Текст книги "On-line"

Глава 8

До Фатеево дорога заняла минут 20. Когда джип Полтавского свернул на обочину, я увидел свою машину.

– Выходим, – коротко сказал начальник СБ.

Когда мы вышли из машины, Полтавский закурил. Он какое-то время выдыхал дым в ночное небо, затем сказал:

– Все по этому делу пройдет чисто. Этот выродок сознается, девочку похоронят. Да и менты из дела вас вычеркнут.

– Даже меня? – спросил Коротков.

– Даже тебя, стрелок Ворошиловский, – усмехнулся Полтавский. Он стряхнул пепел с сигареты, затем сказал, – завтра, а если уже точнее сегодня на работу можете не выходить. Отдохните немного, выйдете на работу в четверг уже. Только оставить вас в компании после всего этого я не могу. Ребят, я отмазал вас из этой истории, но работать в «Телекоме» вы больше не сможете. Понимаете это?

– Но как же… – начал было Лешка.

– Вот так, – просто сказал Полтавский. – Напишете по тихой по собственному и уйдете. Считайте это платой за то, что остались на свободе.

Коротков только угрюмо кивнул головой и пошел в сторону моей машины. Когда Полтавский с Говоровым собрались идти к своей, я окрикнул Колю:

– Говоров!

– Что? – Коля повернулся ко мне.

– А помнишь, как ты говорил, что ничего страшного с ней нет? Мол, просто с парнем своим поругалась и вернулась к нему, помнишь, как это сказал мне?

– Помню…

Кулак попал точно в челюсть, и СБшник упал на грязную землю. Полтавский невозмутимо посмотрел на лежащего на земле подчиненного, затем перевел взгляд на меня:

– Что уж, можешь тогда и мне врезать. Я тогда с Колей согласился. Только получится ли?

– Но увольняться сам ты не хочешь, да? Ипотеку платить нужно?

– Да, нужно, – совершенно спокойно кивнул Полтавский. Он поднял стонущего и хватающегося за челюсть Говорова и повел его к машине.

Я смотрел вслед им и жалел только о том, что не хватило смелости врезать еще и Полтавскому. Повернувшись к машине, я подумал, что это будет тот момент трусости, за который человек корит себя всю оставшуюся жизнь.

* * *

Уже рассветало, когда мы пересекли МКАД. Дороги были пустые, поэтому доехали мы быстро. Лешка всю дорогу молчал и только смотрел в окно, глядя на пустой город. Было примерно пять утра, когда машина подъехала к его дому.

Когда я остановился, то тихо сказал:

– Леш, прости, что втянул тебя в это. Ты мне жизнь спас, а я…

– Знаешь, Серег, – Коротков помолчал еще несколько секунд, затем сказал, – я всегда к тебе хорошо относился. Правда, по-человечески всегда хорошо. Ты иногда орал на меня без повода, ругался по чем зря, но я всегда думал, что ты настоящий мужик и лидер. Ты всегда был для меня шефом. Настоящим. Но сейчас я думаю, какой же ты все-таки козел.

Он молча взял свою куртку с заднего сиденья и вышел из машины.

Когда я зашел в квартиру, то увидел, что Мари сидит на кухне. Она спокойно пила свой любимый зеленый чай и словно не обращала на меня внимания, глядя просто в пустоту. Я сел рядом.

– Мари… – я тихо начал было, но остановился после того, как она на меня посмотрела.

– Ты подрался?

– Скорее, меня избили, – сказал я.

Мы еще немного помолчали. Затем Мари встала из-за стола, достала из морозилки упаковку пельменей и шлепнула к моей щеке.

– Сразу нужно было приложить, через пару часов будешь как Муми-тролль.

– Прости, я не думал, что все так выйдет, – вздохнул я, прижимая «Сибирскую коллекцию» к своей побитой морде. – У меня была чудовищная ночь.

– А у нас было плохое предчувствие, – сказала Мари. – Мы думали, что тебе плохо. Где-то там далеко. Поэтому я даже злиться на тебя сейчас не могу. И не хочу. Вот сидишь ты такой в разорванной рубашке, измазанный весь, прижимаешь пельмени к щеке и все, нет желания ругаться. Я сначала думала, что когда ты придешь, то устрою скандал. А сейчас нет. Не могу. Тебе очень плохо, Сереж?

