Текст книги "Игра на острие"

Историю об Аленке Тапуниной знал весь факультет. Сплетни о том, как девушка из общаги охмурила Пашку и вышла замуж, переходила из комнаты в комнату, передавалась из уст в уста. Неприметная и немногословная, она ни с кем не общалась ни в общаге, ни в группе. Одевалась скромно, красилась мало – словом, если кто и мог претендовать на звание невестки декана, то только не она.

Высокий и симпатичный Павел ездил на новой «Тойоте», и вокруг него всегда порхали стайками девчонки. Но вдруг что-то произошло. После лекций он стал провожать Алену до общежития. Дни бежали за днями, а за ручку с Пашкой все так же ходила «эта дурнушка». Сначала о них много говорили, судачили и сплетничали: сколько времени продлится этот странный роман, кто станет следующей Пашкиной «жертвой», что сделает с собой Алена, когда он ее бросит? Но, к изумлению всех, Аленка постепенно расцветала и преображалась. Да что там – она просто сияла от счастья! Но всеобщему изумлению не было предела, когда после зимних каникул Алена появилась в институте с обручальным кольцом на пальце. А ее фамилию в журнале переписали с Тапуниной на Прохорову. Из общежития она съехала, жила с мужем в собственной квартире, ездила в институт на машине, хорошо одевалась, прекрасно училась и была совсем не похожа на ту девочку, которая еще недавно поступила в институт.

Люди бывают и очень жестокими. Чужое счастье не дает покоя. А для Лики было все яснее ясного. Просто эти двое любили друг друга. Вот и весь их секрет.

– Я тоже буду счастлива. Я выйду замуж за Владика.

Лика представляла себя в белом платье. У них будет красивая свадьба, собственная квартира и безоблачная жизнь. Они непременно будут счастливы.

Владу удалось осуществить свою мечту. Препарат, выведенный в результате многолетних опытов, получил рабочее название «Воскресин». Невероятно, но факт: после принятия одной дозы, равной 0,5 мл, в организме человека ускорялись все жизненные процессы: в артериях, венах и капиллярах ускорялась циркуляция крови, т. е. притекающая к правому предсердию сердца венозная кровь мгновенно прокачивалась по легким, поступала в левое предсердие, левый желудочек, проталкивалась в аорту и прокачивала насыщенную кислородом кровь из легких в тело. Но этот обычный, заложенный природой процесс происходил во много раз быстрее, чем в обычной жизни. К примеру, если опустить ноги в холодную воду, сердце начинает сокращаться раз в пять быстрее. А после принятия дозы «Воскресина» этот процесс ускорялся в сотни раз.

В головном мозге так называемая пирамидная система ускоряла мышечные движения. Нервная система, а точнее цереброспинальная, ускоряла произвольные движения (бег, речь). Нервные окончания скорее посылали в мозг импульсы о стимуляции чувствительных точек, и человек молниеносно ощущал боль, прикосновения, вкус, запах, свет, звук.

Одно лишь было плохо – «Воскресин» действовал только в строго ограниченном временном отрезке, равном 8 минутам. Когда действие препарата заканчивалось, человек падал, у него постепенно приходили в норму температура тела, дыхание, сердцебиение, пульс, артериальное давление, дрожали конечности, наблюдалась временная потеря слуха. Спустя два с половиной часа человек мог подняться на ноги и передвигаться самостоятельно.

Но не только в этом состояли минусы препарата. На самом деле картина выглядела намного страшнее. Ведь ни одно вторжение в нормальное функционирование человеческого организма не проходит бесследно. А последствия, которые влек за собой «Воскресин», оказались для человека губительны. Но об этом Влад не знал. Или не хотел знать. Препарат все еще не был опробован им самим.

Все «закулисные прелести» действия препарата на организм человека юному изобретателю вскоре поведали в одном НИИ, куда он принес свое творение.

