Текст книги "Собирай меня по осколкам "

Глава 33 – Маша

Что-то пошло не так! Его прикосновения, голос, запах – я потеряла контроль, поддалась желаниями. Ноги подкашивало от поцелуя, сердце стучало навылет, мне не хватало кислорода, но казалось, он и не нужен. В ту секунду я готова была умереть, лишь бы поцелуй никогда не заканчивался. Сама скользила по телу Тимура, теребила его волосы, прикусывала нижнюю губу. Искры в глазах, помешательство рассудка.

Время остановилось, все звуки пропали, краски померкли, только наши страстные поцелуи. Мне казалось, под ногами нет ни плитки, ни земли – ничего. Мне казалось, мир вокруг испарился, и я тону в горячих объятиях.

А потом женский голос, удар реальностью по вискам. Ох! Как же стыдно было, щеки обожгло жаром. Тимур еще платье задрал мое, вот за что, откровенно говоря, надо было ему высказать. Где были мои мысли в тот момент? Ах, ну да. Витали в космосе, рассыпались на тысячу молекул и не планировали собираться в одну единую материю.

Когда, наконец, пришла в себя, пулей выскочила из кабинета. Схватила вещи и побежала, стараясь на ходу накинуть куртку, шапку с шарфом. Не оглядывалась. Просто бежала, поскорее к воздуху и подальше от Тимура. В кармане еще как назло начал вибрировать телефон, оставляя один пропущенный за другим. Но я не реагировала.

Уже после, спустившись к дороге, остановилась, отдышалась. Вытащила сотовый и глянула на экран. Тим. Он звонил сейчас и много раз, пока пыталась побороть смущение и стыд. Надо было злиться, вспомнить все обиды и недопонимания, но я почему-то улыбалась. В груди разлилась волна теплоты и нежности. Я легонько коснулась нижней губы, медленно проводя пальцем по ней.

Пару минут назад мы целовались.

Меня лихорадочно пробивало непередаваемое ощущение вернуться в плату. Внизу живота сладко ныло, покалывало. Мне стало вдруг смешно, да так сильно, что я, не сдерживаясь, засмеялась в голос. Как же давно такого не было. Однако в ту же секунду сделалось страшно. Выходит, Авдеев может творить всякие гадости, а я потом запросто его буду прощать? Ну, нет! Он должен был хотя бы извиниться или поговорить. Объяснить все.

Разозлившись на себя и на Тимура, я перевела телефон в режим полета. Не хочу с ним разговаривать. Пусть он и целуется умопомрачительно, до такой степени, что у меня спину осыпает мурашками, но это не повод сдавать баррикады.

С такими тяжелыми мыслями, я поплелась домой. Однако и в пути, и уже, будучи в кровати, продолжала прокручивать наш поцелуй. Телефон включать не стала, просто лежала на кровати, подтянув под себя ноги, и как последняя дурочка улыбалась. Мне искренне хотелось верить, что у нас все было по-настоящему в прошлом, что по-настоящему и сейчас. Но сомнения – штука сложная. Пока они есть, надежный корабль не построить.

Всю ночь я маялась. Мыслей вагон и целая тележка, ответов нет. Можно было самой поднять волнующую тему, да как-то не знаю, уж не после таких жарких поцелуев. Хотя теперь я даже не знаю, как к Тиму в больницу идти. Вдруг для него это ничего не значит. Сорвался, поддался животному инстинкту. С другой стороны, это не похоже на Тимура.

Утром я решила, что отложу пока вопрос. Названивать сама не буду, приду через пару дней. А там видно будет. Надо просто немного остыть, голову привести в порядок.

В универе меня поджидала тоже тяжелая ноша. Наталья Викторовна, преподаватель по рекламе в СМИ, решила устроить нам тест. Она вообще любительница внезапных проверок. Вроде молодая, улыбчивая. Парни на нее частенько поглядывают. Однако строгости выше головы. Нет, я строгих сама люблю. С такими заниматься проще, уже как-то не отложишь в нижний ящик. Но из-за Тимура я в принципе все предметы отложила. Бегала к нему, думала о нем. Короче этот тест меня совсем не обрадовал.