– Мари, я потерял работу. Меня уволили. Сегодня мне дали выходной, а завтра вышвырнут из компании. Просто этой ночью мы поехали… – я осекся, вспомнив ее слова. – Подожди, а почему ты говоришь, что мы переживали? Почему во множественном числе-то?

В ответ Мари лишь улыбнулась.

Глава 9

Помните, как я начал этот рассказ? Я все ворчал, как мои коллеги мешают мне слушать аудиокниги. Ворчал как старый дед, какие они балаболы по утрам. И вот сейчас, когда я ехал на работу, меня не раздражали ни пробки, ни сообщения коллег, которые снова потеряли какой-то файл. Пока другие руководители направлений клялись, что эксель нужно сжечь и перестать сводить в нем файлы, я лишь ехал на работу и улыбался.

Этим утром я любил все и всех: меня не бесил водитель BMW, который ехал на машине за четыре миллиона, но к ней явно не шли в комплекте поворотники, меня не бесили дорожные работы. Меня даже не раздражала песня «Любимка», понимаете? Я был абсолютно счастливым человеком и все, что происходило вокруг было… ну господи, таким несущественным. Все было хорошо. Меня даже не волновало, что сегодня я отработаю последний рабочий день в компании, которой отдал шесть лет жизни, просто придя на подработку после того, как вернулся из армии. Я стану отцом. Понимаете? Отцом. Так что мне оставалось только улыбаться, тупо улыбаться и ехать со счастливым лицом по привычному маршруту.

Впрочем, когда я подъехал к бизнес-центру, то улыбка слезла с лица. Коротков. Леша Коротков, который спас мне жизнь и вообще по моей вине потащился со мной в это Фатеево. Благодаря которому у моего ребенка будет отец.

Я вышел из машины. Захлопнув дверь, я точно решил, что Коротков без работы не останется. Не знаю как, но я это сделаю. Когда я зашел в офис, то Лешки на месте не обнаружилось. Опаздывает, засранец. Стоило мне подойти к рабочему месту, как телефон зазвонил.

– Привет! – сказал я, поднимая трубку.

– Привет-привет, – веселый голос в трубке я перепутать не мог. Это был Артемьев. – Говорят, ты неплохо позавчера отдохнул?

– Было дело.

– Зайдешь?

– А могу отказаться?

– Ну попробуй, – хмыкнул Артемьев.

– Лучше не надо. Иду.

Когда я поднялся на пятый этаж, Артемьев с кем-то разговаривал по телефону. Завидев меня, он кивнул на кресло-мешок и продолжил разговаривать. Когда он положил трубку, поднялся с места и сел в кресло-мешок напротив. Хитро посмотрев на меня, он сказал:

– Да… Серега, рассказали мне про твои приключения. Полтавский еще сказал, мало того, что ты подрался с каким-то маньяком в лесу, так еще и нашему СБшнику голову проломить хотел.

– Нет, просто врезал ему.

– По делу хоть врезал?

– По делу.

– Понятно, – Артемьев повернулся к столу, не вставая с кресла, и протянул мне пару чистых листов бумаги и планшет. – Возьми ручку еще на подоконнике.

Я поднялся и взял ручку, после чего снова устроился в кресле. Увольняться – так со всеми удобствами, что мне, стоя заявление писать?.. Удобно устроившись на кресле-мешке, я спросил:

– Какую дату указывать? На завтра проведете увольнение?

– Чье увольнение? – удивленно поднял брови Артемьев.

– Мое, – сказал я. – Полтавский сказал, что мне нужно уволиться.

– А-а-а, ты про это… – Артемьев деланно задумался, приложил ладонь ко лбу и спросил, – слушай, а напомни плиз, какая должность у Полтавского? Все забываю каждый раз, надо в почте посмотреть.

– Начальник службы безопасности, – ответил я.

– Точно! – хлопнул себя по лбу Артемьев. – Точно! Начальник службы безопасности! – радостная улыбка резко пропала и Саша сказал: – Пока я тут вице-президент, начальник службы безопасности может засунуть свой язык в жопу по вопросу кадровых решений. Это я, собственно, и предложил ему сделать: засунуть язык в жопу. Еще будет он моих людей увольнять. Не его зона ответственности, пусть пропуска проверяет да камеры смотрит.

