Текст книги "Дети Великого Шторма"

– Вот именно, подумал. – Он постучал по виску полусогнутым пальцем. – Ты думай побольше, только головой! А не другим местом!

Умберто проворчал что-то про Меррскую мать и поднялся, кряхтя. Палуба «Невесты» имела любопытное обыкновение становиться то шершавым деревом, то твердым камнем.

И беспричинно на этой палубе никто не спотыкался.

Ни на следующий день, ни потом обещанный Крейном разговор о Двуликой богине с участием Эсме так и не состоялся. Джа-Джинни и Умберто не стали напоминать об этом капитану, но было заметно, что пребывание на странном острове их тяготит. Эрдан разозлился на Кристобаля и решил поговорить с Эсме сам.

Удачный случай представился, когда она напросилась на прогулку по берегу.

Лодочка высадила их и осталась ждать, покачиваясь на воде. Эрдан побрел вдоль линии прибоя; каблуки его сапог утопали в мокром песке, а набегавшие волны стирали следы. Целительница шла в нескольких шагах позади, не делая попыток заговорить первой. Корабел несколько раз оглянулся и постепенно осознал, что беседа о Двуликой может оказаться сложнее, чем он предполагал.

– Я как-то раз слышала легенду о моряках, которые обнаружили не отмеченный на картах остров, – сказала Эсме, когда он обернулся в очередной раз. Ларим сидел у нее на плече, свесив длинный хвост и загадочно сощурив глаза. – Они очень удивились и обрадовались – он казался таким красивым…

– А когда на берегу разожгли костер, – подхватил Эрдан, – то выяснилось, что остров этот на самом деле – спина чудовища, столь огромного, что даже представить страшно. Моряки чудом спаслись, когда оно решило нырнуть, чтобы избавиться от странного жжения и зуда.

– Хорошая сказка.

– Сдается мне, ты не случайно о ней вспомнила.

– «Невеста» подсказала, что этого острова тоже нет на картах… – Целительница развела руками, виновато улыбаясь. Ларим, едва не свалившись на песок, возмущенно застрекотал. – Последние два дня я опять начала чувствовать мыслеобразы, отголоски чужих бесед. Вы можете поговорить с капитаном, чтобы он снова сделал все как раньше?

– Разумеется, я поговорю с ним.

«Только не думаю, что и впрямь все будет как раньше».

– Это хорошо, – сказала девушка. – Я уже привыкла… к спокойствию.

– Я, возможно, и сам могу тебе помочь. – Он мысленно потянулся к связующей нити и легонько сжал ее. – Что ты чувствуешь?

Эсме нахмурилась, а потом ее лицо сделалось озадаченным. Она потерла висок. Ларим вопросительно свистнул.

– Ох, – пробормотала она. – Как вы это делаете?

– Что ты чувствуешь? – повторил Эрдан.

– Тишину, – сказала Эсме. – Я теперь только понимаю, что все это время где-то в моей голове звучали голоса всех, кто находится на борту «Невесты ветра»… днем и ночью, днем и ночью… Они просто были очень тихими, а сейчас совсем замолчали. Так странно…

– Я держу в руке… в воображаемой руке… то, что связывает тебя и «Невесту ветра». – Эрдану еще не приходилось объяснять основы мастерства тому, кто ничего в них не смыслил, не был навигатором, но при этом многое чувствовал. – Эта нить невидима, неосязаема, но очень прочна. Ее невозможно… почти невозможно разрушить, если навигатор или фрегат не согласны с тем, что человека следует отпустить.

– Они оба должны согласиться? – уточнила Эсме. Эрдан кивнул. – А если фрегат против, что делает навигатор? Это ведь… неприятная ситуация.

– Еще бы… – Мастер-корабел улыбнулся. – Если такое случается, значит, навигатор на самом деле нуждается в человеке, которого хочет прогнать; значит, причина всему происходящему – пустая, мелочная обида, и навигатору следует перво-наперво разобраться в самом себе.

– Выходит, фрегат не позволяет ему совершать поспешные и необдуманные поступки?

– Как правило, да.