С замиранием сердца и дрожью в коленках Влад приоткрыл тяжелую скрипучую дверь Одесского научно-исследовательского института ядерной химии и генной инженерии. Резкий поток сквозного ветра дунул парню в лицо, окутывая таинственностью и сыростью больших помещений. Он заглотнул побольше воздуха, крепче сжал портфель в руке и зашел внутрь. Высокие потолки, каменный пол, мокрая коричневая тряпка у двери. Влад старался не издавать лишних звуков, но справиться с тяжелой скрипучей дверью не смог. Она протяжным звуком известила о прибывшем. Влад переступил порог, огляделся, старательно потоптался на тряпке, вытер ноги и осторожно двинулся вперед. Одинокие шаги гулким эхом разносились по коридорам, и каждый отдавался в груди юноши глухим ударом.

– Куда это ты направился?

За деревянной кабинкой с треснутым стеклом сидела женщина крупного телосложения и недовольно смотрела в сторону Влада.

– Вы… вы это мне?

– А кому же еще?

Влад, справившись с дрожью в коленях, подошел поближе к кабинке и попробовал объяснить женщине, кто ему нужен и по какому вопросу.

– Так лето, в отпусках все.

– Ну, тогда мне самого главного из тех, кто остался.

– Зайди в 315-й кабинет. Ивана Прокофьевича спроси.

– Спасибо.

Женщина вернулась к вязанию, больше не глядя в сторону посетителя. Влад нашел указанную дверь и еще долго стоял перед ней, прислушиваясь. Но с той стороны двери ничего не происходило. А он все стоял и думал, что вот сейчас, вот-вот Боженька пошлет ему какой-то знак.

Дверь внезапно отворилась, Влад зажмурился от яркого света, озарившего темный коридор. Когда он смог разлепить глаза, увидел перед собой гнома в белом халате. Гном молча смотрел на Влада снизу вверх.

– Здрасьте.

Молчание.

– Извините, мне нужен Иван Прокофьевич, – прошептал Влад.

– Да, это я. Собственно, вы по какому вопросу? Не стойте в коридоре, проходите.

Влад зашел в просторный освещенный кабинет, присел на стул и огляделся. Кроме этого гнома-старикашки никого в помещении не было. При дневном свете он оказался совсем не гномом, а морщинистым, почти лысым старичком в белом халате и растоптанных комнатных тапочках. Влад подробно изложил ему суть дела и цель своего визита. Старикашка слушал не перебивая, лишь иногда потирая ладонями колени.

– Вы первый человек, которому я доверил тайну существования моего препарата. Понимаете, насколько это важно для науки и вообще для будущего? Я творец, и вы – мой первый наставник. Прошу вас помочь мне вписать этот препарат в историю человечества. Представляете, какими мы станем знаменитыми, что напишут..?

– Погодите, – прервал его Иван Прокофьевич.

Он откашлялся, вытер влажные ладони и попросил Влада показать экземпляр чудо-средства. Влад с гордостью протянул одну ампулу.

– На вид обычная вода, – начал свою торжественную речь Влад, – а какой прорыв…

– Погодите, юноша. Как вас зовут?

– Влад Лосев.

– Вот что, Влад, пройдемте в лабораторию. Только накиньте халат. Там, на вешалке.

Старик зажал в руке ампулу и побрел через смежную дверь в лабораторию. Влад подпрыгнул от радости и понесся следом.

Спустя несколько часов исследований Иван Прокофьевич впервые заговорил. Влад изнывал от неизвестности и уже хотел кричать, требовать ответа от этого упрямого старикашки.

– Вот что я вам скажу, молодой человек, – он посмотрел парню прямо в глаза блеклыми влажными глазками, – вы мне рассказали правду…

– Я знал! Я верил! – Влад захлебывался переполнявшими его эмоциями и уже готов был броситься обнимать и целовать старикашку.

– Погодите, – тот поднял руку, останавливая радостный порыв, – мне нужны еще результаты опытов на животных, начиная с мелких грызунов, заканчивая лошадьми. Я должен сверить показатели времени, посовещаться с коллегами, собрать заседание…

– Вот, вот они, – Влад быстро вытянул из портфеля бумаги, записи, расчеты, фото и видеопленки.

– Вы делали опыты? Самостоятельно?

– Да! Вот здесь зафиксированы все результаты.

Влад сиял, улыбка победителя озаряла его лицо. Это был его день! Его час! Его торжественная минута!

