Текст книги "Ходорковский. Не виновен!"

Последнее слово Михаила Ходорковского

Свои блистательные лекции о нефтодобыче и особенностях ОЗ Михаил Ходорковский читал до конца апреля. При неизменно полном зале и поддержке публики. Судья слушал внимательно, вздыхал и постоянно делал записи.

А среди тех, кто следил за процессом, росли надежды на оправдательный приговор. Ну, нельзя же после такого приговорить!

Еще как можно! В мае Ходорковскому и Лебедеву в очередной раз продлили арест, и в этом бы не было ничего удивительного, если бы не президентские поправки в закон, прямо запрещающие заключать под стражу предпринимателей, обвиняемых по экономическим статьям.

Решение об аресте противоречило им прямо и недвусмысленно.

Судья Данилкин даже не упомянул президентские поправки в своем постановлении, словно их и не было.

Никак, ни словом.

На свободу ни Ходорковский, ни Лебедев не вышли бы все равно, поскольку еще не кончился срок по первому делу, но двойная решетка (срок+арест) могла смениться хотя бы менее строгим режимом с правом на длительные свидания с семьей.

18 мая Михаил Борисович объявил очередную голодовку в связи с тем, что суд открыто проигнорировал изменения в законе. Причину он объяснил в письме на имя Председателя Верховного Суда.

«Суд даже не счел необходимым объяснить причину неприменения закона, – писал Ходорковский. – Мне известно, что это – не единичный случай подобного игнорирования именно данных поправок в УПК на стадии судебного разбирательства.

Подчеркиваю, речь идет не обо мне. Я нахожусь и буду находиться в тюрьме вне зависимости от принятого судом решения, однако, не могу согласиться с таким демонстративным саботажем закона, внесенного Президентом РФ по его личной инициативе и вступившего в законную силу, в том числе, для борьбы с рейдерством и коррупцией в правоохранительных структурах.

Я не могу согласиться с тем, чтобы создание такого прецедента в столь «громком» процессе прошло незамеченным для руководства страны, поскольку он будет немедленно тиражироваться коррумпированными бюрократами в сотнях других, менее «громких» дел.

Тем самым, будет подрываться доверие к власти, поощряться коррупция, будут ломаться сотни судеб.

Я считаю принципиально важным, чтобы Президент РФ Д.А. Медведев точно знал, как применяется, или, точнее, саботируется назначенными им чиновниками принятый всего месяц назад по его инициативе закон.

Именно поэтому я объявляю бессрочную голодовку до получения мной подтверждения, что Д.А. Медведев получил от Вас, либо иного равно компетентного лица, исчерпывающую информацию о создаваемой «правонеприменительной» практике в отношении ст. 108 УПК РФ в редакции ФЗ-60 от 07.04.2010 г.»[381]381
  httр://www.khоdоrkоvskу. ru/mbk/stаtеmеnts/13299.html


[Закрыть]

Кто только не пытался донести эту информацию до Медведева. К нему даже стучались в блог.[382]382
  httр://соmmunitу. livеjоurnаl.соm/blоg_mеdvеdеv/49361.html?thrеа =28480977#t28480977


[Закрыть]

Он отреагировал быстро. В тот же день вечером его пресс-секретарь Наталья Тимакова сообщила, что президент в курсе дела[383]383
  httр://www.dр. ru/а/2010/05/19/Gоlоdаjushhij_Hоdоrkоvskij_d


[Закрыть]. И Ходорковский, как и обещал, прекратил голодовку.

Цена осведомленности президента стала понятна, когда Мосгорсуд отклонил кассационную жалобу Ходорковского на арест. О поправках он упомянул, но счел, что Ходорковского и Лебедева они не касаются, поскольку никакие они не предприниматели.

