Текст книги "Березовский – не своя игра"

Приведу текст этого опуса Гольдфарба, опубликованный в газете «КоммерсантЪ» № 221 (3552) от 25.11.2006 на русском языке, которого никогда не видел сам подписант – Александр Литвиненко.

Предсмертное заявление Александра Литвиненко

Газета «Коммерсантъ» № 221 (3552) от 25.11.2006 «Я хотел бы поблагодарить многих людей. Моих врачей, медсестер, сотрудников госпиталя, которые делают для меня все что можно; британскую полицию, которая энергично и профессионально расследует мое дело, а также охраняет меня и мою семью. Я хотел бы поблагодарить британское правительство за то, что оно взяло меня под свою опеку. Быть британским подданным для меня большая честь.

Я бы хотел поблагодарить британскую общественность за послания с поддержкой, а также внимание, которое она проявляет в моем трудном положении.

Я благодарю свою жену Марину, которая поддерживала меня. Моя любовь к ней и моему сыну безгранична. Однако, находясь здесь, я уже начинаю отчетливо слышать звук крыльев ангела смерти. Может быть, я смог бы ускользнуть от него, но, должен сказать, мои ноги не могут бежать так быстро, как мне бы хотелось.

Поэтому, думаю, настало время сказать пару слов тому, кто несет ответственность за мое нынешнее состояние.

Вы можете заставить меня замолчать, но это молчание дорого обойдется вам. Вы покажете свое варварство и жестокость – то, в чем вас упрекают ваши самые яростные критики.

Вы показали, что не уважаете ни жизнь, ни свободу, никакие ценности цивилизованного общества. Вы показали, что не стоите своего места, не заслуживаете доверия цивилизованных людей.

Вы можете заставить замолчать одного человека, но гул протеста со всего мира, господин Путин, будет всю жизнь звучать в ваших ушах. Пусть Господь простит вас за то, что вы сделали не только со мной, но и с любимой Россией и ее народом».

Насколько проставленная подпись под указанным текстом похожа на подпись Литвиненко, поставленную на книге «ФСБ взрывает Россию», подаренной нам с сыном, каждый читатель может сравнить самостоятельно (см. с. 207).

Со своей стороны хочу сказать, что опубликованные слова не принадлежат Александру Литвиненко. Он никогда не излагал свои мысли таким образом ни устно, ни письменно. А мы с ним провели многие часы при составлении и обсуждении различных текстов. Александр не мог «отчетливо слышать звук крыльев ангела смерти», так как уже ничего не слышал, да и не принадлежал к той религии, где их слушают.

Об этом же говорила и его первая жена Наталия Литвиненко перед камерой НТВ. Она подчёркивала, что текст из записки не характерен для русских: «Эта не наша русская речь! Какие крылья ангелов?.. Какое завещание?»

Я понимаю, он надеялся выжить, и поэтому на многочисленные просьбы Гольдфарба, жены Марины и других заходивших к нему в палату людей произнести под видеозапись или на диктофон хотя бы пару обличительных слов в адрес Путина он категорически отказался. Больше того, я уверен, что Александр понял, кто его отравил на самом деле. Но его окружили люди, все до одного находившиеся в прямой зависимости от Березовского. Уверен, окажись лично я у него в палате, он бы мне рассказал, что с ним случилось.

Литвиненко прекрасно понимал, что стоит ему произнести хоть одну подобную фразу с обвинением в адрес Путина, и он не жилец. С Березовским у него были уже давно разорваны всякие отношения, которые и ранее нельзя было назвать дружескими.

Об отсутствии дружбы рассказывала в фильме на НТВ 2 марта 2007 года и дочь Литвиненко Соня, описывая контакты отца с олигархом ещё в Москве.

А сколько сохранилось у меня записей наших телефонных разговоров с ним и Мариной, в которых содержатся свидетельства их отчаянного положения, постоянного унижения и нужды!

Александр Литвиненко был в Лондоне изгоем, ненавидимый, прежде всего, своей второй женой Мариной. В ноябре 2006 года у него была одна надежда – на собственный организм, поэтому он произнёс в единственном телефонном разговоре из госпиталя со своей матерью, Ниной Николаевной, что он отравлен, по словам врачей, таллием, но надеется выжить. По словам матери, Литвиненко произнёс:

«Мама, мне тяжело. Меня отравили таллием. Если неделю проживу, то выживу! Сердце выдержит. Спасибо, мама!»

