Текст книги "Песок"

Увидев отблески фонаря внизу, Игорь молнией бросился к краю обрыва и лёг на живот. Он крикнул в темноту:

– Сашка, какого хрена ты так долго?! Мы уже хотели спускаться за тобой!

Снизу донёся голос Леонова, но Иванов и присоединившийся к нему Пётр не разобрали слов. Они втащили ученого на траву за руки, краснощёкого, почему-то, не замёрзшего и счастливого.

– Нашёл? – Коротко спросил Игорь.

Леонов лукаво посмотрел на друга, перевёл взгляд на замершего в ожидании Нестерова и снял со спины рюкзак, из которого достал находку. На минуту воцарилось молчание, были слышны только голоса птиц да ветер, шумевший в ветвях деревьев.

– И это всё? – Игорь выглядел разочарованным.

Пётр не сказал ничего. Он подошёл, взял из рук ученого куб и стал внимательно его рассматривать.

– И ради этой фигни ты притащил меня к чёрту на рога? – Игорь откинулся спиной к ближайшему дереву и возмущённо замотал головой.

– Это не фигня, – отозвался Нестеров, продолжая вертеть куб в руках, – я такого никогда не видел. Он просто превосходен. Я не могу понять, из чего он сделан. Это какой-то металл, но какой? И, что удивительно, он тёплый.

– Это Леонов его руками нагрел, – буркнул Игорь.

Пётр покачал головой.

– Нет, он как будто сам поддерживает такую температуру, мне даже показалось, что он… – Нестеров посмотрел на Леонова и неуверенно произнёс, – пульсирует что ли.

Леонов жестом показал, что согласен. Пётр вернул куб.

– Это должно быть у тебя.

– Нет, – отозвался Леонов. Он взял куб из рук Петра и подошёл к Игорю.

Иванов издал непонятный звук. Казалось, он был обижен.

– Игорь, – позвал Леонов.

Иванов угрюмо посмотрел на ученого снизу вверх, но куб взял. Как только он коснулся удивительно гладкой, приятной на ощупь поверхности, его захватило любопытство. Он повертел куб в руках, провёл пальцами по линиям.

– Я не знаю ни одной письменности, похожей на эту – сказал он, глядя на одну из надписей, – как это вообще сделано?

Леонов и Нестеров заговорщически переглянулись. Игорь принялся изучать куб со всем своим былым опытом исследователя.

– Кстати, эти линии… по-моему, они имеют продолжение, – Игорь медленно поворачивал куб, следя за линиями.

– В смысле?

– Это должно быть частью чего-то, Саша, – Игорь посмотрел на друга уже без всякого намёка на угрюмость. Теперь в его блестящих голубых глазах сквозил азарт искателя, – беру свои слова назад: это не фигня. Смотри, – он указал пальцем на углубление, – это как паззл. Должны быть ещё такие штуки.

Глава 4

Скажи мне, стрелок, мир кончится в огне или во льду?

Роланд задумался.

– Ни в том, ни в другом. Я думаю, во тьме.

Стивен Кинг

«Волки Кальи» из цикла «Тёмная Башня».

«3 июня 2003 года

Мы оставались в лесу ещё несколько дней, прежде чем пришло время двигаться обратно. Конечно, мы могли бы поменять билеты на ближайшую дату, но все выразили молчаливое согласие остаться, как и было запланировано. Погода, к счастью не подвела.

Мы очень сдружились с Петром, и теперь он стал частью нашей маленькой команды. Нас уже трое, и это просто здорово… Он очень заинтересовался сплавом, из которого состоит эта вещь, и выразил большое желание изучить куб.

Хоть Иванов и большой вредина, я знаю, что, даже, если бы я ничего не нашёл, он был рад снова вспомнить молодость да и вообще отдохнуть от Москвы, от жены и от проблем, которые остались дома. Мне кажется, что-то давно запрятанное проснулось в нём. Я видел, как блестели его глаза, когда он ближе рассмотрел куб. Это путешествие не могло не повлиять на него.

