Текст книги "Фото на память"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

* * *

– Вить, привет! У меня к тебе дело…

– Ушам своим не верю, ты ли это, луноликая? – услышала Валандра в трубке радостный баритон Ромашова.

– Ты, естественно, на работе… – предположила Вершинина.

– Естественно, а что, тебе невмочь?

– Оставь свои плоские шутки и грязные намеки…

– Ой, Валюх, подожди, котировки объявляют.

Прошло как минимум минуты две, прежде, чем Виктор вернулся к разговору.

– Ну мне-то ты можешь довериться, – продолжал он шутить.

– Времени – в обрез! Слушай, ты ведь знаешь, где мои предки живут?

– Я и самих предков твоих знаю, ты что, забыла, как мы с Андреем Дмитриевичем за жизнь…

– Подожди, Вить, мне сейчас не до шуток. В общем, Максим у них. А у меня к тебе будет просьба: заскочи после работы к моим, забери Макса к себе, идет?

– Идет, только ты, Валентина, сегодня какая-то суматошная… – озадаченно сказал Ромашов.

– Угадал, но ведь я тебе и такой нравлюсь, а?

– Умеешь ты…

– Ладно, Вить, – снова перебила Валандра Виктора, – мне пора, – она сделала рукой приглашающий жест застывшему на пороге Болдыреву. – Век буду благодарна…

– Ой, смотри, не расплатишься! – рассмеялся напоследок Ромашов, – Максим будет у меня, а ты? – вдруг обеспокоился он.

– Тоже приеду.

– А что случилось?

– Проснулся, голубчик! Ничего не случилось. Ну, чао, увидимся вечером.

Валандра повесила трубку. Болдырев вопросительно посмотрел на нее.

– Заводи мотор, Сергей, я – скоро!

Болдырев направился к двери.

* * *

Ветер немного поутих, и небо заметно посветлело, но было по-прежнему холодно и по-осеннему неуютно. Выйдя на крыльцо в плаще нараспашку, Вершинина поежилась и, окунув лицо в ледяной поток встречного ветра, быстрым шагом пошла к ожидавшей ее черной «Волге».

– Ну и погодка – весна называется! – с досадой произнес Болдырев, выбросив окурок через приоткрытое окошко.

– Осень, хотя и не «болдыревская»… – иронично отозвалась Валандра, садясь рядом с ним на переднее сиденье и захлопывая дверцу.

Устроившись на сиденье, она пригладила растрепавшиеся волосы.

– Куда едем? – деловито спросил Сергей, сделав вид, что пропустил мимо ушей ее ироническое замечание.

– Сначала в «Тарасовмонтаж», потом – на Девятого мая.

«Волга» плавно двинулась с места.

– Валентина Андреевна, вы бы ремешок накинули…

– Ой, прости, Сереж, – Вершинина взялась за ремень безопасности.

Сергей Болдырев работал в «Кайзере» два с половиной года. Бывший спортсмен-гонщик, он решил завязать с опасным спортом, уступив ультиматуму жены: семья или гонки. Не последнюю роль в этом решении сыграла так называемая крестьянская стать Болдырева. Он прочно стоял на земле, и мне, откровенно говоря, трудно было себе представить его в гоночной машине.

Не то чтобы Болдырев казался мне неповоротливым, осторожным и чересчур трезво смотрящим на жизнь, просто я никогда не видела его в состоянии бурного эмоционального всплеска, полным энтузиазма и горения. В любое дело он вносил присущую его натуре основательность и деловитость. Ведь мы привыкли окружать нелегкое ремесло гонщика неким романтическим ореолом, думать о нем как о зарвавшемся смельчаке, играющем со смертью в кошки-мышки.

Признаю, что моя неспособность вообразить Болдырева стоящим на призовой тумбе и задыхающимся от восторга проистекала из того факта, что я была жертвой распространенного мифа о гонщиках, который словно был призван поколебать Болдырев.

Его виртуозное вождение автомобиля и прочие технические навыки очень пригодились «Кайзеру», и, не скрою, моему самолюбию льстило, что за рулем служебной «Волги», отданной мне Мещеряковым в ленное владение, сидит бывший покоритель крутых опасных виражей.

– А что это Толкушкин такой мрачный? – полюбопытствовал Сергей.

