Текст книги "Случайные"

– Так это как? – поинтересовался Вадим, поглаживая ее руку с плеча до кисти и потом переходя на бедро.

– Нежно… я думала, я была уверена, что мы будем ругаться, притераться, делить территорию, устанавливать кто хозяин, – Вадим улыбнулся и поднял свою руку выше к ее уху, убрал с него локоны волнистых волос и, начав целовать, прошептал:

– Ну я думал, наехать на тебя за то, что моя кружка стояла не там где обычно, – его горячее дыхание щекотало ухо Ксении, она улыбалась и чуть пыталась спрятаться от щекотки, но положения своего тела в его объятия не меняла, -но потом понял, что справа даже удобнее. Я шкаф открываю левой, а за кружкой тянусь правой да…

– Ну то есть хозяин в отношениях я? – робко спросила Ксюша.

– Хозяин в отношениях? – он громко рассмеялся, – давай ты будешь хозяйкой в доме, а между нами пусть все будет без ярлыков.

– Но ведь это я переставила кружки?

– Да, и я понял, что твое решение правильно. Я разрешил оставить так, как ты решила.

– Ты разрешил, хотя решила я? Это как? – смеялась Ксюша, перебирая правой рукой его черные локоны.

– О некоторых вещах не обязательно разговаривать. Ты проявила наблюдательность, заметила, что так как было – было неудобно и исправила это. Я бы из твоих исправлений и не заметил, что делал лишние движения ради такого простого действия как достать кружку из шкафа. По сути, ты облегчила мне жизнь. Сделала ее комфортнее. А сейчас я буду тебя за это благодарить, – лукаво сказал он и поцеловал ее.

Да, начало совместной жизни, когда вы еще так влюблены и не изучены друг другом до самых мерзких черт, абсолютно упоительно.

Время шло, тело Ксюши менялось, рос живот, уже отчетливо чувствовались первые шевеления малыша. Вадим каждый день, приходя с работы, прикладывал руки к животу Ксюши и ждал, пока его ребенок с ним поздоровается методом толканий. Он был крайне мил в этот момент, но еще милее он был, когда среди ночи бегал в ближайший магазин, если Ксюше вдруг посредине ночи хотелось апельсинов, которых, как назло, не оказывалось дома. А еще ей постоянно хотелось пива, хотя бы просто понюхать, Вадим вздыхал, смеялся, снова вздыхал и одевался в магазин. Все эти мелочи не раздражали его, он находил их милыми и ему хотелось исполнить их. Ему казалось, что так он будет еще любимее ею, но быть еще любимее было бы сложно. Ксюша обожала его. У нее была тонкая по-настоящему женская черта– наблюдательность. Она подмечала его пристрастия в еде, одежде, привычках и старалась поддерживать максимальный уровень комфорта Вадима дома. Это не сложно, это не в тягость, когда любишь и пытаешься угодить. У нее наконец-то появилось то ощущение семьи и единства людей, что живут под одной крышей, которое было отнято у нее еще в детстве. Молодость, слепая любовь, беременность с ее гормонами и капризами не давали разглядеть всех прелестей этих дней. Каждую мелочь по-отдельности. Ксюша лишь знала то, что счастливее она никогда еще не была. И это было упоительно. Они так подходили друг другу, так любили друг друга, что любовь исцелила каждого из них. Вадима от эгоизма и инфантильности. А Ксюшу от страхов и одиночества. Вадим и сам не знал, что умеет быть таким, он открывал себя заново вместе с ней. И новый он ему очень нравился.

Видя счастье отца, Марина со временем смягчилась, стала частой гостьей в их доме. Бывало, что приезжала с Андреем. Кажется, смотря на беременность Ксюши, ей нравилось примерять на себя подобный образ, но решиться сама на подобное она была еще совсем не готова. Лед между ней и Ксюшей таял, конечно, между ними уже не было тех подробных и интимных разговоров, что были ранее, но они снова проводили много времени вместе. Гуляли и ходили по торговым центрам, закупая ребенку одежду и игрушки на будущее. Вадим был рад, что две самые важные женщины в его жизни, снова сблизились и получают удовольствие от компании друг друга.

