Текст книги "Двойные листочки"

– Я дорешаю, и пойдём, две минуты.

Петя подошёл к учительскому столу.

– Мне нужно закрывать кабинет.

– Ты не умрёшь, если подождёшь одну минуту. – Вика лихорадочно бегала глазами по примеру, который пыталась решить, и, видимо, застряла. Петя наклонился ближе и заглянул в тетрадь.

– Вот здесь, – Петя ткнул пальцем в лист, – ты взяла не ту формулу. Эту задачу нужно решать через теорему Лагранжа.

Вика резко захлопнула тетрадь.

– Кажется, я тебя не просила помогать.

– Как и я тебя.

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. Вика хмыкнула, отвела взгляд и быстро побросала учебники в сумку. Потом растянула губы в ухмылке, подошла к Низовцеву и взяла его под руку.

– Пойдём, Ванечка, распишешься на груди у своей главной фанатки. А ты! – Она обернулась, указала пальцем на Петю и высоким голосом сказала: – А ты, Певцов, поработай ещё с ритмами. А то плаваешь…

И вслед за Ваней со смехом вышла из кабинета.

Петя скрипнул зубами.

Пока они с Милей проверяли, в порядке ли оставляют класс, голова у Пети горела от мыслей. Во-первых. Вольская. Невыносима. Петя с горечью подумал, что она, возможно, даже поладила бы с его отцом – критиковать Петину игру, кажется, теперь их общее хобби. Чёртова рыжая. Ещё и ушла с Низовцевым под руку…

Да, во-вторых, Низовцев. Петя вздохнул и провёл рукой по волосам. Как такое возможно? Как могло получиться, что именно в этом году, когда Петя остался без напарника и уже потерял всякую надежду, Ваня Низовцев, новенький бюджетник с дорогущей гитарой, свалился к нему в класс, как какое-то грёбаное чудо?

Глава 8
Последний козырь

ВАНЯ

Ваня с Викой вышли из кабинета и, не спеша шагая к лестнице, продолжали смеяться. Отшутившись и переведя дыхание, Вика поправила волосы и спросила:

– Ладно, я плохо разбираюсь в музыке, так что, пока Петруша вызывает «Скорую» своей самооценке и не слышит нас, скажи мне: как он на самом деле играет? По шкале от одного до десяти, где один – это «Бунько на алгебре», а десять – «Певцов-играет-как-костюмы-носит».

Ваня рассмеялся, потом серьезно ответил:

– Сто.

Вика удивлённо посмотрела на него:

– Он настолько хорош?

Ваня кивнул:

– И даже лучше. У него нереальное чувство ритма и техника игры. Он как будто заранее знает, что я собираюсь играть, и тут же накидывает подходящий ритм, помогает импровизировать. Это было… – Ваня задумался, подбирая слово. – Красиво. Не знаю, как объяснить, но то, что он умеет, – впечатляет.

Какое-то время они молчали, каждый в своих мыслях. Потом Вика тихо пробормотала:

– Он совсем другой, когда играет. И ты тоже. Вы как будто… Как будто расслабляетесь оба. Забываете, где вы и с кем.

Ваня удивлённо посмотрел на Вику – разве она не геометрию решала?

– Да. Музыка помогает… Быть другим.

– Каким?

Ваня ненадолго задумался.

– Громким. Заметным. – Он поправил чехол на плече. – Богатым?

Вика грустно улыбнулась:

– Богатые тоже плачут, Ванечка, поверь мне.

Он ничего не ответил, молча приглашая её продолжать. Вика тихо и задумчиво сказала:

– Мне кажется, когда мы жили проще, мама была счастливее. Сейчас она… Отдалилась.

– Мы тоже отдаляемся от родителей. Взрослеем и уже не так в них нуждаемся, как в детстве.