– А то, что как раз по его милости мы и едем сейчас в «Тарасовмонтаж», – загадочно ответила Валандра.

Болдырев решил промолчать, хотя вершининское объяснение не прояснило ему эмоциональное состояние Валеры. Про себя же он подумал о Толкушкине: «Так тебе и надо, а то больно ты нос задираешь! Видать, это Валандра тебя осадила – честь ей и хвала!»

Он остановил машину у семиэтажного коричнево-розоватого здания, перед которым выстроился ряд автомобилей самых разных цветов и марок.

– Веселенькая окраска! – покосился Болдырев на фасад.

– Я скоро, – Вершинина сняла ремень безопасности и открыла дверцу.

Поднявшись на второй этаж, Валандра без труда нашла приемную. Она деликатно постучала в дверь.

– Да, да, – раздалось в ответ, голос был мягким и любезным.

– Добрый вечер, – Вершинина вошла в приемную и остановилась у шкафа.

– Здравствуйте, – приветливо сказала худенькая шатенка с короткой стрижкой и большими голубыми глазами.

Кроме нее в кабинете никого не было.

– Вы – Светлана? – улыбнулась Валандра.

– Да, а что? – насторожилась девушка.

– Мне нужно с вами поговорить…

– Сегодня странный день – все непременно жаждут со мной поговорить, – усмехнулась она, перекладывая бумаги.

– Моя фамилия Вершинина, я возглавляю службу безопасности при фирме «Кайзер». – Вершинина приготовила удостоверение.

– Подождите, что-то знакомое… Ах да, сегодня нас уже посетил один молодой человек, Толкушкин, если не ошибаюсь…

«Если фамилию запомнила, значит, действительно Валера ей приглянулся.»

– Да, это наш сотрудник.

– Тогда я не понимаю… – удивленно округлила она тонкие брови.

– Валера, мягко говоря, не до конца справился с заданием, – улыбнулась Валандра, – вы меня понимаете? – молодость, рассеянность, робость перед противоположным полом…

– Что-то я не заметила, чтобы ваш сотрудник был уж слишком застенчив, – иронично отозвалась Светлана. – Да вы проходите, садитесь!

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны. – Валандра подошла к столу, за которым сидела Света и опустилась на стул с мягким сиденьем.

– О чем же вы хотите поговорить со мной?

– Валера мне сказал, что перед его уходом вы намеривались сообщить ему что-то важное…

– Ах, это…

– Может, Толкушкин вас чем-то расстроил, но поверьте, парень он добрый, отзывчивый, правда, иногда нос задирает… Ну так что вы хотели ему сказать?

– Да я не знаю, что он раздул? Ничего особенного… Просто когда у Анжелики был отгул и я вместо нее с Рыбаковой работала, я была свидетельницей одной странной вещи. Ваш сотрудник как раз задавал нам вопрос: не заметили ли мы чего-нибудь странного в поведении Рыбаковой?

– Так-так, и что же вы увидели?

– Что она конверт запечатала, а потом его надписывать начала…

– Что же тут удивительного? – недоумевала Валентина Андреевна.

– Я в туалет ходила и когда вернулась, застала ее за этим занятием. Она не слышала, как я вошла – так поглощена была… Я, значит, подхожу, заглядываю ей через плечо…

– И что же? – нетерпеливо спросила Валандра.

– А то, что там, где указываются координаты абонента, она написала свою фамилию! Я ее спросила, для чего это ей? Она чуть не подпрыгнула от неожиданности – не ждала, что я так бесшумно появлюсь, потом замялась немного и ответила, что это, мол, прикол такой.

– А что было в конверте, вы не знаете?

– Я же говорю, что она его уже запечатала.

Пока шел разговор, Валандра косилась на фотографию, прислоненную к торцу монитора. «Знакомое лицо», – подумала она.

– А это кто? – Вершинина указала на фото.

– Анжелика, она здесь секретарем работает.

– Можно? – Вершинина взяла фотографию и принялась рассматривать ее.

«Так это та самая кудрявая брюнетка, которая понравилась Мамедову, когда я показывала ему фото из квартиры Рыбаковой. Наверное, Толкушкин запал именно на нее».

Валандра вспомнила, что когда она спросила Жукова об этой девушке, он назвал ее Анжелой. «Так значит, не Анжела, а Анжелика, ангелоликая, ангелоподобная… Перепутал Жуков, что ли?»

