Текст книги "Ядовитая невеста"

Глава 12. Сорванные маски

Завтракая в полном одиночестве, Эйвери припомнила все, что знала о древнем ритуале единения, доступном лишь магам с высоким уровнем дара. В старые времена влюбленные могли не обращаться за посреднической помощью для скрепления своего союза, а провести простейший обряд: раскрыться и разделить силу друг друга. После этого пара считалась вступившей в брак. Конечно, затем требовалось уведомить о бракосочетании жрецов, чтобы те сделали формальную запись в метрическом реестре и выдали молодым выписку, подтверждающую новый статус. Кроме того, муж с женой должны были закрепить желание стать одним целым в постели.

Все это Эйвери знала с детства. Бракосочетание сильных магов и сейчас представляло собой почти то же самое, вот только выглядело гораздо эпичней и приятней. Устраивалась пышная свадьба, приглашались гости, жрец произносил торжественную речь, а жених с невестой – трогательные клятвы. Затем начинался шикарный ужин, во время которого все чествовали молодых, дарили подарки и восхищались невестой.

А до дня бракосочетания жених ухаживал за невестой, уделял ей много времени и старался показать, как хорошо им будет вместе.

Немногочисленные подруги Эйви, успевшие выскочить замуж, говорили ей, что именно предсвадебная суматоха и день ритуала – самое лучшее в жизни девушки.

Но Каспиан лишил ее этого. Почему?

Размышляя и злясь на Уоллеса (Эйви даже в мыслях не могла позволить себе назвать его мужем!), леди Айверсон все же собралась для поездки в лабораторию профессора Турнидуса. Подхватив саквояж и книгу по ядам, она оставила гневную записку Каспиану и отправилась в путь.

Всю дорогу до академии Эйвери прислушивалась к собственным ощущениям и понимала: что-то в ней изменилось. Дар ощущался иначе – был неспокоен, покалывал кончики пальцев, давил на солнечное сплетение, рвался наружу. Сила плескалась внутри, тревожила – далеко не вся она чувствовалась, как родная и понятная. Это сбивало Эйвери с нужных мыслей, заставляя снова и снова прикрывать глаза, чтобы успокоить бурю, нарастающую внутри.

Когда экипаж остановился у дорожки с обрывом, ей почти удалось справиться с собой, но злость на Каспиана не прошла, а лишь усилилась.

Эйви не могла найти оправдания его вопиющему поступку. Он разбудил её ночью и, наверняка понимая в каком состоянии она была, попросил принять его силу. Пользуясь её замешательством и непониманием, Кас провел ритуал бракосочетания. Спасибо, что отказался идти до конца и не разделил с ней постель!

Зачем ему это понадобилось?! Почему так?

Она бы и сама сказала „да” спустя какое-то время. У алтаря. В кругу родных и близких. В шикарном белом платье, которое вызвало бы зависть у всех незамужних леди королевства. Ей, ругх всех побери, хотелось бы увидеть восхищение в глазах окружающих! Свадьба – невестин день, о котором та потом вспоминает всю жизнь и рассказывает своим детям и внукам!

Но Каспиан не дал Эйви времени на размышления, не позволил узнать, что такое трепет от ухаживаний любимого человека, что такое ожидание красивого ритуала единения с ним… Он отнял у неё сказку, решив все по-своему! Нет, подобного она не могла понять и не собиралась спускать.

Покинув карету, Эйвери преодолела половину расстояния до академии, но остановилась и всмотрелась в море. Оно бурлило, пенилось, словно отражение той новой силы, что кипела сегодня в ней. Ветер накинулся на Эйвери, и ей пришлось придержать шляпку рукой, в которой была зажата книга. Дыхание сбилось. В воздухе, напоенном силой моря, витала тревога. Эйви чувствовала это кожей, всем своим существом. Стихия словно наполняла ее решимостью и предупреждала о чем-то важном…

Рядом громко закричала чайка. Эйви распахнула глаза, посмотрела на птицу, свободно парящую в небе, и поняла, как быть дальше.

Она расторгнет брак с Каспианом.

Ритуал бракосочетания не был доведен до конца, значит, не имеет силы. И Уоллесу-младшему придется сильно постараться, чтобы снова заслужить её доверие.