Как и на нас всех.»

Леонов закрыл дневник и положил на тумбочку рядом с кроватью. Ученый не мог сказать, сколько времени он провёл за чтением, но организм давно и настойчиво требовал отдыха.

Он долго ворочался на кровати, она казалась ему неудобной, хоть много лет ему приходилось спать в местах гораздо хуже этого. В конце концов, Леонов перевернулся на спину и вздохнул.

«Не засну, хоть отдохну», – подумал он, но… Кого он обманывает? Усталое и беспокойное состояние с недавнего времени стало для него привычным. Весь вчерашний день и сегодняшнюю ночь ученый листал старые страницы, хранившие в себе его прежнюю жизнь и его самого – того человека, которым он когда-то был. Мысли, его неутомимые спутники, и теперь были с ним. Они не отпускали его ни на миг, Леонову казалось, что его голова похожа на улей, в котором они роятся и никогда не успокаиваются. Ко всему прочему сюда добавились воспоминания, от которых сердце сжималось в тугой комок и гулко ударялось о грудную клетку.

Ученому казалось, что всё это произошло пару дней назад, но прошло уже почти двадцать лет с тех пор, как он нашёл первый фрагмент. Тогда, давно, он уже знал, что эти знания и помощь, которая была ему оказана – всё было неспроста.

Леонов помнил ночь в палатке после первой находки. Это была самая спокойная ночь в его жизни. Тогда ему приснилось что-то совершенно невероятное, белиберда, конечно, но это бы первый нормальный сон с нормальными сновидениями за долгие годы. Он отчётливо помнил, что засыпал с улыбкой и мыслью, что сон – лучшее изобретение бога для людей.

Тогда Игорь, понявший и оценивший важность находки, взглянул на друга совершенно иными глазами. С тех пор он стал бессменным напарником Леонова в поисках оставшихся частей головоломки. Он не задавал никаких вопросов, просто следовал за ученым, куда бы того ни понесло. Они не знали, сколько ещё предстоит найти, но каждый раз, преодолевая все трудности, они добирались до тех местностей, которые указывал на картах Леонов.

Так прошло восемь лет…

Леонов вздохнул и прикрыл рукой глаза.

Совершенно внезапно запищал будильник, возвещая о подъёме. Закончилась ещё одна бессонная ночь.

– Пора, Саш, пошли встречать свежатину, – поседевшая голова Петра Нестерова просунулась в полуоткрытую дверь кабинета Леонова. Он посмотрел на время: электронный календарь сообщил, что сегодня 22 августа 2021 года 11:08 утра. На сегодня был назначен приезд первой группы практикантов.

– Петя, откуда в тебе вдруг появилось столько язвительности? Иванов научил что ли? – Шутливо спросил Леонов, складывая бумаги, – пойдём.

Они вместе направились по коридору к главному холлу, где уже стояли раскрасневшиеся от жары аспиранты и молодые учёные, приехавшие на практику со всего мира. Группа из двадцати человек, среди которых были американцы, немцы, итальянцы, англичане, японцы и два талантливых русских парня, которых Леонов ждал особенно.

– Добро пожаловать, – крикнул он так, чтобы его было слышно всем, – прошу внутрь.

«22 августа 2021 года.

Молодые голоса, смеющиеся и полные энтузиазма, вдохнули жизнь в это место. Вся обстановка была радостной и пропитанной научным возбуждением. Я уже и забыл, каково это быть молодым и беззаботным, когда вся жизнь лежит перед тобой, как дорожка, только шагай по ней вперёд и не оглядывайся.

Нам же, старикам, стоящим в конце пути, остаётся только оглядываться назад в поисках воспоминаний о былых временах.

Похоже, хандра вконец меня доконает, если я не перестану изъедать себя тоской по прошлому.»