– Да, но в детстве родители с тобой играют, смеются, разговаривают как-то… мягче, что ли. А сейчас… А сейчас никто не нежничает. Только задают вопросы: «Как в школе, как оценки…»

Ваня подумал о своей маме, которая не далее как сегодня утром за завтраком трепала ему макушку, как трёхлетнему, а он шутливо отбивался от неё ложкой, поэтому промолчал. Наверное, у Вики в семье завтракают иначе.

Они вместе неторопливо добрели до кабинета русского. Ваня стукнул в дверь два раза и вошёл.

– О, Ваня, а я уж думала, ты не придёшь, – радостно сказала Яна, оторвавшись от тетради, а потом заметила, что за Ваней в кабинет зашла Вика, и тут же приветливо обратилась к ней: – Добрый вечер, Виктория! Ты тоже играешь?

Вика ответила, ухмыльнувшись:

– Только на нервах Певцова.

Яна с Ваней прыснули. Ваня забросил чехол на шкафы и повернулся к Яне:

– Ещё не закончили?

Яна опустила глаза на свой стол, который больше походил на руины: стопки тетрадей, открытый словарь, учебники и несколько книг со стихами.

– Почти, – сказала она немного растерянно, как будто только сейчас заметила, в каком состоянии рабочее место.

Ваня замялся, не зная, можно ли предложить Яне помощь при Вике. Но Вика неожиданно спросила её сама:

– Может быть, мы можем вам чем-нибудь помочь?

Яна с улыбкой покачала головой:

– Нет, одиннадцатый класс, спасибо. Бегите домой, поздно уже.

– Ну ладно. Тогда до завтра, Яна Сергеевна!

– Да, Викуля, до завтра.

Вика махнула рукой, повернулась к двери и шагнула в коридор. Ваня продолжал стоять. Яна посмотрела на него, её губы дрогнули в улыбке, когда она сказала лукавым шёпотом:

– Представляешь, домовой опять нашалил.

Ваня улыбнулся и поднял брови, изображая удивление:

– Что же он сделал?

– Булочку принёс!

Теперь Ваня сделал вид, что впечатлён:

– Какой молодец. Я почти ревную.

Он коротко вдохнул и подумал, не начать ли носить с собой кляп, чтобы перестать говорить вслух такие вещи. Но Яна улыбнулась. Сейчас она выглядела смущённой, отчего сердце Вани вдруг подскочило. Он отвёл взгляд, шагнул к двери и обернулся.

– До завтра, – тихо проговорил он с прощальным кивком.

– До завтра, Ваня, – так же тихо ответила она.

Ваня закрыл дверь и поймал взгляд Вики, которая всё это время стояла у двери, прислонившись к стене.

– Это что сейчас такое было?

– Что было?

– Вы что, общаетесь с Яной Сергеевной?

– Ну так, – Ваня повёл плечами и зашагал по коридору. – Немного. Первого сентября я заблудился и принял её за ученицу, это как-то сразу растопило лёд, и потом мы оба удивились, увидев друг друга на уроке. Так что да, теперь иногда общаемся.

– Понятно, – протянула Вика, всё так же пристально глядя на Ваню. Он уже хотел было продолжить нелепо оправдываться, но тут его настигло осознание. Певцов и Вика. Прикрылись. Яной. На него вдруг нахлынула необъяснимая волна раздражения. Он остановился и повернулся к Вике:

– Скажи, как так вышло, что ты сегодня прикрыла Певцова и стала нашим учителем?

Должно быть, его вопрос прозвучал чересчур резко, раз глаза у Вики слегка расширились от удивления. Потом она неожиданно улыбнулась и пожала плечами:

– Это была импровизация. Первое, что пришло мне в голову. К тому же мой голос гораздо ближе к русичке, чем, например, к Загировне или к биологу.

Ваня нахмурился:

– А зачем вообще этот спектакль?

– Потому что классу нужен номер на День учителя, а отец Певцова – тиран, у которого вместо души банковский сейф. Я же староста, Ванечка. Пришлось выкручиваться.

– Пусть Певцов сам себя выкручивает.