«Рассматривая вопрос о мере пресечения, суд пришел к правильному выводу о необходимости продления подсудимым Ходорковскому М.Б. и Лебедеву П.Л. срока содержания под стражей, поскольку преступления, инкриминируемые подсудимым, по мнению судебной коллегии, не относятся к сфере предпринимательской деятельности в том смысле, который законодатель предусмотрел в ч. 1.1. ст. 108 УПК РФ»[384]384
  httр://www.khоdоrkоvskу. ru/dеfеnsе/соmmеnts/2010/05/21/13334.html


[Закрыть],– объяснил Мосгорсуд.

Конечно не предприниматели!

Они же зеки. Кто им там даст предпринимать?

…Второго ноября Михаил Ходорковский произнес свое последнее слово.

Когда я читала более ранние его тексты, признаться, у меня было желание пройтись по ним суровой рукой редактора.

Но он писал все лучше и лучше, и больше мне здесь делать нечего.

Я думаю, что здесь даже Борису Акунину уже нечего делать.

Итак, Михаил Борисович сказал:

«Уважаемый суд! Уважаемые присутствующие!

Сегодня для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 г. Последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду «хлебать баланду» 8 лет. Тогда в это было сложно поверить.

С тех пор прошло уже семь лет. Семь лет – достаточно большой срок, а в тюрьме – особенно. У всех нас было время многое переоценить и переосмыслить.

Судя по смыслу выступления прокуроров: «дайте им 14 лет» и «наплюйте на прежние судебные решения», за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать – еще меньше.

В первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты. Теперь решили – и так сойдет, тем более отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений.

Я не хочу сейчас возвращаться к юридической стороне дела. Все, кто хотел что-то понять, – давно все поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьез не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть своей собственной компании.

Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.

Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда – главное в жизни.

Я помню конец 80-х годов прошлого века. Тогда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей.

Отчасти надежда осуществилась, отчасти – нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несет ответственность все наше поколение, в том числе – и я.

Я помню и конец прошлого десятилетия. Тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию. Мы возводили спорткомплексы и дома культуры, прокладывали дороги, доразведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение Восточно-Сибирских запасов, внедряли новые технологии, в общем, – делали то, чем сегодня гордится «Роснефть», получившая ЮКОС.

Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты – позади, что в условиях достигнутой огромными трудами и жертвами стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.

Увы, и эта надежда пока не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой. Общество замерло. Хотя надежда пока живет. Живет даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти 50 лет.

С приходом нового Президента, а с того времени прошло уже больше двух лет, у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия все же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и беззакония.

Ясно, что это не могло случиться само собой и за один день. Но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле, – стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, – уже невозможно, и просто опасно для страны.

Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность. Достаточно вспомнить судьбу поправки к ст.108 УПК РФ – арест предпринимателей или чиновничьи декларации о доходах. А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие.

Мне стыдно смотреть, как некоторые, в прошлом – уважаемые мной люди, пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие. Они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки.

К счастью, такие – не все, и других все больше.

Я горжусь тем, что среди тысяч сотрудников ЮКОСа за 7 лет гонений не нашлось тех, кто согласился бы стать лжесвидетелем, продать душу и совесть.

Десятки человек испытали на себе угрозы, были оторваны от родных и близких, брошены в застенки. Некоторых пытали. Но, теряя здоровье и годы жизни, люди сохранили то, что сочли для себя главным, – человеческое достоинство.

Те, кто начинал это позорное дело, – Бирюков, Каримов и другие, – тогда презрительно называли нас «коммерсантами», считали быдлом, готовым на все, чтобы защитить свое благополучие, избежать тюрьмы.

Прошли годы. Кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников?

И это они называли «государевым делом»!

Мне стыдно за свое государство.

Ваша честь, я думаю, мы все прекрасно понимаем – значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб, и даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом, тех, кого я оказался не в состоянии защитить, но о ком я не забываю, помню каждый день.

Спросим себя: что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный, творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат?

Очевидный вывод думающего человека страшен своей простотой: силовая бюрократия может все. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с «системой» вообще нет.

Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом. Потому что суд либо тоже боится, либо является частью «системы». Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, в России?

