Текст книги "Дети Великого Шторма"

Эсме совсем успокоилась, но все-таки бросала исподволь пугливые взгляды в сторону густых зарослей, как будто пыталась разглядеть неведомых наблюдателей.

«Что ты видишь? Что ты чувствуешь?»

На низкой ветке висела, раскачиваясь, змея толщиной с руку грогана; ее хвост обвивал ветку раз семь-восемь и исчезал в темной кроне. Маленькие глазки на тупоносой голове уставились на проплывающую мимо лодку, и Эрдан заметил, как Кристобаль сжимает пальцы, готовясь отразить возможное нападение.

«Эй! Если ты собрался защищать нас всех в одиночку, это может оказаться непосильной задачей даже для феникса!»

Магус перевел взгляд на него, словно спрашивая: «Ты уверен?»

Змея, покачавшись еще немного, спряталась в листве.

Когда они выбрались из лабиринта островов, солнце уже клонилось к закату. Лодка ткнулась носом в берег – пришла пора обустраиваться на новом месте. Эрдан понял, что Кристобаль выбрал участок для стоянки не случайно. Должно быть, на карте были какие-то ориентиры, но корабел слишком устал, чтобы попытаться их вспомнить.

– Что ты намерен делать дальше? – спросил он капитана, пока матросы разгружали лодку. – Переночуем тут, а завтра?

– Вот смотри… – Магус подобрал острую раковину и прочертил на песке линию, обозначающую берег. – Мы находимся вот здесь. Если верить карте… – Он добавил несколько штрихов, и набросок в самом деле приобрел сходство с картой. – Если ей верить, то дом Двуликой госпожи находится недалеко отсюда. Думаю, одного дня хватит, чтобы туда добраться.

– И что? Думаешь, нас там ждут?

– Лучше бы уж не ждали, – хмыкнул магус. – Боишься, что остров обитаем? Не забывай, где мы. Здесь нет и не может быть ни людей, ни магусов. Мерры не потерпели бы такого соседства. Гроганы в этих широтах тоже не обитают, поэтому нам могут угрожать только животные, а с ними мы справимся.

– Успокоил… – пробормотал Эрдан тоном, говорившим совершенно обратное. – Так что же ты ожидаешь увидеть в этом доме? Развалины храма?

– Возможно, – загадочно отозвался Кристобаль, и больше корабелу не удалось вытянуть из него ни слова.

Быстро темнело. Густой лес, подступавший вплотную к узкой песчаной полоске берега, таил в себе опасности и тайны, с которыми им предстояло повстречаться завтра, а до тех пор можно было отдыхать. Но путешественники, поужинав у большого костра, вдруг обнаружили, что их усталость как рукой сняло. Чары странного острова продолжали действовать, и уснуть в такой вечер казалось непростительной оплошностью. Под мягкий шорох волн и негромкое пение ночных птиц, в свете кружащихся над головами больших жуков-светлячков хотелось целую вечность беседовать о делах минувших и мечтах о будущем.

– Какие здесь странные звезды! – восторженно сказал Кузнечик. – Они сверкают, словно бриллианты в ожерелье императрицы!

– Ты так говоришь, словно видел это ожерелье, – пробурчал один из матросов, и мальчишка смутился.

Матрос, опоздавший к отплытию из Ямаоки, – Эрдан наконец-то вспомнил, что его звали Грейди, – какое-то время пристально наблюдал за полетом жука-светляка, потом резко выбросил руку и схватил насекомое. Жук в его кулаке засветился еще ярче, и казалось, что парень сорвал с неба звезду.

– Капитан, – сказал он негромко, – я давно хотел спросить… Что в клане Фейра говорили об Основателях?

– Много и ничего, – ответил Крейн. Он ворошил в костре короткой палкой, не замечая, что пламя порою лижет его руку жадными языками. – Конечно, маленьким фениксам всегда рассказывали другие сказки, но они мало что могут добавить к тому, что вы все и так знаете. Мне было всего двенадцать лет, когда клан Феникса уничтожили… возможно, отец собирался когда-нибудь сообщить мне нечто по-настоящему важное, подлинное. Какой-нибудь секрет. Я помню, он не очень-то любил говорить об Основателях как таковых.