Вика продолжала смотреть на Ваню с лёгкой улыбкой, отчего раздражение Вани почему-то только усилилось. Вика мягко ткнула его локтем в бок:

– Сэр Ванечка, не злись. Вам же нужно репетировать. Тем более вы оба здорово играете и явно от этого кайфуете. Я спасла положение.

Ваня понял, что должен остыть. Немедленно. Иначе поругается с Викой, а он этого не хотел. Виновата не она. Он сделал глубокий вдох и сказал уже гораздо спокойнее:

– Я так понял, отец Певцова – серьёзный человек. Лучше с ним не шутить.

– Да мы и не шутим, ты что, у нас всё серьёзно. Серьёзность – моё второе имя. – Она снова слегка его пихнула: – Ладно тебе, это же всего на один раз. Сдуйся немедленно, а то ты становишься похож на Петрушу.

Ваня улыбнулся, но на душе у него всё равно было тревожно.

Когда они спустились на первый этаж, Вика направилась к шкафчикам девчонок, а Ваня подошёл к своему. Он сменил обувь и уже потянулся за курткой, когда в гардеробе показался хмурый Певцов. Отлично. Ваня повернулся к нему:

– Ты же осознаёшь, что со своими репетициями сегодня спрятался за спинами сразу двух девушек?

Петя сначала непонимающе моргнул, потом открыл свой шкафчик, кинул на пол уличные ботинки и холодно ответил:

– С моими репетициями? Мне казалось, я не единственный, кто в них заинтересован.

Наблюдая, как Певцов переобувается, Ваня сердито возразил:

– Да, но не так. Почему все вокруг должны быть замешаны в твоих семейных разборках?

Петя швырнул школьную обувь в шкаф и повернулся к нему:

– Оставь своё благородство при себе, Низовцев. Всё это не твоё дело.

Петя, уже накинувший пальто, громко захлопнул шкафчик и шагнул к выходу. Ваня среагировал быстрее, схватил его за локоть и развернул обратно. Теперь они стояли лицом к лицу, хотя Певцов был немного выше. Ваня тихо проговорил:

– Ошибаешься. Это очень даже моё дело, Певцов.

Петя ответил ему, с вызовом глядя в глаза:

– Кулаки чешутся, Низовцев?

Ваня не собирался вестись на такую провокацию, поэтому отступил и спокойно произнёс:

– Если хотя бы одна из них пострадает из-за твоего отца – зачешутся.

Петя несколько секунд молча смотрел на него, а потом сунул руку в карман и кивнул с непонятной улыбкой, которая показалась Ване скорее печальной, чем обычной певцовской – глумливой.

– Справедливо, – сказал Петя. – Но не волнуйся. Если хотя бы одна из них пострадает, я сам себе врежу.

Ваня слегка склонил голову:

– Я добавлю. Будь уверен.

Петя хмыкнул и пошёл в сторону коридора, но у выхода вдруг снова обернулся и задержал на Ване пристальный взгляд.

– Знаешь, я нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал он, кивнул на прощание и вышел из гардероба.

Ваня вздохнул, накинул куртку и захлопнул шкафчик. И почему он так разозлился? Это всего лишь одна репетиция. Ничего особенного. И никто не пострадал.

– Ванечка, неужели ты копаешься дольше девчонки? – Вика в сиреневом плаще и фиолетовом шарфике подошла к нему.

– Да мы тут с Певцовым немного подискутировали.

– На тему?

– На тему его адекватности.

– О, жаль, меня не было рядом, у меня есть пара тезисов по данному вопросу.

Вика хихикнула и поправила сумку.

Когда они вышли на крыльцо, было уже около семи. На улице стемнело, двор освещали фонари, и становилось довольно прохладно. Ваня слегка поёжился, пожалев, что не надел с утра шарф. Он повернулся к Вике:

– Ты далеко живёшь? Я могу тебя проводить, темно на улице.