Иван Прокофьевич просмотрел бумаги, долго хмурился, разглядывая формулы. Включил видеокамеру, молча посмотрел пленку и, бормоча что-то себе под нос, зашел в лабораторию. Влад ждал восторженной реакции, но старичок молчал. Внезапно вышел из лаборатории, открыл дверь и скрылся в темноте коридора.

Влад растерялся. Что делать? Бежать за ним следом? Может, Иван Прокофьевич ушел созывать внеочередное заседание? Нужно набраться терпения и ждать.

Радостное предчувствие распирало изнутри, момент ликования приближался. Влад стал расхаживать по кабинету взад-вперед.

Слишком много прошло времени, прежде чем дверь отворилась и на пороге возник все тот же гном с бумагами в руке. Влад подскочил к нему вплотную.

– Ну, как?

Старик смотрел на Влада, запрокинув голову. Потом прокашлялся, прошел к своему месту, медленно отодвинул стул и сел. Влад готов был взорваться в любую минуту. Нетерпение томило его и срывало тормоза. А этот старикашка как будто издевался над ним, неохотно признавая гениальность произведения.

– Вы знали, что после введенной дозы… – Иван Прокофьевич потыкал пальцем в бумаги, лежащие на столе, – Вы указываете дозу в своих отчетах на мышей, морских свинок, кошек и собак…

– Да, конечно, знаю.

– Так вот, даже если уменьшить вашу дозу троекратно, грызуны все равно гибнут. Вы это знали?

– Говорите, не томите.

– Я загубил за несколько часов четырнадцать наших подопытных грызунов разной комплекции, выращенных в специальных условиях для проведения опытов и приспособленных к перепадам…

– Но это не важно! – перебил его Влад, – подумайте, какой вклад в развитие медицины, спорта…

– Послушайте, юноша! Надеюсь, вы не опробовали этот препарат на людях?

– Нет, я…

– И не пытайтесь! Он смертельно опасен! Это бомба замедленного действия, это наркотик, который постепенно убивает организм.

– Неправда! – выкрикнул Влад. – Мое изобретение бесценно. И вы это сами видели – он ускоряет время.

– Хватит!

Старик встал, опрокинул стул и подошел вплотную к Владу.

– Не смейте никому предлагать этот препарат. Никому не показывайте и даже говорить о нем не смейте! Я должен уничтожить этот образец, который попал ко мне в руки, и требую, чтобы вы уничтожили все его запасы, если они имеются у вас дома. Иначе я вынужден буду обратиться в полицию.

Влад стоял как громом пораженный. Он не мог поверить своим ушам. «Что он несет? Бред! Да он просто завидует и хочет прибрать к рукам мое изобретение!»

– Поймите, – старик успокоился и перешел на мирный тон, – первичные реакции после введения препарата в живой организм действительно поражают. Они просто неимоверные и фантастические. Я сначала не поверил, но вам в самом деле удалось покорить время. Долгие годы, десятилетия, можно сказать столетия ученые и изобретатели всего мира бьются над созданием машины времени. Создать машину, эликсир, препарат, обладающий похожими свойствами. Какое-нибудь доказательство того, что человек может сам управлять временем. Эта тема вечная. Но никому это не удалось, вы слышите? Никому. Ни одному ученому, изобретателю и конструктору. Во все времена люди пытались властвовать над временем, побороть старость, обрести вечную молодость. Даже в русских народных сказках и то есть молодильные яблоки… Да. О чем я? Так вот… Ах да! Ваш препарат смертелен.

– Постойте, Иван Прокофьевич, вы только что говорили об уникальности «Воскресина», – Владу хотелось слушать бесконечные хвалебные речи в адрес своего гениального изобретения. Лишь восхищенные отзывы.

– Молодой человек, я говорю правду.

– Фредерик Бантинг и Джон Маклеод получили свою Нобелевскую премию в 1923 году за открытие инсулина! Но ведь им тоже поначалу никто не верил, их…

– Послушайте.

– Фредерик Гоуленд Хопкинс в 1929 году получил Нобелевскую премию за открытие витаминов, стимулирующих процессы роста. Я тоже получу свою премию за открытие препарата, замедляющего внешнее земное время для человека.

