Текст книги "Ядовитая невеста"

Проснувшись, Кас увидел Эйвери рядом с собой и, всё еще испытывая ужас от пережитого в кошмаре, поддался неожиданному порыву: разбудил ее и предложил разделить с ним силу. Она согласилась. Сонная, нежная, доверчивая. Податливая и страстная. Кас едва остановился, чтобы не завершить ритуал по всем правилам, сделав Эйви своей. Но ему хватило ума не делать того, о чем она могла пожалеть после…

Утром Кас смотрел на жену и не мог поверить в то, что сотворил. Однако как ни прислушивался к себе, чувства вины не обнаружил. Только тревогу – она нарастала, требуя немедленных действий для защиты Эйвери Айверсон.

Оставив ей записку, он уехал на службу.

Дальше в воспоминаниях Каспиана мелькали лица парней из отдела полисмагии Помпти. Один за другим они вспоминали все, что знали о скоротечном романе капитана Галлаха и Миланты Кархенен. И картина складывалась совсем не радужной, подтверждая подозрения Каспиана.

– У них точно было что-то эдакое, – заверял его младший следователь Джим Тьюс, – тут к ясновидящей не ходи! Ты бы видел капитана в тот период. Он ходил сам не свой, на работе появлялся все реже. Постоянно отвечал невпопад. Бабы говорят, будто он что-то там хотел от бургомистра, потому ухлестывал за экономкой. Но это все чушь. Там романтика такая была – закачаешься. Спроси у Билла из дознания.

– Какая, к ругху, романтика? – морщился Билл. – Это был приворот. Я тебе зуб даю. Да, доказать я этого не смог, как ни пытался, но… У меня чуйка на такие дела, Вудс. Капитан болел этой мисс. Его даже лихорадить начинало, если долго ее не видел. Ходил за ней, как прикованный. Стоял у окон, караулил на улице. И вид был такой потерянный, обреченный. Местные женщины приходили в восторг от такой “любви”, а он еще б немного – и свихнулся. Но обошлось. Она заболела и уехала на материк вместе с бургомистром, а его, как по волшебству, отпустило. Веришь в такую романтику? Держись подальше от этой мисс, вот мой тебе совет. С ней точно не все просто, с таким-то папашей. А ты не знал? Сходи в архив, спроси старика.

– Капитана тогда было прям не узнать, – кивал мистер Оуэн, архивный работник. – Главное, видел эту Кархенен сотни раз, а тут прям перемкнуло на ней. Твердил каждому, что жить без нее не может. Раньше, главное, мог, а тут вдруг – на тебе, никак. Они ж росли по соседству. Но вроде никогда не дружили. С семьей этой мисс вообще мало кто общался. У них отец был потомственным магом высшей степени дара. Делал артефакты для самых богатых семей всего королевства. На заказ. Его работы сейчас очень ценятся. Как мастеру – цены не было. А человеком был мерзким, задиристым, злым. Числился в отделении дебоширом. Жена – бедняжка – натерпелась от него, всегда битая ходила. Вот только в тюрьму долго хулигана не сажали – слишком талантливый. Пока он человека не убил на глазах у всех. Тогда уж не смогли сделать вид, что не было. Ну и потом он в камере все-таки помер. О, о нём ведь ещё пропавший граф спрашивал. Ну точно. Николас Айверсон приходил ко мне, просил дело Кархенена поднять, а потом ездил в тюрьму, чтобы вызнать подробности смерти. Что-то там графу не нравилось. Но тут уж я не помощник.

Каспиан договорился о поездке в тюрьму на другой день, а в этот, во время дежурства, посетил дом соседки Кархененов. В нём жила милейшего вида старушка лет эдак восьмидесяти-ста.

– А с чего вы взяли, что я буду сплетничать о соседях? – гордо спросила она, быстро обшаривая Каспиана взглядом.

– Если бы мне нужны были ненадёжные сплетни, я бы пошёл к кому-то еще, – с самым серьёзным видом сообщил Каспиан. – Но для дела важен свидетель, имеющий достоверные сведения. Мне сказали, это вы.

