Текст книги "Дети Великого Шторма"

Удар попал точно в цель. Эрдан опустил голову. Он должен был молчать, и тогда ничего не случилось бы. Спросить, сколько раз его лучший ученик успел испробовать свой редкостный навык, Эрдан не осмелился – ответ его заранее пугал. Наконец он сумел выдавить из себя робкую жалобу:

– Зачем я ему нужен? Я старик…

– Не смеши меня! – В голосе Чейна промелькнули легкие нотки зависти. – Ты совсем не изменился, разве что поседел. Три-четыре поколения назад у тебя в роду точно был магус – значит, до ста лет доживешь… мастер. И еще успеешь послужить его величеству. Отменно послужить, как он давно мечтал!

«Я, наверное, сплю и вижу кошмарный сон…»

– О да! – мастер-корабел улыбнулся. – Так он, выходит, никого не посвятил в тайну? – Чейн кивнул. – Тогда понятно, почему меня здесь так ждали.

Он повернулся к низкому парапету и снова взглянул на лес мачт, мерно покачивавшихся в такт биению океанского сердца. Что за болезнь овладела его волей и заставила отдать грозное оружие в руки не просто недостойного человека, но к тому же и наделенного властью? Как он мог не подумать, что последует за этой глупой выходкой?

И теперь уже ничего нельзя исправить.

– Знаешь, Чейн… Я все эти годы думал лишь об одном: каким останется мое имя в памяти людей – если вообще останется? Навигаторы и корабелы, которых я воспитал до тебя, – их лица и имена отпечатались в моей памяти. Не все, конечно, были столь одаренными, как ты или он, но, смею надеяться, им удалось совершить немало полезных дел… Мне бы на этом и остановиться, так нет же! Мне нужен был гениальный ученик, который бы прославился в веках, – а рядом с его именем всегда упоминали бы мое! И теперь я не понимаю, что стало причиной моего поступка – тщеславие или обычная глупость, но итог известен: Эрдан-корабел навсегда останется учителем кровожадного деспота и жестокого тирана. Я дал ему оружие, сильнее которого нет на свете, я был слеп… и мне понадобилось десять лет, чтобы прозреть. Передай… моему ученику… А впрочем, ничего ему не говори!

…Шаг за каменный порог.

Чейн что-то кричит, но сквозь шум волн и свист ветра его голос не слышен.

…Шаг в бездну.

Крики чаек, блеск воды. Интересно, как его встретит Великий Шторм?

…Всего один шаг.

Кажется, это уже было?

Солнце с шипением ушло под воду, свет померк.

Волны объяли Облачный город…

* * *

Прошла неделя с тех пор, как они покинули безымянный остров. О том, что там случилось, никто не вспоминал, всех занимала только цель путешествия, приближавшаяся с каждым днем. Хотя уже ни для кого не было секретом, что в лучшем случае к ним в руки попадет только часть древнего механизма – одна часть из трех! – это не волновало моряков, которые заболели той странной хворью, что поражает любого бедолагу, осмелившегося взглянуть на старую карту. Особенно если эта карта указывает путь к сокровищу. Их глаза светились от азарта. Даже робкая целительница охотно принимала участие в беседах об «Утренней звезде» и древних чудесах, и во время одной из таких бесед – вечером на палубе, при участии Умберто и Джа-Джинни, – Эрдан наконец-то спросил ее о том, что уже давно их всех интересовало.

– Эсме, а как целители относятся к Эльге? Я хочу сказать, она же для вас не просто богиня-заступница, как для всех прочих. Вы знаете ее лучше, вы ее возлюбленные дети…

Она слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки.

– Это сложно объяснить, Эрдан. Что именно вы хотите узнать?

Он посмотрел на Умберто и Джа-Джинни, а потом прислушался к своим ощущениям. «Невеста ветра» наблюдала за разговором, как и Кристобаль Крейн.

– Ее происхождение – сплошная путаница, даже эльгиниты не могут прийти к единому мнению о том, когда же Светлая Заступница появилась в нашем мире. Одни говорят, что вместе с Основателями, другие утверждают, что задолго до них… Возможно, у вас есть какие-то особые истории, легенды – то, что рассказывают лишь среди своих. То, о чем мы, простые смертные, не знаем и не должны знать. Да-да, я хочу, чтобы ты выдала нам какой-нибудь страшный секрет!