– Но почему?

«Совсем осмелел парнишка», – отстраненно подумал Эрдан, не вмешиваясь в разговор.

Было странно, что Кристобаль до такой степени откровенен с простым матросом: раньше магус всячески скрывал от них свое истинное лицо… Хотя после того, чем закончилась встреча с безымянной тварью, глубинным ужасом, притворство утратило смысл.

– А ты подумай! – усмехнулся Крейн. Он отложил палку и, протянув руку, зачерпнул пламя из костра, как будто оно было водой. Огонь продолжал танцевать в его ладонях, бросая красноватые отблески на лицо и придавая магусу абсолютно нечеловеческий вид. – Мой предок совершил… нечто запретное. У него были на это причины… по крайней мере, мне хочется верить, что были. Но именно из-за поступка Пламенного Феникса Основатели оказались заперты в этом мире. Собственно, остается лишь удивляться, что они не перебили весь наш род уже тогда, много тысяч лет назад…

«Заперты в этом мире…»

– Ты хочешь отыскать «Утреннюю звезду», чтобы она снова полетела? – спросил мастер-корабел и замер в ожидании ответа. Он вдруг почувствовал, что сейчас прозвучат очень важные слова, которые могут многое изменить.

– Она не полетит, – небрежно ответил Кристобаль, продолжая играть с огнем – перебрасывая его с ладони на ладонь, заставляя менять цвет с красного на синий и зеленоватый. – Ни один механизм не может остаться пригодным к использованию спустя столько тысяч лет. Но я и в самом деле хотел бы ее отыскать… чтобы понять… что на самом деле произошло тогда…

Он перевел взгляд на Грейди, который так и сидел со светлячком в кулаке.

– Ведь ты наверняка задумывался о том, что написанное в книге Основателей не может быть правдой, так? – спросил Крейн, и матрос от неожиданности разжал пальцы.

Жук вырвался на свободу и затерялся среди своих собратьев.

Эсме прекратила увлеченно расчесывать ларима и настороженно взглянула в сторону леса. Ни один посторонний звук не нарушил ночную тишину, но зверек на коленях целительницы выгнул спину дугой и зашипел, глядя туда же, что и она.

– Что-то приближается к нам, – проговорила девушка. – Я чувствую.

– Зверь? – спросил Крейн, не двинувшись с места. – Или?..

– Что-то очень странное… – В глазах Эсме отражался страх. – Если бы фрегаты передвигались по суше, я бы сказала, что это фрегат.

Едва она договорила, как со стороны леса и впрямь послышался странный звук – словно нечто большое и неуклюжее ломилось сквозь заросли. Слишком уж большое, подумал Эрдан. Матросы уже схватились за оружие, а магус все так же сидел у костра, как будто ничего не происходило.

– Смотрите! – охнул Кузнечик. – Что это?!

Яркие звезды над лесом погасли, чтобы мгновение спустя разгореться вновь: то, что приближалось к ним, было выше крон деревьев, намного выше. Темная громадина шла с севера, и ее скорость ужасала, не говоря уже, что таких живых существ просто не бывает на свете.

Кузнечик отступил к воде, и Эрдан понял – их единственное спасение в лодке. Ни человек, ни магус не сумеют справиться с этим странным созданием, которое уже совсем близко.

– Надо уходить! – крикнул он. – Иначе мы погибнем!

– Я решу, когда мы уйдем, – спокойно ответил Крейн. Огонь в его ладонях превратился в ослепительно сияющий большой шар. Легко удерживая его кончиками пальцев, магус встал и развернулся навстречу приближающемуся чудовищу.

Заросли расступились, и на берег выбралось одно из самых странных существ, которое Эрдану доводилось видеть. Его фигура напоминала человеческую, у него были две руки – одна короче другой, две кривые ноги и круглая голова, а вместо лица – клубок толстых змей… Заступница! Существо полностью состояло из шевелящихся жил, которые то сплетались в тугие узлы, то вновь расплетались и повисали, как давешняя змея-наблюдатель на ветке водяного дерева. Вероятно, при дневном свете это выглядело бы намного страшнее, но даже сейчас Эрдан почувствовал, как ледяная когтистая лапа схватила его сердце и начала медленно сжиматься.

