Текст книги "Мост. Реальная история женщины, которая запуталась"

И так уж вышло, что Нейтан и Челси выдвигали требования как раз во имя благополучия детей Аманды и Джейсона. Челси испытывала к Джейсону едва ли не ненависть: казалось, он только и делает, что портит Гэвину жизнь. В 2003 году, когда Гэвину было шесть лет, кто-то из Стоттов, скорее всего, Аманда, позвонил в Орегонский департамент социального обеспечения и сообщил, что на теле мальчика – следы побоев.

Разговаривая по телефону с сотрудником службы защиты детей, Джейсон сознался, что тремя днями ранее отшлепал Гэвина. В дом Смитов прибыл представитель службы защиты детей. Он нашел на ногах мальчика «многочисленные синяки». Сделали снимки. Представитель решил, что следы стали «результатом злоупотребления дисциплинарными мерами», и дело закрыли. Поэтому сегодня, требуя надзора за Джейсоном со стороны Департамента социального обеспечения, Беки желали всецело обезопасить Тринити и сохранить ее связь с Гэвином.

Кроме того, Челси не верила ни единому слову Джейсона.

В январе 2005 года Аманда позвонила Нейтану и сказала, что они переезжают на остров Оаху. Она даже не спросила у Нейтана, согласен ли тот с переездом собственного сына. Нейтана только отпустили с «Парче» – ядерной подводной лодки времен холодной войны, о деятельности которой до сих пор многое неизвестно, хотя она была выведена из эксплуатации еще в 2004 году. Нейтан и Челси тогда жили в Бремертоне (штат Вашингтон). Им пришлось в течение трех часов ехать в Портленд, чтобы обсудить с Джейсоном и Амандой расписание встреч с Гэвином.

– Знаете что? – вспомнила Челси слова Джейсона, которые тот произнес, когда они уселись за кухонный стол. – Сейчас по телевизору идет чемпионат «ИндиКар», который бывает лишь раз в году. Подождете?

Нейтан и Челси просидели на кухне все то время, пока Джейсон досматривал чемпионат в другой комнате. Как только трансляция завершилась, они обсудили расписание. Нейтан и Челси попросили адвоката оформить все условия на бумаге. Но Аманда отказалась ставить подпись. В марте она с семьей переехала на Оаху. Юрист отправил документы по новому адресу. Ответа не последовало. На любые вопросы о бумагах Джейсон и Аманда отвечали, что потеряли их или и вовсе ничего не получали. Так продолжалось до тех пор, пока Нейтан не поставил условие: если бумаги не будут подписаны, он попросит созвать экстренное слушание по вопросу опеки.

На угрозу отозвались возмущением. Джейсон заявил, что они с Амандой – замечательные родители, а вот Нейтан – сомнительная личность. Он добавил, что их семья живет в надежном, защищенном доме и что он, Джейсон, переживает за отношения Гэвина с братом и сестрой, которые, несомненно, важны.

Уже тогда Челси не очень-то и верила в то, что Джейсон искренне считает привязанность детей друг к другу важной, а теперь у нее был повод разувериться в этом окончательно. После убийства Элдона Джейсон сказал ей: давайте дружить, ради детей. Да-да, Джейсон. Великолепная мысль – мы согласны. И – тишина в ответ.

Слушание задерживалось уже на час, и люди в коридоре начали выражать свое нетерпение – все, кроме одной женщины, которая неподвижно и одиноко стояла у дальней стены. На ней были очки и юбка миди; свои длинные медные волосы она сплела в косы.

– Лучше к ней не подходить, – сказал Хэдли. Оказалось, что эта женщина – Кэти Стотт. У меня в любом случае не хватило бы времени поговорить с ней: двери в зал суда уже открывались, и толпа направилась в помещение – все, кроме окружного прокурора, которая пошла в мою сторону.

– Лора Шанц просит вас покинуть здание, – сказала она.

– Простите?

– Я сообщила ей о том, что вы хотите побеседовать с ней, и она попросила вас уйти, – объяснила прокурор. – Никакого интервью не будет.

