Текст книги "Случайные"

Она надела свой любимый зеленый свитер, он был теплее. А еще он подчеркивал цвет ее зеленых глаз и здорово оттенял каштановые волосы. Свитер был длинным и прикрывал ее попу, потому то, насколько сильно в черных лосинах выделялись ее ягодицы не должно было бросаться никому в глаза. Макияж она решила быстренько сделать перед работой в гримерной. Выходя из квартиры, она бросила на себя взгляд в большое зеркало на стене в прихожей… Нет, никто бы в жизни не подумал, что эта девчонка танцует стриптиз. Ну и Слава Богу!

Этот сентябрь не радовал теплой и солнечной погодой. Да и время уже было предвечерним. На остановке ей пришлось стоять минут десять, но замерзла она будто ждала целый час. Наконец-то синий электробус подъехал, и Ксюша вошла в него, заняв место у окна, она позвонила Александру, врачу, что курировал комнату ее матери в клинике. Тот сразу ответил ей и даже дал поговорить Ксюше с мамой. Сегодня, именно в этот час, у Валентины получилось адекватно поговорить с дочерью. Она даже сказала ей не забывать надевать осеннюю обувь, чтобы ноги не мерзли… Ксюша улыбнулась на такой своевременный и заботливый совет матери и обещала завтра поехать на учебу в сапогах. Закончив разговор с матерью, Ксения почувствовала себя как-то очень спокойно и тепло, даже уютно, несмотря на толпу в автобусе. Впервые она не корила себя за то, что поедет всю ночь крутиться у шеста для развлечения мужчин. Теперь она была рада, что смогла обеспечить матери уход и безопасность в специализированной клинике, пусть даже и занимаясь стриптизом.

19.

Марина услышала входной звонок, но ей надо было дорисовать вторую черную графичную стрелку на левом глазу, и желательно, чтобы она была максимально симметрична стрелочке на правом, а потому:

– Пааап, открой дверь пожалуйста, это моя одногруппница приехала.

Вадим нехотя встал с дивана в зале и побрелся в прихожую. Открыв дверь, он застыл. Перед ним стояла она… блестя своими огромными зелеными глазами.

– Оксана?, – неуверенно спросил.

Ксения застыла, по ее спине прошелся жар, сердце заколотилось.

– Я, – она облизнула нервно губы, – я Ксюша. Я…я к Марине, лабораторки отдать.

Вадим стоял молча, стоя в дверях и не давая ей пройти, а она и не пыталась. От ужаса, что кто-то узнал ее род деятельности, она бы сейчас точно не совладала с ногами, и не смогла сделать целый шаг через порог квартиры…

– О, привет! Ты быстро приехала, проходи, че стоите-то? – веселый голос Маринки разрядил ситуацию и Ксения вошла в большую светлую прихожую, делая это ей пришлось пройти вплотную возле Вадима и она максимально опустила лицо, чтобы он не смог рассмотреть ее еще ближе. Он же продолжал стоять в дверном проеме, забыв закрыть входную дверь.

Маринка подошла и чмокнула подружку в холодную еще с улицы щеку.

– Я, – начала запинаясь Ксюша, я поеду, я …, вот лабораторки, – Ксюша сунула стопку рабочих тетрадок в руки Марины, я поеду, мне надо в общем.

– О, Ксюшка, привет! – из кухни вышла Анна. Она была не из тех женщин, что ходят дома в засаленных халатах, на ней было надето очень милое домашнее платье летней расцветки, – пошли чай пить. Давно не бывала у нас! Вадима, папу Марины, ты вообще первый раз видишь.

– Да, – едва выдавилась из себя Ксюша, -здравствуйте, – едва слышно она сказала Вадиму, не поднимая на него глаз. Он же продолжал молчать и просто уставился на нее с немым вопросом.

– Ну че мы все стоим-то, пойдем чай пить, – показывая на кухню, пригласила Анна.

– Нет, нет, спасибо… я вспомнила, что дома кажется не выключила телевизор, – Ксюша врала и врала неумело, так было сильно ее волнение.– Я поеду, – Ксюша потянулась к Марине, чмокнула ту, произнесла всем: извините, до свидания, – и быстро вышла в открытую дверь и побежала вниз по лестнице, оставив всю семью недоумевать произошедшим.