– А зачем тогда бумага? – спросил я.

– А это для мальчика твоего, Леши Короткова, – сказал Саша. На его лице больше не было ни тени улыбки. – Мальчик накосячил. С сотрудником не встретился, сотрудник… эм, исчез. Мальчик решил из пистолета пострелять, а мне теперь из ФОТа надо пару миллионов разродить, чтобы замять эту историю. Или ты думаешь, у нас отдельный есть ФОТ на взятки мусорам в Боровске? Ты остаешься, Звонарев. А мальчик твой уходит.

– Нет, – ответил я. – Мальчик остается. Мальчик мне жизнь спас.

– Ты решил со мной поспорить, после того как я тебе работу оставил? – вдруг заорал Артемьев, резко сорвавшись с места. – Встал! Что расселся! Встал!

Я спокойно поднялся на ноги, глядя в глаза вице-президента. Артемьев напоминал взбешенного бультерьера: он злобно дышал, не отрывая взгляда от меня, и прямо весь раскраснелся от злости. Видя, что его крик не оказывает на меня никакого влияния, он в злобе схватил со стола и бросил в стену органайзер с ручками и карандашами. Мелкая канцелярия разлетелась по полу. Краем глаза я заметил, как сотрудники в опен-спейсе встают со своих мест и опасливо смотрят в сторону нашей «стекляшки».

– Либо ты вышвыриваешь его, кретина, либо пакуешь вещи вместе с ним, – прошипел Артемьев, приблизившись ко мне почти вплотную. – И насрать мне, кто кому жизнь спас, я тут делаю бабки делаю, понял? И пока ты тут работаешь, то будешь делать что я скажу.

– Саш, я уже сказал, что мальчик остается.

– Тогда прямо сейчас пиши, – зарычал Артемьев. – Давай, пиши при мне!

Я только усмехнулся и быстро накидал шапку заявления на имя председателя правления. Быстро написав слово «Заявление», я только уточнил:

– На завтра? Сегодня кадры уже не успеют провести заявление.

– На послезавтра, – процедил Артемьев, – послезавтра будет первое июня.

– Хорошо, – пожал плечами я. – Текст не подскажешь, Саш, как там правильно?

– Прошу перевести меня на должность руководителя управления с 1 июня 2020 года, – вдруг совершенно спокойно сказал Артемьев. Когда я поднял глаза на него, он сказал, – Сережа, я знаю, что произошло. И мне нужен заместитель, который будет «за людей», а не за свою собственную задницу. Странно, но для этой должности я отбираю только по двум параметрам: честность и порядочность. Ну и смелость. И в тебе эти качества есть, я уверен.

– Так это что сейчас было…

– Собеседование, – Артемьев протянул руку. – Поздравляю с назначением, новый руководитель управления.

Глава 10

Неделю спустя

Знаете, должность руководителя любого операционного подразделения на самом деле не самая разнообразная, ведь в ней есть достаточно большая часть, которую я про себя называю «ок». Не знаю, нужно ли вам про это сейчас рассказывать, крутые истории про крутых парней рассказывают про раны, боевые выходы, стрельбу… Но хоть кто-то должен чуть-чуть в книге, а не в жизни говорить про работу менеджеров. Пускай это буду я.

Итак, часть работы под названием «ок» выглядит примерно так:

– Коллеги, реализуем доработку в приложении, от вас ок?

– Ок.

– Коллеги, как смотрите на запуск новой SMS-рассылки, от вас ок?

– Ок.

– Коллеги, управлением обучения новых сотрудников и адаптации подготовлен новый план обучения, от вас ок?

– Ок.

И потом, если что-то пойдет не так, за этот «ок» с тебя спросят. В принципе, после моего нового назначения поменялось многое в функционале, но вот неизменный «ок» никуда не делся. Я как-то пошутил на совещании, что иногда наши переписки в почте напоминают, как курочки переговариваются, за что получил один одобрительный смешок от директора по маркетингу и кулак Артемьева, который он мне втихаря показал.

