Текст книги "Бова-королевич и другие забытые русские сказки"

Подъехавши на триста шагов к рати Зверовида-царя, Еруслан Лазаревич закричал мощным голосом:

– Гой вы, собаки неверные! Нынче зверям из вас великий ужин будет! Как осмелились вы напасть на царство моего родителя?

С этими словами понёсся Еруслан Лазаревич на рать царя Зверовида. Бился он с нею три дня и три ночи и в заходе солнечном побил всех неприятелей, а самого царя Зверовида в полон взял.

Подъехавши к своему городу, увидал Еруслан Лазаревич, что ворота охраняет дракон огнедышащий, о семи головах. Наскакивает Еруслан Лазаревич на того дракона могучего, отсекает ему все семь голов, побивает рать в 500 тысяч и едет ко дворцу своего родителя Лазаря Велемудровича.

Дворец был опустошён и разорён до основания. Начал Еруслан Лазаревич кликать кого-нибудь из прежних слуг отцовских. На крик его явился старый стремянной[4]4
  Стремянной – верховный конюх.


[Закрыть]. Еруслан Лазаревич спросил его, в какой тюрьме находится король Лазарь, и велел себя провести туда. Стремянной проводил. Король Лазарь томился в самой мрачной темнице, в глубоком подземелье. Темницу ту сторожил семиглавый змей-дракон. Завидя Еруслана, дракон устремился на него и хотел его растерзать. Но Еруслан Лазаревич, вынувши свой меч-кладенец, единым взмахом отрубил дракону все семь голов, потом разбил в темнице все двенадцать дверей железных и спустился в самое глубокое подземелье, где томился родитель его, король Лазарь, закованный в самые тяжёлые цепи. Еруслан Лазаревич при виде такого унижения и страдания своего родителя пришёл в сильную горесть.

– Любезный мой родитель! – воскликнул он. – Как ты страдаешь! О, если бы я был при тебе, не бывать такому великому горю!

– Дорогой сын мой, Еруслан Лазаревич! – отвечал король Лазарь. – Я о том всего более скорблю, что не могу видеть света белого и тебя, моего любезного сына!

Тут Еруслан Лазаревич вспомнил свою добрую волшебницу Доброславу и захотел обратиться к ней за советом и помощью. Лишь только назвал он её по имени, как она стояла перед ним. Еруслан поведал ей всё происшедшее и указал на отца своего, короля Лазаря.

– Не тужи много, Еруслан Лазаревич, – отвечала Доброслава. – Я этому горю помогу. Убей ты врага твоего, волшебника Зверовида, вынь из него сердце, разруби то сердце и кровью из него помажь глаза своему родителю, – тогда опять воротится в нему зрение.

С этими словами волшебница исчезла. А Еруслан Лазаревич велел привести к себе Зверовида, брал его за чёрные кудри и рассекал надвое. Потом, вынув из него сердце, разрубил его и кровью помазал глаза своему родителю. Как сказала волшебница Доброслава – так и случилось. Только лишь кровь Зверовидова сердца коснулась очей, как король Лазарь прозрел и со слезами радости обнял Еруслана Лазаревича.

Через полгода собрался опять Еруслан Лазаревич в Цветное царство, к прекрасной супруге своей Анастасии Вахрамеевне.

Едет он путём-дорогою и видит: среди поля возвышается холм, а под тем холмом лежит меч необыкновенной величины. Подъезжает к этому холму Еруслан Лазаревич – и что же? То не холм высокий, а голова исполина. Захотел Еруслан тем мечом завладеть и направил коня своего к голове богатырской. Но голова начала дуть на Еруслана так сильно, что конь Ерусланов сел на задние ноги, а сам Еруслан едва на коне удержался. Тогда слезает он с коня и пеший идёт к чуду-голове. Подошедши к ней, он хотел вынуть из-под неё меч, но сколько ни старался, не мог даже и пошевелить его.

– Еруслан Лазаревич, – заговорила вдруг голова, – напрасно ты трудишься! Никто по своей воле не может добыть из-под меня меча этого. А меч этот волшебный: им можно победить всякого волшебника!

И спросил Еруслан Лазаревич: кто он такой и кто убил его? Тогда голова рассказала Еруслану следующее:

– Я сын заморского царя Океана, мне моим же мечом отрубил голову мой брат, только не мог вытащить из-под неё меча, и до сего времени он так под нею лежит. Если дашь мне клятву – отомстить коварному брату Черномору, то я отдам тебе свой меч, с ним ты будешь непобедим.