– А где она сейчас? – поинтересовалась Валентина Андреевна.

– С шефом, – ехидно усмехнулась Светлана, многозначительно посмотрев на Вершинину. Ясно было, что большой симпатии она к Анжелике не питает.

Валандра ответила Свете понимающим взглядом.

– А когда это было? Когда Рыбакова надписывала конверт?

– Четвертого.

– Может быть, у вас еще есть какая-нибудь информация?

– Да нет, обо всем, что знала, я уже сказала…

– Вот мой телефон, – Вершинина протянула Светлане визитку, если вдруг что-нибудь еще вспомните или узнаете, звоните. Спасибо вам большое, вы нам очень помогли!

– Правда? – недоверчиво, но с затаенной надеждой, блеснувшей в ясных голубых глазах, спросила Света.

– Еще бы! До свидания, приятно было с вами пообщаться, – Вершинина поднялась со стула.

– Взаимно, – улыбнулась Света.

* * *

– Теперь на Девятого мая? – спросил Болдырев, когда Вершинина заняла свое место в машине.

– Подожди-ка, – она достала из плаща сотовый и набрала номер агентства.

– Алло, – раздался в трубке бодрый юношеский голос.

– Добрый вечер, не могли бы вы пригласить к телефону Жукова?

– Его нет, а кто спрашивает?

– Старая знакомая. Так он что же, домой ушел?

– Не совсем… – замялся парень.

– Что значит «не совсем»? – настойчиво спросила Вершинина.

– Он сейчас в кафе, у него там встреча…

– Понятно. А как называется это кафе?

– Я право не знаю… – манерно промямлил парень.

– Не волнуйтесь, мы с Евгением просто друзья, и мне он нужен по делу.

– «Флора», на углу Губернской и Сент-Экзюпери – «раскололся» юноша.

– Спасибо, Вершинина повесила трубку и обратилась к Болдыреву:

– Угол Губернской и Сент-Экзюпери, кафе «Флора».

Он молча нажал на педаль акселератора и тронулся с места.

– Ну, блин, эти новые названия улиц! – прервал он минутное молчание недовольным восклицанием, – что это за Экзюпери?

– У Толукшкина спроси, он тебе все об этом самом Антуане расскажет. А если коротенько, то писателем он был и военным летчиком, погиб при исполнении боевого задания. Я бы на месте хозяина кафе назвала его не «Флора», а «Маленький принц». Было бы оригинально и подходяще, а ты как считаешь? – с веселой поддевкой спросила она непросвещенного Болдырева.

– А почему это, «Маленький принц»? – недоумевал Сергей.

– Да роман у Экзюпери такой есть, советую почитать на досуге.

В ответ Болдырев промычал что-то нечленораздельное.

Минут через десять они были у «Флоры».

– Я недолго, – бросила Валандра, выходя из машины. – Хотя, нет, передумала она, отъехай-ка на квартал-другой и приготовься ждать, хорошо?

Она взглянула на Болдырева, лицо которого выражало живое удивление.

– Я свяжусь с тобой по телефону, скажу, что дальше делать…

– Окей, – скептически выдавил из себя Сергей, с крестьянской опаской относящийся ко всякого рода выдумкам и неожиданным решениям, вроде того, которое приняла вдруг повеселевшая Валандра.

Не обращая внимания на его недоверчивый взгляд, она направилась к входу.

Войдя в кафе, где играла приятная легкая музыка, Вершинина оставила плащ в гардеробе и подошла к зеркалу. Окинув критическим взором свое отражение и поправив прическу, она устремилась в зал. Народу было немного: за столиком в углу уютно устроилась немолодая пара, юная парочка вольготно расположилась в самом центре, а у окна, ковыряя что-то вилкой в тарелке, скучал в одиночестве Жуков. Перед ним стояла бутылка красного вина и до краев наполненный фужер, другой – с минеральной водой был отодвинут к противоположной стороне стола. Настроение у Жени, похоже, было не самое радужное.

Вершинина не стала гадать, почему он один, а не с тем или с той, с кем у него назначена была здесь встреча. Это было ей даже на руку.

