Текст книги "Хроника «Кабинета психолога»"

Контракт с неизвестностью

Я купила билет в другую жизнь – в другой мир. Этот билет отличался от других, купленных мной раньше – он был в один конец. Мне было двадцать восемь лет – прекрасный возраст. У меня не было страхов и сомнений по поводу своих глобальных перемен, я не бежала от себя, наоборот – ехала себе навстречу. У меня не было финансовых долгов и моральных обязательств, я была свободна от бремени жизни. В свою дорожную сумку я положила самое главное – диплом психолога. Он был самым важным для меня и продолжает им оставаться.

Москва была моим осознанным выбором, хотя изначально планировала уехать жить в Санкт-Петербург. Туда я летала на учебу, и тогда ещё поняла, что это не мой город: в нём хорошо отдыхать, но не жить. В Москве меня встретила приятельница – с ней мы не были подругами, просто когда-то вместе учились. Жить одной в Москве мне не хотелось, из экономических соображений арендовать квартиру вдвоём тоже было гораздо проще. Вызванивая подходящий вариант, пару дней мы прокантовались у нашей общей знакомой. Переехав в съёмную двухкомнатную квартиру, поделили комнаты и стали обустраивать новую жизнь. Моя цель жизни в Москве – состояться как профессиональный психолог – это единственное, что мне очень хотелось. Но для того чтобы стать востребованным специалистом в любой области, нужна практика. А практику можно пройти там, где есть область применения специальности. По своей натуре я собственница, у меня большие проблемы с подчинением. С нормальными людьми я могу договориться, но как быть с ненормальными? Не хочу работать с людьми у которых проблемы с головой. В Москве таких людей больше чем где-либо. Но какие бы проблемы я не имела в своей голове, мне нужен тренажёр. Такой тренажёр есть только в организованном бизнесе. Я решила отступить от своих принципов и занялась поиском ставки бизнес-тренера. И тут все мои образования мне очень пригодились. Бизнес-тренер преподаёт психологию бизнеса, у меня два диплома – тренера и психолога, а еще я прошла много тренингов и курсов по бизнес-психологии. Я отправляла резюме везде и всюду и изредка получала приглашения на интервью. Ходила на собеседования и не догадывалась, что говорить со всеми этими многочисленными девочками, мальчиками и тётеньками, работниками отделов кадров, я не умею. Они боялись меня – это был не мой уровень, не моя среда. На тот момент я могла говорить на равных только с владельцами бизнеса и топ-менеджерами. Это сейчас могу спокойно общаться с человеком любого уровня, тогда – нет. А к переговорам нужно быть готовым на всех уровнях. После интервью мне всегда давали отказ. Поиск работы затягивался, не так просто найти работу, когда нет практического опыта и способности продать себя тому, кто оценивает изначально. Пройти собеседование в отделе кадров мне было тогда не по силам.

И тут на помощь пришла моя соседка по квартире. Она попросила своего знакомого, владельца компании, взять меня к себе на работу. И Сергей, так его зовут, который был к ней явно неравнодушен, принял меня на работу в свою компанию мороженого директором по персоналу. Это замечательный человек, который дал мне старт в Москве, и не только. Он дал мне служебный автомобиль и сказал: «Ты станешь в Москве тем, кем была в своём городе. Мой друг имел хороший ресторан в Москве. Но ему всё надоело, он всё продал и улетел за океан. Для начала он устроился в ресторан мыть посуду и прошёл все ступени работы ресторанного бизнеса. Сейчас у него там хороший ресторан. Человек, где бы ни жил, будет только тем, кто он есть». Это так.