Сдала я его самой последней, и то на пару вопросов не ответила. Думала хоть домашки не будет, однако Наталья Викторовна задала в два раза больше и притом на завтра. Выдала всем темы докладов, сказала еще, потом на плагиат проверять будет. Народ знатно завыл, а ей хоть бы что.

– Слушай, а пошли в библиотеку или ко мне? Вместе сделаем? – предложила Соня, когда мы шли по коридору.

– Давай, – выдохнула устало. Тест выпил все соки, хотелось поскорей отделаться от домашки, завалится на кроватку и сладко спать. Однако уже в холле, в главном корпусе, нас с Сонькой ждал сюрприз.

Возле информационного стенда стоял Денис, Малиновская, Женя, Мила, пару ребят из круга друзей Романенко и еще двое человек, которых я не думала, что смогу встретить здесь. Нет, понятное дело, городок маленький. Вот только не до таких масштабов, вернее мне так хотелось думать.

Я потянула Соню за локоть, чтобы срезать путь. Думала, свернем на первой лестнице вниз, там пройдем по коридору, пусть дольше, зато останемся незаметными.

– Маша, да ну! – окликнул знакомый мужской голос. Я вздохнула и остановилось. Как он только узнал меня, как заметил. В холле почти сотня человек, неужели смотреть больше некуда.

– Эй, девочка-легенда! – повторил Ваня. Так, кажется, его звали, парня из компании Тимура.

– Ты знаешь их? – спросила тихо Сонька. Пришлось развернуться, не проходить же с задранным подбородком. Да и терпеть унижения в свой адрес – не про меня.

– Увы, – шепнула Соне, и направилась к толпе, среди которых в самом центре стояла она – Алиса. Короткие светлые волосы, яркая розовая помада на пухлых губах. На ней было облегающее платье примерно такой же длины, как у меня вчера. Но я так вырядилась по дурости, хотела блеснуть перед Тимуром. А эта девчонка видимо ходит в подобных нарядах всегда. Те пару раз, что мы виделись, она выглядела ничуть не скромней.

Алиса смерила меня высокомерным взглядом, словно обливала ледяной водой в морозную ночь. Мне сделалось не по себе, однако виду не подала. Расправила плечи, и подошла ближе.

– Всем привет, – сказала уверенным тоном я. Инга подкатила глаза, негромко цокнув. А Денис отвернулся, явно выражая нежелание видеть меня.

– Привет, – поздоровались остальные.

– Какая встреча, – растянулся в насмешливой улыбке Ваня, нагло скользя по мне заинтересованным взглядом. На секунду он замер в области груди, в ответ я скрестила руки. Какого черта разглядывает, картина что ли.

– Вы знакомы, Алис? – спросил парень, которого я не знала.

– Типа того. Школьная пара и все дела, – ответил за нее Ваня. – Как Арс поживает, Маш?

– Если так переживаешь о нем, позвони и спроси. – Я развернулась, но мне прилетело вдогонку от Алисы.

– Это был вопрос времени. Многоразовый секс утомляет.

– По себе судишь? – я глянула на нее через плечо, продолжая задаваться вопросом, что она здесь делает. Ответ мой, правда, не понравился местной королеве. Губы ее скривились, то ли в усмешке, то ли от раздражения.

– Да ладно тебе, Машка, – усмехнулся Ваня. – С одним пот*ахалась, потом с другим. Это нормально. Ну как оно? Кто круче чпокает? До хрипоты, до адовых стонов, – последнюю фразу он аж прорычал. А мне сделалось противно. Щеки опылил жар, в груди все сжалось, кислород, словно медленно откачивали. Я глянула на всех, кто стоял рядом: прошлась по каждому, остановившись только на Денисе.

Романенко тоже смотрел на меня, но в каком-то замешательстве. В другой раз он бы заступился, но мы больше никто друг другу. Дэн не обязан. С другой стороны не это убивало, а то, что все вокруг вдруг изменили свое отношение. В их глазах читалось презрение, словно я пала к самому дну.

– Как поэтично, Вань, – натянуто улыбнулась, стараясь сохранять хладнокровие, сдерживать эмоции. – Знаешь, психологи говорят, что если парни так активно интересуются чужой интимной жизнью, у них явные признаки импотенции.