Он пытался говорить весело, но нервничал, однако целительница ничего не почувствовала. Она с легкой улыбкой пожала плечами, оглядела всех, кто ее слушал, и сказала:

– Я вас разочарую… Все наши истории и легенды связаны с ее чудесами и особенностями целительского дара, они никак не объясняют, откуда пришла Эльга в этот мир.

– И все-таки, – вмешался в разговор Джа-Джинни, – хотелось бы узнать, как вы на самом деле к ней относитесь. Ее клятва сковывает вас по рукам и ногам, иной раз ставит под угрозу ваши жизни. Ты уж извини, однако я должен сказать, что встречал целителей, которые не особо уважали Заступницу. Но клятву соблюдали, если не получалось вовремя заткнуть уши и закрыть глаза. Как же такое возможно?

На этот раз Эсме замолчала надолго. Целительница сидела, внимательно разглядывая свои руки, лежавшие на коленях, и все они едва ли не кожей чувствовали, как она подбирает нужные слова. В какой-то момент появился Кристобаль и тихонько сел рядом с Джа-Джинни.

– Мне не нужно знать, откуда она сюда пришла и когда это случилось, – наконец сказала Эсме, по-прежнему не поднимая глаз. – Я постоянно чувствую ее присутствие. Она рядом… Она стоит за моей спиной, когда я исцеляю ваши раны. Клятву – по крайней мере, ее самую важную часть – невозможно нарушить, потому что мы с Эльгой связаны. Когда просыпается дар, клятва становится частью целителя, его вторым сердцем. Да, сердцем… – Она покачала головой и с внезапным воодушевлением начала рассказывать: – Говорят, в те времена, когда Эльга ходила по земле и воде, пришел к ней как-то раз кто-то и сказал – помоги моему брату, ибо он от соленой морской воды потерял зрение. Она согласилась и отправилась на берег – там, у самого края обрыва, ее ждал человек с повязкой на глазах. «Помоги мне, – сказал он. – Я ничего не вижу!» «Я не отказываю страждущему», – ответила Эльга и коснулась его лица. В тот же миг слепой схватил ее за запястье, а свободной рукой сдернул повязку и превратился в ураган, который подхватил Эльгу и унес в небо. В доме, что прятался посреди огромной тучи, Великий Шторм – а это был именно он – запер свою пленницу в комнате без окон, сковал ее цепями из дождя и ветра. Семь дней и семь ночей провела там Эльга, умоляя отпустить ее, ведь в это время на земле люди страдали и погибали, и никто не мог им помочь. «Верни мое стеклянное сердце, что разбилось много лет назад, – отвечал ей Великий Шторм и показывал дыру, зиявшую у него в груди. – И тогда я верну тебе свободу». «Но как же я сделаю это, – спрашивала Эльга, – если ты не позволяешь прикасаться к себе?» Великий Шторм лишь смеялся, не обращая внимания на ее мольбы и слезы. И тогда Эльга начала вспоминать тот миг на краю обрыва, когда она еще не знала, что вот-вот будет обманута и похищена. Она вспомнила, как дул ветер с моря, как волны шумели у подножия скалы, разбиваясь о камни; она вспомнила себя и ту жалость, что переполняла ее при виде человека с повязкой на глазах; она вспомнила его лицо и волосы, его руки, скрещенные на груди, его горделивую осанку и его одиночество. А потом она увидела, что Великий Шторм сидит рядом, совсем близко, и внимательно смотрит на нее – в его глазах сталкивались грозовые облака и сверкали молнии. «Я верну твое сердце, – сказала Эльга, – даже если это будет стоить мне жизни. А взамен я возьму с тебя слово, что никогда твоя нога не ступит больше на сушу». Великий Шторм согласился. Они оба стали птицами и пустились в долгое-долгое путешествие по миру, по всем его островам, морям и океанам. По частям, по осколкам, по крупицам собирали они его сердце, и, когда оно вновь стало целым, Эльга сказала: «Вот оно, забирай! Но знай, что, если ты нарушишь слово, я снова его разобью, сотру в пыль, и уже никто не сможет его собрать заново!» Шторм покорился ей, потому что сам теперь был скован цепями из дождя и ветра. Так и вышло, что Эльга-Заступница стала той, кто она есть…

Некоторое время они молчали. Первым подал голос Умберто:

– И ты еще говорила, что не знаешь никаких особенных историй? Да я ничего подобного в жизни не слышал!