Он прекрасно знал об истинном отношении к нему окружающих, и особенно его страшной супруги Марины. Именно этой неблагородной женщине и была отведена важнейшая роль в пропагандистской кампании, подготовленной Гольдфарбом в связи с отравлением Литвиненко.

Хочу особо отметить, что ложь и коварство Марины Литвиненко сопряжены с невероятным цинизмом и расчётливостью. Она, описывая последние дни жизни своего мужа, странным образом сумела обойти существенные моменты. Так, например, она заявила в интервью израильской газете «Едиот Ахронот» о том, что у Саши было поражено горло и он не мог практически говорить. Но в это же самое время, по словам Леппарда, он брал интервью у Александра в присутствии жены Марины. Но Марина ничего не вспоминает о подобном событии! Другими словами, интервью Александра Литвиненко журналисту Леппарду могло быть написано всё тем же Гольдфарбом, как и «предсмертная записка», то есть без участия Александра Литвиненко.

21 ноября 2006 года, в самый известный день пребывания мужа в больнице, когда он якобы надиктовал своё предсмертное обращение с обвинением Владимира Путина в своём отравлении, Марина Литвиненко ничего не рассказала в своих интервью журналистам! Но зато она, как драматическая актриса, произнесла:

«В самый последний день. Я эту мысль гнала, как могла. А в тот день она меня неожиданно кольнула. Я так подумала вдруг: а я не смогу без него жить!»

Затем последовала в её описании вообще душещипательная сцена:

«Они дали нам с ним проститься без перчаток, без халата, без маски, потому что они ещё не знали, от чего он умер. Никто не знал ничего – результаты из лаборатории, где выяснилось, что его отравили полонием-210, были получены лишь за 3 часа до его смерти, и в больнице на тот момент их ещё не получили. Нас оставили с Сашей, я могла его трогать, обнимать, целовать. Может, это и хорошо. Если бы они знали диагноз заранее, может, я и не смогла бы с ним проститься. Я, его отец, Толя, и Ахмед Закаев были последними, кто его видел. После этого его уже никому не показывали».

Мне кажется, что заинтересованным следователям Скотланд-Ярда нужно было бы узнать, какую дозу и чего получила вдова Литвиненко? Непонятно, какие и когда анализы были сданы вдовой, сыном и отцом погибшего Литвиненко, а также Ахмедом Закаевым, журналистами Александром Гольдфарбом, Андреем Некрасовым, Дэвидом Леппардом, адвокатом, Борисом Березовским, обслуживающим медицинским персоналом. И наконец, проходили ли сами детективы Скотланд-Ярда какое-либо обследование? Почему у всех названных лиц не оказалось какого-то радиоактивного заражения, если они контактировали с заражённым? Чем была якобы заражена вдова, также не объяснялось. И до сих пор ни Скотланд-Ярд, ни кто-то другой из официальных британских властей не раскрыл никаких истинных причин смерти Литвиненко.

По словам Марины Литвиненко, слово «полоний» впервые произнесли ей детективы Скотланд-Ярда, приехавшие в час ночи 24 ноября 2006 года, а затем со слов вдовы и Гольдфарба мир узнал об этом отравляющем веществе. Но что же помешало храбрым детективам Скотланд-Ярда, даже летавшим в Москву для проведения следственных действий, рассказать всем СМИ напрямую о причинах смерти Литвиненко? Ведь должно быть какое-то письменное заключение!

Но главное, на что мне хотелось бы обратить внимание читателя, – это лицемерие и ложь второй супруги Александра. Её рассказ о целовании ненавистного ей трупа выглядит для нас, знавших об истинном характере их отношений, верхом цинизма!

Марина люто ненавидела Александра, виня его в отсутствии денег, отсутствии своего жилья в Лондоне, в том, что он находился в постоянной материальной зависимости от Березовского, людей, работавших в офисе и страшно не любивших Александра, и что денежные поступления постоянно сокращались. За то, что не получил водительское удостоверение по причине незнания английского языка. За то, что их прекратили куда-либо приглашать, и, наконец, за то, Александр покинул Березовского незадолго до своей смерти!

Об этом Литвиненко, в частности, рассказал в телефонном разговоре с Жарко в 2006 году. Расшифровка аудиозаписи и сама запись на CD этого разговора приведена в приложении к книге Хинштейна «Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги». Об этом также рассказал первый сын Литвиненко Александр в фильме на НТВ 2 марта 2007 года.

Мне понятно, что история со Скарамеллой была специально придумана, чтобы заманить Александра Литвиненко в офис Березовского 1 ноября 2006 года. Но об этом я расскажу отдельно.

