Текст книги "On-line"

Глава 6

Прежде чем Коротков успел издать хоть какой-то звук, я резко прижал ладонь к его рту. Когда тот удивленно выпучил глаза, а я только одним движением головы показал в сторону деревни. Быстро схватив его за руку, я осмотрелся вокруг и потащил в сторону кладбища. Запихнув за ближайшее дерево Короткова, сам я спрятался за покосившейся могильной плитой.

Шаги тем временем приближались. По звуку было слышно, что идущий торопится. Спустя каких-то 10 секунд из-за деревьев вышел человек и стал озираться по сторонам. Было темно, но я заметил, что в руке у него что-то есть. Неизвестный прошел еще вперед и оказался практически на том же месте, где стояли мы какую-то минуту назад. Сейчас от него нас отделяло метра три. Но я все равно не мог разглядеть его лица, но точно уже видел, что в руке у него пистолет. Он еще поозирался по сторонам, затем развернулся и пошел прочь.

Я тихо вздохнул, глядя на удаляющуюся фигуру, как вдруг со стороны Короткова послышался звук ломающейся ветки. Я быстро переглянулся с ним, и тот только испуганно посмотрел вниз. В следующий миг тишину ночного леса разрезал выстрел.

– Суки! Идите сюда! – заорал неизвестный.

Еще три выстрела громыхнули со стороны тропинки, и совсем рядом со мной что-то звякнуло. Я понимал, что неизвестный нас не видит и палит просто наугад. Нужно было оставаться на месте и не дергаться, авось выстрелит в молоко все патроны и у нас с Коротковым появится шанс.

И в этот момент у Короткова сдали нервы, и он побежал.

Оторвавшись от дерева он резко ломанулся вперед, а со стороны тропинки послышался топот и еще два выстрела: видимо преследователь начал просто стрелять на ходу. Я не двинулся с места и только смотрел, как Лешка петляя зигзагами среди деревьев и крестов несется что есть мочи.

Преследователь остановился в паре метров от меня и замер, наводя оружие в спину Короткова. Больше ждать было нельзя. Я рванулся в сторону стрелявшего и сразу ухнул вниз, чтобы перекатиться и сбить его с ног. Это сработало: над головой громыхнул выстрел, а я буквально влетел под ноги неизвестному. Едва я попытался подняться, как лежащий на земле вдруг резко ударил под колено и почти с положения лежа бросился на меня. Мы сцепились вместе и покатились по земле, нанося друг другу удары. Одним рывком я оттолкнул его, перекатился по грязи и встал на ноги. Мой противник тоже поднялся, быстро осмотрелся по сторонам, ожидая увидеть, вероятно выпущенный из рук во время столкновения пистолет. Он сделал шаг вперед и лунный свет, пробивающийся из-под крон деревьев осветил его искореженное от злобы лицо.

Ни едва озаряющий лес лунный свет, ни измазанное грязью лицо, ни разбитый кровоточащий нос не помешали мне узнать того самого парня, что показывал мне на своем мобильном Говоров.

– Ты кто такой, сука! Где Марина?! – заорал он и бросился на меня.

Адреналин заскакивал до предела, но даже в таком состоянии у меня мелькнула мысль: «Я тебя сейчас сделаю». Я бывший морской пехотинец, хоть и срочник, и умею бить. Умею бить сильно. Сейчас только один удар…

В этот момент в голове вдруг разорвался маленький взрыв. Удар пришелся в скулу, и я отшатнулся назад, а ноги сами загуляли в нелепом танце. Я даже не успел ничего сделать, как он оказался рядом со мной и, вложив вес всего тела, вломил кулаком в голову. Подскочив ко мне, он профессионально вколотил еще два удара по голове, которые я даже не увидел. На миг зрение пропало и вот я падаю на землю. Острая боль пронзила локоть: видно, я со всей силы ударился об какой-то камень, инстинктивно успев выставить руки.

Перекатившись по земле, почти в полубессознательном сознании, я увидел, как мой противник поднимает с земли какой-то камень.

– Че, сука, пошутить со мной решил, да?

Он приближался ко мне с камнем, сплевывая кровь на темную землю.

– Щас ты мне все расскажешь!

– Нет, это ты нам все расскажешь! – где-то совсем рядом послышался голос Лешки.