– У-у-у, – завыли ребята, кто-то даже хлопнул по плечу Ваню, а кто-то посмеивался. Я не стала дожидаться ответа, в этот раз решила – уйду. И даже сделала шаг в другую сторону.

– Конченая шлюха, – крикнул он мне в спину. Да так громко, что казалось, услышали все, даже те, кто меня не знал. Мир будто перестал издавать звуки, будто замер в ожидании шоу, где я в роли бесплатного клоуна.

Руки сами сжались в кулаки, хотелось кинуться на этого придурка, хотелось дать ему по лицу со всей силы. Но я в очередной раз сдержалась. Повернулась и сдержанно произнесла:

– До этой фразы, ты был похож на умного. А теперь думаю, по тебе реально плачет доктор. Сходи, полечи и нижнюю часть и верхнюю.

– Слыш… – он открыл рот, но Денис вдруг схватил Ваню за руку, как бы намекая, чтобы тот остановился.

– Пошли, Маш, – напомнила Сонька. Сердце лихорадочно прыгало, ноги потряхивало, губы пересохли. Я нервничала. Однако лучше действительно уйти. Продолжать скандал, значит дать повод почесать другим языкам. А этого больше всего не хотелось. Пусть хоть разорвется там от злости и громких фраз. Поэтому я молча подхватила Соню под локоть и мы пошли вниз, по лестнице.

Жаль только, не знала, чем завтра мне обернутся эти его громкие фразы. Иначе бы точно не оставила все как есть, не ушла бы.

Глава 34 – Маша

После библиотеки мы разошлись с Соней по домам. Я устала, и напрочь забыла про телефон. Вспомнила только когда, налила себе горячий чай и уселась на стул на кухне, разглядывая ночную улочку в окно. Интересно, Тимур знает про Ваню? Они вообще общаются? Если да, то это низко. Неужели, таким образом, он мстит мне? Хотя это совсем не похоже на Тима. Нет! Глупости. Авдеев не стал бы лезть в неприятности, а потом кидаться кусками мести из уст друга. Но все равно обидно. Плевать, что подумают окружающие, главное Сонька на моей стороне. Она так и сказала, когда мы спускались в библиотеку.

– Вот урод больной! Не переживай. Хороших людей не так просто облить грязью.

Я улыбнулась ей, даже драной кошке приятно ощущать поддержку.

За окном снова начал падать снег: крупный, большими пушистыми хлопьями ложился на холодную землю. Рядом с фонарем снежинки казались особенно красивыми, словно маленькие звездочки. Я вдруг вспомнила Тимура и губы сами по себе растянулись в улыбке. Захотелось услышать его голос. До дрожи в коленках захотелось. Однако на часах показывало почти десять, поэтому решила – позвоню завтра. А лучше схожу. Да, я до сих пор не поняла и не осознала в каких мы отношениях. И вообще в отношениях ли.

Но его поцелуй обжигал губы, заливал огонь в мое разбитое сердце. А еще я тосковала без него. Только сейчас, сидя на стуле, поняла, как сильно скучаю. Кажется, не скучала так, когда мы были на расстоянии, когда ходили по круглой Земле без всякой надежды на возможную встречу. Теперь же будто раздирает, ноет, саднит. Сердце готово вырваться и убежать в руки к Авдееву. Глупое.

Уснула я в мыслях о Тимуре. Во сне мы целовались, нежно, упоительно. А когда проснулась, с глаз покатились слезы. Жаль на соседней подушке этого дурака нет. Почему я прощаю ему все выходки, почему позволила поцеловать себя? Этот поцелуй будто открыл мой личный ящик Пандоры. Только вместо грехов оттуда выскочили чувства: разные от глубокой боли, до безумной любви. Мы словно ходили по тонкому льду, не боясь оказаться в ледяной воде.

В универ я собиралась долго. Выбирала наряд, крутилась перед зеркалом, укладывала волосы. Накрутила их, аккуратно уложив в легкие волны. Подвела немного глаза, едва заметно, но уже как-то иначе смотрелось: выразительней что ли. Выбрала темно-синее платье с поднятыми плечиками, и кожаным ремнем на бедрах. Выше колена, довольно сексуально. Боже! С ума сойти. Думаю о таких вещах. Второй раз за эту неделю. Если это не заболевание мозга, то не знаю, как называется мой симптом.