Эсме сначала улыбнулась и покачала головой, восхищаясь загадочной природой фрегатов, а потом вдруг застыла, словно прислушиваясь к чему-то. Ее лицо резко помрачнело. Она подняла руку и потерла затылок.

– Что такое? – спросил Эрдан, по-прежнему сжимая связующую нить. – Тебе плохо?

– Отпустите ее… – тихо проговорила целительница. – И не говорите капитану ничего. Наверное, «Невеста» еще не совсем пришла в себя после повреждения… ранения… после того, что случилось.

Эрдан повиновался, однако внезапная перемена в поведении целительницы его насторожила. Если бы они находились на оживленной городской улице, то ослабевшие барьеры, которые возникли в ее сознании одновременно с вступлением в команду «Невесты ветра», должны были бы пропустить сильный поток чужих мыслеобразов. Его собственных мыслей явно недоставало, чтобы сбить ее с толку, тем более что они находились друг от друга дальше, чем в трех шагах. Что же произошло?

– Ты что-то от меня скрываешь?

– Ничего особенного… – Она поморщилась. – Эрдан, а что там такое?

Он обернулся, но увидел только море: поверхность воды серебристо поблескивала, слабые волны бежали к берегу. Она хотела его отвлечь, чтобы поменять тему разговора? Не очень-то изящно.

– Я ничего не вижу.

– Там что-то было, – растерянно проговорила девушка. – В воде…

Она еще не успела договорить, а Эрдан уже все увидел сам.

Шагах в тридцати от берега вода вдруг словно закипела, и над ее поверхностью показалось нечто белое и гладкое – оно напоминало купол медузы, но размером с пивной бочонок. Странное создание поднималось все выше, и наконец выглянула нижняя часть купола, поросшая шевелящейся бахромой отвратительного вида. Из центра купола свисали длинные щупальца. Тело медузоподобной твари было полупрозрачным. Когда она приблизилась, стали заметны пульсирующие узоры жил под обманчиво тонкой шкурой.

Эрдан потянул целительницу за руку и негромко скомандовал:

– Уходим в лес. Быстро.

– Подождите… – пробормотала Эсме, не двигаясь с места. – Они… Я чувствую их мысли… Это так странно!

Следом за первой «медузой» показались еще две, побольше. Их щупальца были мохнатыми, и Эрдан знал: одного прикосновения достаточно, чтобы отправить их обоих на Крабьи луга, и никакой дар Эльги не спасет. Если хоть одна из этих тварей прыгнет…

Мастер-корабел задрожал.

– Эсме, это мерры. Жители глубин. Не куклы, которых ты видела раньше, а настоящие мерры! Ты не понимаешь, как это…

– Они не опасны! – перебила целительница. – Я… точно знаю! Эрдан, они хотят мне что-то сказать!

Ларим пискнул и перепрыгнул на руки корабелу. С изумлением и ужасом Эрдан увидел, как Эсме шагнула навстречу тварям, замершим над поверхностью воды шагах в десяти от берега. В любой момент они могли завертеться, раскинув в стороны смертоносные щупальца, и броситься на хрупкую беззащитную целительницу – но его бешено колотящееся сердце отсчитывало удар за ударом, а ничего не происходило.

Лодка с «Невесты ветра» уже неслась по волнам, но она могла опоздать…

Увести Эсме против воли? Эрдан не был уверен, что, если попытается это сделать, мерры не набросятся на них. Пока что странная троица оставалась в неподвижности – лишь щупальца, касавшиеся воды, слабо шевелились. Эсме застыла словно изваяние; набегающие волны вымочили юбку почти до колен, но девушка не обращала на это ни малейшего внимания. Это зрелище – три мерра и целительница – было одним из самых удивительных из всего, что Эрдану довелось увидеть за много-много лет, и он вдруг понял, что больше не боится.

Время остановилось.

Мерры висели над водой, казалось, целую вечность, а потом величаво поплыли прочь, медленно опускаясь. Они скрылись из виду как раз в тот миг, когда из-за скалы появилась лодка, и Эрдан облегченно вздохнул. Целительница обернулась к нему и попыталась что-то сказать, но не сумела издать ни звука – а потом с тихим вздохом повалилась на песок.

– Хочешь сказать, ты видела страну мерров?! – спросил крылан.

