Электронная библиотека » Наталья Нестерова » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 19 мая 2018, 11:40


Автор книги: Наталья Нестерова


Жанр: Любовно-фантастические романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Если кровать не лопнула, Катюша засыпает на ней, однако ночью все равно прибегает ко мне: «Бабуля, ты такая теплая, как из ладиватолов (радиаторов). И пахнешь крадавоном». Вероятно – «кардамоном». Я не имею понятия об этом запахе, да и внучка, подозреваю, тоже. Просто ей понравилось слово, она его перекрутила на свой лад. Точно как я в детстве: утверждала, что правильно говорить всасос, а не пылесос, он же не только пыль поглощает.

Ползти в детскую и проверять обстановку совершенно не хочется. К тому же забыла упомянуть про журнальный столик в моей комнате, что перед диваном, ставшим невыносимо ортопедическим. На столике улики ночного чревоугодия: разделочная доска с корочкой хлеба, огуречными хвостиками, шкурками колбасной обертки и срезанными с сыра жесткими стеночками. Плюс – нож и большая кружка с остатками холодного чая. Холодного не потому, что остыл. Мой любимый напиток (привет от американских романистов) – холодный чай с лимоном, и я уже давно не утруждаю себя сервировкой для одинокого ужина, ведь тарелки надо потом мыть. И книга, конечно. Электронная. Если бы я имела деньги и силы ходить по магазинам или, предположим, сын и невестка покупали бы мне бумажные книги, то через несколько месяцев в моей квартире остались бы муравьиные тропы для передвижения, а от пола до потолка высились пирамиды томов. Я не люблю выбрасывать книги, но куда девать прочитанные? Из редкого десятка одну стоит оставить дома, вернуться, перечитать.

Что я вчера читала?

«Элегантность ежика» Мюриель Барбери. Пленительно! Объедение! Главная героиня Рене в чем-то похожа на меня. Не молода, не красавица, фанатка-книгочей. Правда, Рене низкого происхождения, училась только в начальной школе, а я окончила университет с красным дипломом, она работает консьержкой, а я тружусь вольной журналисткой. Мы обе самообразованы в различных областях благодаря книгам. Рене разбирается в философии, в которой я плаваю, зато увлекаюсь естественными науками. Рассуждения Рене, то есть автора, о назначении и красоте языковой грамматики умны, точны и восхитительны, я позавидовала ее умению сформулировать то, что я всегда знала и чувствовала.

Мюриель Барбери преступница! Я выяснила в Интернете, что у нее больше нет книг, которые стоит прочесть. Хороших авторов за отсутствие плодовитости надо подвергать тюремному заключению.

У меня скачаны в электронную книгу (куплены (!) в электронной библиотеке) три романа Исигуро и две повести Акунина, привязанные к его «Истории государства Российского». Еще говорят (в Интернете), что Тесс Герритсен ушла от детективов и написала великолепный фантастический роман, лучше «Штамма Андромеды» Майкла Крайтона. Действие происходит на космической станции, оторваться от чтения невозможно. Есть еще и умные нехудожественные книги, но я специально их не назвала, чтобы сразу признаться в пристрастии к легкой литературе, не исключающей регулярного знакомства с серьезной.

Лена Афанасьева, моя подруга, как-то в молодости принялась анализировать, как целуются ее кавалеры: Дима так… а Вова этак… Я слушала-слушала, а потом не выдержала: «Главное, что ТЕБЕ хочется и нравится целоваться!»

Не знаю, насколько понятным, уместным и приличным покажется вам это сравнение. Но с книгами, действительно, как с любовью. Есть необязывающий, легкий, приятный, щекочущий флирт. Это так называемая массовая литература – детективы, увлекательные мелодрамы, фэнтези. А бывает встреча с человеком, пусть и без постели в последующем, пусть короткий разговор, пусть он, этот человек, на другом конце стола во время банкета, на который тебя случайно занесло, говорил тост или просто смотрел на окружающих, отвечал на вопросы… Тебя перевернуло, встряхнуло, в тебе обнаружились кладези, о которых прежде не подозревала. Кладези – слово торжественного стиля, гипербола, пожалуй. Окна, двери, порталы – в новые неожиданные мысли, рассуждения, в чувства новые, умные и вдохновляющие. Это – высокая литература. Всякий мало-мальски грамотный их отличает, как видит разницу между случайной связью и настоящей любовью. Умные книги встречаются чаще, чем настоящая любовь, а хорошей легкой литературы меньше, чем флирта в молодости.


