Текст книги "Под Знаком Исцеления"

На Бидж рассказ грифона не произвел особого впечатления. Она видела немало исторических фильмов, воспроизводящих сражения древности: фаланги людей в сандалиях и чем-то, напоминающем юбки в складку, размахивающих короткими мечами и бросающих копья.

– Они были довольно примитивны, – сказала она.

– Ты не можешь себе представить, что делает с войском соответствующая подготовка.

– Она делает солдат организованной силой. Разве это составляет такую уж большую разницу? Кружка подвинулся ближе.

– Они построили лагерь. Они сооружали загоны, а потом окружали и сгоняли туда представителей всех видов, которых встречали на Перекрестке.

– Цивилизация, – сказал грифон сухо, – заключается в основном в нахождении, опознании и уничтожении сорняков, вредителей и противников. – Но ведь они проиграли.

– Ничего подобного. – Кружка покачал головой, сочувствуя ее неспособности увидеть истину. – Они победили. Перекресток пал, milites завоевали его.

Стефан, Мелина и Бидж посмотрели друг на друга, ничего не понимая.

– К тому времени, когда они завоевали Перекресток, – сказал Кружка, – здесь не осталось никого, кроме них самих. И однажды они выступили в поход по дороге, которая, как они считали, была им известна, – и ушли навсегда. Никто не знает, куда они ушли.

– Я всегда считала, – пробормотала Бидж, – что без традиции письменности история может быть достоверна только до тех пор, пока жив последний свидетель событий.

Кружка и грифон молча посмотрели на нее.

– Да и в этом случае достоверность не гарантирована, – добавила Бидж, чувствуя себя неловко. – Каков возраст Перекрестка?

– Геологический? – быстро спросил грифон. – Посмотри на холмы, среди которых ты живешь. Это старые, разрушающиеся горы, моя дорогая, вроде ваших Аппалачей. А вот Скалистые горы и горы в северной части Перекрестка – молодые…

– Я имела в виду исторический возраст. Тема Стефана касается исследований истории.

Стефан, не замечая, какое напряжение царит в зале, прервал наступившую тишину:

– Я слышал рассказы только про milites и не знаю ничего, что было до того. Пожалуйста, скажите, какова более ранняя история Перекрестка?

– Мы не уверены, – покачал головой Кружка. Бидж нахмурилась:

– А Филдса вы спрашивали?

– Кого же еще, как ты думаешь, мог я спросить в первую очередь? – Вопрос Бидж явно задел Кружку.

– И он тоже не знал ничего о более ранних событиях. Кружка закусил губу.

– Touchenote 8Note8
  Touche (фр.) – «туше», фехтовальный термин.


[Закрыть], – пробормотал грифон. Кружка сдался:

– Ну да, он не знал. Самые ранние исторические сведения о Перекрестке, известные кому-либо, заключаются в том, что Перекресток был завоеван римлянами в первом веке новой эры. Потом римлян выманили по Странным Путям, и все начали возвращаться. На это ушли столетия.

– Но прежде чем вернуться, все должны были покинуть Перекресток. Перекресток полностью опустел, не правда ли?

– Да.

– И беглецы тоже устремились по Странным Путям. – Мысли Бидж неслись вскачь. – Поэтому-то в нашем мире появились единороги, грифоны, птицы рок…

– И фавны, – закончил за нее грифон. – И сатиры, и многие другие виды, которым так и не удалось вернуться на Перекресток и которые вымерли. Вероятно, бегство было очень беспорядочным; отдельные индивиды и группы оказались в разных мирах, хотя лучше было бы, если бы в каждый мир попали все представители какого-то одного вида. Наверное, предполагалось, что это будет способствовать выживанию. Если так, то решение было неудачным, фатальным для одних, почти фатальным для других.

– Но кто-то должен был показывать дорогу, или с Книгой Странных Путей, или… Кружка тихо ответил:

– Это только предположение, но мы не думаем, что тогда существовала Книга Странных Путей. Мы думаем, что все знания были в чьей-то голове.

– И этот кто-то погиб.