Делая вид, что она не заметила Жукова, Валентина приземлилась недалеко от него. К ней тут же подошла официантка и протянула меню. Пробежав глазами список блюд, Вершинина сказала намеренно громче обычного:

– Мне, пожалуйста, салат из огурцов, жюльен, и телятину с грибами. Так, а на десерет… ладно, – улыбнулась она официантке, – ограничусь кофе.

– Может быть, закажете вино или коньяк? – вежливо предложила смазливая блондинка в белом переднике.

– Так, – Вершинина опустила глаза на карту вин, бутылку мукузани, пожалуйста.

Официантка молча кивнула и бесшумно удалилась.

Сидя вполоборота к Жукову, Валандра могла краем глаза наблюдать за ним. Женя, вне всякого сомнения, слышал, как она делала заказ. О том же, что он узнал ее голос, можно было судить по его мгновенной реакции: он поднялся со стула и подошел к столику Вершининой.

– Привет, не занято? – улыбаясь, резво поздоровался он и сел за столик, – вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! – не отрывая глаз, он смотрел на Валандру.

Чуткий нос Валентины тут же уловил исходящий от Женьки «свежак». Вторая бутылка уже, – отметила она, бросив взгляд на столик, за которым он только что сидел.

– Представь себе, я тоже не ожидала встретиться с тобой в «Флоре», – Вершинина изобразила на лице живейшее удивление.

– Нечаянная радость – лучшая радость! – философски изрек Жуков, кладя локти на стол и опуская на сцепленные пальцы подбородок.

– Радость всегда в какой-то мере – неожиданная, даже самая незначительная мелочь может послужить ее причиной… – мечтательно произнесла Валандра.

– Трудно с тобой не согласиться… – Жуков продолжал буравить взглядом ее отрешенное лицо.

– А что же твоя работа? – полюбопытствовала она.

– Решил немного отдохнуть, – Женька быстрым движением откинулся на спинку стула и, картинно потянувшись, заложил руки за голову, – осточертело все!

Он поморщился и, прищурившись, склонил голову набок.

– А что же делать другим людям, чья работа далека от какого бы то ни было творчества? – усмехнулась Валандра, изучая Женькину физиономию.

«Симпатичный малый, манерный немного, строит из себя пресыщенного эстета…»

– Ох уж это творчество! – вздохнул он, – простор для воображения, конечно, есть… Еще бы бабки нормальные платили!

– Сколько человеку не дай – все ему мало, разве не так?

К столу, за которым они сидели, приблизилась официантка и принялась выставлять на кипельно-белую скатерть Валандрин заказ.

– О-о-о! – Женька взял в руки бутылку мукузани и стал внимательно изучать этикетку, – десять!

– Что десять? – спросила Валентина, ловя на себе заинтересованные взгляды блондинки в белом переднике.

– Медалей десять, – Женька опустил бутылку на стол, – налить? – проявил он галантность.

– Налей. И себе тоже, – обворожительно улыбнулась Вершинина, чувствуя себя Сарой Бернар или Гретой Гарбо.

«Вот они – подмостки! Все эти слова, жесты…»

Женька принес свой до краев наполненный фужер и узкую початую бутылку «Лидии». Официантка завершила свою работу и, одарив парочку внимательным взглядом, как будто прикидывая в уме шансы обоих, удалилась.

– Давай устроим пьянку?! – Женька заговорщически посмотрел на Валентину.

– У тебя неприятности? – сбилась она на сочувственный тон.

– А! – пренебрежительно махнул он рукой. Экстравагантный плоский браслет из серебра скользнул к запястью.

– Не хочешь говорить?

– Ты, прям, как из службы 911, – усмехнулся Женька, откидывая длинную челку, – лучше скажи, как идет расследование?

– А ты, я вижу, уже изрядно принял… – парировала Валандра.

– Что хочу – то и ворочу! – засмеялся Жуков, ставя перед Вершининой только что наполненный фужер.

– Спасибо, – она пригубила вино. – терпкое!

– А ты чего хотела?! У меня книга есть, «О вкусной и здоровой пище» называется, пятьдесят третьего года издания, так там этому вину такие дифирамбы поют! – Женька закатил глаза. – А знаешь что, Валентина, давай проведем вечер у меня, а? – карие глаза Женьки заблестели.

– Смелая мысль! И что же мы будем делать?

