Текст книги "ДНК Творца"

– Да что ты понимаешь, молодой еще, зеленый… это у женщин трусики: викини, стринги, тонг, деван-дерьер, бикини, танга, слип, кюлот. А настоящий мужчина должен быть просто в трусах, а лучше – без!

Не знаю, что меня больше всего поразило – то ли доскональное знание сего интимного предмета женского гардероба, то ли последнее заявление старика.

Закрыла себе рот ладонью, чтобы не засмеяться. Вот они – прелести коммуналок (и неважно, что в галантный век о таком явлении советской действительности еще и слыхом не слыхивали), когда самое сокровенное не утаить от соседей – все слышно, а порою – и видно. В доме той премиленькой куртизанки был один неоспоримый плюс – множество спален и гостиных. Помнится, свекор специально удалился для облачения в кюлоты и камзол в отдельный будуар. А вот сейчас его тайна, похоже, стала достоянием Адриано.

Однако, когда я вошла, в глазах оборотня было скорее уважение, но никак не издевка. Неужели самурай любовного фронта повстречал сэнсэя?

Свекор же взирал на меня абсолютно бесстрастно, а камзол смотрелся как специально по нему сшитый. Волосы, изрядно припорошенные сединой, собраны в короткий хвост, выправка, гордый взгляд. Дейминго держался так, что не оставалось и толики сомнения – перед вами настоящий дворянин, надменный и холодный. Он машинально поправил галстук, на котором сверкнула металлом булавка, изображавшая кадуцея. Надо же, сколько раз за неделю нам пришлось менять гардероб, а это маленькое украшение сохранил.

Адриано же был полной противоположностью: живой, подвижный, готовый пленять и пленяться, дарящий многообещающие улыбки кавалер в напудренном парике.

Я тяжело вздохнула: вот им-то легко. У одного легкий парик, второй и вовсе без него. А у меня… воззрилась на полуметровый тюрбан из волос. И как только красавицы не ломали в нем шею – весила-то эта копна не менее трех килограммов.

Подошла к маленькому зеркалу и только начала садиться на стул, как шнуровка платья решила, что внеплановый стриптиз – это самое то в моем случае. Успела подхватить лиф, но не пойдешь же так на бал?

– Давай помогу, – прозвучало синхронно, и оба спутника ринулись ко мне.

Победил родственничек, локтем оттеснивший Адриано.

Дейминго помог, расправил буфы на рукавах, поддернул платье и принялся зашнуровывать. Не сильно затягивая, но надежно, чтобы нового конфуза не случилось.

Меня одолевало любопытство, с которым я уже почти справилась, но вопрос, вертевшийся на кончике языка, все же сорвался в последний момент:

– Откуда вы так хорошо ориентируетесь во всем женском, так словно давно и прочно женаты?

– Будь я женат, не разбирался бы, а опыт приходит с разнообразием.

Мне стало отчего-то неприятно.

– И все же, несмотря на все, как вы выразились, разнообразие, за всю жизнь не встретилась ни одна, которую бы захотело не тело, а душа?

Я даже повернула голову, пытаясь увидеть выражение лица Дейминго. Адриано внимательно прислушивался к нашему разговору.

– Увы, я слишком рано понял, что женщин моего круга в мужчинах гораздо больше возбуждает или кошелек, или достоинство, спрятанное в штанах, но никак не его внутренний мир и думы.

– Поэтому не отказывали себе в удовольствиях плоти? – поддела я его.

– А почему бы и нет… в конце концов, это приятно, – не стал отнекиваться старик и получил поддерживающую ухмылку Адриано.

Старик, заметив это, наклонился к самому моему уху и прошептал так, чтобы хвостатый не услышал. Я сама едва смогла разобрать слова:

– И я рад, что ты не из привычного Лиму круга, где каждая из женщин имеет свою цену.

Я слегка опешила: что это было? Своего рода признание свекра? Таргос же, не теряя времени, резко дернул за шнуровку в последний раз и завязал тугой узел. А после, как факир, достал Эль-Тариш. Аккуратно надел амулет мне на шею со словами: «Это твое».

Белила и румяна с помадой накладывать никому не доверила: с бальным боевым раскрасом справлюсь сама.

Глядя на то, как я орудую кисточками, превращая легкий загар в алебастровое полотно, как приклеиваю мушку над губой, Адриано со вздохом, обращаясь к старику, заключил:

– Всегда считал, что симпатичная девушка с макияжем – произведение искусства, симпатичная женщина без – чудо природы.