– Да. – Кружка тряхнул головой. – Может быть. Не следует предполагать, не наведя предварительно справки. Бидж умолкла и задумалась.

– Могу я задать еще вопрос? Кружка улыбнулся ей, довольный, что тема разговора меняется.

– Конечно, юная леди. Я не на все вопросы могу ответить, но постараюсь.

– Спасибо. Однажды кто-то сказал: «Великий бог Пан умер…»

– Где ты слышала это? – Кружка в изумлении вытаращил глаза.

На самом деле Бидж слышала, как Кружка с чувством процитировал эту фразу сатиру по имени Филдс – тому самому, по инициативе которого ветеринары впервые появились на Перекрестке и который заботился обо всех существах, обитающих здесь.

– Кто-то сказал так при мне. Когда эта фраза была произнесена впервые?

Кружка, ничего не ответил. Наконец грифон обратился к нему:

– Рискованно недооценивать эту юную леди. Придется тебе все рассказать:

– Это случилось в первом веке новой эры, – сказал Кружка неохотно. – Дело было в Средиземноморье. Кто-то прокричал эти слова с берега острова, обращаясь к человеку по имени Тамос.

Бидж кивнула:

– И это произошло примерно в то же время, когда milites захватили Перекресток?

– Ну… более или менее. Может быть, немного позднее. Нет никаких доказательств, что эти два события связаны, знаешь ли.

Грифон посмотрел на него с отвращением и отвернулся.

– Узнать все это очень интересно, – вежливо вмешался в разговор Стефан, – но не думаю, что такие знания помогут мне написать реферат.

Кружка вздохнул:

– Ты прав. Спасибо, что вернул нас к неотложным делам. Но разве твоя единственная трудность в том, о чем писать, и в том, как найти материалы?

Стефан замотал головой так, что кудри взметнулись вокруг рожек:

– Ей не нравится и как я излагаю свои мысли. Грифон нетерпеливо постучал когтем по столу.

– Теперь ей это понравится, даже если она не поймет, в чем дело. Повторяй за мной: narratio… Нет, лучше по-английски: вступление, изложение существа дела, приведение доказательств, обсуждение и заключение.

Кружка одобрительно закивал:

– Так учил Аристотель. Стефан, повтори за ним. Стефан с сомнением повторил слова грифона.

– Прекрасно. Это – части классического ораторского выступления. Теперь мы поговорим о том, для чего каждая из них предназначена.

Грифон продолжал поучать; Стефан, высунув от усердия кончик языка, лихорадочно записывал. Бидж некоторое время слушала, потом, радуясь, что ей больше никогда не придется проходить университетский курс английского языка, отошла и стала смотреть, как Хрис готовит очередное блюдо.

Стащив у него несколько маслин и рассеянно жуя их, она задумалась о том, что будет, если Перекресток снова лишится своих обитателей: какова окажется участь здешних видов?

Бидж подавилась косточкой маслины; Мелина подскочила к ней и сильно похлопала по спине. Прокашлявшись, девушка выдохнула:

– Спасибо.

Если Моргана завоюет Перекресток, Бидж тоже, вместе с остальными, придется его покинуть. Прежде чем она попала сюда, девушка медленно, но неотвратимо умирала. До этого момента она не задумывалась о том, как отразится на ее здоровье необходимость расстаться с Перекрестком навсегда.

Наступил вечер, и появились первые посетители. Стефан извинился и отправился наверх, чтобы без помех позаниматься. Бидж не удалось поболтать с Мелиной: девушка-фавн оказалась слишком занята, – так что Бидж, прихлебывая сидр, сидела за столом и высматривала Фиону.

Фиона появилась, широко распахнув дверь, явно рассчитывая произвести впечатление. На ней была уже другая джинсовая мини-юбка, украшенная разноцветными заплатами, черный плащ поверх жилета и сетчатые колготки с люрексом; она старательно делала вид, что все вокруг ей привычно.

Женщина семи футов ростом, с зеленой кожей и корой там, где у человека были бы волосы, протиснулась в дверь мимо Фионы. Та бросила на нее единственный взгляд и скромно посторонилась, поняв, что «Кружки» – не то место, где легко произвести впечатление.