Тогда я не представляла, что надо делать директору по персоналу, но на работу ходила исправно и проводила тренинги. Мне нужна была запись в трудовой книжке о стаже работы, к тому же это был шанс как-то освоиться в Москве. Первый месяц в должности директора по персоналу я работала на энтузиазме, потом он стал куда-то пропадать. Через пару месяцев мне стало грустно – я поняла, что нахожусь не на своём месте. С каждым днём я унывала всё больше и больше. Параллельно ходила в другие компании на собеседования, но меня никто не брал. Через четыре месяца Сергей вызвал меня к себе в кабинет и сказал: «Ты уволена. Эта работа делает тебя несчастной. Извини, но я должен тебя уволить». Я была счастлива освободиться от своего несчастья и от состояния, которое можно описать фразой: «Нет работы, и это не работа». Деньги на жизнь у меня были, тогда я училась жить скромно. В то время я совершила одну непоправимую ошибку: сразу не купила квартиру в Москве, решила, сделаю это позже. Квартиры дорожали с каждым днём. Через два месяца своего проживания в столице я перевезла к себе дочь и устроила её в московскую школу.

Оставшись с дочерью один на один в Москве, я не сразу поняла, что теперь и у неё началась совсем другая жизнь. В нашем городке у неё было всё – забота и внимание бабушки, поездки в школу на автомобиле, приходящие репетиторы, бесконечные подарки, много друзей. В той жизни она была принцессой, а здесь – в этой столичной – нет, здесь дочь была одной из всех, никому особо не нужной, кроме меня. И если я была готова отказаться от всего, что у меня было дома, то она – нет. У нас начались проблемы: дочь закатывала мне истерики, требуя вернуться обратно, я же пыталась повлиять на неё всеми известными мне методами. Сначала это были развлечения, благо, в Москве их масса, потом стала нагружать ее внешкольными занятиями, а ничего не добившись, наказывала, в том числе и телесно. Всё было напрасно. Мы ездили в Сибирь на каникулы, и каждый раз она сбегала перед отъездом, а потом стала угрожать мне самоубийством. Вконец измотанная её манипуляциями, я сказала: «Хочешь умереть, умирай» – всё, тема смерти была закрыта, больше умирать она не хотела. Через год наша соседка съехала от нас, мы с дочерью остались жить в съёмной двушке вдвоём, задачки по её воспитанию становились всё масштабнее. Когда ей исполнилось пятнадцать, мои проблемы показались мне простыми хлопотами – настоящие проблемы были впереди… Я вспоминала себя ребёнком и подростком и понимала, что при всём моем одиночестве я никогда не хотела огорчать маму, помогала ей и поддерживала во всём, у меня же самой всё было иначе.

Первый тренажёр

Через месяц после моего счастливого увольнения с должности директора по персоналу я нашла работу, ради которой приехала в Москву. Но препятствий на пути оказалось множество. Проработав в новой компании буквально пару дней, я угодила в больницу – поранила палец, да так, что оказалась на операционном столе в хирургии. Всё моя бесхозяйственность – тёрла морковь на тёрке. Руку закатали в гипс, и две недели я провела на больничном. Через пару месяцев, катаясь на коньках, сломала ногу, точнее лодыжку. Снова гипс, теперь на ноге и уже больше, чем на месяц. В то время именно физические трудности вставали на моём пути чередой – жизнь ставила мне подножки и в прямом, и в переносном смысле слова. Но, как бы тяжело мне ни было, вопрос о возвращении никогда не вставал – отказываться от своих мечт я не собиралась.

…Работа моей мечты была должность бизнес-тренера в самом большом мебельном комплексе Европы на тот момент. У одного хозяина было два мебельных центра, самых популярных не только в Москве, но и по всей России, в одном из них я работала. Обучение проходил весь штат двух комплексов, у меня был хорошо оборудованный, огромный кабинет. На базе торгового комплекса был организован учебный центр, в штат которого входили мой директор и я. Директор формировал группы из сотрудников, арендаторов и партнёров, сам проводил лекции по истории мебели и стилю, а я – тренинги по продажам, менеджменту, переговорам среди всего торгового персонала комплекса. Зарплата моя там, особенно на испытательном сроке, была небольшой, но практика – отличная. Мой директор был маленький мужичок, во всех смыслах маленький. Всеми силами он демонстрировал свою значимость и важность. Сначала пугал меня тем, что ещё размышляет, оставить меня после испытательного срока или уволить. Я сказала: «Без проблем – увольняйте», тогда он пригласил меня в свой кабинет, где был накрыт стол, встретив словами: «Поздравляю, ты принята на постоянной основе». И стал звать меня на свидания – сходить с ним в гости к его друзьям, любви хотел, большой и чистой. «О чём вы говорите, – ответила ему я, – вам что, в гости не с кем сходить? Никуда я не пойду». Директор был труслив и, когда понял, что любви от меня не добьётся, стал брать с меня деньги, если мне был нужен выходной. Я готова была платить: деньги для меня то, что ничего не стоит, мне было очень удобно.