У чудища не было глаз, но, каким-то образом ощутив магуса и пламя в его руке, оно остановилось и наклонило голову, словно приглядываясь. Его руки начали удлиняться, как будто их тянула к земле неведомая сила, однако едва коснувшись песка, змееподобные отростки тотчас же вернулись на прежнее место. Это сопровождалось громким шорохом. Других звуков странная тварь не издавала.

– Кто ты? – крикнул магус.

Он по-прежнему стоял спокойно, ничем не показывая страха. Чудовище не ответило, но подняло лапу, на конце которой начало расти утолщение, похожее на неплотно сжатый кулак. Крейн повторил это движение – огненный шар стал больше, и ночной гость отпрянул.

– А-а, так ты знаешь, что это опасно… – негромко проговорил Крейн. – Любопытно.

Он шагнул вперед, и чудовище отступило. Магус усмехнулся и занес руку для удара, как вдруг…

– Прекратите! – воскликнул незнакомый голос – странный, с незнакомым акцентом. – Стойте, не надо!

Крейн замер, но пламенный шар не исчез. Они наблюдали за чудищем, затаив дыхание: тварь застыла, словно вросла в землю.

И тут Эрдан наконец-то понял, что еще, кроме клубка змей, напомнило ему странное создание.

Корни, древесные корни…

Воспоминание повлекло за собой другое, очень старое, – открытая книга, рисунок на странице: человек, подобный дереву… или наоборот? Это была древняя магия, подвластная роду небесных детей, меньше других интересовавшемуся властью, землями и славой. Магусы из этого клана когда-то предпочитали жить под открытым небом, питаться тем, что им дарила природа, и из ее же даров делать себе странную одежду. А природа была к ним щедра.

«Но ведь это происходило давным-давно. Теперь они стали совсем другими…»

– Какая неожиданность! – хмыкнул Крейн. – Древесный голем, надо же… А я-то думал, клан Жаворонка больше не способен на боевую магию!

На груди голема – там, где у человека расположено сердце, – появилось отверстие. Из него выбралась худощавая фигурка и, рискуя переломать себе руки и ноги, спрыгнула на песок с довольно внушительной высоты. «Внушительной для человека», – мысленно поправил сам себя Эрдан. Тот, кто прятался в груди голема, человеком не был.

Точнее, не была.

– Кто вы такие? – Ее голос звучал бы мелодично, если бы не жесткие интонации. Впрочем, где-то глубоко под ними скрывался страх, поскольку у дерева в противостоянии с огнем мало шансов, и незнакомка это прекрасно понимала. – Откуда взялись?

Она смотрела Крейну в глаза, безошибочно определив в нем не только защитника всех остальных, но и главного. Это не мешало Эрдану ее рассматривать – тем более что света хватало. Незнакомка была высокой и стройной, совершенно белые волосы ниспадали ей на плечи, и каким-то образом она выглядела одновременно очень молодой и древней. Ее одежда поражала воображение: балахон, словно сплетенный из стеблей какого-то растения – местами попадались и листья, – перехваченный на талии веревкой. Нечто, показавшееся корабелу брошью, тут же взлетело, осыпая с крыльев белесые чешуйки.

Ночной мотылек…

– Кто вы? – требовательно повторила незнакомка. – Что вам нужно на священном острове?

– Мы простые путешественники, – ответил магус и опустил руку; пламя угасло, хотя совсем не исчезло.

– Простые путешественники? – она рассмеялась. – Считаете меня полной дурой? Думаете, я поверю, что…

– Нет, не думаем, – перебил Крейн. – Но кто ты такая? Разве люди и магусы не покинули все острова в этой части мира, как того требовал договор с меррами?

Она чуть помедлила, испытующе глядя на магуса, а потом удостоила взглядом и его спутников.

– Мой род жил здесь задолго до самой первой войны, не говоря уже о каком-то там договоре с меррами – их на самом деле было очень-очень много, и все рано или поздно нарушались. Похоже, вы и впрямь ничего не знаете о месте, в котором оказались… Это ваш корабль? Такой маленький…

– Но нас всего семеро, – осторожно проговорил Кристобаль. – Здесь кто-то еще живет?