– Я тоже, – сказал Джа-Джинни. – Удивительно… Не могу отделаться от ощущения, что эта легенда вовсе не о богах, а о людях. Она полна иносказаний, но разбитое сердце – образ достаточно известный, и истолковать его нетрудно.

– Этот, как ты выразился, образ все только путает, – заметил Крейн. Его лицо показалось Эрдану до странности мрачным. – Особенно если учесть, что других историй на ту же тему мы не знаем. Я ведь прав, Эсме?

Целительница кивнула.

– Все прочие истории касаются целительского дара и очень похожи друг на друга. К Эльге пришел страждущий – она его исцелила; пришел еще один – она и его исцелила – и так далее. Я, как видите, тоже не испытываю трепета, называя ее имя. Она для меня… – Эсме замялась и даже слегка покраснела. Или это отблески заката ложились на ее лицо? – Она скорее подруга, чем богиня.

– Я всегда знал, что ты смелая девушка, – сказал Эрдан, и все рассмеялись, а Эсме покраснела по-настоящему.

Шутка как-то незаметно направила разговор в другое русло, и потом еще несколько дней они не вспоминали про Эльгу и про подозрения, что она и Двуликая госпожа могут на самом деле оказаться одной и той же богиней.

Но потом мастер-корабел снова об этом задумался. Опять был вечер, диск заходящего солнца тонул в океане. Эрдан наблюдал за ним, прищурив глаза, и размышлял о том, что «Невеста ветра» все глубже забирается во владения Меррской матери – в ту часть мира, которую люди покинули триста лет назад. Их окружали моря из сказок и легенд – стоило ли удивляться, что Двуликая госпожа, кем бы она ни была на самом деле, решила напомнить о своем существовании? Покинутые города, несметные сокровища, к которым даже смельчаки вроде капитана «Невесты ветра» не всегда осмеливались приближаться, и тайны, бесчисленные тайны, скопившиеся за множество веков, что минули после пришествия Основателей…

Сандер играл на сирринге; мелодия парила над волнами и казалась такой же неотъемлемой частью природы, как ветер или плеск волн. С тех пор как Кузнечик перестал петь, к долговязому матросу относились по-другому, его начали ценить. Далеко на востоке тянулся огромный остров Гудо; вдоль его невидимого берега они шли вот уже пятый день и совсем скоро должны были миновать пролив Сирен – тот самый, чье название испугало крылана и вынудило Крейна искать встречи с Паучком. Корабел взглянул на Джа-Джинни: нахохлившийся крылан выглядел хмурым и встревоженным, но на сей раз его дурные предчувствия не имели под собой никаких оснований. Погода была на редкость хорошей, ветер – благоприятным, а это значило, что завтра утром странное место и сирены, которых нет, останутся позади.

Эсме спрашивала его о сиренах, а он обещал рассказать в другой раз – не хотел, чтобы ей стало страшно. Вот завтра и расскажет, утолит ее любопытство.

– Она милая, правда? – Кукольник в драном плаще на мгновение отнял от губ сирринг, но мелодия все так же вилась вокруг. – Чудесное дитя, наделенное многими талантами.

– Да… – пробормотал Эрдан. – Она прелестна. Эй, а ты откуда здесь взялся?

Палубу заволокло густым туманом.

Джа-Джинни поднялся; его крылья дрогнули, а выражение лица сделалось напряженным – крылан огляделся по сторонам, словно высматривая, нет ли неподалеку врага.

– Это я-то? Удивляешь, старина. Я всегда был здесь, рядом с тобой.

Музыка играла, то удаляясь, то приближаясь вновь. Кукла в синем платье обняла его за ногу и прижалась всем своим деревянным тельцем, знакомый голос прошептал на ухо:

– Все будет хорошо. Ты наконец-то пришел к концу пути.

