Текст книги "Не ходите девки в лес"

– Дома, – немного удивленно ответил Игорь.

– Вы уверены?

– Да, – сказал он очень неуверенно.

– Так, вот это и выясните в ближайшее время. А я… Черт, дел полно. Мне нужно будет встретиться с Жорой, все ему рассказать, посоветоваться… И с вами еще разработать план дальнейших действий. Кстати, – я посмотрела на часы. – Скоро похороны Сони. Вы пойдете?

– Да, конечно, – он поднялся с земли. – Господи, в голове не укладывается! А я ничего и не знал! Я в прошлый-то раз, когда ко мне девушка подошла, думал, что она от Сони… Конфеты ей передал. Я и сегодня подарок ей привез…

– Вы знаете, – тихо сказала я, – не думаю, что это хорошая идея. Я имею в виду, идти на похороны. Если вы раньше скрывали свою связь, зачем сейчас обнажать все это? Тем более, что вы можете попасть под подозрение. Нервы могут не выдержать, вы случайно выдадите себя.

– Нет, нет, я не могу! – твердил Игорь как заведенный. – Это было бы недопустимым предательством по отношению к ней, я не могу… Да вы не волнуйтесь, я буду вести себя осторожно. Очень осторожно. Сделаю вид, что я пришел просто так, потому что немного был знаком с этой девушкой.

– Ну хорошо, – вздохнула я. – Смотрите сами. Но будьте предельно внимательны к собственным словам и поступкам.

Я отошла в сторону, давая парню возможность немного побыть наедине с собой.

Потом взяла его за руку и повела по тропинке.

К Скворцовым мы не пошли, а отправились сразу на кладбище. Народу было много. Заплаканные родители, подружки, бывшие учителя.

Невдалеке стояли Скворцовы. Они увидели меня, и Светлана Дмитриевна махнула мне рукой. Я махнула в ответ и покачала головой, показывая, что не могу сейчас подойти.

Мы с Игорем стояли в стороне. Я держала его под руку. По дороге я очень попросила его постараться ничем не выдавать своих чувств. Он скрипнул зубами и кивнул. И сейчас вел себя довольно сдержанно, хотя я видела, как у него ходят желваки, и восхищалась его выдержкой.

– Игорек! – раздался вдруг над нами чей-то голос.

Мы повернулись и увидели полную женщину, которая вытирала со лба струящийся пот и тяжело дышала. Я узнала в ней ту самую тетку, с которой поскандалила в автобусе.

– Игорек, солнце мое! – продолжала женщина, беря парня за руку. – Что ж ты не сказал мне, что приедешь? Я бы пирожков напекла. А Зиночку что не взял?

– Зина плохо себя чувствует, – разлепил губы Игорь. – И вообще, я к другу приезжал. Ей-то что со мной ехать?

– Мало ты Зиночке внимания уделяешь, – укоризненно сказала тетка. – А она тебя так любит!

– Послушайте, Галина Никифоровна, мы с Зиной сами как-нибудь разберемся, – раздражаясь, ответил Игорь, выдергивая свою руку из тещиной.

– Да где ж вы разберетесь! – вздохнула тетка. – Молодые, горячие, родителей не слушаете, а они вам добра желают!

– Галина Никифоровна, мы взрослые люди! – Игорь с ненавистью смотрел на тещу, которая снова вцепилась в него и пыталась утащить с кладбища.

– Пошли-ка к нам, Игорек, – говорила она. – Что тебе тут делать? Девчонку чужую хоронят, тебе-то что? Еще расстроишься, сердце заболит. И Зине смотри не говори про похороны, у нее же здоровьичко слабое. Пойдем я лучше тебя молочком напою.

– Перестаньте обращаться со мной как с ребенком! – выкрикнул Игорь. – Что вы все время лезете в наши дела? Я останусь здесь!

– Пошли! – тетка была непреклонна.

Я предупреждающе закашлялась, но было уже поздно.

Бледнея лицом, Игорь закричал:

– Я никуда с вами не пойду! Вы и так уже мне всю жизнь отравили! И вообще… Я давно хотел сказать: я развожусь с Зиной, понятно? Мне надоело это все! Хватит!

