Текст книги "Собирай меня по осколкам "

Глава 16 – Маша

Я была так растеряна, что сама не поняла, как согласилась на предложение Тимура. А может, мне просто было страшно оставаться одной. В квартире веяло опасностью, да и как здесь ночевать, когда дверь толком не закроешь. Ну и Авдеев вел себя на удивление спокойно. Можно было, конечно, поехать к Соньке в общагу, но вряд ли она бы мне обрадовалась. А беспокоить папу ну такое себе. Про Романенко я вообще не подумала. Уж кто, а он в последнюю очередь пришел на ум.

Пока я вместе с цветком, не знаю, зачем потащила его с собой, поднималась на пятый этаж за пакетом с продуктами и сумкой, Тимур кое-как закрыл дверь. Нашел проволоку, накрутил там что-то. В целом создал видимость закрытости. Брать дома нечего, ноут я таскаю с собой, а ценных вещей у меня нет. Так что особо не переживала.

Состояние у меня было странное: потряхивало, сердце лихорадочно билось, ну и злость накатила. Вот же бессовестные! Вломились в чужой дом из-за какого-то видео. Только не понятно, зачем оно им, раз связи и все дела. Неужели и правда, боятся СМИ? Если так, то мы на верном пути и отступать нельзя.

Когда я спустилась на этаж ниже, где как раз жил Авдеев, замешкалась. Он шел следом, поэтому не видел моей реакции. А я почему-то начала волноваться. Так странно снова оказаться с ним под одной крышей. Дежавю… И почему именно он поселился здесь? Почему всегда Тимур? Почему, когда мне страшно и нужна помощь, он протягивает руку. Сложно поверить, что и сейчас Авдеев мстит моему отцу. Тогда если это не месть, то…

– Заходи, – произнес Тим, жестом намекая, чтобы я проходила.

В его квартире практически не было запахов, едва ощутимая нотка цитруса. Довольно чисто, но совсем не уютно. Как будто Тимур не жил, а временно существовал. На вешалке одна куртка, на полке две пары обуви. Даже комнатных тапочек нет.

Я примостила цветок на тумбу рядом с зеркалом, до сих пор не понимая, зачем притащила его с собой. Затем скинула куртку, и поплелась на кухню. К счастью, планировка в квартирах одинаковая. Устраивать экскурсию не надо. Тим тоже зашел следом, щелкнул чайник, закрыл окно, из которого дул морозный ветер.

– Чай вон, только пакетированный правда. Кофе нет, – сообщил будничным тоном. – Из сладкого только шоколадка. В общем, ой, телефон звонит. Маш, сделаешь сама, я отойду, звонок важный, по работе.

Он это сказал так, словно я здесь бываю каждый день. Словно мы настолько близко общаемся, что это нормально – сделать ему чай, кашеварить на кухне самостоятельно. Нет, может я себя накручиваю. Может, и не думал он ни о чем таком, но где-то внутри кольнуло. Больно. С тоской.

Я скучала по нему. По его голосу, по фразам, по запаху, улыбке. Находится здесь, как тормошить старую рану.

Откинув ненужные мысли, я все-таки принялась за чай. Потом вспомнила за продукты, которые купила. Желудок еще уркнул, мол, кормить собираешься или нет. Наверное, это в корне неправильно готовить на чужой кухне, тем более на кухне Тимура. Того, кого я ненавижу, не понимаю, таю обиду и тянусь одновременно. Однако плюнула на все стереотипы и решила – буду готовить. Пусть думает, что хочет этот Авдеев. Я хочу кушать. И точка.

Под таким предлогом договорилась с совестью и принялась делать курицу по-тайски. К счастью, набор для блюда у меня был в полной мере, даже чеснок. Пока крутилась возле плиты, поглядывала иногда в сторону коридора. Тим не выходил, он вообще кажется, закрылся в комнате. До меня доносился изредка его голос, но слова не на русском, а на английском. Отмечу, произношение у Авдеева шикарное. Словно родился и вырос не в России.

Через тридцать минут в воздухе начали витать вкусные запахи курочки с рисом. Я приоткрыла форточку, чтобы как-то немного проветрить. Подошла к плите, рассматривая содержимое под прозрачной крышкой. Тут и Тимур нарисовался. Громко, эффектно. В целом, как только он умеет.