А потом он расслышал сквозь чарующую музыку какой-то другой звук – странный, тревожный. Чей-то крик? Эрдан открыл глаза, чтобы посмотреть, кто посмел нарушить его волшебный сон, – но ничего не увидел. Туман загустел; в нем бродили смутные тени, их голоса звучали глухо и неразборчиво… Он никак не мог понять, кто это.

– Забудь… забудь все… отдыхай…

Эрдану с трудом удалось удержаться на грани сна и бодрствования: происходило что-то очень плохое. Он чувствовал, как некая сила вмешивается в его воспоминания, отсекает и выбрасывает то, что ей кажется ненужным, и понимал – пройдет совсем немного времени, и уже ничего нельзя будет исправить.

Он забудет даже собственное имя.

Одна из теней в тумане остановилась неподалеку, и Эрдан, хотя не мог разглядеть ее лица, ощутил на себе взгляд. Тень начала расти, у нее появились крылья, объятые пламенем. Жгучий алый свет разогнал хмарь, но совсем не надолго – он успел лишь мельком увидеть прекрасную птицу с черно-красным оперением, а потом все исчезло, осталась лишь музыка.

Музыка…

«Зачем куда-то плыть, когда Великий Шторм все равно тебя настигнет?»

Казалось, сразу два музыканта соревнуются – кто уведет за собой больше слушателей? Две мелодии то сплетались, то разлетались в разные стороны: одна была громче и злее, другая же словно плакала, просила о чем-то. Эрдан почувствовал себя веревкой, которую двое тянут в разные стороны, и понял, что вот-вот разорвется.

А потом один из музыкантов сфальшивил.

Прямо у него над ухом раздался пронзительный звук, настолько громкий, что Эрдан чуть не оглох. Зато сразу после этого волшебный туман рассеялся. Мастер-корабел вновь ощутил под ногами палубу «Невесты ветра» и понял, что фрегат поворачивает в обратную сторону.

Потому что там, куда они едва не заплыли, обитали самые настоящие сирены.

По лицу Крейна было трудно понять, что он чувствует. Внешне магус сохранял спокойствие, но Эрдан видел в его глазах танцующие искорки и ощущал, как ~дрожит~ от возмущения «Невеста ветра». Какое чудо спасло их от страшной смерти? Ведь сирены едва не свели с ума всю команду. Еще чуть-чуть, и они бы бросились в море или перебили друг друга, а «Невеста», убаюканная песней морских тварей, продолжала бы плыть по воле волн до тех пор, пока не очнулась бы в ужасе.

– У всех все в порядке? – крикнул магус, словно не доверяя своим чувствам.

Те, кого песня сирен застигла на палубе, ответили не сразу – все-таки магия была слишком сильна. Крейн огляделся, словно искал кого-то, и совсем скоро Эрдан получил ответ на вопрос, что именно их спасло.

– Сандер!

Матрос заспешил к капитану, пряча сирринг за спиной. Недотепа выглядел донельзя смущенным и оробевшим, словно сделал что-то очень плохое. «Да он же играл все это время!» – вспомнил Эрдан. Крейн взглянул на музыканта так, словно впервые его увидел, а потом тихо проговорил:

– Спасибо.

Сандер резко кивнул, дернул плечом и поспешно ретировался. Крейн махнул рукой Эрдану и Умберто, окликнул Джа-Джинни и, чуть помедлив, позвал Эсме.

Им предстояло решить, что делать дальше.

Собравшись в каюте капитана, они очень долго молчали. Магус уставился на старую карту, и по его лицу пробегали грозовые облака: отыскать кружной путь было очень сложно. Никто не мог набраться смелости и заговорить первым, но каждый понимал причину случившегося – за исключением разве что Эсме… Хотя ее задумчивый взгляд можно было толковать как угодно.

Наконец Крейн сказал:

– Для того чтобы обогнуть Гудо с востока, понадобится не меньше двух недель, но не это главное. Я долго думал, откуда взялось то безымянное чудовище… Оно могло прийти только из моря Кракена. Старые легенды говорят, что в тех краях есть создания, которых боятся даже мерры, что уж говорить о людях. Если мы отправимся этим путем, то вполне можем встретить тварь снова, а может быть, и не одну. Я не вправе подвергать команду такому риску.

