Текст книги "Шелковые узы"

Глава 30

– Я хочу, чтобы ты уехал, Джонни Роулетт, – прямо заявила Невада на следующее утро, когда она сумела застать его на минуту одного в холле большого дома.

– Могу я сначала выпить свой утренний кофе? – поддразнил он, протягивая руку и рассеянно перебирая кружева, окаймляющие широкий рукав ее бледно-зеленого летнего платья.

Раздраженно отбросив его руку, Невада сказала:

– Я знаю, почему ты здесь. Ты разорен! Джонни добродушно рассмеялся.

– Похоже, я потратил впустую время на твое воспитание. – Он трагически вздохнул. – Попробуй выразить то же самое, но более мягко, без сильных выражений. Произноси слова, слегка растягивая звуки, и…

– У меня есть деньги, Джонни, – прервала его Невада. – Достаточно, чтобы обеспечить тебе участие в игре в низовьях реки, и…

– А ты поедешь со мной? – не дослушал он.

– Поеду? О чем ты говоришь? – Она взволнованно огляделась вокруг, испугавшись, что ее застанут за этим разговором.

– О том, чтобы найти игру. Чтобы ты сидела справа от меня и держала руку на моем плече, принося мне удачу.

– Чтобы меня видели в компании с тобой? Конечно нет!

– В таком случае… – Он пожал плечами и попытался обойти ее. Она энергично схватила его за рукав рубашки, пытаясь остановить. Ее синие глаза горели огнем.

– Если я соглашусь пойти с тобой на одну игру, тогда ты уедешь?

– Тогда? Когда точно – тогда? Определись.

– Будь ты проклят!

– О-ох! – Он потряс темной шевелюрой, в притворном ужасе. – Неужели ты осмеливаешься таким же образом разговаривать с ученым профессором Максвеллом?

– Если я отдам тебе все мои деньги, это несколько тысяч, уберешься ты или нет? Уедешь из Сент-Луиса навсегда?

Джонни наклонил голову и глубокомысленно поскреб подбородок. Прежде чем он ответил, они услышали шаги Малькольма, спускающегося по лестнице. Тревога появилась в глазах Невады, и она, озабоченно подхватив юбки, развернулась и поспешила к столовой, сопровождаемая громким, раздражающим смехом Джонни.

Джонни все еще смеялся, входя в столовую. Поприветствовав мисс Анабел и Квинси, он подошел к буфету и принялся наполнять тарелку, когда вошел Малькольм и поздоровался со всеми. Заняв место во главе стола, Малькольм обратился к широкой спине Джонни:

– Ты чрезвычайно рано поднялся, Джон. Значит ли это, что тебе предстоит какая-то работа?

С полной тарелкой в руке Джонни медленно обернулся.

– Прикуси язык, профессор. – Он обогнул стол и поставил тарелку возле локтя Невады. – Я отрекся от любой работы, когда мне исполнилось пятнадцать.

Джонни проворно уселся на стул, улыбнулся Неваде, встряхнул салфетку и расстелил ее на правом колене.

– Что же тогда, позволь узнать, заставило тебя подняться так рано? – спросила Квинси. Она самодовольно взглянула на Джонни и добавила:

– Я не припомню случая, когда бы ты вставал раньше полудня.

– Это верно, – ответил Джонни, широко и добродушно улыбаясь мачехе. – И я ненавижу изменять своим привычкам, но у меня имеются кое-какие дела в центре города сегодня утром.

Мать и сын обменялись беспокойными взглядами. Малькольм поставил кофейную чашку на блюдце.

– О? Могу я спросить, какие это дела? Джонни посмотрел в глаза своему сводному брату.

– Конечно. Попробуй, – ответил Джонни.

Зеленые глаза Малькольма раздраженно прищурились, и он попробовал снова:

– Может быть, я смогу помочь тебе?

– Нет, если только ты не хочешь поручиться за меня. Я собираюсь в Национальный банк плантаторов поговорить о ссуде. Я слишком поиздержался.

И Джонни принялся за горячие оладьи, обмакивая их в кленовый сироп.