Эсме, сидевшая за столом, устало кивнула. Собравшиеся в капитанской каюте переглянулись: Умберто растерянно пожал плечами, Джа-Джинни с тревогой посмотрел на капитана, словно ожидая, что тот все объяснит, а сам магус уставился на Эрдана, и в его взгляде отражались весьма противоречивые чувства.

– А чем еще это могло быть? – еле слышно проговорила Эсме. – Даже не знаю, какими словами описать то, что они мне показали. Я увидела… мир, который очень сильно отличается от нашего. Он погружен во тьму и безмолвие, но одновременно полон ярких огней. Жизнь в нем течет размеренно и неторопливо. Там есть дворцы размером с острова и живые существа из воды и света. Я не почувствовала в их мыслеобразах зла. Только любопытство. Они просто хотели… поговорить.

– Эсме… – неуверенно начал Умберто. – А ты знаешь, как называют тех, с кем разговаривают мерры?

Она кивнула. Это знали все.

Очарованные морем.

– Нет. – Крейн тряхнул головой, его разноцветные глаза сверкнули. – Нет-нет-нет. Вы не станете повторять дурацкие слухи здесь, на моем корабле, потому что никто из вас – никто! – понятия не имеет, кто такие на самом деле очарованные морем. То, что случилось с Эсме, трудно объяснить. Но к меррской… к морской болезни оно не имеет никакого отношения!

Эрдан торопливо перебирал в памяти все, что ему приходилось слышать о меррах и тех, кто и впрямь мог с ними разговаривать. Со времен последней войны, закончившейся великим перемирием, жители глубин отгородились от людей, и новые истории об очарованных появлялись все реже и реже. Меррская мать пообещала оставить детей земли и неба в покое и, похоже, держала слово.

«Третий дар, – вдруг подумал мастер-корабел, – умение видеть сокрытое. Может, это он и есть? Не способность читать мысли, не целительство, а понимание языка мерров, благодаря которому у человека или магуса появляется возможность увидеть подводный мир… и не просто увидеть, а стать его частью».

Все взгляды устремились на Крейна.

– Дело серьезное, Кристобаль, – сказал Джа-Джинни. – Если ты и вправду хочешь, чтобы мы успокоились, объясни хоть что-нибудь. Почему ты так убежден, что она не очарованная морем?

– Потому что очарованность – это тяжелая болезнь, – ответил магус, не скрывая раздражения тем, что его вынудили сказать больше, чем хотелось. – Сначала она меняет тело изнутри, а потом добирается до самой сути, и вот тогда-то люди замечают, что кое-кто слышит голос моря, и этот голос становится все сильнее с каждым днем… Эсме, тебе никогда не хотелось броситься с борта ~Невесты~ в воду?

– Я плохо плаваю, – призналась целительница и покраснела.

– Очарованных это не останавливает, – сказал Крейн. – Они не могут утонуть, их держит вода. До того момента, пока болезнь не начинает менять их внешность, они славятся отчаянной смелостью и даже совершают подвиги. А потом у них отрастают жабры, и те же самые люди, которые готовы были их носить на руках, хватаются за камни и остроги. Конец истории. – Он окинул взглядом собравшихся и прибавил чуть мягче: – Я знал многих очарованных и не вижу никаких оснований бояться. А вот подумать, почему мерры захотели поговорить с Эсме, не помешало бы.

Для Умберто слов капитана оказалось достаточно; Джа-Джинни, хоть и продолжал хмуриться, тоже не выглядел таким встревоженным, как в самом начале разговора. Эрдан, которому было известно то, чего они оба не знали, посмотрел на Кристобаля и кивнул.

– Вы меня простите, – тихо проговорила Эсме, не поднимая глаз, – но я, кажется, очень устала. Можно мне уйти?..

– Иди-иди, – сказал магус лишь самую малость быстрее, чем было нужно. – Поговорим потом.

– Опять забыли спросить про Двуликую госпожу! – укоризненно заметил Джа-Джинни, когда за целительницей закрылась дверь. Крейн, который все это время с трудом изображал здорового и полного сил капитана, обессиленно рухнул на койку; с его лица мгновенно сошли все краски.