Тренинги в обязательном порядке проходили все менеджеры и топы, директора всех отделов, секций, бухгалтера, экономисты, дизайнеры, художники, продавцы и консультанты. Штат сотрудников мебельных комплексов был более двух тысяч человек, тренинги были на потоке. С каждым проведённым тренингом моя работа становилась всё лучше и лучше, я постоянно обновляла, совершенствовала программу обучения и получала высокие оценки от участников тренинга за свою работу.

Через два года в торговом комплексе произошли кадровые перестановки, и должность генерального директора комплекса получила главный экономист. Она прошла все мои тренинги и стала замечательным руководителем, которого я могу назвать мега-директором. Тунеядцы называли её сукой, а работяги – умницей, как и меня. Старейшие сотрудники комплекса поначалу не восприняли её директорство – раньше она была с ними на равных позициях или ниже. В то время я была её личным консультантом в вопросах организационного управления, и ей понадобилось совсем немного времени, чтобы занять своё место и всех поставить на свои места. Гениальная женщина во всём, она провела реформу всей системы управления, преобразовала и увеличила торговую площадь, уволила весь неликвид. Наш торговый комплекс был популярным у состоятельных людей, клиентами были первая леди страны, министры, артисты эстрады и кино, политики, бизнесмены. Даже у рядового дизайнера комплекса в то время был приличный список телефонных номеров известных людей, при условии, если, конечно, он был настоящим профессионалом.

В моей столичной жизни появились друзья-товарищи и молодой человек. Мы встречались, «Боже мой, как я раньше жила без него?» – думала, не замечая, что к моей дочери он никак не относился, в упор не замечал. До поры до времени не обращала на это внимания, пока он не сделал мне сразу два серьёзных предложения: первое – руки и сердца, второе – сдать дочь в детский дом. Это открыло мне глаза и закрыло перед ним дверь. Мы расстались, а все его попытки хоть как-то со мной помириться так и остались лишь попытками…

Байкал Неприкаянный

Летом моя дочь уезжала на каникулы к бабушке в Сибирь, а я ездила в свой отпуск. В тёплом августе мы с подругой Юлькой по кличке Мадам решили провести отпуск вместе, рвануть на Байкал. Мадам из тех, кому свистни – она уже в пути. Покупка билетов в Иркутск и обратно была единственным запланированным действием в нашем путешествии, всё остальное происходило спонтанно. Мы сели в самолёт, и наш отпуск начался. Большинство пассажиров на нашем рейсе были местные – иркутские, и на мои расспросы об интересных маршрутах по Байкалу все как один крутили пальцем у виска. Никто не понимал, как можно променять тёплый заморский берег на холодную Сибирь. Но нам с Юлькой очень хотелось побывать на Байкале, видели мы эти заморские берега. Среди наших попутчиков нашёлся единомышленник, тоже турист, который рассказал нам о своём маршруте и предложил поехать с ним, не помню его имени, но помню, что называла его – парнишей. Самолёт прилетел в Иркутск рано утром, когда город ещё спал. Мы погуляли по утреннему Иркутску, посетили набережную и уехали с новым знакомым в деревню Листвянка. Деревня располагалась в шестидесяти километрах от Иркутска, в потрясающе красивом месте: река Ангара там впадает в Байкал. При одном взгляде на ширь озера с серебристой дымкой вдали, скрывающей бесконечность, мурашки пошли у меня по коже, я поняла, какая это Сила и Загадка – Байкал. На катере мы переправились на другой берег, наш «парниша» ушёл своим маршрутом, а мы сняли старый дом на берегу озера, где и устроились на первый байкальский ночлег. Вечером местные истопили нам русскую баню и угостили омулем горячего копчения. Перемена часового пояса ускорила наступление нашей ночи, заснули мы стремительно. Ночью к Юльке приходило приведение, утром мы бегом бежали из этого старого дома. На улице шёл дождь, было холодно, одиноко и пасмурно, и у меня начало закрадываться сомнение по поводу правильности выбора места проведения отпуска. Мы направились к причалу, чтобы вернуться обратно в город. На улице встретили иностранцев, ожидавших поезд, которые порекомендовали нам ехать на остров Ольхон. В этой деревне была железная дорога-одноколейка, по ней раз в день из Листвянки в Слюдянку курсировал туристический поезд – «Мотаня». Пыхтел он со скоростью двадцать километров в час, но дорога пролегала по живописному берегу Байкала.