С этими мыслями Эйви продолжила путь и вошла в лабораторию профессора Турнидуса. К счастью, сам он был на месте и без студентов. Вернее сказать, всего с одним учеником. Сайрус сидел за столом, листая бумаги, и обернулся на звук шагов Эйвери.

– Добрый день, мисс! – обрадовался он.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно отозвалась Эйви.

– Вот и я спрашиваю о том же, – кивнул профессор Турнидус, стоящий у одного из стеллажей. – Иди домой, Сайрус. На каникулах положено отдыхать.

– Я заехал ненадолго, – растерянно отозвался Сайрус. – Хотел только рассказать профессору о происшествии с полисмагами. А потом собирался к вам, мисс.

– Ко мне? – удивилась Эйвери.

– Да. Просто… – Казалось, Сайрус смутился больше обычного. В конце-концов он указал кивком головы на корзину, накрытую льняным полотенцем с пестрой вышивкой, и объяснил: – Мама передала вам пирогов с капустой. Сказала, вы договаривались.

Теперь пришла пора Эйви смущаться.

– Берите пироги и езжайте отсюда! – поторопил их профессор Турнидус. – Нашли, тоже мне, место встречи. Это – казенное место! Здесь не положено шастать кому ни попадя.

– Но я по делу! – всполошилась Эйви. Быстро пробравшись между столами к профессору, она отставила саквояж и раскрыла книгу в месте, где была заложена лента. – Вот! Я нашла примерный рецепт того самого зелья, о котором упоминал папа. Если выпить его в нужной консистенции, сознание раскрывается.

– Поздравляю. И что это нам дает? – уточнил профессор со скептической усмешкой.

– Как вы наверняка знаете, имея рецепт нужного зелья, можно подобрать нейтрализатор к нему. И в книге он есть! – Эйви перевернула пару страниц. – Здесь. Нужно сварить самую ядреную концентрацию, а потом можно хранить пузырек при себе в качестве экстренного варианта. Написано, что действие зелья легко почувствовать: начинает кружиться голова, потеют ладони, усиливается обоняние, появляется сухость во рту и замедляется реакция. Понимаете? Значит, теоретически, можно понять, что кто-то тебя опоил, и успеть принять нейтрализатор. Только важно рассчитать дозировку по весу и уровню дара.

– А о побочке от вашего нейтрализатора вы читали? – спросил профессор, отнимая у нее книгу и погружаясь в изучение материала.

– Ну… – Эйви нехотя кивнула: – Чем больше его примешь, тем сильнее будет откат. Сначала он выражается в бессоннице и агрессии, а затем в долгом продолжительном сне и апатии.

– Апатия, – повторил профессор, отрываясь от книги. – Интересно написано. Не совсем правда. Видите ли, друзья мои, если неправильно рассчитать дозировку, все может закончиться тем, что человек в агрессивном состоянии истратит все силы, а потом не просто уснет, а упадет навзничь. Очень надолго уснёт. Ну и готовить подобные вещи нужно очень тщательно, разумеется. Ошибся немного при варке – и прости-прощай. Лучший вариант – не использовать этот нейтрализатор. Совсем.

– А если выбора не останется? – нахмурилась Эйви. – Представьте, что завтра ощутите на себе признаки зелья, расширяющего сознание. Что почувствуете?

– Почувствую себя как в старые добрые времена. Я как раз за запрещенные штуки сюда и попал, милая леди. Вижу, вы удивлены. – Он рассмеялся. – Думали, меня сюда в отпуск отправили, а ошейник нацепили в качестве украшения? Я – преступник.

Он потер наглухо застегнутый ворот рубашки.

– Вы искупаете свою вину перед королевством, преподавая местным одаренным студентам? – поразилась Эйвери.

Профессор поморщился и кивнул:

– Иной раз думаю, лучше бы выбрал тюремное заключение. Честное слово.

Они замолчали. Эйви опустила взгляд. Ей было неловко смотреть на профессора теперь, с новым знанием о его преступной деятельности. Но Виго Турнидус заговорил сам:

– С другой стороны, вы правы, я не хочу однажды почувствовать, как делаю что-то против своей воли и не могу этому противиться.

– Мы все рассчитаем, – оживилась Эйвери.

– Мы?! – опешил он.

– Конечно. Лаборатория-то ваша, и я не знаю, где что находится. – Она широко улыбнулась.