– Западный путь? – несмело предложил Умберто. – Меррский котел опасен, но не до такой же степени…

– Это семь-восемь недель пути, и нам не хватит припасов, – Крейн скривился. – А если вернуться до какого-нибудь южного порта Окраины, мы застрянем там надолго. После такой неудачи… развернувшись почти у самой цели… даже мне будет трудно вновь отправиться в эти воды.

– Я сдаюсь! – Умберто поднял руки. – Что же делать?

– Думать. И хорошенько! Пока что приходит в голову лишь одна мысль – поискать проход среди малых островов к западу отсюда. На это уйдет дней семь. Там вообще-то слишком мелко, но если нам повезет…

– Нет, это нам не подойдет, – возразил Джа-Джинни. – Сам видишь, сколько рифов обозначено на карте! Если мы застрянем, подмоги ждать неоткуда.

– Тогда я жду предложений, – сказал магус после долгой паузы. – Только не предлагайте просто взять и вернуться, а то сброшу за борт.

Он заставил себя пошутить и добился слабых улыбок, но не более того. Эрдан смотрел на своего ученика и видел, что тот и впрямь не знает, что делать. Положение было хоть и не угрожающим, но по-настоящему безнадежным. Мастер-корабел рискнул бы предположить, что все собравшиеся в капитанской каюте думают сейчас об одном и том же: промучившись здесь несколько дней, они отправятся в обратный путь несолоно хлебавши, чтобы повторить попытку после того, как в западных водах закончится сезон штормов и Меррский котел опустеет. Чем бы ни закончилось в итоге их путешествие, вскоре во всех портах заговорят, что Кристобаля Крейна победили сирены. Да, именно такие слухи будут повторять с удивлением и злорадством, потому что людям нравится, когда кто-то сильный вдруг оказывается побежден. Что ж, проигрывать тоже надо умеючи…

Кристобаль поднял голову, и их взгляды встретились.

«Или я не прав? – подумал мастер-корабел с внезапным беспокойством. – Неужели ты настолько одержим этим сокровищем, что придумаешь выход из безнадежного положения?»

Эсме, робко кашлянув, вступила в беседу:

– Я ничего не знаю о сиренах – кроме того, что они опасны.

– Их никто не видел, но многие, если верить легендам, слышали, – начал объяснять Джа-Джинни. – Эти твари все время поют, и их песня сводит с ума всех существ, наделенных разумом. Корабли, имевшие несчастье повстречать на своем пути сирен, потом приходят в порт без царапины, но и без единой живой души на борту. Ты, должно быть, почувствовала на себе, как их песня… проникает в душу. Если кому-то удается спастись, на картах ставят отметки, и они обычно не устаревают, потому что сирены никогда не перемещаются на другое место. Я ведь говорил, что этот пролив неспроста так называется… – Он, нахмурившись, замолчал.

– Но мы решили послушать картографа, – продолжил Эрдан. – А зря.

Он снова посмотрел на Кристобаля, но тот теперь безучастно глядел куда-то в пустоту. Они совершили ошибку, доверившись Камэ. «А Паучок-то хороша! – подумал Эрдан с невольным восхищением. – Спела нам прекрасную песенку, ничуть не хуже сирены, – мы и поверили!»

– Не думаю, что Камэ ошиблась, – сказал он. – Сдается, ее замысел изначально заключался в том, чтобы вернуть нас назад… возможно, чтобы мы попросили помощи у Лайры… или у нее самой.

– Я ни у кого не попрошу помощи, – проговорил Крейн тихим, но уверенным голосом. – Выход должен быть, и мы его найдем.

– Э-э… так вот я об этом… – Эсме покраснела от смущения. – Раз дело в песне сирен… что, если все заткнут уши?

Это было просто до безумия. Так просто, что не верилось.

Эрдан уже открыл рот, чтобы возразить, как вдруг Умберто сказал:

– Ну да…

Джа-Джинни почесал затылок и кивнул, а потом и сам мастер-корабел подумал: «Неужели?..»