Я возразила: мне и не нужно никакого интервью; и, говоря «покинуть здание», она имеет в виду все здание целиком?

– Что ж, это общественное здание, поэтому выгнать вас я не могу; тем не менее слушание будет проходить в закрытом режиме, – ответила она и ушла.

– А вот и не в закрытом, – возразил Хэдли шепотом. И судебный пристав возвестил:

– Суд открыт!

Я незаметно пробралась к скамье на заднем ряду. И села как раз рядом с матерью Аманды. Судья предупредил, что Аманда будет участвовать в слушании прямо из тюрьмы, через громкоговоритель. И объявил, что стороны – представляющий Аманду адвокат, Джейсон со своим адвокатом, окружной прокурор и представитель Департамента социального обеспечения – достигли соглашения и что с отца ребенка сняты все обвинения.

– Что касается матери, – продолжил судья, – то она находится в заключении, а потому неспособна опекать Тринити.

Суд не намерен был уточнять, когда именно Аманда лишится родительских прав – лишь указать, кто теперь является (возможно, исключительным) опекуном Тринити.

– Вам понятно решение суда? – спросил судья.

– Полагаю, да, – ответила Аманда. Ее голос, раздавшийся из громкоговорителя – напряженный, неровный, – заставил всех вздрогнуть. Никто и не думал, что она уже подключилась к слушанию. Однако теперь в помещении отчетливо ощущалось ее присутствие – как если бы любопытная Варвара, подглядывая за кем-то, вдруг осознала, что за ней самой наблюдают. Судья спросил, нужно ли Аманде время, чтобы обдумать решение суда. – Нет, я ведь согласна, – неуверенно ответила Аманда, как будто понятия не имела, на что именно соглашается.

Судья спросил:

– Вам нужно дополнительное время, чтобы обсудить решение суда с адвокатом?

Воцарилось молчание. Затем Аманда ответила:

– Наверное. Нужно.

Нас попросили покинуть зал. Теперь толпа была оживленнее. Кэти Стотт, упав в объятия Ким Смит, рыдала так громко, что ее всхлипы разносились по всему коридору. Другие члены семьи Смит изображали равнодушие. Стотты и Смиты старались держаться друг от друга подальше. И это началось еще задолго до убийства Элдона. То, как Ким поддерживала мать Аманды, не позволяя ей рухнуть прямиком на пол, может, смущало окружающих, а может, трогало их до глубины души. Одним словом, выглядело душераздирающе.

Остальные Смиты сбились в кучку возле закрытых дверей зала суда. И вместе читали молитву. Шанц стояла рядом с ними, однако смотрела прямо на меня. Я подошла к ней и протянула визитку. Она ее не приняла. Я извинилась за произошедшее недопонимание и напомнила о нашей переписке, на что она ответила лишь коротким:

– Да.

– И к чему это она сказала? – спросил Хэдли.

Мы снова зашли в зал суда. Судья спросил Аманду, понимает ли она выражение «лишить родительских прав». Аманда ответила, что понимает.

– Вам кто-либо угрожал или принуждал вас выступать в пользу данного решения? – спросил судья.

– Нет, – произнесла Аманда.

– Вы в данный момент находитесь в заключении?

– Да.

– Вы принимаете препараты, которые сказываются на вашей дееспособности?

– Нет.

– Вы понимаете, что происходит здесь сейчас?

Снова молчание. А затем:

– Полагаю, да.

Теперь, даже реши Аманда сказать еще хоть что-то об опеке над Тринити, мы бы ее не услышали. Судья пригласил женщину из Департамена социального обеспечения. Та сказала, что занимается вопросом об опеке над Тринити Смит и «ее мать неспособна о ней позаботиться». Она давала показания не более минуты. Судья сообщил, что Джейсон согласен опекать Тринити под надзором Департамента социального обеспечения. А точнее, теперь Тринити находится на попечении у суда – но суд направляет ее к Джейсону. Ребенку категорически запрещено общаться с Амандой, а также с семьей Аманды – без разрешения Департамента социального обеспечения. Возможно, судья даже не подозревал, что вторая часть озвученного постановления бесповоротно изменит множество жизней. Адвокат, которого Аманде назначило государство, согласился с решением суда, и заседание объявили закрытым.