В приподнятом настроении понеслась в универ. Попала в небольшую пробку, чуть не упала, когда подвернула ногу. Сапоги на танкетке зимой – худшее решение. Однако красота требует жертв, видимо я буду жертвовать ногами. Ух! Тим должен осыпать комплиментами за такой образ.

На первую пару пришла с опозданием. Залетела в кабинет, не обратила внимания, что народ на меня как-то странно косится. Молча протиснулась к Соньке, плюхнулась рядом и улыбнулась ей.

– Маш, ты это… – начала она, но тут же замолчала. Замечание заставляло замолчать всех.

Первая пара шла долго, нудно и неинтересно. Нас опросили, выдали задания и отправили дальше. И вот тут, уже, будучи в коридоре, я начала замечать что-то неладное. Подглядывания, перешёптывания.

– Слушай, такое ощущение странное, – призналась Соньке.

– Ты просто очень красивая сегодня. Романенко увидит, и челюсть отвиснет, – засмеялась она. Однако чувство тревоги не отпускало. Казалось, за мной шлейфом идет что-то плохое, липкое, готовое разорвать на части. Я даже пару раз оглянулась, старалась прислушаться к голосам. Но они постоянно затихали.

А после третей пары, когда мы пошли в столовую, голоса перестали стесняться в высказываниях. Мы с Сонькой только встали в очереди за едой, как незнакомая девчонка выше на две головы и толще настолько же, развернулась и резко толкнула в плечо.

– Ты как? – спросила Соня. Я перевела ошарашенный взгляд с нее, на незнакомку и кивнула. Так агрессивно люди в универе со мной обычно себя не ведут. Да и ни с кем. У нас тут народ уже взрослый с головой.

– Привет, красотка, – я не успела повернуть голову, как чья-то мужская рука приложила к моей ягодице. Шлепнула. Меня!

– Эй! – крикнула, нет завопила. Парень залился довольной улыбкой, разглядывая меня каким-то сальным взглядом. Он был чуть выше ростом, не худой, не толстый, обычный. – Совсем что ли?

– А что нельзя? – спросил нагло брюнет.

– Разве такие, как ты не любит, когда их берут без разрешения? – послышалось откуда-то из стола. Мы с Сонькой переглянулись, затем начали искать того, кто выкрикнул реплику. Однако в толпе были лишь незнакомые лица, которые смотрели на меня… в самом деле, как на дешевую шлюху. И нет, дело явно было не в платье. Я в нем уже ходила на втором курсе, Денис тогда заливался соловьем, до чего красиво выгляжу.

– Со мной не хочешь? – крикнул кто-то.

– Групповушку еще устройте, – засмеялся дальний стол.

К горлу подкатил ком, руки задрожали. О чем они все говорят, почему так себя ведут. Я переводила взгляд от одного столика к другому и вместо слов, слышала пустой шум. Губы дернулись, будто еще немного и слезы хлынут. В одну минуту мой розовый мир перевернулся, сделался грязным болтом. Меня затягивало, нет, меня втаптывали, как однажды в школе.

В голове вновь мелькнула мысль: неужели дело рук Тимура? Неужели он… Только его поступки, говорили об обратном. Мозг настойчиво твердил – Авдеев рисковал ради меня жизнью. Не стал бы он такие вещи творить. Не совсем же отбитый. Или же…

Пока я размышляла, пока пыталась собрать единый пазл, дверь открылась, и нее вошел Ваня вместе с Алисой. А за ними следом Дэн, ребята из баскетбольной команды, Малиновская и еще пару человек. Они остановились возле центрально столика. Романенко уселся, а вот Ваня продолжал стоять, смотреть на меня.

Его рук дело, поняла я. Только зачем? Мы с ним едва знакомы. Или он так мстит за Алису, что в свое время Тим выбрал не ее, а решил быть со мной? Ну, это же какая-то глупость. Ладно! Допустим этот Ваня с мозгами не в ладах, но люди в столовой, у них голова для чего на плечах? Так легко поверили, что любая вторая девушка ш…

Я сжала руки в кулаки, глотнула воздуха и уверенной походкой направилась к столику, где стояла гоп-компания.