Сердце Ксюши колотилось, она сама не заметила, как быстро спустилась с девятого этажа на улицу. Распахнув подъездную дверь и оказавшись на улице, ей стало легче дышать. Она быстрым шагом дошла до остановки автобуса и села на лавочку. Она обхватила голову руками. Выругалась на себя и ситуацию.

Вадим подошел к окну, он надеялся увидеть Оксану, которая оказалось Ксенией. Думал, что запомнит ее машину и потом попросит знакомого в ГАИ «пробить» и узнать кто же эта «Оксана», но вместо этого увидел, что Ксюша подошла к остановке, которую было видно из окна.

– Я в магазин, – крикнул он второпях надевая ботинки и хватая куртку с документами и ключами от машины.

20.

Ксюша никак не могла успокоиться, ее всю трясло, а автобус все не ехал. Ей то ли от волнения, то из-за собственной глупости, не пришло в голову, что остановка может быть просматриваемой с окна квартиры родителей Марины. Она продолжала сидеть, обхватив руками голову и размышлять: если отец Марины узнал ее, если он расскажет Марине, Марина кому-то в университете, если кто-то захочет прийти и посмотреть как Ксюша крутится у шеста и начнет улюлюкать или же тупо начнет показывать на нее пальцем внутри стен университета, или это дойдет до преподавательского состава… «будущий хирург, оказалась стрипухой» – под таким заголовком выйдет их университетская еженедельная газета. О да, Ксюша умела представить наихудший вариант развития событий. Она вся согнулась на лавочке от ужаса. Резкий сигнал машины заставил ее поднять голову.

– Садись! – крикнул ей Вадим из открытого окна своей машины. Ксюша смотрела на него не моргая, – давай садись, за мной уже автобус стоит!

Ксюша повиновалась и села на переднее кресло его машины, машина сразу тронулась.

– Куда тебе? Домой?

Ксюша молчала. В ее голове был лишь один вопрос «ну и что теперь мне делать? А нафига вообще в машину села, надо было бежать!»

Датчик в машине запиликал.

– Пристегнись.

Ксюша снова повиновалась. «Да что это вообще такое?»

– Замерзла? Тебя трясет. Я включу тебе подогрев сидения, – Вадим нажал кнопку на приборной панели, – так где живешь? Улица?

– Мне… не домой… надо, – едва собрала Ксюша слова в целое, но не внятное предложение, – на работу…

– В СинСити что ли? – бросив на нее короткий взгляд, спросил Вадим.

Ксюша виновато подняла на него глаза. Он поймал ее взгляд. Машина выехала на широкую улицу, было уже темно, включились фонари.

– Это не от хорошей жизни, не для баловства… – попыталась оправдаться Ксюша.

– Хочешь кофе? Короче хочешь, – махнул он рукой в ее сторону.

Вскоре он остановился на заправке, вышел из машины и прошел внутрь здания. Ксюша осталась сидеть в машине. Оставшись одна, она выдохнула, ее перестало трясти, она согрелась, огляделась и поняла, что сидит в очень дорогом автомобиле. «Кем он работает? А вдруг из органов?» Ксюша выругалась матом. Дернула ручку машины, но она оказалась заперта. Дернула снова, снова и снова. Нет, немцы сделали крепкую машину…

– Ручку мне выломаешь, – сказал Вадим садясь в машину и протягивая Ксюше большой картонный стаканчик с горячим напитком, – сахар надо? -Ксюша помотала головой, – куришь?, Ксюша кивнула. Он протянул ей сигарету из своей пачки. Взял себе одну и чиркнул зажигалкой, как только его сигарета задымила поднес зажигалку Ксюше, та прикурила. Поставила кофе в подстаканник, открыла свое окно, чтобы дым выходил и сделала глубокую затяжку. Вадим молча курил. А ее снова накрывал страх, и даже сигарета не помогала. Она мельком поглядывала на этого взрослого мужчину, отца подруги. И да, она отметила для себя приятную его наружность, но чувство страха не оставляло ее. А еще она почувствовала стыд. Стыд перед ним за то, как зарабатывает. Ей хотелось оправдать себя. Она уже начала подбирать слова, чтобы начать говорить, но он опередил ее:

– Марина знает?