– А бывает, что на лице женщины видны следы не макияжа, а косметического ремонта, – иронично подхватила я, орудуя пуховкой. – Тогда главным становится то, чтобы штукатурка не посыпалась раньше времени.

С этими словами я отложила кисточку и надела изящную ажурную маску Коломбины, что закрывала лишь глаза, оставляя нижнюю часть лица открытой. Завязала на затылке шелковые ленты.

– А теперь парик, – провозгласил родственничек как ни в чем не бывало и в предвкушении потер руки.

С тем, чтобы собрать мои не слишком длинные волосы в тугой узел, справилась без проблем, а потом… в течение некоторого времени я пребывала в святой уверенности, что являюсь игольницей. Ибо шпильки загонялись в парик пребольно и порою под неимоверным углом.

«Чтобы точно не упал», – как выразился мой персональный экзекутор и родственник в одном лице.

На колокольне Святого Мартина пробило шесть, когда мы наконец-то закончили с приготовлением.

– Ну что, готовы? – сверкнул глазами свекор, державший в руках маски кота и Арлекина. – Тогда пошли.

Наша гондола прибыла далеко не первой, а посему мы вынуждены были около получаса (если не больше) ждать своей очереди, чтобы высадиться на твердую землю. Я развлекала себя тем, что наблюдала из-за занавеси в каюте дам и кавалеров, что шествовали ко входу во дворец. Иные были закутаны в парчу и бархат, с лицами, полностью скрытыми масками, иные, наоборот, стремились оголиться до той черты, перейдя которую можно получить епитимию.

Наконец настала и наша очередь. Адриано выпрыгнул из гондолы легко и изящно, свекор сошел на террасу величественно и неторопливо, а вот я замешкалась. Увы, мода тех лет не способствовала выполнению акробатических этюдов. Но оба спутника (словно соперничая друг с другом) подали мне руки, за которые я и не преминула ухватиться.

Брусчатка под ногами всего через пару десятков шагов сменилась мрамором, и перед нами возникла шеренга стражников с алебардами. Да уж, дож дорожил своим спокойствием, не пуская на дворцовый маскарад проходимцев.

– Имена почтенных синьоров и синьорины? – вопросил слуга в ливрее, встречавший гостей со списком в руках.

Золотой прокатился по костяшкам пальцев и стремительно исчез в руке у Адриано.

– Признаться, мы с супругою забыли приглашения дома, но это же сущая безделица…

Мажордом с сомнением поджал губы. Адриано же, как заправский торговец, решил, что лучшая мелодия, услаждающая слух, – это звон монет, и выразительно позвенел кошелем.

– Синьор Бруини, рад приветствовать вас с супругою и вашим…

– Тестем, – подсказал Адриано, в то время как кожаный кошель перекочевал из одних рук в другие.

Когда мы миновали вход, я лишь удивилась: и не побоялся этот ливрейный взять мзду? На что получила снисходительное: на такие балы приглашение было условностью, ибо съезжался свет не только Венеции, но порою и Европы. Ведь восемнадцатый век – время, когда в Старом Свете наличествовали два знаменитых двора – парижский и венецианский. И если первый был порою омрачен политическими интригами и экономическими баталиями, то здесь царили ничем не обремененное веселье и разврат. Проникнуть, не будучи специально приглашенным, можно было множеством способов. Этот был лишь самый простой.

Беломраморные лестницы, анфилада, залы, залы и еще раз залы, через которые неспешно текла толпа приглашенных. Увы, свернуть в нишу или улизнуть в комнату не было никакой возможности: слишком много слуг, слишком много глаз в прорезях масок.

По правую руку от меня шествовал маска-кот, чем-то сейчас напоминавший престарелого кардинала, по левую – неугомонный Арлекин, оценивающий женские прелести столь беззастенчиво, словно и вправду был моим мужем.

– Добро пожаловать во дворец, – церемониймейстер в знак уважения слегка склонил голову, приветствуя нас и вызывая стойкую ассоциацию с китайским болванчиком. – Дож рад приветствовать вас на своем балу и желает вам веселой карнавальной ночи.

– Всенепременно, – холодно ответил Дейминго, вводя меня под руку в бальный зал.

Сводчатый потолок, позолота, множество зеркал, которые отражали свет тысяч и тысяч свечей, и пестрая толпа без лиц – одни маски. Все это подавляло.