– Эй, девочка, номерок дашь?

– А может она чего другого дать хочет?

– Маша, ты ротиком отменно говорят, работаешь?

– Остосешь…

Это было мерзко. Слушать реплики, которые доносились с разных углов – чертовски мерзко. Наверное, когда тебя обливают помоям не настолько противно. Однако я продолжала держать спину ровной, этому меня научила школа. Гева. Ленка. Да, мне было страшно смотреть в глаза Ване и Алисе. Да, у меня сердце лихорадочно колотило в груди. Но я знала, никто не заступится за мое честное и невинное имя. Никто, кроме меня. Поэтому пасовать нельзя. Не сегодня, не сейчас.

Я остановилась в двух шагах от пункта назначения. Вздохнула и произнесла.

– Это так по-мужски, распускать сплетни о девушках. Мог бы и лицо высказать все, что накопилось.

– Ух, горячо, – засмеялся Ваня. Подошел ко мне, слишком близко, отчего я вдруг почувствовала себя уязвимой. В огромной столовой, где, наверное, сидело человек сто или двести, повисла тишина. Напряженная, острая, беспощадная. Она резала мои нервные клетки, раздирала кожу и пыталась сломать остатки стержня. Но я держалась.

– Вань, – подал голос Денис, явно планируя что-то сказать.

– Скажи девочка, – Ваня наклонился, опыляя своим горячим дыханием мои губы. Его пальцы потянулись к моему лицу. – Ты и в койке такая дерзкая? Может, на коленки встанешь, поработаешь ротиком?

Я хотела дать ему пощечину, хотела сделать шаг назад, но не успела. Кто-то схватил за плечо Ваню, резко дернул на себя и со всей дури врезал по лицу, ровно в челюсть. Алиса отскочила, ребята из баскетбольной команды поднялись из-за стола, вместе с ними и Денис, который до этого молча наблюдал за зрелищем. Я перевела взгляд с Вани и только сейчас заметила… Тимура. Его кулак пришелся еще и еще по другу или бывшему другу. А на третий раз он замахнулся и замер, вглядываясь в лицо Вани.

– Тим, ты что творишь? – завопила Алиса.

– Тим, эй, друг, – кто-то схватил его за локоть и постарался оттащить. Авдеев лишь на секунду сморщился, и тут я поняла – ему больно. Раны еще свежие. Однако для других он бесстрашный, не имеющий границ парень.

– Тим? – произнес с хрипом Ваня. В зале до сих пор стояла гробовая тишина. – Это ты?

– Совсем поехал, дерьмо ты конченное? – прорычал Тимур, припечатав тяжелым взглядом. Я опустила голову, ощущая как глаза, наполняются слезами. Начала моргать часто, но не помогало. Все вдруг всплыло, старые раны саднили, кровоточили. Опять эта проклятая зажигалка и голос Гевы. Ненавижу эти воспоминания.

– Что? – Ваня кое-как поднялся, но между ними с Авдеевым стояли парни. – Это ты поехал, Тим. Я тут за тебя горло деру. Ты глянь на эту дрянь, ходит здесь…

– Заткнись! – крикнул стальным голосом Тимур. По спине у меня аж мурашки пробежались от его интонации. Ледяная, острая, словно удар молнии. Я подняла голову, и впервые задумалась: он меня защищает? Он ударил своего друга из-за меня? Ему не все равно? С глаз скатилась слеза, но я поспешила ее убрать. Не хватало еще прослыть слабачкой.

– Три года назад она тебе… – заговорила Алиса.

– Может, ты еще в кровать к нам залезешь, Серебрянская?

– К вам? – спросила она, брезгливо поглядывая в мою сторону. Так будто в этой фразе уловила какой-то скрытый подтекст.

– А ты, Вань, еще хоть…

– Ты что бьешь морду своему другу из-за этой бабы? – завопила Алиса. Да так громко и противно, что народ поморщился.