Влад пыхтел и раскалился докрасна, он готов был убить каждого, кто подвергнет сомнению его изобретение. Но чтобы вот так категорично заявлять, что «Воскресин» смертелен, вместо того чтобы падать ему в ноги… Нет!

– В 1945 году премию вручили за открытие пенициллина, в 1952 году – за открытие стрептомицина…

– Я вижу, вы весьма сведущи в медицине, – примирительным тоном сказал Иван Прокофьевич, – и я понимаю, какой огромный труд лежит в основе создания этого препарата, но вы даже не хотите меня выслушать. Прежде всего задумайтесь: если от одной дозы гибнут грызуны, то вскоре погибнет и человек. Смертельный удар наносится по нервной системе, сердечно-сосудистой, системе кровообращения. Задумайтесь, что произойдет с сердцем. Ведь оно имеет строго определенную последовательность сокращений и расслаблений, называемую сердечным циклом. Поскольку длительность систолы и диастолы одинакова, половину времени сердце находится в расслабленном состоянии. И что будет, если ему нанести такой удар? Клапаны не выдержат! Не справятся с потоком крови. Ну а человеку, столь сведущему в медицине, я не стану объяснять, что за этим последует.

Он махнул рукой, вытер пот со лба и продолжил:

– Пострадают ткани, хрящи, кости, изменится структура крови, волокна. Это смертельно, молодой человек.

Иван Прокофьевич замолчал. Влад отвернулся и уперся взглядом в стену. В нем жила надежда, она не могла вот так просто рухнуть от голословных заявлений какого-то старикашки.

– Мне там сказали, – Влад кивнул головой в сторону двери, – что многие в отпуске. Может, я позже зайду, когда профессор появится или директор?

– Наш руководитель действительно отсутствует, и я его заменяю. Он бы вас вообще слушать не стал. Знаете, я на вас столько драгоценного времени потратил… А молодежь, она такая нетерпеливая! Нашему Павлу Константиновичу сорок, он весь в делах, спешит вечно куда-то…

– А вы кто тогда, его зам?

– Профессор Афанасьев, руковожу отделом химических испытаний, изучаю их влияние на физиологию человека.

Влада постигла первая неудача. Покинул он сырое и прохладное помещение НИИ в ужасном настроении. Кое-как передвигая ноги, добрел до дома и рухнул на кровать. Мечты разбиты… Зачем жить?

Неделю он валялся в депрессии. Потом взял себя в руки и решил не зацикливаться на одном научном мнении. Каждое утро он отправлялся в новый исследовательский центр, находил новых людей и продолжать демонстрировать свой препарат. Там и тут, везде его настигало разочарование. Одни не хотели даже выслушать до конца юного изобретателя, выставляли за дверь сразу же, другие слушали с нескрываемой иронией, не проверяя результаты опытов, которыми щедро делился Влад…

Однажды наметился прогресс. Крупный местный предприниматель с шестой попытки принял Влада в своем офисе, выслушал рассказ гения и предложил оставить это средство на хранение лично ему. До лучших времен. Но Влад не согласился. Он понял, что от научных работников толку мало, надо переключаться на дельцов. Те, с их бизнес-подходом, видели перспективность изобретения. Но попытки юноши доказать миру свою гениальность успехом не увенчались. Ему предлагали какие-то суммы, но они были настолько ничтожны по сравнению с потраченными годами и силой готового препарата, с его уникальными возможностями, с могучим переворотом в восприятии жизни человека, что Влад отказывался.

Отчаявшись достучаться до светил науки и медицины, Влад прекратил хождения по инстанциям. Слишком много людей уже знали о существовании «Воскресина», но никто ничего не хотел делать для распространения препарата и продвижения Влада на вершину научного Олимпа. Он решил дать людям время оценить предлагаемые возможности. Затаился.

Через полгода тишины и отсутствия интереса Влад поехал в столицу. Открыть двери киевских НИИ оказалось сложнее. Но напор и решимость молодого ученого брали штурмом неприступные стены и любые научные центры. Он добивался встреч с профессорами и руководителями направлений, показывал результаты опытов и демонстрировал результаты своих исследований в диаграммах и таблицах. Но никому не разрешал тестировать препарат. Не доверял, боялся, что украдут. Присвоят себе и оставят гения без мирового признания.