Кто будет модернизировать экономику? Прокуроры? Милиционеры? Чекисты? Такую модернизацию уже пробовали – не получилось. Водородную бомбу, и даже ракету, сделать смогли, а вот свой хороший, современный телевизор, свой дешевый, конкурентный, современный автомобиль, свой современный мобильник и еще кучу современных товаров – до сих пор не можем.

Зато научились красиво демонстрировать производимые у нас чужие, устаревшие модели и редкие разработки российских изобретателей, которые если и найдут где применение, то не у нас, за границей.

Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены? А ведь они – реальный шанс слезть с сырьевой иглы.

Почему похоронены? Потому, что для их реализации стране нужен не один Королев, и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч «королевых» и «сахаровых», защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в свое время – Конституции 1937 года.

Где эти «королевы» и «сахаровы» сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток «системы»?

Мы, граждане России, патриоты своей страны, – можем и должны это изменить.

Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании – преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет?

Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране, ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме Газпрома, – оказывается, недоплатила налоги, а по второму, который здесь предлагается принять, – очевидно, что предмета для налогообложения вообще не было, потому что его украли!

Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам, вместо и вместе с преступниками, десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, – это больная страна.

Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, – это больное государство.

Надежда – главный движитель больших реформ и преобразований, она залог их успеха. Если она угаснет, если сменится глухим разочарованием, – кто и что сможет вывести нашу Россию из нового застоя?

Я не преувеличу, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране, по всему миру.

Следят с надеждой, что Россия все-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновника.

Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий.

Где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона.

Где права человека не станут больше зависеть от настроения царя. Доброго или злого.

Где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд – только от права и от Бога. Если хотите – называйте это совестью.

Я верю, так – будет.

Я совсем не идеальный человек, но я – человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме, и не хочется здесь умереть.

Но если потребуется – у меня не будет колебаний. Моя Вера стоит моей жизни. Думаю, я это доказал.

А Ваша, уважаемые господа оппоненты? Во что Вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность «системы»? Я не знаю, вам решать.

Ваша Честь!

В Ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны.

Тех, кто на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и поселков рассчитывает не стать жертвой милицейского беззакония, кто завел свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это досталось его детям, а не рейдерам в погонах, наконец, – тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, не ожидая ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством.

Не в нас с Платоном дело, во всяком случае – не только в нас.

Дело в надежде для многих наших сограждан. В надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придет в голову эти права нагло и демонстративно нарушить.

Я знаю, есть люди, я называл их в процессе, которые хотят оставить нас в тюрьме.

Оставить навсегда! В общем, они это особо не скрывают, публично напоминая о существовании «вечного» дела ЮКОСа.

Почему не скрывают? Потому что хотят показать: они – выше закона, они всегда добьются того, «что задумали». Пока, правда, они добились обратного: из нас – обычных людей они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга – их. Но им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать «козлами отпущения».

Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить.

Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о «самом справедливом суде в мире», рожденные в «совке», перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма.

Ваша Честь, я готов понять, что Вам очень непросто, может быть, даже страшно, я желаю Вам мужества.

Все понимают, что Ваш приговор по этому делу – каким бы он ни был – станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений. И Вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории – и обвинителей, и судей – так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов».[385]385
  httр://www.khodrkоvskу. ru/mbk/арреаrаnсеs/2010/11/02/13762.html


[Закрыть]

Зал зааплодировал, и судья даже не стал кричать на присутствующих.

«Суд удаляется на приговор! – сказал он. – Приговор будет оглашен 15 декабря в 11 часов!» – и вышел в совещательную комнату.

Люди вскочили с мест и стали аплодировать стоя.

«СВО-БО-ДУ! СВО-БО-ДУ!», – скандировала публика.[386]386
  http://www.khо dоorkоvskу. ru/khаmоvniсhеskу_соurt/соurtrооm_rероrtings/13764.html


[Закрыть]

А потом, уже на лестнице Лахтину кричали: «Позор!»