– Алис, ты чего? – вмешалась Инга, пытаясь усадить Серебрянскую. Однако та ждала ответа от Тимура. Черт. Я, кажется, тоже его ждала. Долго ждала. Глупый орган изнывал в трех словах, изнывал в желании быть нужным Авдееву.

– Тим! – повторила Алиса. Ее вопль разлетелся на весь зал.

– Ты серьезно еще не поняла? – губы Тима растянулись в насмешливой высокомерной улыбке. – Гарвард не пошел тебе на пользу, детка.

– Эй, – Авдеев вдруг развернулся. Казалось, он посмотрел на каждого студента в этой столовой, на всех, кроме меня. Взгляд его был тяжелым, убийствам и бескомпромиссным. Таким нельзя говорить нет или идти против. – Все, что вы знаете – это бред одного дебила, который когда-то был мне другом. Лучше бы у вас случилась внезапная амнезия, иначе придется каждому испортить фейс. И да! – Тим вдруг подошел ко мне, снял парку и накинул на мои плечи. Затем обернулся снова к Ване и добавил: – Еще раз вякнешь в сторону моей девушки, я тебе морду сломаю окончательно. Три года назад и сейчас она была и остается ТОЛЬКО моей. Заруби себе это на носу.

– Маша твоя девушка? – спросила парень из баскетбольной команды.

– Да, моя, какие-то проблемы? – сквозь зубы произнес Тим. По скулам его бегали желваки, а одну рука до сих пор сжималась в кулаке.

– Н-нет, я просто… Эй! Что застыли?– Пошли, Маш, – сказал Авдеев. Взял меня за руку, скрестив наши пальцы в надежный замок. И мы пошли, под взгляды и разговоры всех вокруг. С глаз у меня побежали слезы, однако губ коснулась улыбка.

Всегда он так… появляется в тот момент, когда, кажется, что я лечу в пропасть. Берет за руку и уводит. Вот откуда выросла любовь. Вот как она оказывается ворвалась в мое сердце.

Глава 35 – Тимур

В груди у меня творилось что-то странное: от переживаний, до злости. Ну, вот какого черта у нее телефон отключен? Я, понимаешь ли, звоню, а эта ненормальная играется в «абонент недоступен». Мне даже спалось фигово, хотя, итак, проблемы со сном, проклятые синяки дают о себе знать.

Утром переклинило. Думал, свалю, но не получилось. Поругались с врачом, громко, с матами. Дед впервые за все пребывание в больничке развлекся. Сказал, более забавного зрелища он давно не видел. Я был, конечно, рад за старика, однако внутри кипел от раздражения. Продолжал набирать Машу и выслушивать отговорки робота на другом конце.

Потом пришла странная мысль – может Уваровой просто время нужно? Ну типа принять тот факт, что чувства вспыхнули, что быть нам вместе до… как там говорят? Пока смерть не разлучит? Ну, вот до этого момента икс. Что ж, раз так, то подождем. Я честно выждал часов восемь. Лег на кровать, смотрел в потолок, считал минуты. Давно не было такого странного ощущения, словно тону, барахтаюсь и не могу глотнуть ни глотка кислорода.

Проснулся с осознанием, что больше не могу, да и не хочу ждать. Мне нужно срочно увидеть Машу, поговорить, может и поцеловать. В общем, к ней и точка. Я не стал разговаривать с врачами, пошли они все жопу. Достала клиника с ее дебильными порядками и едой.

Дождался, когда пройдет утренний обход, переоделся, попрощался со всеми и смылся. Хорошо бабки были, вызвал такси. Заскочил домой, принять теплый душ, привел фейс в порядок, шмотки сменил. Пусть сойдет с ума моя ненаглядная и сама запрыгнет в руки и… ну это уже, конечно, как пойдет. Хотя я бы не отказался. Изголодался уже.

В уник поехал на своей тачке, она до сих пор, тусила на парковке. В тот мерзкий день я чухнул не на своей, а то глядишь, и не было бы уже ласточки. А вот в универе ожидал забавный сюрприз. Не сразу, постепенно, видать для моральной подготовки.