Леонов бережно вложил новый только что отпечатанный лист дневника в свою старую тетрадь и отложил её в сторону. Он улыбался. Теперь база заработает на полную мощность.

Сидя за новеньким столиком кафетерия, Леонов пил горячий, но безвкусный кофе. Он ощущал запах новых вещей, нового помещения, новой жизни. Химический, нейтральный и безжизненный. Учёный с грохотом поставил чашку на стол, и кофе выплеснулся через края, оставив коричневые капли на нежно-зелёном стекле столика. Леонов поднял чашку, рядом с каплями остался темный кружок от донышка. Подбежавшая девушка, работница кафетерия, мельком глянула на него и достала салфетку, чтобы вытереть пятно. Он мгновенно перехватил её руку. Она вздрогнула и с искренним недоумением посмотрела на него. На бейджике он прочитал «Мария». Мозг мгновенно переключился на английский.

– Оставьте, – второй рукой он взял из её сжатых пальцев салфетку, – я сам. Мария… Очень красивое имя.

Он выпустил её руку. Девушка расслабилась и робко улыбнулась.

– Очень у нас распространённое, – тихо проговорила она, сложив руки за спиной.

– Я Александр Леонов, – представился он и заметил, как глаза её вспыхнули. Он улыбнулся ей. Ему показалось, что улыбка вышла фальшивой. Ученый опустил голову, стало стыдно, ведь девушка ему понравилась. Весь обслуживающий персонал базы состоял из местных, и Мария не была исключением. Это была невысокая миловидная мексиканская девушка со смуглой кожей и темными волосами, заплетёнными в аккуратную косу. Форма нежно зелёного цвета, состоящая из простой блузки и юбки-колокольчика чуть ниже колен, очень ей шла. Она хорошо сочеталась с приятной обстановкой кафетерия: он был так же оформлен в мягкие зелёные, серые и бежевые тона.

Нейтральные.

– Тогда… Могу я идти? – Спросила она.

Он кивнул и помахал рукой, в которой держал салфетку.

– Я верну её вам.

Девушка развернулась и зашуршала по полу мягкими бежевыми кроссовками.

Отхлебнув ещё обжигающей жидкости, Леонов смотрел на пятно. Оно так выделялось на фоне антисептического убранства кафетерия, что, казалось, первый микроб, который появится здесь, должен непременно умереть от стыда. Ученый вытер салфеткой капли остывшего кофе и посмотрел на место, где было пятно. Как будто его там никогда не было.

Он тяжело вздохнул, вернул салфетку девушке, которая озадаченно смотрела на него и, пожелав ей хорошего дня, вышел.

Дверь лаборатории открылась, вошёл Игорь. Всклокоченный, небритый, он шёл к Леонову, потирая лицо.

– Привет, друг, – он тряхнул руку Леонова в своей ивановской манере: сильно шлёпнув ладонью по ладони ученого, – ты спал ночью? Я не смог. Эти дурацкие часовые пояса…

Красные глаза Иванова выдали бы его с потрохами без всяких слов. Леонов кивнул.

– Я тоже не спал. Лежал с закрытыми глазами… А ты в интернете торчал?

– Ага, – он потянулся, – со своей по видеосвязи поговорил, там же у нас день. Кстати, Лёшка просил передать привет. И твоя тоже.

Игорь торжествующе смотрел на друга как будто свысока, хотя сам был на полголовы ниже Леонова.

– Будешь свободен, позвони им, а ещё лучше по видеосвязи… а ещё лучше…

– Игорь! – Вскрикнул Леонов, несколько голов обернулись на его голос, – я понял, понял. Иди, раскопай что-нибудь полезное в своих документах, археолог, – Иванов, лукаво улыбаясь, мгновенно скрылся из виду, через минуту его макушка показалась из-за коробок с бумагами, сваленными на его стол.

«Пятьдесят семь мужику, – думал Леонов, раскладывая анализы результатов и всевозможные графики по своим местам, – а как ребёнок». Чего он не мог сказать о себе, а ведь на следующей неделе ему стукнет столько же.