Профессор прищурился, потер подбородок и уточнил:

– Вы слышали, как я признался, что отбываю здесь наказание?

– Да-да, – кивнула Эйви. – Но Помпти подарил вам второй шанс на новую жизнь. Так же, как это было с Эндрю Ругьером, магистром темной магии. Он ведь тоже был сослан и преподавал, правильно? Не знаю, что он натворил вне острова. Но здесь у него получилось начать все заново, встретить любовь. А потом он сел в лодку и плыл, пока ошейник не прикончил его. В записях моего папы ясно прослеживается связь с зельем и ментальным вмешательством. Ругьера заставили плыть. И вас могут заставить.

Профессор Турнидус снова прижал ладонь к вороту рубашки и тяжело вздохнул. Его взгляд потяжелел.

– И я помогу вам, – сказал Сайрус, возникая рядом с Эйви. – Если есть опасность попасть под действие чужой воли, то лучше иметь страховку. Всем нам. Даже тем, у кого нет магического ошейника.

– Да он издевается! – взвился профессор. – Тебе я вообще запретил сюда приходить. Сколько можно, Поуп?! Сгинь!

– Но почему я не могу помочь, раз уже приехал? – расстроился Сайрус. – Тем более что поручение мамы я уже выполнил – пироги для миледи доставил. Сварим зелье, а потом уеду. Честное слово.

Эйви вопросительно посмотрела на профессора.

– У меня, скорее всего, нет всех нужных ингредиентов, – предпринял тот ещё одну попытку отвязаться от них.

– Я привезла кое-что с собой, – сказала Эйви, показав на саквояж. – Почти все нужное там есть. А пирогами как раз пообедаем.

– Вы все предусмотрели, да?

Эйвери пожала плечами.

– Хорошо. Уж лучше я прослежу за вами и помогу сделать все правильно. Сайрус, закрой двери. Эйвери, доставайте свои запасы.

Спустя несколько часов нейтрализатор был готов и разлит по миниатюрным пузырькам с примерной дозировкой для каждого из присутствующих в лаборатории и для Каспиана. Эйвери хоть и злилась на него, не могла позволить, чтобы он остался без запасного варианта, способного защитить от ментального воздействия извне.

Пироги также были съедены.

Чай выпит.

Пришло время прощаться. Напоследок профессор Турнидус неожиданно признался Эйви:

– Когда меня прислали сюда, я ненавидел остров и людей, живущих здесь. Особенно свободных, предпочитающих оставаться в этой западне. Но постепенно я полюбил Помпти. Насколько вообще могут любить люди вроде меня и погибшего Ругьера. Здесь свой маленький мир, в котором есть особая прелесть. Сейчас вам этого не понять из-за событий, частью которых вы невольно стали. Но, когда все встанет на свои места, присмотритесь к Помпти.

– Зачем мне присматриваться к острову? – не поняла Эйви.

– Потому что мне кажется, вы подходите ему, а он вам. Словно вы и сами отсюда, миледи.

Эйви не ответила профессору. Кивнув ему напоследок, она быстро покинула лабораторию в сопровождении Сайруса, а карете всю дорогу молчала и смотрела в окно, рассматривая загадочный остров и прислушиваясь к себе.

У развилки, рядом с домом миссис Лемар, Эйви вышла, отправив Сайруса дальше. Она решила, что прогулка пойдет на пользу. Вот только долго побыть в одиночестве не удалось.

– Миледи! – окликнул ее лейтер Тарт, как только Эйви вышла из-за поворота. – Наконец-то. Я вас заждался. Вы решили прогуляться?

– У вас есть новости? – ответила она вопросом.

Эштон Тарт прекратил излучать радушие, кивнул и признал:

– Да, кое-что есть. Как я и обещал. У нас есть сведения о вашем отце, миледи. Матрос, с которым он встречался в ночь исчезновения, объявился. Я хотел рассказать подробности, но вновь не застал вас дома. Пришлось ждать четверть часа. И теперь мне нужно спешить.

– Куда вы едете? – заволновалась Эйви. – К этому матросу?

– Да, – кивнул лейтер. – Меня ждет экипаж.

– Я могу проехать с вами? – Эйви быстро прошла вперед и преградила путь Эштону Тарту. – Обещаю не мешать и никуда не вмешиваться.