– Она ничего не знает, – сказал он и повернулся к мастеру-корабелу: – Эрдан, как же вы могли отправиться на прогулку вдвоем? После того, что обнаружил Умберто? И зачем, скажи на милость, вы забрели так далеко?

– Э-э… мы, пожалуй, пойдем! – торопливо проговорил крылан.

Магус еле заметно кивнул, и Джа-Джинни с Умберто ретировались поразительно быстро. «Бросаете меня на произвол судьбы?» – подумал Эрдан и устало усмехнулся. После случившегося на берегу он чувствовал себя совершенно изнуренным и с удовольствием ушел бы в каюту, чтобы отдохнуть. Но перед этим нужно было объясниться с капитаном.

– Ты тоже не подумал об опасности, раз не остановил нас…

– Это не оправдание! – взвился Крейн. – У тебя своя голова на плечах, как и у Эсме! Я один не могу принимать решения за каждого члена команды в отдельности! Или ты хочешь, чтобы я следил за каждым вашим шагом, постоянно во все вмешивался? Так, да?!

– Кристобаль, оставь в покое старую развалину, не терзай вопросами! – попросил Эрдан. – Тем более такими, ответы на которые тебе известны. Что произошло, то произошло. Да, я ошибся… Но ведь ты и сам кое-что делаешь неправильно.

– О чем это ты? – проворчал магус, насторожившись. – Что я делаю неправильно?

Эрдан нахмурился. Следовало очень осторожно подбирать слова, чтобы капитан понял его и выслушал до конца, и к тому же не забывать, что их сейчас, возможно, слушает не только «Невеста ветра». Это было гораздо сложнее, чем казалось поначалу.

– Видишь ли, Кристобаль… Когда ты слишком много думаешь о чем-нибудь, «Невеста» это чувствует… э-э… и тоже начинает уделять много внимания этой вещи… или человеку.

~~~

Крейн помрачнел и отвел взгляд. Он все понял сразу, как и «Невеста ветра».

– Последствия непредсказуемы, ты же знаешь.

– Знаю, – пробормотал магус. – Так, говоришь, я слишком много думаю?

Этот вопрос не требовал ответа, хотя Эрдан мог бы прибавить: «Еще и делаешь!» В первые дни и даже недели пребывания Эсме на борту поведение капитана легко было списать на желание завоевать ее доверие, но время подобных оправданий прошло. Эсме подружилась с командой, ее обожали все до единого матросы, и никому из них даже в страшном сне не привиделось бы, что ее может обидеть кто-то из своих. Девушке жилось на фрегате вполне вольготно, а что до опасных приключений – так она ведь понимала, что за жизнь выбирает, оставаясь на пиратском корабле. Но магус продолжал ее оберегать, словно хрустальный бокал под камнепадом, – и будь все так просто! Эрдан вдруг вспомнил, как Кристобаль попытался скрыть от Эсме существование Камэ, – даже силу применил, чего никогда не делал раньше. Мастер-корабел сокрушенно вздохнул: «Старый я дурень! Паучок-то сразу поняла, в чем дело…»

– Я помню, Кристобаль, что ты не вмешиваешься в чужие мысли без надобности, – сказал он. – Но «Невеста» слушает нас постоянно. Она знает гораздо больше секретов, чем ты. И если вдруг ей покажется, что…

– Все понятно, – перебил Крейн. – Спасибо, что предупредил.

«Понятно, как же…»

Эрдану сделалось очень жаль своего ученика, которому предстояло пройти через нелегкое испытание. Он, конечно, сумеет избежать ненужных слов и опасных поступков, да только «Невесту» этим не обманешь. Она все равно прочтет в мыслях капитана то, в чем он и самому себе не признается, – и тогда их ждут серьезные неприятности.

– Кристобаль…

Магус, до этого молча смотревший перед собой отсутствующим взглядом, встрепенулся и поднял глаза на мастера-корабела.

~~~Что?~~~

«Не влюбляйся в нее, пожалуйста».

– Иди ты к кракену, учитель, – сказал феникс с кривой ухмылкой.

