Текст книги "Тайный обожатель"

Глава 27

Жизнь снова обрела смысл, но осознание перемен как-то не спешило приходить.

В задумчивости Оля два раза подряд выдраила уборную на работе и даже не заметила этого. Мыслями она была далеко. Думалось о чём угодно, но только не о работе.

Безусловно, у Хастада более насыщенная жизнь, чем у неё, но так хотелось бы знать, что случилось вчера, и вообще так ли уж Оля нужна великану? Если хорошенько задуматься, то с неё нечего взять. Даже если что-то и можно отобрать, Хастад вряд ли станет применять силу.

Но самое удивительное, что из придурковатого дикаря Хастад за короткое время превратился в умного и расчётливого великана. Он поглощал книги пачками, прочно запоминал их и активно применял в жизни. Сегодня он читает учебник по физике, завтра возьмётся за руководство по переговорам «Как выжить среди акул». Кто знает, какие ещё перемены произойдут в нём в ближайшем будущем, и удастся ли Оле принять их?

Как можно убивать разумных существ и оставаться при этом спокойным? Разве Хастада не мучают угрызения совести? Не снятся кошмары по ночам? Как можно убить и забыть об этом?

А вдруг Хастаду придёт в голову перебить всех людей или устроить массовое нашествие пришельцев на Землю? Он ведь уже говорил, что ненавидит людей. Страшно…

Оля поймала себя на мысли, что боится великана, боится стать причиной гибели невинных людей. Так стоит ли сближаться с ним снова?

И сомнения вновь опутали Олю с ног до головы. Принятое накануне решение показалось не таким уж осмысленным. Как тут быть искренней с самой собой?

Домой она шла медленно, потому что тащила за спиной вагон со страхами, сомнениями и прочим шлаком.

В этот раз Хастад ждал Олю дома. Он отдыхал после вчерашней бойни и весь день занимался любимым делом: читал.

За ужином великан посмотрел на Олю обжигающе-пристальным взглядом.

– Что? – спросила она.

– Ты снова боишься меня, – по-прежнему не отводя взгляд, сказал Хастад.

– Терпеть не могу, когда меня пытаются читать, как книгу! – вспылила она, но этим лишь усилила свой страх: великан всё про неё знает.

– Это из-за вчерашнего, да? Расскажи… – попросил он. – Я хочу знать, чем же так страшен для тебя.

Оля набрала побольше воздуха в лёгкие и ответила:

– Я боюсь, что однажды ты убьёшь из-за меня ни в чём не повинных людей. Боюсь, что ты превратишься в монстра… Прости, – она спрятала между колен дрожащие руки.

Хастад с грустью посмотрел на свою женщину:

– Я подозревал, что ты испугаешься.

– Я… Я не хотела тебя обидеть, – поспешила Оля оправдать свои слова. – Понимаешь, ты так резко изменился… Мне очень страшно: что же будет дальше?

– Разве моё отношение к тебе изменилось? – спросил Хастад.

– Да! – воскликнула она, но тут же задумалась. – То есть… Мне кажется, что да.

– Глупости.

– Может быть. Но меня пугает, что я ничего о тебе не знаю. Вся твоя жизнь для меня – тайна. Может, ты вообще только притворялся дикарём. Может, ты ничего не говоришь о себе, потому что это ещё ужаснее, чем реки крови!

– В чём-то ты права, Хола, – тяжко вздохнул Хастад. – Я не хочу, чтобы ты видела, как живут мои сородичи. Всё это время я берёг тебя от своего прошлого, но если ты действительно хочешь знать, я расскажу.

– Хочу, – кивнула она.

Он набрал воздуха в лёгкие и начал:

– Когда-то наша цивилизация была технически развита. Несколько рас уживалось на одной планете, но потом по ошибке или по чьему-то умыслу произошёл ядерный взрыв и многие, как ты нас называешь, великаны вымерли. Те, кто остались, вынуждены были выживать, и через несколько поколений знания предков забылись. Это было очень давно, задолго до рождения моих родителей и их родителей. Всё, что я знаю, мне рассказали мама с папой и сестра.

– Ты говорил, что твоих родителей убили?

