Текст книги "Необъяснимые странности. Жизнь под гипнозом. Книга 1"

VII Разговоры в электричке

– Аннушка, иди быстрее, а то твоё место уже занять пытались, – зайдя в электричку, услышала Анна.

– О, у тебя такое красивое платье.

– Сама сшила.

– О, ты и шить умеешь!

– Да, девочки. Ещё до замужества, сразу, как устроилась на работу после института, записалась на платные трёхмесячные курсы кройки и шитья. После работы ходила, училась шить у опытной портнихи. В хозяйстве всё сгодится. В это время с Никитой познакомились, он меня с курсов встречал и провожал до дому. Замуж выйти предложил.

– Котируются невесты, умеющие шить. Поэтому и позвал замуж, видит, девушка хозяйственная, неприхотливая, – пошутила Вера.

– У тебя, Верочка, тоже платье красивое.

– В ателье шила.

– А мне костюм муж из командировки привёз, – похвасталась Лида.

– Все мы в обновах. Все довольны. Чего только людям не хватает? Смотрели фильм про валютных проституток?

– В нашем городе Н таких нет, да и мужчин, чтобы платили за такое бешеные деньги, тоже нет.

– Да и в больших городах вряд ли это так модно и почётно, как показали.

– На роли проституток выбрали красивых актрис, наверняка наши девочки подражать им будут. Маму – учительницу показали в униженном состоянии. А сама медработник. Позор! Облили грязью нашу медицину, да и милицию выставили не в лучшем свете, продёрнули советскую бюрократию. Обижают бедных проституток. А погоня за импортными тряпками? Куда там, импортное бельё.

– А меня наши трусики из чистого хлопка вполне устраивают. Мягкие, удобные, практичные.

– Да, фильм ужасный. Выставили жизнь в грязном свете. Мы это понимаем, а наши дети?

Женщины вразнобой обсуждали самый кассовый фильм.

– За Макара я не переживаю, он был октябрёнком, пионером, восхищался Чапаевым, в общим, получил патриотическое воспитание. А что будет со Стасом?

Чему его сейчас научат? По телевизору хают наше прошлое, хвалят иностранное. Как жить дальше? Как воспитывать детей?

Прежних идеалов уже нет, всё перевернулось, нужно чем-то заполнять головы, вот и придумывают разные небылицы. Требует перемен под музыку рока новое экстремальное поколение артистов, подносимое с экранов как кумиры. Мне не нравится рок, не приятны похожие на наркоманов угрюмые певцы, призывающие изменить сложившийся уклад жизни, повернуть.

Народная спокойная музыка уже не льётся с экранов, зато рассказывают о личной жизни и склоках любимых певиц. На народные деньги поддерживают рок и чуждый джаз – афроамериканское искусство. У них жарко, люди полураздетые ходят, море, песок, дома утеплять не нужно. Райское место, рыбы много, кокосы, шоколад. Темпераментные африканцы движутся в зажигательных ритмах. У нас это не приемлемо. Холодно, мы тепло одеты. Более скромны, у нас музыка мелодичная, протяжная.

Анну терзала смутная тревога за Стаса. Ей казалось, что над сыном кто-то имеет большую, чем она власть, какая-то ведьма вмешивается в её и его жизнь, но что-то узнать и поменять было не в её силах. Китайские боевики были его любимыми фильмами. С книжкой про тренирующихся в канализации черепах-ниндзя, вместе с крысой-мутантом, сражающимися на улицах города; он не расставался даже ночью, пряча под подушку. Когда мать попыталась отобрать эту пакость у него силой и выяснить, кто её ему дал, он закатил истерику. Анна так и не узнала откуда у Стаса эта книга, она была как в дурмане, похожем на головокружение, у неё не было сил провести сыну нравоучительную беседу. Дали трещину её собственные нравственные устои, стала задумываться о том, что живёт неправильно.