– Ого! Кажется, ты вошла в роль жены или… – он запнулся, подбирая слова. А я смутилась от «жены». Три года назад мечтала об этом, сейчас же как-то дико звучит. – Любовницы. Какой тебе вариант больше нравится?

– Это в твоем вкусе иметь одноразовых девочек. Так что не ровняй меня с ними, окей? – я натянуто улыбнулась, и потянулась за лопаткой, чтобы попробовать рис на готовность.

– Ну не я же сплю и думаю о разных… людях.

– И не я, – зачем-то ответила, хотя не поняла, к чему он клонит. – Ты будешь есть? Уже готово.

– Буду, – довольно быстро согласился Тим. Я глянула в ящик с посудой, тарелок там было всего две: одна глубокая, другая плоская. Видимо кое-кто дома не питается или питается в одиночестве. В какой-то степени второй вариант мне понравился больше.

– Вот, пробуй, – Тиму положила в глубокую, себе в плоскую. Уселась напротив, и как-то немного смутилась. В очередной раз. Мы, правда, будем вместе ужинать? Я и Тимур? Если бы кто сказал вчера или три года назад, что однажды такое случится, никогда бы не поверила.

– Вкусно, я не сомневался, – прокомментировал Авдеев, после первой пробы. Я непроизвольно улыбнулась. Глупость, конечно. Но приятная почему-то.

– Сочту за комплимент.

– Долго менты ехали? – спросил вдруг Тим. Он не смотрел на меня, с аппетитом уплетал рис с курицей.

– Часа два.

– Почему никому не позвонила? Ситуация не совсем обыденная, не находишь.

– Папа не одобрил бы моих… увлечений, – ответила я помедлив.

– Папа? – зачем-то переспросил Тимур. Я глянула на него, он тоже глянул на меня. Мы засмотрелись, друг на друга чуть больше положенного времени. В сердце кольнуло. Возникло неописуемое желание – чтобы он не переставал на меня вот так смотреть. Очередная глупость, граничащая с безумием. Где моя гордость? Я сошла с ума, не иначе.

– Мама живет не здесь, может, помнишь. А папа… – в горле затесался ком. Горький, колючий. Месть. Я была орудием мести моему отцу. Не стоит забывать об этом. – Ты его ненавидишь, и всех, кто связан с ним. Но это не значит, что я не люблю папу, а он не любит меня. Ты можешь считать…

– Остановись, – перебил Тим. Я сжала вилку в руках, понимая, что в глазах появляется влага.

– Не задавай глупых вопросов, – процедила, поджимая губы. Кажется, меня трясло.

– Слушай, может… я чего-то не знаю? Может… – на удивление Тимур говорил иным тоном: в нем не было уверенности. И это цепляло, ранило, создавало какую-то непонятную надежду.

– А может, я чего не знаю? – дышать стало трудней, словно в груди перекрыли проход кислороду.

– Что произошло сегодня? – он вдруг задал совсем другой вопрос. Словно понял, разговор не получится. Я выдохнула. Однако в голову полезли странные мысли: где Тимур был три года. Зная его характер, он бы пришел и спросил. Позвонил. Написал. Если только Арс не рассказал. Но тут я уже терялась в сомнениях.

– Это тоже большой секрет? – вырвал из размышлений Тим. Я нервно прикусила губу. Потому что он рядом. Близко. Сидит и смотрит, а у меня коленки трясутся.

– Это журналистика. Так бывает, – сухо ответила. Ковырнула вилкой рис. Аппетит вроде и был, а вроде и нет.

– Ты перешла дорогу какому-то влиятельному дядьке из лихих девяностых?

– Тебе, правда интересно или спрашиваешь для поддержания разговора?

– Мою соседку чуть не грохнули, так что да, мне интересно.

– А ты был бы и рад, – хмыкнула. Глянула на него недовольно, и меня словно током прошибло. Этот взгляд – такой же, как и три года, назад. В ледяном океане появилось солнце.

– Ты переоцениваешь мои желания. И все-таки, что произошло.