Она не ответила, словно не расслышала, и шагнула к Эсме. Целительница испуганно вздрогнула, но нашла в себе силы не отстраниться. Женщина из клана Жаворонка очень долго ее рассматривала, прежде чем сказать:

– Когда-то нас было много… – Она помолчала. – Мы служили Госпоже. Теперь я осталась одна.

В ее голосе прозвучала жгучая тоска.

– Я уже давно одна… – вдруг прибавила она, хотя никто об этом не спрашивал, и всем стало понятно: это «давно» и впрямь длилось очень и очень долго.

– Ты не хочешь назвать нам свое имя? – спросил Эрдан, осмелившись заговорить без разрешения капитана.

Женщина взглянула на него, словно увидела впервые.

– Рейя… – Она поморщилась, словно произносить собственное имя было неприятно.

Корабел посмотрел в глаза своему ученику и постарался, чтобы его мысль прозвучала внятно и однозначно: «Ты не посмеешь спрашивать о Госпоже сейчас». Крейн все понял и еле заметно пожал плечами, хотя в его глазах горел огонь нетерпения, который было непросто скрыть. Эрдан чувствовал себя очень странно; эта женщина казалась хрупкой, словно давным-давно высушенный между страницами книги цветок или крыло бабочки, – одно неосторожное прикосновение могло ее уничтожить. Ему вдруг захотелось оберегать ее от всех, включая и Кристобаля.

Магуса вознаградили за покорность весьма неожиданным образом.

– Здесь уже много лет никто не бывал, – сказала Рейя. – Я даже решила, что про остров совсем забыли, но Шторм смилостивился. Вы ведь пришли, чтобы разгадать загадку Госпожи, так?

Крейн сжал кулак, и пламя с шипением погасло.

– Видимо, да, – ответил он в темноте.

Повинуясь неслышному приказу Рейи, древесный голем снова пришел в движение и с трудом оторвал от песка уже успевшие врасти в него руки и ноги; теперь он нес хозяйку и пятерых чужаков в глубину густого леса. Это путешествие им суждено было запомнить как одно из самых странных в своей жизни – безлунной ночью, в свете звезд, далеко от населенных людьми и магусами островов, далеко от оживленных портов, они приближались к цели, восседая на широком плече живого дерева.

Их осталось пятеро, потому что двум матросам Крейн велел сторожить лодку, взяв с собой только Грейди, – не будь внимание Эрдана приковано к Рейе, этот выбор удивил бы его очень сильно. Ну а Кузнечик так крепко вцепился в рукав Эсме, что проще было их обоих оставить на берегу, чем оторвать его.

– Я не застала Госпожу в живых. – Это прозвучало так, словно они могли рассчитывать на обратное. – Дед рассказывал, она была красивая…

– Дед рассказывал? – переспросил Кристобаль, и Эрдан невольно пожалел, что в темноте не может разглядеть его лица. – Э-э… Рейя, сколько тебе лет?

– Годы… – Она негромко рассмеялась. – Это так важно? Не знаю. Здесь время течет иначе, чем во всем остальном мире. Я живу по времени деревьев, а они ведь помнят, каким был мир без наших с тобой соплеменников.

Кристобаль ничего не сказал, и женщина прибавила с внезапной злостью:

– Мы принесли этой земле только горе!

– Расскажи о Госпоже… – попросила Эсме, робея.

Рейя не посмотрела в ее сторону и молчала так долго, словно ничего не услышала.

– Госпожа была прекрасна… добра… она умела любить и дарила свою любовь всем, кто мог ее принять. Но мир оказался слишком черствым и жестоким для любви, поэтому ее почти никто не понял… И все-таки она продолжала нести свою тяжелую ношу, даже когда за это пришлось заплатить страшную цену. – Она вздохнула. – Дед говорил, Госпожа отказалась от имени еще в юности, а вместе с ним оставила и прошлую жизнь…

– Ее звали Эльгой? – спросила целительница, но Рейя покачала головой и не ответила.