* * *

– Не советую тут набирать матросов, – сказал Эрдан. – Здешняя публика не пойдет к неизвестному капитану, а такой красивый фрегат без команды обязательно привлечет внимание цепных акул и императорских вербовщиков. В общем, если ты не хочешь попасть на добровольно-принудительную службу к его величеству, старайся держаться тихо и скромно.

Кристобаль кивнул. Маленькая команда «Невесты ветра» собралась у носа корабля, чтобы понаблюдать за приближавшимся Облачным городом: древний порт встретил их лесом мачт, за которыми едва виднелись красные черепичные крыши домов, утопающие в предрассветном тумане. От одного конца огромной пристани до другого едва ли можно было дойти за день, а уж сам город и вовсе подавлял своими размерами. Провинциалы обычно чувствовали себя на шумных многолюдных улицах очень неуютно и легко становились жертвами воров и мошенников, для которых здесь было истинное раздолье.

Флегматичная физиономия Унаги не выдавала его эмоций. Эрдан всерьез подозревал, что верзила-матрос совершенно одинаково относится как к столичному порту, так и к любому другому, даже самому захудалому. Велин, напротив, заметно волновался, и мастер-корабел догадывался, в чем дело: любознательный целитель с удовольствием бы погулял по местным книжным лавкам, но, поскольку денег едва хватало, чтобы заплатить пошлину за стоянку и не умереть потом с голоду, ему оставалось лишь страдать молча. Эрдану было его очень жалко.

Кристобаль с самого утра пребывал в задумчивом настроении и почти не разговаривал. Сейчас же во взгляде капитана, устремленном на крыши Облачного города, Эрдан различил тоску – слабый отголосок его собственной. Такое чувство способен испытывать лишь человек, который возвращается на пепелище родного дома. Хотя дом молодого феникса находился далеко от Облачного города, все вспыхнуло именно здесь, и шрамы от тех ожогов болели до сих пор. Эрдан хорошо помнил, что рассказывал его ученик в бреду.

– Здесь мы расстанемся, Кристобаль, – сказал он.

Магус взглянул на него с легким удивлением, но промолчал – просто кивнул. Эрдан был за это благодарен вдвойне. Ему не хотелось выслушивать ни просьбы, на которые пришлось бы ответить отказом, ни неискренние слова прощания. Ведь мастер-корабел знал, как сильно фениксу хочется, чтобы он никуда не уходил.

Он шел по той же самой улице, по которой много лет назад покидал город, ставший почти родным. Тогда была ночь, сейчас – раннее утро. Корабел смотрел по сторонам, с удивлением понимая, что ничего не изменилось, как будто прошел всего один день. Или его память с возрастом ослабла? Все те же лавки, та же шумная толпа, причудливая смесь запахов и звуков – только в столице можно услышать сразу все диалекты, на которых говорят в Империи, только здесь в глазах рябит от пестроты нарядов и блеска драгоценностей. Город жил, как и раньше. Ему не было дела до немолодого человека, вознамерившегося вернуть прошлое.

Зазывала у входа в одну из лавок предложил ему отрез зеленого шелка, оттенком напоминавшего паруса «Невесты ветра».

– Нет денег! – отговорился корабел, но машинально сунул руку в карман длиннополой куртки и с удивлением нащупал там несколько металлических кругляшей.

Он вспомнил, как магус на пристани отряхивал его спину, и усмехнулся. Было бы глупо возвращаться – хотя кто знает? Не исключено, Кристобаль на это и рассчитывал, отдавая ему деньги… наверное, все, что у него остались. Нет уж, раз бравый капитан готов голодать, пусть голодает.

Эрдан пошел дальше и сквозь многоголосый шум неожиданно различил робкую мелодию сирринга: незатейливый мотив вызвал в его душе странное полузабытое чувство. Музыкантов рядом не было, но поодаль, у стены дома, стоял седой человек в рваном плаще непонятного цвета; у его ног топтались две куклы. Он управлял их движениями с помощью тонких, почти невидимых нитей, и создания из дерева, ткани и фарфора казались почти живыми.

Мастер-корабел застыл.