Вот и сейчас, сидя в своем новом кабинете, я читал, как с меня запрашивают очередной «ок» и еще смеют немного пинать, ставя сроки.

Открыв почту, я быстро пробежался глазами по тексту. Руководитель отдела обучения писал: «Серег, привет! СБшники запрашивают твой «ок» на предоставление плана обучения полиции по запросу. Говорят, без тебя никак нельзя внутренние документы предоставлять, окнешь им?»

Я сначала хотел было очередной раз «окнуть», но перечитал текст и решил набрать в обучение. Руководитель отдела обучения поднял трубку сразу:

– Привет, Серег!

– Здорово, Макс, – отозвался я, глядя на его письмо. – Слушай, читаю я твое письмо…

– Да-да, – перебил меня Макс. – Слушай, окни этот запрос, пожалуйста, а? Меня этот придурок Говоров достал, мол, ментам по какому-то делу понадобился наш план обучения, просьба предоставить. А у меня регламент, что кроме СБ только руководитель управления может согласовать.

– Забавно, – сказал я. – А что Говоров сам мне не написал? Ты его спрашивал?

– Он сказал, что неважно кто спросит, а к тебе он идти не хочет. Стесняется, может, нашего нового руководителя управления.

– Ага, – хмыкнул я. С тех пор как Говоров получил от меня в челюсть, а я вместо того чтобы вылететь из компании получил повышение, наш скромный СБшник старался мне не попадаться на глаза и безвылазно сидел в своей каморке. Подумав, я сказал, – ладно, отправь кого-нибудь ко мне, я сам принесу Говорову этот план.

– Уверен?

– Уверен, – сказал я.

– Слушай, а зачем вообще ментам понадобился этот план обучения? Что-то случилось? – спросил Макс.

– Не обращай внимания, – ответил я. – Ничего не случилось. Я разберусь.

Я отошел на кухню за кофе, а когда вернулся, то увидел на столе опечатанный конверт с надписью «План обучения сотрудников 1-й и 2-й недели компании «Телеком». Я подхватил конверт и направился в каморку Говорова. В каморке было пусто, и лишь тихо гудящий компьютер и разложенная на столе шахматная доска говорили, что этот гремлин сегодня на работе. Пашет, защитник йогуртов из холодильника, а хотел в отпуск уйти, понимаешь ли. Я уселся на стул и стал ожидать. Спустя минут 10 сгорбленная фигура пропихнулась в каморку, таща пакет из «Тануки». Видать, наш ведущий специалист получил прибавку к зарплате, раз так резко перешел от «дошиков» к суши.

Довольный Коля что-то напевал себе под нос, но песенка моментально прекратилась, когда он увидел меня. Он испуганно прижался к стенке и выдавил:

– Учти, если будешь снова лезть ко мне, я буду защищаться.

– Палочками от суши? – спросил я.

– Серег, я мужчина, я смогу себя защитить.

– Я принес план обучения, что ты у меня запрашивал через голову, – я кивнул на пакет, лежащий рядом с шахматной доской.

– Спасибо, – все еще настороженно ответил Говоров. Он постоял с секунду, затем взорвался, – Серег, ну не знал я! Ну не знал! Ну че тебя от меня надо! Вы когда ко мне пришли, она уже мертва была! Ну я-то в чем виноват, это Полтавский говорит, мол, все там в порядке, Коля. А Коля по роже получает! Ну не виноват я!

– Сядь и не ори, – сказал я.

– Хорошо, – Говоров резко успокоился, видно поняв, что ему ничего не угрожает, и уселся за стол. Посмотрев на меня, он с едва заметным вздохом отодвинул в сторону пакет.

– Расскажи мне теперь, – сказал я.

– Что рассказать?

– Что тебе известно по этому делу, – сказал я.

– Да ничего особенного, – вздохнул Говоров. – Когда вон к курьеру выходил, перекинулся парой слов со следаком, он мне сказал, когда девчонка умерла…

– Погоди, – я аж привстал. – Следователь? Он здесь?