Я отложила вилку. Желание поделиться хоть с кем-то накопившимися эмоциями взяло вверх. Даже если это Тимур, хотя тут я окончательно растерялась в собственных ощущениях. В какой-то степени мне было комфортно рядом с Тимом, несмотря ни на что. Комфортней, чем с Денисом или кем-то еще. Он располагал, пусть и сердце кусала обида.

Рассказывала я не долго, минут пятнадцать. Но в красках, эмоциях и подробностях. Включая записку, которую товарищи оставили у меня на кухне. Текст напечатали, видимо из соображения безопасности. Всего две слова: «еще увидимся», зато какие. У меня мороз по коже прошелся, когда я прочитала.

Тимур внимательно выслушал, уплетая рис с курицей. Не перебивал, только изредка кивал. Под конец я выдохнула с облегчением, словно груз упал с плеч. Потом, конечно, затесались сомнения: а нужно ли было раскрываться именно перед Авдеевым. Но как говорится поздно думать, если уже раскрыл карты.

– Так видео у тебя нет? – спросил он, спустя минуту молчания.

– Нет.

– Блефовала зачем?

– Потому что! – прикрикнула я, возмущенно. Поднялась со стула, скрестила руки на груди. Где-то внутри кольнуло сомнение. Может, не нужно было, может зря откровенничаю.

– Ну ладно, мисс укротительница. – Он сказал это с какой-то иронией, но довольно мягко. Даже игриво. И вся моя злость в момент улетучилась. Зато на ее место пришло смущение. Легкое, мимолетное, давно забытое.

– Что ты…

– Я поел, так что можем посмотреть, что там за зверь в этом Динамо. Знакомое название, где-то слышал его. Только где…

Тим поднялся, прошел мимо меня, скрываясь в комнате. Минуты через две вернулся с ноутбуком. Большим, черным, с подсветкой. Я такие и в магазинах не видела. Авдеев уселся за стол, покликал по клавишам довольно быстро, внимательно что-то изучая.

Я взяла стул и присела рядом. Заглянула в монитор, но ничего не поняла. Какие-то цифры, коды, матрица не иначе.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовала. Подвинула тарелку с рисом к себе и все-таки решила поужинать.

– Прописываю сплоит, потом отправим его на почту, которая указана на сайте и подождем, когда они кликнут по файлу в доках.

– Чего прописываешь? – хлопала глазами я, не особо понимая, о чем он.

– Прогу, которая повлияет на уязвимую систему и заставит ее работать так, как она не запрограммирована. Короче боевой код.

– Я ничего не поняла, – пожала плечами, разглядывая какие-то непонятные закорючки. Тим довольно быстро клацал по клавиатуре. Он был полностью погружен в процесс, таким я его никогда не видела. Но такой Тимур выглядел по-своему круто. И я отчего-то смутилась пришедшей мысли.

– Милая, тебе ничего и не надо понимать, – ответил он, не отводя глаз от экрана. Потом еще что-то сказал, пояснил, однако я уже ничего не слушала. В ушах стояло «милая», от которого сердце выбивало сто семьдесят в минуту.

– Готово! – довольный собой сообщил Авдеев, спустя минуты две. Повернул голову в мою сторону, и улыбнулся. Мне улыбнулся. Так же, как улыбался три года назад. У меня едва тарелка из рук не выпала. Руки вспотели, щеки горели, воздуха не хватало. Я поднялась, поставила тарелку на стол и поплелась к окну. Нужен кислород. Много кислорода. А лучше соседняя комната. Где там ненависть стеной и обида в три этажа? Куда оно все делось? Неужели испарилось от одной улыбки? Да ну быть не может. Или может?..

– Тебе плохо, Маш? – я хотела сказать, что мне чертовски плохо. Но запуталась в понятиях. Кажется, впервые за последние три года «плохо» приобрело светлый оттенок.

– Что… даст это твое… ты хакером заделался? – попыталась выкрутиться.

– Завтра их секретарша или кто там еще, откроет ящик проверять письма. Я скинул КП* и сопроводиловку с очень приятными условиями по инвестированию. Как только они кликнут по скачиванию файла в доке, эксплойт заработает. В итоге багтрак превратится в реально работающую отмычку.

– И?..

– И мы получим доступ к их компу.