Периодически Ксюша и Вадим ездили к ее матери в клинику, но та была совсем плоха. Не узнавала никого, и по сути, ее тело было живо физически, но личность матери практически стерлась. Все чаще она просто сидела в своей комнате у окна и смотрела на пруд в окружении деревьев. На новости из жизни Ксюши о свадьбе и беременности Валентина реагировала лишь взглядом. Смотрела на дочь пристально несколько секунд, а потом отводила глаза. Ксюше было некомфортно, что Вадим видит ее мать в таком состоянии и в последнее время она просила оставаться в машине и ждать ее там. О том как проходят дни Валентины в клинике больше могла рассказать ее соседка Антонина:

– Я бы не сказала, что ей плохо. Она ест, сколько положат, хорошо спит и исправно ходит в туалет. Иногда она бормочет имя твоего брата, но чаще просто молчит и вздыхает. Мы с врачами по-разному пробовались до нее достучаться, но кажется все. Закат наступил, – как говорил Александр.

– А кстати, где он сам? Давно его не видела… – сказала Ксюша, вглядываясь в лицо матери, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию в ее глазах.

– А, -многозначительно сказала баба Тоня, – так исполнилось пророчество безумца Савелия. Утонул наш Александр.

Ксюша не поверила своим ушам. Она внимательно взглянула на Антонину и спросила:

– Как утонул? Где?

– На Крещение… в проруби у бабки своей в деревне… жаль, молодец был хоть куда, -с сожалением проговорила старушка, – Наташка его, медсестра наша молоденькая сильно плакала, столько дней с красными глазами ходила. Да и мы все жалели его. Молод, красив, в ясной памяти, – ему бы жить и жить… Это мы тут сидим и ждем, когда умрем или того хуже, вот такими станем, – Антонина кивнула в сторону сидящей у окна Валентины, – а Он берет и забирает молодого… Чудны дела твои…

Ксюше не нашлось, что ответить Антонине, она обняла мать на прощание и сказала, что снова приедет через несколько дней. Она вышла из клиники в подавленном состоянии, ей не хотелось верить в то, что Савелий мог оказаться прав. Она внушала себе, что это всего лишь совпадение. Рядом с Вадимом тяжелые мысли покидали ее, так было по обыкновению. Так было и в этот раз. У него была манера негромко подпевать радио в машине. Получалось у Вадима весьма неплохо. Она ехала, смотрела на него, держала его поющего за руку и улыбалась и казалось, что нет никаких проблем возле него.

Ксюша перевелась в другой университет и исправно его посещала до определенного срока беременности, ну а после летней сессии было решено взять академический отпуск, она надеялась закончить университет после, как подрастет малыш, но увы. Как часто человек идет так далеко в светлое будущее в своих планах, абсолютно точно не зная, какой его вдох станет последним.

Ни она ни Вадим не замечали, что давно живут под незримым, но пристальным слежением человека.

47.

– Егор Викторович, может поедем? Виктор Никитич снова будет задавать вопросы, – робко спрашивал водитель, уставший сидеть в машине под окнами квартиры Вадима и Ксюши.

– Нет, нет, еще минуту. Еще немного и поедем.

Егор не мог уехать, не увидев ее у подъезда на улице, у ее нового университета или мельком в окне. Он долгое время не понимал сути перемен во внешности Ксюши, а после понимания, как сумел справиться с очередным приступом нервного тика глаз в толстых очках, искренне поверил, что это результат его надругательства над ней.

В один из поздних вечеров, когда Егор снова приехал после долгого сидения под окнами дома Ксюши, у него случился неприятный разговор с отцом. Тот был в курсе всего происходящего, потому что угрюмый водитель докладывал ему обо всех передвижениях сына. Мать Егора давно не жила с ними. В какой-то момент она устала от сложной профессиональной жизни мужа, от вечных угроз со стороны якобы деловых партнеров. Сына забрать с собой Виктор Никитич не позволил, думал, что женщина не справится с недугом сына. В итоге не справлялся и сам Виктор Никитич, хотя был абсолютно уверен в обратном. Тучный мужчина лет пятидесяти сидел за огромный резным деревянным столом в своем темной кабинете. Мучимый ожирением от неумения владеть собой и другими болезнями, что на фоне первой приобрели хронический характер, он тяжело дышал, чуть ли не со свистом на весь кабинет.