– Нет, – тихо ответила Ксюша, – никто в универе не знает. Для всех я работаю официанткой.

На его губах появилась тень ухмылки, и он покачал головой.

– Послушайте, Вадим, – попробовала начать она свою речь, помогая себе жестикуляцией рук, – никто не знает, кем я работаю, и я бы хотела сохранить свой секрет. Мне очень нужны деньги, мама сильно болеет и содержится в клинике, которую нужно оплачивать, еще мне нужно на что-то жить в городе, снимать жилье, кормить себя, тупо жить, – ее голос начал срываться, – за Марину не волнуйтесь. Мы дружим да, но живем разными жизнями, и, смотря на Вас, вашу семью, на все остальное, – она указала руками на приборную панель его автомобиля, – на Марину я никакого негативного влияния не окажу, ей просто не нужно то, чем я занимаюсь, – если вы хотите, чтобы я престала с ней общаться, я постараюсь, хотя нам нравится дружить с ней и у нас это получается, -в ее голосе мелькнуло сожаление, – но прошу Вас сохранить мой секрет… мне правда очень нужна эта работа.

Вадим молча дослушал ее, на уголках его губ снова появилась ухмылка. Он сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету. Выдохнув клубы дыма, он спросил:

– А тебе не приходило в голову шантажировать меня тем, что я хожу в стрип-клуб?

Ксюша уставилась на него, ее рот приоткрылся от изумления. Она сдвинула брови, отвернулась от него, оперлась левым виском на левую руку, чтобы скрыть свое лицо от него и молча, одними губами, сама себе сказала: «вот ты овца конечно». Вадим засмеялся.

– Да не сдам я тебя! Не бойся, – она снова повернулась к нему лицом.

– Зачем Вам все это? Сделали ли бы вид, что не узнали меня. Вы хотели смутить меня? У Вас получилось, – он уставился в лобовое стекло, помолчал секунду и ответил:

– Да, вариант логичный, но неинтересный, – он положил обе руки на руль, и посмотрел на нее, но уже без ухмылок. В его голове пронеслись слова Сергея о Ксении: прехорошенькая. Сейчас он с другом был абсолютно согласен.

Горящий фильтр начал обжигать пальцы Ксении, она ойкнула и выкинула окурок в окно. Отпила кофе из стаканчика. Он снова уставился в лобовое.

– Вы не могли бы открыть дверь? У меня скоро смена, – на последнем слова она чуть скривила губы. Он снова стал серьезен в лице.

– Сам отвезу.

Они ехали молча. Благо было недалеко, вечерние фонари отражались на лобовом стекле и мелькали по двум людям в салоне авто. Вадим то и дело поглядывал на Ксюшу, делал это не скрываясь. Она же пыталась максимально скрыть свое желание смотреть на него. Ей было рядом с ним странно, но комфортно, уютно что ли, может потому, что он уверенно вел машину, может потому что он сохранит ее секрет, а может потому что ей нравилось как блики фонарей играли на его правильных чертах лица. Да и вообще, она никогда не ездила с мужчиной вот так: одна на переднем сидении пассажира. Они подъехали ко входу клуба.

– Спасибо и извините меня, – начала Ксюша.

– Парень есть?

– Что?

– Ну у тебя парень есть?

– Нет, – сдвинув бровки ответила Ксюша, – я как бы стриптизерша. Это мало кому понятно и нужно.

– Ну может кому танцевала приват и он предложил ухаживания и содействие по жизни? – его интонация была спокойной, абсолютно ничего не должно было вызвать оскорбления у Ксюши.

– Я не танцую приваты, и содействия по жизни, то есть содержания-не прошу! – резко сказала она, дернув ручку. Дверь не открылась. Вадим нажал кнопку разблокировки дверей на своей двери и развел руками. Ксюша вылетела из машины и с силой закрыла за собой дверь. Она сделала несколько быстрых шагов к клубу и дернула большую хромированную ручку на железной двери. Внутри ее встретил охранник Геннадий и пропустил через служебное помещение в гримерки.