– Жаль, мы не узнаем, спасались ли таким образом глухие рыбаки и моряки… – заметил крылан и рассмеялся, увидев растерянное лицо Эсме. – Шучу, шучу! Идея-то и вправду хороша… может сработать…

Целительница смущенно потупилась. Эрдан взглянул на капитана и сразу же остыл: Крейн смотрел на них добродушно-снисходительно, словно на разыгравшихся маленьких детей.

– Допустим, для всех вас и сработает, – сказал магус, криво улыбаясь, – но не для меня.

– Почему? – вырвалось одновременно у Эсме, Джа-Джинни и Умберто, а Эрдан все понял сам мгновением раньше.

– Ушами-то я ничего не услышу, – пояснил Крейн, вздохнув. – Но ~Невеста~, по сути, сплошное ухо. Поэтому она, сама того не желая, перенесет песню сирен прямо сюда, – он постучал согнутым указательным пальцем по виску, – и подчинится любому приказу, который ей отдаст свихнувшийся навигатор. Думайте дальше.

Эсме расстроилась, и мастеру-корабелу захотелось ее утешить. Для любого другого капитана, не связанного со своим фрегатом так, как Кристобаль с «Невестой ветра», ее идея была лучше не придумаешь. Наверняка кто-нибудь додумывался до этого и раньше, но почему-то молва не раструбила по всем Островам о столь простом способе защиты от сирен.

«А что, если…»

Эрдан почувствовал, что дрожит. Для всей команды и впрямь единственным выходом из положения было заткнуть уши. Значит, требовалось придумать что-то для капитана.

– На саму «Невесту» песня не действует, верно? – негромко спросил мастер-корабел.

Крейн кивнул:

– Совершенно верно. Она вообще не понимала, что это место опасно… ну, теперь-то она туда ни за что не пойдет. Думаю, даже мой приказ не заставит ее попытаться еще раз. Все очень серьезно.

– Серьезней некуда. Э-э… Кристобаль, ты в самом деле не хочешь повернуть обратно и пройти западным путем, когда закончится сезон штормов?

Магус снова кивнул и прищурился – он почувствовал, что Эрдан уже что-то придумал.

– Так ты хочешь двигаться вперед… любой ценой? Поразмысли хорошенько, прежде чем отвечать.

– Что тут размышлять? – тотчас же отозвался Крейн с легким раздражением. – Я не намерен приносить кого-то из вас в жертву сиренам. А в остальном – да, конечно. Я сам готов заплатить любую цену, потому что это была моя затея.

«Ты научился взвешивать каждое слово, мой мальчик».

– Тогда слушай меня внимательно…

Он говорил довольно долго, разъясняя все детали своего непростого замысла, очень осторожно подбирая слова, чтобы «Невеста» не встревожилась раньше времени, – и краем глаза видел, как все больше вытягиваются лица Умберто, Джа-Джинни и особенно Эсме. Крейн оставался бесстрастным, лишь слегка побледнел. Он ни разу не перебил мастера-корабела, и тот с каждым словом убеждался: да, все получится. Но вот о том, что случится после этого, он даже думать боялся.

– Вот такой план, – закончил Эрдан. – Мне кажется, другого выхода нет.

Джа-Джинни шумно вздохнул:

– Полное безумие! Все равно что соваться в логово чудовища без оружия…

– Если чудовище слепое и тупое – может сработать, – неуверенно пробормотал Умберто. – А сирены только и делают, что поют. Они неразумны, это точно.

Эсме ничего не сказала.

– Ты в самом деле сможешь соорудить эту штуку? – спросил Крейн, когда молчание стало тяготить всех. – По описанию все вроде просто, но ты же никогда ничем подобным не занимался.

Эрдан не успел ответить, как снова раздался голос Умберто:

– Я смогу. Эта «штука» здорово напоминает охотничьи ловушки, которые мы делали с отцом.

– Тогда решено, – сказал магус и улыбнулся. – Приступайте.

– Безумие… – почти беззвучно проговорил Джа-Джинни.

Эрдан вдруг почувствовал холод, словно в каюте появился сквозняк; он вздрогнул и запретил себе думать о будущем. Впереди была долгая ночь, а работу предстояло проделать нешуточную.