– Тебе сколько лет? – Женька лукаво приподнял одну бровь.

– В каком смысле? – посмотрела она на него с прохладцей.

– Ты такие вопросы задаешь!

– Ты что же, меня откровенно снимаешь? – Валандра перестала жевать и, не мигая, смотрела на Жукова.

– А если и так?! Хотя это слово мне не нравится, истасканное какое-то…

– Может тогда – «клеешь»? – Вершинина невозмутимо принялась за жюльен.

– Тоже не очень, – поморщился Женька.

– Но суть-то одна – как это не назови.

– А почему бы не… Да, я тебя снимаю! – решительно сказал Женька, сделав серьезное выражение лица.

– Занятно! – усмехнулась Валандра, – так вот что значит «называть вещи своими именами»?

– Мы – дети своего времени, потерянное поколение, так сказать, пользуемся языковыми штампами, которые кто-то придумывает за нас, – Женька сделал несколько больших глотков и поставил фужер на стол. – Ты мне нравишься…

– Ты думаешь, этого достаточно?

– Для того, чтобы лечь в постель?

– Тебе не хватает внимания со стороны женского пола? – иронично спросила Валентина, уклонившись от прямого ответа.

– Твоего внимания! – он в драматическом жесте схватил ее левую руку, в которой она держала смятую салфетку, и притянул к губам.

– Ну хватит! – недовольно сказала Валандра, вырывая руку, – комедиантства я не люблю.

– А что ты любишь?

– Неиспорченных женским вниманием мальчиков, – пошутила она.

– Нет, а все-таки, тебе удалось что-нибудь раскопать? – сменил вдруг тему Женька.

– Переживаешь за подругу?

– Просто интересно…

– Пока только предположения, – отмахнулась Валандра.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

* * *

Жуков долго ковырялся с замком. Наконец он открыл дверь и, галантно пропустив Вершинину, вошел сам. В прихожей было довольно темно. Нащупав на стене выключатель, Женька включил электричество.

– Уютно здесь у тебя, – Вершинина окинула взглядом прихожую: бордово-коричневые обои в каких-то бронзовых флейтах, декоративные тарелки на стенах, небольшие картины, писаные маслом.

– Садись, – Женька указал на симпатичный пуфик рядом с зеркалом.

Валандра с удовольствием опустилась на мягкое сиденье.

– Да я сама, – неловко улыбнулась она, видя, что Женька, встав на колени, собирается снять с нее обувь.

– Позволь это сделать мне, не отказывай в удовольствии… – он профессиональным жестом расстегнул молнию на замшевом сапоге и стянул его, потом расправился и со вторым.

– Приятно, черт возьми! – не удержалась от восклицания Валандра.

– Устала? – Женька принялся осторожно массировать Валентине стопы.

– Да перестань… – смутилась она.

«Парень, как видно, вообще лишен комплексов…»

– Тебе не нравится? – Женька поднялся с колен и прошел в комнату. – Тогда проходи, будь как дома!

Он вернулся в прихожую и замер, прислонившись к косяку и уставившись на слегка растерянную Валандру, которая в свою очередь молча смотрела на него. Потом он небрежно, двумя пальцами, подхватил пластиковый пакет и отправился на кухню.

– Не стесняйся!

– Я и не стесняюсь, – Валандра поднялась с пуфика и пошла в гостиную.

В центре комнаты стояла огромная разложенная софа, покрытая ярким пледом с причудливыми абстрактными фигурами насыщенных цветов: синего, красного и желтого. На стенах были синие обои, напоминавшие скорее атласную драпировочную ткань. Щадящее освещение придавало обстановке комнаты непередаваемый шарм.

Вершинина подумала, что подобное световое решение является результатом строго выверенного расчета. Медные блики мягко ложились на стены, увешанные солидных размеров холстами в темных и светлых рамах, на оранжево-коричневый ковер с рисунком, напоминающим ацтекскую символику, на низкие широкие кресла, чей авангардно-прихотливый дизайн как нельзя кстати подходил к цветным абстракциям пледа. Деревянные, до пола, жалюзи на окнах удачно сочетались с желтыми кругами и квадратами на все том же пледе.

Миниатюрный проигрыватель для лазерных дисков в ретро-стиле легко уместился на одной из книжных полок, на которых, мерцая и поблескивая высокими глянцевыми корешками, выстроились книги по искусству, художественной фотографии и дизайну.