Старушка смягчилась. Кивнув, она кокетливо улыбнулась и ответила:

– У меня совсем немного времени до начала работы клуба любителей чтения. Входите. Помогу чем смогу, раз больше некому.

Удивительно, но миссис Флиссмир действительно оказалась самым ценным информатором.

Она прекрасно помнила отца Миланты Кархенен. А ещё её мать и двух младших сестёр. Мужчина выпивал, много кричал, поднимал руку на жену. В их доме то и дело слышались скандалы. Особенно доставалось супруге и старшей дочери – та заступалась за мать и получала „на сдачу”. Потом мужчина трезвел и становился добрее. Ненадолго. А рядом с ними жили Галлахи. Отец нынешнего капитана тогда также служил в полисмагии. Но ни разу не пытался поставить на место главу семьи Кархенен, потому что тот делал очень редкие дорогие артефакты для богачей из столицы.

А дальше всё было, как говорил архивный работник. Отец мисс Кархенен прилюдно подрался с не менее мерзким типом. Тот погиб. Артефактора посадили наконец в тюрьму. Его жена и дочери выдохнули. Спустя пару лет начали поговаривать, что мужчину скоро выпустят за хорошее поведение. Миланта тогда как раз устроилась экономкой к бывшему бургомистру и очень переживала за сестер. Но их отец умер в камере при загадочных обстоятельствах.

А младшие девушки быстро вышли замуж за хороших парней и зажили припеваючи. Мать, правда, ненадолго пережила супруга – у неё была нервная болезнь, сердце не выдержало.

Ну а в доме Кархенен теперь жила средняя сестра с мужем и детьми. Оба мальчика очень талантливые. В старшем проснулись слабые ментальные способности, как в бабушке. Да, она была менталисткой, но никогда не развивала свой дар. Муж был против.

Покидая дом миссис Флиссмир, Каспиан уже знал, что за менталист стоял за преступлениями, обнаруженными графом Айверсоном. У него не было пока доказательств, но их он собирался собрать достаточно быстро. В его крови огнём разливался азарт. Он чувствовал, что до победы осталось сделать всего несколько шагов! Однако перед этими финальными действиями требовалось убедиться в безопасности для Эйви. И здесь план дал сбой.

Её не оказалось в доме миссис Лемар. Записка и зелье, найденные в спальне Эйви, слегка успокоили его, но внутреннее чутье отчего-то принялось бить тревогу с удвоенной силой.

Каспиан отправился в порт. И… никого там не нашёл. Тогда он поехал в отделение полисмагии, где узнал, что лейтер Тарт отбыл на материк с заданием.

Тогда-то Каспиан и поехал к капитану Галлаху, требуя помочь в поиске жены.

– Единственная дочь пропавшего графа Айверсона согласилась стать моей супругой и прошла обряд единения. Теперь она – Уоллес. Мы – дальние родственники его величества, а он не любит терять родню, – холодно сказал Каспиан недовольному такими событиями капитану. – Пришло время раскрыть все карты и играть до победного. Не знаю, что именно произошло между вами, но мисс Кархенен необходимо задержать и допросить. Я собираюсь выступать в суде на стороне ее обвинения, капитан. Вы со мной? Или против?

– Не понимаю…

– Время выбирать сторону, – перебил его Каспиан. – Я уже определился. И пришел к вам за помощью, как к представителю закона нашего королевства. Поймите, ни один договор неразглашения не позволит утаить от короля исчезновение столь знатных особ, как граф Айверсон и… моя супруга. Если раньше вы не были уверены в том, чем закончится попытка выступить против сильного врага, то теперь есть реальный шанс наказать виновных. Что скажете?

– Эта женщина может невероятным образом влиять на людей, – отвернувшись, бросил капитан Галлах. – И она действует не одна. Вы не представляете размер ее силы, Вудс. Я испытал это на себе. Попытался поймать гадину с поличным и с трудом выжил. Она навела на меня любовную лихорадку. Не представляю, как. Доказать что-то не смогли. Жизнь на этом острове диктует свои правила, а поймать “виновных”, как вы выражаетесь, не представляется возможным.