Тетка испуганно смотрела на зятя, который в эту минуту был страшен. Потом успокаивающе погладила его по руке.

– Ну ладно, ладно, не горячись. Что ты говоришь-то? Я пойду, не буду тебя тормошить. А ты успокойся, Игорек, успокойся. А то уже глупости какие-то говорить начал.

– Это не глупости!

Я предостерегающе похлопала Игоря по руке. Тетка ушла.

– Ну зря ты так! – тихо сказала я ему. – Для чего не сдержался? Договаривались же! Обещал вести себя осторожно, а сам поступил как ребенок. Во что теперь это выльется?

Говоря это, я уже понимала, что в данный момент Игорю совершенно наплевать, во что это выльется, и о последствиях он абсолютно не думает. По-человечески я его понимала…

– Господи, как они меня достали! – в отчаяньи проговорил он, доставая сигареты. – Поскорее бы развязаться с ними! С любимой девушкой проститься не дадут в последний раз!

– Ну она же не знает, что Соня была твоей любовью, – попыталась я его отрезвить. – И слава богу, кстати!

Когда мы шли по тропинке, я старалась убедить Игоря вести себя разумно.

– Приехав домой, – говорила я, – ничего жене не говори про развод, понятно?

– Я все равно не буду с ней жить, – твердил он.

– Это твое дело, – кивнула я. – Но только подожди еще немного, пока закончится эта история. А то еще дров наломаешь. Преступник-то еще не найден!

– Да я понимаю! – махнул он рукой. – У меня сейчас такая каша в голове.

– Я сегодня же поеду к Жоре, – продолжала я. – Все ему расскажу, и мы решим, что делать дальше. Сейчас я посажу тебя на автобус, а сама соберу вещи и побегу ловить машину. Мне нужно скорее в город. А ты пока сделай то, что я тебя просила: выясни, есть ли у твоей жены алиби.

– Если это она, то я ее просто задушу, – выдал он.

– Ага, и в тюрьму из-за нее сядешь. Оно тебе надо?

– Мне теперь уж все равно.

– Прекрати! Соню не вернешь. Нужно жить дальше. Встретишь ты еще девушку. А Соню забывать не надо. Пусть она в твоей памяти остается как светлое пятно.

Я проводила Игоря на остановку, посадила на автобус и пошла через лес домой собирать вещи. Честно говоря, у меня болела душа за этого парня. Как бы он чего не выкинул…

Проходя по берегу реки, я увидела все тех же мужиков, которых Прохоров подкупал самогоном за то, чтоб они выловили его пистолет. Мужики были уже с посиневшими губами. Прохоров, видимо, распорядился выдать им немного самогона в качестве аванса, потому что сутулый мужик наполнял им стаканы мутноватой жидкостью. Мужики пили, стуча зубами о стакан и в душе, видимо, проклинали и Прохорова, и сутулого, и проклятый пистолет, и косвенно, наверное, меня.

Я вернулась к Скворцовым. Они находились не в очень хорошем настроении после похорон, атмосфера царила неблагоприятная, и я, собрав вещи, отправилась к остановке.

Проходя по берегу, я увидела, что он пуст. Видимо, мужикам надоело их дурацкое занятие. А может, они все-таки нашли пистолет? Честно говоря, я была бы этому уже рада.

Бросив взгляд на воду, я решила позволить себе роскошь. Было очень жарко, и мне захотелось сполоснуться. Просто окунуться разок, и все, чтобы освежиться. Все-таки мне еще париться по дороге… В конце концов пять минут ничего не решают, тем более, что я решила ехать на попутной машине, а не на автобусе, стало быть, доберусь очень быстро.

Решительно стянув одежду, я прошла в воду. Нагретая за день, она приятно ласкала мое тело. Тут в камышах сзади послышался какой-то шум. Я не обратила на него внимания и поплыла дальше. Проплыв несколько метров, я перевернулась на спину и немного полежала так, качаясь на волнах.