Одна кукла изображала мужчину в строгом костюме, с книгой под мышкой; выражение лица у нее было суровое: брови сведены на переносице, углы рта загнуты вниз. «Я очень занят, – говорило это лицо, – я делаю важное дело. Разве непонятно, что меня нельзя отвлекать?» Вторая кукла была женщиной в длинном светло-голубом платье, ее русые волосы, собранные в узел на затылке, удерживал миниатюрный гребень. Она протягивала руки к мужчине с книгой, но он все время отворачивался и сердито качал головой, раздражаясь, что его никак не оставят в покое.

В шаге от кукол лежала перевернутая шляпа, на донышке сиротливо поблескивала пара медяков. Музыка по-прежнему звучала из ниоткуда – Эрдан теперь знал, что никто другой ее не слышит и не видит того, что видит он.

Кукольник поднял голову и кивнул мастеру-корабелу, как старому знакомому. Рука Эрдана, действуя против воли, полезла в карман, выгребла оттуда все монеты и бросила в шляпу. Только тогда корабел понял, что Кристобаль отдал ему не медную мелочь, а серебро. Соврал, выходит, когда сказал, что у него нет ни гроша в кармане. В чем еще он мог соврать, интересно?..

– Неслыханная щедрость, – сказал Кукольник с добродушной усмешкой, от которой корабела пробрал озноб.

Вблизи было видно, что плащ Кукольника когда-то украшала искусная вышивка, но сейчас от нее остались лишь непонятные обрывки – щупальца кракена, хвосты комет, птичьи крылья и морские волны…

– Сколько лет, сколько зим! – продолжил Кукольник и шутливо поклонился. Куклы последовали его примеру. – Давно ли ты проходил по этой улице – один, крадучись сквозь ночную мглу, словно заправский вор? Вижу, судьба была к тебе неблагосклонна. Ты успешно украл почти десять лет жизни у самого себя.

– Лучше так, – хрипло проговорил Эрдан, – чем плясать под чужую дудку.

Кукольник улыбнулся.

– Но я не музыкант, у меня нет дудки. У меня вообще ничего нет – я всего лишь один из миражей, которые возникают над городом во время полуденной жары. Если ты меня видишь, тебе пора в тень! – Он красноречивым жестом прикрыл голову. – Я никто и ничто, я просто пыль, которую ты отряхнул со своих стоп, покинув Облачный город. Но пыль знает все, и от нее не скрыться…

Эрдан зажмурился и увидел, как лучи света, падающие сквозь витражное окно, разноцветными пятнами ложатся на книги, карты, руки человека напротив – красивые руки с тонкими сильными пальцами – и его лицо с благородными чертами. Его глаза светятся от нетерпения, губы плотно сжаты, но слова, произнесенные мгновение назад, все еще витают под высокими сводами комнаты: «Ты должен открыть мне этот секрет! Я стану твоим лучшим учеником, и вместе мы превзойдем всех, кто был и будет…»

– Нет, – сказал мастер-корабел. – Пыль знает не все.

Что-то коснулось его ноги. Он открыл глаза и увидел, что кукла в голубом платье глядит на него снизу вверх, и на ее фарфоровом личике сверкают капли росы, похожие на слезы.

Его сердце превратилось в морского ежа и выпустило иглы.

– И чего же я не знаю? – вкрадчиво спросил Кукольник. – Уж не того ли, зачем ты вернулся? О-о, да. Какие же вы, люди, предсказуемые существа. Чем старательнее вы пытаетесь измениться, тем скучнее за вами наблюдать. Впрочем, нет, ты-то как раз интересен. Иди, иди! Узнай наконец-то все тайны, открой все запертые двери и пойми причины своих поступков! А я буду наблюдать…

Его голос постепенно отдалялся, растворяясь в шуме улицы, и превратился в конце концов в едва различимый шепот. Очнувшись, Эрдан понял, что стоит возле стены какого-то дома и пялится в шов между каменными блоками. Рядом не было никаких следов Кукольника, зато обнаружился маленький вор, собравшийся проверить, есть ли чем поживиться в карманах странного человека, столбом застывшего посреди улицы. Мастер-корабел крепко схватил его за руку и поинтересовался:

– Хочешь к стражникам?

Воришка помотал головой и перевел дух.

– Тогда окажи мне услугу, и мы в расчете. Идет?

– Ага… чего надо-то?

– Ты, должно быть, всех тут знаешь?