Бидж поспешно поднялась и помахала девушке:

– Я здесь!

Фиона оглядела зал. В одном углу человек с оленьими рогами на голове переговаривался с маленьким смуглым человечком, который подпрыгивал на месте и возбужденно верещал.

– Все завсегдатаи уже на месте, – прокомментировала Фиона. – Вижу, мне здесь понравится.

– Здесь всем нравится, стоит только привыкнуть. – Бидж ногой пододвинула стул для Фионы. – Послушай, я понимаю, что ты девица искушенная, но все же соблюдай осторожность: обычно народ, собирающийся здесь, дружелюбен, но возможны и сюрпризы.

– Меня нелегко удивить, – ответила Фиона, но, глянув в сторону, неразборчиво пискнула.

За соседним столом двое мясоедов уплетали джиро, аккуратно отодвигая на край тарелки когтистыми пальцами помидоры и лук. Один из них, поймав взгляд Фионы, любезно улыбнулся, продемонстрировав полный набор клыков. Опомнившись, он тут же виновато зажал рот руками.

– Сохраняй спокойствие, – прошептала Бидж, а вслух громко произнесла: – Рада видеть тебя снова. Познакомьтесь, – она подтолкнула Фиону вперед, – это Фиона Беннон. Фиона, это Дохнрр…

– Дохнрр.

– Прошу прощения. Дохнрр. Фиона, не колеблясь, протянула руку:

– Рада познакомиться, Дохнрр.

Мясоед расцвел. Бидж почувствовала уважение и немножко ревность – Фиона держалась совершенно свободно, да и имя сумела выговорить лучше, чем это получилось у Бидж.

Мясоед пожелал угостить девушек элем. Бидж запротестовала, говоря, что он с ней уже расплатился, но Дохнрр только покачал головой и протянул Мелине кусочек золотой разделенной на шесть частей монеты. Бидж и Фиона поблагодарили Дохнрра, и тот поспешно вернулся к своей трапезе.

Фиона задумчиво отхлебнула эль.

– Для хищника он удивительно застенчив. Входная дверь скрипнула. Мелина повернулась на звук и изумленно раскрыла рот. Другие повернулись тоже. Через секунду вся таверна глазела, разинув рты.

Бидж посмотрела туда же, куда и все, обещая себе, что не будет выглядеть так же глупо. Только через несколько секунд она осознала, что сидит с отвисшей челюстью и вытаращив глаза.

Человек, вошедший в дверь, снял свое кашемировое пальто и шелковый шарф таким плавным движением, что как будто и вовсе не двигался. Под пальто обнаружился белый смокинг и безупречно отглаженные брюки. Пальто, казалось, само элегантно легло ему на руку, а шарф сложился точно посередине. Человек оглянулся, не выказывая ни малейшего смущения от того, что вся разношерстная компания глазеет на него.

– Где я мог бы повесить это? – произнес он вежливо; в его голосе прозвучал еле заметный испанский акцент.

Мелина, зачарованно глядя на гостя, подбежала к нему и протянула руки за пальто. Человек изумленно посмотрел на нее и неожиданно ослепительно улыбнулся:

– Поверьте, я не хотел глазеть на вас. Вы очаровательны.

Мелина только молча раскрыла рот. Посетитель вручил ей пальто и поклонился, почти коснувшись ее волос: он был очень высок. Смуглый, с гладкими черными волосами, этот сорокалетний мужчина был почти невыносимо красив. – Благодарю, – сказал он, заглянув Мелине в глаза, и Мелина, не смущаясь участвовавшая в сражениях, повидавшая и убийства, и спаривание животных, отвернулась и покраснела.

Бидж пристально смотрела на рубашку нового гостя. Здесь, на Перекрестке, этот человек умудрился появиться в гостинице в ослепительно белой накрахмаленной и отглаженной рубашке, ошарашенно подумала она.

Тут она обнаружила, что гость тоже пристально смотрит на нее. Она поспешно поправила юбку и шаль. Они были ее собственным произведением, и Бидж гордилась ими, но сейчас неожиданно почувствовала себя Золушкой.