– А что скажет ваш жених, если узнает, что мы так часто разъезжаем в экипажах наедине? – усмехнулся лейтер Тарт.

Эйвери даже растерялась от такого вопроса.

– А что должен сказать Каспиан? Рядом с вами я под защитой от нечисти, а значит, ничем не рискую. Это для него главное.

– Я имею в виду ревность, – прояснил ситуацию лейтер Тарт. Расправив плечи, он смахнул с плеча несуществующие пылинки и продолжил: – Ваш жених может расторгнуть помолвку из-за разного рода слухов о ваших вольностях. Хотя на Помпти достаточно свободные нравы, но даже здесь люди обожают сплетничать. Несомненно, вы верно заметили – я смогу вас защитить от нечисти. Но не от злых языков. Вы готовы к возможным размолвкам с женихом, миледи?

– Я благодарна за вашу заботу, но уверена, что помолвку Кас не расторгнет, – усмехнулась Эйвери, припоминая ночной ритуал и снова начиная злиться на Уоллеса-Вудса. – Кроме того, люди не рождают слухи на пустом месте. Всем известно, что я езжу с вами ради расследования, а не с какой-то иной целью. Так вы возьмете меня с собой? Мне только нужно оставить саквояж и книгу.

– Я подожду вас. Поторопитесь, – ответил лейтер Тарт, и Эйви показалось, что голос его прозвучал как никогда холодно. Но договорив, он одарил ее улыбкой, и все снова встало на свои места.

В дом Эйвери ворвалась, как ураган.

Взлетев по лестнице и добравшись до своей спальни, она оставила вещи, выложила на комод нейтрализатор для Каспиана и приписала в предыдущем письме несколько слов о том, как пить зелье и куда уехала.

Встретив на обратном пути горничную, Эйвери попросила не накрывать для нее ужин, и все тем же ураганом покинула дом.

Лейтер Тарт ждал ее у экипажа, переговариваясь о чем-то с возницей. Заметив Эйви, он учтиво помог сесть в карету, затем забрался сам и велел кучеру поспешить.

– Мы немного опоздаем, – с неудовольствием признал Эштон Тарт, – но это не критично.

– Ваши люди уже схватили матроса? – уточнила Эйви.

– Нет. Они ждут его вместе с кораблем, на котором он плывет с материка. Возьмут тепленьким прямо в порту. Там же проведем допрос. Сегодня дело вашего отца сдвинется с мертвой точки, миледи.

– Спасибо, – выдохнула Эйви.

– Не стоит меня благодарить, – ответил лейтер, отворачиваясь.

– Ну что вы, – улыбнулась Эйви, – конечно, стоит. И за то, что не бросаете это дело, и за то, что взяли меня с собой. Клянусь, я бы не вынесла нового ожидания теперь, когда знаю об этом матросе.

Лейтер Тарт не ответил.

В дороге он был малословен и непривычно хмур. Обдумывая столь быструю смену настроения спутника, Эйви стала искать ее причину. Ей в голову даже пришло забавное: вдруг она сама приглянулась этому мужчине? И тогда он злится на нее за то, что выбор пал на другого. Однако подобный вариант Эйвери сразу отмела из-за его нелогичности. Лейтер совсем не знал ее и не мог испытывать сильных чувств. Еще глупее было бы с его стороны рассчитывать на ее внезапную влюбленность.

Тогда что могло тревожить его?

– Вы опасаетесь нападения на экипаж? – наконец спросила Эйви, устав гадать. – Думаете, нам что-то угрожает?

Он бросил на нее настороженный взгляд.

– С чего вы взяли подобное?

– У вас вид человека, готовящегося к неприятностям или уже пережившего их, – пожала плечами Эйви. – Или вы считаете, что матрос расскажет плохие новости? Переживаете, что взяли меня с собой?

Лейтер потер лоб, снял головной убор и пятерней растрепал остатки причёски. Эйви показалось, будто он хочет сообщить ей нечто важное, но не может. Она подалась вперед и уточнила:

– Вас ведь гнетет что-то? Скажите прямо. Возможно, я сумею помочь.

– Помочь? Теперь вы предлагаете мне помощь? – Он посмотрел на нее, его глаза лихорадочно блестели, как у начинающего заболевать человека. – Вы смешны, миледи, честное слово. Что вы можете?

– Я не понимаю… – Эйвери стало не по себе.