– Ну да…

– В двух кварталах отсюда есть дом с нарисованным на стене фрегатом. Знаешь? Расскажи мне, кто там живет.

– Легко! – Мальчишка совсем успокоился и заговорил чуть снисходительно – как-никак, он все-таки был столичным жителем, а не пришлым чужеземцем: – Там никто не живет.

Еж в груди шевельнулся. Эрдан до крови прикусил губу; у него потемнело в глазах, и шумная улица как-то враз опустела. Над городом гулким эхом раскатился хохот Великого Шторма, а потом волны объяли столицу Империи – и его вместе с ней.

– Вот уже лет пять никто не живет. Хозяйка, вдова, нового мужа себе нашла – к нему и уехала, куда-то на запад. Дочь с собой забрала и всех слуг, а дом остался закрытым. Так с тех пор и стоит.

– Как ее звали? – хрипло спросил Эрдан.

– Хозяйку-то? Вроде Амелией… Ой, нет, это дочку так зовут… Во, вспомнил! Клара. Да, точно – Клара.

Клара. И Амелия…

Пять лет. Он опоздал. Как там сказал Кукольник – украл у себя десять лет жизни? Нет, он ее всю без остатка украл и продал скупщику за гроши. А вернулся затем, чтобы это понять и убедиться, что покидать Рокэ не стоило.

– Ты так и будешь меня держать? – проворчал мальчишка.

Эрдан отпустил тонкое запястье и побрел куда-то вперед, не оглядываясь. Воришка что-то хмуро бормотал ему вслед, растирая онемевшую кисть, а потом свистнул – тотчас же словно из-под земли перед ним возник еще один чумазый оборванец, помладше.

– Передай Худому – пропажа нашлась! – сказал первый мальчик. – Да поторапливайся!

Эрдан этого не услышал. Он шел, едва замечая дорогу, а сталкиваясь с прохожими, не слышал их возмущенных окликов. Зачем? Зачем он покинул Рокэ и вернулся туда, где его давно похоронили – а быть может, и прокляли? Все из-за магуса с разноцветными глазами, в чьем взгляде смешались мальчишечья наивность и горькая мудрость человека с немалым жизненным опытом.

Все из-за того, кто не сгорел в огне и в океане не утонул.

Нет, Эрдан вовсе не винил Кристобаля в крушении своей внезапно возникшей надежды, но после всего, что произошло на борту «Невесты ветра», он уже не мог вернуться на Рокэ, к той жизни, которую вел последние годы. А куда еще он мог отправиться? Только домой.

Точнее, туда, где раньше был его настоящий дом.

Трое в черном нашли Эрдана, когда солнце уже клонилось к закату: он наблюдал за гроганами, разгружавшими трупоход под присмотром людей с хлыстами. Не то чтобы это зрелище его интересовало, просто в этой части порта не было видно зеленых парусов «Невесты ветра», а значит, он мог не бояться потерять последние крохи спокойствия. Незнакомцы словно вышли из тени, которую отбрасывала на причал башня с часами, и обступили его с трех сторон – суровые, молчаливые и убийственно вежливые.

– О-о, наконец-то! – сказал мастер-корабел и понял, что улыбается. – Я, признаться, думал – всё, забыли. Не ищут… не нужен никому, даже ему.

– Вы отлично знаете, что нужны нашему хозяину, мастер Эрдан, – сказал один из троих. – Он не раз посылал вам письма с просьбами вернуться.

– Прекрасная осведомленность! – искренне восхитился Эрдан. – И что же вы намерены со мной делать?

– Вас ждут, – раздалось в ответ. – Мы проводим.

– А если я откажусь?

– Мы проводим, – повторил человек в черном, не меняя интонации, и Эрдан усмехнулся.

Он мог сопротивляться, но это означало лишь несущественную отсрочку. Троица доставит его к месту назначения, пусть даже и по частям, – главное, чтобы хоть одна из этих частей умела разговаривать.