Мы вернулись в Иркутск. На автобусной станции сели в автобус, который должен был довести нас до парома на берегу Байкала, доставлявшего туристов на остров Ольхон. Путь пролегал по безбрежным степям и зелёным лугам, и моё настроение было уже выше градусом – будь что будет, мы должны добраться до Ольхона, решила я. Наконец автобус довёз нас до парома, и мы переправились на остров. Ольхон расположен в дальней части Байкала, относительно Иркутска. Протяжённость этого великолепного острова почти семьдесят четыре километра, а ширина – пятнадцать километров. На Ольхоне одна деревня, большинство жителей жили туризмом, хорошо жили, надо сказать. Деревня была самой обычной, с тем лишь отличием, что прямо на своих земельных участках, в огородах, сельчане открыли мини-отели, за счет которых и жили. Мы поселились на турбазе у Ольги. Несколько домиков для туристов располагалось у неё прямо в огороде, но нас она поселила в своём доме. Сервис Ольхона – «крыша над головой» без особых изысков и благоустройств, но на месте мы не сидели и возвращались «домой», только чтобы переночевать, так что комфорт для нас не был уж так необходим. К счастью, Ольга оказалась очень хорошей хозяйкой и устроила нам прекрасный отдых. Вместе с нами в это время на её турбазе отдыхала группа девушек из Омска, человек пятнадцать. На территории было «лобное место», где отдыхающие собирались по вечерам, жгли костёр и неплохо проводили время. Вечером первого дня нашего пребывания на Ольхоне на лобном собралась большая компания: днём наша хозяйка ходила по соседним турбазам и искала желающих мужчин разбавить женскую компанию. Таких туристов нашлось трое, они пришли к нам на огонёк. Четвёртым .был бурят, шаман Валентин, он пришёл наряженным в национальную одежду, с перьями на голове и с ритуальным бубном. Мы разожгли костёр, расселись по местам, наполнили бокалы и стали слушать шамана, который рассказывал интересные истории о бурятах и шаманах. Валентин поведал нам о том, что каждый шаман человек особенный, и что сам он признан настоящим шаманом своими соплеменниками за счёт лишней косточки в его теле. Он показал нам раздвоенный большой палец на руке, на пальцах рук у него было одиннадцать ногтей. Демонстрируя свои доказательства, с каждым выпитым бокалом шаман всё больше убеждал самого себя, что он самый настоящий. Слушать Валентина было интересно, было видно, что он импровизировал и свои заученные байки рассказывал каждый раз по-новому. Приглашённые мужчины, одного из которых я приметила для себя, вели себя скромно, мило ухаживали за нами. Все внимательно слушали шамана, который был звездой вечера. Стояла непроглядная тьма, озеро обволакивало Ольхон своей мощью, делая остров практически неприступным. Неприкаянным. Звёздное небо висело так низко, что, казалось, протяни руку, и одна из мерцающих звёзд твоя. Вечер был потрясающим. Новые впечатления пьянили, мы долго сидели у костра, не в силах расстаться с романтикой этой ночи. Но сон взял над нами верх, и мы с Юлькой раньше всех ушли спать. Утром нас разбудили сигналы автомобиля под окном – это вчерашние новые знакомые, туристы, найденные Ольгой для вечера, приехали, чтобы пригласить нас на экскурсию. Итак, наш Байкал начался.