«Я храню загадку Госпожи, – сказала она еще на берегу. – Все, кто появляется на этом острове, пытаются ее разгадать, но пока что никто не сумел». Крейн тотчас же поинтересовался, может ли он попытать счастья, на что хранительница предложила сделать это прямо сейчас.

«Мой долг – всего лишь приветствовать вновь прибывших, – проговорила она усталым голосом. – А все остальное сделают другие…»

Но кто такие эти другие? Вскоре им предстояло все узнать самим.

Кроны деревьев колыхались вокруг, и в темноте их легко было перепутать с морскими волнами. Эрдан понимал теперь, отчего Эсме почудилось, что к ним приближается фрегат, – сознание древесного голема изредка касалось его, и это отдаленно напоминало связь с «Невестой ветра». Он вдруг осознал, что уже тоскует, хотя прошел всего-то день. Их узы окрепли за тридцать лет, проведенных в море… и ведь за это время они никогда не расставались надолго.

И никогда не ссорились.

«О-о, ты достойна своего капитана. Вы оба одинаково упрямы».

Он почти надеялся почувствовать возмущение «Невесты», даже приготовился к удару, но не получил никакого ответа, кроме удивленного взгляда Кристобаля. Оставалось лишь улыбнуться, приободрить встревоженного ученика – что он и сделал по привычке, мысленно:

«Нет, мне не плохо. Пока я жив, все хорошо…»

– Если вы не сумеете разгадать загадку, вас постигнет незавидная участь, – вдруг произнесла Рейя ровным голосом. – Еще не поздно отказаться.

– Мы справимся, – уверенно ответил Крейн.

Эрдан вспомнил их разговор в каюте, перед отплытием из Лейстеса. «Я буду защищать вас всех, чего бы это ни стоило, и мы вместе отыщем „Утреннюю звезду“, откроем все ее тайны».

– Значит, поэтому никто не знает об острове, кроме хранителей? Все неудачники платят за ошибки жизнью?

– Да, – просто ответила Рейя. – Я всего лишь хранительница, а есть еще Стражи. Вот они и… – Сообразив, что слишком много говорит, она умолкла.

Голем все так же целеустремленно продирался сквозь лес, когда Эрдан спросил:

– Если загадка будет разгадана, твоя служба закончится?

Она кивнула.

– Ты сможешь вернуться в мир, к людям? К магусам?

– Зачем? – она устало махнула рукой. – Мой дом здесь. Просто я буду знать, что последняя воля Госпожи выполнена… Мы на месте.

Голем остановился и тотчас же начал врастать в землю. Кругом простиралось море листвы, деревья колыхал ночной ветер, и Эрдану стало очень холодно – он огляделся и увидел бледные лица своих спутников. Даже Кристобаль слегка растерял уверенность, но ему не впервой было возрождаться из пепла.

– Спускайтесь, – проговорила Рейя. – Вас ждут.

Сама она не двинулась с места.

Внизу было совершенно темно и очень сыро; одного за другим их начал колотить озноб.

– Сейчас, – пробормотал Крейн и вытянул правую руку вперед. На кончиках пальцев замерцали огоньки, освещая странное место, где им предстояло разгадать загадку Двуликой госпожи.

Это была поляна, окруженная высокими неохватными деревьями, покрытыми от старости седым мхом. Кругом – ни единой живой души, кроме неосторожно прошуршавшей в ветвях не то белки, не то летучей мыши, явно очутившейся тут случайно. Тишина оказалась гнетущей, неприятной – если поддаться этому ощущению, понял корабел, то запросто сойдешь с ума. Он огляделся: со всех сторон их обступали деревья, над головой едва просвечивали сквозь густые кроны холодные звезды, но почему-то казалось, что они находятся в могиле. Должно быть, именно это чувство так сильно испугало Умберто, когда они с товарищами случайно обнаружили на безымянном острове склеп и изваяние Двуликой.

Кристобаль шагнул вперед и вдруг замер, уставившись себе под ноги. Эрдан невольно последовал его примеру и поначалу не понял, что именно остановило магуса, а потом осознал, что стоит не на земле, а на каменной плите, и такими плитами вымощена почти вся «поляна». Вслед за этим он разглядел и кое-что другое.