Безумие? Что ж, Крейн ничуть не обижался, когда его называли чокнутым, даже наоборот – ему это льстило. Правда в том, что хорошая команда всегда подобна своему капитану как в добродетелях, так и в недостатках, а команда «Невесты ветра» была на редкость хороша. И все-таки за долгие-долгие годы Эрдан впервые ощутил в себе некую сумасшедшинку, потому что только ненормальному могло прийти такое в голову.

– Пойдем, Умберто, – позвал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Нужно подобрать подходящий трос… Наверное, придется поэкспериментировать, чтобы найти нужную толщину.

– Да уж, подбирайте внимательно! – попросил магус, и от его усмешки Эрдан вздрогнул.

Они отправились в трюм. Джа-Джинни захотел полетать, а Эсме тихонько ушла в свою каюту; Крейну же предстояло отвлекать внимание «Невесты ветра» и просчитывать изменение курса.

К утру все было готово.

– Я хочу, чтобы на палубе не осталось ни одного матроса, – говорил Крейн очень спокойно и убедительно. – Мы попытаемся снова пройти сквозь пролив, и если никто из вас не решит послушать пение сирен, то никакая опасность нам не грозит.

– Но тогда мы могли бы на них посмотреть! – послышался чей-то голос. – Вдруг они и впрямь красавицы, как в легендах?

– Красавиц будешь искать в портах, – сказал Крейн. – Все вон с палубы, это приказ.

Моряки повиновались. Кто-то посмеивался, кто-то ворчал, но после встречи с глубинным ужасом – так они стали называть то чудовище, что едва не погубило «Невесту», – и без того высокий авторитет капитана в их глазах взлетел до небес. Прикажи Крейн, наоборот, отправиться на битву с неведомыми тварями прямо сейчас, никто бы не отказался. При условии, конечно, что он и сам будет сражаться в первых рядах.

Когда последний матрос исчез в недрах фрегата, капитан обратился к целительнице:

– Эсме?

Девушка стояла поодаль, теребя кончик шарфа; ее бледное лицо выдавало сильнейшее волнение. В ответ на оклик Крейна она покачала головой:

– Я останусь.

– И ослушаешься приказа? – поинтересовался магус. – Серьезно?

– Тебе может понадобиться моя помощь! – торопливо прибавила целительница. – Мало ли, вдруг… что-то сработает не так, как надо?

«Она права», – подумал Эрдан, но промолчал. Не отвлекаясь от работы над странной конструкцией, которую они сооружали вдвоем с Умберто, мастер-корабел краем глаза следил за Кристобалем и с трудом сдержал вздох облегчения, когда тот кивнул, соглашаясь.

– Ветер меняется, – сказал магус, направляя разговор в другое русло. – Поторопитесь, а то как бы мы не застряли в проливе – и тогда нам конец.

Все было почти готово. Они развернули один из стрелометов и направили его на среднюю мачту.

– А как же мы… – начал Умберто и растерянно замолчал.

Эрдан призадумался над невысказанным вопросом, но тут Крейн, будто случайно, подошел к средней мачте и прислонился к ней. Острие гарпуна оказалось нацелено ему в голову, и «Невеста» тотчас же заволновалась. Эрдан почти почувствовал, почти услышал, как Кристобаль успокаивает корабль, и сразу вслед за этим ощутил на себе взгляд «Невесты», исполненный подозрительности. Фрегату было не догадаться, что произойдет в самом скором времени, потому что никто из них не желал зла капитану.

И все-таки то, что они делали, могло стоить ему жизни.

«Только бы не ошибиться…»

Они возились с веревками, закрепляя хитроумную паутину так, чтобы все зависело от одной-единственной веревки, чью толщину они с Умберто скрупулезно просчитывали всю ночь. Крейн наблюдал, изредка давая советы таким спокойным тоном, словно его это вовсе не касалось:

– Осторожнее с лампой, а то она погаснет…

Наконец они закончили. Теперь нужно было сделать нечто сложное и простое одновременно. Умберто, мрачный и задумчивый, поклонился капитану и нырнул в трюм. На палубе остались четверо – Эсме, Эрдан, Джа-Джинни и сам Крейн.