Отчего-то ей ужасно захотелось вернуться в дом миссис Лемар и закрыться в своей спальне, пока Каспиан не вернется с дежурства.

– Вы приплыли на этот остров в качестве так называемого специалиста, – продолжал тем временем лейтер Тарт, – по протекции начальника полисмагии с материка. На него именем графа Уоллеса надавил ваш… жених! И вот парочка аристократов здесь. Боевой маг и зельевар. Его уже едва не убили. Место вашей новой работы спалили дотла. Просто так? Нет, конечно – это была угроза вам и намек держаться подальше от Помпти. Вам тут не рады. Очевидно же! Но вы не уехали, а продолжили расхаживать, как у себя дома. И чем вы помогли за время пребывания здесь, миледи? Лишь добавляете головной боли мне и капитану Галлаху, ведь бургомистр лично пообещал снести нам головы, если с вами что-то случится. А у меня и без того заботы… дела… Мне хватает! Ваша столица – это не то…

Он умолк, вытирая лоб ладонью.

– Ясно, – кивнула Эйвери, наблюдая за лейтером.

По его вискам катился пот, речь становилась все более запальчивой и бессвязной. Кроме того, создавалось впечатление, будто его душил слабо повязанный шейный платок, и Эштон Тарт стал дергать за узел в попытке развязать “удавку”.

Пока Эйвери соображала, как реагировать на происходящее, карета остановилась.

Лейтер моментально подобрался. Бросив последний лихорадочный взгляд на Эйви, он открыл дверь и вышел первым.

– Пойдемте, миледи, – скомандовал Эштон Тарт с улицы. – Нас уже заждались.

Эйвери сжала кулаки, вздохнула и выглянула наружу. Они приехали в порт и остановились неподалеку от местных доков. Ей это не нравилось.

– Я хочу вернуться в дом миссис Лемар, – тихо сказала Эйви.

– Тогда вам следовало оставаться там изначально, – раздраженно отозвался лейтер Тарт. – Этот экипаж сейчас едет в другое место. Поторопитесь, миледи.

– Я увижу матроса, с которым беседовал мой отец в ночь исчезновения? – с надеждой спросила Эйвери.

– Да, – сказал лейтер Тарт.

И она покинула экипаж, всей кожей ощущая себя маленькой мышкой, за которой захлопнулась ловушка.

Лейтер повел ее вдоль старых зданий, прочь от оживленного порта. Эйви несколько раз оглянулась, гадая, стоит ли поддаться панике и закричать? Еще она могла попытаться сбежать… Останавливало одно: понимание, что лейтер – будь он врагом – с легкостью догонит добычу и заставит замолчать.

Однако у Эйви оставалась надежда. Она ведь могла придумать себе опасность.

“Вот будет смеху, когда мы придем к полисмагам на допрос матроса, а я проявлю себя, как ненормальная”, – думала Эйви, стараясь успокоиться.

Однако чем дальше они шли, тем беспокойнее становилось у леди Айверсон на душе. А уж когда неподалеку показался берег моря с большой лодкой, в которой сидели трое, ее и вовсе захлестнуло паникой.

– Это ваши люди? – спросила она у молчавшего все время лейтера.

Он мотнул головой.

– Куда мы идем? – не сдавалась Эйви.

Лейтер продолжал идти, не говоря ни слова.

Эйвери остановилась, обернулась. Сзади виднелись лишь старые здания, похожие на заброшенные. Людей не было видно.

– Бежать бесполезно, – подтвердил ее мысли лейтер Тарт.

Оказывается, он тоже остановился. Эйвери удивленно посмотрела на мужчину, на этот раз осознавая: он действительно враг. Высокий, сильный, статный. Эйвери знала, что у лейтера красивая улыбка и неплохие манеры. Преступники в ее воображении были другими. Леди Айверсон представляла их неказистыми, подлыми грубиянами с гадкими усмешками и пропитыми лицами. Зачем такому человеку, как лейтер Тарт, совершать подлости?

– Вы ведь не замешаны в пропаже моего отца? – спросила она с робкой надеждой.

– Матрос сидит в той лодке, – сказал Тарт, мотнув головой в сторону. – Вы жаждали встретиться с ним. Разве нет?

– А если я передумала?

Лейтер сделал шаг в сторону и вытянул руку вперед, демонстрируя, что пропускает Эйви перед собой. Выбора ей не оставили. Сам Тарт шел следом, словно конвой заключенного.