С кого брать пример? Лозунг «Пионер-всем ребятам пример» уже не актуален. Подрастающее поколение нуждается в героях, ему подсовывают книгу с храбрецами мутантами; крысу, разносчицу вирусов, возводят в идеал для подражания, вопреки народной литературе. Неправильно возводить в ранг героев этих животных, место которым в зоопарках и медицинских лабораториях для исследования на них новых препаратов.

– Тебе, Аннушка, нервы нужно лечить, смотри по телевизору экстрасенсов, воду заряжай, сейчас это модно, – пошутила Лида.

– Вообще-то бабушки в церкви брали святую воду. Наше поколение атеисты. В стране лучшее в мире советское образование. Всё должно быть научно обосновано. Я не успеваю смотреть современные телепередачи, да и не хочу. Некогда смотреть телевизор, новости узнаю на ходу, только ради интересного фильма в субботу или воскресенье откладываю дела и усаживаюсь со всей семьёй у телеэкрана. А как именно ты заряжаешь воду?

– Я не заряжаю, считаю это обыкновенной психической обработкой ловцов доверчивых душ для своей наживы. Зарабатывают огромные деньги на ожидающих чуда исцеления. Раньше иллюзионисты ездили с концертами по стране, люди понимали, что это обыкновенные фокусники.

Увы, фантастика. Ложные целители умеют расположить к себе, обладают очень внушительной внешностью, убедительным голосом. Люди привыкли верить всем, кто вещает с телеэкранов, не все понимают, что цензуру уже убрали, позволяют говорить всяким, главное втереться в эту среду. Народ думает, телевизор глаголет только истину и полностью доверяет всем вещающим. Попал на телеэкран – уже герой, а прохиндей зарабатывает огромные деньги на доверии людей. Это не имеет никакого действия на воду.

Я слышала, некоторым во время трансляции становится плохо, теряют сознание, падают, а один даже умер на полу в студии, его разбил инсульт, вызвали скорую, подопытный даже в сознание не пришёл. Трансляцию, конечно, прервали, а человека спасти не удалось.

Вера не вступала в дебаты, думала о своём. По выходным посещала свою бабушку, та обычно встречала её обильным обедом, ласковой неспешной беседой. Месяц назад внучка застала настоящий переполох: старушка не бросилась, как всегда, навстречу с расспросами, она торопливо неслась в комнату с ведром. На придвинутых к телевизору стульях и табуретках стояли стаканы с водой, растительное масло, разные чашки и кастрюльки с провизией. Гостья вслед за чудачкой пробралась по узким проходам, наталкиваясь на трёхлитровые банки.

– Сейчас сеанс начнётся. Целитель через телевизор воду заряжать будет. Такие чудеса творит! Можно по радио. Надо тебе купить кассету или диск с его выступлением и лечиться после работы.

На экране появился внешне похожий на солидного деятеля мужчина в массивных очках. Водил руками, отчётливой речью подтверждал, что заряжает воду через телевизор.

– Странные приёмы, это же культура первобытного строя, когда люди жили в пещерах, не было электричества, медицины. Ну ты даёшь, дорвалась до бесплатного, как изголодавшаяся. Чего тебе не хватает?

– Молчи, – запсиховала старуха, возбуждённая феноменом самого популярного целителя.

– Телевизор врать не будет, экстрасенс такой солидный, автор книг, он лечит. Я с утра ставлю трёхлитровые банки с жидкостью к экрану, вода враз превращается в целебную. Всё что угодно заряжает дистанционно: крема, мази, продукты разные, вино, – сбивчиво после сеанса, доказывала свою правоту одурманенная, – нужно правильно всё заряжать, не отвлекаться на ерунду, внимательно его слушать.

Вера ушла голодная, ранее заботливой бабушке было не до неё, психологически она привязалась к этому символу новой эпохи, накормить внучку для неё теперь ерунда, есть дела поважнее.