– А если вы получите ссуду, вы уедете? – выпалила Невада. Тут спохватилась и быстро поправилась:

– Ах, я хотела сказать, если вы не планируете заниматься никакой деятельностью, я предполагаю, вы…

Джонни дожевал и проглотил оладью.

– Заниматься какой-то деятельностью? Мисс Гамильтон, я предполагаю, ваш жених уже проинформировал вас, что его младший брат никогда не ищет работы. Понимаете ли, я игрок. Это моя профессия. – Он лениво откинулся на спинку стула и все еще не отрывал от нее взгляда. – К счастью, карточную игру можно найти где угодно. – Он многозначительно помолчал. – Даже здесь, в моем старом родном городе.

– Ты никогда, – Малькольм попытался привлечь его внимание. – не оставался в Сент-Луисе надолго. – Он улыбнулся, как снисходительный отец своенравному сыну. – Насколько я помню, тебе становится скучно уже через несколько дней, и ты уезжаешь. – Малькольм налил сливок в свой кофе из маленького серебряного кувшинчика. – Что случилось на этот раз?

Черные глаза Джонни вернулись к маленькой темноволосой женщине, натянуто сидевшей рядом с ним. Нахально уставившись на Неваду, он ответил:

– Ничего. – Потом наклонился к столу. – Многое. – Его пристальный взгляд снова обратился к сводному брату. – Можешь назвать это зрелостью, если хочешь. Честное слово, я устал от скитаний. Я намерен остаться здесь до конца моих дней.

Не переставая улыбаться, Джонни переключил все внимание на тарелку с горячими оладьями перед ним. Чувствуя, что она вот-вот задохнется, Невада собрала последние силы, чтобы сделать вид, что ничего не произошло. Она небрежно перевела разговор на предстоящую ежемесячную встречу шекспировского общества и увидела, что напряженное лицо ее жениха немного расслабилось.

– Я чуть не забыл, – сказал Малькольм, улыбаясь Неваде. – Это ведь на следующей неделе, не так ли? Соберется хорошая компания. Отец Леонин возвращается из Италии, и Бесс Томпсон приедет из загородного поместья.

– Чудесно. Я с нетерпением жду встречи с ними. Я думаю, мы подадим маленькие бутерброды… – Невада умолкла, моментально растеряв все мысли, как только почувствовала, что твердое мускулистое колено нахально прижалось к ее ноге. – Можно подать еще…

– То восхитительное персиковое бренди, – быстро подхватила мисс Анабел.

Квинси тоже присоединилась к обсуждению.

– Да, да, бренди из персика и, возможно, еще… Невада была вынуждена сидеть, улыбаться и кивать, в то время, как мускулистое бедро Джонни фамильярно прижималось к ней под столом. Она попыталась отодвинуться. Джонни последовал за ней. Она снова попробовала уклониться. Но его нога наступила на подол юбки. Невада была в ловушке. У Джонни было полное преимущество. Невада была в ярости. Он наслаждался ее гневом. Она от всей души хотела убить его. Джонни с невинным видом вопросительно посмотрел на нее.

– Что-нибудь не так, Мэри? – спросил он, прерывая пустую болтовню своей мачехи.

– Ну что вы, все в порядке, мистер Роулетт, – ответила Невада спокойным голосом, в душе проклиная Джонни.

– Ну, как я уже сказал, я должен ехать в город. – Он вытер рот, бросил салфетку на стол и положил руку на спинку стула Невады. – Я подумал, – многозначительно произнес он, – что было бы чудесно поехать в компании…

Джонни остановился. Невада почти перестала дышать. Джонни чувствовал напряжение ее стройного тела через свои обтягивающие брюки и ее пышные юбки. Он знал, что она остолбенела, предполагая, что он собирался пригласить ее поехать с ним.

– Может быть, вы составите мне компанию… – он посмотрел через стол, – мисс Анабел?

Джонни услышал вздох облегчения, вырвавшийся из разрывающихся легких Невады.

– Почему бы и нет? Да, капитан Роулетт, я поеду с вами в город, – сказала мисс Анабел. Она посмотрела на Квинси Максвелл. – Конечно, если у вас нет других планов, Квинси.