Мы вышли из зала. Смиты вновь собрались вместе, чтобы помолиться. Я встала возле Хэдли и его помощников. Они все были вежливы со мной и, судя по словам Хэдли, прекрасно справлялись со своей работой и имели кучу полезных связей. Прежде я относилась к системе, в которой им приходилось работать, слишком предвзято, скептически наблюдая, насколько точно она улавливает все превратности человеческого поведения. Теперь же я завидовала тому, что они работают в среде, которая позволяет им развиваться, в то время как я топчусь на месте, невольно заводя все новых и новых врагов.

Я спустилась в фойе в надежде пересечься со Смитами возле выхода. Ким и Джей Смит встретились мне первыми. Джей пожал мне руку, Ким – обняла. Дальше шел Джейсон со своей матерью и Лорой Шанц. В их голосах слышалось едва заметное ликование. Шанц ушла. Джейсон задержался. Слегка махнул мне рукой и направился к двери. Мать последовала за ним, но вдруг остановилась.

– Иди пока без меня, – сказала она Джейсону и вернулась ко мне. – Прошу вас вернуть мне бумагу, – произнесла она, имея в виду стихотворение в память об Элдоне. Я передала ей листовку. И призналась, что не понимаю, почему все так злятся на меня. – Я тоже, – ответила она. – Но вы теперь под прицелом.

Нейтан, Челси и Гэвин покинули здание суда после того, как Джейсон подписал бумаги. Челси не чувствовала удовлетворения, хотя все сложилось в их пользу. Прошлое как нельзя лучше указывает на будущее: история с Джейсоном и Амандой из неприятной превратилась в трагическую. Челси всего лишь хотела, чтобы Гэвин мог говорить с Тринити по телефону и видеться с ней раз в несколько месяцев. Но, даже держа в руках подписанный Джейсоном документ, она ощущала тревогу. Челси нутром чувствовала, что Гэвину все равно не дадут видеться с Тринити; что письма, которые он будет писать сестре, так до нее и не дойдут. А если Тринити убедят в том, что старший брат ее бросил, это сломит и ее, и Гэвина. Как будто гибели Элдона им было мало. Все то время, что Нейтан вел машину до Портленда, где их ждала двухлетняя дочурка, Челси не покидало ощущение, что ее перехитрили.

15

24 мая 2009 года, «ГорджАмфитеатр», Джордж, штат Вашингтон

Было воскресенье; в восемь утра Эйприл Энсон уже пила свой коктейль. Уже второй день длился музыкальный фестиваль «Сасквоч!», ради которого она сюда и приехала: Эйприл уже предвкушала выступление групп «Найн Инч Нейлс» и «Джейнс Эддикшн». Зазвонил мобильный. Парень Эйприл попросил ее по телефону: поговори-ка с Тиффани, а то она уже замучила своими сообщениями. Стоя посреди лужайки, Эйприл позвонила Тиффани Грей – своей давней подруге; та сообщила о том, что Аманда, их лучшая подруга со времен обучения в вузе, сотворила со своими детьми; в новостях вовсю трезвонили о произошедшем.

Эйприл вернулась в машину и проревела в ней два часа. Она помнила детей Аманды; еще в те времена, когда три подруги учились вместе, Эйприл стала для Гэвина едва ли не второй мамой. Она даже хранила в своем ноутбуке фотографии ребят: вот Тринити вопит на берегу океана в Оаху; вот Элдон просеивает песок на пляже; а вот Аманда, с кислотно-розовыми тенями на веках и густой черной подводкой, прижимается щекой к щеке малышки Тринити.