– Да. После взрыва выжить удалось только двум расам. Но вода в озёрах была отравлена, вся рыба подохла, скот тоже, еды не хватало. Белые и серые великаны стали враждовать. Я был маленьким, когда родителей убили. Папе отрубили голову, маме перерезали горло, а сестре проткнули живот.

– Прости, это ужасно… – сквозь ком в горле сказала Оля.

– Я никогда тебе не врал, Хола. Просто есть вещи, о которых лучше не знать.

– Да, – согласилась она.

– Хола, я последний, кого тебе стоит бояться.

И Оля снова поверила. Она села ближе и обняла Хастада. Всё-таки без него она чувствует себя неполной, никчёмной и одинокой. Но им больше нельзя возвращаться к любовным отношениям. Никогда. Это табу.

***

Великан не настаивал на близости. Ни намёка, ни слова. Слишком живы были воспоминания о человеческой жестокости. Хола до сих пор мучилась болями внизу живота.

Люди всё равно не дали бы им создать семью. А жить вместе тайно ото всех – это как танец с факелами на пороховой бочке. Одна искра – и конец.

Хастад успокаивал себя тем, что отомстит. Он продумает расправу до мелочей. Так, что никто не догадается, что убийца – он. Боль от этого вряд ли утихнет, зато будет хоть какая-то справедливость.

Великан не верил во вселенскую справедливость. Её вершат сами люди. Или не совсем люди. Справедливость – понятие субъективное. Каждый поступает, как считает правильным.

***

Дни неторопливо сменяли друг друга.

Теперь вместо секс-марафонов по выходным Оля и её великан сидели рядом и читали книги. Они почти не разговаривали.

Наверное, полгода – это недостаточный срок, чтобы оправиться после трагедии.

Оля внушала себе, что ей не нужна интимная близость, что пора поставить на физическом влечении крест. Днём эти внушения работали хорошо. Стоило вспомнить про принудительный аборт, и проснувшиеся было гормоны снова впадали в спячку.

Ни к чему им с Хастадом это запретное занятие. Нельзя им этого хотеть. Нельзя…

***

Однажды ночью Хастад проснулся от шороха. Оля спустилась с дивана на пол, сняла с себя всю одежду и набросилась на Хастада. Её пальцы ловко стянули повязку с его бёдер.

– Хола, ты чего? – удивился он.

Она странно себя вела, ничего не ответила и продолжила настойчиво приставать.

Хастад не устоял. Он уложил Олю на спину и скользнул пальцами от её волос к груди, чтобы убедиться, что происходящее реально.

Пока они занимались любовью, он был счастлив и не задавался лишними вопросами. Олины стоны и прерывистое дыхание возбуждали его так, что он едва сдерживался, чтобы не кончить раньше её. Она водила руками по его торсу и предплечьям, требовательно впивалась ногтями ему в кожу, когда он замедлял темп, чтобы отдышаться.

После бурного оргазма Оля, словно не замечая великана, встала и прошествовала в ванную, где спустя десять минут Хастад обнаружил её спящую. Струи тёплой воды из душа разрумянили нежную женскую кожу и стекали по лицу и волосам.

Хастад отнёс возлюбленную на диван, одел и укутал её. Радость от спонтанного акта любви прошла. Олин порыв вовсе не означал возврата к прежним отношениям. Как-то не вязалось это всё с её паническим страхом сближения. Что-то тут было не так.

***

Оля проснулась поздно, хотя последние два часа активно ворочалась в постели. Её волосы ещё не успели полностью высохнуть после ночного душа, подушка тоже была влажной, а футболка оказалась надета задом наперёд и наизнанку. Хастад одевал свою женщину в темноте и не придал значения таким мелочам.

– Что ты со мной сделал? – с застывшим во взгляде ужасом спросила она.

– Ты уснула в ванной. Я тебя принёс и одел, – честно ответил Хастад. – Ты мне скажи, что это было ночью?

Оля прищурилась:

– Вчера я уснула с твоей помощью, и было это вовсе не в ванной. Так какого чёрта ты мне рассказываешь? – разозлилась она.