Мы много общались с семьей Литвиненко. Никогда Марина не проявляла внимания к мужу, не говоря о страстных поцелуях!

Однажды в конце декабря 2002 года мы с сыном оказались свидетелями жуткой сцены. Нас было четверо в комнате: Марина, Александр и я с сыном. Их ребёнок Анатолий находился в комнате этажом выше. У Александра сильно болела спина. Он сидел на полу, вытянув ноги и прислонившись к стене. Литвиненко постанывал. Марина неожиданно взорвалась и заорала на него диким голосом:

«Заткнись! Я сказала – заткнись!»

И, обратившись ко мне, внезапно произнесла:

«Тебе вот повезло, тебя увезла скорая!»

Несколько недель ранее меня действительно скорая помощь доставила с одной из станций лондонского метро в госпиталь. Причина того заболевания для меня так и осталась непонятной.

После этих слов Марины Александр постарался как-то разрядить обстановку и жалобно произнёс:

«Ну что же мне тоже нужно доползти до метро и лечь на рельсы?»

И здесь уже Марининой ярости не было предела. Она истошно закричала на мужа, чтобы тот замолчал и отползал по лестнице в свою комнату этажом выше. Она заявила, что уже позвонила русскому доктору и на следующий день его примут. Для нас с сыном всё это выглядело ужасно.

Беспомощный человек, в полном смысле со слезами на глазах, просил о помощи. Но ждать её было неоткуда. Мы были ошарашены, быстро попрощались и ушли от них.

В январе 2003 года Литвиненко, чтобы сгладить впечатление, пригласили нас на пельмени по случаю Рождества. Но атмосфера сохранялась какая-то натянутая, неестественная. Поэтому лично для меня рассказы безутешной вдовы о её скорби по мужу выглядят, мягко говоря, циничными и нелепыми. В результате его смерти Марина Литвиненко, по её собственным словам, в результате опубликования книг о смерти мужа стала состоятельным человеком и теперь якобы независимым от Березовского. В последнее я не могу поверить.

Я лишь могу представить себе, как Александр хотел воззвать о помощи, находясь в госпитале в результате отравления, которое никому, кроме его жены, организовать не представлялось возможным.

4 декабря 2006 года в газете «Новые известия» Леппард был назван единственным британским журналистом, посетившим Александра в больнице. Леппард так обрисовал интервью, взятое у Литвиненко:

«Мой разговор с Литвиненко проходил в палате интенсивной терапии в присутствии его жены Марины и его адвоката. Литвиненко частично говорил по-русски, частично по-английски. Мы говорили примерно полчаса. Русскую часть интервью делал переводчик».

И снова Леппард не раскрыл, кто был тем таинственным переводчиком? В этом интервью, по словам Леппарда, Александр Литвиненко, естественно, объявил виновным в своём отравлении Владимира Путина. Но профессиональный журналист почему-то не смог записать ни на диктофон, ни на видео столь важное интервью!

Мне абсолютно понятно, что Литвиненко боролся за свою жизнь и не произносил обличительных слов в отношении Путина.

Раньше мне очень хотелось надеяться, что и опытные сыщики Скотланд-Ярда обратят внимание на то, что пропагандистская кампания в 2006 году, связанная с убийством Александра Литвиненко, была начата именно Александром Гольдфарбом, а только затем подхвачена Дэвидом Леппардом. В то время как в 2003 году они поступили по-другому. Сначала Дэвид Леппард распространил информацию о покушении на Бориса Березовского, а затем её комментировал Александр Гольдфарб. Но тогда, как и теперь, всё оказалось блефом.

27 ноября 2006 года я разговаривал по телефону с детективом Скотланд-Ярда мистером Клинтоном Слайтером, а 28 ноября 2006 года – детективом Скотланд-Ярда госпожой Норой Хилли. Кроме того, я обращался в консульский отдел посольства Великобритании в Москве с предложением о даче показаний по делу Александра Литвиненко. Но мои усилия оказались тщетными.

Однако после моих неоднократных обращений в Скотланд-Ярд, Королевскую прокурорскую службу Англии и Уэльса, посольство Великобритании и США в Москве, в британские СМИ я понял, что это бесполезно. Британским спецслужбам не нужна моя информация о Литвиненко. Следователи Скотланд-Ярда не захотели выслушать мои показания.

Все сообщения в СМИ на тему радиоактивного отравления Литвиненко лишь в различных вариациях повторяли утверждения Гольдфарба. Поэтому все спекуляции на эту тему лишь подтверждают, что всё устроенное является провокацией против России.