– О, ничего подобного. Поезжайте, если вы хотите, – любезно ответила Квинси.

И нахмурилась, когда Джонни поднялся и подошел к мисс Анабел, чтобы отодвинуть ее стул. Квинси не удержалась от замечания:

– Ты ведь не появишься на публике в этом костюме? Белая льняная рубашка Джонни с закатанными рукавами и открытым воротом свободно спадала с его широких плеч, но желтовато-коричневые брюки почти неприлично обтягивали стройные бедра и длинные ноги.

– Я обрадовался, когда нашел эту одежду, – сказал Джонни. – Но я не смог разыскать подходящего пиджака.

Его мачеха прекрасно помнила, что случилось с этим пиджаком. Сплетя пальцы под подбородком, она рассказала об этом.

– Однажды ночью, семь лет назад, ты ввязался в кулачную драку в одном из этих ужасных притонов для карточной игры. Тебя принесли домой на рассвете: и твое лицо, и пиджак были одинаково попорчены.

Джонни улыбнулся, припоминая.

– Да, вы правы. Я праздновал свой двадцать второй день рождения. Дайте-ка вспомнить, это было в «Красной Подвязке» или, может быть, у Лавендера? Что за время было!

Квинси ободряюще кивала, радуясь, что грубый и невоспитанный Джон Роулетт небрежно признавался в поведении, которое она считала отвратительным. Такой образ жизни наверняка не понравится мисс Анабел и Мэри. Не потребуется лишних слов, чтобы объяснить им, почему она и Малькольм так относились к Джону Роулетту. Он был, и остается сейчас, непочтительным, непослушным и грубым. И еще Квинси считала его высокомерным, ленивым и вульгарным.

– Ты не возражаешь, если мисс Анабел и я поедем с тобой сегодня утром, Малькольм? – спросил Джонни.

У Малькольма не было другого выбора, и он согласился.

– Очень хорошо, но тогда нам пора собираться. Я должен быть в университете через четверть часа.

Он обратился к Неваде:

– Проводишь меня до экипажа, Мэри?

Открытый черный экипаж ждал у ворот, и старый Джесс стоял рядом. Невада, опершись на руку Малькольма, спускалась вниз позади Джонни и мисс Анабел.

– Джесс, это ты? – ликующе закричал Джонни и рассмеялся. Старый негр прищурился от яркого утреннего солнца, пристально вгляделся и наконец его морщинистое лицо расплылось в широкой улыбке.

– Бог мой, этого не может быть… Не верю своим старым глазам, они обманывают меня, конечно!

– Нет, это не обман, Джесс. Это я, и я дома, – сказал Джонни.

– Клянусь всеми святыми, это и в самом деле мистер Джонни, разрази меня гром!

Седой негр качал головой и усмехался. В три длинных скачка Джонни подбежал к сутулому старику, и Невада замерла на месте, наблюдая, как эти двое смеялись и обнимались, хлопая друг друга по спине.

– Ты, старый мошенник, как ты держишься? – спросил Джонни, обнимая длинной рукой плечи старика. Мозолистая черная рука судорожно поднялась и погладила улыбающееся красивое лицо Джонни. Старый негр смеялся со слезами на глазах.

– Я стараюсь, мистер Джонни. А как вы?

– Никак. Я даже не пробую. Ты знаешь меня, Джесс.

– Да, сэр, я знаю. Я знаю моего плохого мальчика! И они оба взревели от смеха.

– Джесс, я опаздываю, – холодно произнес Малькольм.

– Да, сэр, профессор Максвелл. Сию минуту, господин, – сказал Джесс, вытирая слезы радости.

Малькольм обратился к Неваде:

– До свидания, дорогая. Я увижусь с тобой вечером. Он поцеловал ее в щеку, помог мисс Анабел подняться в экипаж и поднялся сам. Джонни еще раз нежно похлопал Джесса по плечу и помог старику подняться на козлы.

Потом он обернулся и подошел к Неваде. Она увидела озорной огонек в его глазах.