Все, пора к берегу. Пять минут уже прошли, надо спешить к Ольге.

Тут что-то сильно схватило меня за волосы и потянуло вверх. От неожиданности я захлопала руками по воде, потом попыталась вывернуться и разжать руки, сжимающие мои волосы.

Меня втаскивали куда-то, а потом…

Страшный удар опустился мне на голову, сознание начало меркнуть, в глазах появилась какая-то муть, и послышался тихий голос, искаженный злобой и ненавистью:

– Развелось вас на мою голову, сучек! Совсем парню голову задурили. Ничего, ничего, и с тобой справлюсь. Купаться любишь? Ну вот перекупаешься и утонешь здесь. Никто и не поймет, как все получилось.

Все это я плохо слышала и смысл почти не понимала в тот момент. Я ощущала какие-то колебания, тело мое колыхалось, лежа на чем-то жестком. Потом я почувствовала, как тело мое переваливается через край чего-то, опускаясь в воду. Когда над головой сомкнулась вода, мне стало легче.

Бултыхнули меня в воду где-то на середине реки. Вода тут была значительно холоднее. Она попала на рану, нанесенную мне, что принесло некоторое облегчение, и вообще взбодрила меня. Я старалась соображать, что делать, хотя это удавалось мне с трудом. Понимала я только, что мне нельзя пока выныривать, пока убийца мой не скрылся. Он обязательно поспешит сейчас оттуда – ведь в любой момент могут появиться люди, и мне главное продержаться под водой некоторое время… Некоторое время… Чуть-чуть, Полина, еще чуть-чуть…

Боже мой, как горят легкие, они же сейчас просто разорвутся! В мозгу стали вспыхивать какие-то красные лампочки, потом они лопались с оглушительным взвизгом, обдавая все тело пронзительной болью.

Когда сил не осталось совсем, я мощным толчком послала свое тело вверх. Вынырнув, я сразу же жадно хватанула ртом воздух. Плыть я пока не могла, перевернулась на спину и лежала так, стараясь насытить кислородом свои измученные легкие.

Потом медленно поплыла. Слава богу, что речка неширокая, Волгу в такой момент мне переплыть бы не удалось.

Я доплыла до камышей и, облепленная тиной, пошатываясь, побрела по ним. В какой-то момент силы совершенно покинули меня, и я просто рухнула на землю, теряя остатки сознания.

Не знаю, сколько я так лежала. Потом сознание потихоньку стало возвращаться. Я тяжело поднялась, опираясь рукой о землю, и медленно-медленно пошла вперед, стараясь не делать резких движений.

А потом мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Я увидела мою Ольгу с неизменным стаканом в руке, а рядом с ней Дрюню. Они смотрели на меня как на привидение.

– Полина, – услышала я изумленный Ольгин голос. – А что ты тут делаешь?

– Жизнь себе спасаю, – выдохнула я и упала вперед, вновь лишившись остатков сил.

ГЛАВА ПЯТАЯ
(ОЛЬГА)

Ой, какое же это кошмарное место – КПЗ! И как только я могла хотеть туда попасть! И зачем только я договорилась с Жорой! И для чего же я поменялась с Полиной! – причитала я, лежа на жестких нарах. Не жилось тебе, Ольга, спокойно!

Я лежала и глотала слезы. Мне уже казалось, что я попала в это ужасное место навсегда. Что никто меня отсюда не вызволит, и буду я здесь сидеть лет пятнадцать. Причем сама не знаю, за что.

К вечеру мне очень захотелось подлечить нервишки и успокоиться, но здесь, ясное дело, это сделать было нечем.

Мне было тоскливо, одиноко и очень страшно. Тут я вспомнила о Дрюне и подумала, может быть, он сидит за стенкой?

Я решила попробовать постучать условным сигналом по стене. Может быть, Дрюня мне откликнется? Все-таки мне будет чуточку легче…

Я стала выстукивать любимый Дрюнин ритм «Спартак – чемпион», но из-за стенки мне никто не откликнулся.

Зато открылась дверь, и в нее просунул голову охранник, хмуро спросив, чего мне нужно.