Аманда пользовалась типичной подводкой от фирмы «МАК». Еще с тех пор, как девушки познакомились в Университете Джорджа Фокса. Этот сверхконсервативный христианский вуз находился в часе езды от Портленда, в городе Ньюберг. Туда шли дети из христианских семей, если их родители (или они сами) считали, что немноголюдность окажет благотворное влияние на учебу, в отличие от окружения в десятки тысяч студентов, которыми славились близлежащие институты; особенно угрожающим в этом плане казался Орегонский университет, в котором, как говорили, было возмутительно шумно, а студенты то и дело становились наркоманами. В Университете же Джорджа Фокса царил дух надежности и сплоченности. Эйприл, Тиффани и Аманда частенько выезжали за пределы Ньюберга – например, в Портленд или в Юджин, к студенческому городку Орегонского университета. Девушки хорошо учились, но в то же время обожали вечеринки; они часто курили травку и меняли парней как перчатки. Охмурить новую жертву было проще простого – Эйприл привлекала юношей своими длинными, до талии, золотисто-каштановыми волосами и крепкой фигурой, приобретенной благодаря занятиям сноубордом; Тиффани была королевой флирта и могла поразить воображение любого одним своим присутствием. Прибавить к ним Аманду, с ее раскосыми глазами и хрипловатым певческим голосом, как у Мэрилин Монро в самом сногсшибательном из образов, – и юноши не могли удержаться, чтобы не повторять: «Боже, вы сводите меня с ума». Девушки плевали на правила общежития, призывающие к скромности: Аманда носила мини-юбки и туфли на платформе; Эйприл и Тиффани одевались в небрежном стиле девяностых – в рваные джинсы и глупые мешковатые свитера. Они шутили, что в выпускной купят ящик пива и блок сигарет, усядутся на лужайке возле башни с часами и будут показывать прохожим средний палец.

Аманда забеременела Гэвином после своего первого раза – по крайней мере, так она сказала Эйприл. Эйприл почти не знала Нейтана. Они виделись лишь несколько раз, и он показался ей честным малым, ответственным, молчаливым, особенно на фоне Аманды, которая напоминала генератор мыльных пузырей – неугомонный и веселый генератор. А еще – крайне чудной! Аманда разговаривала таким странным голосом, что при первой встрече Эйприл всерьез задумалась: а не пьяна ли эта девушка? Тиффани же Аманда казалась иной – совершенно беззаботной, как будто ничто не могло ее встревожить. Аманда окончила старшую школу с хорошими отметками, однако было неясно, заботят ли ее оценки в вузе: она редко что-то зубрила и даже не заводила разговора о том, куда пойдет, когда станет дипломированным специалистом по коммуникациям. Если Эйприл и Тиффани переживали за оценки, Аманда приговаривала: «Да ладно вам, все будет замечательно».

И чаще всего так и было. По мнению Эйприл, Аманда неплохо справлялась с ролью матери-одиночки. Она брала талоны, чтобы Гэвин всегда был сыт и здоров. Родители Эйприл и Тиффани, окажись их дочери в таком же положении, наверняка взяли бы все финансовые заботы на себя. Родители Аманды такого позволить себе не могли. Тем не менее девушки с радостью нянчили Гэвина; он был послушным, симпатичным мальчиком. Когда они гуляли с ним по площади Пионир-Кортхаус, люди даже останавливались возле коляски и умилялись тому, какой он замечательный и как похож на мать. Девушки подстраивали свое расписание таким образом, чтобы с Гэвином всегда было кому посидеть, и даже ночевали с ним, если Аманда хотела погулять. Благодаря настолько ответственным «няням» у Аманды появилась свобода, которой ей так не хватало под строгим давлением религиозных родителей. Эйприл несколько раз доводилось встречаться с ними, и ей показалось, что их вера непрестанно склоняется в сторону утверждения «во всем всегда виновата Ева».

Аманда вовсю пользовалась преимуществами своего положения. Если Эйприл и Тиффани, желая снять напряжение, курили травку и слушали Джими Хендрикса, то Аманда обычно тратила сорок пять минут на дорогу до Портленда и проходила в техноклуб по поддельным документам. Порой она не возвращалась домой до утра – как однажды, когда у Гэвина было воспаление уха. На следующий день Эйприл отругала Аманду: она что, совсем обнаглела? Ребенок всю ночь ревет, они с Тиффани его успокаивают, а мать тем временем шляется непонятно где! Аманда выдумывала какие-то нелепые оправдания: мол, она вернулась в город раньше, но не хотела их будить, а потому заснула в комнате у Эйприл. Что такого?