– Я с тобой честен, Хола. Ночью ты встала и набросилась на меня. Ты вела себя странно.

– И что я делала?

– Хм, мы занялись любовью.

– Что?! – она подавилась воздухом и прокашлялась. – Ты должен был просто уложить меня обратно! Как можно было не понять, что я это делала во сне?!

– Откуда мне было знать, что ты спишь, Хола?

– Откуда? – взвилась Оля. – Это вы, великаны, мастера вгонять жертву в сон!

– Я никогда не поступил бы так с тобой! – он уставился на Олю щенячьими глазами.

– Ты уже поступил!

Великан взвыл. Только всё успокоилось, и вот опять на него посыпались обвинения.

Оля легла на диван спиной к великану и до ушей укрылась пледом.

– Хола, я честен с тобой, – взял себя в руки Хастад. – У тебя были открыты глаза. Я не знал, что люди ходят, когда спят.

– Ох… – она откинула одеяло и прикрыла лицо рукой. – Чёрт…

– Почему ты злишься? Тебе было хорошо.

– Нет, мне не было хорошо!

– Что плохого в том, что ты была со мной?

– Потому что ни ты, ни я не способны создать семью в этом мире! Нам просто не дадут этого сделать! Вечно прятаться здесь ты не сможешь! Нас будут ловить, а когда поймают, тебя разрежут на куски для опытов, а меня казнят за секс с пришельцем!

– Я не допущу этого.

– Да брось, ты прекрасно знаешь, что бессилен что-то изменить.

– Это ты брось, – глядя ей в глаза сказал Хастад. – Твоим смыслом жизни уже стала семья, и ты хочешь иметь своих детей, но боишься признаться в этом.

– Чушь. Ты просто слишком много читаешь всякой ерунды.

– А ты – слишком мало, – прорычал великан. – Я – твоя семья, Хола. Пока я жив, ты будешь со мной. Запомни это, – он сделал ударение на слове «я». – До сих пор я оставался в этой квартире, потому что это твой дом. Но если захочешь, мы можем жить в другом месте.

– И где же? В твоём мире?

Он задумался и спустя некоторое время ответил:

– В моём мире опасно.

– Тогда какие у нас варианты?

Хотя Оля не верила в счастливую жизнь с великаном, её рот сам произнёс «у нас», словно подсознательно она уже знала, что ей некуда деваться. От Хастада эти слова тоже не ускользнули, но эмоции на его лице вряд ли прочёл бы даже самый опытный психолог.

Глава 28

Оле так и не удалось продавить уверенность Хастада. Она, хоть и не верила в их совместное светлое будущее, пошла бы за великаном куда он скажет.

День проходил за днём, и Оля, наконец, осознала, что Хастад – единственный во всей вселенной, кому она нужна. И не так уж её раздражало его сожительство. А если уж совсем честно – с великаном в квартире было спокойнее и уютнее.

***

Хастад вовсе не был домашним зверьком: когда на работу уходила Оля, исчезал и он. Помимо забот о любимой женщине, у него были другие дела: он помогал сестре, путешествовал и занимался секретным экологическим экспериментальным проектом.

Подсознательно он хотел, чтобы у его родного мира было будущее, чтобы природа возродилась, и разобщённый одичавший великаний народ превратился в цивилизованное общество.

А чтобы превратить дикарей в здравомыслящих существ, нужно повысить качество жизни и количество ресурсов. Всем должно хватать пищи, воздуха и воды. Идея утопическая, но Хастад начал с малого: переселил на свою планету несколько видов растений, насекомых и грызунов.

В свои эксперименты великан не посвятил даже сестру. Вообще никто не должен знать о новых обитателях планеты, чтобы они успели прижиться и размножиться. Иначе их съедят умирающие от голода дикари.

В великаньем мире уже давно царил голод. Хастад был одним из немногих великанов, кто знал путь на Землю и имел доступ к неограниченным запасам пищи.

Чтобы впервые попасть в новый мир, великанам нужно было договориться с краснокожими толстосумами или как-то обмануть их, а то и другое почти нереально.