Довольно быстро они оказались у лодки, в которой лицом к ним стоял мужчина – как раз такой, каким Эйви представляла преступника. Два других человека предпочитали оставаться неизвестными и сидели спиной, кутаясь в серые плащи, скрывающие их с головы до ног.

– Я здесь, – сообщил лейтер Тарт, вставая за Эйвери.

Один из людей в плащах обернулся и заговорил:

– Почему так долго? Мы же…

Он прервался на полуслове, заметив Эйви. На его лице мгновенно отразилось удивление, а затем испуг:

– Эйвери?! Что вы здесь делаете? – пораженно спросил бургомистр. Переведя злой взгляд на лейтера, он зарычал: – Зачем ты притащил ее сюда, идиот?!

– Она хотела видеть матроса, – бесстрастно отозвался Тарт.

– Мистер Брайт, – сорвалось с губ Эйви, – что происходит?

– Ничего, – ответил он и нелепо улыбнулся. Блекло, виновато, растерянно. – Мы лишь решили побеседовать с этим человеком. – Он махнул рукой в сторону неизвестного, стоящего в лодке с отсутствующим видом. – Сейчас как раз закончили допрос и можем ехать по домам. Я вам потом все расскажу.

Эйви посмотрела на допрашиваемого. Его загорелое лицо испещряли морщинки, темные сальные волосы трепал ветер, а глаза… они казались совершенно пустыми. Стеклянными. Смотрящими в никуда.

Пока бургомистр говорил, этот самый мужчина перевел свой пустой взгляд на третьего человека, сидящего в лодке, кивнул и ловко перепрыгнул через бортик лодки. Шум от всплеска заставил мистера Брайта замолчать и вместе со всеми смотреть, как здоровяк уплывает. В море. Все дальше от берега.

– Нет! – наконец закричала Эйвери. Поняв, что происходит, она рванула за неизвестным ей мужчиной. – Стойте! Очнитесь! Посмотрите на меня!

Кем бы ни был этот человек, нельзя было позволить ему поддаться ментальному воздействию! А сейчас именно это и происходило. И Эйвери бросилась в воду. За ее спиной слышалась ругань мистера Брайта. Затем он отдал приказ, и Лейтер Тарт легко догнал ее, схватил за талию. Приподнял и понес к берегу, терпя удары и царапины.

– Пустите! – кричала Эйвери, пытаясь извернуться, чтобы укусить пленителя.

– Не смейте так с ней обращаться! – слышала она бургомистра. – Эйвери, все не так. Ты не поняла…

Что именно она не поняла – осталось на тот момент загадкой. Потому что голос, пробравшийся в ее голову, приказал: “Спи!”

Сопротивляться ему она не смогла.

В следующий раз Эйви очнулась от ощущения, будто ее вот-вот вывернет наизнанку. Кажется, у нее болело абсолютно все. С трудом открыв глаза, она обнаружила себя связанной на деревянном полу среди немногочисленной старой мебели. Одна. Непонятно где. “На этот раз я хотя бы оставила записку Каспиану”, – пронеслась суматошная мысль в ее голове. И тут же сердце забилось чаще, а перед глазами возник размытый образ взволнованных зеленых глаз.

Эйви подалась вперед, силясь разобраться в происходящем, но мир вокруг накренился, поехал в сторону и потащил ее с собой. К стене. Эйвери знатно приложило спиной и рукой. От боли она вскрикнула и сразу услышала звук открывающейся двери.

– Вы пришли в себя, Эйви, – сказал мистер Брайт, подходя к ней и присаживаясь на корточки. – Простите, что все так… На море непогода, а отменить наше плавание никак нельзя. Нужно потерпеть. Хотите воды?

Эйви испуганно щурилась и пыталась отползти подальше от старого друга отца. Но не могла. Она и без того упиралась в стену.

– Не нужно так, Эйви, – с болью попросил бургомистр, – не смотрите такими глазами. Я вовсе не монстр. Понимаете?

– Мой папа, – прохрипела Эйви, чувствуя ужасную сухость во рту.

Бургомистр поморщился, вздохнул:

– С Ником все хорошо. Вернее… он жив. Это ведь то, что вы желали услышать?

Эйви всхлипнула.