– О, сэр Ванечка, это очень мило! – Вика улыбнулась и задержала на нём взгляд. – Прибереги это для… Для того, кого не встречают на машине, – она мотнула головой в сторону серебристой иномарки, припаркованной напротив школы. –  Мама сегодня закончила пораньше, а я, наоборот, позже, так что впереди меня ждёт дивная семейная поездка до дома. Хочешь, мы тебя подвезём? При тебе мама будет милашкой.

Ваня покачал головой:

– Нет, я лучше сам.

– Ну ладно, тогда увидимся завтра!

Вика махнула ему и пошла к машине. Ваня медленно спускался по ступенькам школьного крыльца и думал о другой девушке, которая пойдёт домой в темноте. Интересно, её кто-нибудь встречает? Подвозит на дорогой иномарке? Ваня поднял повыше воротник, надел наушники и быстро зашагал к остановке, заглушив мысли музыкой.

ПЕТЯ

Петя с Милей сидели в столовой. Вокруг царили шум и суета, то и дело раздавался чей-то смех и звон посуды. За соседними столиками весело болтали одноклассники, но Петя с Милей ели в угрюмом молчании. Оба были не в духе. С репетиции прошло пять дней, но ни одна из проблем так и не решилась. Вокалиста у них не было, а Миля после неудачи в среду как будто совсем потеряла веру в себя. И сами репетиции… Петя не представлял, что можно придумать и как провести отца.

Петя отодвинул тарелку и бездумно уставился в одну точку, привычно проворачивая в левой руке палочку. Он думал о том, каким неожиданно сложным оказался этот учебный год, когда его внимание привлекло ярко-рыжее пятно. Вика и Ваня прошли мимо и устроились за одним из столиков начальной школы. Какого чёрта их туда понесло? Кто им разрешил там садиться? Петя резко выдохнул. Вольская, конечно, никого не спрашивала. Он изо всех сил старался не вспоминать, как она его высмеяла и унизила на репетиции. А тут ещё Низовцев неожиданно заступился за свою рыжую подружку – так всполошился из-за какого-то звонка. Наверное, она ему нравится. А он ей?

Петя украдкой наблюдал за тем, как они болтают и едят, как Ваня что-то сказал Вике и та заливисто рассмеялась. И без того плохое Петино настроение стремительно спикировало к нулю. У Низовцева всё легко: и гитара, и музыка, и Вика… А Пете приходится наизнанку выворачиваться, чтобы просто сыграть на школьном концерте. Не справедливо.

Петя продолжал смотреть на парочку. Да, она наверняка ему нравится – они постоянно ходят вместе. Но вроде бы пока не встречаются. Петю это, конечно, не сильно волновало, но не хотелось, чтобы Низовцев отвлекался от репетиций. Которые и так под угрозой срыва.

– Может быть, вам правда лучше выступить вдвоём? – тихо спросила Миля. Петя вздохнул и отвёл взгляд. Миля задавала ему этот вопрос по нескольку раз в день.

– Мы порепетируем ещё. Если решишь, что тебе некомфортно, значит, мы выступим сами. Не волнуйся, ты никого не подведёшь, если откажешься.

– Ладно. – Миля печально покачала головой: – Жаль, что я не так талантлива, как вы.

Петя слегка поморщился:

– Считаешь, мы талантливы? И я тоже?

– Ты шутишь? Петруша, не слушай эту рыжую выскочку! Ты потрясающий ударник, самый лучший. Ты это знаешь, я это знаю, и вся школа это знает. – Миля положила руку ему на предплечье: – Ты же Певцов!

Петя отклонился на спинку стула и посмотрел в потолок.

– Что толку от таланта, если я не могу открыто им пользоваться?

Миля мягко улыбнулась:

– Однажды твой отец поймёт, что ошибается.

– Это когда же? С моей смертью? – Петя не смог сдержать горькой усмешки.

– Нет, конечно. Не говори так. В прошлом году ты хотел на пробы к Зиновьеву. Вот и пробуй. Это впечатлит даже твоего отца.

– К Зиновьеву берут только группы. А я один.