Вадим остался сидеть один в машине. Обматерив себя кучей неприятных слов, он снова закурил. В нем боролось два желания: зайти туда и провести вечер за столиком, на котором будет танцевать она или зайти туда и выволочь ее оттуда за волосы и запретить когда-либо даже близко подходить к подобным местам. Он не понимал себя. Ему хотелось ей помочь, спасти что ли даже. Может в нем есть что-то отцовское по отношению к ней. Хотя нет, это точно не отцовское. Он докурил. В кармане завибрировал телефон. Это звонила Анна, спросить куда он пропал. Вадим не стал отвечать, скинул. Ему сейчас точно не с ней хотелось говорить. Он уже решил идти за Ксюшей. Через час, как откроется, заведение.

21.

– Долго ты будешь танцевать под ее дудку? – лукаво спросила рыженькая Рита, поправляя ширинку на джинсах Руслана, – танцует только в зале, в нелепом образе ангела, на приваты не согласна, клиентам хамит, ведет себя на грани… ни к кому ты так не относился… даже ко мне, – она наигранно шмыгнула остреньким носиком. Руслан полулежал рядом с ней на кожаном диване в своем кабинете в полутьме, его сознание еще было спутанным, а рубашка полурастегнутой.

– Сабиша просит за нее. Девчонка в сложной ситуации…

– Рус, наивный Руслан, – затянула Рита, поправляя лямки своего бюстгалтера, – мы тут все приходили со своими сложными ситуациями, но шли на уступки, часто наступали на горло себе и своей гордости, а она все играет в святую невинность. Дай тому парню сделать то, что он просит. Хорошие же деньги предлагает. Правда видно, что он псих, так часто моргает, – сказала она, вглядываясь в свое отражение в маленьком зеркальце, что взяла со столика рядом, где лежала пластиковая карточка и свернутая в рулончик купюра, – меня напрягает, что ты прислушиваешься к этой Сабише.

– Она самую большую «кассу» делает.

– Я тоже.

– Раньше да.

Ритка блеснула узковатенькими глазенками, но гнев свой сдержала и промолчала.

– Это сутенерство. Насилие практически… Она будет вырываться. Пацан ее покалечит, а она все таки, нравится клиентам, есть такие кому нравятся недотроги… хоть ты и считаешь ее танец нелепым. И я буду в минусе. Плюс, охранники видели, как пацана привозит водитель на Майбахе, значит у этого невзрачного пацаненка папка или мамка шишка какая-то и если что-то пойдет не так, то я буду разбираться со всем этим, – сказал он, поправляя ей кудрявый рыжий локон у виска. Рита снова блеснула глазами, но на этот раз в них был не гнев.

– Я слышала от девчонок, что она мать свою чокнутую в дорогую клинику для безумных положила. Ей деньги сейчас очень нужны, я думаю, что если с ней правильно поговорить, направить, так сказать, то она не будет против подзаработать и ты свой процент получишь. Вдруг ей понравится все, и она возьмет эту практику на постоянную основу. Не надо будет переживать, отработает она свой прогул или нет, крыть-то она будет его заранее. Руслан провел рукой по своим черным волосам, но длинная челка снова надвинулась на лицо как только он убрал руку. Он загадочно посмотрел на Ритку. Та немного поменяла позу и уставилась на него.

– Ладно, поговори с ней. Если будет согласна, дай мне знать, я уберу охрану с дальней комнаты, – согласился он.

– Отлично! Прямо сейчас пойду и поговорю с малолеткой.

Ритка встала и быстрым шагом пошла к бару в зале.

– Две безалкогольных пины колады.

– Мы еще не открылись, ответил молодой бармен с хвостиком и выбритыми висками.