– Вы не правы, – ответил Кас. – Скорее всего, у Миланты Кархенен высший уровень дара, подкрепленный одним или несколькими артефактами отца. А еще безумием. Кроме того, есть предположение, что она унаследовала гениальный ум отца. Только он изматывал лишь свою семью, а она отыгрывается на всем населении острова. И молчать о таком – преступление, капитан. Или на этом чудо-острове вы смотрите на все иначе?

Они встретились взглядами. Кас смотрел упрямо, зло, без сомнений.

– Что от меня нужно? – спросил Галлах, кивнув.

– Для начала вы должны помочь разыскать Эйвери Айверсон, – с готовностью ответил Каспиан. – Между нами есть связь. Пока совсем тонкая, но ощутимая. Она появилась после прохождения ритуала обмена силой. Я не знаю точно, как это работает, но подозреваю, вы можете помочь, подтолкнув меня ментально. Придется пробовать разные варианты. Готовы?

Капитан не выглядел готовым, но Каспиан не оставил ему времени на новые сомнения.

– Я раскроюсь перед вами, – сказал он, снимая с себя защитные артефакты, – а вы усильте мои воспоминания об Эйви, сделайте их ярче. Начнем с этого.

Капитан Галлах больше часа пытался воздействовать на Каспиана, и им даже показалось, что всё получится. На несколько секунд они достучались до сознания Эйвери. Она была напугана, но жива. Однако потом всё исчезло, а Галлах потребовал привезти в отделение профессора Турнидуса.

– Он многое знает о древних ритуалах, – пояснил капитан. – С ним поиск будет гораздо продуктивней.

Галлах не ошибся. Используя связь Каспиана с Эйви, два сильных менталиста смогли найти пропавшую. И нашлась она на материке…

Каспиан открыл глаза, всмотрелся в потемневший горизонт. Где-то там должен был действовать Берт. Если верный кучер получил письмо от хозяина. И если его никто не остановил раньше…

Пальцами Кас коснулся припрятанных в кармане зелий. Одно из них было способно противостоять ментальному воздействию. Эйвери сварила эту бурду в лаборатории профессора, с которого временно сняли магический ошейник. Каспиан надеялся, что в этот раз зелье сработает как нужно. А еще… он боялся. Как никогда раньше. Это было новое чувство для единственного наследника графа Уоллеса, и оно побуждало молодого лорда на самые решительные действия.

Глава 13. Всё или ничего

– Миланта – дочь невероятно талантливого артефактора, – рассказывал Эйви граф Айверсон. – Он женился на простой работящей женщине из местных, жили они неплохо. У них появились дети. А потом его работы заметили в столице. Заказы от богачей вскружили мужчине голову, полились рекой деньги. Он начал вести неправильный образ жизни, мучая при этом своих близких. Его находили в полубессознательном состоянии то там, то здесь, приносили домой, где никто не был рад появлению ТАКОГО отца. Но все проступки прикрывали власть имущие. В том числе бургомистр – старый Зейн. Миланта тогда просто ненавидела отца и всех, кто закрывал глаза на его отношение к несчастной жене. А жена, кстати, тоже была магичкой. Менталистом.

– Мама Миланты? – прошептала Эйви.

– Да, – кивнул граф. – Но она не развивала свой дар. Муж запрещал. Он хотел видеть ее послушной домохозяйкой, и все. Она привыкла так жить и не особенно сопротивлялась. В отличие от взрослеющей дочери, в которой проснулся дар матери. Учиться в академию Миланта не пошла – отец бы все равно не позволил. Дар скрывала и много занималась самостоятельно. А еще помогала делать артефакты, когда отец был в состоянии работать. Я уверен, что в одной из книг она прочла про зелья, выпив которые, люди теряют способность сопротивляться воздействию извне. И думаю, что она использовала его на отце, заставив того прилюдно напасть на другого человека. Этому нет доказательств, есть только мои предположения…

– Чтобы уже никто не мог сделать вид, будто он – хороший человек, – согласилась Эйвери. – Она его подставила, если все действительно было так.

– И отца посадили в тюрьму, – снова кивнул лорд Айверсон. – На какое-то время в семье Кархенен стало тихо и спокойно. Наступило счастье, насколько это было возможно для Миланты. Ей приходилось заботиться об истощенной, вечно болеющей матери и о младших сестрах. Так они прожили несколько лет, а потом появился слух, будто артефактора скоро выпустят. Он хорошо проявлял себя в тюрьме, делал заказы из столицы, воплощая желания богачей…

– Ох… – Эйви скорбно поджала губы.