Я выдала ему целый набор желаний, в ответ на что он просто хмыкнул и исчез, тщательно заперев за собой дверь.

Я снова плюхнулась на нары. В этом ужасном месте даже спать не хочется. Я села, подперев подбородок кулаками, и задумалась о своей горемычной жизни…

Признаться, я даже не заметила, как уснула. На следующий день я встала в кошмарном настроении. Мне просто жить не хотелось. Что же теперь, каждый раз, как я буду просыпаться, меня будет встречать эта мрачная комната?

От таких перспектив я даже расплакалась. От принесенного завтрака категорически отказалась, решив объявить голодовку.

Тем более, что то, что мне принесли, назвать едой можно было лишь с большой натяжкой. И они полагают, я буду есть эту гадость?!?

К обеду я милостиво соизволила отщипнуть кусочек серого хлеба. Потом еще кусочек.

Затем, решив не миндальничать, я умяла всю горбушку, после чего аппетит проснулся просто зверский.

Я махнула рукой и, окончательно поставив крест на своей жизни, стала с жадностью уплетать то, что желтело в тарелке – не то суп, не то каша.

После этого мне стало себя еще больше жалко, и я решила к вечеру покончить с собой.

Но то, что случилось в обед, неожиданно развеяло все мои мрачные планы, и даже убедило в том, что жизнь на самом деле прекрасна.

В обед за мной пришел охранник. Он провел меня в кабинет капитана, где меня ждал… Жора Овсянников!

– Жора! – закричала я, бросаясь к нему.

– Все в порядке, милая, – успокоил меня Жора. – Получили результаты анализов, Дрюня ни при чем, его отпускают и тебя тоже.

– Ура!!! – заорала я, бросаясь Овсянникову на шею. – Это нужно отметить.

– Подожди, подожди, – смеясь, проговорил Жора. – Я думаю, тебе очень хочется отсюда поскорее уйти, правда? Или тебе понравилось? Тогда я могу по блату продлить срок твоего здесь пребывания.

– Нет, Жора, спасибо, – содрогнувшись от такой перспективы, ответила я и, подписав все, что мне подсунул капитан, поспешила вместе с Жорой прочь.

Вскоре из здания вышел и Дрюня Мурашов.

– Фу-у-ух ты! – выдохнул он, плюхаясь на заднее сиденье Жориной служебной машины. – Вот черт, думал, не выпутаюсь!

– Дрюня, ты в порядке? – спросила я.

– В относительном.

– Ну что, поедем к Полине?

– В Зоналку, что ли? – ужаснулся Дрюня. – Да я ее видеть теперь не могу.

– Поехали, Дрюня, – попросила я. – Нужно же новости узнать. Отметим заодно это дело…

Последнее мое замечание взбодрило Дрюню, и он, поломавшись для приличия, согласился ехать.

Жора довез нас до Скворцовых, которые всей семьей вылетели нас встречать.

– Ольга! – завизжала Наташка, повиснув у меня на шее, но тут же, заметив Дрюню, сиганула к нему.

– Ольга? – уточнил Виктор Михайлович. – А не Полина?

– Я думаю, теперь можно все рассказать, – улыбнувшись, ответила я, и призналась во всем.

Виктор Михайлович покачал головой, добавив, что догадывался об этом по поведению Рекса, Светлана Дмитриевна погрозила мне пальцем, Наташка победно заявила, что раньше всех все знала, а Жора сделал вид, что он вообще не Жора.

Рекс с радостным визгом выскочил из своей конуры и кинулся ко мне. Я расцеловала собаку в лохматую морду.

Одному Дрюне было на все наплевать и больше всего на свете хотелось выпить.

– А где Полина? – спросила я.

– Да она после похорон куда-то ушла, – ответила Светлана Дмитриевна. – И не сказала, куда.

– Ох, она все расследует! – озабоченно покачала я головой. – А я… Дрюня, давай найдем Полину и поможем ей?

Дрюне очень не хотелось менять свои планы, но тут вмешался Жора.