Все научные центры прислали Владу письменные отказы. Тогда он вернулся в Одессу и спустился на один круг ниже. Обошел все больницы, частные клиники и аптечные лотки. Результатов не было. Либо доктора просто не хотели с ним беседовать, либо боялись принимать решение и отправляли в Облздрав. Никто не хотел связываться с разработкой нового, не утвержденного министерством препарата.

Еще полгода сплошных неудач, и ему надоело слышать в свой адрес вежливую холодность, брань, а иногда и крепкий мат. Тогда он решил испытать свое изобретение на себе. И, если все пройдет удачно, применить препарат в своих личных целях. Назло всему человечеству. Жестокому, неблагодарному человечеству.

Первый раз он всегда первый. Непредсказуемый, удивительный и в чем-то даже страшный. Впервые прыгаешь с парашютом, впервые спускаешься с горы на лыжах. Первый шаг, первый урок, первый поцелуй…

Ты боишься, но успокаиваешь себя тем, что до тебя это кто-то уже делал. Переступил эту черту, перепрыгнул порог, преодолел страх. Он совершил все эти действия, которые сейчас страшат и пугают, и даже остался жив. Возможно, ему понравилось, и он полюбил тот первый раз, а теперь не может остановиться, повторяет снова и снова. Но у Влада была совсем другая история. Не было ни одного человека, который испробовал бы «Воскресин» на себе. И этот факт пугал сильнее сильного.

Но выбора у него нет. Он слишком далеко зашел и не мог все бросить у самого финиша, в самый последний момент. Надо пройти этот путь до конца, надо решиться.

Влад посмотрел на флакон с препаратом, лежащий в ладони, пристально, как в первый раз. Ничего особенного. Прозрачная жидкость без цвета и запаха. В фильмах об изобретателях какой-нибудь чудодейственный препарат обязательно представляют в виде синеватой фосфоресцирующей жидкости с дымком. Чушь полная. А правда вот она – в руке. Прозрачная, как вода из горного ручья.

Взгляд упал на часы. Сорок минут размышлений. Хватит. Пора. Влад зажмурился, задержал дыхание. Открыл глаза, бросил взгляд на часы, запомнил время. Снова зажмурился, поднес флакон с отмеренной единоразовой дозой ко рту. Капнул на язык, чуть подержал во рту и проглотил.

Безумная, просто маниакальная идея первопроходцев все испытывать на себе… Мысли водили хоровод, выталкивая чувства. Сожалений нет. Только интерес. Получится ли? Столько сил отдано, столько энергии потрачено, столько средств, столько невозможного сделано и пройдено. Лучше пусть убьет своего создателя, но бесследно не пройдет.

Влад бросил взгляд на часы. Столько мыслей за три секунды? Похоже, он реально сходит с ума. Прислушался к ощущениям. В голове немного шумит, но это от усталости, монотонного образа жизни, сидячей работы и переутомления. Конечности налились тяжестью.

«Лучше присяду. Или лечь? А вдруг засну? Нет, присяду. Какой бы ни был результат, я должен его встретить в сознании. Так, сколько времени прошло?»

Влад посмотрел на будильник с замершей стрелкой, потом снял наручные часы. Потряс. Приложил к уху. Молчок. Еще потряс. Ничего. Нервы, нервы. Стал закипать, злость наполняла сознание. Такая мелочь – остановились часы. Но только не сейчас, не во время эксперимента. Что за несправедливость!

Изо всей силы, с размаху, вложив в это движение злость на всех двуногих homo sapiens, Влад швырнул часы о стену.

Искристый дождь от того, что было стеклом на часах, медленно, почти незаметно, в едва уловимом движении стал расходиться от стены. Как круги на воде от камня. Только замедленно. Замедленно… Замедленно? Замедленно! Все в голове смешалось.