Еруслан Лазаревич поклялся отомстить Черномору. Тогда голова Росланея сдвинулась с места. Еруслан Лазаревич взял меч и отправился в Заморское царство, чтобы сразиться с Черномором.

Этот Черномор был великий волшебник. Завидя Еруслана, он обратился в крылатого змея и бросился на него. Но Еруслан махнул мечом и отсёк змею правое крыло. Тогда Черномор принял свой настоящий вид. У него была отсечена правая рука. И начал он увещевать Еруслана Лазаревича всякими обещаниями. Но Еруслан Лазаревич схватил его за длинную бороду и рассёк его надвое.

После сего направил он путь свой в Цветное царство и через полгода прибыл туда. Прекрасная Анастасия Вахрамеевна едва не умерла от радости, что увидалась со своим дорогим супругом, а потом зажили в великой любви и согласии.

Раз приезжают в Цветное царство купцы. Еруслан Лазаревич призвал их и стал расспрашивать: какие дива видали они, разъезжая по разным странам, царствам и королевствам? Есть ли где-нибудь королева или царевна красивее его супруги Анастасии Вахрамеевны? Тогда купцы начали рассказывать, что в Хрустальном царстве царствует царевна Световида и что она такой красоты, которой невозможно и описать.

Крепко запало в сердце Еруслана Лазаревича желание съездить в то Хрустальное царство и посмотреть на красоту царевны Световиды. Раз говорит Еруслан Лазаревич своей супруге:

– Хочу я съездить навестить своего престарелого родителя короля Лазаря.

Анастасия Вахрамеевна отвечала мужу:

– Государь мой Еруслан Лазаревич! Прошлой ночью снился мне сон, что вырос могучий дуб. Я уверена, что у меня родится сын. Поэтому возвращайся скорее!

Еруслан Лазаревич отвечал:

– В смерти и животе волен один Бог; может быть, и долго пробуду в отсутствии, либо где в бою сложу свою голову. Вот тебе камень самоцветный, вставь в перстень этот камень. Если родится сын, то надень ему на руку тот перстень: по нему я всегда узнаю своего сына.

После этих слов Еруслан Лазаревич простился со своей супругой направил путь свой в Хрустальное царство.

Приехавши туда, он явился во дворец к царевне Световиде и сразу пленён был её необыкновенною красотою. Световида стала расспрашивать его, кто он таков и откуда. И только лишь узнала, что пред нею Еруслан Лазаревич, то в ту же минуту почувствовала в сердце своём пламенную любовь в нему. Она начала его ласкать и обольщать так искусно, что Еруслан Лазаревич совершенно позабыл про свою законную супругу.

Так прошло целых 15 лет. Анастасия Вахрамеевна через несколько месяцев по отъезде Еруслана Лазаревича родила сына, которого назвала Ерусланом Еруслановичем. Еруслан Ерусланович был необыкновенной красоты и с самых юных лет начал обнаруживать чрезвычайную богатырскую силу.

Так исполнилось ему 15 лет. Его сверстники завидовали его ловкости и богатырской силе. Раз как-то в играх стали они смеяться над ним, что его отец неизвестно кто. Эти насмешки сильно огорчили юного Еруслана Еруслановича. Пришёл он во дворец к матери и начал спрашивать её, – кто его отец. Тогда Анастасия Вахрамеевна поведала сыну, что отец его – храбрый и могучий король Еруслан Лазаревич. Поехал он навестить своего престарелого родителя, короля Серебряного царства, Лазаря Велемудровича, да вот уже с лишком 15 лет не возвращается.

Выслушавши всё это от матери, Еруслан Ерусланович объявил ей, что он намерен ехать отыскивать своего отца. Анастасия Вахрамеевна начала отговаривать своего сына от такого его намерения. Но, сколько ни упрашивала Анастасия Вахрамеевна своего сына, Еруслан Ерусланович оставался непреклонен, и вскоре начал собираться в путь-дорогу.

На прощанье Анастасия Вахрамеевна надела ему на правую руку золотой перстень с самоцветным камнем, как наказывал ей Еруслан Лазаревич, и заповедала ему никогда того перстня не снимать.

– По этому перстню, – сказала она, – отец твой Еруслан Лазаревич признает, что ты его сын.

После этого Еруслан Ерусланович выехал из своего Цветного царства и стал держать путь в царство Хрустальное.