Приговор

15 декабря я не пошла в суд. Зная историю первого процесса, я была практически уверена, что оглашения приговора не будет.

Его и перенесли.

На двадцать седьмое.

16 декабря по телевидению выступал Владимир Путин и отвечал на как бы вопросы как бы народа. Одна из телезрительниц Тимакова Наталья Ивановна из Иркутска поинтересовалась, считает ли он справедливым, что Михаил Ходорковский который год сидит в тюрьме.

«Я, как известный персонаж Владимира Высоцкого, считаю, что вор должен сидеть в тюрьме[387]387
  Между прочим, Глеб Жеглов говорит это о человеке, которому только что подкинул кошелек: httр://www.уоutubе.соm/wаtсh?v=G60F6_3уF4w.


[Закрыть], а в соответствии с решением суда Ходорковскому вменяется в вину хищение, достаточно солидное, – сказал как бы премьер. – Речь идет о неуплате налогов и мошенничестве, и счет идет там на миллиарды рублей. Правда, есть и личная неуплата налогов, что очень важно. А в том обвинении, которое предъявлено ему сейчас, там счет идет уже на сотни миллиардов рублей. Девятьсот в одном случае. Восемьсот в другом случае. Тоже хищение. Если мы посмотрим практику других стран. Например, бывший председатель совета директоров фондовой биржи NАSDАQ Бернард Мейдофф получил за аналогичное преступление в США 150 лет лишения свободы. У нас, по-моему, гораздо все либеральнее смотрится. Тем не менее, мы должны исходить из того, что преступления господина Ходорковского в суде доказаны.

Да и кроме всего прочего, я еще раз хочу повторить, я не говорю про него лично, но еще раз хочу напомнить, что руководитель службы безопасности ЮКОСа сидит в тюрьме за убийства.

Не понравился им мэр Нефтеюганска Петухов – убили, не понравилась женщина, которая не хотела отдавать помещение в Москве – убили. Киллера, которого наняли, убили, мозги только одни нашли в гараже.

Что, руководитель службы безопасности сам что ли, по собственной инициативе все эти преступления совершил?

Так что есть суд. Он у нас, как известно, один из самых гуманных в мире. Это его работа. Так что я исхожу из того, что доказано судом».[388]388
  httр://www.vеdоmоsti.ru/роlitiсs/nеwsvidео/2010/12/16/1171344


[Закрыть]

Все-таки у нас замечательный национальный лидер. По моему скромному мнению, за это выступление он достоин занесения в книгу рекордов Гиннеса, поскольку в таком маленьком тексте умудрился солгать, по крайней мере, 16 раз:

1) Бернард Мейдофф[389]389
  httр://ru.wikiреdiа. оrg/wiki/


[Закрыть] не крал у себя всю нефть, да и вообще нефтью никогда не занимался, так что его преступление ни в коей мере не является «аналогичным». Он построил финансовую пирамиду, как Мавроди. А у нас вроде о Ходорковском речь идет.

2) Во втором суде «преступления господина Ходорковского» ни в коей мере доказаны не были. Равно как и в первом.

3) «Я не говорю про него лично». Именно про него лично он и говорит.

4) Алексей Пичугин никогда не был «руководителем службы безопасности» ЮКОСа.

5) Рукводитель службы безопасности ЮКОСа господин Шестопалов сидит не в тюрьме, а в Израиле.

6) Алексей Пичугин сидит в тюрьме не за убийства, а по полностью сфабрикованному делу.[390]390
  Подробнее об этом в моей книге «ЮКОС: мифы об убийствах»


[Закрыть]

7) Петухов долгое время ЮКОСу вполне нравился.

8) Связь этого убийства с ЮКОСом крайне сомнительна, даже описания внешности убийц и цвет их машины не совпадают с показаниями свидетелей;

9) Госпожа Корнеева, которую якобы убил Шапиро, не могла отдать помещение в Москве, поскольку судилась за него с бывшим партнером по бизнесу.

10) Горин никогда не был «киллером».

11) И даже факт его смерти, возможно сфабрикован.