Невозможно представить, что английские власти, не раскрыв для себя тайну смерти Александра Литвиненко в 2006 году, спокойно ушли на рождественские каникулы. И это в то время, когда «демократические» СМИ не прекращали распространять сведения о возможном заражении Литвиненко в связи с разработкой оружия массового поражения! Это могло лишь означать, что британские спецслужбы были хорошо осведомлены о реальности угрозы заражения радиоактивным полонием.

Надо заметить, что у Гольдфарба значительный послужной список пропагандистских акций в связи с убийствами людей. Уверен, что убийство Сергея Юшенкова задумывалось задолго до его осуществления. Но на его примере читатель сможет самостоятельно найти принципиальные отличия со случаем Литвиненко.

Вот как сам Александр Гольдфарб рассказал историю написания «предсмертного письма Юшенкова»:

«В 20-х числах апреля 2002 года Сергей Юшенков находился с визитом в США в связи с презентацией фильма „Покушение на Россию“ в Конгрессе США. Визит был организован Фондом гражданских свобод, директором которого я являюсь.

Я поговорил об этом с Юшенковым, так как знал о его контактах с Чекулиным. Юшенков согласился подписать письмо, однако попросил узнать у адвоката содержание прошения Чекулина. На следующий день, получив дополнительную информацию от адвоката, я передал ее Юшенкову, и мы вместе составили черновик письма на моем портативном компьютере. Юшенков отредактировал текст, я перевел его на английский, письмо было распечатано на гостиничном принтере, и Юшенков подписал английскую копию.

В тот же день текст письма был отправлен адвокату Мензису электронной почтой, а подписанный английский экземпляр – курьерской почтой. Русскую копию Юшенков оставил себе.

В настоящее время письмо Юшенкова находится в деле Чекулина в МВД Великобритании, а его копия имеется у адвоката Мензиса. Нет сомнений, что если следствию потребуется это письмо, то оно может быть затребовано у английской стороны по дипломатическим каналам».[19]19
  Грани. Ру, 08.05.2003


[Закрыть]

Наблюдательный читатель найдёт существенные различия в описании Гольдфарбом механизма изготовления предсмертного письма Александра Литвиненко и по своей сути тоже предсмертного письма Сергея Юшенкова. В случае с Юшенковым Гольдфарб рассказал о «вместе составленном черновике». На «портативном компьютере» Гольдфарба. О «переводе» текста с русского на английский язык. Письмо было распечатано на «гостиничном принтере». Юшенков «подписал английскую копию».

В случае с Александром Литвиненко ничего похожего Гольдфарб не рассказал. Очевидно, что ему уже никогда не удастся что-то добавить в ранее предложенную им версию. Раньше я надеялся, что пытливые следователи Скотланд-Ярда обратят внимание на эти обстоятельства.

И наконец, почему письмо Сергея Юшенкова, подписанное им на английском языке в апреле 2002 года в США, оказалось предсмертным?

В письме, изготовленном Гольдфарбом от имени Юшенкова, были следующие слова:

«Я изучил свидетельства, собранные г-ном Чекулиным, и пришел к заключению, что он является заслуживающим высокого доверия свидетелем крупной противозаконной операции, а именно – крупномасштабной передачи взрывчатых веществ военного назначения с военных баз на служащие в качестве легального прикрытия субъекты права по всей России. Для меня очевидно, что исполнители такого рода операций связаны с федеральными секретными службами. В действительности попытка г-на Чекулина обратить внимание соответствующих российских властных структур на имеющиеся у него свидетельства привела к официальному укрывательству и к судебному преследованию самого г-на Чекулина.

Г-н Чекулин является свидетелем серьезных преступлений, совершенных высокопоставленными официальными лицами. Кроме того, он представляет собой институциональную и политическую помеху для секретных служб, которые в действительности работают вне границ закона или общественного контроля…Я считаю, что в случае его добровольного или принудительного возвращения в Россию он будет подвергаться преследованию со стороны обладающих властью лиц, связанных с российскими секретными службами, и что в действительности сама его жизнь будет подвергаться опасности. На него могут напасть, арестовать и даже убить. Это мое мнение базируется как на специфичном характере свидетельств, имеющихся у г-на Чекулина, так и на лично известных мне нескольких прецедентах, когда люди подвергались нападению или преследованию при аналогичных обстоятельствах».[20]20
  www.grani.ru/Projects/Yushenkov/m.31743.html


[Закрыть]

Подписав эти строки, Сергей Юшенков, конечно, не мог знать, что через год, в апреле 2003, когда у Бориса Березовского сложится проблемная ситуация в Великобритании в связи с начатой судебной процедурой экстрадиции в Россию.