Леонов коротко вздохнул, на его губах играла еле заметная улыбка. Вдруг он вспомнил о девушке из кафетерия. Обязательно надо будет угостить её настоящим кофе.

Леонов не любил включать большой потолочный плафон и всегда пользовался маленькой лампой, стоявшей около компьютера.

Он нервничал, ладони вспотели. Палец, зависший над левой кнопкой мышки, дёргался. Леонов закрыл глаза, вздохнул, собрался с мыслями и нажал на кнопку. На экране высветилось окошко загрузки изображения. Спустя целую вечность там возникла его бывшая жена. Леонов смотрел на неё через монитор и не верил своим глазам. Они изредка общались по телефону, но виделись последний раз много лет назад. Она сохранилась у него в памяти красивой, ещё не потерявшей свежесть. Сейчас с экрана монитора на него смотрела поседевшая, увядшая женщина с грустными глазами.

– Привет, – коротко сказала она и попыталась улыбнуться, – Игорь, наверное, как всегда забыл передать вовремя…

Леонов невнятно дёрнул головой и пожал плечами. Они разговаривали как два совершенно чужих человека. Он тщетно напрягал память, пытаясь вспомнить то время, когда они были женаты и счастливы.

– Какой ты стал, Саша, – раздалось из колонок, – важный, импозантный. Спасибо, что нашёл для нас время.

– Нет, – ответил Леонов, – это тебе спасибо, что не забыла. Как вы живёте? Как Лёшка?

– Всё хорошо, – она отвернулась и посмотрела куда-то, – сейчас. Он увидел, как она встала с кресла и отошла от монитора, отметил про себя, что она сильно похудела.

В экране появилось улыбающееся лицо его взрослого сына.

– Привет, пап! Рад тебя видеть!

– Привет, сын, жаль, не могу пожать тебе руку. Вижу, у тебя всё хорошо.

– Всё отлично! Ты почему позвонил только сейчас? Игорь Васильичь тебе не сказал что ли?

Леонов отрицательно покачал головой. Сын улыбнулся ещё шире и притворно погрозил пальцем. На экране показалась Ирина Леонова. Блондинка с добрыми голубыми глазами. Леонов сразу отметил, что невестка похорошела и светится от счастья не меньше, чем сын. Последний раз они виделись в день свадьбы, это было год назад.

– Жаль, что не часто нас навещаете, Александр Петрович.

Леонов смущённо улыбнулся и в очередной раз обругал себя за занятость. Он был очень рад, что, несмотря на развод, сумел сохранить отношения с сыном, хоть и на расстоянии. И сейчас у него снова была семья. Только эта мысль и держала его на плаву.

– Пап, а сейчас самое главное, – Ира отошла от компьютера и через несколько минут вернулась, держа на руках маленького карапуза, сонно причмокивающего маленькими губками.

– Это Мишка, пап, – шёпотом проговорил сын, – это твой внук.

Ученый видел перед собой счастливо улыбающихся сына, невестку и внука, и ещё никогда ему не хотелось так сильно кого-то обнять. Они проговорили ещё некоторое время, пока карапуз не раскапризничался. Молодые родители тепло попрощались с ним и отправились укладывать ребёнка. Леонов вытер влажные глаза, выдохнул, чтобы успокоить бешено скачущее от радости сердце и откинулся на спинку кресла. Часы показывали три часа ночи.

«Ему не привыкать», – мысленно улыбнулся Леонов и вышел из кабинета.

Заспанный Игорь с неохотой впустил Леонова в свои апартаменты.

– Я надеюсь, что ты не стал бы вытаскивать старика из тёплой постели ради какого-то пустяка, – зевая, проговорил Игорь.

– Это касается моей семьи. Твоей семьи… всех наших семей. – Сказал Леонов.

– Что стряслось?