Сперва я заглянул к Маше на факультет, спросил, никто не видел ее, и вообще, где пары следующие. На меня так странно покосились, будто не про красивую девушку спрашиваю, а про Бугимена какого-то. Потом улыбнулся одной девке, закинул удочку, и она прокололась. Оказывается, слушок пошел по унику, что якобы моя Маша… чуть ли не шлюха. Вот это, конечно, я офигел. Настолько, что сел там же, где стоял. Уж про кого, а про нее такие вещи говорить дико. Девчонки в восемнадцать многие опыт имеют вагон и тележку впереди, а Уварова поцеловалась, считай впервые со мной. Со мной, Карл! Да она святая монашка, мать ее. Это я молчу о сексе.

Откуда ноги у слухов росли тоже стало интересно. Надо ж понимать, кому рожу сломать. И тут меня удивили вдвойне. Оказывается, здесь учатся Алиска Серебрянская и Ваня. Нет, не так. Они поступили на первый курс оба, потом после двух месяцев свалили заграничку с концами. Их не было давно, а на днях вернулись. И Ванек закатил истерику с громкими обвинениями. Нет, я бы мог понять его поступок. Вроде мужская солидарность, он еще тогда по телефону возмутился. С другой стороны, не плевать ли. Мы не общались почти три года, плюс он не знал на сто процентов – реальная фотка или нет.

Я подскочил и пошел на первый этаж. Думал, найду Ваню, заставлю исправить ситуацию. Какого черта устроил детский сад. Поспрашивал знакомых, меня направили в столовку. Ну а там случился бум! Этот дебил нес откровенную дичь, оскорблял мою женщину! Мне вдруг стало плевать на все. Вены кипятком залились, нервные клетки, кажется, лопнули, дали толчок на бесконтрольные действия.

Наверное, избил бы до смерти, не посмотрел на старую дружбу. Но парни за локоть схватили, синяки напомнили о себе, ну и Маша. Она мне вдруг показалось такой хрупкой, маленькой, нуждающейся в моей защите. Набуцкать Ваню смогу и позже, решил. Сейчас надо увести Уварову, показать всем вокруг, чтобы никто и вякнуть не смел в ее сторону.

Я никогда не стеснялся в высказываниях и никого не боялся. Даже если сотни против одного, даже если проиграю в итоге. Привык смотреть опасности в глаза. Но в этих людях, которые молча наблюдали, как невинную девушку опускали – не было опасности. Они своей тени боятся. А уж после моей выходки, никто не попрет.

Так что дал по тормозам, подошел к Маше, накинул на плечи свою парку, взял за руку и увел. Нечего нам здесь делать. Она не вырвалась, зато сжала крепче ладонь. Почему-то эту ненормальную девчонку мне всегда хотелось оберегать. В груди разливалась щенячья нежность по отношению к Уваровой, к ее беспомощности. Странно, конечно. Но рядом с ней я и сам чувствовал себя сильней. Эдаким героем комиксом.

Мы вышли из столовой, спустились по лестнице. На нас глазели студенты, однако молча глазели. Еще бы рот открыли, я бы припечатал каждого. Ишь нашли моду сплети смаковать. За своей кроватью следили бы лучше.

Возле гардеробной мы остановились. Она находилась в главном холле, на цокольном этаже. Нас от вещей отделяли решетки и тумбы, внутрь попасть нельзя. Для этих целей там сидела пожилая бабушка с газеткой. Я повернулся к Маше, она стояла с опущенной головой, волосы закрывали лицо. И платье на ней красивое было, по фигурке. Короткое правда. Тут бы успокоить Уварову, а меня ревность одолела. Это ж сколько парней на нее открыто пялилось сегодня, на нее худенькие ножки в черных колготках.

– Эй, ненормальная, – буркнул, не сводя глаз. Подошел ближе, обхватил лицо ладонями и приподнял, пытаясь разглядеть то, что она активно скрывала: слезы. Вот черт! Вот же дурочка моя.

– Не смотри, – оттолкнула Маша, поворачиваясь ко мне спиной. Хорошо в полутемном коридоре никого не было, кроме бабушки, но та сидела в дальнем углу, и мы ее особо не интересовали.

– Ну, если мне нельзя, то для кого ты так вырядилась?