Едет дорогою, – только видит раз: раскинут белый шёлковый шатёр. Возле шатра стоит привязанный богатырский конь. Подъехал к тому шатру Еруслан Ерусланович, слез с коня своего и взошёл в шатёр. Видит, лежит в шатре юный богатырь, немного старше него, лежит и спит крепким сном. И начал он будить его, говоря такие речи:

– Не разумно поступаешь ты, витязь, что предаёшься в чистом поле крепкому сну. Наедет на твой шатёр злой человек, тебя смерти предаст, а коня и доспехи твои себе возьмёт.

От таких слов незнакомый богатырь скоро просыпался, вскакивал на свои резвы ноги и с гневом говорил такие слова:

– Как смел ты войти в мой шатёр? Да ещё учишь меня! Выйдем-ка в чисто поле, там научу я тебя, как нужно вести себя храброму витязю!

Проворно выходили оба богатыря из шатра, садились на своих коней, брали копья на плечи могучие.

Не два сокола слетаются, то съезжаются два юных могучих богатыря. Незнакомый богатырь ударил Еруслана Еруслановича копьем так сильно, что тот едва в седле усидел. Потом съехались в другой раз, и Еруслан Ерусланович нанёс незнакомому витязю такой удар, что тот из седла вылетел. Тогда Еруслан Ерусланович проворно соскочил со своего коня, брал незнакомого противника за белые руки и поднимал его с земли. Поднявши, говорил ему такие речи:

– Незнакомый витязь! Мы доказали в честном бою, что оба храбры и могучи. Что же нам быть врагами? Лучше заключим между собою братский союз на жизнь и на смерть, чтобы помогать друг другу в беде и опасности.

Тут оба витязя целовались три раза и пошли в шатёр и начали есть, нить и прохлаждаться.

Во время пира Еруслан Ерусланович стал говорить своему названому брату:

– Стали мы теперь братьями, а ещё не знаем, кто из какого царства, чей сын и как друг друга звать!

И начал неизвестный витязь говорить:

– Из царства я Чернолесского. Мать царевна Перемила, а отца я не помню. Родительница моя пред смертью своей только открыла мне, что отцом моим был храбрый могучий богатырь, королевич Серебряного царства, по имени Еруслан Лазаревич. Вот на моей руке и память от него. А зовут меня Ратмир Ерусланович.

И при этом Ратмир показал юному Еруслану золотой перстень с камнем самоцветным.

– Слышал я, что родитель мой уехал в царство Цветное и женился там на дочери царя Вахрамея, прекрасной Анастасии Вахрамеевне. Однако в Цветном царстве мне сказывали, что там его нет больше 15 лет. Вот теперь и езжу я по всему свету – хочу принять от него родительское благословение.

Лишь только Ратмир Ерусланович окончил свой рассказ, как Еруслан Ерусланович бросился к нему на шею и, обнимая его, рассказал, что он его брат, сын Еруслана Лазаревича и Анастасии Вахрамеевны, и что едет он в Хрустальное царство отыскивать своего родителя. Тут уговорились они ехать вместе – и на другой день выехали.

Через полгода приехали они в царство Хрустальное. Ратмир Ерусланович раскинул свой шатёр за городом и остановился в нем, а Еруслан Ерусланович поехал прямо в город. У заставы стража загородила ему дорогу и не хотела пропускать. Но Еруслан Ерусланович ту стражу перебил.

Спасся один только воин, который, прибежавши во дворец к Еруслану Лазаревичу, рассказал, что какой-то юный витязь силою ворвался в город, а когда стража загородила ему дорогу и не хотела пропускать его, то он всю стражу, за исключением одного, перебил и, приехавши на главную площадь, остановился на ней. Еруслан Лазаревич вскипел гневом. Велел немедленно оседлать своего коня богатырского, взял копьё долгомерное и меч Росланеев и поехал на красную площадь, желая смертью наказать дерзкого витязя. Увидавши Еруслана Еруслановича, он крикнул ему, чтобы тот держал с ним смертный бой.

Как два урагана понеслись друг на друга отец с сыном. Еруслан Ерусланович первый ударил отца копьём так, что Еруслан Лазаревич едва усидел на коне. Потом съехались во второй раз, и Еруслан Лазаревич вышиб сына из седла. Проворно соскочил он с коня и занёс над сыном меч, чтобы предать его смерти.