Я приподнялся на локте и увидел стоящего Короткова с пистолетом в руке. Толик отбросил камень в сторону, развернулся к Лешке и прохрипел:

– Да я тебя голыми руками…

В этот момент Коротков выстрелил. Шатающаяся фигура Толика отлетела на несколько метров назад. Словно в сомнамбуле я проследил за падающим телом, перевел взгляд на решительное лицо Короткова, а потом голова закружилась, и все вокруг начало темнеть. Кажется, перед тем как провалиться во тьму, я увидел далекий смутный силуэт где-то за спиной Лешки среди могил. Подумать, что это было, я не успел: тьма поглотила все вокруг.

* * *

Надо сказать, мой непосредственный подчиненный не стал особенно заморачиваться со способом, которым нужно привести в чувство шефа: этот поганец отхлестал меня по щекам. Знаете, не было какой-то заботы, переживания о моем состоянии, просто пара звонких пощечин и сильная тряска за плечи.

Когда я открыл глаза, Лешка внимательно смотрел на меня.

– Ты как?

– Будет лучше, если ты перестанешь меня бить, – сказал я. – Я что, отключился?

– Ага, – кивнул Коротков.

– А этот где?

– Я связал его твоим ремнем, – отрапортовал Коротков.

– Ты не убил его?

– Нет, это травмат, – Лешка продемонстрировал «макарыч».

– Слава богу, а то я думал, что ты убил этого урода, – тяжело выдохнул я.

За спиной было что-то холодное. Повернувшись назад, я понял, что мой заботливый подчиненный прислонил мое потерявшее сознание тело к могиле. В общем, человек, конечно, редкостная тварь: Коротков только что спас мне жизнь, а я возмущаюсь по поводу того, каким способом он привел меня в чувство и что решил прислонить к могиле, когда в это самое чувство приводил. А может, не человек, а именно я тварь? Ладно, не до этого сейчас.

С помощью Короткова я поднялся на ноги. Толик тем временем отчаянно сучил ногами по земле и мычал, зло зыркая на нас глазами.

– Что у него во рту? Опять какая-то моя вещь? – спросил я.

– Не, травы с землей ему в рот затолкал, чтобы не орал. Ну и просто ради справедливости. Вот лежит отплевывается. Он ведь тебя чуть не убил, Серег.

– Суки, – прорычал Толик, отплевавшись. – Су-уки, что вы с ней сделали!

– Серег, можно я еще раз в него выстрелю?

– Нельзя, – я подошел ближе и рывком поднял Толика на ноги. Он попытался брыкаться, но наставленный Коротковым пистолет заставил его притихнуть. В хотел было тоже треснуть ему хорошенько по лбу, но не стал: треснуть его по лбу у меня была возможность когда мы дрались честно один на один. И в этом бою один на один он победил. А сейчас бить связанного под прицелом пистолета… не для меня.

Впрочем, небольшой пинок я ему все-таки отвесил, давая вектор в сторону деревни.

– Пошел.

– Куда теперь его, Серег?

– Пока давай свалим с этого чертового кладбища.

Плененный нами Толик угрюмо плелся впереди, время от времени спотыкаясь, а мы с Лешкой шли за ним, при этом Коротков не сводил с него дула пистолета. Мы шли по тропинке в сторону деревни, а я снова задавался вопросом, что делать. Кому звонить, что сказать?

Сутулая фигура плелась впереди, ну и еще я думал о том, как здорово он меня отделал. По-мужски было как-то обидно, честно говоря. Еще обидней было от моих самоуверенных мыслей, после которых я, собственно, и получил по роже так, что потерял сознание.

Когда мы вышли к домику, я понял, что делать ничего уже не нужно. Знаете, это ощущение, когда перед тобой поставлена задача, у вас не получается и кто-то такой: «Так, ладно, давай сам сделаю тогда». Бывало такое? Когда одновременно испытываешь чувство облегчения и вины, что ты такой бестолковый.

Вот и сейчас, когда мы подошли к домику, я испытал нечто похожее. Ворота во двор были распахнуты, и рядом с пустующей собачьей будкой стоял полицейский бобик, озаряя тьму красно-синими огнями.

Сразу два патрульных выбросили на нашу сторону автоматы и заорали:

– Руки подняли! Ты! Выбрасывай пистолет!

Стоя с поднятыми руками и видя приближающихся к нам полицейских в бронежилетах, я только тихо сказал под нос самому себе:

– Где ж вы были, когда Тупака убивали.