По книге Исигуро снят фильм с одноименным названием «Остаток дня», я его скачала (бесплатно, пиратски). Как и сериал «Молодой Папа». Маша сказала: надо смотреть. Вкусу невестки я доверяю безоговорочно. Она мне посоветовала посмотреть «Аббатство Даунтон» и «Ментовские войны». Английский сериал и отечественный. Сама бы на них не обратила внимания из-за слов «аббатство» и «ментовские» в названиях.

Все это обозначает, что на ближайшие недели мне обеспечено тихое приятное существование – обычное. Чужие талантливые фантазии вполне заменяют личные, спорного качества.


Итак, в комнате все на месте – родное, привычное, знакомое, как бы говорящее мне, что ничего не изменилось, повода для паники нет. Твое убежище не пострадало и хватит сочинять небылицы! Я не сочиняю! Вот, щупаю себя! Это не мое тело! Со мной непорядок, вернее – чудо. Каждому чуду находится объяснение.

Лена Афанасьева однажды мыла пол, вытирала вокруг тумбочки, на которой стояла лампа, которая вдруг тихо прошелестела: «А теперь вести с полей…» – и заткнулась. Стоит себе, лампа как лампа. Лена не успокоилась, пока через приятелей не познакомилась с аспирантом-физиком Сережей Калининым. Он растолковал, что, радиоточка, находившаяся за стеной от лампы, чего-то там экранировала, послала импульсы. Я плохо слушала, я влюбилась в Сережу. Через год стала его женой. Была Калинкиной, стала Калининой – явное повышение статуса. Через пять лет Сергей нас с Данькой бросил. Ушел как отрезал: ни звонков, ни воскресных визитов к сыну – навсегда.

Брошенная женщина испытывает непреодолимые страдания, единственное утешение – в мечтах отомстить – и потому способна на чудовищные пакости. Даже тихоня вроде меня может ударить точно в яблочко, в болевую точку. Когда меня спрашивали, кто был Данин папа, я отвечала: «Физик средней руки». Сергею, наверное, донесли, он так обиделся, что ни разу алиментов не прислал.

Все это было очень давно.


Если меня пугает чудесное превращение, то почему я не трясусь от страха, не звоню в «скорую», не рыдаю и даже не скулю жалобно? Дедушкин стол, нижние юбки и Виктор Гюго, Исигуро, Акунин и Барбери, шторы, словари, объедки на столике, электронная книга, надувные кровати, воспоминание о замужестве и разводе – это называется паническая атака? Ни один врач при такой атаке даже валерьянки не накапает. Валяюсь как покойница с руками, сложенными на груди, и думаю на посторонние темы.

«Думаю» – вот подсказка!

Гениальный женский рецепт Маргарет Митчелл, автора «Унесенных ветром». Ради этого рецепта стоило написать книгу, хотя и сам роман замечательный. Я ПОДУМАЮ ОБ ЭТОМ ЗАВТРА.

Осмелюсь заявить, что сия спасительная подсказка годится не только для утилитарных личных невзгод. Она действует как женское орудие. На взрослых мужских особях мне не довелось испытать, но когда хулиганство сына выходило за все рамки, я строго просила:

– Подумай, пожалуйста, об этом завтра!

– Почему завтра-то? – недоумевал хулиган. Не знал, пугаться или радоваться отложенному наказанию.

– Потому что сегодня, вижу по глазам, ты не настроен думать о том, что натворил, анализировать, а не давать пустые обещания, лишь бы я отвязалась. Если и завтра до тебя не дойдет, почему нельзя на стенах подъезда и в лифте писать вульгарные стишки, то думай послезавтра и каждый день до конца недели. Заодно найди в словарях значение слова «вандал». Если к воскресенью ты мне приведешь пять исторических случаев вандализма, то поедем на Главпочтамт покупать и гасить марки.