12) Повторюсь, что Пичугин никогда не был руководителем службы безопасности.

13) В России нет суда. Есть чисто имитационный орган – ветвь исполнительной власти, которая им прикидывается.

14) Суд, который приговаривает одного человека заочно по крайне сомнительному делу к пожизненному заключению, а другого к 14 годам за кражу у себя всей нефти, трудно назвать «самым гуманным в мире».

15) К сожалению, у нас вынесение приговора – это не работа суда, по причине его отсутствия. На то есть другие люди. Вот, Владимир Владимирович, например.

16) Повторюсь еще раз вслед за «национальным лидером», вторым судом ничего не доказано, равно, как и первым…

Я уж по мелочи не придираюсь. Куда до нас тоталитарной Америке по степени либерализма!

Путин был на редкость эмоционален. Волновался, злился. Откуда такая ненависть?..

27 декабря я пошла на суд.

Было холодно. Публика собралась у входа за несколько часов. В нескольких метрах от дверей с плакатом в поддержку Ходорковского, на раскладном стульчике сидела Валерия Новодворская. Я с ней поздоровалась.

На другой стороне улицы, на холме, стояла целая толпа с плакатами, и Валерия Ильинична вскоре перешла туда.

В толпе журналистов я встретила и Веру Васильеву – автора книг репортажей о процессах Пичугина и Невзлина. У нее была аккредитация, и она надеялась попасть в зал, но ее так и не пустили.

Трансляция в зале для прессы была отключена, говорят, что по личному распоряжению Данилкина. Снимающие журналисты смогли пройти в основной зал и успели поснимать, но их вывели обратно до начала оглашения мотивировочной части приговора. Пишущие журналисты прошли не все.

В толпе у дверей суда мало кто сомневался в том, что приговор будет обвинительным, но в голове не укладывалось.

– Как же он будет это читать?! – поражалась девушка, стоявшая рядом со мной.

– Так и будет, – сказала я. – Обычно. Я была на суде над Невзлиным, там вообще ничего не совпадает: даты, отпечатки пальцев, приметы преступников и цвета машин. И ничего, приговорили к пожизненному. Заочно.

– Даты не совпадают? Как же судья это слушал?

– Да, нормально, – сказала я. – Газетку читал.

На холме люди с плакатами скандировали: «Свободу!»

Вскоре пополз слух, что судья начал читать, и приговор обвинительный. Мне позвонил муж и сказал, что эта информация уже вывешена в интернете.

Пикетчики на другой стороне переулка стали кричать: «Беспредел!» и «Позор!»

Данилкин читал тихо, и сперва довольно разборчиво, а потом все быстрее и быстрее, так что публика перестала что-либо понимать.

В обед журналисты нашли выход: просто открыли файл обвинительного заключения и следили за Данилкиным по его тексту, строка за строкой.

После пятнадцатиминутного перерыва, объявленного Данилкиным в час дня, некоторые журналисты, вышедшие в коридор, не смоги вернуться в зал заседаний. Их просто не пустили.[391]391
  Не пускали опоздавших. А зал все время был полным.


[Закрыть]

Так что единственным источником информации стали комментарии адвокатов.

Вскоре Вадим Клювгант сообщил журналистам, что в приговоре оставлены прежние объем и стоимость похищенной нефти (892 миллиарда рублей), от которых отказались даже прокуроры.

Адвокаты были в недоумении.

Я тоже поняла причину этого только, когда преодолевая отвращение, несколько раз подряд посмотрела выступление Путина, чтобы поточнее снять текст.

Ну, царь же сказал 800—900 миллиардов рублей ущерба – значит 800—900. А факты – они потерпят. Им не впервой!

Тем временем к заданию суда приехало несколько машин ОМОНа. Милиция выхватывала из толпы людей с плакатами и тащила к автобусам. Методично. Одного за другим. Несколько раз. Остались единицы.

Пока судья не дошел до показаний Ходорковского, разночтений с ОЗ не обнаруживалось.