– Здорово! – воскликнула она, когда в гостиную вошел Женька. В руках он держал бутылку вина и пару изящных фужеров.

– А там у тебя что? – кивнула восхищенная Валандра в сторону прихожей, имея в виду дверь, ведущую в другую комнату.

– Что-то вроде творческой лаборатории, – неопределенно ответил он, наполняя бокалы. – Ну, за нас?

Женька протянул фужер Валандре. Та сделала несколько глотков и поставила фужер на миниатюрный столик, стоящий справа от входа.

– Иди сюда, – он осушил бокал до дна и нетерпеливо притянул к себе Валандру.

– Что, прям так, с хода? – усмехнулась она, но не вырвалась.

– Нет, нам еще предстоит долго и упорно узнавать друг друга в течение лет этак двадцати… – пошутил Жуков, нежно обеими руками беря Валентину за шею, – нет, мне правда интересно, как работают сыщики. Ты уже знаешь, кто убил Беспалову?

Женька был чуть пониже Валандры, и это обстоятельство удивило и позабавило ее: она привыкла иметь дело с таким шкафом, как Виктор.

«Вот бы видел он меня сейчас!» – пронеслось у нее в голове, когда на своих губах она ощутила намеренно несмелый поцелуй Жукова. Валентина обняла его за талию, не в силах сопротивляться обаянию юности, исходящему от его худощавого, стройного тела.

– Пока нет, – она посмотрела в его глаза, – но скоро узнаю. Вообще, что ты ко мне прицепился со своей Беспаловой? Мы что пришли сюда говорить о том, как работают сыщики?

– Давай вместе примем ванну, – он заглянул ей в глаза и снова поднес губы к ее рту.

– Где у тебя простыни?

Женька прошел в «лабораторию» и вскоре вернулся с постельным комплектом, который бросил на софу.

– Включи музыку, что-то меня на романтику потянуло… – она обвила руками его шею.

– Потанцуем? – Женька прижался к Валентине.

– Не-е-ет, – протянула она, осторожно высвобождаясь из его объятий, – ты иди, наливай воду.

– А ты?

– Приду потереть спинку моему маленькому мальчику… – хихикнула Валандра.

– Не думал, что с тобой будет так просто и хорошо! – прошептал Женька, нехотя выпуская Валентину. – Не пойму, как ты там работаешь, в своей службе безопасности? Ты ведь такая нежная…

– Я – разная, – уклончиво ответила Вершинина, – ну иди, мне надо немного одной побыть, помечтать… Ступай…

Поцеловав Валентину и включив «Люксембургский сад» Дассена, Женька направился в ванную. Через минуту Вершинина услышала шум воды.

– Иди же! – вскоре донесся до Валандры нетерпеливый призыв.

– Ты уже в ванне? – она вышла из «лаборатории», которую упела только осмотреть.

– Да, и жду тебя, сгораю от нетерпения!

«Оно и понятно…» – с некоторым цинизмом подумала Валандра и вернулась в «лабораторию».

Комната была поменьше гостиной, но отличалась от последней ни столько размерами, сколько декором. Здесь царил не творческий беспорядок, а самый настоящий бардак: по углам были навалены горы цветного картона, ошметки декораций, какая-то золотисто-серебряная мишура, у окна стояли два манекена, причем один из них – хромоногий. На старом письменном столе возвышалась груда бумаг, стопки книг, в беспорядке валялись папки, пакеты с фотографиями, выпавшие из них фото, конверты, обертки из-под шоколада.

Справа стоял старинный платяной шкаф из покрытого лаком светлого дерева, на котором громоздились коробки из-под бытовой техники и обуви, ванночки для проявки. Как только Валандра вошла, огромный фотоаппарат на треноге уставился на нее черным любопытным глазом.

Валандра ринулась к письменному шкафу и стала лихорадочно выдвигать и задвигать ящики, на ходу знакомясь с их содержимым. В основном это были конверты с фотографиями, пленки, попался ей и фотоаппарат «Кодак» простой модификации.