Наверное, от такого воспитания профессиональный педагог пришел бы в ужас: ребенок нашкодничал, а ему – заветные марки для коллекции. Но Данька утром в воскресенье собрал «коллектив вандалов», и они отмыли стены, я им меняла ведра с водой и выдавала моющие средства. Мечтала, что поедем с сыном на Почтамт, будем выбирать марки, но по-мальчишечьим глазам поняла, что им милее без меня, своей компанией отправиться. Ведь на метро от «Сокольников» до «Кировской» (сейчас «Чистые пруды») по прямой всего четыре остановки. Вручила деньги, в том числе и Стасику двадцать пять копеек, который не марки, а значки собирал. Вечером «вандалы» несколько часов копошились над своими коллекциями, съели мои запасы макарон, тушенки, баранок, основательно уменьшили запасы варенья. И, конечно, не сделали домашнего задания.


Воспоминания – утеха пожилых, а я чудесным образом сейчас молода. С другой стороны, можно констатировать, что мой мозг не отбросило в юношеские лета. И за это – большое спасибо! Что бы делали Данька и Маша с девицей, чье сознание сорокалетней давности? Искали бы по миру клиники для таких уникумов? Я не хочу в клинику! И насколько лет точно меня отбросило? Чем изображать из себя новопреставленную, лучше выяснить, как я выгляжу.

Я вскочила, сняла через голову рубаху и поскакала нагишом в прихожую к большому зеркалу. Я не скакала полвека.

Это я еще до замужества? Еще и до родов? Грудь не обвисла, скульптурно торчит, как у греческо-римских изваяний богинь, нимф и прочих весталок. Девушка не худа, по современным канонам ей не помешает сбросить три-пять кило. Но античный эталон выдержан полностью. Сергей, бывший муж, часто просил меня: «Постой нагая, я на тебя буду смотреть». Я вертелась счастливо, принимала позы, хохотала и просила не обращать внимания на наличие рук, чтобы уж совсем напоминать Венеру Милосскую, великую скульптуру.

Не помню, чтобы в юности я рассматривала себя голой со всех сторон в зеркале. Мы жили тесно: мама, папа, бабушка, я. Если бы застукали за припадком нарциссизма, умерла бы со стыда. Оголиться в старости и рассматривать гигантскую грушу жирной плоти? Зачем портить настроение? Разве что перед суицидом.

Но поверьте! Чертовски приятно после многих лет увидеть (просто опустив голову, а не в зеркало) свои ноги и курчавый лобок.

Я вертелась перед зеркалом. Вот я анфас, в профиль, вид сзади слева, вид сзади справа. Я издавала звуки. Не колокольчатую девичью трель смешков, а что-то более похожее на счастливое хрюканье поросенка, ловящего ртом сладкие кусочки.

Однажды я что-то искала в письменном столе, наткнулась на старый фотоальбом. Сравнение меня в юности и за-стокилограммовой настоящей было настолько поразительным, что я выдрала из альбома свои снимки, сложила в отдельный пакет и надписала: «Вскрыть после моей смерти». У меня нет комплексов на почве собственной разросшейся плоти, она не отвращает меня, не вызывает стыда, горечи, сожаления, проклятий генетическому наследству или эндокринному сбою. Что выросло, то выросло. Заливаться по́том, конечно, противно, отдышка не подарок, как и боль в суставах. Но если мало двигаться, то всех этих неприятностей можно избегать. Меня волновало, что кто-нибудь из дорогих, родных, любимых и близких людей случайно увидит эти снимки и переживет шок, круто замешанный на сострадании, жалости, собственной беспомощности, неспособности выдернуть из жирной туши стройную девушку с фото. Доставлять подобные страдания родным и любимым – не гуманно. И что мне прикажете делать с их вселенской скорбью, абсолютно лишней? Людям обидно, когда их добрые чувства неуместны.

3

Хрюканья для выражения восторга было недостаточно, и я запрыгала. Так завидовала внучке, скачущей на надувательной кровати! Радовалась за нее и отчаянно грустила по тому ощущению, что дарит короткий полет вперед или ввысь, качели, карусели и другие возможности оторваться от земли.