– Пройди, пройди ближе, сын, – сказал Виктор Никитич хриплым голосом.

Юноша подчинился, прошел к самому столу отца и сел на стул напротив него.

Узкие, заплывшие от избыточного веса грыжами веки, едва двигались при моргании. Мужчина оглядел сына, он знал, что когда тот волнуется, то его глаза контролю не поддаются, но сейчас Егор сидел перед отцом с абсолютно неподвижной мимикой лица.

– Сын, – обратился хрипло мужчина, чуть откидываясь на своем кожаном кресте темно-зеленого цвета, -твой водитель тебе и охранник и мне он… ну как это, – мужчина тяжело выдохнул, – ну информатор пусть. Я обеспокоен, что ты ездишь к тому дому, я так понял, у тебя там девка. Это ведь та же, что в клубе была, – Егор вскочил с места, но отец указал ему руками сесть на место и тот подчинился. Юноше едва удавалось скрыть свой начинающийся тик, – тебе нельзя. Опасно, -начал говорить тучный мужчина, делая паузы между словами, чтобы набрать побольше воздуха в легкие, – ты хотел быть как все, я дал тебе этот шанс. Выслеживать девку, пробивать номера тачки ее хахаля, потом сидеть под окнами и караулить ее-это не как все, – развел толстыми руками с короткими пальцами мужчина.

Егор виновато смотрел на отца и едва заметно кивал ему в ответ.

– Без охраны, без сопровождения, я тебя больше никуда не пущу. Или же снова начни пить это, – мужчина вытащил из ящика стола мелкие белые таблетки в желтой пластиковой банке с белой крышкой. На банке красовалась наклейка с фамилией и именем Егора.

– Нет, – завертел головой Егор, – я с ними не я.

– Ты с ними нормальный, – едко протянул Виктор Никитич. Егору на эти слова отца было нечего ответить, – у нас сейчас два варианта. Первый: ты забываешь девку и перестаешь ездить к ее дому. Второй: я отправляю тебя снова лечиться в клинику, – Егор отчаянно замотал головой, его дыхание участилось, глаза заморгали быстро-быстро, – да, снова туда, в глушь эту. Там среди белочек, тебе снова помогут и на какое-то время ты станешь нормальным, – Егору понадобилась почти минута, чтобы унять свои веки.

– Я не поеду.

– Тогда, – снова развел над столом пухлыми руками тучный мужчина, – забудь про девку. Она без предъяв за случай в клубе, и ты… хватит искать проблем на голову. Ты маниакален. Это не любовь, – строго заключил он, – Сними себе любую телку с любого приличного сайта, все оплачу. Делай, что хочешь, опять таки оплачу… Но больше… больше не езди к ней. Он тебя с ума сводит. Я могу лишиться места, если о тебе всплывет какая грязь. Сейчас это совсем не вовремя. Егор сидел напротив своего строгого отца, мужчины, что выглядел сильно старше своих лет.

– Хорошо, я сделаю как ты скажешь, – обманул отца Егор.

– Вот и славненько. А чтобы все наверняка, ты сейчас поедешь попутешествуешь несколько месяцев по старой Европе в компании нужных людей. Голову проветришь и другие места… – заключил Виктор Никитич.

Егор был раздавлен, но ослушаться отца не мог.

48.