Вершинина принялась вынимать из конвертов фото. На них были запечатлены обнаженные и полуобнаженные девушки в самых разных позах. Настоящие художественные фото! – подумала Вершинина, перебирая мастерски сделанные фотографии – цветные и черно-белые. Мягкие тени, продуманный декор, интересный, порой неожиданный ракурс – все это свидетельствовало о незаурядных способностях и профессионализме Жукова.

Вдруг Валандру как током дернуло: на нескольких фото фигурировала та самая Анжелика, фотографию которой она видела в приемной директора «Тарасовмонтаж».

Сунув пару фото в карман, Вершинина подошла к манекенам: как же это она раньше не заметила! На шее одного из них была повязана сиреневая в пеструю крапинку косынка. «Где-то я уже ее видела!» – Вершинина застыла как вкопанная, оглушенная мгновенной вспышкой «дежа вю».

«Ну, конечно… Та самая фотография, которую я видела в приемной, на ней Анжелика была в этой косынке!»

Вершинина придвинула к шифоньеру стул и, встав на него, принялась шарить по коробкам.

«Уф! Ничего интересного», – она спустилась на пол и открыла правую створку шкафа.

– Ну куда ты пропала?! – донеслось из ванной – Вершинина оставила дверь «лаборатории» открытой.

– Иду! – она с неохотой прекратила поиски и устремилась на зов. В прихожей она быстро сбросила пиджак, юбку и осталась в чулках и черной атласной рубашке на тонких лямочках.

Голубая «под мрамор» ванная сияла Женькиной улыбкой. Жуков утопал в душистой снежной пене. Как только Валентина появилась на пороге, он нетерпеливо протянул к ней обе руки.

– Я думал, ты уже разделась… – с сожаление произнес он, увидев, что она сняла только пиджак и юбку.

– Не все сразу… – лукаво улыбнулась Валандра, принимая пенное рукопожатие Женьки. – Ой, ты что?! – вскрикнула она, едва не плюхнувшись в ванну, когда Женька с силой потянул ее к себе.

Женька захохотал.

– Сумасшедший! – Валандра трясла кистями рук, чтобы смахнуть обильную пену, доходящую почти до локтей.

– Я весь истомился, – Женька пожирал глазами пышную полуобнаженную грудь Валентины.

Вдруг он поднялся из ванны, точно лохнесское чудовище, рассыпая пену и брызги.

– Иди сюда! – он обхватил Валентину за талию и притянул к себе.

– Да ты сам сейчас вывалишься! – отбрыкивалась она, в то время как Женька стал лихорадочно покрывать поцелуями ее шею, плечи и соблазнительную грудь в глубоком вырезе рубашки.

– Ну хватит, дай я потру тебе спинку… – захихикала Валандра.

– На! – Женька взял с полки мочалку и повесил ее Валентине на плечо.

– Она же мокрая! – смахнула она рукой мочалку в ванну.

– А ты как думала!

Пока Валандра терла Женьке спину, в ее мозгу, точно на кинопленке, прокручивались события сегодняшнего дня.

«Жуков, вне всякого сомнения, знаком с Анжеликой. Наверняка он с ней спал… Но почему тогда делает вид, что едва с ней знаком? И где Рыбакова? Толкушкин почему-то молчит… Скорей всего, отношения Рыбаковой и этой предоброй Анжелики выходят за рамки служебных, все это одна компания. Не исключено, что Женька знает, где сейчас Рыбакова…

Итак, что мы имеем?

Тридцатого апреля Жуков с компанией отправляется в бар, Беспалова покидает их. С ножом в животе ее находят в подъезде дома, где она снимала квартиру, пустую сумку – за два квартала от места преступления. Четвертого мая Рыбакову видят в последний раз. Шестого Цой звонит Жукову – трубку снимает Рыбакова.

Коллега Ольги видит, как та надписывает конверт, указывая свою фамилию там, где указываются координаты получателя. Для чего ей это было нужно? И что было в конверте?… Черт, как же я сразу не догадалась?!»

– Постой, Жень, по-моему, сотовый! – она выпрямилась и прислушалась.

– Я ничего не слышу, – пожал он плечами.

– А я слышу! – Вершинина побежала в прихожую.

В кармане ее плаща действительно пиликал сотовый.

– Слушаю, – Валандра затаила дыханье.

– Толкушкин, – лаконично представился Валера, – докладываю: был у Бодрова, Рыбакову он видел в последний раз седьмого, пятого она была у него, потом куда-то исчезла.