– Давайте лучше подождем Полину здесь и все узнаем. И вообще… Я хочу запретить вам все эти расследования. Надоело!

– Так чего, отмечать не будем, что ли? – не понял Дрюня.

– Дрюнь, давай чуть попозже, – попросила я. Признаться, у меня аж челюсти сводило – так хотелось выпить. – Мы же после этого КПЗ грязные все. Душ бы принять.

– Так давай пока на речку сходим выкупаемся, – предложил Мурашов.

Я с удовольствием приняла его предложение, Наташка увязалась за нами, а Светлана Дмитриевна сказала, что затопит пока баню.

Жора с Виктором Михайловичем остались сидеть на веранде и ждать Полину.

Мы дошли до речки и увидели целую толпу мужиков, которые то ныряли, то выныривали из реки.

Подойдя поближе, мы поинтересовались, в чем дело. Узнав, что Прохоров потерял пистолет, я от души порадовалась и захотела рассказать об этом поскорее Полине. Вот уж она посмеется!

Дрюня Мурашов, услышав об обещанной награде, как-то странно напрягся.

Потом решительно стал стягивать штаны, и, оставшись в одних трусах с дыркой, пошел к реке.

– Дрюня, ты куда? – тревожно крикнула я.

– Пистолет искать! – донесся до нас Дрюнин голос.

Мы с Наташкой переглянулись и бросились за ним.

– Стой, сумасшедший! – прошипела я. – Зачем тебе это надо?

– Как это? – удивился Дрюня. – Два ведра самогонки! До конца лета можно жить!

– Дрюнечка, а вдруг ты утонешь? – жалобно спросила я. – У тебя же все наперекосяк получается.

– Чего это у меня наперекосяк? – гордо выпрямился Дрюня.

– Оля, пусть он попробует, – вступилась Наташка.

– Ох, да ты же его не знаешь совсем, Наташ! – вздохнула я. – У него же непременно сейчас что-нибудь случится! Не утонет – так крокодил съест!

– Какой крокодил? – удивилась Наташка.

Дрюня с тревогой посмотрел на меня, делая отчаянные знаки не рассказывать об одной нелицеприятной истории.

– Никакие, – усмехнулась я. – Это я так просто. Просто я чувствую себя за него ответственной! – заявила я важно.

Дрюня, обидевшись, что его считают за малолетнего, решительно подошел к сутулому, тяпнул из стакана самогонки, которой сутулый, не разобравшись, ему плеснул, и сиганул солдатиком с берега.

Мы с Наташкой подошли к самому краю и стали наблюдать, Наташка с интересом и восторгом, а я с тревогой.

Нырял Дрюня долго. Правда, он больше вылезал на берег и бежал к сутулому за новой порцией, пока в конце концов ему не отказали в субсидировании.

Дрюня обиделся и заявил, чтобы они сами искали свой дурацкий пистолет, а он пойдет просто купаться. И отошел на другое место. Мы с Наташкой пошли за ним. Раздевшись, мы все полезли в воду.

Я дала себе слово, что потрачу на купание совсем немного времени. Мне очень хотелось поговорить с Полиной. Может быть, она уже пришла? А я торчу тут.

– Пойдемте скорее! – поторопила я их, но Наташка с Дрюней совершенно не хотели возвращаться.

Наташка разгорячилась и стала просить Дрюню научить ее плавать.

Дрюня заволок ее подальше и стал показывать, как правильно держать руки. При этом он очень нежно обнимал ее за талию.

Наташка визжала, довольная и бултыхала ногами. Вдруг раздался пронзительный визг. Я вскочила с места и кинулась к воде. Растерянный Дрюня стоял в одиночестве, раскрыв рот.

– Что случилось? – крикнула я на бегу.

– Наташка нырнула… – ответил он и добавил, – и не выныривает. Я ее легонько подкинул, а она у меня из рук выскользнула.

Я схватилась за голову.

– Да что ж ты стоишь, ныряй скорее!

Дрюня послушно нырнул. Я бегала туда-сюда, размахивая руками и не зная, что мне делать, Плаваю я очень плохо, и толку от меня никакого не будет, Еще и сама утону. Так что вся надежда у меня была на Дрюню.