У Дмитрия были не только исцеляющие руки, что как бы положено иметь хорошему хирургу, у него была еще и исцеляющая любовь. Анна снова едва не умерла от горя, узнав от дочери, что у Вадима будет ребенок от другой, от Ксении. Эту любовь к Вадиму нельзя было выключить кнопкой, вырезать скальпелем, вытравить ядом. Наоборот, эта любовь сама была ядом и отравляла Анну, но и Дмитрий не сдавался. Он боролся за нее с нею же самой. Он старался ненавязчиво занять ее свободное время и голову, придумывал все новые места для их встреч, он был счастлив, когда ему удавалось шуткой или действием получить от Анны искренний заливистый смех и увидеть снова как смешно она морщит свой остренький носик. Не избалованная таким вниманием со стороны мужчины она принимала его ухаживания с благодарностью. Дмитрий надеялся, что в один день она оценит его отношение к себе и полюбит его хотя бы вполовину той любовью, что любит Вадима. К самому Вадиму у Дмитрия претензий не было. Они не соперники и никогда ими не были. Взрослый, цельный как личность Дмитрий это понимал. Все чаще они проводили ночи вместе, то у него, то у нее, но съехаться окончательно Анна была не готова, а Дмитрий, понимая это, не давил на нее. А ждал, это он умел хорошо. Вскоре они познакомили детей своих и периодически собирались по выходным вместе ужинать или прогуляться. Марине Дмитрий нравился. Она считала его подходящим матери и старалась пресекать попытки Анны узнать, как дела у Вадима.

– Они живут как живут, и кажется у них все хорошо. Не держись за прошлое, ты так упустишь Дмитрия. Он устанет быть тенью или заменителем, лекарством от печали… – советовала матери Марина.

– Лекарство от печали, хм, как верно ты подметила.

– Мам, я тебя прошу, – говорила Марина, обнимая мать, – забудь про папу. Живи дальше и будь счастлива. Прими любовь от Дмитрия Алексеевича и ответь ему ею же. Одиночество тебя губит, а он так бережно к тебе относится, так щепетильно. Это редкость. Это нужно беречь. Он устанет биться в закрытые двери, и потом ты можешь пожалеть, что не смогла ему ответить взаимностью, хотя бы дать ему эту иллюзию, пока чувство и вправду не возникнет.

– Какая ты у меня большая девочка стала, – отвечала Анна и обнимала дочь крепче в ответ.

В первое время Анна чувствовала горькое чувство обиды на дочь, потому то Ксюша была подругой той. Анне казалось, что Ксюша зашла в их с Вадимом жизнь и разрушила ее именно через Марину. Анне не хватило смелости высказать этого самой дочери, но Дмитрий чувствовал душу Анны даже на такой глубине. Глубине, которую она считала нелицеприятной и старалась спрятать даже от себя и никогда туда не заглядывать. Дмитрий заботливо разбирал ее словно клубок запутавшихся ниток, ему было это не в тягость. Он чувствовал, что проделав такую большую работу над Анной, освободив ее от оков неразделенной любви, что тянулась десятилетиями, он, добравшись до самой сути души Анны, сможет наконец-то коснуться ее сердца и она ответит ему чистой и нежной любовью, каковой была его любовь к ней. Он все больше и больше окружал ее собой и своей любовью, заботой. И ей было не страшно в нее нырнуть. Она была как чистая вода, идеальной температуры, без единой волны на поверхности, а в глубине она как ровное чистое дно, без острых камней, что могут ранить. Со временем Анна перестала винить дочь, приняла все как данность, хотя любовь к Вадиму в сердце ее жила и отказывалась соседствовать с любовью к Дмитрию.

Бывало, что Анна засматривалась на Дмитрия, когда он рассуждал о чем-то, помогал ей готовить им ужин, был за рулем или просто шел рядом: «Нет, это не Вадим» – думала она, – это кое-кто получше! Но почему мое глупое сердце не любит его как Вадима?».

В один из вечеров уже уверенно установившейся в городе теплой весны, Дмитрий зашел в квартиру Анны, открыв дверь своим ключом. Обмен ключами они устроили на полугодовую годовщину своих отношений. Он зашел на кухню, где Анна готовила ужин, аккуратно придерживая в руках сверток крафтовой бумаги.

– Что это? – поинтересовалась Анна, поцеловав его в щеку.

– У нас определили наконец-то график отпусков на лето, мой будет ближе к концу июля и в общем, я имел смелость, – он был так робок и мил в этот момент, Анна смотрела на него улыбаясь, – я решил, что нам нужен совместный отпуск, чтобы подружить наши вещи окончательно, чтобы потом не разъезжаться, – Анна засмеялась.