– До свидания, дорогая, – сказал Джонни, – я увижусь с тобой днем. – И, целуя ее в щеку, как только что сделал Малькольм, он тихонько прошептал ей:

– И мы отправимся играть, моя леди Удача.

Глава 31

Невада была как на иголках. И так продолжалось с того момента, когда она увидела Джонни Роулетта, стоящего в полукруглом дверном проеме столовой Максвеллов.

Всю неделю она волновалась и спрашивала себя, что будет, если он откроет ее мошенничество. Каждый раз, когда он открывал рот, начиная говорить, она съеживалась от страха. И сейчас, без устали шагая взад и вперед по гостиной, она нервно подпрыгнула, когда часы на каминной полке громко пробили. Два часа дня.

Малькольм был в университете. Старый Джесс повез Квинси на другой конец города на встречу в клубе садоводов. Мисс Анабел поднялась в свою комнату, чтобы отдохнуть. А Джонни? Наверно у себя, там, в белом домике для гостей, ничем не интересующийся, полностью расслабленный. Без всякого сомнения, наслаждается суматохой, вызванной его присутствием.

Невада распрямила узкие плечи. Она должна узнать, собирался ли он разрушить всю ее жизнь. Она всеми способами старалась поговорить с ним наедине, но такой возможности не представилось ни разу с тех пор, как он приехал. Если поторопиться, можно успеть добраться до его домика, вернуться назад и никто об этом не узнает.

Приняв решение, Невада выбежала из тихой гостиной, поднялась по застеленной коврами лестнице и подошла прямо к закрытой двери спальни мисс Анабел. Она остановилась снаружи и тихо позвала мисс Анабел. Никакого ответа. Невада позвала снова, немного громче. Такая же тишина. Она улыбнулась. Мисс Анабел была погружена в глубокую полуденную дремоту, так же, как и слуги.

Невада помчалась к своей спальне, вошла и закрыла дверь. Проходя через комнату, она поймала свое отражение в зеркале и пристально вгляделась в него. Наклонившись вперед, она рассыпала тяжелые темные волосы по плечам, потом схватила щетку и провела по растрепавшимся локонам. Она по-, щипала щеки, чтобы они стали ярче, и облизнула губы. Она повернулась влево, потом вправо. Она положила руки на тонкую талию и окинула себя критическим взглядом с головы до ног. Она довольно улыбнулась.

И тут же скорчила гримаску. Стыдясь, что придает слишком много внимания своему внешнему виду перед посещением Джонни, она быстро прекратила прихорашиваться. Невада потрясла головой, снова спутав длинные вьющиеся волосы. Он не должен вообразить, подумалось ей, что ее заботит его мнение.

Невада открыла высокое окно, ведущее на балкон. И задержалась на мгновение у белых перил галереи. Невада подняла руку, защищая глаза от солнца, и посмотрела через безупречно ухоженный двор на маленький белый домик для гостей, почти скрытый теперь зелеными плакучими ивами, высокими дубами и цветущими кустами роз. Она глубоко вздохнула, медленно спустилась с лестницы, осмотрелась и со всех ног бросилась через открытое пространство.

Невада остановилась в нескольких футах от домика для гостей, снова осмотрелась и, не заметив никого поблизости, быстро наклонила голову под низко растущей веткой дуба, подошла к двери. Она была приоткрыта. Невада громко постучала в косяк двери, ожидая, что высокая фигура Джонни появится перед ней в дверном проеме. Этого не произошло.

Низкий ленивый голос, донесся из глубины комнаты:

– Открыто.

Подняв глаза к небу от такой грубости, Невада сжала свои мелкие белые зубки, отдернула занавеску и вошла. Портьеры были опущены, защищая комнату от полуденного солнца. Внутри было почти темно. Оставаясь у самого входа, Невада нагнулась, безуспешно пытаясь в этом полумраке разыскать Джонни.

– Я здесь, милочка.