Он появился на поверхности, жадно глотая воздух и тараща глаза.

– Ну что? – крикнула я.

Дрюня ошалело смотрел на меня, потом протянул руку. В ней я увидела пистолет.

Мне захотелось завизжать.

– Наташку, Наташку спасай! – заголосила я, выдергивая у Дрюни пистолет и пинком отправляя его обратно.

Дрюня снова нырнул. Вскоре он появился, тяжело дыша. Я увидела, что он тащит бездыханное Наташкино тело.

Швырнув пистолет в сторону, я кинулась к ним. Осторожно положив Наташку на песок, мы принялись делать ей искусственное дыхание. Слава богу, она не успела сильно наглотаться, да и под водой пробыла недолго, так что быстро пришла в себя.

– Где я? – слабым голосом спросила она.

– Все нормально, Наташенька, – ласково сказала я ей. – Сейчас домой пойдем. Дрюня! – крикнула я Мурашову, который стоял в стороне и крутил в руках найденный пистолет, интересовавший его в данный момент больше всего на свете.

– Чего? – Дрюня повернулся ко мне.

– Ничего! Помоги мне. Наташу надо до дома донести. Все из-за вашего купания идиотского! Говорила же – пойдемте домой. Я же тебя предупреждала, Наташа, что у Дрюни не может быть все нормально!

Наташка вопросительно посмотрела на Дрюню. Он почесал в затылке, потом взвалил Наташку на плечи и понес.

Дома мы ничего не стали рассказывать Светлане Дмитриевне, чтобы ее не волновать. Полина так и не пришла. Жора уже маялся, потому что ему нужно было ехать домой.

Уложив Наташку в постель, я посидела с ней немного, дождалась, пока она уснет, и вышла во двор.

– Лелька, иди сюда! – послышался Дрюнин шепот из-за калитки.

Я вышла.

– Ты чего?

– Я про пистолет! Я ж его нашел! Он за корягу зацепился.

– Ну?

– Гну! Прохоров же за него два ведра самогонки обещал.

Я подумала, и Дрюнина мысль мне понравилась.

– Пошли! – решительно сказала я, дергая Дрюню за руку.

Участковый Николай Трофимович был настолько счастлив увидеть оружие, что даже расцеловал мне руки и произнес какой-то длинный монолог, из которого я поняла, что Полина имеет к его исчезновению прямое отношение.

Дрюню это совершенно не интересовало, и он мягко намекнул Прохорову, что действовал не совсем безвозмездно.

Николай Трофимович побежал в сарай и засуетился. Затем вынес две канистры с самогоном.

– Дрюнь, давай одну пока возьмем! – ужаснулась я.

Дрюня не хотел ничего оставлять.

– Нести же тяжело будет, – уговорила я. – А потом заберем вторую.

Дрюня согласился, и мы пошли.

– Слушай, а где мы пить-то будем? – спросил он. – Не хотелось бы у Скворцовых. Они не очень компанейские, честно говоря, люди. Вот бы сесть нам где-нибудь вдвоем…

– Дрюня, а закуску где возьмем?

Дрюня задумался на миг, потом сунул мне канистру, сказал «держи!» и исчез.

Я чуть не переломилась под ее тяжестью. Легко сказать, держи!

С досадой я опустила канистру на землю и стала ждать Дрюню. Слава богу, появился он довольно быстро, держа в руках кучку огурцов в пупырышках.

– Это ты где взял? – удивилась я.

– Где, где, – отмахнулся Дрюня. – В огороде, где ж еще!

– Украл с чужого огорода? – мне чуть плохо не стало.

– Ай, да ладно тебе, Лелька! Что ты какая правильная стала! – недовольно произнес Дрюня. – Не порть настроение, сегодня такой день замечательный! А то скоро еще Полина придет, мораль начнет читать…

– А куда ты меня ведешь? – спросила я.

– Да тут есть одно местечко… В камышах.