– Интересная идея… и куда мы поедем?

– А вот тут подсказка к разгадке, – он протянул Анне сверток, – Я уже купил путевку, милейший белоснежный отель…

Анна бережно раскрыла смятые края бумаги, что открыли перед ней букет нежнейших ароматных шафрановых крокусов нежно сиреневого цвета.

– Ты запомнил… -улыбаясь, сказала Анна.

– Да, ты так сияла, так завороженно смотрела на них в той программе, и я решил, что хочу держать тебя за руку там, на белых лестницах, что ведут к тем полям, полным этих цветов.

Анна обняла его, прижала свои губы к его шее.

– Значит, Греция? – посмотрела она на него улыбаясь.

– Да, она.

– Это чудесно! Я никогда не была… да я много где не была, но эта твоя идея просто супер! – на ее глазах выступили слезы, – и то как ты преподнес все. Ты просто затейник, – она поцеловала его.

– Но есть один момент, который я должен тебе озвучить прямо сейчас, – он стал вдруг серьезен. Анна почувствовала его напряжение и ее лицо также приняло серьезный вид.

– Я хочу провести отпуск в Греции с тобой и только с тобой, понимаешь? – сказал Дмитрий, заглядывая в глаза Анне, она молча кивнула ему в ответ.

– Но, я как отец должен заботиться и о Жорике и о маме, – Анна снова молча кивнула ему. Ну что ж, кажется время разочаровываться.

– Я не могу сразу решить все вопросы с отпуском, потому что мне нужно было больше положенных дней. Я сначала отвезу Жорика и маму в Турцию на пару недель, побуду там с ними. Жорику как активно растущему подростку, а маме как старушке нужны море и воздух… – начал оправдываться Дмитрий.

– Эй, перестань, – Анна обхватила его голову руками и внимательно посмотрела на него, – ты отлично все придумал. Просто идеально, – нет, он не разочаровал. Он оказался еще лучше. Он ищет идеальный баланс, как распределить время и себя между сыном и матерью и Анной.

– Да? – неуверенно спросил Дмитрий.

– Точно, абсолютно точно, – она снова обняла его. Он сомкнул свои руки на ее талии, почувствовал теплоту ее кожи через тонкую ткань домашнего платья, они застыли так на мгновения, – ты учишь меня все делать для себя и не слушать остальных, но сам ты занят целыми днями тем, что спасаешь других, а потом еще и умудряешься радовать и делать это так тонко и интуитивно, – сказала Анна закрыв глаза.

– Я просто люблю тебя…

Анна раскрыла свои глаза, ей хотелось посмотреть на него, но врать ему в лицо у нее не было сил и желания.

– И я тебя, – лишь смогла сказать она, продолжая обнимать его. Он тихо выдохнул, опустил глаза, его лицо имело чуть разочарованное выражение, но он не думал сдаваться… Наступит день, и она скажет ему эти слова искренне, смотря ему прямо в глаза. Ему так хотелось в это верить.

49.

Время шло неумолимо. Лето и так маленькая жизнь. А это лето, этот июль подарил Вадиму и Ксюше, в назначенный день, рождение маленького мальчика. Вадим, все таки, отказался присутствовать на родах, но Ксюша этого и не хотела. Она успела начитаться о сложностях, с которыми сталкиваются пары, после совместных родов. Уже в палате роддома, Вадим сидел на стуле и бережно держал в руках спящего младенца. Ксюша лежала рядом на кровати, усталая, она еще не успела прийти в себя после родов и любовалась своими мужчинами, лежа на боку и заложив руку под голову.

– Какой он крошечный. Будто куколка… я и забыл, что они такими бывают… – умилялся Вадим, – кажется у него мой нос, а вот губы определенно твои.

– Ему еще нет и суток, он будет еще меняться, но я совсем не против, если он будет копией тебя, -улыбаясь, ответила Ксюша. Тут маленький комочек начал смешно вытягивать пухленькие губы и вертеть крошечной головкой, он начинал плакать.

– Кажется, кто-то проголодался, – догадалась Ксюша и села на кровати.