Музыка, бокалы с пуншем, смех – маскарад во всем своем величии.

Адриано же, поводив носом из стороны в сторону, бросил:

– Оставайтесь здесь, я сейчас вернусь.

Пары кружились в танце, а мы со свекром стояли у одной из колонн, наблюдая за действом. Одна мелодия сменяла другую, а Адриано так и не было видно. Я начала волноваться. Свекор, похоже, тоже чувствовал некую тревогу и на мое предложение поискать оборотня откликнулся с охотой.

Единственное, вместо того чтобы, как простой обыватель, начать разглядывать камзолы и маски, старик сложил пальцы щепотью, пробормотал себе под нос заклинание, и… от того места, где некогда стоял оборотень, потянулась серебристая нить.

Старик, как поджарая борзая, вскинулся и целеустремленно пошел по следу заклинания. Пока мы пробирались сквозь толпу, меня не покидало ощущение, что кто-то буравит мою спину взглядом.

Шум и веселье бальной залы сменились тишиной и прохладою галереи. Нить светилась все ярче, и до нас донесся протяжный стон оборотня, шуршание ткани и… звуки поцелуев. Неужели этому бабнику было мало красоток из двадцать первого века и потянуло на тех, кто ему в прапрабабушки годится (ну, это если сравнивать даты рождения)? По мере приближения к приоткрытой двери, из-за которой доносились столь интригующие звуки, во мне крепло желание высказать этому кобелиссимо, который думает не головой, а головкой, много хороших и душевных слов. Преимущественно матерных. Однако, пересилив эмоциональный порыв, я в сопровождении свекра буквально на цыпочках подкралась к щели. Мы, не сговариваясь, повернули головы набок для лучшего обзора. Представила, как наш дуэт смотрелся со стороны: дама, практически сидящая на корточках, и склонившийся над нею престарелый кавалер, и оба увлеченно шпионят.

Увиденное стоило того, чтобы не распахнуть дверь с гневным криком. Пред нашим взором в полумраке свечей предстало овальное лицо сошедшего на грешную землю херувима, обрамленное волнистыми локонами, с прямым носом, с манящей полуулыбкой. Стройный стан, обнажённый по пояс. Юноша стоял к нам в профиль.

Адриано был полной противоположностью этого тонкокостного красавца, чей облик вызывал ассоциации с французским пажом. Лицо оборотня утонуло в полумраке, зато отчетливо было видно накачанное тело, бугрившееся мышцами.

– Иди ко мне, моя любимая, мое наваждение, моя Све… – Адриано потянул руки к юноше.

Договорить хвостатый не успел, золотоволосый накрыл его рот жадным поцелуем. Единственное, в мгновение перед страстным и жарким лобзаньем мне почудились… клыки, и отнюдь не у оборотня. О последнем я не преминула шепотом сообщить свекру.

– Похоже, наш друг пал жертвой вампирьих чар. Этим кровососам чужды гендерные предрассудки… – старик еще что-то хотел сказать, но было поздно.

«Развлекаются всласть», – мысль пролетела быстрее кометы. Я догадалась, кого представлял перед собой блохастый. Быть его даже в фантазиях не хотелось. Я резко распахнула дверь и буквально в один прыжок преодолела разделявшее меня и вампира расстояние. Кровосос не успел прервать поцелуя, а следовательно, и адекватно отреагировать, а я смогла повиснуть на его шее, крепко ухватившись за оную руками. Ноги же, для закрепления положения тела в пространстве, инстинктивно обхватили талию, и я разместилась на спине клыкастого злыдня не хуже рюкзака пехотинца. Думаю, и весила я при этом столько же. А потом решила, что для максимального заякоривания не хватает одной маленькой детали, и цапнула вампира в шею.

Взвыли все, кроме меня (я бы тоже, но рот был занят яростно сомкнутыми на вампирьей шейке челюстями), кусаемый громче всех – от неожиданной наглости нападавшего, все же это была как-никак его прерогатива – впиваться клыками в яремную вену. Свекор ревел громко и утробно – его в корне не устраивала тактика наступления на противника. Адриано – оттого, что с него спали чары и он без дополнительных объяснений понял, что только что чуть не поменял ориентацию.

Вампир вел себя как ретивый бычок на родео, взбрыкивая, пытаясь руками снять меня с себя и периодически припечатывая спиной о стену. Увы, его попытки только прибавляли мне страху, и я еще сильнее сжимала челюсти. Под конец создалось впечатление, что еще немного – и я оттяпаю здоровенный кус вампирятины.