Каждое утро мы уезжали по новому маршруту. Лучшие экскурсоводы острова знакомили нас с Байкалом и Ольхоном, в деревню мы возвращались затемно. По вечерам на нашей турбазе уже никто не жёг костров на лобном месте, девушки из Омска с нами не разговаривали. Молва не спит: весь Ольхон говорил о нас, жители острова почему-то называли нас с Юлькой стюардессами. Вернувшиеся Ольга с девушками – они уезжали ненадолго на заимку на дальнем конце острова – взахлеб рассказала обо всех наших с Юлькой приключениях. Остров был для нас счастливой сказкой, мы объездили и облетали его вдоль и поперёк. За штурвалом частного самолёта и криком «ё-хо-хо!» я низко пролетала над землёй и байкальской гладью, мы плавали на катерах и лодках, купались в водах лечебного болота на Ольхоне. Там мы мазались вонючей грязью, точно так, как когда– то на торговой базе студентами ржавчиной. Хмельные, чумазые и счастливые, мы орали и бегали друг за другом как сумасшедшие. Переполошили всё болото, все отдыхающие на озере взбодрились с нашим появлением. Мы ели омуль во всех видах, каким его готовят на Байкале, и, казалось, сибирская погода радуется вместе с нами. Каждый день на Ольхоне был солнечным и тёплым, наполненным веселыми шутками и приколами. В центре деревни располагался настоящий деревенский магазин – такие изредка показывают по телевизору: за прилавками стояли продавцы в чепчиках, товар был разложен по полкам за их спинами – а рядом, на улице – что-то вроде кафе, прямо на земле стояли деревянные столы со стульями, из репродуктора громко звучала музыка. В этом сельпо мы закупались продуктами и напитками, а потом сидели в «кафе» под открытым небом вместе с другими туристами. За столиками звучала и иностранная речь, часто туристы танцевали, наши с Юлькой танцы были очень энергичными…

Байкал очень холодный, я так и не смогла зайти в его воды. Не довелось мне искупаться в этом загадочном озере, но надеюсь, что в моей жизни Байкал ещё будет, и я обязательно зайду в него. Туристы-мужчины с лобного стали нашими хорошими друзьями, было ощущение, что мы знакомы тысячу лет. Тот, который мне нравился, стал за мной ухаживать. Двое мужчин были холостыми. Мой был красивый накачанный блондин с голубыми глазами, а за Юлькой приударял его старший брат, Сергей, он был попроще. Третий, по кличке Хрен, был женат, поэтому никому не нужен. Время летело быстро, у наших спутников кончался отпуск, а у нас было ещё пару дней до самолёта. С Юлькой мы решили, что без товарищей на острове нам делать нечего, и покинули его вместе с ними. Но в Иркутск мы отправились одни, на другом транспорте: после переправы на большую землю наши пути с мужчинами разошлись. В городе мы пошли на вокзал – купить билеты в дальнейшее путешествие. Нам было всё равно куда ехать, но таких билетов в кассах не оказалось. Мы пошли гулять по чужому городу, и – кто бы мог себе представить – встретили своих старых друзей. Они сидели в ресторане в ожидании вечернего поезда. Тот вечер мы провели вместе. Пришёл поезд, наши друзья сели в вагон, поезд тронулся. Они уехали, а мы с Юлькой – остались. В тот момент у нас было ощущение, что друзья увезли с собой лучшую часть нашего отпуска. На совершенно пустом перроне вокзала, одни в чужом городе ночью, мы тогда слегка растерялись: в Иркутске ни у меня, ни у Юльки никого из знакомых нет – куда идти, где ночевать? В таких случаях обычно ищут такси, мы нашли таксиста, который отвёз нас в гостиницу. Там мы отоспались, а утром продолжили путешествие.