Мимо ее стола прошел Хрис, неся исходящее паром блюдо с барашком в вине. Увидев посетителя, он застыл на месте, но тут же расплылся в улыбке.

– Профессор! – Хрис ухитрился протянуть ему руку, другой удерживая тяжелое блюдо. Тот явно был рад его видеть.

– Хрис! – Он крепко пожал протянутую руку. – Как вы поживаете? Очень рад встрече. – Он бросил взгляд вокруг. – Командуете еще одним рестораном, как я погляжу.

Кружка, двинувшийся было вперед, чтобы встретить нового посетителя, застыл на месте. Хрис засмеялся и затряс головой:

– Да нет, профессор. Я здесь просто готовлю. – Он передернул плечами. – Пожалуй, я мог бы посоветовать, что заказать.

– Если вы знакомы с Хрисом, – сказал Кружка, – то должны знать, что он может гораздо больше, чем просто посоветовать. Добрый вечер, молодой человек. Я Кружка.

– Ах. Хозяин. – Гость поклонился и протянул руку: – Эстебан Протера.

– Это профессор Эстебан Протера? – шепотом спросила Фиону Бидж.

– Я думала, ты его знаешь, – также шепотом ответила та. – Ты же выполняешь для него работу.

– Мы только переписывались. Прошлые весну и лето он был в отъезде. Я никогда его не встречала. Кружка подвел посетителя к столу Бидж:

– Доктор Протера, мне кажется, вам следует познакомиться с доктором Бидж Воган. Она ветеринар, и, насколько мне известно, вы переписываетесь.

Трактирщик отступил назад, наслаждаясь изумлением, написанным на лице Бидж: она никогда не говорила Кружке о той работе, которую выполняла для профессора.

Протера низко поклонился Бидж, потом пожал ее руку:

– Я очень признателен вам за то, что вы сочли возможным пожертвовать своим временем ради удовлетворения моих научных интересов. – Рада помочь. – Бидж, несмотря на все старания Протеры, чувствовала себя неотесанной и неуклюжей: весь ее опыт общения с противоположным полом сводился к свиданиям с влюбленными и не слишком светскими молодыми людьми из Виргинии, ни у кого из которых и в помине не было смокинга. – Это меня совсем не затрудняет.

– На самом деле, конечно, затрудняет, и я тем более вам благодарен. – Он наклонился вперед и заговорщицки прошептал: – Как зовут эту молодую женщину-фавна?

– Мелина.

Когда Бидж произнесла ее имя, уши Мелины встали торчком, и она подбежала к их столу, не обращая внимания на призывы других посетителей.

– Что ты хотел бы? – с придыханием спросила она Протеру, как будто ее имя произнес он, а не Бидж.

Он показал на блюда на столах таким жестом, как будто они были приготовлены для пира:

– Все это выглядит так чудесно. Ты помогала все это готовить?

Мелина радостно закивала.

– Спасибо тебе за замечательное угощение. Но боюсь, что я не очень аккуратен за едой; нельзя ли было бы получить салфетки?

Мелина моргнула, попыталась что-то сказать, потом повернулась и кинулась прочь. Через секунду она вернулась с белыми льняными салфетками, чуть не опрокинув в спешке соседний стол.

Протера, взяв их у нее, поклонился так низко, как будто Мелина вручила ему корону, и протянул одну салфетку Бидж жестом придворного, подносящего королеве цветок.

Бидж расстелила ее на коленях, упрекая себя за то, что не догадалась попросить салфетки сама.

Хрис лично принес им кружки с элем. Протера попробовал напиток, облизнул губы, поблагодарил Хриса и чокнулся с Фионой и Бидж.

– А теперь, доктор Воган… – начал он, наклоняясь к девушке.

– Бидж. А это Фиона.