– Пока ничего, – ответил ученый, – но я боюсь, что может… не дай бог.

– Ты старый параноик, вот ты кто, – раздражённо буркнул Иванов и тяжело опустился на маленький диванчик в прихожей.

– Игорь, – в голосе учёного звучало неподдельное беспокойство, – ты хоть понимаешь, что мы сделали? Мы построили инструмент, который, попади он не в те руки, натворит много бед. У медали всегда есть две стороны, и то, что пока всё идёт хорошо, не даёт мне покоя. Всё слишком хорошо и гладко. Это… это, – Леонов опустился на стоящий рядом диванчик, пояс его халата коснулся покрытого линолеумом пола.

– Кажется, я знаю, в чем дело. Ты, старый маразматик, начитался всякой конспирологической чуши, и твоё воображение разыгралось, вот и всё. А бессонница, которой часто подвержены старики, усугубляет ситуацию. Саша, тебе просто надо отдохнуть.

– Игорь, во-первых, я и сам знаю, что уже старый, как и ты.

Иванов усмехнулся и прикрыл рот рукой в очередном зевке.

– Ты мне не веришь? – Ученый серьёзно смотрел на друга, – ты был со мной рядом все эти годы. Неужели ты думаешь, что я просто стал параноиком? Сумасшедшим учёным, сбрендившим от славы?

– Нет… ну, – замялся Иванов, – я так не думаю, конечно, но тебе нужен отдых, и этот факт ты отрицать не можешь.

– Возможно, ты и прав, – выдохнул Леонов, – но обезопасить наши семьи – теперь, когда мы совсем близки к запуску машины, наш долг. Слишком большими стали ставки в игре.

Игорь не ответил, но зерно сомнений было посеяно.

– Я тут присмотрел один посёлок, в котором наши родные смогли бы жить спокойно, ни в чём себе не отказывая.

– Дай угадаю, – перебил Иванов, – крепостные стены, рвы с крокодилами, колючая проволока и вооружённая до зубов и подштанников охрана?

– Можешь язвить сколько твоей душе угодно, но мне не до шуток, – ответил Леонов, сверкнув глазами, – сегодня я первый раз увидел своего внука. Внука, Игорь! Я никогда не прощу себе, если из-за моей работы с ним, с ними всеми что-то случится… И я буду настаивать на переселении наших родных туда, где они будут в безопасности, нравится тебе это или нет!

– Как скажешь, ты ведь у нас главный, – сдался Игорь, – действительно, лучше перебдеть.

Леонов выдохнул и прикрыл глаза, когда друг закрыл за ним входную дверь. И с чего вдруг он так набросился на Игоря? Иванов прав – это всё от усталости и постоянного напряжения, ему просто нужно выспаться, вот и всё… Ученый медленно двинулся в сторону своих апартаментов, с ужасом осознавая, что больше никогда не заснёт.

Леонов держал в руках красивую ручку, приготовленную специально для торжественных мероприятий вроде подписания важных международных документов. Он поймал себя на мысли, что сейчас бы с радостью оказался в любом другом месте, кроме этого огромного, напичканного главами государств, политиками, ассистентами, журналистами и бог знает кем еще зала.

Всё, дело сделано, назад пути нет.

Он опустил ручку к бумаге и поставил подпись напротив своей фамилии.

Тут же засверкали вспышки фотоаппаратов. Потом это фото украсит обложки всех уважающих себя изданий наравне с групповым фото, на котором их команда: сам Леонов, Игорь, Пётр, Макото, Андерсон и Ковалев будут все вместе держать этот документ, и их лица в этот момент будут украшать счастливые улыбки.

Согласно этому международному договору планета будет поделена на зоны действия их климатических устройств. Согласно этому делению в каждой зоне будет построена подземная база-лаборатория, отвечающая за контроль устройства в зоне. Все устройства технически будут управляться из единого центра, находящегося на их самой первой подземной лаборатории в Мексике. Юридически контроль над базами будет отдан международному совету стран «большой пятерки».