Все дороги в Иркутске начинаются с вокзала. Мы сели на электричку и вернулись обратно на озеро, в деревню Слюдянка. Весь следующий день провели на пляже, на берегу не было ни одной живой души, кроме нас с чайками. Был обычный будний день, это был наш первый день в отпуске, когда мы с Юлькой просто лежали на солнышке и загорали. Говорить не хотелось, мы молчали, и только плеск волн озера и крик чаек разбавляли тишину. На прощальном вечере с друзьями я отравилась. Юлька ушла в деревню искать аптеку и познакомилась там с местными молодыми людьми. Они пригласили нас на ужин в местный ресторан. Вечером мы отправились на ужин с новыми знакомыми. Деревенский ресторан был совковым в самом лучшем смысле этого слова: отлично сервированные столы, внимательные официанты, вкусные блюда, приятная музыка. Вся атмосфера была такой, что нам показалось, будто мы находимся в ресторане прошлого века. Единственное, что выдавало наше время, были мы сами – наша одежда, манера поведения. Ребят было пять или шесть человек, среди них было две девушки, нас было много. Мы сидели за большим круглым столом, застеленным белоснежной скатертью, на котором стояла красивая посуда. Ребята рассказывали о своей жизни, выяснилось, что всё у них было иначе, не так, как у нас. Это были отличные ребята, и мы провели замечательный вечер, несмотря на моё плохое самочувствие.

Переночевали мы в общежитии. В комнате, где нам предстояло спать, в «удобства» входили лишь две железные кровати с прогнутыми сетками. Сервис Слюдянки – «одна погасшая звезда» – «всё выключено». На следующий день мы сели на туристический поезд «Мотаня» и поехали вдоль Байкала. У состава было три или четыре прицепных плацкартных вагона, но в вагоне мы высидели от силы полчаса, больше там делать нечего, за это время наша компания увеличилась. Потом всей компанией мы ехали в кабине машиниста, рулили «Мотаней», а чуть позже перекочевали на бортик тягача. Мы сидели на бортике, болтали ногами, солнце припекало со всех сторон, а мы смотрели на линию горизонта – туда, где озеро сливается с горами, каменистыми берегами и синим небом. Поезд проезжал по удивительно живописным местам, местами всего в пяти-шести метрах от воды. По пути состав нырял в туннели, их было много в местных горах. Машинист тягача рассказал, что почти у каждого туннеля есть своя легенда – в одном уже век бродит итальянский архитектор. Но всё-таки самой главной достопримечательностью этих мест, конечно, был Байкал Неприкаянный. Мы покинули «Мотаню» – приехали в Листвянку, откуда началось наше новое путешествие. Наученные прежним опытом, чтобы не встречаться с привидением, мы не стали оставаться в Листвянке на ночь, переправившись на катере на большую землю, переночевали в кемпинге. Деревянные домишки там напоминали собачьи будки в человеческий рост, в каждой два спальных места, расположенные вдоль боковых стен, и стол посередине. Прелесть такого жилья в том, что проводишь ночь практически на свежем воздухе: совсем рядом, руку протяни, плещется загадочный Байкал и звёзды ярко горят на темном сибирском небе. Кемпинг был нашим последним пристанищем, отпуск кончился: утром мы сели на маршрутку и поехали в аэропорт. Мы были полны незабываемых впечатлений, теперь мы знали, что такое озеро Байкал. Вместе с Юлькой мы провели отличный отпуск, нам было очень хорошо, но всё имеет свой конец – пора домой: наш контракт с Байкалом закончился.