Она вздрогнула от звука его голоса. Неваде пришлось пристально вглядываться, пока она не увидела Джонни, лежащего на спине на огромной кровати из красного дерева. Его белая рубашка была расстегнута до пояса, выставляя напоказ густые черные волосы на груди. Вышедшие из моды брюки туго обтягивали плоский живот и узкие бедра. Его длинные босые ноги были скрещены. Держа длинные руки за головой, он смотрел прямо на нее, и его черные глаза мерцали в тусклом свете.

Джонни приветственно кивнул, губы растянулись в медленной чувственной усмешке. Стоя на пороге, освещенная солнцем Невада выглядела восхитительно. Она была такой крошечной, что казалась ребенком, если бы не женственные формы, очевидные под тонкой тканью летнего светлого платья. Ее распущенные черные волосы слегка растрепались, маленький подбородок выступал вперед, придавая лицу выражение ожидания, смешанного с гневом. Бесспорно привлекательное.

– Что привело тебя сюда, любимая? – заговорил Джонни, лениво растягивая слова.

Ответ Невады на его бестактный вопрос последовал немедленно:

– Встань с кровати. Я должна поговорить с тобой! Джонни хмыкнул, проворно скатился с большой мягкой кровати и встал на ноги. Он пригладил смуглыми пальцами черные как уголь волосы и небрежно запихнул полы расстегнутой белой рубашки в брюки.

– Не хотите ли присесть, мисс Гамильтон, – сказал он, вежливо кланяясь и показывая рукой на пару мягких кожаных кресел перед холодным камином.

– Не хочу. У меня мало времени.

– Вот как? Я разочарован. Я подумал, возможно, ты изменила свое решение относительно игры. Зал для карт в гостинице «Мажестик» полон каждый день, и мы могли бы…

– Я пришла говорить не о карточной игре.

Он смотрел на нее, как если бы это заявление озадачило его.

– О чем же тогда? Что-то беспокоит тебя, милочка?

– Ты и сам хорошо знаешь, что меня беспокоит. Почему ты решил возвратиться сюда? Чтобы мучить меня? И когда ты наконец собираешься уехать?

– Ты забываешь, что я не имел ни малейшего представления, что ты здесь. Я не делал никакой тайны из того факта, что я приехал, потому что мне некуда больше податься. – Джонни вытащил новую сигару из коробки на бюро. Безуспешно поискав спички, он продолжал:

– Конечно, ты должна понимать, что мучить тебя – последняя вещь, о которой я мечтал.

Он взял в зубы незажженную сигару и оперся локтем о тяжелый комод. Невада смотрела, как он стоит, опираясь рукой на полированное дерево, прямо рядом с дагерротипом в рамке, тем самым, который она видела в тот холодный мартовский день, когда она и Дениза пробрались в домик для гостей.

Моментально отвлекшись, она с любопытством пересекла комнату. Глядя на портрет, как будто увидела его впервые, она протянула руку, взяла его и небрежно спросила:

– Кто-то из твоих друзей?

Его смеющиеся глаза не переставали светиться озорством.

– Это мои мать и отец, – сказал он. – А ребенок – это я. Восхитительный, не правда ли?

– Ты… Ты очень похож на своего отца.

– Да, мне говорили об этом.

– А он тоже был… э-э…

– Игроком? Нет, он занимался бизнесом, и очень успешно.

– Правда? Почему же ты не следуешь его примеру? Ведь ты мог достичь большего, чем…

– Ладно, моя дорогая, я думаю, что я сделал довольно много, если учесть, что был оставлен без гроша в кармане в ранней молодости. – Он взял портрет из ее рук и поставил на прежнее место. – Кроме того, это твоя вина, что в настоящее время я на мели.

– Моя вина? Как бы не так! Как ты помнишь, я предложила тебе все мои деньги. Это предложение все еще остается в силе, если ты примешь его и уедешь.

– Привлекательно, – сказал он и отошел. Он поднял длинную золотую кисть тяжелой портьеры, потянул ее, и яркий солнечный свет залил полутемную комнату. – Очень привлекательно. И очень любопытно также. Почему, интересно, молодая леди предлагает заплатить джентльмену несколько тысяч долларов?

Он нахмурился, как будто был искренне озадачен. Подавив сильное желание закричать на него, Невада, примирительно улыбнулась, прислонившись спиной к высокому бюро.