Дейминго пытался усовестить кровососа с фасада. Основными аргументами в этом диспуте были кулаки. Надо ли говорить, что хуки, свинги и апперкоты были усилены магически.

Адриано же, отойдя от первоначального шока девственницы, которую чудом выволокли из-под насильника в самый эпический момент, присоединился к нашему веселому вампирскому междусобойчику. То ли оборотень мстил за чуть не поруганную честь истинного бабника, то ли просто был зол, но кровососа скрутили быстро. Лишь после того, как его надежно зафиксировали хватом с обеих сторон, я решила разжать челюсти. Получилось. Хотя и не с первого раза. Отпечаток моих зубов отчетливо виднелся на белой коже.

Вампир же, которому тут же в рот засунули кляп (как пояснил родственничек: «Чтобы не затуманил разум речами», – поскольку воздействовал клыкастик на сознание именно посредствам голоса), взирал на нас глазами спаниеля, разом севшего на двойной шпагат. Отчасти понимала юношу: хотел приятно провести вечерок в приглянувшейся компании, потом вкусно отужинать, а тут гарнир в последний момент выпрыгнул из тарелки, надавал тумаков и скатал самого гурмана в рулет.

– Скажи спасибо, что на роллы не пошинковали, – обратилась я к вампиру, озвучивая свои мысли.

Связанный что-то промычал в ответ. Наверняка это была первая нота протеста против применения химического оружия: ведь в качестве кляпа Адриано не пожалел свои чулки – уже изрядно грязные и отдающие весьма специфическим амбре.

Пока оборотень натягивал на себя мужскую сорочку и нательные штаны, успел рассказать, что источник он нашел и как раз возвращался в зал, когда ему послышался мой голос. Надо ли говорить, что оный совращал и обещал много чего приятного. После того как хвостатый, влекомый сладкозвучной сиреной, вошел в комнату, его тут же поцеловали… а дальше была, со слов Адриано, «приятная нега, которая на поверку оказалась кошмаром».

Я же с интересом рассматривала одежду, оставшуюся на полу: камзол, кюлоты, рубашка, ножны, из которых торчала рукоять шпаги, отделанная… серебром. Последнее меня весьма сильно удивило. Ибо всегда считала, что вампиры этот металл на дух не переносят. Потянулась, чтобы поднять оружие, но тут дверь бесшумно отворилась, и прозвучало негромкое, но значимое:

– Именем совета магистериума! Вы напали на дожа и причинили нашему господину вред, за что будете немедленно казнены! Если не окажете сопротивления – вам удастся сохранить жизнь, в противном случае умирать будете долго и мучительно.

В проеме стояло несколько мужчин. В руках одного из них был пульсар. Второй, собрав пальцы «кошачьей щепотью», готовился кинуть силовой аркан, а третий, скрытый за спинами двух других, готовил наверняка какую-нибудь гадость. Взгляд говорившего вперился в меня. Так вот отчего у меня так чесались лопатки!

– Сколько пафоса, – протянул Дейминго, и в руке у свекра закружилась черная дыра в миниатюре, тут же затянувшая в себя и пульсар, и аркан, и еще не оформившуюся магическую гадость.

Память не к месту подкинула информацию, что данное заклинание было создано лишь в двадцатом веке одним гением-теоретиком, сумевшим совершить прорыв в нелинейной магометрии. Я о нем только читала. Оно требовало точных векторных выкладок, и, используя его, нужно было удерживать в сознании многоуровневую схему. По мне, так проще в голове строение андронного коллайдера воспроизвести. Зато затраты магической энергии были минимальны.

Те, кто собрался нас столь поспешно казнить, похоже, тоже впечатлились, но скорее оттого, что впервые видели сферу Анаруэ в действии. Вот только был у этого заклинания один недостаток – непродолжительное действие. Даже архимаги могли удержать черную дыру не более десяти минут. Мои худшие опасения подтвердил хлопок.

И мы, и наши преследователи вновь оказались в равном положении: чтобы кастовать заклинания, обеим сторонам нужно было время. Судьба, насмехаясь, показала своеобразную фигурную магическую фигу, и мужчины решили более не испытывать норов этой ветреной дамы, придя к мнению, что нет ничего надежнее клинков. Все почти одновременно схватились за оружие.