Если бы еще вчера мне вдруг втемяшилось подобным физкультурным упражнением заняться, то, не ровен час, проломила бы перекрытие и свалилась на нижний этаж: «Здравствуйте, я ваша соседка сверху!» Сценарий маловероятный. Вряд ли мне удалось бы оторваться от пола хоть на два сантиметра.

Я прыгала перед зеркалом с разворотами сначала на девяносто градусов, потом на сто восемьдесят, рискнула сделать полный оборот – триста шестьдесят градусов, не удержала равновесия, упала, захрюкала обиженно: поросенок вздумал подражать соседскому щенку, но не вышло.

И тут раздался испугавший меня звонок в дверь.

На четвереньках подползла к двери. Данный способ передвижения, похоже, входит у меня в привычку.

Я поднялась и посмотрела в глазок. Светлана Ильинична, старшая по дому.

Отлично, сейчас на ней проверим мою новенькую упаковку. Я такая молодая Венера вся из себя Милосская только в собственном видении или во всеобщем?

Встречать пожилую женщину в чем мать родила не годиться, я сорвала с вешалки плащ, запахнулась в него и открыла дверь.

Светлана Ильинична наше, жильцов, финансовое счастье. Счастье – это уже трижды производимые в нашу пользу пересчеты квартплаты. Опасаюсь, что управляющая компания, с которой у Светланы Ильиничны неутихающая война, наймет киллеров и общественницу прибьют. Квартплата взлетит, но это ладно. Жалко человека, на пенсии обретшего дело, как она говорила, «во благо ста семидесяти трем квартирам и проживаемым». От нас, ради кого Светлана Ильинична воевала, ничего не требовалось, только ставить подписи под заявлениями и прочими петициями.

Если бы вам каждый месяц пришлось ходить по ста семидесяти трем квартирам и собирать подписи, то у вас, определенно, тоже выработалась способность быстро и кратко пояснять суть дела, задавать вопросы и самому на них отвечать – выслушивать нет времени.

Наш диалог занял пять минут. Я несколько раз сказала «да», один раз упомянула личное имя и одно географическое название. Меня интересовало, видят ли меня посторонние в новом облике. Видят! Светлана Ильинична подсказала мне легенду.

– Здрасьте, а ты кто? Родственница Саши?

– Да.

– Племянница?

– Да.

– Приехала погостить?

– Да.

– Почему нагая в плаще? Из ванны выскочила?

– Да.

– А где Саша, в магазин пошла?

– Да.

– Мне ее ждать недосуг, у меня еще сто три квартиры. Скажешь, была Светлана Ильинична по поводу ремонта крыши.

– Да.

– Совершеннолетняя?

– Да.

О! Выгляжу с подозрением на несовершенно-летнюю!

– Как звать?

– Шура Калинкина.

– Сама откуда?

– Из Благовещенска.

Мне очень нравятся названия с библейским флером. Преображенское. Борисоглебское. Воскресенское. А в Благовещенске я «была в командировке» – беру в кавычки, потом объясню.

– Это куда китайцы так и прут?

– Да.

– Распишешься за тетку?

– Да.

– До свидания!

– Да. То есть всего хорошего!


Я закрыла дверь и исполнила перед зеркалом выступление стриптизерши, которой было велено уложиться в три секунды. Распахнула полы плаща, чуть застыла и сбросила его с королевской грацией: вот! Смотрите, любуйтесь, восхищайтесь!

Стриптиз – это, конечно, смело и авангардно, и о-о-очень ново в моей жизни. Однако представительницы этой профессии потом все-таки одеваются.

МНЕ НЕЧЕГО НАДЕТЬ!

Типичный вопль женщин всего мира, включая европейских принцесс и аборигенок в джунглях Амазонки. Однако если принцессы бесятся с жиру, а у аборигенок соломенные юбочки тропический дождь подпортил, то у меня взаправду, по-настоящему и честно НЕЧЕГО НАДЕТЬ! Есть точное наблюдение: если мужчина говорит, что ему нечего надеть, то не имеет чистого, если женщина – нет нового.