– Тогда же Миланта устроилась к Зейну на работу, – продолжал граф. – Несколько раз он брал ее с собой для рабочих поездок в тюрьму. Потом отец Миланты скончался в своей камере. Совершенно здоровый сильный мужчина просто не проснулся. Мне сказали, до этого он несколько ночей кричал по ночам. Снова загадка. Да? В любом случае рядом никого не было, да и состава преступления не нашлось. Казалось бы, черная полоса в жизни этой семьи закончилась. Сестры Миланты вышли замуж за хорошие партии. Но… сердце миссис Кархенен – их матери – все же не выдержало. По словам мистера Брайта, Миланта ухаживала за ней до последнего, но болезнь взяла свое. И тогда жажда мести проявилась во всей красе.

– Мести? Кому? – не поняла Эйви.

– Всем, – пожал плечами граф. – Я считаю, она заболела горем, Эйви. Страшный недуг, очень опасный. Сильный человек может вынести очень многое, но и ломается он с таким треском, что не покажется мало никому из окружающих, милая. Диар Брайт – мой бывший друг – сказал, что приехал сюда, когда его отец заболел. Зейн твердил, будто его всюду достанут и убьют, если он не найдет уединенное место и не спрячется там. В итоге он нашел пристанище в этом домике у маяка. Позже Диар узнал: Миланта воздействовала на разум его отца, чтобы освободить должность бургомистра для более достойного человека. Она же рассказала ему про все делишки Зейна, а затем приказала несчастному больному лично сообщить сыну, сколько судеб он искалечил. Диар был раздавлен такой правдой.

А Миланта увидела в нём смелого и справедливого человека, которому следовало помочь ей навести порядок в Помпти и тем самым расплатиться за все, что сделал Зейн. Сама она осталась при новом бургомистре служанкой, дабы помогать всем, что в ее силах.

Диар был шокирован, испытывал чувство вины и согласился действовать под руководством Миланты, чтобы очистить остров от скверны. Так он сам говорит, но не исключено, что эта женщина влияла на его разум. Как и на молодого лейтера Эштона Тарта. Тот разоблачил Миланту, но она промыла ему мозги, и он, веря в спасение нуждающихся, стал по ее приказу убирать самых отъявленных мерзавцев.

– Не бывает таких сильных менталистов, – покачала головой Эйви. – Даже если у нее высший уровень дара.

– Ей помогают артефакты-усилители, созданные отцом, – печально ответил граф Айверсон. – Кроме того, она отлично разбирается в зельях… Знаешь, милая, узнай о ней приближенные короля, одели бы ее в шелка и поселили в лучшем доме столицы, чтобы пользоваться талантами для своего блага. Так было и с ее отцом, на недостатки которого приказали закрывать глаза. Раскидываться лучшими умами не принято, даже если они совершают ужасные вещи.

– Не просто “ужасные вещи”, – возмутилась Эйви. – Мы говорим о женщине, решившей мстить всем без разбора за свое искалеченное детство. И ей неважно, сколько жертв будет вокруг, и все ли они плохие люди. Она – чудовище, утратившее разум.