– Как мило! – Его улыбка буквально ослепила Бидж, и к тому же он говорил совершенно искренне. – Теперь позвольте мне рассказать вам, как я планирую использовать ваши наблюдения. Вы совершенно справедливо предположили, что наличие в небе Перекрестка земной Луны чрезвычайно знаменательно. Я написал небольшую статью, – он небрежно взмахнул рукой, – всего лишь очерк проблемы, где предположил, что Перекресток подобен дрейфующему континенту нашей Земли…

– Тектоника реальности. – В голосе Фионы прозвучала зависть: то ли по отношению к исследовательским достижениям Протеры, то ли по отношению к его способности так пренебрежительно говорить о своих трудах.

– Вы тоже читали? Я понял, что Бидж видела эту статью, из ее письма. По крайней мере теперь я рассчитываю точнее определить, как Перекресток, или часть Перекрестка, соотносится с остальной планетой. Положения Солнца и Луны казались самыми очевидными данными…

– Доктор Протера… – Теперь уже Бидж чуть не подпрыгивала на стуле, сгорая от желания поделиться своей мыслью: она долго ее вынашивала.

– Эстебан. – Он снова улыбнулся, и Бидж поразилась тому, до чего же он красив. С трудом собравшись с мыслями, Бидж продолжала:

– Время восхода Солнца и Луны, конечно, важно, но не думали ли вы о том, чтобы проследить гормональные циклы у животных?

Протера элегантно поднял одну бровь и кивком предложил ей продолжать, наполняя одновременно ее кружку.

Бидж отпила эля, чувствуя себя так, как не чувствовала с того раза, когда отец повел ее в настоящий взрослый ресторан.

– У некоторых видов брачный сезон наступает один раз в год. – Протера смотрел на нее с вежливым непониманием, и Бидж с опозданием подумала о том, что английский язык для него неродной. – Вы знаете этот термин. – брачный сезон?

Протера поднял кружку к свету и полюбовался на нее.

– Мне приходилось жить в одном доме с кошками. Насколько я знаю, брачный сезон – это когда они несколько дней подражают оперным певцам, а потом берутся за важное дело производства котят – если хозяевам не удается вовремя вмешаться.

– О'кей. – Бидж торопливо стала развивать свою прекрасную идею: ей не терпелось поделиться ею с этим блестящим ученым и любезным собеседником. – Гормональный цикл запускают внешние факторы – по-видимому, в основном сезонные. По крайней мере при лабораторных исследованиях самую важную роль играла длина светового дня. Я могла бы сравнить данные по наиболее распространенным видам здесь и, скажем, в Виргинии или где-нибудь еще – посмотреть, наступает ли брачный сезон раньше или позже. Так вот, хотите ли вы, чтобы я собирала информацию такого рода?

Он одобрительно улыбнулся:

– Это блестящая и перспективная идея, Бидж. Такие данные будут очень полезны, если их окажется достаточно много. Я пью за ваш острый ум. – Он поднял кружку.

Бидж Покраснела, скромно опустила голову и отхлебнула из собственной кружки.

Но тут же едва не поперхнулась, когда Протера добавил:

– Думаю, двадцати или тридцати лет наблюдений более или менее хватит. Скажите, как долго планируете вы пробыть на Перекрестке?

Бидж промокнула губы салфеткой и, поколебавшись, наконец ответила:

– Мысль о том, чтобы жить на Перекрестке, исходила не от меня. Я понятия не имею, как долго здесь пробуду.

– Ну что ж. – Он пожал плечами, сразу забыв о предложенном исследовании. – Все равно, идея блестящая, я очень вам признателен.

Фиона насмешливо улыбнулась Бидж; та ответила ей испепеляющим взглядом.

К их столу вновь подошел Кружка:

– Доктор Протера, надеюсь, вам у нас нравится. Сейчас начнется своего рода салонная игра – мы называем ее игра в ловилки.

Бидж автоматически протянула руку. Кружка подбросил в воздух прут-ловилку, и девушка поймала его на лету, наслаждаясь возможностью продемонстрировать ловкость в том самом зале, где когда-то она была такой неуклюжей.

Бидж прилагала все усилия, чтобы не утратить приобретенных умений, – ведь это была не просто игра, так же как Кружка был не просто трактирщик.

Фионе и Протере Кружка объяснил:

– Для игры требуется определенная ловкость. Я придумал ее, и теперь она очень популярна.