– Не нужно, – повторил бургомистр, – вас никто не обидит. Но придется немного посидеть с отцом и подумать о вашем поведении. Я ведь просил вас, Эйви, помните? Сколько раз я говорил – сидите дома? Почему ни вы, ни ваш отец не слушали меня? Это так глупо… И очень печально.

– Где он? – Эйвери с трудом выговаривала слова.

– Николас на…

– Не говори с ней! – оборвал бургомистра женский голос и властно добавил весомое: – Спи!

И снова мир поблек, теряя очертания и важность.

Эйвери провалилась в очередной тяжелый сон.

* * *

– Очнись, милая…

Лица Эйви коснулась прохлада. Кто-то заботливо погладил по голове, сжал руку в попытке поддержать.

– Давай же, Эйви, открой глазки…

Голос, знакомый с детства. Самый родной.

– Возвращайся, девочка. Папа тут, папа с тобой.

Эйвери улыбнулась прежде, чем посмотрела на него:

– Я нашла тебя, – прошептала она.

– Нашла, – выдохнул Николас Айверсон. – Как ты себя чувствуешь, милая? Руки сильно болят?

Эйви осторожно открыла глаза и сначала испугалась, что ослепла – настолько темно было вокруг. Лишь через десяток секунд, показавшийся ей вечностью, проявились очертания отца, сидящего рядом.

– Ну, привет, леди, – почти привычно улыбнулся папа. Только раньше он был полнее и всегда чисто выбрит, а теперь…

Она подняла руку и осторожно провела по многодневной щетине, признавая:

– Тебе идет.

– Спасибо. – Он заулыбался шире. – Сам никогда бы не подумал отпустить бороду, но, как видишь, случай помог. Так солиднее, а?

– Пожалуй, – ответила Эйви.

Ее рука безвольно упала, а из глаз покатились слезы счастья. Сил с трудом хватало на разговор с ЖИВЫМ отцом, но Эйви ощущала невероятную радость.

– Папочка, – прошептала она, вкладывая в это слово всю боль и все волнение, что испытывала каждый день с момента, когда узнала, что он исчез.

– Я здесь, – заверил он, принимаясь снова гладить ее по спутанным волосам, как в детстве. – Все хорошо, Эйви. Мы вместе. И обязательно что-нибудь придумаем. Не волнуйся.

– Придумаем, – повторила она едва слышно и наконец перевела взгляд в попытке рассмотреть помещение, в котором они оказались.

– Это подвальное помещение в домике смотрителя маяка, – помог ей отец. – Его зовут Зейн, и он…

– …отец мистера Брайта, – припомнила Эйви. – Бывший бургомистр.

Николас Айверсон нахмурился:

– Откуда ты знаешь это, милая?

– Я приехала сюда несколько дней назад, папа, – призналась Эйви. – И с тех пор ищу тебя. Вместе с Каспианом.

– С кем?

– С единственным сыном графа Уоллеса. Мы остановились в домике миссис Лемар. И Кас дал мне кольцо-артефакт от ментального воздействия. Я надела, а теперь… Его нет! Кольцо пропало, – выдохнула Эйви и прикрыла глаза, пытаясь собраться с силами для нового пояснения.

Но отец не стал допрашивать ее.

– Попей, – попросил он, осторожно приподнимая голову Эйви за затылок. – Это вода с укрепляющим зельем. Мне ее приносит Зейн. Не бойся, милая, я уже не раз пробовал это на себе. Все в порядке. Пей. Значит, ты приехала в Помпти и даже смогла переплыть на остров. Любопытно. Такого я не ожидал, признаться. Когда наберешься сил, с удовольствием выслушаю подробный рассказ про этого “Каса” и его пропавшее кольцо. А пока приходи в себя, девочка моя.

Он тяжело вздохнул и грустно улыбнулся.

Напившись, Эйви слегка отвернулась. Николас Айверсон убрал кружку на низкий трехногий стул и указал пальцем вверх:

– Чуть в стороне, почти над нами, крышка люка, через которую можно спуститься сюда по приставной лестнице. Но таковую взять негде. В шторм оттуда стекает морская вода. А там… – Его палец переместился вправо. – Дверь, через которую Зейн приносит еду. Но Миланта приказала мне не приближаться к порогу, и я не могу преодолеть это. Она – невероятно сильный менталист. Редкость. За такого в тайной канцелярии его величества отдали бы многое.