Юному Хастаду сказочно повезло прыгнуть за краснокожими в портал, который вёл на Землю, а не в мир сиреневых звездообразных удавов, где почти нет кислорода.

Теперь Хастад мог мгновенно перемещаться с Земли на родину и обратно, и он совершал такое путешествие почти каждый день, хоть оно и требовало немалых сил. Прыжки через пространство сильно изматывали, после них хотелось есть и спать.

Сестра великана воспринимала помощь скорее с опаской, чем с радостью. И не просто так. У Хастада завелись враги в междумирье. Узнай они о его возвращении, Хастада тут же попытались бы убить. Поэтому сестра готова была принять смерть от голода, лишь бы её брат остался жив.

От идеи показать сестре путь на Землю Хастад отказался: во-первых, сестра хоть и сильно старше его, не самая сообразительная женщина и могла бы стать лёгкой добычей для людей; во-вторых, если ей будет известен путь, другим великанам достаточно пригрозить расправой, и она тут же покажет им дорогу. А чем больше великанов на Земле, тем опасней жить.

Великаны и без того превратились в земное бедствие, а некоторые из них тогровали людьми и задорого продавали сородичам возможность попасть в мир людей. Каждый выживал, как мог.

***

Кроме родного мира, Хастад искал укромное местечко на Земле, где он при необходимости мог бы спрятать свою женщину. Он путешествовал: перемещался туда, докуда мог видеть. Труднее всего ему давалась вода, особенно в холодное время года.

У великана была цель: защитить и спрятать возлюбленную от враждебного к ним обоим мира.

Недавняя трагедия заставила его вести поиски с ещё большим усердием, поэтому домой он возвращался обессилевший и почти всегда замёрзший.

Но ничто не могло помешать Хастаду заботиться о Холе: к её приходу всегда была приготовлена еда, от которой очень трудно отказаться.

***

Дома у Оли не было телевещания, только ноутбук и планшет. Она редко читала новости и не любила ток-шоу.

Известие о гибели человеческой колонии на Марсе застало Олю на работе, когда она делала уборку в кабинете директора.

Гибель марсианской колонии засняли камеры наблюдения. Это был не взрыв, не одновременная смерть людей, а планомерная расправа над каждым обитателем колонии. Фильм ужасов наяву.

Пока по новостям показывали видео с записью кровавой бойни, Оля стояла, боясь пошевельнуться. Она смотрела на страшные кадры, плакала, но не могла отвести взгляда. В голове у неё промелькнула мысль, что не просто так люди зовут пришельцев врагами. И в глазах людей Хастад тоже порой оправдывает своё звание врага человечества.

***

– Сегодня услышала новость, что пришельцы разгромили марсианскую колонию. По предварительным данным, в живых никого не осталось, – сообщила Хастаду Оля, когда они пили чай на кухне.

– Ты ведь не думаешь, что это мог быть я? – испытующе посмотрел на неё великан.

– Нет, – покачала она головой. – Напали звездообразные удавы. Но мне жаль погибших… – на глаза у неё снова навернулись слёзы. – Тысячи людей жили там целыми семьями. Детей-то за что? У некоторых разумных существ совсем нет души…

– Этот мир не для тебя, Хола. Он слишком для тебя жесток, – великан одной рукой обнял свою женщину, а другой гладил по волосам.

Хастада захлестнуло тревожное предчувствие. Нужно скорее убираться из этого кишащего людьми муравейника. Или хотя бы подальше от городов. На Землю всё чаще нападают пришельцы. Люди агрессивны ко всем, кто имел контакт с врагами человечества. Холу затравят за связь с ним. Она так же беззащитна, как и погибшие на Марсе.

Но где? Где найти безопасное место?

***

Когда горе в Олиной душе немного успокоилось, она снова начала смотреть фильмы, поддерживать беседу и сдержанно, но всё же откликаться на ласки Хастада.

Неловкие поползновения друг к другу вылились в близость. Это произошло как-то само собой, когда Оля с Хастадом сидели бок о бок и смотрели фильм.

Искра желания зажглась на этот раз не от любовной сцены и даже не от поцелуя актёров. Да и кто теперь вспомнит, о чём был фильм…

Одежда полетела на пол. Оля и Хастад торопливо прижимались друг к другу, словно боялись одуматься и снова разойтись по углам.