– Потому что я имею все, что хотела. – Она заигрывающе взглянула на Джонни. – Я хочу, чтобы и ты имел все, что хочешь.

– Я вижу. – Джонни кивнул и, опустившись в одно из кожаных кресел, перекинул колено через подлокотник и стал раскачивать босой ногой. – Я и не догадывался, что ты так заботлива. Никогда не ценил твою самоотверженность и доброту, любимая.

Продолжая улыбаться, Невада оттолкнулась от бюро, подошла к Джонни и опустилась на колени перед его креслом, зашуршав пышными юбками. С ангельским выражением на лице она положила руку на его колено и сказала сладким, как мед, голосом:

– Я забочусь о тебе, Джонни. Очень. Я бы хотела, чтобы ты имел…

Низкий мужской смех прервал ее. Невада вздрогнула и замолчала. Ее ангельское выражение испарилось. Джонни ловко поймал ее ладонь своей смуглой рукой.

– Раньше ты мне больше нравилась, чем теперь, когда стала леди. Как я помню, тогда ты была восхитительно откровенной.

Она попробовала вырвать руку, но Джонни держал крепко. Она буквально зашипела от злости.

– Ты хочешь сказать, что я лгу?

Сильно прижимая ее вырывающуюся руку к своей мускулистой ноге, Джонни наклонился вперед.

– Ты прокралась сюда тайком. Ты предлагаешь мне взятку, чтобы заставить меня покинуть город. И ты имеешь наглость говорить, что сделала это для моей же пользы! – Он рассмеялся снова, взял ее за подбородок, повернул ее лицо к себе и наклонился ближе. – Милочка, ты наверно забыла, с кем ты говоришь. Это я, Джонни, помнишь? Ты можешь быть откровенной со мной.

– Прекрасно! – закричала Невада, прищурив синие глаза. – Мне не нравится, что ты приехал сюда, не нравится, что ты нашел меня. Я хочу, чтобы ты уехал.

– Почему?

– Ты всегда все знаешь! Вот ты и скажи мне!

Он усмехнулся и провел большим пальцем по ее нижней губе. Она сердито отвернулась. Он повернул ее лицо к себе.

– Невада Мэри Гамильтон, ты пришла сюда, чтобы купить мое молчание. Не так ли? Хорошо, любимая, ты можешь расслабиться. Я и не помышлял сообщать ученому профессору и его чрезмерно заботливой матушке, что мисс Мэри Гамильтон из Гамильтонов штата Теннесси однажды развлекалась, – он многозначительно подчеркнул своим глубоким голосом слово «развлекалась» – на борту «Подлунного игрока» – дворца карточной игры в Мемфисе, и что я был настолько удачлив, чтобы разделить страстную ночь…

Разъяренная Невада отбросила его руки и вскочила, тыча пальцем прямо в его лицо.

– Сообщай им все, что тебе будет угодно, ублюдок! Мне все равно. Иди прямо сейчас и дай объявление на первую полосу «Сент-Луис пост»!

– Возможно, я бы так и сделал, – сказал он, поднимаясь с кресла, – но меня ждет игра в «Олив».

Она повернулась и направилась к двери. Джонни сказал ей вслед:

– Приходи еще, когда сможешь остаться подольше.

– Иди ты ко всем чертям! – бросила она через плечо, выскочила из двери, быстро наклонила голову под веткой дуба и понеслась через двора вне себя от ярости.

Снова упав в кресло, Джонни рассмеялся.

В тот день он отсутствовал за столом во время обеда, и Невада безмолвно поблагодарила судьбу за маленький подарок. Она была настолько сердита, что не могла ручаться за свои манеры в присутствии Джонни. Без него обед прошел приятно, не спеша, и позже, когда Малькольм предложил ей выйти на свежий воздух, чтобы насладиться прекрасным майским вечером, Невада удовлетворенно кивнула.