Нет, Аманда, конечно, была та еще чудачка. Ну сколько можно проверять этот мир на прочность? Гуляя по супермаркету, Аманда запросто могла взять понравившийся товар, засунуть его в коляску Гэвина и уйти, не заплатив. Ее по меньшей мере один раз ловили в «Нордстроме» и даже выносили ей предупреждение, после чего охранник запретил ей там появляться. Вроде пустяковое дело – подростки постоянно что-то тащат, – но только Аманда уже была отнюдь не подростком. Подруги учились в вузе – и их «шалости» все чаще оборачивались против них. Тиффани и Эйприл настолько часто пропускали занятия, что встал вопрос об их отчислении; в итоге Тиффани перевелась в другой институт. Посидеть на лужайке в выпускной так и не удалось. Сама Аманда едва наскребла достаточно часов и зачетов для диплома. Да, она справилась с участью матери-одиночки, пережила разлуку с друзьями и необходимостью справляться со всем самой – однако дальнейшие события, как станет ясно позднее, коренным образом изменили ее сознание.

После убийства Элдона Эйприл месяцами размышляла об этих изменениях: неужели именно тогда в Аманде что-то сломалось? Или, наоборот, проснулось? Что, если ипостась «злой матери», ожидая своего часа, то и дело проявляла себя – но Эйприл упрямо этого не замечала? Эйприл ни разу не видела, чтобы Аманда была строга к Гэвину или другим своим детям. Она до сих пор видела в подруге ту девушку, которую встретила еще в 1998 году, когда им обеим был двадцать один год: роскошную, беззаботную, доверчивую. Эйприл до сих пор будто жила теми днями, когда они с Тиффани и Амандой по очереди носили Гэвина по территории Орегонской сельской ярмарки – у всех у них сандалии на платформе, на Аманде – вязаный крючком бюстгальтер-бикини…

В 1997 году Джейсону Смиту было двадцать два. Он заканчивал курс лечения, уже третий со времеени его шестнадцатилетия, и ждал, допустят ли его к программе по борьбе с зависимостью в службе «Нугенс Ранч», расположенной в городе Уасилла (штат Аляска). Уголовное прошлое Джейсона с 1994 по 1996 год включало в себя задержания за хранение наркотиков, нарушение условий освобождения и кражу первой и второй степени. Согласно юридической классификации он относился к преступникам третьего класса. Кражу Джейсон совершил в 1994 году, когда ему было девятнадцать. Он ограбил собственную мать и отчима, Кристин и Ричарда Дункан, пока те были в отъезде. Помимо всего прочего, Джейсон украл у матери украшения; некоторые из них он сдал в ломбард, чтобы купить марихуану. Кристин сама позвонила в полицию, чтобы заявить о краже.

В обращении к суду она написала: «Джейсон сознательно выбрал воровство из-за своего пристрастия к наркотикам. Мне в буквальном смысле стало дурно от того, как он злоупотребил моим доверием». Даже если Дункан и знала, какие наркотики употреблял ее сын, она не стала ничего уточнять, лишь передав через адвоката Джейсона следующее: на этот раз ее сына заклинило из-за того, что он решил «изредка покуривать марихуану». Тем не менее Кристин Дункан попросила суд не приговаривать Джейсона к заключению. Он так и не окончил старшей школы и работал помощником менеджера в итальянском ресторане; тем не менее мать заявила, что он «обязательно получит высшее образование» и «на самом деле является одаренной личностью с большим потенциалом».

Джейсону назначили испытательный срок, при условии, что он не бросит работу, не станет нарушать закон и будет отчитываться о лечении от наркозависимости. Он провалил испытательный срок, и в августе 1994 года началась череда арестов, условных освобождений и новых нарушений.