– Согласен. Диар почти пришел к тому же выводу, – кивнул граф. – Он сказал, что начал понимать, насколько ужасные вещи совершает вместе с ней. Сначала бедняга не видел всего. Или не хотел видеть. Он варил зелья для раскрытия сознания перед ментальным вмешательством Миланты, а лейтер Тарт подсовывал их заключенным. Они сгубили несколько человек, пока поняли, как точно рассчитывать дозировки для будущих жертв. А погибший Ругьер помог им добыть диилусов, чтобы в дальнейшем совершенствовать их, делать более злобными и управляемыми. Этих монстров Тарт вывозил за Помпти и оставлял для размножения и нападения на людей. По плану Миланты они должны были вызвать негодование жителей соседних городов и привлечь их внимание к Помпти. Ругьер работал за деньги. Он хотел жить и ни в чем себе не отказывать, и всех это устраивало. Но потом он вдруг заявил, что желает выйти из игры, собирается жениться и стать простым семьянином. Влюбился. Миланта не поверила и решила перестраховаться, о чем бургомистр узнал позже… Дальше в полисмагию пришел фармацевт. Он сказал лейтеру Тарту, что Ругьер сделал работу для бургомистра, за что обещали большие деньги. И надо расследовать смерть несчастного. Его тоже убрали. Бургомистру сказали, что эта смерть – его вина, ведь они пытались его защитить… Кроме того, Миланта едва не попалась капитану Галлаху. Он пригрозил ей, и она применила к нему старинное заклинание влюбленности, которое закрепила одним из артефактов силы, оставшихся после смерти ее отца. Капитан должен был буквально умереть от любви. Только Галлах оказался слишком сильным магом. Он ведь менталист примерно ее уровня, да и физически отлично развит. Его внутренняя борьба с чужой навязанной волей расколола артефакт и едва не убила саму Миланту. Той пришлось уехать ненадолго для восстановления сил. С тех пор они с капитаном сторонятся друг друга. Видимо, оба побаиваются того, чем может обернуться новая стычка… Потом был Стивен Клойд – муж медсестры. Он узнал, что его жену шантажирует полисмаг, требуя подставить главного лекаря, потому что тот – результат ужасного эксперимента, оборотень! Медсестра отказалась вредить мистеру Хари, и тогда полисмаг стал угрожать ее детям. Она рассказала все мужу. И тот пропал…

Эйвери припомнила, как совсем недавно наблюдала за разговором Тарта и медсестры. Он не пытался ее поддержать, а угрожал бедняжке!

– Они ненормальные, – выдохнула Эйви, прижимая ледяные руки к щекам. – И ведь перечисленные тобой жертвы – это только те, о ком стало известно.

– Это те, о ком узнал и рассказал мне бургомистр, – согласился граф Айверсон. – Диар в ужасе, почти не спит ночами и не понимает, как выпутаться из всего этого. Он же обещал, что скоро все кончится, и тогда меня выпустят. По его словам, Миланта согласна, что я – хороший человек и не заслуживаю гибели. Но пока сижу здесь, а Зейн приносит еду. И иногда – укрепляющие зелья. Кажется, в нем остались частицы разума. Иногда он так смотрит на меня, будто хочет что-то сказать, но не может. И уходит ни с чем. А последний раз…

Граф умолк, печально посмотрев на Эйви.

– Что, папа?

– Они не оставят нас в живых, дочка, – сказал он, потирая щетину. – Миланта прибыла на материк не для того, чтобы сдаваться властям. Диар… Он хоть и понимает, что заходит все дальше в трясину, боится выбраться и оказаться на Помпти уже в новом качестве. Не бургомистра, а заключенного. Нет, Эйви, если мы не выберемся отсюда, то свободы не видать.

Эйвери приподнялась на локтях, осторожно села и пробормотала:

– Я написала Касу, что уехала с лейтером. Он будет искать нас. Кас не из тех, кто сдается на полпути, он… тоже слегка ненормальный, но в хорошем смысле. Не умеет сдаваться. Нам нужно брать с него пример.

– Кас? – повторил граф. – Лорд Уоллес, так? Ты сказала, что приехала с ним и поселилась в доме миссис Лемар. Но почему он? И зачем он давал тебе некое кольцо?

– Артефакт должен был помочь мне избежать ментального вмешательства. Но перстень пропал, а я здесь. Значит…

– Миланта слишком сильна. Артефакт, по-видимому, исчерпал себя и раскололся. К сожалению, редкие мастера способны сделать действительно сильную защиту от ментального воздействия. Но ты не рассказала, почему зовёшь лорда Уоллеса по имени.

– Это долгая история, папа, – сказала Эйви. – Прости, я обязательно расскажу ее позже. Когда мы выберемся. А пока помоги мне встать. Ты сказал, что не можешь выйти из-за ментального блока Миланты. Но, насколько помню, мне она ничего не приказывала. Только спать. Значит, или она стала совершать ошибки, или не считает нужным с нами возиться, потому что…

– Скоро к нам наведаются для прощания, – понял граф. – Ты права, милая, мы должны действовать. Сейчас же.