– Ну как здесь… – пожал плечами Коля. – На проходной сидит и ждет. Я же ему должен документы передать. А пока ты не отвечал, он там в кафешке сел, кофе пьет. Ну а я не знал, что он так рано приедет, поэтому заказал суши…

– Коля, я бы тебя никогда не взял работать к нам на линию, – поморщился я. – Объясняешь так, будто перед сменой хряпнуть уже успел. Давай по порядку, что тут делает следователь?

– За документами приехал, – буркнул Говоров. – Запросил данные биллинга, данные с камер наблюдения как сотрудница уходила с работы, бланк с текстом диалога с печатью компании, да план обучения ему зачем-то понадобился.

– А зачем?

– Иди спроси, – окрысился Говоров.

– Я тебе сейчас еще раз в нос дам.

– Ладно, – Коля понял, что угроза реальная и, вздохнув, сказал, – ну в общем, они уже все оперативные действия провели, в могиле действительно оказался труп этой Обуховой. Толик этот сознался в убийстве, что, мол, это он писал в чат нашей компании и когда подружка приехала, то он в ссоре ее задушил со злобы. Типа не хотел убивать, хотел просто придушить, а она видишь какая слабенькая оказалась – помереть вздумала когда этот жлоб ее душить стал. Он не нашел ничего лучшего, чем закопать на сельском кладбище. Оно все равно там полузаброшенное и туда никто не ходит. Ну это из его показаний так, судя по всему он пил беспробудно последние недели, когда его любовь окончательно решила с ним отношения закончить. Может это ему так Савельев надиктовал. Ну а днем он снова уехал в Боровск, а когда вечером вернулся, то увидел чью-то тачку. Ну в голову и пришло, мол, что надо могилу проверить, не нашли ли неизвестные. Ну вон там он вас и встретил. Сейчас он раскололся, следователь дело подбивает, запрашивает документы для него. А зачем план обучения, не знаю, в дело подошьет чтобы потолще было. Видишь, сам приехал забрать. Наверное, перед начальством выслуживается, хочет доложить, мол, что сам в Москву поехал для получения доказательств по делу.

– А на самом деле?

– А на самом деле просто свалил из своего вонючего Боровска по уважительной причине, – вздохнул Говоров. – Отличный повод свалить посередине дня в Москву и вроде как по делам, – он подхватил принесенный план обучения, запихнул еще в один в белый конверт, поставил маленькую печать сверху и сказал, – ща, я вынесу ему доки, а то мужик сидит, уже выпить пивка поди хочет.

Спустя пять минут Говоров вернулся.

– Отдал?

– Отдал, куда я денусь, – ответил Коля.

– А с чего ты взял, что он пивка хочет выпить? По лицу?

– Ну по его лицу видно, что он любитель, – ответил Говоров. Он посмотрел на свой пакет с суши и многозначительно сказал, – господин руководитель управления, если вы не возражаете, то я хотел бы отведать потрясающий «Мураками-сет» и поиграть в свои любимые шахматы.

– Сам с собой? Ты еще не сошел с ума в своей каморке?

– Я не играю сам с собой, – Говоров решил, что прогонять меня просто бессмысленно и стал ковыряться в своем пакете. Он показал на монитор, – у меня тут шахматная партия. Я не играю на самом деле. Я разыгрываю одну из исторических партий. Развлечение у меня такое.

– А в чем суть?

– Ну смотри, – Говоров подвинулся ближе и развернул свой монитор. На мониторе было изображение шахматной доски. Он показал на раскладку.

– Эта партия была сыграна еще в девятом веке. Попробуешь? Умеешь играть?

– Так, подожди, – я быстро оценил обстановку на шахматной доске. – Чей ход?

– Черные.

– А я за кого?

– Белые.

– И что ты сделаешь?

– Я возьму эту схему и поставлю тебе мат в четыре хода, – довольно сказал Говоров.

– Попробуй.

– Попробую, – улыбнулся Говоров и развернул монитор к себе. – Мой ход.

Он быстро сверился с положением на карте и передвинул к моей пешке ферзя. Я беззастенчиво его срубил. Следующим ходом он подвинул ко мне еще и ладью. Моя ладья продвинулась по доске и срубила его фигуру. Коротков сверился с экраном и подвинул еще одну ладью к моей пешке.