После любви лежали в обнимку с чувством горечи оттого, что их отношения запретны. Но даже этот запрет был слабее притяжения между серым великаном и человеческой девушкой.

– Я понимаю, что нам нельзя, но меня так безумно тянет к тебе… Ничего не могу с собой поделать, – призналась Оля, положив ладонь Хастаду на щёку. – Мы столько всего пережили. Мне страшно, что этот кошмар повторится.

– Хола моя женщина, и больше никто не посмеет причинить тебе зло, – ответил великаан.

– Я и за тебя боюсь…

– Вместе мы справимся. Главное, что ты со мной.

– С тобой, – эхом отозвалась она.

***

Больше всего Оля боялась снова забеременеть, поэтому тайно пила противозачаточные таблетки. Эти таблетки назначались в том числе и для лечения осложнений после аборта или родов, поэтому Оля могла покупать их, не навлекая на себя подозрения.

Менструации у неё не шли, и она объясняла это тем, что организм ещё не до конца восстановился после аборта. Живот привычно ныл, и Оля давно уже научилась не зацикливаться на боли. Болит и болит. Всё как всегда.

Может, она зря боится? Неблагонадёжных женщин стерилизуют против воли, как собак, у которых нет родословной. Наверняка и она теперь не совсем женщина. Такова расплата за связь с великаном.

Оля сходила бы ко врачу на УЗИ, но от воспоминаний о прошлом её бросало в дрожь.

***

Вот уже почти месяц как Хастад не решался сказать своей женщине, что в её животе снова зародилась маленькая жизнь. Каждый вечер он пытался подвести разговор к этой теме, но Оля резко обрывала его. В конце концов, он понял, что придётся обойтись без предисловий, и признался:

– Хола, ты беременна.

Она посмотрела на него так, словно он только что продал её на рынке за гроши.

– Этого не может быть. Я пью таблетки, – сказала она.

– Ты тогда пришла ко мне ночью, а потом сказала, что спала, – напомнил великан.

– Но это было больше двух месяцев назад! – негодующе воскликнула она. – И как давно ты знаешь?

– Месяц, – виновато ответил Хастад. Именно такой реакции он и боялся.

Но Оля не стала устраивать истерик. Она раскинулась на диване в позе звезды и задумалась.

Ей не давала покоя одна мысль: «Что если в больнице и полиции мне сказали правду? Единственная цель, почему великан выбирает себе человеческую женщину, – это продолжение рода. Значит, Хастаду нужен ребёнок, а не я…»

– Хола? – окликнул он, испугавшись длительного Олиного молчания.

Она ответила вопросом:

– Ты знал, что ни одна женщина, которая забеременела от великана, не выжила? Ты же в курсе, что я тоже умру, если не избавлюсь от ребёнка?

Оле показалось, что лицо Хастада побледнело. Или это была лишь игра света от люстры. По его реакции она ничего не могла понять.

– Нет, я не знал, и не верю в это, – нарочито сдержанно ответил он.

– Неважно, веришь ты или нет. Тебе придётся выбрать: я или ребёнок.

– Да что за мысли в твоей голове! – он сел рядом и наклонился к её лицу. – Хола…

– Какой будет твой ответ? – настаивала она.

Хастад отвёл взгляд, чтобы подумать, а потом ответил:

– Даже если наш ребёнок никогда не родится, ты всегда останешься моей женщиной.

Она внимательно посмотрела ему в лицо. Оно больше не пугало, но по-прежнему отталкивало. Оля подумала, что лучше ей было родиться слепой, чтобы картинка в голове не мешала любить великана.

Врёт или нет? Ему действительно нужна она? Если бы ему нужен был только ребёнок, он мог действовать настойчивее. Оля знала, как ведут себя насильники. Но что на уме у Хастада – загадка.

После насильно прерванной беременности Оле стало всё равно, будет она жить или умрёт. А теперь, когда Хастад снова сообщил ей важную новость, она поняла, что никогда не решится избавиться от ребёнка.