Сидя с ней на длинном диване, Малькольм говорил о книгах, музыке и их свадьбе. И они даже не заметили, как пролетело время. Они не хотели спать и оставались на залитой лунным светом веранде. Когда рука Малькольма обняла ее плечи, Невада улыбнулась ему и подняла лицо. Малькольм нагнул голову и поцеловал ее прямо в губы приятным, мягким и нежным поцелуем. Потом он поцеловал ее снова. И еще раз. Несколько поцелуев. Теплые, нежные поцелуи. Наконец он вздохнул и озорно улыбнулся.

– Эти поцелуи, – сказал он, – вызывают у меня жажду. Пойду поищу чего-нибудь прохладительного.

– Давай я схожу, Малькольм, – предложила Невада.

– Нет, нет. Побудь здесь немного. Я всего на одну минуту.

Он поцеловал ее в щеку, поднялся и вышел. Невада вздохнула, откинулась на спинку удобного старого дивана и мечтательно закрыла ее глаза, потом открыла. И задохнулась от удивления и тревоги, увидев вспышку загоревшейся спички в дальнем восточном углу галереи.

Она испуганно наблюдала, как оранжевый круг осветил смуглое улыбающееся лицо Джонни Роулетта. Вскочив с дивана, она устремилась к нему. Джонни сидел развалясь на тростниковом стуле, прислонившись спиной к столбику перил; недавно зажженная сигара дымилась в губах, растянутых в саркастической усмешке.

– Как долго ты здесь сидишь? – решительно спросила Невада. – Ты шпионил за нами! Отвечай, как долго?

– Достаточно давно, чтобы почувствовать сожаление, моя дорогая.

– То есть?

– Эти поцелуи. – Он пожал широкими плечами. – Даже отсюда я могу сказать, что они далеко не идеальны.

– Ты врешь. – быстро возразила она. – Это… это были замечательные поцелуи. Поцелуи глубокой преданности. Ты просто ревнуешь.

– Ревную? – он тихо рассмеялся. – Ты, верно, шутишь. – Он поднялся на ноги и стоял, возвышаясь над ней. – Вовсе нет.

Невада запрокинула голову, глядя ему в лицо.

– Я-то знаю, что ты ревнуешь, признаешь ты это или нет. – Она самодовольно улыбнулась.

– Ни чуточки. Честное слово.

Джонни вынул сигару изо рта и отшвырнул ее на лужайку. Он протянул руку, положил на ее плечо и усмехнулся.

– Вот если бы старина Малькольм поцеловал тебя так, – сказал он.

И, прежде чем Невада смогла остановить его, он притянул ее к себе, и его губы накрыли ее губы. Он застиг ее с широко открытым ртом и воспользовался этим преимуществом. Пока она боролась, хныкала и бессильно колотила его твердую грудь, Джонни целовал ее с такой чувственной силой и страстью, что Невада ощутила горячую волну, которая затопляла ее, несмотря на отчаянные усилия остаться равнодушной. Одной сильной рукой, крепко обвивающейся вокруг ее фигурки, он прижимал ее к своему напряженному длинному телу и целовал ее жадно и настойчиво, его язык глубоко и ритмично погружался в ее теплый влажный рот.

Когда она прекратила борьбу, и ее протестующие стоны перешли в тихие вздохи возбуждения и удовольствия, Джонни оторвал свои губы от ее лица и улыбнулся, глядя в ее прекрасное запрокинутое лицо.

– Вот если бы Малькольм поцеловал тебя так, тогда я мог бы чуть-чуть ревновать тебя. – Он отпустил ее, проворно спустился вниз и ушел прочь, ни разу не оглянувшись.

Ошеломленная, потрясенная Невада стояла, тупо глядя ему вслед, ее сердце неистово колотилось в груди, мысли путались.

– Ублюдок! – наконец сердито пробормотала она, задыхаясь. – Бессердечный ублюдок!

– Что ты сказала, дорогая? Я не расслышал.

Невада обернулась и увидела Малькольма, держащего в руках поднос с двумя высокими запотевшими стаканами.

– Ничего, Малькольм, – она улыбнулась и подошла к нему. – Я ничего не говорила.

Он поставил поднос.

– Холодный лимонад, любимая. Это должно охладить нас.