____

КП – коммерческое предложение

Багтрак – перечень новых дыр, ошибок, уязвимостей.

Эксплойты / сплойты – являются подвидом вредоносных программ. Впрочем, эксплойт – это не обязательно отдельное приложение (исполняемый файл): он может иметь вид небольшого фрагмента вредоносного кода или набора команд, выполняемых в определенном порядке.

Глава 17 – Тимур

Уговорить Машу ночевать оказалось не просто. Она включила заднюю, начала даже собираться, и только когда я выпалил, про «товарищи могут вернуться ночью», Уварова затормозила. Замешкалась, растерялась. Было видно, ей неудобно принимать приглашение, ну я как бы не мог отпустить ее одну в квартиру, где и замка нет. А самому напрашиваться, не особо прельщало.

В итоге Маша сдалась, согласилась остаться. Только на сегодня, потому что время позднее, а отца беспокоить не хочет. Тут кстати меня порядком цепляли ее фразы. Если они с Романенко встречаются, то чего она к нему не поедет. Почему в принципе не позвонила Денису, не ерунда ж какая-то. Помнится, когда мы встречались, мне Маша спокойно звонила и с поводом, и без. Даже по всяким мелочам. А сейчас далеко не мелочь. Вывод напрашивался сам собой: ничего у них нет, либо они в ссоре. Ясное дело, первый вариант мне нравился больше, но и второй со счетов сметать рано.

За одеждой Уварова не пошла. Вернее, я ее отговорил. С этой проволокой, которой заматывал дверь, столько возни было, если размотать, вряд ли вообще получится закрутить снова. Так что предложил оптимальный вариант: взять мою майку. Не стал уж напоминать про былые времена, про не впервые и прочее. Просто вытащил чистую и протянул. Маша и здесь как-то замялась. Ресницы припустила, голосок перестал звучать уверенно.

– А как же мы будем спать? У тебя один диван, – спросила Уварова, разглядывая мои скромные хоромы.

– Ты на диване, я… – едва не ляпнул «рядом». Во время поймал фразу, посмаковал, но озвучивать не стал. У нас тут еще стена в три километра, которую надо обговорить и преодолеть. Плюс Романенко. – На полу, да и у меня еще работы куча. Надо прогу дотестить, а это часов до трех утра, не меньше. Так что спи спокойно, а там, если что поменяемся.

Про «поменяемся» я, конечно, шутканул. Скорее для разряжения атмосферы, но судя по реакции Маши, шутку она не оценила. Закивала, прикусила губу нижнюю. Забыла, что ли, как я реагирую на эти штучки. Надо бы напомнить.

– Ладно, тогда разбудишь, как соберешься спать. Я в душ!

Пока Уварова занимала ванную комнату, мне пришлось обустроить себе рабочее пространство. Не сидеть же рядом в кресле, как сторожевой песель. Поэтому положил подушку возле низкой тумбы, которая стояла рядом с входом на балкон. Перенес туда ноут, прикрыл двери, чтобы не поддувало. Даже притащил кружку с чаем и кусочек шоколадки.

Начал ковырять прогу, просматривать лаги, которые выскочили при тесте. И вроде погрузился в работу, но тут госпожа укротительница нарисовалась в проеме. В моей майке, которая едва прикрывала ее бедра, очень аппетитные бедра, на минуточку. Ну я и поплыл. Залип просто, рот только не открыл. А она смущенно ручки за спину завела, маленькими шажочками прошла к дивану. Вся такая летящая, хрупкая, нежная. Тут-то до меня дошло: существовать в одной комнате с той, которую хочется, очень сложно.

– Я часа два почитаю, а потом буду спать, – зачем-то сообщила Маша о своих дальнейших планах. Может, потому что я слишком нагло разглядывал ее, а может еще по какой причине.

– Да без проблем, – выдохнул немного грустно и кое-как отвел взгляд. В груди разливался жар, достигая горла. Показалось, у меня даже пальцы вспотели и перестали попадать по клавишам. За последние три года, подобный анабиоз не посещал ни разу. А тут какая-то ерунда – девушка в моей майке. Ладно, не просто девушка. Но все равно. Не до такого же сумасшествия.