– И для начала проверим твою теорию о Зейне, – сказала Эйви.

Она подошла к единственной двери, постояла немного и с опаской постучала. Граф Айверсон ждал, замерев у старого матраса. Через какое-то время вдалеке раздались шаги, потом послышался щелчок замка. Эйви отступила, не зная, кто откликнулся на стук и чего ждать от пришедшего. На пороге появился незнакомец. Это был взлохмаченный сухощавый пожилой мужчина чуть выше самой Эйви. Его взгляд блуждал за её спиной, а руки впились в пуговицу на старом сюртуке.

– Зейн, – подтвердил предположение дочери граф Айверсон. – Он открыл тебе. Слава всему святому. Выходи, Эйви. Ты можешь выйти?

Она с опаской посмотрела на мужчину. Тот сделал шаг в сторону, будто освобождая для нее место в проходе. Он выглядел так, словно совершенно не представлял, что делает, но по поступкам Эйви поняла: этот человек не совсем потерян.

– Папа, идём, – позвала она, обернувшись к отцу.

– Я не могу, – ответил он и напомнил: – Мне приказали не приближаться к двери. А ты должна идти, милая, сейчас же. Доберись до местной полисмагии и требуй отправить сообщение лорду Шарлю Ратьену. Он поможет, Эйви. Давай же.

Она постояла в нерешительности, затем качнулась в сторону двери, но не ушла. Эйви осенило:

– Зелье! – счастливо воскликнула она. – Папа, оно ведь у меня. То, что прекращает ментальное воздействие. Правда, дозировка рассчитана не на тебя, но мы теперь почти одной комплекции… – Она с сожалением окинула взглядом исхудавшего отца. Теперь, когда Эйви стояла в отдалении, стало видно, насколько граф осунулся и как свободно сидел на нем старый костюм.

– Папа, попробуй! – велела Эйвери, вынимая из скрытого в складках юбки кармана миниатюрный пузырёк и протягивая его графу. – Я не уверена, что подействует, но вероятность есть. Его помогал варить очень талантливый профессор…

– Тебе помогал Виго? – удивился ее отец.

– Мистер Турнидус, – кивнула Эйви. – И мы немного усовершенствовали рецепт. Конечно, может быть необычная побочка, но…

– Может сработать, – усмехнулся граф, открыл пузырёк и осушил в один глоток.

Потянулись несколько бесконечных минут ожидания.

Зейн всё это время стоял в проходе и безмятежно смотрел на стену. Иногда его губ касалась робкая улыбка, будто он слышал или видел нечто приятное. Мужчина был рядом, но мыслями находился где-то далеко. Эйви нервно прислушивалась к происходящему в доме. Тишина радовала и пугала одновременно, заставляя леди Айверсон сжимать кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу.

Наконец граф отмер.

– Что ж, была не была, – сказал он, делая шаг вперёд.

Каспиан Уоллес-Вудс 

Корабль причалил к берегу ночью.

Круглая красная луна тускло освещала старые верфи и пристань. Ветер подгонял прибывших в спины, словно требовал поторапливаться. Море шумело, негодовало, перекатывалось волнами по лучу света, исходящему от маяка.

Каспиан и два менталиста сошли на причал последними. Они едва закончили попытку нового поиска Эйвери, благодаря которой были убеждены: цель очень близка. Но где точно находилась леди Айверсон предстояло выяснить на месте.

– Разделимся, – сказал капитан Галлах, с опаской посматривая вокруг. – Я возьму троих ребят и отправлюсь к докам.

– Выделите мне пяток парней, мы осмотрим берег, – кивнул профессор Турнидус.

– Я буду у маяка, – сказал Кас. – Узнаю у смотрителя, все ли хорошо и не видел ли он чего-то подозрительного.

– Зейн почти не говорит, – покачал головой профессор Турнидус. – Вам нужно наблюдать за его поведением. Обычно он спокоен и отстранен. Возьмите с собой пару крепких матросов.

– Пожалуй, так и сделаю. Спасибо. – Кас посмотрел на капитана Галлаха, и тот отправился отдавать распоряжения собранной им команде.