Я объездила много городов и стран, но всегда с теплом вспоминаю остров Ольхон и «Мотаню». Байкал дал мне очень много: силу живой природы, восторг и трепет чувств – всё это несравнимо ни с чем. Позже я летала в Иркутск по работе, но это уже было совсем не то. Я на работе и на отдыхе – это два разных человека. Когда-нибудь, обязательно скажу Юльке и ещё кое-кому: «Едем на Байкал!», и, как всегда спонтанно, мы купим билеты и полетим – все решения будут приниматься на месте.

…Мы вернулись в Москву. Я усердно работала в мебельном комплексе. Когда съехала моя соседка, я снимала квартиру ещё год, мы жили вдвоём с дочерью – не хотела делить квартиру с кем-то другим. И, хотя мы с соседкой-сокурсницей были абсолютно разными людьми, надо отдать ей должное за терпение, она молодец. Ирина хорошая молодая женщина, но моё твёрдое убеждение, что взрослые и абсолютно посторонние друг другу люди не должны жить вместе. У взрослого человека должно быть своё жильё, это моя чёткая позиция. Жизнь продолжалась, дочь вернулась после летних каникул от бабушки, ходила в школу, мы часто ходили в театр, кино, но большую часть времени она проводила без меня – с утра до вечера я работала. Через два года московской жизни я купила собственное жильё. И снова первостепенными были интересы моей дочери. На ту сумму, которая у меня была, можно было купить хорошую квартиру в дальнем спальном районе Москвы, но дочь поставила условием, что жить мы будем только в нашем районе. Я купила маленькую квартиру в доме напротив её школы.

Отработав на мебельный комплекс больше двух лет, я поняла, что мой контракт с ним заканчивается: я выросла из этой компании, тут для меня нет ничего нового. Перемены были необходимы, но чувствовала, что ещё не готова к собственному бизнесу. Снова ходила на интервью в другие компании и теперь без особого труда вела переговоры с рядовыми менеджерами. Собеседование, как правило, проходило в несколько этапов: первый проводил сотрудник отдела кадров(рядовой менеджер), второй – директор отдела, для которого искали специалиста. Если директор давал «добро», следующим этапом была встреча с владельцем компании. Самым главным было эффективно провести переговоры с сотрудником отдела кадров, следующие этапы не были для меня проблемой. Мне стали поступать предложения, но теперь выбирала я сама: вот что значит опыт. Через какое-то время получила хорошее предложение от иностранной компании с достойной зарплатой и социальным пакетом. Когда я сказала своему маленькому директору, что увольняюсь, он огорчился и ответил: «Я чувствовал, что ты скоро меня покинешь». Но мелкая его душонка проявилась и на сей раз: «Я удержу твою зарплату, так как торговый комплекс оплатил тебе обучение», – заявил он мне перед увольнением. Он считал, что заработанные деньги, мне не нужны и должны остаться ему. Моя зарплата всегда проходила через его руки, он лично получал её в бухгалтерии и приносил мне. Проводя тренинги для сотрудников мебельного комплекса, я всегда дополнительно училась и, как правило, сама оплачивала обучение. Я пошла в отдел кадров и поинтересовалась, за что удержано из моей зарплаты. Лена, директор по персоналу, сказала мне: «Никто ничего не удержит за то, как ты работала, – тебе надо ещё приплатить» и поблагодарила меня за хорошую работу. Но мой плюгавенький директор не унимался, так ему хотелось погреть за мой счёт руки. На мои проводы в моём большом кабинете собралось много сотрудников, мега-директор тоже пришла меня проводить. Она вручила мне памятный подарок – шкатулку ручной работы фигурку совы – со словами: «Эта сова очень символична. Спасибо тебе за работу».