Я ни то, ни другое, ни третье, я вообще не пойми что и МНЕ НЕЧЕГО НАДЕТЬ!

Возьмем нижнее белье. И тут же его бросим. Необъятные трусы – в одну их дырку я войду двумя ногами, и еще свободно будет. Бюстгальтер. Мама родная! Если по центру разрезать, получится два капюшона на головы не меньше пятьдесят восьмого размера. Никому не требуется? Лифчики мои сшиты корсетным мастером из Воронежа на заказ, общение по переписке. Без примерок, естественно, но с запасом. Им нет сносу, потому что нет носу. Нижнее белье я отменила. Как ежедневный атрибут одежды оно мне не требуется. Не из природы, а в природу – русские крестьянки веками обходились без лифчиков, а трусы считали признаком гулящих баб.

Дома я большей частью хожу в халатах, под которыми сорочки-ночнушки. У меня два халата: летний ситцевый и зимний байковый. Против одного знаменитого халата-шлафрока Обломова. Но функции те же: кутать грузное тело человека, не желающего много двигаться, куда-то ходить, к чему-то стремиться, хлопотать, нервничать, спорить, доказывать – суетиться. Гончаров называет халат послушным рабом Обломова. Я бы поспорила. Скорее, мы с Ильей Ильичом рабы халатов. Властелин к нам, изнеженным и апатичным, крайне добр: «Надень меня и валяйся целый день на диване с книжкой».

На выход у меня имеется гардероб, весьма скудный. «На выход» – это не в свет, не на праздники, не в гости, не на светские, упаси господи, мероприятия. На выход за порог квартиры – в булочную-пекарню, находящуюся в четырехстах метрах от моего дома. Продукты, моющие и гигиенические средства, даже мелочь вроде ниток, бумагу, чернила для принтера и проч., проч., проч. я покупаю в интернет-магазинах, то есть с доставкой на дом. Не помню, когда я последний раз удалялась от своего дома на несколько километров. «На выход» равняется «на вход» – это когда меня навещают дети и подруга Лена Афанасьева. Я пала низко, но не настолько, чтобы встречать их в замызганном шлафроке. Я из него выбираюсь, снимаю ночнушку, надеваю белье, брюки и тунику…


Когда же я последний раз выбиралась из дома далеко и надолго? Вопрос меня заинтересовал. Еще вчера я, не предаваясь воспоминаниям, ответила бы на него: «Давно и слава богу! Еще бы подольше не было повода. Никогда и до конца!»

Два года назад Даня попал в больницу после автомобильной аварии. Я извелась от тревоги, хотя он бодро говорил по телефону, что отделался ушибами и трещинами костей. Маша, опять-таки по телефону, дрожащим голосом провибрировала: «У него переломы, но без смещения». Они меня оберегают, они знают, что я человек бесполезный в решении любых проблем. У Даньки, наверное, сплошные смещения, все кости в лохмотья. Ведь Маша и Даня неосмотрительно использовали множественное число – костей, переломы. Я вызвала такси и поехала в больницу. Может, моему сыну кровь понадобится, а моя – родственная, отдам всю до капли. Хотя в моей крови жира в виде холестерина больше, чем эритроцитов.

Сын полусидел на кровати, левая нога и правая рука в гипсе, пол-лица заплыло синячищем. Непострадавшим глазом смотрел в компьютер, лежащий на животе, и тыкал в клавиатуру пальцами незагипсованной руки. Словом, вполне живой и, как всегда, при компьютере. Ложная тревога.

Даня мне очень обрадовался и заявил, что ради того, чтобы вытащить меня из дома-норы, готов периодически занимать место манекена в краш-тестах при испытаниях автомобилей. Я обозвала его извергом. Мы отлично поболтали, много смеялись, вспомнили свой старый язык. Долгое время мы с сыном были как близнецы, общающиеся на только им понятном наречии, со словами-символами и со словами-кавёртышами, отсутствующими в русской лексике. Потом близнецовый период кончился, Даня женился. Это было нормально, здраво и правильно для обоих. У Дани образовалась семья, у меня – халаты-властелины.