Спустя несколько минут лорд Уоллес и трое матросов отправились к маяку. До цели оставалось совсем недалеко, как вдруг послышались равномерные тихие хлопки. Кас моментально понял, что это. После недавнего нападения он ни с чем не смог бы перепутать такой звук.

– Диилусы! – выкрикнул Каспиан. – Встаем спина к спине, выпиваем зелья и достаем оружие!

Матросы подчинились.

Ненадолго всех окружила темнота. С новой силой ударил в лицо соленый морской ветер. Каспиан глубоко вздохнул и поморщился от отвратительного запаха. Рядом с ним закашлялся, чуть согнувшись, матрос.

– Это точно не яд? – спросил он.

– Ужасная вонь, – пожаловался второй, перекрикивая мерзкий писк нечисти.

– К этому привыкаешь, – ответил Каспиан, наблюдая за полчищем диилусов, что кружились над их головами. – Зато зелье эффективно.

– Они правда не нападают! – радостно возвестил второй матрос.

– Не зря приняли эту зеленую бурду, – согласился третий.

Кас улыбнулся в небо.

Перед отплытием корабля с острова в порт прибыл мистер Аарон Хари.

– Едва успел, – сказал он, протягивая профессору Турнидусу миниатюрные пузырьки с мерзким болотным зельем, созданным Эйвери. – Изучили, насколько успели. Работает от нечисти отлично. Привез, как заказывали. Здесь всем хватит.

И теперь мерзкие птицекрысы метались в небе, не в силах выполнить приказ о нападении. “Приказ”, – повторил про себя Каспиан и, моментально собравшись, принялся осматриваться. Менталистка должна быть совсем рядом, чтобы руководить целой стаей нечисти.

Однако обнаружить Миланту в темноте не выходило. Тогда Кас отдал новый приказ:

– Двигаемся к маяку. Быстро!

Он и моряки преодолели расстояние до места за считаные минуты. Все это время над ними продолжали кружить диилусы, пища на разный лад все громче и громче.

Кас занес руку, чтобы постучать в дверь, но тут она распахнулась сама. На пороге стоял изможденный бородатый мужчина в костюме слишком большого размера.

– Входите! – прокричал он. – Скорее. Зейн сейчас перенаправит свет от маяка на берег. Мы вместе подали сигнал тревоги в местную полисмагию. Но пока здесь еще слишком опасно, и вам нужно спрятаться.

Кас наконец узнал этого человека. Радость оттого, что Николас Айверсон жив, быстро сменилась смятением:

– А Эйвери?.. – спросил он хрипло, пропуская вперед моряков. Страх сдавил грудь, затрудняя возможность дышать.

– Она с нами, внизу, – ответил граф Айверсон. – Скорее же!

Кас вошел, захлопнул за собой дверь и ринулся в сторону, указанную отцом Эйвери. Он обязан был увидеть ее, убедиться, что она в порядке. Его гнало вперед чувство ужасной тревоги.

– Где она? – не унимался Каспиан, пробежав в единственную комнату первого этажа. – Эйвери!

– Была здесь, – растерянно проговорил граф, входя следом. – Я с Зейном настраивал оборудование, а Эйви решила спуститься, чтобы поискать средства защиты, если за нами придут. Она…

Пока граф говорил, Кас ощутил легкое головокружение и тихий, пока еще едва слышный голос, выдаваемый за его собственный: “Иди к морю, – шептал он, убеждая немедленно подчиниться. – Оно ждет тебя. И она ждет тебя там”.

– Ментальное воздействие! – крикнул Каспиан, вынимая пузырек, оставленный Эйвери для него и махом вливая в себя содержимое. – Будьте начеку, я должен идти.

– Но…

– Эйвери ушла к морю! – бросил Кас на ходу. – Я верну ее. А вы берегите себя и моих матросов!

Он не услышал, что говорил граф. Выскочив на улицу, рванул прямо к морю. Сердце в груди стучало как сумасшедшее, отдаваясь в ушах, в ногах, в животе. Магия взбунтовалась, сиреневые искры фейерверком разлетались с кончиков пальцев.