– Даже не мечтай загнать меня туда! – строптиво заявил крылан.

– Как хочешь… – Крейн пожал плечами.

Он заранее проинструктировал Бэра, который должен был на всякий случай отобрать у матросов оружие и хорошенько спрятать, а уж о том, чтобы они заткнули уши, предстояло позаботиться Умберто. На мгновение магус замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Что дальше, Эрдан? – спросил он безразличным тоном.

– Сам знаешь… – проворчал мастер-корабел. – И давай-ка побыстрее!

Магус фыркнул и снова подошел к мачте. Он завел руки за спину, давая Эрдану возможность связать себя; острие гарпуна теперь смотрело ему точно в лоб. Корабел вязал узлы за узлами, лишая капитана возможности шевелить пальцами, и думал, что Крейну сейчас достаточно одного взгляда, чтобы положить этому конец.

«Странно, но я этого почти желаю…»

– Про глаза не забудь, – проговорил магус, почувствовав его смятение.

Эрдана эти слова еще больше выбили из колеи. Поэтому, когда внезапный ветер вырвал у него из пальцев заранее приготовленный черный платок, корабел на мгновение застыл, не понимая, что делать.

Джа-Джинни встрепенулся и раскрыл крылья, но платок уже исчез в море. Они переглянулись, и Крейн негромко рассмеялся.

– Что будем делать? – поинтересовался крылан. – Надо отыскать подходящую тря…

– Ничего не надо, – хмуро перебила Эсме. – Вот, держите.

Она стянула с головы свой зеленый шарф и протянула Эрдану, но мастер-корабел не успел его взять.

– Сама, – сказал Крейн со странным выражением лица.

– Это приказ? – поинтересовалась целительница, продолжая хмуриться.

– Просьба.

Чтобы завязать фениксу глаза, девушке пришлось встать на цыпочки и почти обнять его – отпрянув, она сильно покраснела, но Крейн этого уже не увидел. Эрдан пристально наблюдал за обоими, с каждой секундой все больше убеждаясь, что его подозрения оправданны и грядет одно из самых трудных испытаний, какие только могут случиться с навигатором фрегата.

Впрочем, еще неизвестно, переживут ли они встречу с сиренами.

– Давай, Эрдан, – сказал магус. – Мы приближаемся. И не забудьте заткнуть уши!

Он знал, что никто об этом не забудет. Эрдан опустился на колени рядом с машиной для отложенного убийства, чья схема возникла в его голове совершенно случайно и оказалась похожей на древние часы. Тонкая палочка, уложенная на специальной подставке, поджигается с одного конца, и, когда она догорает до нужного места, лопается нить, удерживающая свинцовый шарик, который со звоном падает на металлическую подставку. Только и всего. Как признался Умберто, его отец придумал похожую «штуку», охотясь на диких зверей… Но пока все это оставалось лишь теорией. Точнее, ширмой, предназначенной для «Невесты», и до поры она действовала – но теперь, зажигая огонь, Эрдан почувствовал, как беспокойство фрегата нарастает.

– ?~

Дело сделано.

Когда прогорит и лопнет веревка, удерживающая спусковой крючок стреломета, он выстрелит и, конечно, попадет в цель, если до тех пор фрегат не проскочит пролив, воспользовавшись попутным ветром.

– Вот… – сказал корабел, тяжело поднимаясь с колен. – Теперь все зависит от нее.

– Знаю! – нетерпеливо зарычал капитан.

Внутри «Невесты ветра» нарастала протестная волна – она поняла, что ее обманули, что на борту произошло нечто ужасное и жизнь капитана оказалась в опасности. Хотя сирены были уже совсем близко, гораздо бо́льшая опасность им угрожала со стороны одураченного фрегата, чья ярость порою принимала пугающие формы. Крейну и то не всегда удавалось сразу успокоить «Невесту», а уж сейчас, когда он и с собой совладать не сумеет…

Эрдан рассчитывал лишь на то, что «Невеста» сначала преодолеет необходимое расстояние.

«Давай, ты сможешь. А потом делай со мной что захочется».

– Сделает! – улыбнулся Кукольник. – Ты знаешь, на что она способна в гневе.