Я никогда не хотела, чтобы сын превратился в великовозрастного мужика-прилипалу к мамочке – единственной и неповторимой, вечно безрассудно любящей, удобной в быту – накормит, с утра чистую одежду предоставит, не зудит, не пилит, не требует сегодня одно, завтра другое. Жены вечно требуют, если не словами, то взглядом. Естественные мужские потребности можно удовлетворять на стороне. Удовлетворил – и к мамочке. Ужин на столе в кухне под салфеткой. С утра завтрак, как он любит, не надо двадцать раз объяснять – яичница-глазунья. Три оранжевых солнышка, пойманные белыми облаками, а по краям наступают злые волны Вселенной, края сморщились в коричневой ажурной сетке. Это можно есть только со сковородки.

Маша мне потом говорила:

– Человек, который завтракает со сковородки, необязательно деревенский пентюх.

– А его мама необязательно особа, которая ненавидит мыть посуду, – кивнула я. – Когда Агату Кристи спросили, как у нее рождаются сюжеты, она ответила, что во время мытья посуды. Это занятие кого угодно наведет на мысль об убийстве.

Если вы испытываете смущение, то проще всего спрятаться за цитатами.


Маша не знает, что, когда Дане исполнилось тридцать лет, я ужаснулась: вырастила себе сына-прилипалу. Мое будущее выглядело вполне привлекательно: сын до гробовой доски (моей) будет пребывать рядом. Но у него-то должна быть своя личная: интересная, трудная, изматывающая, зубосточительная жизнь! В семье, с детьми, с выстрелом в будущее. Я – мать-ведьма, которая лишает своего сына будущего – потомков, бессмертия.

И я стала дрелью. Сначала ручной, потом на аккумуляторах, потом питающейся из электрической розетки, не прекращающей подачу энергии. Ты не хочешь жену-пилу, получи мамочку-дрель. Хотя мы виделись урывками – за завтраком, редкими его возвращениями вечером, когда я еще не сплю, по выходным, когда погода не позволила ему прыгать с парашютом, участвовать в гонках на квадроциклах (летом) или гонять на снегоходах (зимой).

Даня поступил на факультет вычислительной математики в МГУ и на первом же курсе свихнулся на продуцирующих адреналин утехах. Я терпеть не могу физкультуру и спорт. В ущерб его мальчишечьим потребностям все детство вбуровливала в него интеллектуальные ценности. Исключение сделала только для бассейна. Недалеко от дачи Москва-река, мальчишки туда бегают, не уследишь. Пусть научится плавать, чтобы не утонуть. Через несколько месяцев тренер сказал, что Даня перспективный, что его переводят в спортивную группу, это бесплатно, но тренировки каждый день.

– Решать тебе, – предложила я восьмилетнему сыну. – Однако английские глаголы никто не отменял, и я хотела, чтобы ты занялся музыкой. Слух у тебя средненький, но хотя бы освоишь азы музыкальной культуры.

Данька выбрал бассейн, и наступило мучение. Из школы он ехал на тренировку, возвращался домой, обедал и клевал носом над домашним заданием, а тут еще я с английским. «Костьми лягу, ты ляжешь, но язык выучишь, это трудно и нудно только на первом этапе». Дотянули до лета, после каникул Данька в бассейн не пошел. Ему было позволено смотреть мультики сколько влезет, но только на английском языке. Я с ним занималась год, во втором классе. Блестящее знание английского – его собственная заслуга. Особенно он продвинулся, когда мы смогли позволить себе купить компьютер, игры были на английском, хочешь, не хочешь – выучишь.

Даня поступил в университет и предался опасным для жизни развлечениям. Ему следовало жениться еще и поэтому – ради жены и детей не подвергать себя риску. Да и вообще пусть его супруга сходит с ума от волнения. Может, ей больше повезет с психосоматикой, и она не станет, как я, заедать тревогу в процессе бесконечного жевания.


Маша – это мне подарок небес. Если у вас никогда не было дочери, а вы мечтали о ней, если выпало стать свекровью, сын привел девушку – точно такую, какую вы мечтали вырастить, а она уже готовенькая, без двадцати с лишним лет тревог и хлопот, – это и есть подарок небес.