В ту перестроечную пору доброй старушке было немногим за семьдесят. Пленённая обладателем привлекательной внешности, подчиняясь обаятельному убедительному голосу, приставляла больную поясницу к телевизору, чтобы экстрасенс направил на неё поток магической энергии исцеления. Однажды, неловко задрав больную ногу для исцеления, упала, зацепив провода, по инерции телевизор рухнул на неё и сломался, о чём она жалеет больше всего.

Лежащая в гипсе заряжается по радио. Воду в банке прислоняет к радиоприёмнику, и слушает. Тихо так. Прямая трансляция, он молчит, а она всё равно чувствует обаяние удивительного доктора.

– Или йогой займись, сейчас это модно, – предложила подруга.

– Ты сама-то занимаешься?

– Нет. Раньше по радио каждое утро транслировали обыкновенную гимнастику под бодрую музыку. В рабочее время советовали заняться производственной гимнастикой. Теперь всё это прекратили. Рекламируют йогу.

– У меня времени нет на такие глупости. Мы сейчас хозяйственным способом квартиру строим. Муж постоянно после работы на стройке пропадает, я по выходным туда езжу. Валимся с ног от изнеможения. Составили бригады из будущих жильцов, выходим по графику во вторые и третьи смены после работы. Но не быть же прикованным на всю жизнь к семейному общежитию. Сейчас кооперативы везде открывают, люди деньги хорошие зарабатывают, а наши мужья обязаны работать в этой организации, получая мизерную зарплату, только потому, что их обеспечили ведомственным жильём. Уйдёшь с этой опостылевшей работы – потеряешь квартиру в общежитии.

– Ах, – вздохнула Анна, – у нас то же самое.

– Мы ещё хорошо живём, – продолжила Лида, – а ведь некоторые до старости в настоящих общежитиях с общими кухнями и туалетами живут. Быстрее бы получить в городе квартиру.

Для работников завода начали хозяйственным способом строить многоквартирный дом в новом районе города. Пока это был большой пустырь с единственной просёлочной дорогой, ведущей на дачи.

В очереди на улучшение жилищных условий стояло около пятисот человек, Анна двухсотая. Будущие жильцы должны отработать на строительстве определённое количество часов. Контролировал эти неквалифицированные работы, подсчитывая отработанные часы, служащий из заводоуправления, для этого его освободили от основной работы. Бюрократ грозился отодвинуть в очереди тех, кто уклоняется от работ, хотя это незаконно.

– Ходи сама, отрабатывай эти часы, вместе со своими коллегами, я лучше с детьми буду сидеть, – решил Никита, – я дипломированный строитель, заставят меня за всех пахать на чужом объекте. А ты можешь там филонить, лишь бы часы засчитали. Это абсурд, заставлять работать на стройке неквалифицированный персонал, никакого удешевления и ускорения работ это не даст, скорее, наоборот, затруднит работу строителям. У вас нет специального допуска, вы не знакомы с техникой безопасности. Вдруг что случится? Ваше начальство может пойти под суд. Я в эти игры не играю.

Пришлось Анне самой по выходным ездить на стройку отрабатывать часы. В клубах строительной пыли подметала панельные плиты, выносила строительный мусор.

Осталось чуть-чуть потерпеть, и у них будет все: трехкомнатная квартира, машина, гараж. На мебель тысячи рублей хватит. Новую мебель в общежитие они купили за семьсот рублей. Деревянная добротная полированная мебель местной мебельной фабрики: гарнитур из шифоньера с антресолями и серванта, трельяж с тумбочкой, в детскую две деревянных кровати. Софу приобрели за двести рублей.

В трехкомнатную в зал они купят стенку, мягкую мебель. Все это можно купить и сейчас, но ставить негде. Поэтому тысяча рублей на мебель в трехкомнатную квартиру хранилась дома в тумбочке. Жена уже присмотрела красивый гарнитур за шестьсот восемьдесят рублей.