Вадим встал со стула с младенцем на руках, подсел к жене и передал ей сына. Та взяла его на руки и приложила к груди. Малыш инстинктивно обхватил сосок губами и начал тянуть его, сразу успокоившись.

– Молока еще нет, но оно быстрее придет, если прикладывать почаще.

– Я кажется, еще не видел ничего милее в этой жизни, – улыбнулся Вадим и убрал волосы Ксюши на другую сторону, чтобы те не щекотали малышу нос.

– Ты не передумал насчет имени? Это для меня оно значимое, а ты мог хотеть назвать иначе. Я пойму, если ты хочешь назвать его по-другому…

– Нет, нет, мне нравится – Артем Вадимович! Звучит очень хорошо! – Ксюша притянула свободной рукой голову мужа к себе и поцеловала его в лоб.

– Спасибо тебе, мне это было важно.

– Тебе спасибо, ты не представляешь какую радость и счастье подарила мне. Я всегда буду благодарен тебе и всегда буду любить тебя и Артемку.

Через пару дней Ксюшу и Артема выписали из роддома. Встречать их приехали Марина с Андреем и Сабиша. После все поехали домой к Вадиму и Ксюше, где он с Андреем уже успели собрать кроватку и коляску под чутким руководством Марины. Сабиша приготовила пару салатов и закуски, также было куплено вино и фрукты, ребята думали тихо посидеть дома и отметить этот праздник очень по-семейному. Решено было небольшой компанией разместиться на кухне, как раз для компанийских посиделок к стульям вокруг стола был докуплен небольшой бежевый диван из велюра, что отлично вписался в светлую кухню.

Марине нравилось держать братика на руках, и она также находила в нем внешнее сходство с отцом. Андрей любовался своей девушкой с младенцем на руках, она, заметив его взгляд сделала важное лицо, и рассмеялась. Нет, к детям она была еще не готова. Вечер проходил в расслабленной и домашней обстановке. Всем было комфортно друг с другом. Все ели и пили, кроме Ксюши, кормящая мать все таки, но ей было очень приятно, что все приехали увидеть малыша и подарить ему подарки к рождению. Это были одежда, полезные девайсы для малыша и игрушки. Ну а сам виновник торжества тихо спал, переходя из одних теплых рук в другие. Всем хотелось подержать малыша, вдохнуть этот невероятно нежный запах невинного существа, что только-только пришло в этот мир. Иногда, конечно, он начинал капризничать, что означало, что он проголодался или пора менять подгузник и тогда Ксюша забирала его и на некоторое время и пропадала за дверью детской комнаты.

Марина с Сабишей удивительно быстро нашли общий язык. Несколько раз они выходили покурить на лестничную площадку вместе. Марину не смущала профессия Сабиши, да и та вела себя так, что ее скорее можно было принять за работника налоговой сферы, нежели стриптизершу. А еще раскрепощенному общению содействовало выпитое сухое красное, а потому личные разговоры наедине между двумя молодыми женщинами приобрели более личный характер.

– Кажется твой Андрей уже готов к детям, -сказала Сабиша Марине. В этот момент маленький Артем лежал на животике на груди широкоплечего шатена, который очень нежно огромными руками придерживал младенца за головку и спинку.

– Да, Андрей готов… а я нет, – с долей какой-то грусти заключила Марина, – свадьбы, клятвы, ипотека, дети… это все не для меня. Не сейчас уж точно. Мама хвалит меня за практичность, абсолютно не понимая, что, насмотревшись на их с отцом брак, я попросту выросла циничной.

– Это пройдет. Рядом со «своим» человеком всегда вырастаешь из негативных установок, что были получены в более юном возрасте. Просто нужно время.

– Возможно, но оно точно не сегодня и не завтра, может даже еще и не послезавтра.

Вдруг послышался звонок в дверь.

– Мы еще кого-то ждем? – удивился Вадим.

– Да вроде нет, – неуверенно ответила Ксюша, – может громко разговариваем и соседи снизу пришли попросить быть потише, я открою… – она прошла по коридору к прихожей. Открыв дверь, она застыла в ужасе. Перед ней стояла Анна в легком белом летнем платье, в руках у нее был голубой подарочный пакет.