– У него есть телефон?

– Да, а что?

– Рыбаковой кто-нибудь звонил?

– Звонили шестого и седьмого.

– Кто, выяснил?

– Шестого – мужчина, седьмого – женщина.

– Он не заметил чего-нибудь странного в ее поведении?

– Сказал, что она возбуждена была…

– Так она что же, и словом ему ни о чем не обмолвилась? Валера, ну что мне приходится из тебя клещами тянуть? – Нетерпеливо сказала Вершинина.

– Говорила о каких-то неприятностях, но конкретно ничего не сказала.

– Ладно, отдыхай.

– Валентина Андреевна, я по поводу того, хочу я работать или нет… – замялся Толкушкин.

– Завтра поговорим, Валера, сейчас времени нет.

Нажав на кнопку «отбой», Вершинина тут же набрала номер сотового Болдырева.

– Сергей, ты там еще не заснул? Минут через пятнадцать подъезжай к дому тринадцать по Девятого мая, первый подъезд, понял?

– Конечно.

Спрятав мобильный в карман, Вершинина, прежде чем вернуться в ванную, заглянула в «лабораторию». Не обнаружив ничего интересного, она прошла в гостиную.

– А-у! – донеслось из ванной, – куда ты опять делась?!

– Постель стелю, – Вершинина и вправду начала расстилать простынь.

«А тут что?» – бросив простынь, она опустилась на колени, приподняла подушку софы и заглянула внутрь, а потом сунула туда и руку. Пошарив, она достала несколько книг и…рыжий парик. Повертев в руках, она положила его обратно. Вслед за париком отправились и книжки.

Вершинина сняла со спинки кресла юбку и пиджак, оделась и не спеша направилась в ванную.

Увидев ее одетой, Жуков, который по-прежнему плескался в ванне, оторопел. Не давая ему опомниться, Валандра спросила:

– Так когда ты, говоришь, в последний раз видел Рыбакову? – она пристально смотрела на него.

– Четвертого, а что? – его растерянность уступила место явному недовольству, – ты далеко собралась?

– А где она сейчас, ты не знаешь? – проигнорировала Женькин вопрос Валандра.

– Откуда ж мне знать? – выпятив губы, пожал он плечами.

– А что делала Рыбакова у тебя шестого мая? – она не сводила с Жукова глаз.

– Шесто-о-го? – туповато переспросил он, намеренно затягивая время, чтобы успеть придумать какую-нибудь отмазку.

– Именно. Ведь она была у тебя? Утром? – Валандра буравила его недобрым взглядом.

– А-а! Как же это я забыл… да, да, она забегала, книжка одна ей срочно понадобилась…

– Какая книжка? – спросила неумолимая Валандра.

– «Истые галлюцинации» Маккены, а что? – нашелся Женька.

– Точно?

– Да что ты прицепилась? – Женька обиженно надул губы.

– Ты хорошо помнишь название книги?

– Амнезией не страдаю. Я смотрю, ты домой собралась?

– С работы звонили, дел полно…

– Да и у меня, честно говоря, тоже охота пропала… – меланхолично заметил он.

– Что это вдруг? – разыграла она наивную девочку.

– То, что ты мне не доверяешь, все на каком-то вранье подловить хочешь…

– Ну зачем ты так! – Вершинина приблизилась к Жукову и провела ладонью по его мокрым волосам, – работа у меня такая – накладывает отпечаток…

– Оставь! – он отстранил ее руку.

– Мальчик нервничает? – иронично спросила Вершинина, проводя Женьке пальцем по спине.

– Ты меня всерьез не воспринимаешь, да что с тебя взять! – в его глазах появилось презрительное выражение, – сыщица!

– Конечно, на подиумах не выступаю. Не пойму, зачем ты меня пригласил, если я не в твоем вкусе?

– Да что ты знаешь о моем вкусе? – он посмотрел на нее с вызовом.

– Если ты – любитель безгрудых скелетов, – ответила задетая за живое Валандра, – так с ними и цацкайся!

– Эти, как ты выразилась, безгрудые скелеты у меня в печенках сидят! Думал, у нас что-то состоится…

– Ладно, мне пора. – Вершинина повернулась к Женьке спиной, намереваясь уйти.