– Это для Руслана, живо, жиииво! – скомандовала Ритка. Бармен засуетился за стойкой. Она ненавидела симпатичную и более молодую конкурентку, но особенно ее задевало отношение Руслана к ней. Его строгость с ней была напускной. Рита это знала, она давно была с Русланом и успела изучить его все его повадки Он сам тащился с недотрог. Когда-то их роман начинался примерно также. Она не могла позволить Ксюше занять «теплое» место возле Руслана. Бармен протянул ей два стакана с напитками и трубочками. Ритка улыбнулась ему максимально мило, хотя сам бы бармен назвал ее улыбку хищнической, почти звериным оскалом. Взяв прохладные стаканы, она проследовала к гримеркам, но перед этим зашла с ними в уборную и закрыла за собой дверь. Тут не было камер. Тут она могла спокойно исполнить задуманное: она поставила стаканы на край раковины, съела кусочек ананаса с края одного стакана. Ей нужен был ориентир, чтобы не перепутать стаканы. В тот, который остался с кусочком ананаса, она всыпала белый порошок из пакетика, что достала из кармана своих коротких черных шорт и тщательно перемешала трубочкой. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее лицо было абсолютно спокойным, в глазах не было сочувствия, сожаления, нерешительности. Нет, она не сомневается в правильности своего решения.

Взяв стаканы, она пошла в гримерки. Там было все как всегда: смех, вопли, мелкие склоки между девчонками. Куча лифчиков и трусов в стразах и перьях самых разных расцветок, разбросанных на поверхности столов косметики. В воздухе остро стоял запах лака для волос. У многих на столиках стояли пустые бокалы из-под алкоголя и валялись скрученные купюры-девчонки любили получить какой-либо допинг перед работой всю ночь. Но Рита знала какой конкретно столик ей нужен. Она проследовала в конец гримерки к столикам Ксюши и Сабиши. Они как раз были уже почти готовы. И тихо обсуждали свои планы.

– Я тебя научу паре движений, они тебе пойдут, добавишь их свои танцы и будет еще лучше, – говорила Сабиша Ксюше, показывая движения бедрами.

– У меня эти движения получатся, как только у меня вырастут такие же женственные бедра как у тебя, – смеясь, отвечала Ксюша. Сабиша улыбалась, но улыбка пропала с ее лица, как только она увидела Риту. Сабиша недолюбливала «эту рыжую», чувствовала гнилую душенку. Рита подошла к девочкам, снова натянув свою классическую улыбку-оскал в обрамлении красной помады. Стаканы она пыталась спрятать за спиной.

– Привет, -максимально приторным голосом поздоровалась Рита. Девчонки почти синхронно кивнули ей в ответ, – Сабиша у тебя сегодня нет приватов.

– Как так? – удивилась красотка в розовом белье с поясом и чулками.

– Не знаю… Мне так Томми сказал.

– Наверное напутал что-то…

– Возможно, лучше сходи узнай сама.

– Да, – задумчиво сказала Сабиша и процокала шпильками к выходу из гримерки.

Ритка мысленно выдохнула. Без смекалистой Сабиши, Ксюща легкая добыча.

– Оксана, я тут попыталась сделать коктейли. Оценишь? – она вытащила стаканы из-за спины.

– Да, давай, – любезно согласилась на просьбу воспитанная Ксюша.

– Ох, держи этот, – Ритка протянула Ксюше стакан с кусочком ананаса, – тот я забыла декорировать. И быстренько отпила из своего стакана без ананаса. Ксюша глотнула из стакана, что взяла из рук Риты с помощью трубочки. Ее лицо исказила гримаса, но она была слишком тактичной, чтобы выплюнуть жидкость в лицо Рите. Та же внимательно смотрела, чтобы Ксюша точно сделала глоток. И когда она поняла, что дело сделано спросила снова максимально милым голосом, на который была способна.

– Горьковато получилось?

– Да, кажется что-то пошло не так… -еле смогла проглотить горькую жидкость Ксюша.

– Попробуй еще раз, пожалуйста, – Рита смотрела на Ксюшу с мольбой в глазах. Глупенькой девочке не хотелось обидеть Риту и та снова сделала усилие над собой и отпила из стакана… Ксюша закашлила.

– Ой извини, может кокосовое молоко прокисшее, – Ксюша прикрыла рот рукой, настолько неприятный горький вкус был у напитка! – тут точно что-то пошло не так… – она отставила стакан подальше от себя, абсолютно не понимая, все пошло как раз таки очень даже «так». Так, как надо Рите. Рыжая быстрым движением забрала стакан со столика Ксюши.