– Развалины, – сказал Кристобаль взволнованно. – Здесь когда-то был дом…

«Да, – беззвучно согласился корабел. – Здесь была богатая усадьба. Не дворец, но все-таки большой дом… наверное, красивый, полный света и веселых голосов… полный радости…» Он так подумал, хотя понимал, что сам себя обманывает: раз мир оказался слишком черствым и жестоким для любви, в этом доме не могло быть много радости. И самое главное – с тех пор миновало столько лет, что деревья раздробили прочный камень на осколки. Пройдет еще немного времени, и останется только память о той, что жила здесь когда-то давно.

– Дом Двуликой госпожи? – тихонько спросила Эсме.

– Вот именно! – послышалось в ответ, и слова эти произнес не человеческий голос.

Посреди поляны, бывшей когда-то внутренним двором, возникли два светящихся столба, чьи верхушки терялись в кронах деревьев. Один – золотистый, горевший так ярко, что глазам больно смотреть. Другой – словно сгусток мрака, хотя лишь ненамного темнее окружавшей их тьмы. Существа не имели лиц или глаз, но все-таки их взгляды пронзали, причиняя ощутимую боль.

«В год, когда звезды перестали падать с неба, явились к нам двое – ни к роду людскому, ни к морскому, ни к Основателям не принадлежали они. Был ликом черен один, а другой – светился золотом, точно полуденное солнце. Ростом оба превосходили прибрежные скалы. Рыдая, сказали двое: „Плачьте! Ибо не стало госпожи, а значит, грядет время Великого Шторма…“ А потом оба растворились в тумане, и больше их никто не видел…»

– Вы пришли, чтобы получить то, что хранится здесь?

– Да, – хрипло ответил Крейн.

– Тогда сделайте то, о чем мы попросим. Скажите нам то, что мы хотим услышать.

Эрдан внезапно перестал бояться. Перед ними была ожившая легенда, такая древняя, что просто захватывало дух. Эти существа видели эпоху Основателей, юность мира, когда по небу летали крылатые машины. Рядом с ними казалось странным бояться за свою жизнь, потому что жизнь эта представлялась ничтожной песчинкой на морском берегу.

– Пусть один из вас… – На мгновение Стражи замолчали, словно обдумывая вопрос. – Пусть один из вас покажет, что познает тот, кто осмелится, глядя в зеркало, увидеть свое отражение с другой его стороны.

Крейн вздрогнул.

«Вот это да… – ошеломленно подумал Эрдан. – Заступница! Так вот что было на карте, между их лицами – не дверь, а зеркало! Золотое лицо и черное, отражения друг друга… Только вот что все это значит?»

– У нас есть время подумать? – спросил Крейн.

– Нет! – раздалось в ответ, и вслед за этим голоса существ впервые разделились.

– Вы знаете правильный ответ, – сказал высокий голос, принадлежавший, должно быть, золотому стражу. – По крайней мере, один из вас точно знает.

– Один из пяти, – сурово подытожил черный. – Но у вас всего три попытки.

– Тогда я попробую первым, – сказал магус.

Он еще никогда не призывал Феникса так – не шевельнув и пальцем, просто обратившись к первопламени силой мысли. На их глазах за спиной Кристобаля раскрылись ослепительно пылающие крылья, ничем не уступавшие крыльям Джа-Джинни. Магус обернулся на мгновение и горящими глазами посмотрел на Эсме. Целительница с трудом выдержала этот взгляд.

– Если зеркало отразит мое лицо, то с другой стороны будет огонь, – проговорил он изменившимся, глухим голосом. – Память огня живет во мне, но не смешивается с теми воспоминаниями, которые собирает человеческая сущность… Хотя иной раз первопламя вырывается на свободу. Оно прожорливо и жестоко, и если я не сумею с ним справиться, отражения поменяются местами… – Он чуть помедлил. – Видя оба своих отражения, я познаю самого себя, потому что пламя – тоже я. Мой ответ – огонь.

– Ты честен, – сказали стражи. – Не каждый сумеет признаться в таком даже перед самим собой, но ответ неверный. Ты давно познал то, о чем сейчас рассказал, и зеркало тебе не нужно. Твое испытание впереди, а теперь дай шанс тому, кого изменит ответ на этот вопрос, изменит окончательно и бесповоротно.