– Не один. Ты сам мне все уши прожужжал, что на тебя свалился чудо-гитарист. Думаешь, Ваня не согласится?

– Не думаю. Я уверен, что он не согласится.

– Но он тоже талантлив… – Миля перевела взгляд на Ваню. – Вместе у вас хорошие шансы. Вы же прямо сразу с ним сыгрались, не думала, что так вообще бывает.

Петя вздохнул и потёр виски. Он тоже это отметил на репетиции, но не позволял себе строить никаких планов.

– Сначала нужно разобраться со школьным концертом, – твёрдо произнёс он, обращаясь скорее к себе, чем к Миле. – Если мы нормально выступим, можно будет попробовать поговорить с ним о Зиновьеве. Сейчас нет смысла, – с нажимом проговорил Петя, видя, что Миля собирается возразить. – Надо посмотреть, как он держится на сцене и как мы вместе смотримся. Может, это всё мои фантазии. Вижу то, что хочу видеть.

– Но я-то тоже не слепая! – воскликнула Миля, схватив вилку и, видимо, решив всё-таки поесть. – И не глухая. Вам, ребята, суждено играть на сцене и собирать залы.

Сердце Пети откликнулось на слова Мили ускоренным пульсом.

– Ешь свою траву и не дави на больное, Милёк.

– Это не трава! Я же не корова тебе, – шутливо возмутилась Миля.

– А что это? Я вижу в твоей тарелке только зелёный цвет.

– Это салат! Не все едят порциями, которыми можно неделю кормить семью из трёх человек.

Петя хмыкнул. Он запустил руку в волосы и снова откинулся на спинку стула. Палочка в левой руке завертелась быстрее.

– Что же мне делать с отцом? – Петя задумчиво вёл взгляд по потолку, как будто там могла оказаться какая-нибудь подсказка. – Может, двоек наполучать? Тогда меня будут оставлять после уроков на исправления, а потом мы будем репетировать.

– А потом тебя отчислят за неуспеваемость, – сказала Миля, жуя салат, который больше смахивал на пучок зелени, политый маслом.

Петя выдохнул и задумался. Прожевав, Миля сказала:

– Давай выдумаем какой-нибудь кружок раз в неделю.

– Он проверит.

– Да как он проверит? Обзвонит всех учителей?

– Нет. Всех он не обзвонит, – пробормотал Петя, снова глядя в пространство перед собой. – Но нам все и не нужны. Нам нужен только один учитель. Точнее, только одна. – Петя сфокусировал взгляд на рыжих волосах. – Что ж. Другого выхода у меня, похоже, нет.

Петя резко поднялся, сунул палочку в карман и, не дав себе времени передумать, быстро направился к столику напротив брокколи-дирижёра. Он шёл и думал, как бы помягче начать, чтобы сразу всё не испортить.

– Есть разговор, – выпалил он, подойдя к Ване с Викой. Отличное начало. Петя сам на себя мысленно поморщился. Отодвинул стул, сел между ними и чуть не расхохотался, увидев Викино выражение лица. К счастью, она не могла ничего ему сказать, поскольку рот её был набит спагетти. Петя воспользовался этим и быстро затараторил, обращаясь сразу к ним обоим: – Слушайте, нам нужно репетировать. Среда – по-прежнему идеальный вариант. Но мой отец почему-то верит, что из меня получится хороший юрист в его фирме, поэтому настаивает, чтобы я там пропадал после школы. Переубедить его может либо учитель, либо кто-то очень бесстрашный. Благо за этим столом сидит человек, который умело может совместить обе эти роли. – Петя повернулся к Вике: – Мне нужно, чтобы ты позвонила отцу и сказала, что я буду ходить на дополнительные по русскому. А я у Яны Сергеевны получу пару двоек для достоверности. Тогда мы сможем каждую среду собираться и репетировать на благо класса и школы!

Вика так торопилась быстрее прожевать спагетти, что чуть не подавилась.

Поборов желание засмеяться, Петя добавил:

– Пожалуйста.