Глава 7

Кабинет следователя очень сильно напоминал каморку Говорова. Иногда, когда я заходил к Коле, все удивлялся, как он умудряется работать в этом бетонном мешке без окон. Теперь, попав в кабинет следователя УВД Боровска, я понял, что Говоров, как бывший мент, прекрасно себя чувствует в своей каморке именно потому, что на его прошлой работе примерно такие же условия для работы. Они для него, собственно, родные.

И вот теперь, сидя в крохотной каморке напротив следователя, я в основном размышлял про убранство кабинета. Сидящий напротив следователь, похоже, не разделял моего настроя и продолжал задавать вопросы, на которые уже знал ответ. Сидящий напротив меня капитан юстиции производил впечатление человека, который очень давно не был в отпуске, да и в принципе не был дома. У него был какой-то… застиранный вид. Знаете, вот есть у вас старая застиранная футболка дома, которую вы уже точно никогда не оденете никуда, вот так и сидящий напротив меня капитан выглядел так, будто правоохранительная система перестирала его тысячу раз, а наш разговор длится уже не меньше нескольких дней, и я невольно ощущал себя человеком, который пытает этого замученного работой, в общем-то, еще достаточно молодого мужчину. Посмотрев на старенькие дешевые часы, следователь предпринял очередную попытку добиться у меня правды:

– При каких обстоятельствах Вы оказались по адресу Северная, 15? – спросил следователь.

– Я хотел бы воспользоваться 51-й статьей Конституции Российской Федерации, – повторил я.

– Послушайте, Сергей Владимирович, – следователь протер лицо и устало сказал, – ну вот к чему это все? Я ведь Вас ни в чем не обвиняю, мне просто нужно разобраться в этом деле. Я ведь понимаю, что Вы ни в чем не виноваты.

– Отлично, это очень хорошо, – кивнул я.

– Ну так при как обстоятельствах Вы оказались там, Сергей Владимирович?

– Я хотел бы воспользоваться 51-й статьей Конституции Российской Федерации, – упрямо повторил я.

– Сергей Владимирович, ну мы же договорились, – осуждающе покачал головой мент. – Зачем же Вы нарушаете наши договоренности.

– Я с вами не договаривался… эм, простите, как Вас? Я забыл.

– Олег Андреевич, – ответил следователь. – Капитан юстиции Савельев. Я же представлялся.

– А я забыл.

– Ох, ну а что произошло, не забыли?

– Нет.

– Но хотите воспользоваться 51-й статьей Конституции? – уточнил следователь. – На все мои вопросы?

– Почему на все? Я же сказал Вам ФИО, – возмутился я.

– И на том спасибо, – вздохнул следователь.

– Олег Андреевич, – сказал я.

– Что?

– А разве в полиции не пытают, когда люди не сознаются?

– Разные способы есть разговорить человека, – ответил капитан. – И не всех бить нужно. Вот Вас, Сергей Владимирович, можно разговорить без… других методов допроса. Просто я не могу понять, почему Вы не хотите говорить, что произошло. Вот Ваш коллега, Алексей Коротков, уже все рассказал. Мне только Ваши показания записать, и Вы поедете домой. Ну что, Вам нравится тут сидеть, что ли?

– Вообще, я думаю, что моя супруга меня просто убьет, когда я приеду домой.

– Ну вот, – улыбнулся следователь, – зачем заставлять супругу ждать, нервничать?

– Дайте позвонить.

– Супруге?

– На работу.

– А на работу зачем? – удивился капитан.

– Хочу сказать, чтобы завтра не ждали. И похоже ближайшие 10 лет тоже.

– Ну зачем Вы так, – осуждающе покачал головой следователь и добавил с почти ласковой, какой-то убаюкивающей интонацией. – Я же говорю Вам, что мне достаточно просто записать ваши показания… Кому сейчас звонить на работе? Ночь на дворе.

– Капитан, дай телефон, а?

– Звоните, – капитан протянул трубку.

Шли длинные гудки, а когда на том конце сняли трубку, я только коротко сказал:

– Я в УВД Боровска. Вытаскивай.

После чего я нажал на красную кнопку и протянул телефон капитану. Тот положил телефон на стол и спросил:

– И что это сейчас было?