Где-то в середине учебного года Аманда снова забеременела. На этот раз она была уже помолвлена с отцом ребенка – Шейном Куком. Девушки пару раз покупали у него травку. Он был милым парнем, старше их на несколько лет. Эйприл не была близко знакома с Шейном, однако ей казалось, что он страдает от депрессии. Когда Аманда была на четвертом-пятом месяце, он уехал в лес и выпил целую бутылку конского транквилизатора. По крайней мере, Эйприл сказали именно так. Тиффани сообщила, что на самом деле Шейн отравился угарным газом, присоединив шланг к выхлопной трубе автомобиля, а другой конец просунув в приоткрытое окно; достаточно было завести мотор, чтобы газ сначала отравил, а затем и убил его.

Эйприл встретилась с Амандой вскоре после того, как нашли тело Шейна. Она думала, что увидит подругу сломленной. Но ошиблась. Аманда относилась к произошедшему так, словно «ничего уже не изменить – остается только разбираться с последствиями».

Как только труп Шейна обнаружили, Аманда со всем и разобралась – отправив за матерью. Кэти Стотт подъехала к придорожной газовой заправке, чтобы перезвонить Аманде. Та сообщила, что Шейн совершил самоубийство; он умер в машине, перед этим написав о том, какая Аманда замечательная и что он решил покончить с собой совсем не из-за нее. Джеки Дрейлинг в эту минуту сидела в том же автомобиле, что и Кэти Стотт; по ее словам, Аманда в тот день звучала так, будто опустошена. Причем еще недавно, незадолго до смерти Шейна, она сказала Джеки вот что: да, он мне не безразличен и определенно любит меня, но у него совсем нет денег. Джеки расценила ее слова как намек: с моей-то внешностью я достойна мужчины, способного меня обеспечивать. Джеки не нравилось, в каком направлении движется ее внучка; еще в старшей школе она была сообразительной и целеустремленной, с удовольствием посещала церковь и добровольно работала в горячей линии для беременных. Тем не менее Аманда всегда выпрашивала то, что ее семья не могла себе позволить. Однажды Джеки возила Аманду на площадь Пионир-Кортхаус, чтобы показать магазины для богатых. Аманду, которая в то время была еще подростком, тут же потянуло к сияющим прилавкам с косметикой; достаточно было протянуть руку – и продавец тут же сбрызгивала запястье духами «Опиум» от «Ив Сен-Лоран» или «Этернити» от «Кельвина Кляйна»; желтовато-розовые тени для век в сочетании с черной подводкой могли одновременно и подчеркнуть ее взгляд, и сделать его загадочным.

Аманда родила ребенка 2 ноября 1999 года. И отдала его в семью на усыновление. Она звала подруг навестить ее в больнице. Те так и не пришли. Когда Аманда начала встречаться с Джейсоном, они видели ее все реже и реже. Новый роман начался как нельзя вовремя; Джейсон возник в жизни Аманды сразу после самоубийства Шейна, а может, и чуть раньше, совсем как доблестный рыцарь в сияющих доспехах. Эйприл казалось, что Джейсон, с его «я всегда буду рядом, всегда поддержу; бедняжка», был настоящим благословением для Аманды, посланным самим Господом. Но откуда этот парень вообще взялся?

И, кстати, откуда он берет деньги? Почему он ездит на «Ауди», одевается словно сын самого Томми Багама, все время хвастает своим снаряжением – но кажется, будто при этом нигде не работает?