Наконец, он упомянул о том, что Ходорковский не признал вины и очень вкратце, выборочно, пересказал его показания, исказив их суть. Например, упомянул о том, что документами подтверждается его официальное владение акциями Групп МЕНАТЕП Лимитед. А полномочия – решениями общих собраний акционеров. И что в соответствии с этими полномочиями, он мог совершать любые сделки. Потом слегка и так же выборочно и искаженно помянул и показания Лебедева.[392]392
  httр://www.khоdоrkоvskу. ru/khаmоvniсhеskу_соurt/соurtrооm_rероrtings/15709.html


[Закрыть]

И, как и прокуроры, сделал вывод, что доводы подсудимых необоснованны, но, как и прокуроры, не уточнил в чем.

Не владел, что ли, Ходорковский Групп МЕНАТЕП?

И снова зазвучало ОЗ, слегка приправленное показаниями свидетелей, которые из доказательств невиновности чудом превращались в доказательства вины, иногда изменяясь до неузнаваемости.

На следующий день 28 декабря перекрыли весь Ростовский переулок. Прессу пускали с большим скрипом только по редакционным удостоверениям, местных жителей – по паспортам с пропиской.

Прочих – не пускали вовсе.

«Процесс закрытый, трасса служебная», – комментировали омоновцы.

Пикетчики с плакатами остались у ограждений, но их брали и там.

Возле здания суда стояло несколько омоновских автобусов, и никого кроме милиции.[393]393
  httр://www.khоrkоvskу. ru/nеws/2010/12/28/15726.html


[Закрыть]

Ходорковский и Лебедев передали через адвокатов обращение к своим сторонникам:

«Дорогие друзья!

Благодарим всех, кто приходит поддержать нас. Знаем, что вас не пускают в зал, что прекратили трансляцию.

Это понятно. Судье стыдно. Но страшно, увы, больше, чем стыдно.

Не унывайте, наши общие усилия небесполезны. Власть без закона – табуретка без ножки. И смотрится глупо, и перспектива предсказуема.

А нам здесь жить. И нашим детям и внукам».[394]394
  httр://www.khоdоorkоvskу. ru/mbk/stаtеmеnts/15728.html


[Закрыть]

И поздравили всех с Новым годом.

Только настроение было не праздничным.

Данилкин продолжил читать и на следующий день. Также при закрытых дверях.

ОЗ день за днем переливалось в приговор, словно вовсе не было судебного разбирательства. И показания всех без исключения свидетелей, в том числе свидетелей защиты, оказывались в пользу обвинения, зачастую не имея отношения к тому, что было сказано на самом деле.

Судья читал приговор до вечера 30 декабря, мешая ОЗ с прокурорской позицией и откровенной ложью. И признал факт получения потерпевшими прибыли в размере порядка двух миллиардов долларов. В результате хищения. У них. А не ими.

«Суд находит вину Ходорковского и Лебедева полностью установленной», – подытожил Виктор Данилкин, признал подсудимых виновными по всем статьям и назначил им наказание – 14 лет в колонии общего режима.

Ну, он же суеверный…

«Будьте вы прокляты!» – сказала ему Марина Филипповна. Не знаю, долго ли проживет Данилкин после материнского проклятия. Если недолго, я скажу, что Бог есть. Но, боюсь, что современные российские судьи покрепче средневековых французских королей, поскольку не обременены лишними предрассудками: честью там, или совестью, или верой в Бога. Разве что страхом перед числом тринадцать.

Да и не в Данилкине дело. Если бы у нас был один такой данилкин – мы бы жили в счастливой стране. Увы, их много. Их пруд пруди. Даже искать особенно не надо.

Если дело ЮКОСа уникально – это полбеды. Это трагедия нескольких десятков человек, работавших в компании. Если оно не уникально – это национальная катастрофа. Потому что, если покупка чего-либо по цене, не устраивающей Генпрокуратуру, – это хищение, разрушить можно любой бизнес.

Абсолютно любой.

И при желании, весь бизнес в России.