Он не мог предположить, что его опрометчиво подписанное письмо будет использовано коварным олигархом и его сподручным Гольдфарбом для обоснования необходимости предоставления политического убежища Борису Березовскому, якобы представлявшему «институциональную и политическую» помеху российским спецслужбам.

Именно в связи с этой мыслью Гольдфарба на свет и появилась история с покушением агента российской Службы внешней разведки на олигарха в зале лондонского суда на Боу-стрит. Именно поэтому в письме Юшенкова были слова о «возможности убийства». Они относились к моему возможному убийству, но какая принципиальная разница?

17 апреля 2003 года был убит подписант этого предупреждающего послания – Сергей Юшенков, являвшийся, как и Борис Березовский, сопредседателем партии «Либеральная Россия». Впоследствии, как я уже отмечал, информация об убийстве Сергея Юшенкова, а также другого сопредседателя партии «Либеральная Россия» Владимира Головлёва, о таинственной смерти депутата Государственной Думы Юрия Щекочихина и сообщения о «покушении» на сопредседателя партии «Либеральная Россия» Бориса Березовского были использованы для получения нужного решения в суде на Боу-стрит.

Всё это было выполнено в фирменном стиле руководителя Международного фонда гражданских свобод Александра Гольдфарба.

Мне хочется верить, что ложь и коварство Бориса Березовского и Александра Гольдфарба рано или поздно станут предметом расследования следователей Скотланд-Ярда.

* * *

Почему Андрей Луговой не мог отравить Александра Литвиненко радиоактивным полонием?

Да потому, что ещё никто и никогда не мог этого сделать. Заинтересованного читателя я отсылаю к архиву НТВ для самостоятельного просмотра фильма «Литвиненко. Чисто английское убийство», показанного 2 марта 2007 года.

В этом фильме выступает руководитель предприятия, расположенного в закрытом административном территориальном образовании Серов (ранее Арзамас-16), Дмитрий Фролов. Он сказал, что за 60-летнюю историю не было ни одного случая хищений с этого предприятия. Радиоизотоп полония производится в единственном месте в России и поставляется в США. Стоимость его очень высокая, и используется он исключительно для технологических целей.

По словам заместителя начальника отдела РОСАТОМа Виктора Ерастова, по данным МАГАТЭ, никогда и нигде в мире не было случаев исчезновения этого вещества. Начальник производства полония Фёдор Шалота наглядно объяснил, почему отравление полонием технологически невозможно.

На экране был показан контейнер, в котором перевозится этот радиоактивный элемент в США. Вскрыть его вне лабораторных условий без угрозы для жизни вскрывающего невозможно. Деформация контейнера и утечка вещества приведёт к быстрой гибели окружающих людей.

Поэтому Шалота не верит, что полонием можно было кого-то отравить. По его словам, в контейнере имеется несколько рубежей защиты. Тот, кто решится их преодолеть, пойдёт на самоубийство. То есть отравитель неизбежно должен погибнуть сам.

Шалота объяснил, почему полоний невозможно добавить в чай или пищу. В силу своих физико-химических свойств он никак не может быть помещён в какой-либо открытый сосуд с жидкостью типа чашки с чаем. А вот оставлять радиоактивные метки, безопасные для окружающих, можно! Что мы все и наблюдали при сообщениях об обнаруженных следах полония в различных местах в Англии и Германии.

Мне доводилось общаться с одним международным экспертом МАГАТЭ, проживающим в Австрии и выезжавшим на проверки наличия оружия массового поражения у Саддама Хусейна в Ираке. По его словам, для всех специалистов – физиков-ядерщиков – распространённая информация об использовании полония для отравления Литвиненко с научной точки зрения является абсурдной. Оставлять радиоактивные метки – да, возможно. Отравить кого-либо полонием, нет, нельзя!

Так кому могла принадлежать эта бредовая идея о полонии? Думаю, что не ошибусь, если назову всё того же Александра Гольдфарба, 1943 года рождения, проработавшего непродолжительное время в Институте ядерной физики имени Курчатова перед выездом из СССР в 1975 году. Именно ему, выпускнику биологического факультета МГУ, и могла прийти такая идея. Логика предельно проста.

Полоний производится на единственном государственном предприятии в России. Значит, использовать его в криминальных целях можно только с помощью государства, то есть российских спецслужб. Именно эти утверждения и произносил Гольдфарб в ходе осуществлявшейся ими клеветнической кампании против Российской Федерации.