Данька успешный программист, адреналинозависимый эрудит с убийственным чувством юмора, сильно отдающим чернотой и беспардонностью. Очень покладистый – всегда с вами соглашается, но делает только по-своему, не снисходит до споров по пустякам. Девяносто процентов того, что волнует нормальных людей: быт, внутренняя и внешняя политика, жизнь медийных звезд, рост цен, пробки на дорогах – для Даньки пустяки. Для меня-то он единственный и неповторимый, но попробуй с таким сосуществовать!

В период работы дрелью я сверлила сыну мозги:

– Конечно! Ты умный человек, поэтому не женишься. Ты знаешь, что непереносим в быту. Прекрасно, что не женишься! Ведь тебя будут возвращать мне через полгода с длинным списком рекламаций. Как неремонтируемый телевизор, который показывает только те программы, которые хочет. Главное, сыночек, чтобы срок гарантии закончился.

– Напротив, не закончился, – поправлял меня Данька. – По гарантии можно подсунуть другой продукт. У меня приятелей много. А без гарантии, компенсируя претензии, ты разоришься.

– Почему, когда я пытаюсь наставить тебя на путь истинный, даже путем трепанации черепа, проваливаюсь сверлом в пустоту?

– Потому что волнуешься по пустякам.


Данька не мог повести под венец безмозглую длинноногую модель. Он выбрал модель с природным материнским, семейным инстинктом, с отличным экономическим образованием и со свойством, не побоюсь быть нескромной – как у меня: шутить над болью. Не досаждать близким своими несчастьями (проблемами, трудностями, несправедливостями), а шутить. Кто умный и добрый, тот поймет, его не нужно просить. Паклям-шмаклям будет неудакля! – на нашем с Данькой языке так звучало напутствие нечутким, эгоистичным людям.

Маша не просто спустилась с небес. Через семь месяцев после свадьбы она из сказочных высей добыла нам сокровище – мою внучку Катю.

Вчера с Катенькой я разговаривала по телефону. Внучка, ей сейчас четыре годика, сказала, что она теперь не Катя, а Екатерина, а потом будет Великой, только ей не хватает платья «как у цалицы бальсой-бальсой чашкой», и я пообещала, что, когда приедет ко мне, я сооружу кринолин из картонной коробки. Екатерина Великая – это она, наверное, смотрела сериал с бабушкой Любой по телевизору. Сейчас как раз по телевизору повторяли «Екатерина. Взлет». Моя сватья, мать Маши, Любовь Владимировна, – личность неординарная, и я о ней обязательно потом расскажу.

Кого-то изображать – это папины гены. Данька в детстве попеременно был пиратом, космонавтом, милиционером… Смена образа зависела от книг, которые я ему читала, потом которые он читал самостоятельно, от диафильмов и фильмов, от пластинок, которые он слушал. После «Человека-амфибии» он вздумал вырастить себе жабры и жить под водой. Целый день проторчал в ванной, ныряя и задерживая дыхание. Я принесла табурет и сидела рядом – как бы не утонул. Жабры вырастать не хотели, а я предложила почитать Фенимора Купера. Через две недели сын уехал в пионерский лагерь и там подбил ребят удрать в лес. Бледнолицые, они отправились спасать индейцев. Переполох был нешуточный, Даньку едва не отчислили.

Хорошо, что у девочек, то есть у Кати, фантазии эстетичные, не залихватские и не опасные для жизни. Платье чашкой – это красиво и безопасно.

4

Я перебирала свой скромный гардероб и думала о детях. Ведь я теперь моложе сына и невестки. Как они отнесутся к подобной метаморфозе? Сама не знаю, как к ней относиться. Возможно, завтрашним утром я проснусь в прежнем обличье. А если дети нагрянут вечером или через три часа?

Набрала телефон сына:

– Привет, Даняк!

Так я сына называю не часто и только когда нас никто не слышит.