– Ну не получилось ну и ладно. В другой раз, когда стану совсем старенькой и не смогу больше соблазнять мужчин телом, таки научусь готовить борщ или делать коктейли, – она уже развернулась уйти, но тут резко повернулась обратно и сказала как между прочим… у тебя сегодня будет прекрасный вечер, – Ритка вильнула бедрами и удалилась прочь. Ксюша осталась сидеть у своего зеркала, ей хотелось поскорее запить водой горечь после гастрономических «подвигов» Риты, но она не смогла с первой попытки взять стакан с водой. Он будто двоился в ее глазах.

Рита, как только покинула гримерку, направилась снова в туалетную комнату. Вылила содержимое стаканов и тщательно их вымыла. Набрала Руслану: «Русик, дорогой, -начала она самым сладким голосом, на который была способна, – я обо всем договорилась. Этой стесняшке в стрингах очень нужны деньги, она рада возможности заработать… Веди богатенького мальчишку в дальнюю комнату, она сейчас придет» – сказала она, как только тот поднял трубку. Ритка закончила разговор и взглянула на себя в зеркало… Если и можно проявить милосердие, жалость, то сейчас самое время. Но в жизни Риты такого человека никогда не было, научиться было не у кого. А потому она поправилась чуть смазанную на нижней губе красную помаду и вышла из туалета, направившись снова к гримерке, ждать Ксюшу, чтобы лично проводить ее до комнаты приватных танцев.

22.

Ксюша чувствовала, как ей становится жарко, ей хотелось умыться холодной водой, но макияж на вечер уже сделан… «надо хотя бы ко лбу что-то холодное приложить» -подумалось ей. Рядом с ней, за соседним столиком крутилась Иришка, веселая кучерявая блондинка. Она что-то бесконечно говорила в своей торопливой манере Ксюше, но чем больше говорила Иришка, тем меньше понимала Ксюша… Вскоре комната вокруг Ксении завертелась, блестки, стразы, лампочки гримерных зеркал закружились в своем непонятном танце вокруг Ксюши. Она встала из-за стола, движение было настолько неуклюжим, что за ней упал стул… Она посмотрела на себя в зеркало. На ней был надет черный комплект белья с кожаными вставками и полосками, как всегда, она была в своем черном парике-каре… но сейчас узнать в зеркале себя ей было очень сложно. Ирка, заметив состояние соседки, замолкла, пытаясь всмотреться в лицо Ксюши, но та ни не секунду не могла встать прямо, ее будто качало на волнах.

– Ты в порядке? Может тебе прилечь?

– Я… я… это… -во рту Ксюши пересохло, – я пойду… туалет…

Ксюша поплелась неуверенным шагом к выходу из гримерки, за дверью ее уже поджидала Ритка…

– Оксаночка, дорогая моя, – Рита подхватила Ксюшу за руку, придерживая ее максимально близко к себе, по тому как Ксюшу шатало она поняла, «порошок» работает, – давай я тебя провожу…

– В туалет, – почти онемевшим языком едва смогла проговорить Ксюша. Рита посмотрела Ксюше в лицо и улыбнулась своим хищным оскалом. Рыжая почти тащила Ксюшу на себе, держа ту за руку. Длинный узкий коридор до дальней комнаты приватов был плохо освящен, там и тут были разноцветные лампочки для создания нужного настроения клиента, пока он проходит по нему. Ксюша как-то раз была в этой комнате, ее показывала ей Сабиша, когда устраивала на работу в клуб. Она не помнила толком самой темной комнаты и уж тем более точной длины коридора, но сейчас он с темной красной краской на невысоких стенах и бликующими фонариками на стенах казался ей бесконечным… Ксюша понимала, туалет остался в другой стороне. Но приложить усилие и вырваться из цепких рук Риты не было сил. Она едва плелась за своей рукой, которую так усердно тянула более сильная физически Рита. У двери в комнату стоял молчаливый охранник.

Он молча открыл перед девушками черную дверь в комнату. Рита кивнула ему в знак благодарности, прошла в комнату, также волоча за собой Ксюшу… Наконец-то Рита скинула Ксюшу на огромный бархатный диван темного цвета с большими подлокотниками… у дивана стоял блестящий пилон, закрепленный в пол. Почти по всему периметру темной, освещенным красным светом комнаты, были повешены зеркала на всю высоту стены. Ксюша рухнула на диван. Рита выпрямилась, пытаясь отдышаться. Эта дорога и ей далась сложно… Она вытерла взмокший лоб рукой, манерно поправила кудрявый локон у виска. Бросила взгляд на Ксюшу, та лежала на боку, ее левая рука свисала с дивана на пол, ноги запутались в щиколотках и неестественно лежали на полу, обутые в черные босоножки на шпильке. Рита не понимала, Ксюша уснула или потеряла сознание… впрочем ей было все равно. Она отряхнулась и прошла к двери. Сказала охраннику вести клиента. Тот снова просто молча кивнул. Через минуту из соседней комнаты вышел охранник, за его широкой спиной сложно было заметить тощего молодого человека, что шел за ним. Рита кивком поприветствовала молодого человека, когда тот оказался возле нее.

– Принес наличку? – молодой человек кивнул, его глаза за толстыми стеклами очков, быстро заморгали… он протянул ей пачку рыжих купюр, перетянутых посередине канцелярской резинкой. Уголок рта Риты приподнялся в полуулыбке, как только деньги оказались у нее в руках, она быстрыми движениями пересчитала деньги.

– У тебя будет пару часов, ванная там есть, дверь увидишь… презики в вазочке на тумбочке у дивана. Не убивать, и желательно не калечить… Можешь оставить ей чаевые, – последнюю фразу Рита сказала максимально надменно, снова натягивая на лицо свою фирменную улыбку, – ну, проходи к своей принцессе, – сказала Рита открывая перед ним дверь. Как только он вошел, Рита закрыла за ним дверь и повернулась к охраннику:

– Никого не впускай, никого не выпускай и никому не говори, что тут сегодня было, – с этими словами она протянула несколько рыжих купюр охраннику, он в характерном для себя молчании снова просто кивнул. Рита убрала остальные деньги в бюстгалтер, и, покачивая бедрами, удалилась прочь по коридору.

23.

Он медленно прошел к дивану, где лежала накаченная наркотиками девушка. Взглянул на нее, убрал с ее лица локон с парика, что упал кончиком на ее щеку, стараясь не коснуться ее самой, чтобы не потревожить. Сед рядом с ней возле ее ног, оперся локтями на свои колени и положил свою голову на свои ладони. Он тяжело дышал… Он еще никогда не был так близко с ней, наедине… Он никогда бы не смог подойти к ней на улице, в университете, да даже здесь, будь она не в таком состоянии как сейчас. Он до смерти боялся отказала, а еще больше боялся, что она его обсмеёт, будет глумиться над его несуразной внешностью и нервным тиком. Хотя при возможностях его отца он мог бы попросту купить любую девушку, но так он не хотел. Так бы у него не получилось. Это было бы ниже его достоинства. С детства он рос внушаемым, что его недуг-замысел Божий. Он не должен стесняться себя и имеет право ожидать любви к нему в отрыве от возможностей его семьи – так говорила ему набожная мама. «Не забывай пить свои таблетки!» – в это же время говорил ему отец. Не принимая, он не всегда мог контролировать себя. В детстве и юности, любящая мать покупала ему щенков, чтобы нелюдимому мальчику было с кем играть и дружить, но мальчик не был способен контролировать себя, если щенята делали что-то, что ему не нравилось или не хотелось в данный момент. Через несколько часов одному из охранников их дома или водителю приходилось идти в лесополосу у их коттеджного поселка и закапывать труп бедного животного. После четвертого щенка, отец запретил заводить в доме какую-либо живность, по той же причине у них с женой больше не было детей. Мужчина понимал, младенец будет в опасности. Сердце родителя не позволило ему отправить мальчика в интернат или лечебницу, но был собран консилиум лучших врачей страны, что установили диагноз мальчика и прописали тому дорогие европейские таблетки, которые отец всегда закупал в достаточном количестве в заграничных своих поездках. Когда мальчик был маленьким, было проще контролировать его и прием лекарств. Сейчас же, он все больше стремился к самостоятельности и по его понимаю, взрослый он уже не нуждался в таблетках, да и как он мог навредить ей. Она ведь так красива, он так давно в нее влюблен… Он заметил ее еще в начале осени на первом курсе. Веселая и смешная, с копной волос цвета скорлупы каштанового ореха. Ее веселые большие зеленые глаза, веснушки на маленьком вздернутом носу, громкий заливистых смех, вся тонкая и звонкая-она была точно героиня одного из его любимых азиатских мультиков, но не нарисованная, а настоящая живая, из крови и плоти, что ему так хотелось коснуться… и он сделал все, чтобы у него появилась такая возможность. И давно уже не принимал таблетки, чтобы те не смазали его ощущения от этого момента, который он так долго ждал… Он снова посмотрел на ее лицо, провел рукой по ее щеке. Она чуть поморщила нос от его прикосновения, но не очнулась. Он начал увереннее гладить ее по лицу, вот его рука уже гладит ее по шее, опускается к груди в тугом лифчике. Он слез с дивана и присел на корточки возле него лицом к ней, чтобы дать волю действий обеим рукам. Он гладил ее красивые ноги и сжимал бедра. Его сердце колотилось, глаза бесконечно моргали. Но кажется он слишком увлекся и сжал ее ягодицу слишком сильно. Она открыла глаза, увидела его и вскочила с ногами на диван, инстинктивно пытаясь прикрыться от него руками.

– Егор! – с удивлением крикнула она, пытаясь осмотреться, где она. Он испугался и отпрянул от нее. Она прижала ноги к себе, обхватив свои колени руками. Он молча смотрел на нее, бесконечно моргая. Ее трясло, то ли от холода, то ли страха, то ли наркотика, то ли все вместе. В горле першило, мысли были туманны, к горлу подступала тошнота. Она будто никак не могла отдышаться. Посидев так с полминуты, она наконец-то поняла, где она.

– Егор, ты что тут делаешь? – по голосу было ясно, что она сейчас расплачется. Он молча смотрел на нее. Она пыталась руками размять виски, в надежде что это поможет прояснить мысли и вывести туман из головы.

– Егор, ты меня трогал что ли? – плача, с отвращением на лице, спросила она.

– Так не должно было быть… – едва слышно произнес он, сев к ней спиной.

– Что? – она не была с состоянии расслышать его.

Он резко повернулся к ней и ухватился руками за ее щиколотки, ее глаза округлились от страха. В самое ее лицо он повторил абсолютно спокойным, но громким голосом:

– Так не должно было быть!

Она поморщила лоб, будто это должно было помочь ей понять смысл его слов.

– Егор, мне больно. Отпусти мои ноги, пожалуйста, – он повиновался, – мне нужно идти. Со мной что-то не так. Мне плохо, – он отпрянул от нее, она ухватилась рукой за шест и встала опираясь об холодное железо. У нее закружилась голова, тошнить стало еще сильнее. Она постояла так с минуту в попытке прийти в себя и направилась к двери неуверенной походной.

Когда она пошла дошла до двери, Егор схватил ее за руку и дернул. Она чуть не упала, обернулась на него.

– Ты чего? – с ужасом спросила она.

– Я заплатил за танец…

– Егор, я не танцую по комнатам, тем более тебе…, – кое-как ответила она на выдохе.

Егора охватила ярость. Он схватил ее за вторую руку и притянул с себе вплотную, сжимая ее тонкие запястья. Ее затуманенный разум не понимал его действий, она просто пыталась вырваться.

– Отпусти! Мне больно!

– Что значит «тем более тебе»? Что ты этим хочешь сказать?!

– Я не это имела в виду, – едва понимая свою ошибку начала оправдываться Ксюша, – Егор, я тут работаю и не хочу, чтобы кто-то из друзей и знакомых знал об этом. Прошу, отпусти меня! Услыша ее, он потупил взгляд и вроде бы выражение его лица даже смягчилось, Ксюша снова предприняла попытку вырваться из его рук, и она оказалась удачной.