– Там в девятом веке точно были хорошие шахматисты? – хмыкнул я.

– Ходи давай.

Когда я беззастенчиво съел вторую ладью, Говоров подвинул коня и с довольной физиономией сказал:

– Мат.

– Что?

Я быстро осмотрел доску.

– Как?

– Ну ты рубил мои фигуры и в свою очередь открыл короля, – сказал Коля. – Ты был слишком увлечен легкой добычей, но не увидел стратегических шагов в этом, – он приподнял фигурку коня. – Обожаю эту фигуру. Конь. Самая неожиданная из всех. Шахматы – это красивая игра, по-настоящему красивая. Ставить мат конем – это лучше, чем секс.

– Да, похоже, кое-кто в принципе забыл, что такое секс, – хмыкнул я, поднимаясь.

– Очень смешно.

Когда я уже собирался выйти, Коля окликнул меня:

– Серег!

– Что?

– Мне и правда стыдно за то, как я себя повел тогда. Но мы правда ничего не могли сделать. Когда мы узнали о том, что случилось, эта девушка была уже мертва. Мне жаль, но это так.

– И мне жаль.

– И еще одно, – Говоров вздохнул и выдавил, – пожалуйста, если еще произойдет что-то. Неважно что, обязательно приходи ко мне. Мне нужна эта работа.

Когда я поднялся в кабинет, на моем столе лежал еще один конверт с планом обучения. Я покрутил его в руках, затем набрал Максу в отдел обучения.

– Макс.

– Что?

– Нет, это я хочу спросить, что у меня на столе делает еще один конверт с планом обучения?

– Еще один?

– Да, один я забрал и отнес к Говорову. Прихожу сейчас, а у меня на столе второй. Пожалей деревья Бразилии, я тебя умоляю.

– А что, тебе их два принесли? – спросил Макс.

– Да, один я отдал Говорову. Второй у меня сейчас на столе, устроили склад макулатуры.

– Погоди, – Макс отложил трубку. Какое-то время он на кого-то орал, а этот кто-то только уныло оправдывался. Когда перепалка закончилась, Макс вернулся с тяжелым вздохом, – я работаю с кретинами.

– А, ну это многое объясняет.

– Ну, в общем, написал я своим ребятам, мол, кто-нить, распечатайте план обучения и отнесите Звонареву. Так один инициативный распечатал, да принес тебе и отписался, что готово. Второй пришел с обеда, увидел только первое письмо, да сделал тоже самое. Тебя не было на месте, поэтому он оставил на столе. Теперь у тебя два плана обучения.

– Ладно, бывает, – я вздохнул и положил трубку. Посмотрев на время, я начал собираться домой. Задумчиво бросив взгляд на лежащий на столе конверт, я решил закинуть его себе. Почитаю дома, а то уже давным-давно забыл, что там происходит на линии и чему у нас сотрудников обучают.

Когда я вышел из бизнес-центра и подошел к машине, то заметил боковым зрением темную фигуру, стоящую в стороне. Когда я повернул голову, то фигура шагнула в мою сторону и передо мной оказалась помятая физиономия следователя Савельева.

– Капитан, Вы все еще здесь? – удивился я.

– Да, – кивнул он, приближаясь. Он указал на конверт под мышкой и сказал, – да я по делу Обуховой вот приезжал, документы забирал, записи с камер…

– Хм, понятно, – кивнул я. – Но Вы ведь не просто так меня ждали?

– Не просто, – кивнул капитан.

– Может, тогда расскажете зачем?

– Я думаю, мы можем пройтись, да? – спросил Савельев. – Ну там просто побеседовать, в неформальной обстановке, так сказать. Тут может есть какое заведение? Сегодня пятница, можно по чуть-чуть…

– Капитан, я бы с радостью с вами побеседовал, – вздохнул я. – Но дома меня ждет беременная супруга, и если я скажу ей, что задержался потому, что пил с капитаном из Боровского УВД, то мой будущий ребенок будет расти без отца.

– Да я понимаю, – кивнул помятый следователь. Он провел ладонью по рыхлому лицу, отошел на пару метров, затем вернулся ко мне и вдруг сказал, – знаете, Сергей Владимирович, я думаю, что Толик не убивал эту девушку.