На самом деле у него была «работа». Джейсон продавал травку; по крайней мере, им. Он с Амандой ездил в Юджин и возвращался оттуда с уймой товара. Раньше девушкам доводилось видеть не больше пакетика, а потому такое количество потрясало их воображение. Может быть, именно так Джейсон и зарабатывал на то, чтобы водить Аманду по магазинам. Сразу после рождения ребенка Аманда начала носить одежду из «Нордстрома». За покупки платил Джейсон. Аманда рассказывала Эйприл и Тиффани о том, как Джейсон звонил портлендским ювелирам из «Карл Грив» и просил не закрываться до самой ночи, иначе они с Амандой не успеют к ним зайти. Хвалилась новым бриллиантовым браслетом, новым бриллиантовым кулоном. Будучи ветреной, Аманда порой теряла эти украшения или забывала, куда их положила; она понятия не имела, почему так происходит, но это было неважно: вместо потерянных украшений она обязательно получит новые. Аманда откровенно наслаждалась тем, что наконец-то добилась своего: нашла парня, который готов покупать ей дорогие подарки. Однако Эйприл с каждым днем испытывала все больше неприязни к Джейсону. Она ни разу не видела, чтобы он был ласков с Амандой. Джейсон мастерски притворялся взрослым и ответственным, но не умел прикидываться милым.

А потом был ужин в «Кувроне». Девушки только-только выпустились и едва сводили концы с концами, но близился чей-то день рождения, и Джейсон настоял на том, чтобы они все вместе отправились это отпраздновать. Он выбрал самое дорогое заведение в Портленде; каждое блюдо тянуло долларов на семьдесят пять. Тиффани, ее молодой человек, Эйприл и ее будущий жених непрестанно переглядывались за столом; в этом заведении было совершенно невозможно сэкономить, и Эйприл ужасала одна мысль о том, что их рассчитают по меньшей мере на 1800 долларов. Но едва мужчины потянулись к кошелькам, как Джейсон заявил, что все оплатит сам. Вряд ли он решил заставить их чувствовать себя некомфортно. Если да, то его замысел сработал на все сто. Праздничный ужин теперь ощущался западней. Парень Тиффани потом прямо сказал ей, что Джейсон – та еще задница и что Аманда ему нужна, только чтобы хвастаться: смотрите, какой трофей я отхватил; смотрите, что купил на свои деньжищи. Эйприл решила, что Джейсон с Амандой ведут себя совсем как Том и Дейзи Бьюкенен из «Великого Гэтсби», как дети знаменитостей, которых не обучили скромности.

Джейсону исполнилось двадцать четыре как раз в тот год, когда он познакомился с Амандой; именно тогда он получил доступ к сбережениям родителей его матери. В юридических и иных документах не указана конкретная сумма, которую Джейсон унаследовал в период с 1999 по 2000 год – вероятно, она составляла примерно 240 000 долларов. Есть данные лишь о том, что было доступно Джейсону в октябре 2000 года, когда ему исполнилось двадцать пять. В этом месяце Кристин Дункан направилась в суд, чтобы добиться постановления, согласно которому под надзором ее мужа оказались бы оставшиеся у Джейсона источники дохода – а именно: 800 акций компании «Сискоу» (стоимостью 39 850 долларов США), 800 акций производителя «Интел» (29 700 долларов), 1000 акций компании «Куалкомм» (64 375 долларов), 444 акции компании «Глобалстар» (2886 долларов) и 7626 долларов в денежных фондах; итоговая сумма составляла 144 437 долларов США. У Джейсона были и другие накопления и имущество, включая деньги на банковском счете (29,15 доллара), автомобиль «Ауди» 1994 года выпуска (8000 долларов), раму велосипеда «Мерлин» (6000 долларов), камеру «Никон» (1050 долларов) и разнообразное личное имущество – палатку, куртку от «Аберкромби и Фитч», 52 CD-диска, а также пару туфель от «Доктор Мартенс», – оцениваемое вместе в 2081 доллар. Таким образом, итоговая сумма представляла собой 167 597,15 доллара США.

Вот часть прошения суду, составленного матерью Джейсона:

Ответчик [Джейсон] страдает от алкогольной и наркотической зависимости (причем от последней – с пятнадцатилетнего возраста). Таким образом, ответчик неспособен осуществлять контроль над источниками финансов, то есть финансово недееспособен. Ответчик систематически не оплачивает счета… Ответчик стал жертвой абьюзивных отношений с «девушкой», которые привели к финансовой эксплуатации с ее стороны, продолжающейся по сей день. «Девушка» непрестанно шантажирует ответчика, вымогая крупные суммы денег, включая 8100 долларов, которые ответчик передал ей в августе 2000 года. Мать «девушки» сообщила истцу [Дункан], что слышала, как ее дочь шантажирует ответчика по телефону. Вдобавок к этому в сентябре 2000 года ответчик и «девушка» потратили более 5000 долларов в магазине «Нордстром». Ответчик тратил более 25 000 долларов в каждом из последних трех месяцев. Ответчик восприимчив к финансовой эксплуатации из-за своей алкогольной и наркотической зависимости.