В руке Адриано оказался канделябр, Таргос метнулся за кочергой, в то время как наши противники вытаскивали из ножен клинки. Вот только меня такой расклад не устраивал. Если Адриано и Дейминго еще могли позвенеть сталью, то я, подозреваю, буду размахивать этой заточенной орясиной, именуемой шпагой, не лучше, чем одноногий – костылем.

Решение пришло мгновенно. Чем я хуже Сусика, то бишь Усамы бен Ладена? Шевельнулась лишь мыслишка: «Надеюсь, что закат его карьеры я не повторю».

Глядя на преследователей, как на потревоженный клубок змей, медленно потянула на себя отделанный серебром эфес и вытащила оружие связанного нелюдя из ножен.

Тот, кто приказал нам сдаваться, ухмыльнулся, видя, что я готовлюсь к обороне. И как вытянулось его лицо, когда лезвие приблизилось к горлу вампира.

– Этот юноша вам, видимо, сердечно дорог? – иронично осведомилась я.

Стоявший в проеме маг лишь нервно сглотнул. Ну да, в эпоху Просвещения были шантаж и вымогательство, а вот терроризм был не особо актуален.

По лезвию пробежала капля крови.

– Хотите, чтобы он остался жив и здоров, – меж тем продолжала я, – будьте любезны, синьоры, дайте нам пройти.

«Служба магической госохраны» – так мысленно я окрестила тех, кто вменял нам в вину нападение на дожа, дрогнула и отступила. Дейминго и Адриано, смекнувшие, что перевес пока на нашей стороне, помогли мне: оборотень подхватил своего несостоявшегося любовника, закинув его на плечо, свекор прикрывал наши тылы кочергой. Я же, с истинно врачебным цинизмом и хладнокровием, держала отточенную сталь у шеи вампира.

Так мы и продвигались по коридорам дворца, а за нами в двадцати шагах – преследователи. Наконец, после очередного поворота, Адриано облегченно выдохнул:

– Пришли.

Мы оказались в темном зале, посреди которого бил фонтан. Растительные орнаменты, высеченные в камне, в росписи стен, сводчатый, уходящий ввысь потолок, и тишина – таким предстал пред нами магический источник. Лунные блики в отражении струй, журчание воды и клубящийся в чаше фонтана то ли пар, то ли туман у самой глади – завораживали. Наше трио с поклажей (последняя вяло трепыхалась) приблизилось к источнику. Я дотронулась до воды свободной рукой, не выпуская из другой эфес шпаги. Кончики пальцев закололо: энергия потекла по жилам, будоража, наполняя все мое существо, но слишком медленно.

Это, похоже, понял и свекор, переместившись ко мне.

– Залезай в источник целиком. Я подержу шпагу.

Глянула на преследователей, стоявших у входа в зал. Они напоминали мне нерешительных школьников, опоздавших на урок и мнущихся у порога кабинета: зайти без разрешения учителя в класс не могут, а развернуться и уйти – нельзя то ли из-за воспитания, то ли из-за ширины батиного ремня (ведь родителю наверняка преподаватель доложит о прогуле дитяти). Вот и стоят бедные, горестно вздыхают и сверлят нас ненавидящими взглядами.

Но с ними-то хотя бы было все понятно, а вот извечный женский вопрос «что делать с платьем?» в моем контексте имел совершенно иное толкование. Устраивать бесплатный стриптиз не хотелось, да и навряд ли бы удалось, учитывая, что шнуровка сзади. За неимением альтернативы, я, как есть, в полном придворном обмундировании, шагнула в чашу фонтана.

Со стороны наверняка выглядела, как этакая тряпичная баба-грелка, что надевают на чайник, чтобы чай лучше заварился. Вот только в качестве «самовара» выступал фонтан.

Судя по тому, как ошарашенно на меня взирали и преследователи, и усиленно замычавший дож, использовать этот источник следовало все же по-другому. Может, пить, а может, умываться. Но никак не плюхаться в него. Платье медленно, но верно начало намокать, и с такой же скоростью стала убывать вода в чаше.

«Нет, я не чайная баба, я большая половая тряпка, – подумалось вдруг. – А если и дальше так пойдет, то скоро мой наряд вберет всю воду, и я стану ходячим фонтаном. Главное, при этом не упасть. Иначе не поднимусь». Последнее опасение было весьма оправданным, ибо в сухом состоянии мой наряд весил около пятнадцати килограммов, а уж в намоченном… Силе гравитации пришлось уступить: через пару минут стоять в значительно потяжелевшем наряде было просто невозможно. Зато в моем теперешнем мокром положении был неоспоримый плюс: магический резерв стал стремительно наполняться.