«Ребёнок не будет человеком, – рассуждала про себя она, – но, возможно, его примут великаны? То, что я убью его, будет худшим преступлением, чем если я позволю ему родиться… Я никогда не решусь от него избавиться. Пусть лучше умру я».

Если бы Оля знала о том, что творится в великаньем мире, её решение могло быть противоположным. Но она не имела чёткого представления ни о путешествиях Хастада, ни о его прежней жизни.

Хастад хотел предложить Оле продать квартиру и поселиться вдали от жилых массивов, но подумал, что пока слишком рано. Надо дать ей смириться с новой реальностью.

Он уже знал, что Оля решила оставить ребёнка вопреки здравому смыслу. Она полюбила ещё не рождённое существо больше, чем себя. Может, на ней так отразилась потеря первого ребёнка.

Великан активно перебирал в голове варианты, способные заставить Олю бросить работу. Оба они знали, что скоро их относительно спокойной жизни наступит конец, и нужно быть готовыми к этому.

Глава 29

Оля снова ощущала внутри себя маленькую жизнь. Живот ныл, боль мешала работать, и до конца дня время тянулось в улиточьей скоростью.

Дома Олиных сил хватало только на душ. Всё остальное она делегировала Хастаду.

– Как ты себя чувствуешь, Хола? – спросил великан, накладывая ей в тарелку ужин.

– Как сдутый мячик… – она прикрыла глаза и прислонилась головой к стене.

– Не тошнит? Тебе надо поесть.

– Нет, сейчас не тошнит… – устало ответила она.

Микроволновка тренькнула, и великан поставил перед Олиным носом тарелку. Вкусный запах подействовал бодряще.

– Чем сегодня занимался? – скорей из чувства благодарности, чем из интереса, спросила она.

– Так… искал места… – уклончиво ответил он.

На самом деле Хастад посвятил этот день отмщению. Все, кто был причастен к Олиному аресту, – врач, сделавший ей аборт и сообщивший о ней в полицию, дознаватели, которые пытали Олю, и предвзятый судья – заплатили за свои грехи жизнью.

Пришлось постараться, чтобы убить четверых негодяев без свидетелей. Врач умер от смертельной инъекции в вену, один из дознавателей выбросился из окна своей квартиры с двадцать седьмого этажа, второй дознаватель уснул в ванной и захлебнулся водой, судья упал с лестницы в своём доме и при падении свернул себе шею.

И всё это за один день. Подозрительно, да. Но следствие не найдёт ни единого доказательства, что их убил серый великан.

Ему даже не пришлось драться с жертвами. Усыпил, убил – готово.

Хастад покончил с врагами без жалости, сомнений и свидетелей. Ибо каждый, кто посмел обидеть его женщину, умрёт.

Всё, теперь можно уходить в новую жизнь, оставив прошлое в прошлом.

***

Искусственный интеллект в базе данных определил четыре смерти как связанные. Все эти люди в недавнем времени были причастны к делу Беловой Ольги Александровны, которую осудили за близкий контакт с серым великаном.

Система направила автоматический запрос на слежку за Ольгой.

Ясно, что Ольга физически не могла убить четверых людей, так как все они находились в Москве, а она – в Минске. Но она могла подбить на месть великана, если между ними всё ещё сохранилась связь.

На данный момент это была самая вероятная теория и, чтобы не спугнуть инопланетную тварь, решено было использовать не обыск, а новые способы слежки.

***

После ужина Хастад усадил Олю себе на колени и обнял. Он смотрел на её бледное осунувшееся лицо, на синие круги под глазами и злился на себя, что не может дать ей лучшей жизни.

Великан погладил свою женщину по голове, затем его горячая ладонь спустилась к её животу.

– Сильно болит? – спросил он.

– Временами. Скоро мне придётся уйти с работы. Живот начинает расти. Не представляю, как мы будем дальше, – ответила Оля.

Хастад глубоко вздохнул и поцеловал возлюбленную в макушку.

– Уволься завтра. Вместе мы справимся. Ни о чём не беспокойся.