Мы дошли до речки, и Дрюня провел меня к камышам. Раздвинув их, я увидела, что там образовано нечто вроде полянки, на которой вполне можно разместиться.

– Здорово как! – восхищенно прошептала я. – И с берега совсем не видно.

– А то! – довольно проговорил Дрюня.

Мы сели, Дрюня достал складные стаканчики, которые у него всегда с собой, открыл канистру. Я сбегала сполоснула огурцы.

Дрюня наполнил стаканы и протянул один мне.

– Ну… – сказал он. – Чтоб больше таких поводов не было!

– Да, – согласилась я, вспомнив время, проведенное в КПЗ.

Я подняла стакан, взяла в левую руку огурец, поднесла стакан ко рту…

«Эх, Полина меня сейчас не видит!» – пронеслась в голове озорная мысль, и тут захрустели камыши, и прямо на нашу полянку вышла русалка!

Каково же было мое удивление, когда я поняла, что это… Полина!

Увидев ее, я чуть не выронила огурец, а Дрюня так и застыл с надкушенным во рту.

Полина выглядела как утопленница, которую только что выловили. Волосы ее спутались с водорослями и мокрыми сосульками свисали вниз, лицо было бледно-зеленым под цвет водорослей. Полина шла еле-еле, чуть ли не хватаясь руками за воздух, и шаталась, как пьяная…

– Полина… – прошептала я, и в этот момент сестра рухнула мне на руки.

– Господи! – только и вымолвила я. – Господи, Дрюня, да что же это такое?

Мурашов, поняв, что дело серьезное, тут же забыл про самогон, подхватил Полину на руки и понес. Я бежала рядом, поддерживая сестру, и думала о том, что сегодня какой-то ненормальный день…

Увидев нас, никто даже не удивился. Все уже настолько привыкли, что Дрюня периодически таскает на руках полумертвых и покалеченных девушек, что это воспринималось уже совершенно естественно.

Мы положили Полину на постель и тут же вызвали врача. Жора Овсянников чуть с ума не сошел.

– Я говорил, говорил! – прыгал он вокруг, то и дело поправляя на Полине одеяло. – Вот они, ваши расследования! Хорошо, жива осталась. И ведь это не в первый раз!

– Погоди, Жора, не время сейчас… – попросила я.

Пришел врач, осмотрел Полину, сделал ей несколько уколов и велел не беспокоить до утра.

Наутро Полина чувствовала себя гораздо лучше и все нам рассказала.

Я только охала и ахала, хватаясь за голову и думая, какому риску подвергала себя сестра.

– Жора… – хватая Овсянникова за руку, проговорила Полина, горя глазами. – Я знаю, кто убийца. И знаю, как вывести его на чистую воду… Я этой твари такое устрою…

* * *

Ночь выдалась темная, безлунная, и это было нам на руку, как сказала Полина. Я была с ней согласна. Подойдя к нужному нам дому, мы быстро скинули одежду и закутались в белые простыни. Лица наши заранее были замазаны белилами, а в волосы вплетены водоросли.

Окно было открыто, его Полина взяла на себя, а я шагнула к двери и постучала.

– Кто там? – послышался заспанный голос.

Я молчала.

– Кто? – переспросил голос недовольно.

– Я… – дрожащим голосом проговорила я.

– Кто – я? Что-то я не пойму!

Послышался звук отпираемого замка. Женщина прищурившись смотрела на меня, потом схватилась за сердце и издала душераздирающий крик.

– Сгинь, сгинь, – замахала она на меня руками, но я решительно вошла в комнату.

Женщина кинулась к окну, но оттуда уже спрыгивала Полина в такой же белой простыне до пят, и загадочно улыбалась.

Женщина шарахнулась обратно к двери и налетела на меня.

– Господи, Господи! – заголосила она. – Пропади, пропади, проклятая, я ж тебя убила!

Мы с Полиной начали кружиться по комнате, придвигаясь все ближе друг к другу и смыкая кольцо.

Женщина взвыла и повалилась на пол. Тут же вбежал Жора Овсянников.

– Ну вот и все! – удовлетворенно проговорила Полина. – Можно ее забирать.