– Здрав… здравствуйте… -смогла наконец-то выдавить из себя Ксюша.

– Ну здравствуй, – тихо ответила ей Анна. Она выглядела прекрасно с нежным макияжем в персиковых оттенках и простой укладкой на своих русых волосах, но сейчас всю прелесть ее внешнего вида скрадывала некоторая смущенность в лице Анны, – я пройду?

– Да, конечно, да, – сказала Ксюша и отошла чуть в глубь квартиры, давай Анне пройти во внутрь прихожей. Та быстро вошла, сняла с ног бежевые босоножки.

– Это для Артема. Бодики, слипы, одеялко. Там еще пара погремушек, -сказала Анна, протянув Ксюше подарочный пакет из картона.

– Спасибо, – несколько растерянно сказала Ксюша.

– Поздравляю…

Ксюша молча кивнула, таки оставшись стоять с пакетом в руках в прихожей, пока Анна прошла на кухню на шум голосов.

– Анна? – удивился Вадим.

– Мам, – растерянно произнесла Марина.

На кухне воцарилась неловкая тишина. Сабиша незаметно подошла к Ксюше:

– К нам пришла Малефисента?, – Ксюша ничего не смогла ответить подруге, лишь растерянно смотрела на нее.

– Не волнуйтесь, я пришла поздравить маленького, – сзади в этот момент как раз показалась Ксюша все с тем же пакетом в руках, – я пришла просто поздравить. Мне подумалось, что это будет добрым жестом, мы же здесь все друг друга знаем и даже имеем некую степень родства, – голос Анны был негромкий, но вполне уверенный, – Ты Сабиша, да? – та кивнула ей, – ну вот, а остальных я всех знаю… Можно? – спросила она у Андрея, у которого Артем как раз лежал на животе, но уже проснулся. Андрей растерялся, оглянул присутствующих, нашел глазами Вадима, тот стоял немного за спиной Анны, но рядом с ней. Вадим кивнул ему из-за ее плеча. Андрей аккуратно передал ребенка Анне. Она бережно взяла ребенка и уложила себе на руку, придерживая его головку, обращаться детьми она умела. Взглянула ему в личико, малыш пытался сфокусировать на новом для себя человеке взгляд, но это пока получалось у него плохо. Анна дала ему обхватить свой палец в кулачок. На ее лице проступила нежная улыбка… разве может прекрасный младенец в голубом комбинезоне и милой шапочке-чепчике вызывать иные эмоции, у женщины, что испытала в жизни радость материнства? Ксюша и Вадим стояли возле Анны, но никто из них не порывался забрать ребенка из ее рук, им было ясно: она не навредит.

– Прекрасный мальчик… У него твой нос, Вадим, – нежная улыбка чуть коснулась уголка губ Анны.

– Кажется есть даже некоторое сходство с моими фотками из детства, да? – сказала Марина.

– Да… однозначно есть, -сказала Анна, – Можно? – она жестом попросила пеленку, что до этого была у Андрея на груди, поверх его футболки, на которой лежал Артем, – Марина, помоги, – попросила Анна. Марина расправила пеленку на груди матери, а та прижала Артема к себе. Малыш сразу удобно расположился на высокой груди Анны, она прижала свою щеку к его головке в чепчике, – можно я присяду? – спросила она, подходя к дивану, Андрей сразу вскочил и уступил ей место. Анна присела, чуть откину спину, чтобы Артему было удобнее лежать на ней и начала гладить его по спине, вскоре младенец снова сладко уснул.

Вадим и Ксюша переглянулись. Марина улыбалась, смотря на мать с ребенком в руках. Повисла тишина, она не была душащей, но все таки некомфортной. Анна решила первой прервать ее.

– Это большой дар, стать матерью, – она посмотрела на Ксюшу, та кивнула на ее слова.