Я чуть придвинулся к ноуту, попытался сосредоточиться. Активно влипал в коды, разглядывал ошибки. Однако никак не мог отдаться делу на сто процентов. Нет-нет оглядывался, типа задумался о своем, а на самом деле, ловил Машу. Она накрылась моим одеялом, облокотилась о мою подушку. Читала лекции в тетрадке, мысленно повторяла что-то.

Одним словом, возбуждала моя ненормальная девчонка не те хотелки, которые не нужны были в данный момент.

В итоге со своим тестом я просидел до пяти утра. Ну, вообще не шло. Элементарные вещи казались сложным. Уснул на полу, без всяких подстилок. Положил голову на подушку, ноги подтянул к себе и пал блаженным сном. Во сне была Маша, и мы с ней занимались любовью. И, черт возьми, это было круче, чем наяву за последние три года.

Утром меня разбудил входящий от Егора. Того самого парнишки, которого нагибал Романенко с докладами и прочей чепухой. Мы с ним в принципе поладили, и иногда от него даже была польза. Как сегодня, например. Оказалось, третьей парой поставили физру. А теорию менеджмента перенесли на вторую, которую я благополучно пропущу. Потому что встать, сходить в душ и доехать до универа за тридцать минут невозможно.

Радостью стало отсутствие Маши. В кавычках, конечно. Кровать заправила, все сложила. Какая правильная девочка. Вечно оставляет меня по утрам одного. Сразу почему-то наша первая ночь вспомнилась, жаркие поцелуи и ее стоны. Короче я по новой ощутил прилив возбуждения, и понял, что надо меньше думать, а быстрей собираться на учебу.

Но Уварова удивила: приготовила мне завтрак. Простенький, зато очень вкусный. Бутерброды, яичница и даже в кружку пакетик чайный положила. Как не оценить? Меня так и распирало написать ей или позвонить. Однако вовремя одернул себя, мы ж типа не обменялись номерами. А если я сделаю шаг, то вопросов не оберешься. В универе подойду, поблагодарю, заодно предложу домой вместе поехать. Идеально ж! Кто гений?! Я гений!

На пару по физре ехал, словно на крыльях. Радости полные штаны, улыбка до ушей, проскочил три раза на красный, да и пофиг. Залетел в свободную раздевалку, здесь их штук шесть. Как-то негласно Романенко со своими дебилами в четвертой зависал, а я с парочкой ребят в первой. Сегодня ж к нам присоединились парни с другого потока, мы с ними в баскет играли. Они всё уговаривали меня вступить в дружные ряды. Но какая мне команда, тут бы с работой и учебой успеть.

– Тим, соглашайся! Будет круто!

– Да нет, может потом. А что вы все здесь? У нас типа смешанная пара?

– Ага, физруков отправили на какое-то мероприятие и у трех направлений соединили пару. – Сообщил Лева, широкоплечий высокий русоволосый парнишка. Егор от него пятился, видать побаивался, но мне вполне нормально. Я в принципе везде себя комфортно чувствую.

– Понятно, – пожал плечами и скинул майку. Быстро переоделся и мы с парнями пошли в зал. Пока шли, Лева с Вальком вдруг подняли тему с Романенко.

– Дэн на нас зуб точит, – пожаловался Валек. Тоже высокий, но худой. В драку такие обычно не ходят, скорее на подмоге рядом стоят.

– А на кого он не точит зуб? – подал голос Егор, который до этого молча телепался рядом.

– Тим, вы, что с ним поделить никак не можете? – это уже Лева вопрошал.

– Он мне жена что ли, чтобы с ним что-то делить? – усмехнулся я, вспоминая вечные стычки. – Мне плевать на Романенко и его загоны.

– Дэн злится, что парни хотят тебя в команду, – пояснил Валек.

– Парни?

– Да многие, Тим, – басил Лева. – Из тебя бы вышел отличный капитан. Ты и пацанов построить можешь, и вдохновить так скажем. А если не хочешь занимать лидирующую позицию, то хотя бы просто соглашайся.

– Посмотрим, – отмахнулся я. В планах игр и соревнований не было, но, если уж совсем скучно станет, можно и подумать.