Лежит Еруслан Ерусланович на земле, раскинувши белые руки, а на правой руке блестит золотой перстень с самоцветным камнем. Как взглянул на этот камень Еруслан Лазаревич – тотчас догадался, что хотел убить родного сына. Поднимал он его с сырой земли, целовал его в уста и горячо прижимал к своему родительскому сердцу. Потом повёл его во дворец и расспросил о его матери, а о своей супруге, Анастасии Вахрамеевне.

Еруслан Ерусланович рассказал всё подробно, а также и то, как он повстречался со своим родным братом, Ратмиром Еруслановичем. Еруслан Лазаревич последнему известию очень удивился и обрадовался. Проворно послал он своих вельмож звать Ратмира Еруслановича к себе во дворец.

Когда Ратмир явился, радости всех троих не было пределов. Невольно любовался Еруслан Лазаревич на богатырский вид своих сыновей. Тут же положено было, чтобы на другой день ехать в своё отечество. На другой день все трое отправились.

Когда подъехали они к границе Серебряного царства, то увидали, что оно занято неприятельской армией в 700 тысяч. Еруслан Лазаревич сказал своим сыновьям:

– Ну, дети мои милые! Покажите мне свою силу, мощь богатырскую. Ты, Еруслан, начинай разить врага с правого крыла, ты, Ратмир, – с левого, а я буду рубить и колоть с середины армии.

Понеслись три богатыря на силу вражию и к концу дня всю её уничтожили.

Потом поехали в город. Анастасия Вахрамеевна, увидав мужа и сына и узнав про Ратмира, с радости забыла измену Еруслана Лазаревича.

Ратмир прогостил у отца своего целый год и, получив от него благословение, уехал в своё Чернолесское царство.

А Еруслан Лазаревич мудро и справедливо правил в Серебряном царстве. По смерти его на царство Серебряное вступил Еруслан Ерусланович, совершивший великие и славные подвиги, о которых мы расскажем в другой раз.

Марья Моревна

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич.

У него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья Аннацаревна. Отец и мать у них померли; умирая, они сыну наказывали:

«Кто первый за твоих сестёр станет свататься, за того и отдавай, при себе не держи долго!»

Царевич похоронил родителей и с горя пошёл с сёстрами во зелёный сад погулять. Вдруг находит на небо туча чёрная, встаёт гроза страшная.

– Пойдёмте, сестрицы, домой! – говорит Иван-царевич.

Только пришли во дворец, как грянул гром, раздвоился потолок, и влетел к ним в горницу ясен сокол. Ударился сокол об пол, сделался добрым молодцем и говорит:

– Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я ходил гостем, а теперь пришёл сватом: хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать.

– Коли люб ты сестрице, я её не унимаю – пусть с Богом идёт!

Марья царевна согласилась; сокол женился и унёс её в своё царство.

Дни идут за днями, часы бегут за часами – целого года как не бывало. Пошёл Иван-царевич с двумя сестрами во зелёный сад погулять. Опять встаёт туча с вихрем, с молнией.

– Пойдёмте, сестрицы, домой! – говорит царевич.

Только пришли во дворец, как ударил гром, распалась крыша, раздвоился потолок, и влетел орёл. Ударился орёл об пол и сделался добрым молодцем.

– Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я гостем ходил, а теперь пришёл сватом, – и посватал Ольгу-царевну.

Отвечает Иван-царевич:

– Если ты люб Ольге-царевне, то пусть за тебя идёт; я с неё воли не снимаю.

Ольга-царевна согласилась и вышла за орла замуж; орёл подхватил её и унёс в свое царство.

Прошёл ещё один год. Говорит Иван-царевич своей младшей сестрице:

– Пойдем во зелёном саду погуляем!

Погуляли немножко; опять встаёт туча с вихрем, с молнией.

– Вернёмся, сестрица, домой!

Вернулись домой, не успели сесть – как ударил гром, раздвоился потолок и влетел ворон. Ударился ворон об пол и сделался добрым молодцем. Прежние были хороши собой, а этот ещё лучше.

– Ну, Иван-царевич! Прежде я гостем ходил, а теперь пришёл сватом: отдай за меня Анну-царевну.

– Я с сестрицы воли не снимаю; коли ты полюбился ей, пусть идёт за тебя.

Вышла за ворона Аннацаревна, и унёс он её в своё государство.

Остался Иван-царевич один; целый год жил без сестёр, и сделалось ему скучно. «Пойду, – говорит, – искать сестриц». Собрался в дорогу, шёл-шёл – и видит: лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич:

– Коли есть тут жив-человек – отзовись! Кто побил это войско великое?

Отозвался ему жив-человек:

– Всё это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна.

Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые, выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна:

– Здравствуй, царевич, куда тебя Бог несёт: по воле аль по неволе?

Отвечал ей Иван-царевич:

– Добрые молодцы по неволе не ездят!

– Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.

Иван-царевич тому и рад: две ночи во шатрах ночевал, полюбился Марье Моревне и женился на ней.

Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в своё государство; пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось королевне на войну собираться. Покидает она на Ивана-царевича всё хозяйство и приказывает:

– Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан не моги заглядывать.

Он не вытерпел: как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в чулан, отворил дверь, глянул, а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован. Просит Кощей у Ивана-царевича:

– Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил – совсем в горле пересохло!

Царевич подал ему целое ведро воды. Он выпил и ещё запросил:

– Мне одним ведром не залить жажды. Дай ещё!

Царевич подал другое ведро. Кощей выпил и запросил третье, а как выпил третье ведро – взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал.

– Спасибо, Иван-царевич! – сказал Кощей Бессмертный. – Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих!

И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью-Моревну, прекрасную королевну, подхватил её и унёс к себе.

А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошёл в путь-дорогу: «Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!»

Идёт день, идёт другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец, у дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

– Эх, шурин мой любезный! Как тебя Господь милует?

Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про его здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Погостил у них царевич три дня и говорит:

– Не могу у вас гостить долго; я иду искать жену мою Марью Моревну, прекрасную королевну.

– Трудно тебе сыскать её, – отвечает сокол. – Оставь здесь на всякий случай свою серебряную ложку: будем на неё смотреть, про тебя вспоминать.

Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошёл в дорогу.

Шёл он день, шёл другой, на рассвете третьего видит дворец ещё лучше первого, возле дворца дуб стоит, на дубу орёл сидит. Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

– Вставай, Ольга-царевна, милый наш братец идёт.

Ольга-царевна тотчас прибежала навстречу, стала его целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:

– Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену мою Марью Моревну, прекрасную королевну.

Отвечает орёл:

– Трудно тебе сыскать её. Оставь у нас серебряную вилку: будем на неё смотреть, тебя вспоминать.

Он оставил серебряную вилку и пошёл в дорогу. День шёл, другой шёл, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

– Аннацаревна! Поскорей выходи, наш братец идёт.

Выбежала Аннацаревна, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:

– Прощайте! Пойду жену искать – Марью Моревну, прекрасную королевну.

Отвечает ворон:

– Трудно тебе сыскать её. Оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на неё смотреть, тебя вспоминать.

Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошёл в дорогу.

День шёл, другой шёл, а на третий добрался до Марьи Моревны. Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила:

– Ах, Иван-царевич! Зачем ты меня не послушался – посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного?

– Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше поедем со мной, пока не видать Кощея Бессмертного. Авось не догонит!

Собрались и уехали. А Кощей на охоте был; к вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.

– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

Отвечает конь:

– Иван-царевич приходил, Марью Моревну увёз.

– А можно ли их догнать?

– Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать её, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда в догонь ехать – и то поспеем!

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.

– Ну, – говорит, – в первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой меня напоил, и в другой раз прощу, а в третий берегись – на куски изрублю!

Отнял у него Марью Моревну и увёз. А Иван-царевич сел на камень и заплакал. Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревной. Кощея Бессмертного дома не случилось.

– Поедем, Марья Моревна!

– Ах, Иван-царевич! Он нас догонит.

– Пускай догонит. Мы хоть часок-другой проведём вместе.

Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.

– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

– Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.

– А можно ли догнать их?

– Можно ячменю насеять, подождать пока он вырастет, сжать-смолотить, пива наварить, допьяна напиться, до отвалу выспаться, да тогда в догонь ехать – и то поспеем!

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.

– Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Моревны, как ушей своих!

Отнял её и увёз к себе. Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревной. На ту пору Кощея дома не случилось.

– Поедем, Марья Моревна!

– Ах, Иван-царевич! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит.

– Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу.

Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.

– Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

– Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в смолёную бочку. Взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увёз.

В то самое время у зятьев Ивана-царевича серебро почернело.

– Ах, – говорят они, – видно, беда приключилась!

Орёл бросился в синее море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мёртвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали – как надобно. Ворон брызнул мёртвой водой – тело срослось, соединилось. Сокол брызнул живой водою – Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:

– Ах, как я долго спал!

– Ещё бы дольше проспал, если б не мы! – отвечали зятья. – Пойдём теперь к нам в гости.