И если друзья видели Аманду деятельной – в том, как она искала помощи от государства, чтобы прокормить Гэвина, как справилась с самоубийством Шейна и необходимостью отдать новорожденного ребенка в другую семью, – то Кристин Дункан считала ее не иначе как вымогательницей. Она повсюду искала виноватых. В своем обращении к суду, написанном после кражи драгоценностей в 1994 году, Дункан отсылалась к своему разводу с отцом Джейсона (который произошел, когда Джейсону было девять лет): «… со временем он все больше злился на отца, поскольку тот [отец] уделял ему слишком мало внимания». В восьмом классе у Джейсона появился друг – «чернокожий юноша, Джон, которого отправили в Юджин к бабушке и дедушке, чтобы отвадить от уличных банд Лос-Анджелеса… Лишь позднее я узнала, что Джон познакомил Джейсона с марихуаной, а компания, в которую он привел Джейсона, на самом деле состояла из наркоманов».

Другими словами, Джейсон слишком легко поддавался чужому влиянию. Его запросто могли сбить с пути; но были и люди, которые обвиняли его самого – в его зависимости и во всем, чем она чревата. Ко второй группе теперь принадлежала и Аманда, которую не удостоили ни именем, ни прямыми отсылками, непрестанно упоминая ее в документах как «девушку». Получалось, именно давление Аманды привело к тому, что Джейсон вернулся к пагубным привычкам.

А ведь могло быть и так, что они давили друг на друга в равной мере. За время с мая 2000-го по май 2001 года полиции по меньшей мере трижды приходилось разнимать Джейсона и Аманду. 21 мая Джейсона арестовали по обвинению в нападении четвертой степени (запугивание и препятствование вызову Службы спасения), поскольку Аманда заявила полиции, что он «удерживал ее руки, чтобы она не ушла». 14 июня Джейсон заявил, что Аманда сама проткнула переднюю правую шину на собственном автомобиле. Далее в отчете полиции указано, что Джейсон пытался добиться ограничения прав Аманды. 6 июля Джейсон снова позвонил в полицию и сообщил, что «его бывшая девушка отказывается покидать» его квартиру. Он сказал полицейским, что Аманда несколько раз «проявляла жестокость», и показал след укуса на левой стороне своего торса, а также два больших синяка на плече. Аманда назвала полиции одну из причин, по которой произошла драка: Джейсон «в прошлом причинил ей душевную боль». Той ночью Аманду задержали по обвинению в домашнем насилии четвертой степени. Через восемнадцать дней ее арестовали за кражу в пригородном торговом центре.

В отчете Департамента социального обеспечения от 2000 года указано, что «Дж. С. душил А.С. на глазах у ребенка. Когда А.С. наконец отпустили, она попыталась позвонить в полицию из автомата, но Дж. С. повесил трубку и забрал у А.С. деньги. А.С. вместе с ребенком скрылась от него в магазине и там позвонила в полицию. Когда прибыли полицейские, то обнаружили, что шины на ее автомобиле проколоты, а Дж. С. ушел пешком… Один из допрошенных свидетелей сообщил, что видел, как Дж. С. прокалывал шины ножом».

В январе 2001 года Аманда позвонила в полицию и сообщила, что Джейсон выбросил ее ключи от автомобиля, вытолкнул ее на улицу и заперся изнутри. Полиция зафиксировала царапины у Аманды на локте, руках и коленях. Полицейские предприняли «многочисленные попытки связаться с мистером Смитом, но он отказался открывать дверь». Полиция не уточнила, были ли иные поводы, кроме слов Аманды, полагать, что Джейсон находится в доме.