В зал мы зашли вместе, я первый, парни за мной. Народу было, человек семьдесят, не меньше. Физрука не видно, шумно, каждый занят чем-то своим. Зато вот Уварову я сразу разглядел. Она стояла с тремя девчонками в уголке. Скромно руки перед собой скрестила, разговаривала. Я уже думал подойти к ней, как Романенко меня опередил. Откуда только вылез непонятно.

Нагло нарисовался и чмокнул Машу в щеку. Ох, у меня аж в глазах звездочки появились. Руки моментально сжались в кулаки, зубы скрипели. Да какого черта вообще происходит между этими двумя?!

Глава 18 – Маша / Тимур

18.1 Маша

Я не успела обмолвиться, как Денис отскочил. Довольный, улыбчивый. А мне хотелось ему врезать. И врезала бы, уж больно распирало, но все оборвалось, когда заметила в дверях Тимура. В глазах его что-то сверкало, похожее на злость, граничащую с непониманием. Сердце внутри сжалось от этого взгляда, сделалось не по себе. Словно я предала его, словно обидела.

Утром, когда увидела Тима спящим, во мне проснулась нежность. Авдеев вдруг показался таким родным, таким нужным. Моим. Как раньше. Все обиды ушли на второй план, вмиг забылись. Я пыталась напомнить себе, пыталась цепляться за воспоминания, но никак не могла. В голове крутился миллион и один вопрос: почему. Нужно, наверное, спросить. Поговорить, даже если буду выглядеть дурой без гордости.

И тут Денис с его вниманием, которое в последнее время стало раздражать еще больше. Но хуже то, что со стороны мы реально походили на пару. Я не сразу об этом подумала, а потом вспомнила, как Романенко заявил Тиму, что мы встречаемся. Слова и намеки Авдеева обрели смысл.

Нет, не хочу, чтобы он полагал, будто это правда. Даже если прошлое навсегда останется прошлым, даже если в те дни, только я отдавала себя на сто процентов. Ненавижу ложь. И играть в нее не намерена. После физкультуры подойду и скажу, пусть знает. А дальше неважно.

Первую часть пары, физрук что-то вещал и пробовал заставить народ заниматься спортом. Потом плюнул и разрешил мальчишкам играть в баскетбол, кто не захотел, мог просто позаниматься на турниках. Нам же, девочкам, выдал обручи, прыгалки, резинки. Мы кучковались в конце зала. Но без особой активности. Многие просто глазели, как парни на другой площадке закидывают мяч в кольцо. Они носились, взмыленные, красные, живые. Одним словом, смотреть на мальчишек было интересней.

– Какой он секси, – донеслось до моего уха. Мы с Сонькой пытались крутить обруч на животе. Я перевела взгляд в сторону восторженных возгласов.

– Новенький наш, – ответила другая.

– Закатайте слюну, девочки, – заявила Инга, которая до этого с Милой сидела на лавке.

– Интересно, о ком они, – шепнула мне Соня. В другой раз, я бы сказала без раздумий – о Денисе. Но сейчас терялась в догадках.

– Машка, ты там на кого глазеешь? – фыркнула Малиновская, замечая направление моего взгляда.

– На игру, – сухо отозвалась.

– Как думаете, – спросила одна из девчонок довольно громко. – В постели он ого?

После этого вопроса одна половина женского коллектива мечтательно вздохнула и засмеялась, а другая, в том числе и я, смущенно выдохнула.

– А о ком речь, если не секрет? – оживилась вдруг Сонька. – Вон о том мальчике? – показала она в сторону Тима.

– Тимурчик наш, – сладко произнесла Инга.

– Думаю, в постели он хорош, – заявил кто-то.

– Инга, а вы с ним уже что ли? – щебетали девчонки открыто. Так запросто обсуждали парней, как будто это нормально. Нет, может оно и нормально, но мне слушать было противно. Не хотелось знать о том, как Тим там с кем-то в постели…

– Он никого к себе не подпускает, – ответила за Малиновскую Люда. – Видимо в отношениях с кем-то.

– Бред! – отмахнулась Инга.

– Согласна, – поддакнула какая-то брюнетка. – Парни в отношениях нет-нет, но со своими девочками милуются. А Тимурчик у нас ни-ни.