– Нет, братцы! Я пойду искать Марью Моревну.

Приходит к ней и просит:

– Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня?

Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать. Кощей сказал:

– За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненною рекою живёт Баба-яга. У неё есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у неё и других славных кобылиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то Баба-яга дала мне одного жеребёночка.

– Как же ты через огненную реку переправился?

– А у меня есть такой платок: как махну в правую сторону три раза – сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет!

Марья Моревна выслушала, пересказала всё Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала. Иван-царевич переправился через огненную реку и пошёл к Бабе-яге.

Долго шёл он – не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит:

– Съем-ка я одного цыплёночка.

– Не ешь, Иван-царевич! – просит заморская птица. – В некоторое время я пригожусь тебе.

Пошёл он дальше, видит в лесу улей пчёл.

– Возьму-ка я, – говорит, – сколько-нибудь медку.

Пчелиная матка отзывается:

– Не тронь моего меду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе пригожусь.

Он не тронул и пошёл дальше. Попадает ему навстречу львица со львёнком.

– Съем я хоть этого львёнка. Есть так хочется, ажно тошно стало!

– Не тронь, Иван-царевич! – просит львица. – В некоторое время я тебе пригожусь.

– Хорошо, пусть будет по-твоему!

Побрёл голодный; шёл-шёл – стоит дом Бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.

– Здравствуй, бабушка!

– Здравствуй, Иван-царевич! По что пришёл: по своей доброй воле аль по нужде?

– Пришёл заслужить у тебя богатырского коня.

– Изволь, царевич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня. Если упасешь моих кобылиц – дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся: торчать твоей голове на последнем шесте.

Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься. Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты, и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на закате, прилетела заморская птица и будит его:

– Вставай Иван-царевич! Кобылицы теперь дома.

Царевич встал, воротился домой, а Баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:

– Зачем вы домой воротились?

– Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.

– Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а разбегитесь по дремучим лесам.

Переспал ночь Иван-царевич; наутро Баба-яга ему говорит:

– Смотри, царевич! Если не упасёшь кобылиц, если хоть одну потеряешь – быть твоей буйной головушке на шесте!

Погнал он кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам. Опять сел царевич на камень, плакал-плакал, да и уснул. Солнышко село за лес, прибежала львица:

– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны.

Иван-царевич встал и пошёл домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:

– Зачем домой воротились?

– Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.

– Ну, вы завтра забегите в синее море.

Опять переспал ночь Иван-царевич; наутро посылает его Баба-яга кобылиц пасти:

– Если не упасёшь, быть твоей буйной головушке на шесте!

Он погнал кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в синее море – стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул. Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:

– Вставай, царевич! Кобылицы все собраны; да как воротишься домой, Бабе-яге на глаза не показывайся, пойди в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый жеребёнок – в навозе валяется; ты укради его и в глухую полночь уходи из дому.

Иван-царевич встал, пробрался в конюшню и улёгся за яслями. Баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:

– Зачем воротились?

– Как же нам было не воротиться? Налетело пчел видимо-невидимо со всего света – и давай нас со всех сторон жалить до крови!

Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич украл у неё паршивого жеребёнка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону – и вдруг, откуда ни возьмись, повис через реку высокий, славный мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза – остался через реку мост тоненький-тоненький!

Поутру пробудилась Баба-яга – паршивого жеребёнка видом не видать! Бросилась в погоню, во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: «Хорош мост!» Поехала по мосту, только добралась до середины, мост обломился, и Баба-яга – чубурах в реку: тут ей и лютая смерть приключилась!

Иван-царевич откормил жеребёнка в зелёных лугах – стал из него чудный конь. Приезжает царевич к Марье Моревне; она выбежала, бросилась к нему на шею:

– Как тебя Бог воскресил?

– Так и так, – говорит. – Поедем со мной.

– Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрубленным.

– Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.

Сели они на коня и поехали. Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.

– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

– Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увёз.

– А можно ли их догнать?

– Бог знает! Теперь у Ивана-царевича конь богатырский, лучше меня.

– Нет, не утерплю! – говорит Кощей Бессмертный. – Поеду в погоню.

Долго ли, коротко ли – нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею, но конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил его голову, а царевич доконал его палицей. После того наклал царевич груду дров, развёл огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру.

Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью:

– Эх, Иван-царевич! А уж мы не чаяли тебя видеть. Ну, да недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всём свете поискать – другой не найти!

Погостили они, попировали и поехали в своё царство. Приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да медка попивать.