За этим процессом с пристальным вниманием и в полной тишине следили и союзники, и противники. Когда же тягучее, давящее на уши безмолвие стало невыносимым, я не выдержала и спросила первое, что пришло в голову:

– А я думала, что вампиры не переносят серебра…

От моего голоса вздрогнули все, однако ответил свекор.

– И чему только тебя учили в институте? Вампиры – хоть раса и малочисленная, закрытая, закутанная в кокон человеческих суеверий и предрассудков, но все же элементарные вещи ты о ней должна знать…

– Я даже первого семестра не доучилась, – развела руками. – Так что увы…

В ответ старик лишь недовольно помотал головой, отчего острие чуть глубже прорезало шею, заставив предмет нашей беседы недовольно замычать.

Встрепенувшиеся было преследователи (как же, их господина чуть не зарезали!), увидев недовольно брошенный на них взгляд свекра и убедившись, что дож все еще жив, отступили на шаг назад и стали с интересом прислушиваться к нашему разговору.

– Тогда для особо незнающих: вампиры не боятся святой воды и серебра, если последнее – не в виде пули, летящей в сердце. Впрочем, и свинца в виде гильз они предпочитают избегать. Чеснок переносят спокойно, просто у некоторых представителей этой расы на данное растение аллергия, как у людей – на пыльцу и кошачью шерсть. Живут в среднем около трехсот лет… – свекор выделил прозвучавшие далее слова особо, – едят обычную пищу. Кровь пьют лишь в исключительных случаях.

Я разочарованно вздохнула… вот тебе и вампирская романтика в черном плаще с кровавым подбоем и алым взглядом – на деле бледная моль-альбинос в саже.

Вампир, словно прочитав мои мысли, обреченно уставился на меня с видом несчастного обездоленного и дрыгнул голой пяткой.

И тут раздался звук бьющегося стекла. Источник находился, как ни странно, у меня на уровне груди. Опустила глаза и в немом удивлении уставилась на амулет. Камень, вставленный в Эль-Тариш, раскололся ровно пополам.

– Кажется, резерв у тебя наполнен до краев. Вылезай, пока можешь справиться с силой, – заметил оборотень, поудобнее перехватив тело заложника.

– Подожди еще немного, – прохлюпала из лужи, некогда бывшей фонтаном. И не то чтобы я жаждала посидеть в воде еще. Просто процесс подъема был медленным и весьма тяжелым.

Попыталась встать. Вы когда-нибудь выползали из болотной трясины, которая ни в какую не хочет вас отпускать? Нет? Вот и я нет. Но чавкающие звуки мокрого платья создавали полное ощущение этого дивного процесса, утягивая меня вниз не хуже, чем жижа топи. Наконец я, совершив геройский рывок и уперев руки в бортик, сумела-таки принять вертикальное положение. Таргос, наблюдавший за моими потугами, ослабил бдительность и чуть отвел руку со шпагой.

Этого оказалось достаточно, чтобы преследователи решились отбить у злостных похитителей своего господина. Острая магическая игла выбила оружие из его руки, и стражи кинулись к нам. Адриано, отреагировавший первым, успел ударить лишь сгустком чистой энергии, но троица отмахнулась от волны силы, направив ее в сторону. Одна из боковых колонн зала с треском разлетелась, срикошетив мраморной крошкой.

Буквально пара секунд – и нас просто скрутят, а то и нашинкуют файерболами.

Выгнувшийся дугой и замерший вампир, летящие и раскрывающие, как в замедленной сьемке, свои щупальца магические силки, капли воды, все медленнее стучащие об пол, воздух, ставший почти твердым, так что нельзя сделать и вдоха, – течение времени словно замедлилось. А может, это мои реакции обострились до предела?

Всего два шага показались мне марш-броском через заросли терновника. Чувствовала, как воздух буквально царапает кожу. И все же успела. Схватила за руки Адриано и свекра. Наплевав на вычерчивание пентаграммы, я держала в сознании лишь временной якорь: куда угодно, только прочь отсюда.

Адреналин и сила били через край. Тело пронзила уже привычная боль. Огненная воронка распахнула свои лепестки.

Первой связной мыслью было: «Почему в этот раз окунаться во временной поток?», а второй, полуматерной: «Вампир! Адриано же его не скинул с плеча!»