Леонов постарался учесть все детали и распределить международную ответственность таким образом, чтобы устройства находились под защитой системы сдержек и противовесов. Чтобы каждая страна-член «большой пятерки» действовала принципу «если не себе – значит никому», таким образом, сдерживая огромное желание соседей по договору полностью завладеть устройствами и стать царём горы.

Ученый очень надеялся, что у него это получилось.

Договор подписан на пятьдесят лет. Всего лишь пятьдесят лет мира и спокойствия отведено миру, и Леонов боялся предположить, что будет, когда срок истечет, даже несмотря на то, что отдельным пунктом этого договора шло требование не нарушать созданный баланс сил и заключить новый договор на тех же условиях, когда первый договор утратит силу.

Леонов вошёл в большую лабораторию, застав там профессора Ковалёва и Макото. Японец как всегда был полностью погружен в работу, он тестировал новые образцы семян маиса. Профессор вглядывался в разноцветный график, плавающий на огромной, во всю стену, электронной голографической доске. Не так давно они, наконец, разобрали свои груды старых бумаг и перевели все данные на мощный сервер, а развитые голографические технологии позволили отказаться от бумаги совсем.

– Игорь звонил, – сказал Леонов, – рассказал, что стройки идут. Оборудование они настроили, проверили безопасность… Он говорит, что столько охраны в жизни своей не видел.

– Неважно ты выглядишь, Алексанпетрович, – пробасил Ковалёв, будто и не услышав новость, – не спишь что ли? Мешки какие под глазами отрастил.

Леонов дёрнул уголком губ. Он и сам стал замечать, что в свои пятьдесят восемь выглядит на все восемьдесят пять. Новость, которая должна была стать для него радостной, не принесла ничего, кроме нового беспокойства. Началось строительство новых подземных лабораторий. Игорь, Пётр и Майкл уехали инспектировать временные городки и настраивать «климатизмы», чтобы они начали работать, не дожидаясь окончания строительства.

– Когда они возвращаются? – Спросил профессор.

– Игорь хотел слетать домой, да и у Андерсона какие-то дела, так что, думаю, через пару недель.

Пары недель как раз должно было хватить на окончательный переезд семей в безопасное место. После долгих раздумий остановившись на закрытом профессионально охраняемом поселении в живописных горах Швейцарии, Леонов распорядился перевезти туда свою семью, семью Игоря, родных Петра, Майкла Андерсона и доктора Макото. Отказов и возражений ученый не принял, навсегда закрепив за собой репутацию тирана и параноика.

– А ты когда соберёшься? Тебе отдохнуть надо, внука повидать, – продолжал профессор.

Леонов мысленно согласился с ним. Может быть, убедившись, что все они в безопасности, он сможет расслабиться.

– Ладно, пойду на обед, сегодня лазанья, – профессор кивнул и помахал рукой.

Леонов развернулся на каблуках и пошёл в кабинет, где с минуты на минуту должны были собраться практиканты, которые на время отсутствия ребят стали его подопечными.

Восемь новых человек сидели на дополнительно принесённых стульях перед Леоновым. Он старался выглядеть приветливым, но строгим, скрывая все признаки утомления и недосыпа, и, кажется, преуспел. Он познакомился с каждым, пытаясь запомнить имена и фамилии, рассказал краткую историю открытия, ответил на вопросы и, распределив задания, закончил встречу.

– Профессор! – Леонов не сразу обернулся, он пока ещё не привык к своему новому званию, которое получил всего лишь месяц назад. Его окликнул один из новых подопечных. Это был мужчина лет тридцати, британец с короткой стрижкой, мягкими чертами лица и стальными глазам. В сердце ученого больно кольнуло, – позвольте выразить радость от будущей совместной работы с вами.

Леонов улыбнулся и кивнул. Было что-то неуловимо неприятное в этом типе, не смотря на всё добродушие и приятность его манер. Внезапно ему захотелось поскорее покинуть душный кабинет и подняться наверх, на поверхность.