– Может, ещё пару недель? – скорее себе, чем Хастаду, задала она вопрос. – Ох, не знаю… Мне так страшно. Может, моё увольнение покажется участковому подозрительным?

Великан наклонил голову и уткнулся носом в Олины волосы.

– Они больше не тронут тебя. Просто верь мне.

***

За окном кухни на паутине сидел паук. И если обычные пауки выбирают себе в жертву насекомых, то этот экземпляр изобрели в развед лаборатории для скрытого наблюдения за особо сложными объектами.

С первого взгляда и не заподозришь, что букашка размером меньше ластика может быть высокотехнологичным роботом.

Сквозь узкую щель не до конца задёрнутой шторы паук видел, как серый великан обнимает человеческую женщину. Та сидела у пришельца на коленях, доверчиво прислонившись лицом к его груди. Двое разговаривали, а значит, великан знал человеческий язык, что делало его ещё более опасным.

Передатчик в крохотном паучке мгновенно отправил видеозапись в полицию, и Олин контакт с Хастадом перестал быть тайной.

У следствия появились неопровержимые доказательства, что Ольга Белова – враг человечества.

***

Час «икс» не заставил себя ждать. Ночью Олю разбудил тревожный голос Хастада:

– Хола, у нас две минуты, чтобы взять самое необходимое!

– Что случилось? – сонно простонала она.

– Нас обнаружили. Не включай свет и не подходи к окнам, – предупредил великан.

Первое, что ей пришло в голову, – взять сумку с документами, мелочи для гигиены и кое-что из одежды. Хастад собрал в пакет еду и плед, выхватил из Олиных рук сумку и, когда за дверью послышался грохот, они покинули квартиру.

***

Единственным местом, куда Хастад мог привести свою женщину, было жилище сестры, Ашсахи.

Когда Хастад зажёг лампу, Оля испуганно огляделась по сторонам. В тусклом свете она увидела, как к ней приближается ещё один великан.

– Хастад… – Оля прижалась к нему.

– Это моя сестра, – ответил он. – Ничего не бойся. Мы будем жить здесь, пока не родится ребёнок.

– А она об этом знает?

– Ещё нет, – Хастад укутал Олю одеялом. – Сядь на пол. Я всё улажу. Ничего не бойся.

***

В новом доме их никто не ждал.

Обе женщины почти ничего не знали друг о друге. Хастад, во избежание лишних расспросов, держал подробности своей жизни в тайне. Он считал, что Хола и сестра узнают обо всём, когда придёт время. И теперь это время пришло.

Конечно, Ашсаха знала, что у Хастада появилась женщина. От него пахло ею. Ничего удивительного: мальчик созрел и попал в мир, где много женщин.

В поселении, где жила сестра Хастада, время от времени появлялись человеческие женщины. Некоторые зажиточные великаны приобретали себе новую наложницу, как только прошлая умирала. К человеческим женщинам не привязывались.

Хастад и его сестра заговорили на своём языке. От слов Хастада на лице женщины появилось выражение ужаса. Она хваталась за голову, показывала пальцем на Олю, размахивала руками и в конце горько завыла.

Оля не понимала, о чём конкретно спорят великаны, но ей захотелось вернуться обратно домой.

Хастад ожидал подобной реакции от сестры. Он был готов к тяжёлому разговору:

– Это Хола, моя женщина, – начал Хастад, обращаясь к сестре. – Она беременна, и ты поможешь ребёнку родиться. Мне нужно, чтобы Хола и ребёнок остались живы.

Великанше стало дурно, когда она поняла, что её брат выбрал себе человеческую женщину. И не просто выбрал, а связал с ней свою жизнь.

Ашсаха слишком любила брата, чтобы оставаться спокойной после шокирующего известия. Она знала, что люди – физически слабые, что половина беременных женщин умирают от разрыва сердца ещё до родов, а остальные – во время их.

Даже те женщины, которых после родов подкидывали в человеческие больницы, умирали. Все до единой. К новорождённому ребёнку не вернулась ни одна.

Почему так происходит? Ведь у людей тоже иногда рождаются крупные дети.

Всё дело в плотности костей. На Земле человек с ростом выше двух метров часто страдает заболеваниями опорно-двигательного аппарата. Хрящи и кости не выдерживают веса и земного притяжения.