– Слушайте, как думаете у него… – договорить у блондинки в розовом костюме не получилось. Послышались крики, шум, беготня. Я повернулась, и заметила: Авдеев сцепился с Романенко. Схватили друг друга за грудки. Парни побежали к ним, начали разнимать, вернее пытались разнимать.

– Тебе не жить! – кричал Дэн.

– Слышь, рожу поправь, а то весь пафос потек! – разжигал Тимур.

Дальше я уже не вслушивалась, тоже помчалась в сторону потасовки. Поскользнулась, упала. Счесала кожу на ладошке. Но не стала заострять на этом, кое-как поднялась и вновь пошла, прорываться сквозь толпу.

Все семьдесят человек столпились, а потом физрук использовал свисток. Заставил народ резко замолчать. Каким-то чудом Тима с Денисом разняли, а может они сами разошлись. Однако Авдеев не остался в зале. Он развернулся, показательно отряхнул белую майку, а затем направился к выходу.

Тимур не увидел меня, зато увидел Романенко. Я так злилась. В груди полыхало пламя ярости и негодования. Ну почему Тим вечно влезает в подобные ситуации. А если пострадает. Ох, об этом и думать не хотелось.

– Машка, ты чего здесь? – разорвал мысленный поток Дэн. Подошел ко мне, поправляя одежду. Волосы взъерошены, грудь вздымается.

– Ничего, – я развернулась и думала, тоже уйду из зала. Догоню Тимура, спрошу, как он. Но Романенко не дал, дернул меня за локоть, поворачивая обратно.

– Да не переживай ты, я этого придурка уделаю в два счета, – хвастался Дэн.

– Я не переживала, и вообще отпустил. Ты забыл? – произнесла достаточно жестко. Откуда-то взялось раздражение. – Я не правильная девочка, не невинная девочка. Нам не по пути. И прекрати ко мне лезть. И целовать не смей больше меня. Понятно?

Слушать ответ Дениса не стала. Пошла прочь, желая поскорей выйти из этого душного зала. А еще все-таки нагнать Тимура. Однако в коридоре его не было. В раздевалке тоже. Он снова испарился. Как и три года назад.

Я вытащила телефон, открыла галерею. В самом низу, в самой старой и дальней папке было фото, наше совместное фото. Которое я почему-то не удалила. Не смогла, не получилось. С глаз скатилась слеза.

Черт! Кажется, все было напрасно. Кажется, Тимур умудрился сломать меня второй раз.

18.2 Тимур

Я выскочил из зала, из ушей так и валил пар. Жаль, нас остановили. Романенко будто красная тряпка для меня. Ладно, в этот раз он не виноват. Просто перед глазами маячило, как этот недоумок целует Машу. Хотелось стереть это воспоминание. Три года назад, я бы сломал его, не раздумывая. Но с тех пор немного остепенился. А зря. Некоторых надо ставить на место.

Разгоряченный, я не стал переодеваться, схватил вещи, и пошел в машину. Решил, подышу воздухом, успокоюсь. На худой конец, позалипаю в комп. Может, в Израиле прогулять пары было большим грехом, но факультет МО меня никак не интересовал. Ничего полезного в нем не видел. Пофиг.

И я честно отсидел два часа в тачке с включенной печкой. Работал, кликал по клавишам. Пытался отвлечься. А потом Егор прислал сообщение, что на последней паре нас ждет важная контрольная. Пришлось идти. Я не фанат бегать за преподами хвостиком.

В коридоре столкнулся с Денисом, этот полудурок показательно отвернул морду, типа меня не существует. Правильно. Отворачивайся. А то ж не ручаюсь за себя. Реально подправлю фейс. И Маше устрою разнос. Какого черта происходит. Неужели они правда того… ох, нет. Мозг, без этих подробности, прошу. Не выдержу.

После пары, я взял рюкзак, но уже, будучи у дверей поймал на себе взгляд Романенко. Смотрел он так, ну словно меня за стенами аудитории ожидал капкан. Такие вещи не видно, но инстинктивно чувствуешь их. Можно, конечно, списать на пареною. И я бы списал, если бы никогда не влипал в неприятности. Уж не с моим багажом драк.