Одним шансом меньше. Эрдан ощутил горечь во рту, наблюдая, как Феникс покорно склоняет голову и отступает. Что же теперь будет? Кто осмелится бросить вызов стражам?..

– Позвольте мне? – спросил Грейди.

Голос матроса тоже стал другим, и внезапно Эрдан все понял – он посмотрел на Крейна, но не увидел его лица, только полыхающие глаза Пламенного Феникса.

«Неужели он все это время знал правду и молчал?»

– Глядя в зеркало, я вижу человека, который отказался от собственного лица, – сказал тот, кто на время принял облик матроса по имени Грейди, и стянул с головы платок. Даже в темноте было видно, что у корней его рыжие волосы почти на палец белы. – Можно сколько угодно оправдывать это борьбой за высокие идеалы, но от истины не спрячешься: я перемерил столько чужих лиц, что позабыл, как выглядит мое собственное. Зеркало мне не поможет… Ведь его обратная сторона ничего не отражает. Я познаю лишь собственное бессилие перед лицом судьбы. Мой ответ – пустота.

Черты его лица стали оплывать как воск. И вскоре перед ними стоял совсем другой человек, не похожий и на того, кто пробрался в трюм «Невесты ветра», рискуя жизнью, – и все же это был именно он.

«Хаген, – вспомнил Эрдан. – Его зовут Хаген».

– И ты ошибся, – раздались голоса стражей. – У вас остался последний шанс.

«Я мог бы многое сказать, – подумал корабел, с трудом удерживаясь от паники. – У каждого человека есть то, что он скрывает от других и иногда от себя самого… Но ведь им нужно вовсе не это, иначе любой смог бы дать верный ответ! Чего же они хотят?»

– Кузнечик, – спокойно позвал феникс, и юнга вздрогнул. – Не пора ли тебе раскрыть свой маленький секрет?

Мальчишка отступил на шаг. На его лице отразилась сильнейшая борьба чувств… Но потом он медленно покачал головой и хрипло проговорил:

– Не могу, капитан, простите.

– Я знаю ответ.

Эсме заговорила так неожиданно, что даже Стражи, казалось, вздрогнули. Их невидимые лица обратились к целительнице, которая тряслась как лист на ветру.

– Последний шанс, – хором повторили существа.

– Да. – Она посмотрела на Кристобаля. – Капитан?

– Говори, – разрешил феникс голосом, совершенно лишенным эмоций.

Все собравшиеся на поляне застыли в напряженном ожидании.

– У отражения в зеркале нет мыслеобразов, – сказала девушка. – Поэтому я не люблю смотреться в зеркала – то, что я там вижу, кажется мне мало похожим на человека. Пустая оболочка, лишенная самого важного… или же сундук, закрытый на ключ, хранящий неведомое сокровище? Так или иначе, я часто сама себе кажусь зеркалом, потому что собственные мыслеобразы воспринимаю иначе, а в те моменты, когда исцеляю, становлюсь совсем пустой. И если вспомнить, что именно отражается во мне, то ответить на вашу загадку нетрудно.

Лицо Эсме вдруг сделалось пугающе жестоким.

– Смерть, – сказала она. – По ту сторону зеркала находится смерть.

Тишина продлилась не меньше вечности.

– Ты права, – сказали Стражи, – а мы свободны.

И они растаяли в воздухе.

Одна из замшелых каменных плит перевернулась. На ее оборотной стороне лежал маленький металлический диск, блестящая поверхность которого отражала отблески огненных крыльев Кристобаля. Он не двинулся с места и тихо проговорил:

– Возьми, ты это заслужила.

Эрдан посмотрел на небо и понял, что скоро наступит рассвет, – ночь пронеслась вихрем, навсегда изменив их жизни. Ответ на главный вопрос был найден, но сколько новых загадок он повлек за собой!..

– Я должен попросить прощения за обман, капитан.