На гараж и машину деньги лежали на книжке. Супруги хорошо трудились, у них незаметно накопилось двадцать тысяч рублей. Этого с лихвой хватит на безбедную жизнь, можно завести ещё одного ребёнка.

Анна мечтала жить в достатке, не считая копейки. Поэтому повышение процентов по вкладам её обрадовало. В ноябре одна тысяча девятьсот девяностого года переложила свои накопления под девять процентов годовых. Невиданный процент! Перекладывали деньги многие, поэтому в сберкассе стояла длинная очередь за переоформлением счетов. Охваченная желанием разбогатеть не чувствовала ни голода, ни усталости, так как радость от предвкушаемых денег через пять лет была значительно сильнее. А потом поживём в своё удовольствие. Вот такие мечты лелеяла хозяйка. Что бы достигнуть этого, рада была бы и сама пострадать немного.

Вполне естественное желание родителей, чтобы дети жили лучше их. Одной зарплаты на скромную жизнь им вполне хватало. На нескромную жизнь: походы в рестораны, пьянки и прочие удовольствия, не хватит и пяти зарплат. Никита получал около двухсот рублей в месяц, часто бывали премиальные.

На даче всегда хорошие урожаи, трудолюбивая семья летом питалась свежими овощами с грядки. Зимой ели консервы собственного приготовления: огурчики, помидоры, салаты, варенья, компоты, всего не перечесть; заготовки на зиму переваливали за сто банок. Каждый месяц по двести рублей жена откладывала на сберкнижку, чтобы обеспечить будущее детей: свадьбу, квартиру, машину. Дети не должны начинать взрослую жизнь с нуля. Анна хотела иметь внуков, а для этого будущая невестка некоторое время должна не ходить на работу, а заниматься домашними делами, воспитывать детей, и не испытывать при этом нужды.

В этом Анна видела своё будущее счастье.

VIII Последняя профсоюзная путёвка

– Аннушка, хочешь съездить в Ленинград? В профкоме есть путёвка на неделю. Совершенно бесплатная.

От путёвок в санатории женщина отказывалась, скучно целый месяц жить вдали от дома; свой законный отпуск проводила с семьёй. Но засиживаться на одном месте инженер не любила, один или несколько раз в год путешествовала по разным городам Советского Союза.

Посетить первый морской порт Русского государства, легендарный Санкт-Петербург, основанный Петром Первым на реке Неве считала долгом каждого культурного человека:

– Конечно, поеду, хорошо, что на неделю, отпуск брать не обязательно, использую свои отгулы, у меня их много накопилось.

После июньского пленума центрального комитета тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года предприятиям предоставили больше прав. Но госзаказов становилось меньше, фонд зарплаты для инженерно-технических работников стремительно уменьшался. Трудовой коллектив, полноправный хозяин, на собрании отдела решил никого не увольнять, оклады не уменьшать, не посылать в бессрочный отпуск без сохранения заработной платы, как это делали в цехах; но всем работникам, включая начальника отдела, работать три дня в неделю, а два дня находиться в отпуске без сохранения заработной платы. Анне, как незаменимому работнику, приходилось работать пять дней в неделю, а зарплату получать за три дня. Начальник записывал ей в свою тетрадь отгулы.

– Поезжай, последний раз, скоро профсоюзы разгонят, – вздохнула помощница профорга, – мы без работы останемся. Это последний подарок от профсоюза. Поедешь вместе с работниками швейной фабрики.

– Никита, отпустишь меня на недельку? – Быстрее поставила мужа в известность, чем отпросилась Анна.

– Езжай куда хочешь, можно подумать, что я тебя когда-то удерживал. Мы без тебя отлично справляемся.

Отдых от повседневного общения с женой необходим и мужу, она не удивилась, что он без сожаления её отпускает и со спокойной совестью стала собираться.

– Достань мне с антресолей большую сумку для подарков, – попросила Макара.

– Привези мне фартук для занятий по труду с карманами, мы в садике учимся хозяйствовать; и большой рюкзак, – попросил Стас, он любил, когда мама, возвращаясь из командировок привозила подарки.