– Миланта? – выдохнула Эйвери, наконец понимая, чей голос слышала на корабле. – Служанка бургомистра – менталист?!

– Так ты не знаешь? – удивился Николас Айверсон.

– Нет, – пробормотала Эйви, лихорадочно припоминая все, что знала о Миланте Кархенен. – Я считала, за всем стоит капитан Галлах.

– Галлах – несостоявшаяся жертва, – усмехнулся ее отец. – Вижу, ты в шоке, милая. Я и сам был невероятно удивлен правдой, которую мне рассказал Диар. Теперь он бургомистр здесь… А ведь мы были друзьями, и я считал, что хорошо его знаю. Он приходил несколько дней назад. Не могу сказать точнее – время здесь размывается. Так вот, Диар зашел и долго говорил-говорил, будто хотел исповедаться и услышать от меня слова поддержки. Но я ничего ему не ответил. И он ушел. А сегодня принес тебя. Он что-то сделал тебе, Эйви?

К концу монолога голос отца зазвучал глуше, ей даже послышался в нем страх.

– Мне – ничего, – заверила она.

– Хорошо, – выдохнул граф.

– Однако очевидно, он сошел с ума, как отец, – заключила Эйвери, начиная чувствовать себя немного лучше после выпитого зелья.

– Не совсем. Хотя в чем-то ты и права, – кивнул Николас Айверсон. – Сейчас расскажу, что знаю.

Каспиан Уоллес-Вудс

Ему хотелось рвать и метать. Хотелось бегать по палубе и требовать ускорить ход корабля. Хотелось немедленно наказать всех, кто не уследил за Эйви. В том числе себя.

Но всё, что делал Каспиан, сводилось к одному: терпеливо стоять и смотреть на линию горизонта. Сейчас он не мог ничего другого.

Его не беспокоили. Каспиан слышал, как обсуждали план дальнейших действий капитан Галлах с подчиненными, как распекал какого-то матроса профессор Турнидус, как кричали в небе птицы. Но ни до кого из них лорду Уоллесу-Вудсу сейчас не было дела.

Каспиан размышлял, приводил мысли в порядок, сортируя их и выстраивая в тонкую цепочку, благодаря которой планировал вытащить Эйвери.

Она многое узнала, проводя небольшое самостоятельное расследование. Даже больше, чем понимала сама. В силу небольшого житейского опыта, Эйви часто давала неверную оценку увиденному или услышанному. У Каспиана с этим было намного лучше. Конечно, он никогда не стремился лезть на передовую и проявлять себя иным образом, предпочитая махать кулаками, когда велит начальство. Однако если ситуация требовала, Кас демонстрировал завидные аналитические и лидерские способности. Так записали в его личном деле после службы в Рагосе – небольшом сером городке, расположенном на севере королевства.

И вот теперь “ситуация требовала”.

Каспиан прикрыл глаза, прокручивая в голове события со вчерашнего вечера.

Он начал с разговора с Эйвери. Кроме того, что ей удалось узнать, где спрятал документы граф Айверсон, вскрылись и иные моменты. Не менее значимые – и именно на них Кас обратил внимание, собираясь узнать подробности на следующий день.

Затем ему вспомнился ужин с миссис Лемар. Странный чай, после которого к Касу вернулось прежнее обоняние. Но радость была недолгой. Заснув той ночью рядом с Эйвери, он увидел слишком реальный кошмар… Сначала все было вполне хорошо, даже прекрасно: во сне давно умершая мать читала ему мифы и легенды древних королевств, из которых следовало, что сильные маги, женившись по древнему ритуалу, не просто так называли свои пары единым целым. Они ощущали друг друга на расстоянии, чувствовали эмоции партнеров и могли делиться силой в дальнейшем. Чем дольше такие супруги жили вместе, тем сильнее становилась их связка. Мама читала маленькому Каспиану во сне, а потом остановилась, посмотрела в лицо и сказала строго: “Древние ритуалы придуманы не просто так, сын. Нельзя их забывать. Особенно тебе”. Он не успел ей ответить – картина во сне переменилась. Пришел черед кошмара, где главными героями были двое: очень красивая хрупкая светловолосая девушка и море, отнимающее у нее шансы на выживание, затягивающее в свою пучину волна за волной.