Фиона тоже взяла ловилку и с интересом стала ее разглядывать. Ловилка представляла собой короткий тупой деревянный стержень, изогнутый на конце, с широкой гардой. Загнутые концы рукояти предназначались для того, чтобы цеплять ими оружие противника.

Бидж подняла свою ловилку:

– Если повернуть ее, отражая выпад, то можно выбить ловилку другого игрока у него из руки…

– Ладно, ладно, я поняла, – перебила ее Фиона, экспериментируя с ловилкой. – Каковы правила? Кружка широко улыбнулся:

– Желательно никого не убивать, достаточно просто разоружить…

– И это все?

Кружка почесал в затылке.

– Ну, в общем-то все. – Он протянул прут Протере. – Я, правда, должен упомянуть, что при игре принято делать ставки. Хотите попробовать?

Протера неловко перехватил ловилку и сделал неуклюжий выпад, целясь в стол. Он промахнулся почти на два фута.

– Я буду стараться, – ответил он смущенно. Бидж преисполнилась сочувствия. В первое посещение «Кружек», до того, как Перекресток оказал свое целительное воздействие на ее тело, она несколько раз роняла ловилку и весь вечер чувствовала себя недотепой.

– Хорошо, – сказал Кружка с сомнением. – Желаю успеха.

Протера быстро отсалютовал ловилкой, опустил ее, потом, подумав, поднял повыше. Бидж, закусив губу, заняла позицию рядом, сосредоточившись перед схваткой.

Кружка и Мелина раздали деревянные ловилки, и посетители разделились на две более или менее равные команды. Фиона держала свое оружие двумя пальцами, оглядывая шумную и беспорядочную толпу игроков – от мясоедов до высокой зеленой женщины.

– Пожалуй, это будет здорово. Она подняла свою ловилку в позицию защиты. Увидев это, Бидж нахмурилась:

– Ты держишь ее слишком низко.

– Я прекрасно справлюсь, – уверенно ответила Фиона. В этот момент Кружка крикнул: «Начали!» – и Фиона приготовилась к атаке, подняв ловилку чуть-чуть выше.

Мелина, такая мягкая обычно, с воплем метнулась через весь зал и толкнула стул так, что он упал под ноги Фионе. Та от неожиданности сделала шаг назад и наткнулась на стол. Мелина ткнула ее ловилкой в живот – достаточно сильно, чтобы девушка задохнулась и схватилась обеими руками за ушибленное место.

В тот же момент Мелина отбила ловилку Фионы в сторону, шлепнула ее своим оружием по шее и радостно сообщила: «Ты убита». Прежде чем Фиона успела опомниться, девушка-фавн была уже на другом конце зала.

Бидж обезоружила Дохнрра, слегка похлопала его по голове и повернулась, чтобы отразить атаку его супруги.

– Отступай! – пропыхтела она Фионе, перекатилась через стол и выплеснула стакан сидра в лицо наступавшей на них высокой зеленой женщины.

Бидж бросила взгляд на Эстебана Протеру. Он стоял все на том же месте, не отступая, и еще не был «убит». Теперь он держался менее напряженно и с каждой секундой выглядел все более уверенным в себе.

В конце концов Бидж проиграла зеленой женщине, которая, в свою очередь, немедленно была «сражена» Кружкой. На этот раз Бидж продержалась дольше, чем ей это удавалось когда-либо при такой всеобщей потасовке без правил. Она огляделась, интересуясь, кто же еще, кроме Кружки – тот неизменно побеждал во всех играх, – уцелел. Обычно это оказывалась одна из зеленых женщин: им помогали их длинные руки.

Побеждены оказались все, кроме Кружки и Протеры. Кружка взмок и тяжело дышал, непрерывно перемещаясь вокруг Протеры и пробуя все новые приемы: удар сверху, низкий выпад, обманное движение в сторону. Правая рука Эстебана Протеры мелькала с такой скоростью, что за ней невозможно было уследить, но сам он не двигался с места, оставаясь все тем же образцом элегантности.

Они все сражались и сражались – Кружка настойчиво нападал, Протера защищался почти без всякого усилия.