Снова повисла тишина. Анна сидела на диване с ребенком ее любимого мужчины, что не имел никакого отношения к ней самой. В ней было такое смещение чувств, не все они были приятны, но она точно не чувствовала злобы или ненависти к этому ребенку, что сейчас так мирно сопел у нее на груди. Да, ей было больно, когда Марина была совсем малышкой Анна просила Вадима родить ей братика или сестричку, но этим планам Вадим не дал сбыться. Еще одного ребенка от нелюбимой женщины он не хотел. Анна гладила малыша на спинке и чуть коснулась его головки в чепчике своим носом: запах счастья, не иначе.

– Я буду крестной, – сказала Марина, подсаживаясь рядом с матерью на диван.

– Да, это правильно, – тихо закивала головой Анна.

– Анна Семеновна, вина? – просил улыбчивый Андрей, показав ей прозрачный бокал.

– Да, не откажусь…

Вадим и Ксюша стояли вместе в дверях кухни. Они смотрели то на Анну с их ребенком в руках, то на друг друга. Разве могли они мечтать в самом начале своего пути, что когда-нибудь их дом будет полон этими людьми, но скандала так и не случится? Ксюша также села за стол, за ней подтянулся и Вадим. Ксюша протянула Анне чистую тарелку и вилку. Анна мельком взглянула на нее и молча кивнула, ее губ чуть коснулась улыбка. Она не верила себе… она здесь, с их ребенком на руках. Улыбается Ксюше, сейчас будет есть салат с праздничного стола. Тут же сидят ее дочь и предполагаемый жених той, тут же сидит подруга Ксюши, тоже стриптизерша, но одета и держится так, что в ней легче признать строгую учительницу, а что самое невероятное: тут он. Вадим. Он был когда-то ее. А сейчас нет. Да и она уже не его. Она хочет верить, что переболела, но все таки иногда останавливала свой взгляд на нем. Он не изменился за этот почти год. А Ксюша, эта тонкая и звонкая девчонка, с копной волнистых каштановых волос, с этими зелеными глазами, сейчас уже мать. У нее было чуть усталое лицо и еще не совсем оправившийся после родов вид, но беременность и роды ее точно не испортили. Может. чуть добавили сантиметров на бедрах, но не более того. «Молодость справляется» – пронеслось в голове Анны. Ксюша была не просто чья-то, а мать сына ее любимого Вадима. Анне было радостно за Вадима, ей казалось, что это мечта всякого мужчины– сын, но также она испытывала горечь, этого сына ему родила не она. Катерина отговаривала ее от этой поездки, а Дмитрий сказал, что если она чувствует, что ей это нужно, чтобы перейти на новый этап, вырасти над собой, то она должна это сделать. Жаль он не смог приехать с ней, как раз сейчас он был с сыном и матерью в отпуске. Они много говорили каждый день по видео -связи, и он присылал ей смешные фотографии себя и сына и матери в широкополой шляпе. Анне нравилось думать, что скоро эти люди будут ее семьей, ну а сегодня ее семья уже стал больше.

Постепенно неловкость ушла, все присутствующие снова начала говорить на свои темы друг с другом. Вино и едва шли в расход. Малыш продолжал сладко спать на Анне.

– Я тобой горжусь, – услышала она шепот дочери рядом, – ты сегодня большая умничка, – Анна подняла свой бокал, они едва слышно чокнулись с дочкой бокалами.

– За семью, – сказала Анна и сделала глоток красного вина.

Время было уже позднее, теплый летний вечер накрыл город. Ксюша забрала Артема покормить и переодеть, Сабиша с Мариной и Андреем убирали со стола и мыли посуду. Анна вышла на балкон, что был в спальне Вадима и Ксюши. Она еще в молодости, когда приезжали в гости к бабушке Вадима, полюбила вид с этого балкона. Он выходил на небольшой сквер с лавочками, что были укрыты кустарниками и деревьями. Но голоса людей, что отдыхали этим вечером от зноя летнего дня, были слышны. Ей нравилось слышать, чем живут другие.

– Спасибо тебе, – услышала она искренний голос Вадима. Она обернулась к нему и кивнула. Снова заняла первичное положение. Он встал рядом с ней и тоже прислонился к подоконнику. Так они постояли молча минуту.

– Я слышал от Марины, что ты скоро в отпуск летишь с мужчиной.