Замедленно. Все-таки замедленно. Все вышло, получилось. Не зря. Не напрасно. Недаром было вложено столько сил. И он, уже не сдерживая себя, разрыдался. Ускорение его тела превозмогло земное притяжение, и земное время пронзило пространство. Он победил.

Деньги заканчивались несправедливо быстро, словно утекали сквозь пальцы. Анжелика устроилась на работу, где хоть как-то платили. Влад, напротив, мыкался в поисках нормальной работы два года. Нигде, нигде он не мог применить свое изобретение. Это сильно удручало. Нет, не для этого он создавал «Воскресин». Не так он представлял свое будущее.

«Не собираюсь я прозябать в нищете и считать копейки до получки».

Утро начиналось однообразно безденежно. Лика просыпалась рано и убегала на рассвете. Влад размышлял над превратностями бытия, не забывая о препарате ни на минуту. Он мог забыть дату знакомства, день рождения будущей жены, забыть пообедать и заняться поиском работы, но его изобретение никогда не покидало воспаленный мозг своего создателя.

Тем утром он достал из коробки в дальнем углу антресоли флакон с препаратом, прикинул в голове план, сгреб мелочь и пошел в ближайшую аптеку за шприцами. Наученный первоначальным опытом, он больше не хотел принимать «Воскресин» внутрь через желудок. Лучше сразу в вену. Эффект наступает быстрее. Что делать дальше, он решил уже давно. Но оттягивал этот момент как мог. Осталось сделать последний шаг и переступить последнюю черту, помахать на прощание рукой своей совести.

«Что делать, если жизнь такая?»

Сцепил зубы и твердо решил не отступать. Еще раз проверил часы, запомнил время и воткнул иглу в распухшую вену… Время пошло…

Он научился отмерять время по каплям воды из крана. Упала одна – одна секунда прошла. Упала вторая – пора выходить из дома.

Влад открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Лифт ехал целую вечность. Дожидаться, пока он доберется до нужного этажа, Влад не стал, решил спуститься по ступеням. Ноги не слушались, ступени казались кривыми, ноги то и дело промахивались и соскальзывали вниз. Держаться за поручни – не выход. Те намертво приклеивались к ладони и тормозили движение. Надо привыкнуть к новому состоянию и научиться передвигаться в нем. Влад вышел на улицу. Взглянул на часы. То, что он там увидел, потрясло и обрадовало. Действует чертов препарат! Машины замерли на дороге, словно их припарковали не у обочины, а посреди полосы движения. Голуби повисли в воздухе, словно нарисованные. Мужчина застыл в момент выхода из машины. Дверь распахнул, ногу высунул, голову пригнул. Тогда Влад все понял. Машины, люди, птицы – все движется. Только по отношению к нему самому очень медленно. Вернее, он слишком быстро передвигается по отношению к земному времени.

Влад подошел к мужику в иномарке, забрал из его рук пухлую барсетку и перескочил через дорогу. Он успел отметить, что машины на дороге поменяли свое местоположение и немного подвинулись. Заскочив в первый попавшийся подъезд, хотел найти открытую квартиру, чтобы беспрепятственно попасть внутрь вместе с хозяином дома. Но в этом подъезде все двери оказались заперты. Тогда он позвонил. Нажал на кнопку звонка трижды. Никто не открыл. Тогда он нажал еще раз сильнее. Никого. Он позвонил во все квартиры на этом этаже, потом на следующем. Никто дверь не открывал. «Неужели никого нет дома?»

Он выскочил на улицу, прошел влево от своего дома и зашел в аптеку, где покупал шприцы. Вытащил из открытой кассы всю наличность, успел пошарить по карманам и сумкам немногочисленных посетителей и вернулся опять в тот же подъезд. К большому удивлению, одна из дверей квартиры начала приоткрываться. В образовавшейся щели показался мужчина в спортивных штанах. Влад не думал прятаться. Просто стоял напротив открывающейся двери и смотрел, зная, что хозяин квартиры не успеет его увидеть. Метнувшись в приоткрытую дверь, Влад прошелся по полкам серванта, сгреб деньги, которые нашел, попытался выдвинуть ящики комода, заглянул на кухню. Над плитой повисли клубы пара от кастрюли. Какое же это было странное зрелище! Погуляв по чужому дому, Влад вышел через дверь. Мужчина еще не успел ее открыть полностью. Влад удовлетворенно улыбался. Насвистывая себе под нос веселую мелодию, он взглянул на часы и решил, что пора возвращаться домой.