– Я хотел бы воспользоваться 51-й статьей Конститу…

– Я понял, – капитан откинулся в кресле и внимательно посмотрел на меня, скрестив руки на груди, – слушай, ты же нормальный парень, ну по тебе видно. Пропуск твой на работу я видел, работаешь в крупной компании на руководящей должности, наверное, хорошо зарабатываешь, женат. И оказываешься за 150 километров от Москвы с каким-то судимым кретином на мушке. Я могу, конечно, давить на тебя, позвать оперов, чтобы раскололи, но я хочу по-нормальному…

Телефон на столе капитана зазвонил.

– Савельев, – отозвался капитан. В следующий миг на лице офицера произошла странная метаморфоза: зрачки расширились, он молниеносно посмотрел на меня, потом как-то даже чуть выпрямился и отчеканил, – никак нет. Есть. Есть.

Положив трубку, он посмотрел на меня:

– Влиятельные у Вас друзья, Сергей Владимирович. Подождите их в моем кабинете, пока они сюда не приедут.

Ждать пришлось где-то полтора часа. Капитан любезно предложил мне выпить чаю, но поговорить с Коротковым все-таки не дал. Я просто сидел на стуле напротив, в то время как капитан, тихонько что-то насвистывая, настукивал на клавиатуре старенького ноутбука. Несколько раз он выходил из кабинета, минут на десять-пятнадцать, после чего снова возвращался и сосредоточенно что-то печатал. Надо сказать, ожидание казалось вечным. Телефон мне капитан не вернул, поэтому я просто… сидел. Ну вот сидел и все. Позвонил я, естественно, Говорову, потому что в этой ситуации больше набрать было некому. После того как нас задержали, выяснилось, что приехавший бобик – это только первая ласточка. Спустя минут 20 к дому подъехала еще одна «газелька», из которой вылезли офицеры следственно-оперативной группы, а еще через 10 минут подъехало еще два полицейских «форда». Меня, Короткова и Толика сковали наручниками и сразу повезли в Боровск, предварительно обыскав и забрав телефоны с документами. Единственное, что я успел шепнуть Короткову, это то, чтобы на любой вопрос он отвечал тем, что хочет воспользоваться 51-й статьей Конституции. Вот с тех пор я и сидел в кабинете у следователя, и мы вели этот пустой ходящий по кругу разговор. Сначала я хотел было рассказать все, что произошло, но потом вспомнил, как Коротков стрелял в Толика, и решил, что лучше будет, если мы начнем рассказывать о происходящем после того, как побеседуем с юристами компании. То, что эта мразь убила несчастную девушку, я уже не сомневался, но вот подставлять Короткова, который, спасая меня, стрелял из травмата в этого урода, я тоже не хотел. Поэтому лучшей тактики я пока не придумал. В конце концов, это я втянул Леху во всю эту историю с поездкой.

От размышлений меня оторвал голос следователя:

– Пойдемте, Сергей Владимирович.

Сначала он вдруг отдал мне телефон и документы, затем я проследовал вслед за капитаном. Мы поднялись на второй этаж, и перед тем как я шагнул в другой кабинет, успел заметить табличку с надписью «Начальник отдела». Кабинет, в котором мы оказались, не шел ни в какое сравнение с кабинетом капитана: огромный по своей площади, он явно предназначался для собрания большого количества человек. Вдоль стены стоял ряд стульев, за которые нам предложил жестом сесть седой мужчина с погонами подполковника, стоящий у окна.

Стоило нам с капитаном сесть, как в кабинет без стука вошел наш начальник службы безопасности Григорий Полтавский, а вслед за ним уныло плелся Говоров. Даже не взглянув на меня и капитана, он сразу направился к подполковнику, протягивая руку:

– Григорий Семенович, я из СБ компании охламонов, которых вы задержали.

– Сыпачев Сергей Леонидович, – ответил на рукопожатие подполковник. Голос у него был на удивление высокий, который никак не шел к его образу опытного и умудренного опытом мента.

– Так, ну и что там у нас? – Полтавский быстро отодвинул стул около стола подполковника и сел. Говоров, повинуясь его строгому взгляду, сел рядом.

– Савельев, докладывай, – коротко бросил подполковник.

– Товарищ подполковник, но… – капитан выразительно показал взглядом на меня.

– Сказано: оказывать всяческое содействие, – рявкнул Сыпачев.