– Какая разница, – прошептала тихо она. Злость куда-то сошла, а на ее место пришло умиление. Наверняка, для меня. Хотя Уварова не признается, но, если вспомнить наш страстный поцелуй, на ней был похожий наряд.

– Ладно, так уж и быть, – смилостивился я. Сделал еще шаг и обнял сзади, зарываясь лицом в пушистые волосы. Обалденный запах. Родной. Я бы не смог описать, как пахнет девушка, которую люблю всей грешной душой. Но пахла она бесподобно, как первая роса ранним летним утром, как серебряная Луна в самую темную ночь, как та, без кого плохо засыпать и просыпаться. Мы будто целую вечность не касались друг друга. Сердце у меня заныло, залилось нежностью, прыгало и готовилось совершить кульбит. Я давно сошел с ума, а может это двойное сумасшествие.

Маша вздрогнула от моих прикосновений, выпрямила спину, однако не оттолкнула. Другого ответа и не надо, собственно. Теперь все будет хорошо. Оказывается, порой, чтобы найти правильный путь, требуется тысяча часов и километров. А потом ты просто останавливаешься и понимаешь – вот она рядом. Надо было только подойти и обнять. Такая вроде бы мелочь, которую иногда невозможно увидеть.

– Что здесь делаешь? – едва слышно спросила.

– Тебя обнимаю, что ж еще.

– Тим, – шевельнулась Маша, вроде с намеком, чтобы отпустил. Однако не будет никаких отпустил. Я так решил и точка.

– Я очень зол на тебя, – прошептал ей на ушко. Уварова снова сжалась, но кажется уголок ее губ потянулся вверх. Смущается что ли?!

– За что… – тихо говорила она.

– Ты не приходила, бросила меня там. Мне было очень одиноко. Давай сегодня домой вместе поедем? Поужинаем, фильм посмотрим. Это не предложение, скажешь, нет, я украду тебя.

– Дурак, – теперь уже открыто улыбнулась Маша, вырываясь из моих объятий. Мы стояли в метре друг от друга, смотрели и кажется, чувствовали одно и то же. Пока она первая не прикусила губу, и не перевела взгляд в сторону. Робко так, припуская край короткого платья. Я протянул к ней руку, нежно провел пальцем по ее тонким пальчикам.

– Надеюсь, это ты для меня сегодня такая красивая.

– Красивая? – переспросила она, взмахнув своими пышными ресницами. Смотрела снизу вверх, смущенно улыбаясь.

– Очень. Но больше я не буду тебе этого говорить.

– Что? – она сделала шаг назад, отдаляясь. Приняла грозную позу, словно готовилась отвесить мне хорошенько.

– Сладкого должно быть понемножку, – пояснил, откровенно любуюсь ей. Схватить бы в охапку эту несносную девчонку, впиться губами. А она тут зубки показывает, паразитка.

– Комплиментов много не бывает, – возразила Уварова. Подняла уверенно подбородок, скрестив руки на груди. Ножкой не хватало топнуть для полноты картины. Однако мне вдруг стало смешно, нет, не в плане, что она выглядела странно. Маша вела себя так, как три года назад. В эту самую минуту между нами не было пропасти.

– Да что ты говоришь? – покачал головой.

– Девушки расцветают от комплиментов, мотай на ус!

– Вот как?

– Именно! – она подняла вверх пальчик, а у меня тормоза сломались. Невозможно смотреть на нее такую, уверенную, гордую и очень красивую. До чертиков красивую. Так что я подошел, и стиснул Машу в свои объятия. Прижал крепко, скользя руками по талии.

– Тим, ты… – попыталась возмутиться моя ненормальная.

– Помолчи, я устал. Ты меня, итак, уже наругала по полной, теперь по головке погладь. А то только кнут и кнут, – мягко произнес, едва сдерживаясь от поцелуев.

Уварова сперва не отвечала, но через пару прижалась сильней, и я вдруг почувствовал, как ее пальчики аккуратно касаются моих волос.

– Поехали домой, – предложил, чуть наклоняясь. Черт! Как же круто, когда она перебирает волосы, слегка тянет их, касается ноготками гожи. Ух! Мороз по спине. А уж ниже пожар по полной.

– Поехали.