Ступеньки в этот раз он преодолел с гораздо меньшим трудом. А вот с замком входной двери пришлось помучаться. Дверь упорно не хотела открываться. Когда Владу все же удалось попасть в квартиру, с него градом катился пот и подкашивались ноги. С трудом он захлопнул дверь и упал на пол без сознания.

Возвращение в реальность оказалось тяжелее, чем в первый раз. Суставы ломило и тошнило как после наркоза. Казалось, будто он уже отдал Богу душу и над его телом издеваются черти. Звуков не было. Голова кружилась и гудела, препятствуя попаданию в нее звуков. Он попытался подняться. Тело не слушалось. Битых два часа он потратил на то, чтобы заставить свое тело опять двигаться. Два часа неимоверных физических мучений! Еще через какое-то время, показавшееся парню вечностью, стал постепенно прорезаться слух. Как сквозь пелену густого тумана он услышал шум машин за окном. Где-то вдали выла милицейская сирена. Зрение возвращалось рывками. Сначала Влад увидел зеркало в прихожей и свое скрюченное тело, потом разбросанные в прихожей купюры и монеты. Память возвращалась. Влад удовлетворенно вздохнул. У него получилось.

Потом были магазины, заправки, супермаркеты, просто автомобили и просто прохожие. Тот первый злополучный НИИ, в который Влад носил свое изобретение и получил отказ, тоже пострадал от рук мстителя. Когда наличности накопилось достаточно, чтобы купить собственную квартиру, Влад это сделал.

А через какое-то время способ добычи денег, который он сам придумал и которым восхищался, стал создателю противен. В нем уже не было ничего нового, ничто не привлекало. Все однотипно и предсказуемо – подошел, взял и ушел. Разве об этом он мечтал? Владу хотелось признания таланта, всемирной славы и, как следствие, несметного богатства и любовных приключений. Деньги – это хорошо. Но морального удовлетворения они не приносили. Влад впал в уныние.

Лика беспокоилась. Она молчала и терпеливо ждала, когда Влад закончит поиски себя и определится с работой. Но однажды пришла с работы домой, застала Влада в одних трусах с горой окурков на столе и разрыдалась. Небритый апатичный мужчина посмотрел в сторону плачущей женщины и пробормотал:

– Не надо плакать. Все будет хорошо. Мы выберемся из этой нищеты, я тебе обещаю. Вот, возьми, – Влад протянул зажатые в кулаке ключи, – это ключи от нашей квартиры.

– Что? Что ты такое говоришь?

Она вытирала слезы кухонным полотенцем и постоянно переспрашивала:

– Что это за ключи? Где ты их взял?

– Давай поженимся, Анжелика.

Друзья обещали Владу организовать мальчишник и не подвели. У шеста извивались девочки на любой вкус и цвет, не обремененные одеждой.

– Слышь, Влад, блондинка нравится?

– Не, у нее ляжки толстые.

– Выбирай любую, закажем приват. С холостой жизнью прощаешься…

Парни пили крепкие напитки, громко обсуждали девушек, перекрикивая музыку, строили планы на будущее и делились новостями.

– Прикиньте, пацаны, реальная история – в нашем городе чертовщина какая-то происходит. Вещи из квартир у людей исчезают, выручка в магазинах, автовладельцы тоже жалуются. Типа вот только что деньги в руке держал или в кассе лежали, одна секунда – и их там уже нет. Пусто. Прикиньте? Прям «Твин Пикс» какой-то.

– Че ты несешь, Санек?

– Лишнего хватанул?

В свои 25 Саша Вязанцев работал старшим опером. Друзья уважали его за честность и открытость. И всегда рады были послушать «жареные» новости из первых уст.

– Врать не буду, вы же меня знаете. Вся наша контора с ног сбилась, сознание зашкаливает, поверить невозможно, а факты реальные.