Работа в мебельном комплексе была моим стартом к осуществлению мечты, это был мой первый серьёзный тренажёр. На этой работе у меня появилось две подруги – Светы-конфеты, надеюсь, на всю жизнь. После моего увольнения маленький директор принял на работу специалиста бизнес – тренера, но их совместная работа продолжалась недолго. Вскоре мега-директор ликвидировала учебный центр и время от времени приглашала меня для обучения топ-менеджеров как фрилансера. Я проводила тренинги по менеджменту, на которых быстро выявляла все организационные проблемы компании, после этого они решались – компания снова могла эффективно работать и получать большую прибыль. Мега– директор платила мне огромные деньги и всегда говорила: «Я очень рада работе, которую мы провели с тобой». Таких директоров, как она, встречаю крайне редко, она действительно мега-руководитель и в бизнесе абсолютно на своём месте. Эта женщина, как никто, умеет грамотно всё просчитать и извлечь максимальную прибыль, она ставит задачи, эффективно планирует разные бизнес-проекты, никогда не переходит на личности. Через какое-то время она сказала мне: «Я устала решать чужие проблемы. Я уволилась, потому что влюбилась. Сейчас живу замужем и очень счастлива». Она бросила всё: своего несостоятельного мужа, работу. Она родила ребёнка, варит борщи, печёт пироги и гуляет с коляской. Когда вырастет её сын, она снова выйдет на работу и хозяину бизнеса с ней очень повезёт. Таких, как она, – единицы.

Наши отношения с мужчинами с острова Ольхон продолжились и после возращения с Байкала. На рождество они пригласили нас в Белокуриху – на горнолыжный курорт в Алтайском крае. Мы вчетвером поехали туда и жили в двухэтажных апартаментах. Земля и вправду круглая, в Белокурихе я случайно встретилась с подругой детства – Косточкой, они с мужем приехали туда на Рождество. С Косточкой мы дружим с детского сада. Там я увидела своего красавца-блондина настоящим – он оказался запойным пьяницей. Байкал не пьянил его, а Алтай снял маску. В первый же день, когда мы вечером спустились с горы и посидели в ресторане, он ушёл в запой. Но нам всё равно было весело, а он всё время лежал на диване в номере, вскакивал как ванька-встанька и как попугай повторял: «Юлечка, налей грамулечку!» Тогда Серёга сказал ему: «Вот умру я, что ты будешь делать, дуракевич!?» После этого заявления Серёги он сполз с дивана, встал перед ним на колени и уговаривал, чтобы тот не умирал, плакал и повторял: «Не умирай, пожалуйста, не умирай, я тебя очень прошу». Глядя на его слёзы, я знала, что это текла водка, но он был готов стоять на коленях и уговаривать Серёгу бесконечно. Эта сцена пророчества тогда была очень комичной, мы веселились и часто вспоминали пьяные уговоры дуракевича.

Не везёт мне в любви, как говорит моя мама: «К одним берегам корабли и чалки, а к другим дерьмо и палки», второе – точно про меня. Юлька оставила свою московскую жизнь и переехала к Серёге – в Новосибирск. Они родили дочку Лизу и стали жить-поживать и добра наживать. Я была редкой гостей в их доме и уже не понимала, кто из них мне ближе – Серёга или Юлька. С Серёгой мы подолгу сидели на кухне, выпивали и говорили обо всём, часто звонили друг другу, он очень ласково и с большим уважением называл моё имя. У Серёги был свой бизнес: он строил строительные краны и большие планы на жизнь. Возможно, его краны так и строят дома, в которых люди начинают новую жизнь, но планам Сергея не суждено было сбыться. Всё рухнуло в один миг: в один из дней мне позвонила Юлька и сказала: «Серёга умер. Сердце».

Ничью смерть я так сильно не переживала, как смерть Сергея, – не думала, что он мне так дорог. Я выключилась из жизни на несколько дней, мои слёзы текли ручьём не останавливаясь. Не знаю, что такое он сделал со мной, наверняка, у нас была душевная тихая дружба, и в этом причина. Сергей всегда в моём сердце, он первый человек после моей бабушки, за которого я всегда молюсь и ставлю поминальные свечи и буду это делать до конца своих дней. Я поняла, что, если человек дорог – неважно, живой он или нет – он занимает место в сердце навсегда. Юлька с Лизкой вернулись в Москву. Брат-красавец, как коршун, накинулся на наследство Сергея. Он забрал всё у своей родной племянницы Лизы, так ни разу не поинтересовавшись – как она?