– Труженик ты мой, фартуки мы сейчас пойдём покупать вместе в магазин, – засмеялась Анна, – из Ленинграда я привезу вам обувь отличной фабрики «Скороход». В каждом городе есть свои знаменитые умельцы. Из Тулы везут пряники и самовары, в Иваново славится ткацкая фабрика. В нашем городе тоже много замечательных мастеров: на кож-заводе, швейной фабрике.

Продукция фабрики пользовалась большим спросом, рабочие всегда вовремя получали заработную плату. Там Анна покупала изделия из чистого хлопка. Наряды заказывала в ближайшем ателье по пошиву одежды. Образцы ткани висели на стенде, выбрав подходящие по цвету, прощупывала, мяла руками, убеждаясь в хорошем качестве. Опытная портниха, обмеряя стройную фигуру клиентки, выслушав её пожелания, согласовывала день примерки.

На работе специалист носила платья и юбки; штаны считала мужской одеждой. Женщины должны одевать шаровары только в крайних случаях. Для поездок в гардеробе модницы предусмотрены сшитые в ателье из мягкой шерсти удобные красивые брюки. Все интересующие ловеласов соблазнительные контуры, вырисовывающиеся из облегающих брюк, прикрывала туника, под нею шёлковая комбинация и удобный бюстгальтер. Одежда не должна быть аляповатой, должна быть удобной, подчёркивать индивидуальность человека, а не наоборот. Анна не любила, когда на одежде красовались яркие названия фирм, она не щит, на который нужно весить рекламу.

По телевизору твердили о новом мышлении, что все жили неправильно, одевались не красиво, ничего стоящего не было, все гонялись за импортным. Дикторы смаковали то, что жёны известных политиков носят импортную одежду, которую приобретают в магазинах, выезжая вместе с мужьями за границу. Показывая крупным планом, как леди сходит с трапа самолёта, подчёркивали, какой иностранной фирмы на ней шуба, намекая на плохое качество отечественной одежды. Не говоря уже о разных певичках и актрисах. Те сами откровенно вещали с экранов, что мол в нашей стране невозможно купить ничего стоящего; когда им разрешили выехать за границу, бегали по магазинам, покупая крутые вещи, а местные жители над ними смеялись.

В прокат стали выходить откровенные фильмы о том, как герои нахваливают импортные товары. Это была бы просто реклама, если бы не обливали грязью нашу промышленность. В городе закрывались ателье, швейная фабрика тоже стояла без работы, работников посылали в бессрочные неоплачиваемые отпуска.

В аэропорту, стоя около своей туристической группы налегке с пустой кожаной сумкой для подарков и маленькой дамской сумочкой, Анна заметила своих, заводских двух малознакомых работниц цеха с клетчатыми баулами, которые находясь в бессрочном отпуске без сохранения заработной платы, активно торговали на рынке «фирменными шмотками»; они громко планировали:

– Сразу же поедем на этот дешевый оптовый рынок. Джинсы – это всё! Дырявые тоже ничего, в общем пойдут. Молний должно быть побольше: шесть, семь, восемь. Это особый шик. Бананы с накладными карманами на коленках на вещевом рынке цыгане ещё в восемьдесят пятом году за двести тридцать рублей продавали. Сегодня просто прикольно в джинсах везде ходить. Даже можно в гости ходить, в театры. Практично, не то что нарядные платья.

– Сначала свой товар продадим, потом наберём «фирмы». Купить бы по сто рублей, навар хороший будет. Это писк моды, за любые деньги купят, ещё будут пылинки сдувать.

Остальные туристы, наверняка работники швейной фабрики, держались кучкой около властной вполне благополучной выхоленной активистки.