Строение тела великана позволяет легко выдерживать нагрузку. У младенцев кости более плотные, а хрящевая ткань к моменту рождения развита лучше, чем у человека. Через месяц после рождения великаний ребёнок уже может ползать.

Из-за более высокой плотности и негибкости костей черепа великаньего младенца даже для женщины-великана роды – крайне тяжёлый и опасный процесс. У великанов рождение ребёнка тоже часто стоит женщинам жизни. Виной всему отсутствие развитой медицины и плохие условия жизни.

Гибриды великана и человека унаследовали высокую плотность костей от первых и, увы, ни одна похищенная женщина не пережила роды.

И теперь брат требовал от Ашсахи невозможное.

По тому, как заботливо Хастад укутал свою женщину одеялом, стало понятно, что она нужна ему не просто для удовлетворения сексуальных потребностей. Хастад полюбил человека.

Ашсаха, как и большинство представителей великаньего народа, была лишена дара красноречия, слова её не могли выразить всех переживаний.

– Она – человек! Мы оба знаем, что она скоро умрёт!

– Сделай так, чтобы Хола осталась жива, – упрямо и твёрдо повторил Хастад.

– Здесь вас обоих могут убить! – напомнила сестра о причине бегства Хастада из родного мира.

– Мне не нужна другая женщина. Они не тронут нас.

Хастад имел в виду, что великанам не выгодно избавляться от тех, кто уже определился с выбором женщины. Не конкурент – значит, не враг. Хастад не стал объяснять эту простую логику своей сестре.

– Нам пришлось сбежать, – пояснил великан. – Относись к ней хорошо.

– Завтра утром все будут знать, что вы здесь.

– Знаю. Будь настороже, – с этими словами Хастад оставил сестру и принялся мастерить ширму, за которой они с Холой будут чувствовать себя в относительном уединении.

Оля послушно сидела и не шевелилась. Её взгляд блуждал по жилищу: оно представляло собой шатёр, каркасом которому служили средней величины брёвна, а обшивкой – серые шкуры. В середине шатра находилось углубление для костра, но сейчас на его месте скромно горела лампа.

– Хола? Ты в порядке? – спросил Хастад.

– Угу, – кивнула она.

Хастад отгородил часть пространства и устелил за ширмой постель.

– Это наша кровать, – сказал он. – Ложись. Всё остальное завтра.

Оля легла и, сама того не ожидая, легко и быстро уснула безо всякой помощи.

***

Утром первой Олиной мыслью было: «О нет, это не сон…»

Место Хастада рядом уже остыло, значит, он давно проснулся. Зато за тонкой ширмой был отчётливо слышен голос незнакомого великана.

Оля, прикрываясь одеялом, выглянула. Третий великан, хоть и имел кожу такого же цвета, но выглядел иначе.

Если бы в туалете кинотеатра ей встретился именно он, Оля поседела бы на месте. Настоящий Халк среди великанов. Хастад и Ашсаха казались по сравнению с ним если не детьми, то подростками, тонкими сухими тростинами.

Ей подумалось: «Что если Хастад всё ещё не достиг полной зрелости? Вдруг он вырастет до таких же размеров?»

Гость смерил человеческую женщину сканирующим взглядом и о чем-то спросил Хастада. Слов Оле разобрать не удалось, но она выдохнула с облегчением, когда чужак исчез.

– Кто это был? – поинтересовалась она.

– Главный в поселении. Всё в порядке, – ответил Хастад. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Я сделаю тебе завтрак, – сообщил он и принялся за стряпню.

Даже в своём мире, где не в почёте были интеллигентность и нежность, Хастад оставался заботливым. Во всяком случае, к своей женщине. Он в прямом смысле готов был носить её на руках.

Ашсаха чаяний брата не разделяла. Она с первого дня старалась подсунуть новоиспечённой родственнице дела по дому. Оля была не против, всё равно других занятий у неё не было.

При дневном свете Оля разглядела болезненную худобу и сутулость Ашсахи. Великанша была похожа на скрюченную высохшую корягу.