– Тим, Тимур, – Егор нагнал у выдоха, когда я натягивал куртку.

– Чего тебе? – буркнул. Настроения не было вообще. Ревность слишком конченая штука.

– Вот, Лисица просила передать тебе.

– Что это? Очередная фигня на подпись? Она уймется когда-нибудь или нет?

Мы вышли из корпуса. Холодный ветер проникал под одежду, пробуждая во мне еще большее чувство раздражения.

– Ладно, спасибо. Увидимся, Егор.

Я поежился, закинул руки в карманы куртки и пошел в сторону парковки. Тачку еще, как назло, оставил не на основной территории, а за зданием дворе. С неба срывался снег, свинцовые тучи нависали. Вокруг тишина гробовая, хотя утром здесь торчали курильщики.

А потом я остановился. Не доходя метров десяти до машины. Там вокруг нее паслись пять незнакомых лиц. Оглядывали, обхаживали, словно бабу в ночном клубе. Какой-то особо одаренный пнул по колесу, но сигналка не сработала.

Можно предположить, что я тупо кому-то перекрыл проезд, однако по бокам ни одного четырехколесного. Даже автоледи здесь бы развернулась. Так что товарищи поджидали не просто. И да, мы не были знакомы. Тут вариантов немного – кто-то подослал. И этот кто-то сам не захотел марать руки или испугался.

Я скинул ранец с плеч, потому что ноут мне важен и нужен. А если разнесут его, наверняка не просто разговор по душам будет, то много чего придется восстанавливать по крупицам. Поэтому я отошел чуть правей, в сторону большого куста. Примостил туда рюкзак. Вздохнул и поплелся к машине.

– Меня ждете? – спросил прямо, подходя ближе. Фейсы обернулись. Пять высоких, широкоплечих, спортивных, но один толстяк. Прям бугай с пузом.

– Как ты угадал, друг? – улыбнулся криво некто.

– Не друг ты мне, не оскорбляй понятие дружбы.

– О, да ты у нас с котелком? – разразился смехом толстяк. Щеки его так тряслись, что на секунду мне показалось, он там прячет запас еды. Черт, ненавижу пухлых. Они вечно думают, что масса тела решает в драке все.

– Чьи интересы представляете, весельчаки? – усмехнулся я, сжимая руки в карманах парки.

– Иди-ка сюда, разговорчивый, – заявил чувак в черной шапке. Единственный, кто явно заботился о сером веществе, остальные видимо холода не боялись. Товарищ направился ко мне, другие же пошли вкруговую: окружать.

– Это кто ж такой трусливый, что побоялся со мной один на один выйти?

Я обвел взглядом каждого. Если двинуть левей, то смогу врезать тому, который возле машины и его дружку. Потом на меня сто процентов пойдет чувак в шапке, а дальше толстяк. С пухлым придется повозиться.

– Эй! – свистнул ноунейм, едва не оставляя отпечатки на капоте моей тачки. Я знал, помнил с детства – атаковать нужно первым. Если противник начинает бояться, значит, ты уже на полпути к победе. Наверное, поэтому направился на него, молниеносно замахнулся и проехался по-противному фейсу. Чувак завопил, а его дружок, который стоял рядом, решил отомстить. Ожидаемо.

Кулак местного сорвиголовы метил в меня, но промазал. Потом снова, а на третий раз я врезал ему в живот, заставляя, скрутится.

– Сука! – крикнул черная шапка. Его удар почти настиг, но в последнюю секунду, я сумел увернуться и поймать парня за локоть. Вывернул руку резким рывком, нагнул, а он словно дикая кошка пытался вырваться.

– Захлопни пасть, – прорычал, и со всей дури оттолкнул парнишку в сторону толстяка, который планировал пойти на меня. Я думал, победа обеспечена. Думал, рассчитал все до последнего взмаха. Но…

Кто-то неслышно подошел сзади. Кто-то замахнулся, и я почувствовал, как голова залилась чем-то тяжелым, как боль парализовала шею, и как ноги подкашиваются.

– Молись, мажор! – выплюнул толстяк, заряжая толстым липки кулаком куда-то в область солнечного сплетения. А затем еще и еще. Пока из меня не вырвался протяжный то ли хрип, то вой.