Денег на зарплату нет. Отправленные в бессрочные отпуска без сохранения зарплаты, работники не увольнялись; подчиняясь своему начальству, учились работать по-новому, получая за это чёрные незаконные деньги. Анна узнала прежде скромную швею Алину. С неровными невообразимо взлохмаченными яркими непонятных цветов паклями с закреплёнными на макушке нелепыми зимой солнцезащитными очками; она воображала себя крутой и модной.

Активистку наставлял умудрённый опытом провожающий, вероятно, её хозяин:

– По этим адресам наберёшь побольше красивых этикеток для наших изделий: «супер-пупер», «суперприз», сам путаюсь в названиях, короче, всё супер. Они знают, я с ними созвонился. Хорошие этикетки, не отличишь от импортных. Аддас, Монана, Пирмиды, Мльвины немного возьми, наладим производство, с ними хлопот больше. Образцы не забудь.

– Не влетит за то, что этикетки подделываем?

– Они своё дело знают. Меняют одну букву, получается похожий, но другой ярлык. Проверяющие не придерутся, а лохи не отличат от раскрученной фирмы, с нашими ценами с руками и ногами оторвут. Делай всё, что я сказал, звони мне каждый день, докладывай.

В аэробусе Анна постаралась сесть подальше от новоиспечённых предпринимателей. Её соседом оказался интересный разговорчивый мужчина, возвращающийся из командировки.

– Как Вас звать?

– Анна Александровна.

– Меня Григорий Романович. Вы на экскурсию к нам в Питер? «Люблю тебя, Петра творенье», – произнося строки из «Медного всадника» Пушкина, он вдохновенно смотрел в глаза красавице.

– Что тебе снится, крейсер «Аврора», – мелодично произнесла та слова Матусовского из песни на музыку Шаинского, – давно мечтала пройтись по Эрмитажу. Ленинград – это гордость русского народа. Какие там замечательные интеллигентные люди жили!

– Не перевелись и сейчас. Интеллигентность у нас в крови, – шутил попутчик.

Туристический автобус отвёз группу в загородный пансионат.

– Ужинать и завтракать будете здесь. После завтрака автобус отвезёт в Ленинград на экскурсию, обедать будете в ресторане.

Анну поселили в комнате с Алиной. Удивившись, она осторожно прозондировала почву:

– Думала, Вы не на экскурсию, а в командировку за товаром приехали.

– Я работаю у честных кооператоров, а те две челночки, фуфлом торгуют. Рваные джинсы продают. Скупают их у людей, которые подбирают выброшенные обноски здесь, или им из-за границы оптом привозят, по двести рублей за килограмм тряпок. Дырки должны быть искусно вырезаны, а у них порваны с лохмотьями и грязные. За ними следите, – окрысилась девушка и сразу вышла, вероятно ей было запрещено откровенничать с незнакомыми людьми.

Анна никого не осуждала, это не её дело, спросила просто из вежливости. Выходит, она отстала от жизни, если её невинные вопросы вызывают бурю эмоций у неопытной девушки, которую заставляют заниматься незаконной деятельностью. Лучше с ней вообще не разговаривать, слишком она нервная, ей везде чудятся проверяющие.

– Мы не хотим ехать на экскурсию, отвезите нас на вещевой рынок. Смольный, крейсер Аврора мы в школе изучали, Эрмитаж на ремонте, а больше смотреть нечего, экскурсовода отпустим домой, – властно парировала утром активистка.

– Мне не нужен вещевой рынок. У нас по плану должна быть экскурсия, – возразила Анна.

– Ты одна здесь такая. Высадите её около ресторана, где будем обедать. Пусть до часа делает что хочет.

Для инженера осталось загадкой, как этой торговке удалось договориться со старшей группы, экскурсоводом и водителем.

Пришлось подчиниться большинству, глупо было бы возмущаться и искать правду; хотя в законе об индивидуальной трудовой деятельности, принятом в одна тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, предполагалось самофинансирование. Эти горе-предприниматели должны все расходы покрывать из собственных доходов, а не за счёт профсоюзной путёвки.