Наконец Кружка, устав, ослабил защиту. Протера ринулся в атаку, открывшись для удара сам. Кружка, прижав рукоять своей ловилки к груди, парировал удар Протеры и сделал шаг вперед, оказавшись совсем близко от противника. Тот от неожиданности отвел руку гораздо дальше, чем было необходимо, в попытке направить острие своей ловилки в грудь Кружке.

Кружка с довольным кряхтением нанес удар в накрахмаленную манишку Протеры, оставив в ней вмятину. Протера притворился сраженным насмерть, ловко извлек золотой шестерик из кармана и протянул его Кружке. Старик, почти не обращая внимания на проигравшего, рухнул в кресло, ловя воздух ртом.

Протера озабоченно склонился над ним:

– Мне очень жаль. Я не хотел…

– Это было замечательно. – Кружка отер лоб полотенцем. – Абсолютно замечательно. Вы очень одаренный боец. Где вы научились так сражаться?

Протера то ли не заметил, то ли проигнорировал выражение Кружки – «сражаться» вместо «играть».

– Я был чемпионом университета по фехтованию. Участвовал в международных соревнованиях. С тех пор, правда, прошло лет десять, но я все еще тренируюсь. – Он смущенно улыбнулся. – Сначала эти прутья казались такими короткими.

– Бой на близком расстоянии, – кивнул Кружка. – Только это и дало мне возможность взять верх: заманить вас поближе и оказаться вне пределов вашей защиты. – Он все еще тяжело дышал. – Мы будем рады вашему участию в наших играх в любое время.

Фиона недовольно вертела ловилку в руках. Было очевидно, что она не привыкла проигрывать.

– Позвольте мне попрощаться, – решительно сказала она. – Я зайду как-нибудь в другой раз. Было очень приятно познакомиться со всеми вами. – Она быстро направилась к двери, сжимая в руке ловилку.

Мелина сделала движение, чтобы забрать у нее оружие, но Кружка удержал ее.

– Пускай забирает, – усмехнулся он. – Это очень опасная девушка. Она отправилась практиковаться.

К своему удивлению, Бидж обнаружила, что насмешки над Фионой ей неприятны.

– Я хорошо понимаю ее чувства. Я тоже ужасно переживала в первый раз, когда проиграла…

– Правда, моя милая? – удивленно спросил Кружка, но тут же испортил возможный комплимент, добавив: – Впрочем, неудивительно. Ты тогда выглядела ужасно.

– Зато теперь вы фехтуете замечательно, – вставил Протера. – Надеюсь, мы еще не раз поиграем в эту игру. – Он зевнул. – Простите меня: я сегодня проделал далекий путь. Может быть, более далекий, чем мне известно.

Он встал и двинулся к двери, затем снова повернулся к Кружке:

– Еще одно, мистер Кружка. – Он не понизил голос, но тем не менее каким-то образом его слова прозвучали обращенными только к трактирщику. – Если вы окажете мне честь посетить меня в моем коттедже через два дня, когда я устроюсь, мы смогли бы обсудить некоторые вопросы, касающиеся Перекрестка. И, пожалуйста, передайте мое приглашение вашему крылатому другу-эрудиту… – Он с сомнением взглянул на Бидж.

– Грифону, – ответила девушка. – Я с ним знакома, не беспокойтесь.

Протера с облегчением кивнул:

– В таком случае присоединяйтесь. Будет полезно иметь среди нас кого-то с медицинскими познаниями.

– Вы собираетесь провести на Перекрестке еще один эксперимент?

– Надеюсь, что нет. – Он оглядел зал. – Очень надеюсь. Пожалуйста, не сообщайте об этой нашей встрече никому больше.

Когда Мелина появилась у их стола, чтобы снова наполнить кружки, Эстебан Протера с увлечением рассказывал смешную историю о поездке из Милана в Женеву в одном вагоне с двумя монахинями и четырьмя панками-рокерами. Сюжет требовал подробных объяснений для Кружки; Бидж охотно взяла на себя роль комментатора, удивляясь про себя, почему Протера, когда просил никому не говорить о встрече в своем коттедже, посмотрел на Хриса.