Наконец всё проглотив и нарочито не спеша отпив из чашки чай, Вика направила на Певцова вилку:

– Петруша, у меня к тебе целых три вопроса. Во-первых, почему это не могло подождать до следующей перемены? Мы же едим, а ты своим скафандром портишь нам весь вид.

Петя удивлённо приподнял бровь. Под скафандром, вероятно, подразумевался его серебристо-серый костюм. Он слегка отдёрнул рукав рубашки асфальтового цвета и спокойно ответил:

– Вам не кажется, что вы немного староваты, чтобы есть здесь?

– Тебе не кажется, что ты слишком молод, чтобы быть таким занудой? Ладно, давай перейдём ко второму вопросу. А он такой: ты что, смеёшься? Ты хочешь, чтобы я добровольно оставалась каждую среду в школе до позднего вечера? Почему ты не можешь попросить любого из парней притвориться биологом?

– Это не сработает. Второй учитель будет ему звонить и оставлять после уроков? Слишком палевно, отец что-то заподозрит. А вы с ним уже почти друзья, – добавил он, приложив усилия, чтобы это не прозвучало ядовито.

Вика собиралась ещё что-то сказать, но Петя покачал головой:

– Ты израсходовала весь лимит вопросов.

– Тогда у меня тоже один есть.

Петя медленно перевёл взгляд на Низовцева.

– Правильно ли я тебя понял: ты хочешь, чтобы Вика позвонила твоему отцу и наврала про дополнительные занятия, а потом всю четверть притворялась Яной Сергеевной?

Петя положил руку на стол и откинулся на спинку стула.

– Ладно, звонить не обязательно, отцу я сам скажу. И он вряд ли будет проверять каждое занятие. Но на всякий случай нужно, чтобы Вика просто присутствовала, если отец всё-таки позвонит ещё раз. И не всю четверть, а только три среды, до концерта.

Ваня молча тряхнул головой, будто не веря, что Петя серьёзно. Вика набрала в грудь воздуха, явно собираясь возражать и спорить. Петя понял, что настало время для последнего козыря. Он коротко вздохнул и в упор посмотрел на Вику:

– Ты будешь старостой.

Вика хлопнула глазами:

– Что?

Петя оставался серьёзным:

– Если мы отрепетируем и нормально выступим… Я… – Во рту вдруг стало сухо. Петя прочистил горло. – Я сдам значок старосты. Скажу Марише, что больше не претендую и что старостой будешь ты одна.

После небольшой паузы Петя добавил:

– Как ты и хотела.

Петя продолжал неотрывно смотреть на Вику, поэтому увидел, как поменялось её выражение лица. Кажется, ему удалось до неё достучаться и остановить поток издёвок. Значит, всё не зря.

– Ты это серьёзно? Между значком старосты и школьным концертом ты выберешь… концерт? – шокированно спросила Вика.

– Я выберу музыку. Всегда, – твёрдо ответил Петя. – Так что, мы договорились? Теперь ты сможешь задержаться в среду?

Вика немного помолчала, не отрывая глаз от Пети, потом тихо сказала:

– Я подумаю.

Петя ещё секунду смотрел в её зелёные глаза, потом повернулся к Ване:

– По поводу пострадавших. Пока что это только я. И, скорее всего, мною всё и ограничится. Если что-то изменится, мы поговорим. Как и договаривались.

Ваня, такой же удивлённый, молча кивнул. По всей видимости, он тоже хотел, чтобы его драгоценная Вика стала старостой. Петя почувствовал, что в горле стало кисло. Он быстро поднялся из-за стола и посмотрел на Вику:

– Тогда жду твоего решения. Постарайся не затягивать, чтобы мы могли порепетировать в следующую среду. Отцу я про дополнительные в любом случае скажу. – Петя перевёл взгляд на Ваню: – В среду в четыре в кабинете музыки. При любом раскладе. Гитару не забудь, – напоследок бросил он и поспешил к Миле, которая уже подхватила их вещи и шла ему навстречу.