Хаген стоял за спиной у Крейна, который, сидя на камне, задумчиво разглядывал горизонт. Поодаль белая лодка готовилась к отплытию. Двое матросов были весьма удивлены, обнаружив вместо Грейди чужака, но в присутствии капитана побоялись выяснять что к чему. Эрдан наблюдал одновременно за ними и за Кристобалем, который излучал умиротворенное спокойствие, но отчего-то корабелу казалось, что истинные свои чувства магус прячет глубже, чем обычно.

– За что? – поинтересовался Крейн, взглянув на оборотня с легкой усмешкой.

– Как же… – удивился Хаген. – Я напоил в Ямаоке вашего матроса, забрал его одежду и занял его место.

– В тот же миг, как твоя нога ступила на палубу, – сказал магус, – все это стало мне известно. Я оборвал связующую нить Грейди, потому что не терплю беспробудного пьянства. А тебя мы с ~Невестой~ решили оставить и посмотреть, как ты себя поведешь… и что будешь делать с волосами, когда они отрастут. Краску-то ты с собой не захватил.

Оборотень смущенно улыбнулся:

– Да, это мой промах. Я спешил.

– Не проси прощения. Лучше объясни, кто ты такой и зачем пришел, а потом мы решим, как с тобой поступить.

Хаген заговорил – чувствовалось, что он тщательно подбирает и взвешивает каждое слово:

– Я действую по поручению… одного человека, который нуждается в вашей помощи, капитан. Он попросил меня проникнуть на фрегат, но я должен был сначала узнать, правдивы ли слухи, что ходят о «Невесте ветра» и Кристобале Крейне, а потом уже действовать по обстоятельствам.

– Вижу, ты решил, что я достоин доверия… э-э… твоего загадочного друга?

– Это не друг. – Оборотень склонил голову, и в этом жесте сквозило упрямство. – Скорее хозяин.

– Может, хозяйка? – с усмешкой поинтересовался Крейн, и Хаген побледнел. – Да… это женщина, в которую ты безответно влюблен, потому и согласился на самоубийственное задание. Чего же она хочет от меня? И, самое главное, как рассчитывает отплатить за услугу?

– Она просила меня, – хмуро ответил оборотень-пересмешник, – узнать, вправду ли Кристобаль Крейн не похож на остальных пиратов. Потом сказать то, что я должен сказать. И ждать инструкций.

Крейн поднялся и взглянул Хагену в глаза – тот смутился, но сумел не отвернуться.

– Продолжай.

– Она желает того же, что и вы, – сказал Хаген, чуть приободрившись. – И я. И многие другие… Она хочет, чтобы тот, кто власти недостоин, ее лишился.

«…То есть она хочет свергнуть капитана-императора», – подумал Эрдан, внимательно наблюдавший за разговором. Кристобаль продолжал испытующе глядеть на оборотня, и тот добавил:

– Она просила передать, что сейчас опаснее всего для вас черные корабли.

– Сколько их? – требовательно спросил Крейн.

– В начале прошлой весны было три, – со вздохом ответил Хаген. – И еще двадцать должны были появиться в середине лета. Сейчас, наверное, их больше… Предупреждая ваш вопрос, капитан, – я понятия не имею, откуда они берутся и отчего так опасны. Она мне не сказала.

– Как мило с твоей стороны сообщить об этом сейчас. – Крейн скривился. – Мы здесь, а несколько десятков странных фрегатов, должно быть, громят Окраину.

– Расскажи я обо всем сразу, капитан, неужели вы поверили бы мне?

Крейн шумно вздохнул и снова перевел взгляд на горизонт.

– Ладно. Я помогу твоей госпоже, если это окажется в моих силах. Выходит, надо ждать ее инструкций? Что ж, подождем. А пока давай разберемся кое с чем… Ты ведь хочешь по-настоящему войти в команду?

Лицо Хагена осветилось радостью, но почти сразу помрачнело. Он молчал, опустив голову, и дождался язвительного замечания Кристобаля:

– Боишься, что тогда я выведаю у тебя имя этой женщины?

Оборотень не ответил.

– Я не лезу в чужие мысли без надобности. До тех пор пока твой секрет не представляет опасности для ~Невесты~, она не будет его трогать – и я тоже. Так что это вопрос доверия. Ты веришь мне?

Хаген вздохнул, оглядел берег – его взгляд ненадолго задержался на Кузнечике, который помогал матросам.