Сердце Влада замерло, горло пересохло. Он не мог вымолвить ни слова, молча слушал перепалку приятелей.

– Ваша полицейская контора работать, как всегда, не хочет. Нет чтобы делом заниматься, пургу несете всякую. Вы бы еще оборотней или восставших мертвецов к делу пришили. Ха-ха-ха!

– Да, Саня. Как это – деньги исчезли? Бабы жалуются или мужики? Это похоже на коллективную отмазку за потраченные бабки.

– В том-то и дело, все истории как под копирку. Не может быть такого, понимаете?

– Ну, договорились, чтобы одну и ту же версию поддерживать. Знаешь, модно сейчас – секретный чат создали, подруг подключили, договорились своих мужиков таким образом на деньги разводить. А мужики не в курсе, в полицию побежали пропажу искать.

– Да не, пацаны. Не связаны случаи между собой. И женщины не знакомы. И чата тайного не было. Это не «Синий кит». Это что-то другое. Знаете, сколько магазинов пострадало подобным образом? И супермаркеты, и ларьки, и аптеки. Не могли они все сговориться. Владельцы автостоянок жалуются, что у водителей кошельки пропадают и наличность в кассе. Как такое может быть?

– Прям история человека-невидимки…

Друзья хохотали, хлопали Саню по спине, один только Влад застыл в позе испуганного богомола и боялся пошевелиться. Он слушал спор друзей и чувствовал, как от страха немеют ноги, как пот стекает по спине…

– Вы его ищете?

– Кого?

– Этого человека-невидимку.

– Да в том-то и беда, что искать некого. Жалобы поступают однотипные, но каждый твердит, что не знает, как произошел инцидент, каким образом у него могли исчезнуть деньги из-под носа.

– Подозреваемые?

– Шутишь? Задавали вопрос, тут как посыпалось: и соседа, и родственника, и завистливую сотрудницу, и уборщицу подозревают. Кому кого удобно подставить. Следаки наши совсем с ума сходят. Такой дурдом…

Влад сумел сомкнуть челюсть и задать вопрос:

– И что вы… что вы делать будете?

– Да на фига тебе его проблемы? – рявкнул Игорь. – У тебя мальчишник или как?

Пацаны загудели, налили по полной и ушли от самой интересной темы вечера. Мысли Влада крутились каруселью: «Меня ищут, меня ищут, меня ищут…»

Он никак не мог отделаться от навязчивого страха.

Свадьбу сыграли скромно. Молодожены поселились в новой квартире, жизнь потекла по привычному руслу.

Несколько месяцев в деле о странных исчезновениях денежных средств не было ничего нового. Словно преступник исчез или затаился. Расследование зашло в тупик, мелкие кражи списывались по старым уголовным делам или закрывались за недостатком улик.

Но однажды диспетчеру полиции поступил звонок:

– Слушайте меня внимательно. Сегодня ровно в 20.00 человек-невидимка вскроет кассу «Техносервиса».

Дежурный принял звонок, но не сделал даже записи в журнале, посчитав его глупой шуткой.

Влад убрал носовой платок и вытер мокрый лоб.

«Поиграем в кошки-мышки, господа».

В висках звонко стучало, сердце приятно покалывало. Наконец-то он получит долгожданную порцию адреналина! От предчувствия игры в кошки-мышки у злого гения начался припадок смеха. Такого душевного подъема Влад давно не испытывал. Он намеренно предложил полиции сыграть в «догонялки». Жизнь стала скучной и неинтересной. В самом начале, когда Саня упомянул о том, что вора-невидимку ищут, он испугался. Испугался и затаился. Ждал, что придут, будут следить, искать алгоритмы. Но, к большому его разочарованию, полиция слабо интересовалась мелким хулиганством. Получая свежую информацию от друга Сани, Влад все четче осознавал, что охота, которой он подсознательно ждал, так и не начнется. Тогда он решил позвонить сам. Пусть попробуют его поймать! Сколько лет, сколько сил потрачено на изобретение препарата… Сколько стрессов, унижений и отказов испытал он, когда пытался внедрить свое детище… И что в итоге? Ни уникальный препарат, ни сам изобретатель оказались не интересны обществу.