Одна бродила по Невскому проспекту, любовалась архитектурой зданий. Большое впечатление произвели Строгановский и Аничков дворцы.

Люди в городе замечательные, вежливые; лучших экскурсоводов не найти. Даже лица простых рабочих светятся интеллигентностью и гордостью за свой город. Рассказывая о дворцах и указывая как попасть на Театральную или Дворцовую площадь, пройтись по Володарскому мосту, проявляли искреннюю заботу:

– Девушка, ходите осторожней, в сугроб не наступите, под ним вода, ноги можно промочить. Приезжайте ещё летом, сейчас погода плохая: снег, сырость, слякоть, гололёд.

Анне нравилась такая погода, настроение было праздничным, но вызывало недоумение то, что в этом истинно русском городе на зданиях пестрели новые яркие вывески на иностранных языках, современные щиты рекламировали иноземные товары.

К обеду в ресторане собиралась вся группа, кормили шикарно, замечательная кухня, путешественница отведала знаменитый рассольник и другие деликатесы.

Всё же нашёлся один принципиальный экскурсовод и двое желающих посетить храмы.

– Я еврей, – предупредил он, – в православные храмы пойдёте без меня, я там и не нужен, двадцать минут подожду в автобусе.

В Спасо-Преображенском соборе Анна насладилась красотой иконостаса.

В синагоге экскурсовод с увлечением рассказывал о духовной жизни евреев. Автобус останавливался около Армянского храма, заложенного Екатериной Второй, снижал скорость вблизи Старообрядческой церкви, Римско-Католической церкви, Евангелическо-Лютеранской церкви, мусульманской мечети.

От экскурсии в Петергоф на берег Финского залива предприниматели не отказались, но, доехав до места, вопреки уговорам экскурсовода, сразу же куда-то отправились по своим делам, согласовав с водителем, где и во сколько ждать автобус, они не успели сделать все свои дела.

Зимний дворцово-парковый ансамбль покорял своей величественной красотой, богатством мебели в Петродворце.

В последний вечер, как сухой паёк на дорожку, всем выдали по курице. Анна свою, чтобы до утра не испортилась, вынесла на застеклённую лоджию и легла спать. За стеной долго не умолкали пьяные голоса: это праздновали предприниматели, не смотря на сухой закон.

Утром Анна обнаружила открытое окно и пропажу курицы.

– Наверное, кошки съели, в окно влезли; купите модную майку, импортная, – помятая с похмелья Алина в обтягивающих брюках, подчёркивающих интимные места на не в меру широкой заднице, показывала футболки с иностранными надписями, сама она была одета в такую же.

– Ты хоть знаешь, что здесь написано? Может быть ругательство?

– Это фирма!

– Душевные качества нельзя заменить ярлыками известных фирм. Разве можно назвать личностью носящего на себе майки с иностранными надписями неизвестного содержания? Перевод на русский нужно рядом приклеивать.

Алина обиделась и больше они не разговаривали.

«Кошки хотя бы косточки оставили; и зачем открывать окно в тридцатиградусный мороз? Ясно, что она стащила бесплатный завтрак для банкета, чтобы угодить своим подельникам», – подумала Анна, подозревая соседку; та, пряча глаза, сразу же вышла из комнаты.

Просторный аэробус уносил туристов домой. Не протрезвевшая со вчерашнего банкета активистка громко радовалась предстоящему барышу, в родной город они везли новые веяния, им предстояло наладить подпольное производство доступной по цене иностранной одежды, чтобы простые русские люди забыли свои исконные традиции, родную удобную одежду. Прекрасные мастерицы со швейной фабрики будут перестраиваться, вшивая в свои изделия «иностранные» ярлыки, лепя на них прославляющие иноземцев надписи, получая от сомнительного кооператива с двойной бухгалтерией неучтённую зарплату.

Анна пыталась сохранить хладнокровие. Огромная пропасть отделяла её от этих людей новой эпохи девяностых.