– Как удачно сложилось, что наши с вами пути так естественно пересеклись, – молодой человек не отставал от него. Быстрым шагом ученый покидал кабинет и направлялся по длинному коридору к лифтам. Леонов почти бежал. Он понял, что не отделается от этого типа, пока тот не скажет, что ему нужно.

– Может быть, составите мне компанию наверху? – Выдавил Леонов, – иногда полезно выбираться из норы.

Иностранец расплылся в белозубой улыбке, которая сделала его похожим на рычащего пса. Леонов подавил в себе желание отшатнуться. Он привык доверять своим ощущениям, и сейчас он чувствовал себя нехорошо.

Лифт плавно доставил их в вестибюль под самым куполом, и они вышли на небольшую площадку, с которой открывался прекрасный вид на плато и городки, расположившиеся вдалеке.

Леонов коснулся рукой прохладных перил, опоясывающих площадку, на секунду прикрыв глаза. Британец встал рядом и всмотрелся в безоблачное небо. Повисла тишина. Леонов на секунду испытал облегчение. Может, ничего страшного не случится? Просто у этого человека не очень хорошая энергетика… Но британец заговорил, и, от того, что он сказал, у Леонова зашевелились волосы на голове.

– Прежде всего, господин профессор, мне хотелось бы поздравить вас со стартом проекта «Гея». Вы ведь уже в курсе, не так ли? Господин Иванов звонил вам утром. – Всего несколько человек были в курсе цели поездки Майкла, Пети и Игоря. Леонов пытался понять, откуда он знает? – Но, как говорится, небо не всегда безоблачно. – Англичанин протянул Леонову газету, развёрнутую на странице с новостью о пропавших альпинистах. Леонов похолодел: в той группе был его сын, накануне он сообщил, что отправляется на Эльбрус. – Не волнуйтесь, господин учёный, ваш сын жив. Его судьба в ваших руках. Я рассчитываю на сотрудничество со мной и моими коллегами… согласитесь, ведь несправедливо, что только у вас сохраняется монополия на это изобретение.

Сердце ученого пропустило один удар. Кошмарный сон стал явью. Всё то, что мучило его столько времени, сейчас, в эту самую минуту вышло из сумрака его мыслей и явилось в образе улыбчивого английского джентльмена, на бэйджике которого было написано «Колин Фергюсон». У Леонова потемнело в глазах. Он всеми силами старался не показывать своих эмоций, хотя мертвенная бледность лица выдавала его с головой. Британец наслаждался этим разговором.

– Я уверен, мы с вами сработаемся. Передавайте привет семье…

Фергюсон махнул рукой на прощанье и покинул площадку, оставив Леонова в одиночестве. Ученый так и стоял, вцепившись в поручни, что побелели костяшки пальцев. Перед глазами маячил образ его родных. Нет, с ними Игорь, он сообщал, что переезд почти закончен, всё должно быть в порядке. Но он не мог знать наверняка… Почему он, старый дурак, не позаботился об их безопасности раньше? Злоба подкатила к горлу, не давая дышать.

И в этот момент его сознание озарила вспышка, заставившая ученого покачнуться. Если бы он не держался за перила, мог бы упасть.

Достоин ли ты?

Эти глаза он помнил так отчётливо, будто только что выбрался на поверхность расселины тем июньским вечером. Этот голос снова звучал в его голове, суровый, требовательный.

Достоин ли он?…

Все эти предосторожности, вся охрана, все международные договоренности не смогли предотвратить то, чего он страшился больше всего на свете.

Он ударил кулаком по поручню, отчего тот завибрировал и зазвенел, всполошив охрану.

– Господин Леонов, у вас всё в порядке? – Один из охранников подошёл к нему.

– Всё в порядке, – хриплым от гнева голосом ответил Леонов, – не беспокойтесь, пожалуйста.