Вокруг кричали диилусы. Кас отметил, что нечисть словно разделилась, и большая часть стаи теперь галдела в стороне, ближе к старым верфям. А сам он несся к морю. Практически летел, снедаемый страхом.

И в голове билась истеричной птицей всего одна жуткая мысль: “А если уже поздно?!”

Эйвери Айверсон

Море окружало её, обнимало, давило и уводило все дальше.

Да, им с отцом удалось освободиться, но счастье не продлилось долго. Очень скоро в голове Эйви раздался приказ, которого она не смела ослушаться. Солгав отцу, что хочет побыть одна внизу, она обогнула маяк и медленно побрела к морю.

Эйви сопротивлялась голосу, но… Остановиться она не могла. Ноги будто не принадлежали ей, двигались вперед. Шаг. Еще один. И еще…

Вдали кричали люди. Эйви слышала голоса, но понимала, что не в силах даже обернуться. Ветер бросал в лицо солёные брызги, трепал легкое платье, словно старался схватить за подол и увести прочь. Но все было бесполезно.

Море окутывало ее уже по пояс, над головой послышались необычные хлопки, раздался мерзкий писк. Эйвери вздрогнула, хотела зажмуриться, но ничего не вышло. Чужая воля вела ее в пучину. Она ничего не могла! Ничего!!! Разве что…

– Кас, – сорвалось с ее деревянных губ.

– Я здесь! – ответил он. – Эйви, детка, сейчас!

Она задышала чаще, снова попыталась противостоять силе, что вела в море. Не вышло. А вода уже окутала ее грудь…

– Кас… – Она и сама не знала, произнесла ли его имя вслух, или оно прозвучало только в ее голове.

Однако в тот же миг ощутила сильные горячие руки, обхватившие талию и потянувшие прочь.

– Вот так, Эйви, – говорил Каспиан, вынося ее из моря. – Сейчас станет легче. Замерзла, да? Ничего, главное вернуться в маяк. Ты можешь мне отвечать?

– Н-н-ет, – сказала она. И с удивлением подняла голову.

Ее зубы стучали от холода, руки и ноги почти не ощущались. Но душу затопило невероятное счастье.

– Можешь, – улыбнулся ей Кас.

– Д-д-а, – простучала зубами Эйви и плотнее прижалась к… мужу. Ведь теперь она могла не только говорить, но и шевелиться. – От-т-п-пус-стил-ло.

Договорив, Эйвери испуганно замерла, понимая – если Миланта перестала воздействовать на нее, то могла переключиться на Каса. А уж его удержать будет гораздо сложнее! Эйви испуганно завозилась, обхватила лицо Вудса ладонями и собиралась спросить, принял ли он зелье, которое она оставляла перед отъездом с Тартом. Но Кас опередил её:

– Смотри. Там, у верфи. Слишком много людей. И диилусы разлетелись.

– М-милан-нту пойм-мали? – робко предположила Эйвери.

– Мне нужно проверить, – ответил Кас. – А ты…

– С тоб-бой, – кивнула она.

Он не стал спорить или пытаться отговорить ее. Поставил на ноги, призвал магию и направил в ее сторону горячий ветер. Тот прошелся по телу, волосам, одежде, обуви. Для себя Кас сделал то же самое. А затем снял высохший китель и накинул на ее плечи.

– Можешь идти сама? – спросил он, бросая озабоченные взгляды в сторону верфи.

– Да, – уверенно ответила Эйви.

Во время пути свет от маяка все же переместился с моря на берег. Сначала мигнул несколько раз, выхватывая одинокие фигуры людей у зданий, а затем замер на одном месте. И тогда стало ясно: толпа собралась у старого дока.

– Кажется, это тот самый, у которого сломан шлюз. Если помнишь, бургомистр рассказывал легенду, будто там, в затхлой воде, поселился кокирнээль, – напомнил Каспиан.

– Огромный осьминог с кучей ядовитых щупалец, – кивнула Эйви. – Нечисть, когда-то обитавшая у восточных берегов Тархти. Но кто все эти люди?

– Это свои, – ответил он, чуть сжав ее пальцы в своей руке. – Капитан Галлах, проверенные стражники, профессор Турнидус…