Много лет назад, когда о персональных компьютерах и мечтать не приходилось, я числилась внештатным корректором в издательстве. Брала работу на дом, я вообще мало трудилась в коллективах – не могла оставить сына. В издательстве случился аврал, нужно было срочно вычитать верстку. Чем я и занималась до полуночи, а Данька, придя ко мне после школы, играл на редакционном компьютере. На следующий день я застала редакторов в недоумении. Они тоже были не чужды геймерства, но во всех таблицах рекордов всех игр значился какой-то «даняк».

Я сразу расшифровала и повинилась:

– Следовало написать Даня К. – Даня Калинин. Это мой сын.

Коллеги, уточнив, сколько ему лет (семь), сказали, что Даняк – гений.

– Привет, мам! Хотел тебе звонить. Мы сегодня привезем Екатерину Великую, без кринолина ей жизнь не мила. Оставим на выходные, ладно?

– Здорово! То есть нет! Дело в том, что я срочно улетаю. В Благовещенск. Там моя двоюродная сестра… э-э-э… Вера. Она заболела, буду ухаживать. Я уже билет на самолет купила. По Интернету, теперь это просто. – Врать надо быстро, поняла я за десять секунд. – А в моей квартире пока будет жить дочь Веры, моя тезка, только Шура. Милая девушка, на меня в молодости похожа.

– Погоди-погоди! – насторожился сын. – Что-то не так. Я первый раз слышу про твою сестру.

– Мы недавно нашли друг друга, в «ВКонтакте», то есть в «Одноклассниках», не виделись с детства, стали активно общаться.

– Все это нелогично и странно. Дочь бросает больную маму, а ты летишь на край географии. И с каких пор ты в соцсетях тусуешься?

Я почти физически чувствовала, как в мозгах сына выстраиваются, то есть никак не выстраиваются логические связи, алгоритмы не складываются. Надо этот процесс прервать, запутать еще больше, подбросить в топку хаоса еще больше абсурда.

– Девушка приехала в институт поступать. Нелогично! – с обидой воскликнула я. – Вы постоянно упрекаете меня, что сижу сиднем, а когда я собралась в дорогу, возникают нелепые подозрения. В этом есть логика? Ты меня, Даня, удивляешь! Тороплюсь, скоро придет такси. Целую! Буду звонить! Пока! – Я нажала «отбой» и шумно выдохнула: – Фу-у-у… – и вытерла несуществующую испарину на лбу.


Голой (надеть-то мне нечего) разговаривать с великовозрастным сыном, врать на чистом глазу! Почти стать героем или принять ислам. На интернет-сленге, которым в совершенстве владеет мой сын, это означает «умереть». Представляете, как веселился Данька и ему подобные, когда запустили рекламу видеокамеры со слоганом «Стань героем!». По Данькиной терминологии я граммар-наци – человек, помешанный на правилах орфографии и пунктуации, не любящий вульгарных ка́лек и пошлых заимствований лексики. Данька специально меня дразнит, употребляя интернет-сленг, и то, что сейчас разговаривал литературно, означает, что сын серьезно напрягся. А что было бы с ним, узнай он правду?


Вернемся к гардеробу. Молодое тело требует модной одежды. И не хочет сидеть дома. Если бы я проснулась как обычно, то уже завтракала бы, растянув прием пищи часа на два, прислонив электронную книгу к сахарнице, поглощая новый роман. Потом переползла бы в комнату на диван. Дочитав роман, вряд ли села бы трудиться за компьютер. Работа не волк, а поспать перед обедом бывает очень сладко.

Есть совершенно не хочется, аппетит отсутствует. Чашку черного кофе, маленькую, а не привычную литровую бадью кофе с молоком и тремя ложками сахара? Еще, пожалуй, галетку из пачки низкокалорийных сухариков с анорексичной девицей на коробке и надписью: «Контроль веса». Поддалась порыву, купила три недели назад. «Сами ешьте эти куски подметок из отрубей, – рассуждала я еще вчера. – Мне милы пряники, вафли, булки из пекарни». Разрезаешь булку вдоль пополам, намазываешь маслом, на одну половинку щедрый шмат ветчины или колбасы, на вторую – пластинку сыра толщиной в палец. Вкуснотища!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации