Текст книги "Как почти честно выигрывать выборы"

Получить то, что причитается

Никто не сомневается, что раздача подарков повышает лояльность избирателей. Но, как показал пример Мексики, все не так однозначно. Если вы покупаете голоса в день выборов или непосредственно перед ним, то легко наломать дров и потратить средства впустую[196]196
  Интересное обсуждение этого вопроса см.: Simeon Nichter. “Vote Buying or Turnout Buying? Machine Politics and the Secret Ballot”, American Political Science Review 102, no. 1 (2008) 19–31; Susan C. Stokes. “Perverse Accountability: A Formal Model of Machine Politics with Evidence from Argentina”, American Political Science Review 99, no. 3 (2005) 315–25.


[Закрыть]. Первый нюанс, с которым сталкиваются решившие проявить щедрость политики, – это регулярность знаков внимания. Сердце избирателя не завоюешь, раздавая небольшие суммы раз в 4–5 лет. Даже в странах с низким уровнем образования граждане видят, когда к ним относятся пренебрежительно. Зачастую электорат настроен к политикам очень подозрительно[197]197
  Bruce Baker. Escape from Domination in Africa: Political Disengagement and Its Consequences (Trenton, NJ: Africa World Press, 2001): 44–73. Для сравнительных данных по Африке см.: Afrobarometer, http://afrobarometer.org (дата обращения – 11 ноября 2017).


[Закрыть]. Какие бы культы личности ни выстраивали себе президенты, люди в целом не склонны верить в чистоту помыслов политических лидеров, в их способность держать слово[198]198
  Хороший обзор проблем, стоящих перед парламентами, и разочарования избирателей, когда они не решаются, см.: Joel D. Barkan, Robert Mattes, Shaheen Mozaffar and Kimberly Smiddy. “The African Legislatures Project, First Findings”, CSSR Working Paper no. 277; https://open.uct.ac.za/handle/11427/19858 (дата обращения – 11 ноября 2017).


[Закрыть].

Частично этот скептицизм произрастает из того, что кандидаты на каждом шагу нарушают собственные предвыборные обещания, которые так убедительно давали во время кампании. Обещания построить школы, больницы и дороги редко воплощаются в реальность. Та же судьба постигает клятвы прислушиваться к нуждам избирателей. Этот сценарий хорошо иллюстрируют депутаты в системе простого большинства, когда кандидаты соперничают за право представлять конкретный географический район или группу избирателей. Такие кампании объединяет нечто общее: в странах, где партийная структура слаба, а политическая конкуренция не строится вокруг идеологических различий, предвыборная гонка вращается вокруг местной проблематики – порой даже в ущерб общенациональным темам[199]199
  Staffan I. Lindberg. “What Accountability Pressures Do MPs in Africa Face and How Do They Respond? Evidence from Ghana”, Journal of Modern African Studies 48, no. 1, (2010): 117–42.


[Закрыть]. В результате послужной список кандидата и его прошлые заслуги в данном округе начинают играть решающую роль в избрании на пост.

С учетом того что для многих фальшивых демократий в Африке южнее Сахары и в Латинской Америке характерны высокий уровень бедности и скудная социальная инфраструктура, избиратели обычно смотрят, вкладывается ли кандидат в решение насущных проблем местных жителей. Следовательно, мажоритарные выборы превращаются в референдум доверия к текущей власти – хорошо ли она развивает данный регион[200]200
  Cheeseman (2015), Democracy in Africa, 62–5.


[Закрыть]. Политика становится узконаправленной и фокусируется на краткосрочных проектах, а не на стратегических решениях, которые могут быть рациональнее.

Чтобы избиратели ответственно подошли к своей части сделки, политики должны всеми силами не создавать впечатления, что после подсчета голосов они выбросят из головы местные проблемы и укатят в столицу. Напротив, чтобы обеспечить надежную поддержку на местах, кандидаты должны помнить свои корни[201]201
  См.: сайт African Legislatures Project (ALP) at the Center for Democratic Governance and Leadership.


[Закрыть]. Имеет смысл время от времени приезжать на местные мероприятия, посещать похороны, жертвовать социальным организациям или даже оплачивать школьные и больничные расходы. Эти стратегии объединяет то, что лидеры должны оставаться на виду и проявлять активность в своих округах на протяжении всего парламентского срока. В противном случае на следующих выборах скупка голосов может оказаться бесполезной. Умные депутаты понимают это – и тратят много часов и немалые суммы денег на поездки из столицы, где работает парламент страны, в свой регион, который представляют. Им не зазорно потратить выходные на регулярное общение с местными лидерами[202]202
  См.: Barkan et al. (2010), “The African Legislatures Project”.


[Закрыть].

Пренебрежение этими нормами политической этики может дорого обойтись. Если политик победил на выборах, а дальше ведет себя эгоистично, не демонстрируя заботы о своем сообществе избирателей («ест в одиночку», как говорят в Восточной Африке), то по возвращении домой его может ждать ледяной прием[203]203
  Cheeseman (2015) Democracy in Africa, 57–86.


[Закрыть]. Что еще хуже, такая беспечность открывает политика для критики со стороны соперников – пока народный избранник теряет популярность, они могут наращивать базу сторонников. Отсутствие текущего депутата им только на руку – легче доказать, что они стали бы более эффективными и ответственными представителями региона. В конкурентных округах такая опасность исходит от оппозиционных кандидатов. Однако и на предсказуемом политическом поле, где у правящей партии традиционно высокие рейтинги, непопулярный депутат может потерять поддержку партии или проиграть праймериз[204]204
  Nahomi Ichino and Noah L. Nathan. “Do Primaries Improve Electoral Performance? Clientelism and Intra-party Conflict in Ghana”, American Journal of Political Science 57, no. 2 (2013): 428–41.


[Закрыть].

В таком контексте раздача небольших подарков действительно помогает. Вместе с созданием личной связи между кандидатом и избирателем, щедрая и публичная материальная помощь демонстрирует, что кандидат при деньгах и умеет обзаводиться связями, – а как иначе он выполнит все обещания? Тем не менее подкуп избирателей неспособен компенсировать годы пренебрежения. Небольшой сувенир за пару недель до выборов не растопит сердца избирателей по отношению к ленивому и ненадежному кандидату. Фактически эффект подкупа зависит от того, кто его совершает и в каких обстоятельствах[205]205
  Frederic C. Schaffer and Andreas Schedler. “What is Vote Buying? Empirical Evidence” // Schaffer (ed.). Elections for Sale, 17–30; Simeon Nichter. “Conceptualizing Vote Buying”, Electoral Studies 35 (2014): 315–27.


[Закрыть]. Если представитель округа в парламенте пользуется популярностью у местных жителей и сумел создать впечатление, что он действительно посвящает жизнь нуждам сообщества, то футболка, мачете или угощение – как мы видели на примере Ганы – будут восприниматься позитивно. В глазах электората это будет уместный поступок в рамках отношений между населением и лидером, который его представляет[206]206
  Cheeseman, Lynch and Willis (2016), “Ghana Shows a Troubling Willingness to Accept Political Corruption”.


[Закрыть]. При таких условиях скупка голосов может послужить ключом к рабочему контакту между покровителем и зависимыми от него людьми. А это, в свою очередь, обеспечивает политическую поддержку.

По контрасту, если такое же мероприятие проводит лидер, который забросил своих избирателей (либо они воспринимают его навязанным извне чужаком), то можно не рассчитывать на хорошую отдачу. Есть множество примеров кандидатов, которым раздача подарков и денег лишь повредила, поскольку людям казалось, что такой поступок неуместен – показуха и пыль в глаза, а не искренняя забота. По этой причине успешные политики должны осознавать, что в избирательной кампании присутствует моральный компонент. Если одаривать граждан неграмотно, результат будет отрицательным: появятся неудобные вопросы, откуда у кандидата такие богатства и почему, если он имеет такой доступ к ресурсам, он сделал для своего округа так мало в прошедшие годы[207]207
  Nic Cheeseman, Gabrielle Lynch and Justin Willis. “Ghana: The Ebbing Power of Incumbency”, Journal of Democracy 28, no. 2 (2017): 92–104.


[Закрыть]. Перспективные политики, которые упускают из виду этот аспект, рискуют получить двойное разочарование, оставшись с долгами, которые нечем оплачивать. Иными словами, если уж вы собрались скупать голоса, придется хорошо все продумать. В том числе поэтому во многих африканских парламентах примерно половина депутатов теряют свои посты, несмотря на все преимущества нахождения у власти[208]208
  Ichino and Nathan. “Do Primaries Improve Electoral Performance?”.


[Закрыть].

Таким образом, скупка голосов – ни в коем случае не лекарство от пренебрежения своими избирателями. Подарки политиков завоевывают сердца и умы граждан, если они уже заложили основу взаимности, награждая верные им округа улучшением инфраструктуры (дороги, электричество), а также приоритетным доступом к государственным программам. Таким образом, электоральный подкуп демонстрирует наибольшую эффективность, когда встроен в масштабную стратегию укрепления связей с избирателями – с низового уровня до президентского.

Этот вывод хорошо иллюстрируют выборы 2013 года в Малайзии. Во время гонки стало очевидно, что правящая партия столкнулась с серьезным противником, а комментаторы оценивали эту кампанию как самую жаркую в истории страны[209]209
  John Malott. “Malaysia Elections: What Happened and What It Means”, Islamic Monthly, 7 May 2013; http://theislamicmonthly.com/malaysia-elections-what-happened-and-what-it-means (дата обращения – 11 ноября 2017).


[Закрыть]. Партия власти «Народный фронт» («Барисан Насионал», БН) стояла у руля страны с момента основания в 1973 году, будучи двухпартийной коалицией, но в конце 2000-х годов глава партии, премьер-министр Наджиб Разак, понял, что расстановка сил – не в его пользу.

На всеобщих выборах 2008 года БН потеряла свои две трети мест в парламенте и лишилась возможности проводить конституционные поправки. Одной из причин стала растущая пропасть между городом и деревней, а также появление сильной оппозиции в многонациональных городских округах, где у людей был хороший доступ к информации и образованию. Росла критика государственной коррупции, обсуждались нарушения прав человека, фальсификации на выборах и слабая экономическая политика[210]210
  Mong Palatino. “Malaysia’s Election ‘Tsunami’”, Diplomat, 10 May 2013.


[Закрыть].

Желая избавиться от угрозы в лице растущего городского среднего класса, БН разыграла национальную карту и внедрила новые правила, открыто ставящие малайское большинство в привилегированное положение. В результате китайское меньшинство, которое до этого поддерживало БН, перешло в стан оппозиции – Разак назвал это «китайским цунами»[211]211
  Mong Palatino. “Malaysia’s Election ‘Tsunami’”, Diplomat, 10 May 2013.


[Закрыть]. Благодаря этому у Анвара Ибрагима и его партии «Народный блок» («Pakatan Rakyat», PR) появился шанс на победу[212]212
  В коалицию входили Партия народной справедливости, Партия демократического действия и Исламская партия.


[Закрыть]. Острая конкуренция подстегнула обе партии к широкому подкупу избирателей.

Хотя угощение и подкуп по малайзийскому закону запрещены, наблюдатели из социологической службы Merdeka Center for Opinion Research установили, что обе стороны организовывали застолья, распространяли бесплатные проездные билеты, продовольственные наборы и бытовую технику, а также одежду. Как и в Армении и прочих странах, эти практики в целом шли на пользу правящей партии: из зафиксированных 67 эпизодов на нее пришлось 44 и лишь 22 – на оппозицию. Эти аккуратные старания задобрить избирателей шли рука об руку со старой доброй раздачей наличных. Сообщалось, что премьер-министр лично выплачивал 50 малайзийских ринггитов (примерно $11) посетителям партийных собраний, а кроме того, раздавал сертификаты, позволявшие таксистам в столице, Куала-Лумпуре, обновить шины на автомобилях[213]213
  Jeremy Grant. “Malaysia: The Value of Cash Handouts – Vote Buying or an Economic Boost?”, Financial Times: World Blog, 3 May 2013; https://www.ft.com/content/8254152d-c957–3d45–8ec8-ee696c5b6b13?mhq5j=e1 (дата обращения – 10 июля 2017).


[Закрыть].

Меры, предпринятые БН за предыдущие пять лет, укрепили эффективность скупки голосов в части районов, однако ослабили этот механизм в других округах. Свои обещания покровительства и материальной поддержки для малайского большинства Разак за время своего правления подкрепил законодательными преференциями, а также тем фактом, что финансовое поощрение его сторонников, по сути, никогда не прекращалось[214]214
  Bridget Welsh. “Malaysia’s Elections: A Step Backward”, Journal of Democracy 24, no. 4 (2013): 136–50.


[Закрыть]. Лишь за прошлые пять лет его администрация потратила 57,7 млрд малайзийских ринггитов (около $13,6 млрд) на «стимуляцию голосования», включая рисовые субсидии для Оранг-асли (коллективное обозначение 18 коренных племен), оплату проезда для учащихся и повышение зарплат бюджетникам[215]215
  Bridget Welsh. “Buying Support: Najib’s ‘Commercialisation’ of GE13”, Malaysiakini, 23 April 2013.


[Закрыть]. На фоне такой поддержки малайского большинства китайские общины, уже пострадавшие от законодательной дискриминации, едва ли изменили бы отношение к власти после торопливой раздачи сувениров в последнюю минуту.

Частично из-за этого результат выборов получился смешанным[216]216
  Welsh (2013), “Malaysia’s Elections: A Step Backward”, 136–50.


[Закрыть]. В то время как финансовые стимулы позволили БН остаться у власти, получив 133 места в парламенте против 89 мест PR, правящая партия впервые столкнулась с таким народным неодобрением. Парламентское большинство ей удалось сохранить благодаря двум стратегиям, описанным в этой книге: многократному голосованию (глава 5) и перекройке избирательных округов (глава 1). Например, в Восточной Малайзии проживает пятая часть населения страны, но она имеет в парламенте четверть всех представителей. Она и сыграла ключевую роль в удержании БН у власти[217]217
  Welsh (2013), “Malaysia’s Elections: A Step Backward”, 136–50.


[Закрыть]. То, что Разак полагался на широкий спектр стратегий, напоминает нам о потенциальных ограничениях такого инструмента, как подкуп избирателей, а также о том факте, что руководитель страны не кладет все яйца в одну корзину.

Обеспечение сделки

Вторая проблема для политических лидеров, стремящихся получить хорошую прибыль на свои инвестиции, – сложность отслеживания того, как проголосовал конкретный избиратель[218]218
  Nichter (2008). “Vote Buying or Turnout Buying?”.


[Закрыть]. Там, где соблюдается тайна голосования, никто, кроме самого гражданина, никогда не узнает, кого он поддержал. Выполнил ли он свою часть сделки? Более того, когда людям прекрасно известно, что политики не могут проконтролировать их волеизъявление, «предателям» все сходит с рук, и избиратели перестают чувствовать обязанность отвечать кандидату взаимностью. Тайное голосование означает, что человек спокойно может взять подарок у каждого кандидата, а потом проголосовать за того, кого сам считает достойным[219]219
  Valeria Brusco, Marcelo Nazareno and Susan Carol Stokes. “Vote Buying in Argentina”, Latin American Research Review 39, no. 2 (2004): 66–88; Miguel R. Rueda. “Buying Votes with Imperfect Local Knowledge and a Secret Ballot”, Journal of Theoretical Politics 27, no. 3 (2015): 428–56.; Samuel Kwadwo Boaten Asante and W. W. Asombang. “An Independent Namibia? The Future Facing SWAPO”, Third World Quarterly 11, no. 3 (1989): 1–19.


[Закрыть]. Следовательно, на первый план выходит контроль за соблюдением условий сделки.

Оппозиционные партии тоже в курсе этой дилеммы. Осознавая, что искоренить подкуп избирателей маловероятно (слишком уж он врос в политическую культуру), оппоненты не отговаривают людей от материальной помощи. Целый ряд оппозиционных лидеров по всему миру предлагает избирателям брать подарки, но голосовать по совести. Один из ранних примеров такой стратегии на Африканском континенте мы видим в Намибии – в 1989 году там проходили выборы в учредительное собрание по вопросу независимости страны. Это голосование во многих отношениях знаменовало наступление новой эры многопартийности в Африке. Оно подвело черту под долгим доминированием ЮАР с ее политикой апартеида. Много лет страну пыталась освободить Народная организация Юго-Западной Африки (SWAPO). В 1988 году начала формально действовать декларация независимости Намибии, однако полноценно воплотилась в жизнь она лишь 21 марта 1990 года. Во время предвыборной гонки SWAPO считалась явным фаворитом[220]220
  Samuel Kwadwo Boaten Asante and W. W. Asombang (1989). “An Independent Namibia? The Future Facing SWAPO”, 1–19.


[Закрыть]. Правительство ЮАР, чтобы отнять у SWAPO больше голосов, влило деньги в кампании как минимум семи других партий. Если верить Пику Бота, тогдашнему министру иностранных дел ЮАР, правительство его страны выделило больше 20 млн фунтов прочим партиям, потому что, несмотря на публичную поддержку независимости Намибии, по-прежнему «воевало со SWAPO»[221]221
  John Hatchard and Peter Slinn. “Namibia: The Constitutional Path to Freedom”, Commonwealth Law Bulletin 17, no. 2 (1991): 644–65.


[Закрыть].

Самой живучей из тех партий оказался Демократический альянс Турнхалле (DTA), который сложился из 11 партий в 1977 году, в ходе неудачных переговоров с южноафриканским правительством по вопросу будущего Намибии. DTA были готовы сотрудничать с правительством ЮАР на переговорах, из которых SWAPO была исключена и которые шли по сценарию, не затрагивавшему основы системы апартеида. Этот факт подорвал репутацию партии как внутри страны, так и за границей. В свою очередь, из-за этого ей было трудно мобилизовать сторонников – идеология, стратегия и послужной список говорили против нее[222]222
  Henning Melber. Reexamining Liberation in Namibia: Political Culture Since Independence (Uppsala: Nordic Africa Institute, 2003).


[Закрыть]. В результате избирательная кампания DTA в 1989 году сконцентрировалась на электорате европейского происхождения, а также на цветных намибийцах, которые составляли ядро членов партии со дня ее основания. Параллельно с этим они развернули риторику против SWAPO и принялись подкупать избирателей, чтобы расширить поддержку среди чернокожего большинства. Тем, кто посещал митинги DTA, на регулярной основе раздавали небольшие суммы денег, еду и другие подарки[223]223
  Gretchen Bauer. “Namibia in the First Decade of Independence: How Democratic?”, Journal of Southern African Studies 27, no. 1 (2001): 33–55.


[Закрыть].

Зная, что закрома SWAPO гораздо скромнее, ее глава Сэм Нуйома не стал состязаться с DTA в щедрости. Вместо этого он призвал своих сторонников принимать любые дары, которые им предлагают, но сохранять холодную голову. Один из лидеров SWAPO произнес фразу, ставшую знаменитой: «Ешь со стола DTA, а голосуй за SWAPO»[224]224
  Авторы выражают благодарность Иэну Куперу за то, что обратил на это внимание.


[Закрыть]. Эта установка оказалась чрезвычайно действенной. На фоне широко распространенного скептицизма по отношению к DTA эта стратегия принесла партии Нуйомы внушительную победу – 57 % голосов. SWAPO получила парламентское большинство и сильное преимущество над доминировавшей ранее DTA, за которую проголосовали лишь 29 %. В дальнейшем отрыв SWAPO увеличился на президентских выборах 1994 года, когда Нуйома получил 75 % голосов[225]225
  Joshua Bernard Forrest. “A Promising Start: The Inauguration and Consolidation of Democracy in Namibia”, World Policy Journal 9, no. 4 (1992): 739–53.


[Закрыть].

В последующие годы удачной находкой еще не раз пользовались оппозиционеры во время различных избирательных кампаний, снова и снова доказывая, что подкуп избирателей – не панацея. Один из ярких эпизодов случился в Замбии на всеобщих выборах 2011 года. В той гонке оппозиционному «Патриотическому фронту» (ПФ) удалось аккумулировать большую народную поддержку, но у правящей партии было явно больше ресурсов для подкупа избирателей. Вдобавок к манипулированию государственными механизмами в свою пользу партия власти с неуместным названием «Движение за многопартийную демократию» (MMD) не стеснялась таких незаконных мер, как трата государственного бюджета на оплату своих постеров и, разумеется, скупка голосов[226]226
  Kate Baldwin. “Why Vote with the Chief? Political Connections and Public Goods Provision in Zambia”, American Journal of Political Science 57, no. 4 (2013): 794–809.


[Закрыть].

Поскольку о финансовой конкуренции не было и речи, руководители ПФ убеждали избирателей, что их не должны смущать ни подарки, ни угрозы наказания. Заместитель главы ПФ Гай Скотт решил напомнить сторонникам, что голосование тайное: они могут спокойно усидеть на двух стульях, и им ничего не будет. Белый замбиец британского происхождения, Скотт не смог вспомнить все нужные слова на бемба – языке большинства своих слушателей – и скомбинировал его с английским. Он воззвал к толпе: «Don’t kubeba» («Не говорите им»)[227]227
  Edward Goldring and Michael Wahman. “Democracy in Reverse: The 2016 General Election in Zambia”, Africa Spectrum 51, no. 3 (2015): 107–21.


[Закрыть]. Собравшиеся мгновенно поняли, что он имеет в виду: притворяемся, что поддерживаем правящую партию, а сами голосуем за оппозицию. Фраза тут же прижилась и стала одним из лозунгов партии. Ее писали на стенах и печатали на футболках. Вкупе с популистской риторикой лидера ПФ Майкла Сата принцип «Не говорите им» привел к победе над MMD. Это был один из двух случаев, когда трансфер власти в Замбии произошел на избирательных участках[228]228
  Dan Paget. “Zambia: Dominance Won and Lost” // Renske Doorenspleet and Laurens Nijzink (eds). Party Systems and Democracy in Africa (Basingstoke: Palgrave, 2014): 148–67.


[Закрыть].

Огромный народный резонанс лозунга «Не говорите им» является прекрасной демонстрацией того, как оппозиционные партии могут использовать тайну голосования, чтобы заблокировать инструмент скупки голосов и расшатать опоры правящей партии. Но, учитывая потенциал оппозиции в использовании этих стратегий, президенты могут решить, что тайное голосование им невыгодно, если они собрались подкупать избирателей. В результате многие из них захотели создать новые техники, чтобы понять, как проголосовал конкретный избиратель.

Для достижения этого существуют три стратегии. Первая – убедить избирателей, что бюллетени на самом деле проверяются. Этого можно добиться, распространяя слухи, ставя у кабинок для голосования охранников или сотрудников местной администрации, а также убрав перегородки, которые позволяют гражданину поставить отметку подальше от посторонних глаз. Такие приемы особенно хороши в странах, где большинство голосований происходит на открытом воздухе. Во многих африканских провинциях, например, проблемы с электроэнергией и отсутствие достаточно больших помещений не оставляют иного выбора – избирательные участки там исторически разворачивают под открытым небом. В таких условиях избирателю зачастую приходится бросать бюллетень у всех на виду в неглубокое ведерко, под взглядами следующих в очереди и правоохранителей. Такая практика не ограничивается фальшивыми демократиями: исследование в Гане выяснило, что существенная часть граждан переживает о сохранении тайны голоса. То есть под угрозой оказывается фундаментальный принцип электоральной демократии[229]229
  Karen E. Ferree and James D. Long. “Gifts, Threats, and Perceptions of Ballot Secrecy in African Elections”, African Affairs 115, no. 461 (2016): 621–45.


[Закрыть].

Вторая – фиксировать коллективное поведение сообщества местных жителей. Правительству может быть затруднительно отследить происхождение каждого голоса, зато оно может посмотреть на показатели явки и результат, полученный на данном участке, чтобы оценить отдачу от района в целом. Скажем, правящая партия знает, что подавляющее большинство людей, которые голосуют на конкретном участке, побывали на митингах, общались с активистами на дому и получали «знаки внимания». В таком случае низкая явка и обескураживающий результат текущей власти становятся очевидным доказательством политического предательства. Хотя правительство и не может вычислить перебежчиков поименно, оно в силах наложить коллективные санкции – сокращение местного бюджета или перераспределение долгожданной продовольственной помощи в пользу других районов, продемонстрировавших больше лояльности[230]230
  Michael Bratton and Eldred Masunungure. “Popular Reactions to State Repression: Operation Murambatsvina in Zimbabwe”, African Affairs 106, no. 422 (2006): 21–45.


[Закрыть]. В свою очередь, местные сообщества понимают эту взаимосвязь и создают внутреннее давление на вольнодумцев, чтобы выдать удовлетворительный результат и защитить свои материальные интересы[231]231
  Tavishi Bhasin and Jennifer Gandhi. “Timing and Targeting of State Repression in Authoritarian Elections”, Electoral Studies 32, no. 4 (2013): 620–31.


[Закрыть]. В результате соседи, которые игнорируют выборы (это легко проверяется по отсутствию чернильного пятна на пальце), а также те, кто подозрительно хорошо отзывается об оппозиции, рискуют столкнуться с осуждением, враждебностью, а порой и с физическим насилием. В этом смысле местные влиятельные фигуры могут превратиться в подельников текущей власти, помогающих ей выбить нужный результат[232]232
  Norma Kriger. “ZANU (PF) Strategies in General Elections, 1980–2000: Discourse and Coercion”, African Affairs 104, no. 414 (2005): 1–34, 16.


[Закрыть].

Есть и третья стратегия – потребовать от избирателей публично продемонстрировать соблюдение договоренности, например, предоставив визуальные доказательства. С распространением смартфонов от граждан стало возможно требовать, чтобы они снимали свои бюллетени на телефон. Однако в большинстве стран фотографировать на избирательном участке все же запрещено. Можно поступить иначе: попросить избирателей вслух объявить, за кого они голосуют, прямо в момент проставления галочки. Иными словами, людей инструктируют, что нужно громко произнести имя кандидата или партии, которым они отдают голос, во время самого голосования. Конечно, эта тактика имеет свои изъяны, ведь гражданин может объявить одно, а сделать другое. Но и тут есть лазейка: электоральную систему можно вывернуть таким образом, чтобы партийные активисты точно знали, говорит ли избиратель правду.

В большинстве стран мира избирательное законодательство позволяет обращаться за помощью к сотрудникам избирательной комиссии, а в некоторых случаях – и к представителям партии, и другому персоналу, присутствующему на участке. Эта мера задумывалась для неграмотных, слабовидящих или избирателей, имеющих инвалидность, поскольку они не всегда могут проголосовать без посторонней поддержки. Правилом ожидаемо стали злоупотреблять многие правящие партии, чтобы держать электорат под контролем: фактически акт голосования из письменного превратился в устный.

В Кении и Зимбабве, к примеру, избиратели без внешних признаков слепоты, неграмотности или инвалидности регулярно обращались за помощью, а затем громко сообщали, за кого хотели бы проголосовать. После этого сотрудник от лица избирателя ставил отметку, основываясь на его устном волеизъявлении. Громкое объявление своего решения, по сути, перечеркивает тайну голосования. Представители кандидата, присутствующие на участке либо стоящие в непосредственной близости, фиксируют всю информацию и проверяют, сдержал ли избиратель свое слово[233]233
  Roger Southall. “How and Why ZANU – PF Won the 2013 Zimbabwe Elections”, Strategic Review for Southern Africa 35, no. 2 (2013): 135–51.


[Закрыть]. Таким образом, становится вероятным сценарий оплаты голосов по факту – только если избиратель выполнил свою часть сделки.

С таким же успехом применяются и альтернативные стратегии в других регионах. В той же Малайзии БН стремилась повысить рентабельность своих «инвестиций», тщательно записывая всех получателей подарков. Согласно Transparency International[234]234
  Неправительственная международная организация. Исследует уровень коррупции по всему миру и борется с ней. – Прим. ред.


[Закрыть], люди, принявшие от БН материальную помощь в размере 500 малайзийских ринггитов, были вынуждены оставить личные данные и лишь потом забрать деньги в одном из офисов альянса. В свою очередь, тот факт, что правящая партия вела списки одаряемых, породил в народе страхи, что чиновники выследят тех, кто взял деньги, но проголосовал за другого. Хотя тайна голосования не оставляла такой технической возможности, многие всерьез поверили, что у правительства есть возможность отследить каждый бюллетень. Эти опасения стали существенным фактором, поскольку «множество людей опирается на слухи»[235]235
  “Parties Warned Against Vote-Buying Ahead of Poll”, ABC News, 18 April 2013; http://www.abc.net.au/news/2013–04–18/anwatchdog-warns-malaysian-parties-against-vote-buying/4638204 (дата обращения – 19 декабря 2017).


[Закрыть].

Через такие механизмы партии могут эффективнее отслеживать поведение избирателей и принуждать к подчинению, чтобы не растрачивать предвыборный фонд впустую. В этом отношении трудности, связанные с тайной голосования, побуждают авторитарных лидеров изобретать все более затейливые механизмы махинаций и репрессий, чтобы удержать власть и убедиться, что избиратели не отлынивают от своего обязательства, – к этой теме мы еще вернемся в главах 3 и 5.