Путь был недолгим: в северной части пристани, где возвышался маяк, мастера-корабела подвели к самому входу и передали другим стражам, невидимым и неслышным, тоже одетым в черное. Когда за его спиной закрылась дверь, Эрдан огляделся – но увидел только винтовую лестницу, уходящую наверх. Со всех сторон доносилось неприятное шуршание и поскрипывание – здесь, как и во дворце короля-императора, по стенам бегали шустрые мехи. «Если ты не придешь в Облачную цитадель, она сама придет к тебе». Так говорилось в одном из первых посланий, которые ему и в самом деле доставили.

Да, свершилось – она пришла.

Однако на открытой всем ветрам смотровой площадке стоял не тот, кого Эрдан ожидал увидеть.

– Чейн? – вырвалось у мастера-корабела. – Ты?!

Очень высокий и очень худой мужчина поклонился так низко, что, казалось, почти сложился пополам. Его волосы за десять лет поредели и побелели, в остальном же второй – или уже третий? – из лучших учеников Эрдана почти не изменился, разве что в его глазах появился неприятный блеск.

– Рад встрече, мастер, – сказал он.

– Что ты здесь делаешь? – Эрдан справился с удивлением и почти догадывался, какой ответ услышит.

– Меня называют главным корабелом Облачного города, – ответил Чейн. – И даже всей Империи. Но это всего лишь потому, что ты предпочел отойти от дел раньше времени. Теперь все изменится.

– Ошибаешься, – спокойно возразил Эрдан. – Я не намерен…

– Он не спросит, – перебил Чейн. – Он так давно ждал возможности тебя вернуть, что не упустит шанса, – раз уж ты сам пришел. Ваша глупая ссора затянулась, и пора наконец-то положить ей конец. Или ты так не считаешь?

Ученик ждал ответа, но учитель медлил.

Человек, стоявший перед Эрданом, изменился гораздо сильнее, чем казалось поначалу, – и это тоже было следствием его ошибки… его тщеславного желания воспитать лучшего навигатора из всех, что когда-либо были и будут.

– Я часто про тебя вспоминал, – сказал мастер-корабел. – Гадал, где ты и чем занимаешься. Но я даже в страшном сне не мог предположить, что ты…

Чейн рассмеялся – сухо, трескуче.

– Я – что? – резко спросил он. – Я занял твое место, да. Но ты ведь и сам считал меня лучшим – до тех пор, пока не появился он. Собственно, после твоего бегства другие кандидатуры даже не обсуждались, мне сразу предложили стать главным корабелом – на время, которое понадобится, чтобы тебя вернуть, – и я согласился. Да, согласился после всего, что произошло между вами, – видишь, я знаю наперед все твои возражения. С тех пор прошло много лет, я уже успел воспитать собственных учеников…

Эрдан подошел к краю площадки. Далеко внизу море билось о подножие маяка; к югу вздымался лес мачт. Сотни кораблей, сотни навигаторов – пары, чья связь нерушима и сохраняется до самой смерти одного из двоих. Они покоряют океан, сражаются с чудовищами из глубин, оберегают команду – порою ценой собственной жизни. Так было испокон веков, но сколько еще это продлится?

– Ты позволил ему превратить себя в бессловесное и безмозглое орудие?

– О-о да, я слабовольный глупец, – послышался язвительный ответ. – Мне не хватило духу бросить жену и ребенка, чтобы сберечь свою честь, не посадить на нее ни пятнышка. Я остался – и, справедливости ради, он меня не принуждал совершать то, о чем ты сейчас думаешь. В конце концов, ты меня этому так и не научил.

«Не научил». Только когда эти слова прозвучали, Эрдан распознал в голосе бывшего ученика обиду. Ядовито-горькую, жгучую обиду, которая, должно быть, мучила Чейна по ночам: как же так? Он, прослуживший учителю верой и правдой немало лет, ловивший каждое слово и не жалевший сил, оказался недостоин великой тайны! Что за вопиющая несправедливость!..

– Да, я не доверил тебе этот секрет, хотя собирался много раз. А тебе хоть приходило в голову, что хранить его – нелегкое дело? Зачем взваливать на себя груз, который может свести в могилу раньше времени?

Чейн одарил его хмурым взглядом и сказал те слова, которых Эрдан боялся больше всего:

– Если бы ты не поделился этим секретом с кем-то другим, я не усомнился бы в твоей правоте ни на миг.