– Есть, – вздохнул капитан. Он встал со стула и доложил, – в дежурную часть поступил звонок, что в деревне Фатеево слышится стрельба. Оперативный дежурный направил наряд, где патрульные задержали троих мужчин, один из которых был вооружен травматическим пистолетом. Задержанных отправили к нам в УВД, на месте работает следственно-оперативная группа. Двое задержанных уроженцы города Москва, а третий, который был связан ремнем…

– Есть информация, что на месте обнаружила СОГ? – перебил Полтавский, не глядя на офицера.

– Там… – капитан сначала запнулся, но после недовольного взгляда подполковника сказал, – один из задержанных, Алексей Коротков, сообщил, что они с коллегой выезжали по адресу улица Северная, 15, так как их сотруднице поступали угрозы от ее сожителя, Анатолия Токарева, проживающего под данному адресу. Коротков утверждает, что они нашли могилу с ФИ сотрудницы в лесу на деревенском кладбище. СОГ сейчас обыскивает дом. Мы вызвали экспертов на место, сейчас проверяется возможность осмотра могилы.

– Мне звонили опера с места, – сказал подполковник, явно недовольный ответом капитана. – В доме уже нашли женскую сумочку и телефон.

– То есть у нас мало сомнений, что мы найдем на кладбище что-то другое, кроме тела этой Обуховой? – уточнил Полтавский.

– Могила совсем свежая, недавно вырытая, – подтвердил подполковник. – Думаю, этот Токарев убил ее и закопал. Не нашел ничего лучше, как вырыть могилку на деревенском кладбище и там же закопать.

– Только зачем было подписывать ФИ пропавшего человека, – спросил Полтавский. – Я могу понять логику, чтобы спрятать тело там, где тела умерших обычно и находятся, но вот чтобы делать подпись…

– Григорий Семенович, если бы преступление совершали Вы или я, то наверняка включили бы мозги, – презрительно фыркнул Сыпачев. – Что Вы ждете от судимого за кражу из магазина недоноска. Он еще и бухой был когда его задерживали. Соседей кто в этой деревне есть опросили, говорят квасил постоянно с момента как эта Обухова уехала. Он и раньше ее бил. Видать, когда приехала, то случайно забил до смерти и не нашел ничего лучше, как похоронить. С другой стороны, деревня полузаброшенная, кто на это кладбище ходит. Даже если мы бы и обыскивали его дом, то вряд ли бы пошли туда.

– А сам он что говорит? – спросил Коля.

– Да что он может говорить, – вздохнул следователь. – Придумывает всякие истории. Мол, ему позвонили с неизвестного номера, сказали, что «твою девушку ищи на кладбище». Он якобы был в Боровске, когда ему позвонили. Ну он взял ствол да поехал разбираться с шутниками. Вышел на кладбище, а там кто-то шарится.

– Забавный товарищ, – покачал головой Полтавский. – И что, вроде как не убивал? А тело просто так рядом с его домом оказалось?

– Да, – ответил следователь. – Только мы и лопату в его сарае нашли со свежей землей. И вещи. Но он все равно упрямо твердит, что ничего не делал. Подставили, говорит. А стрелять от страха начал, – Савельев посмотрел на меня и сказал, – говорит, вы это и сделали. И подкинули ему вещи.

– Ага, и лопату, – буркнул Говоров. Он достал из папки несколько бумаг и протянул подполковнику, – вот данные биллинга. Мы сразу выгрузили их перед тем, как приехать к вам. На следующий день после того как Обухова покинула Москву, все это время ее телефон находился на территории Фатеево. Она сразу приехала к нему. В этом нет никаких сомнений, это точные данные.

– Можно? – капитан подошел к подполковнику и взял из его рук бумаги. Внимательно изучив их, он сказал, – тогда сомнений никаких нет. На территории его дома нашли вещи, судя по биллингу телефон не могли подкинуть ему, потому что он находился там все это время, – капитан встрепенулся и посмотрел на подполковника, – а где нашли телефон? Он был спрятан? Вторую сим-карту не нашли, с которой отправлялись сообщения?

– Телефон на столе в доме, – крякнул подполковник. – Отлично он его спрятал. Вторую сим-карту не искали. Надо нашего Анатолия разговорить, где она.

– Понятно, – капитан посмотрел на Говорова. – Я заберу это, не возражаете? Пока я не могу приобщить это к делу, но позже мне нужно будет получить это через официальный запрос. И по второй сим-карте тоже интересно посмотреть данные.

– Без проблем, – кивнул Полтавский. – Все документы у нас уже есть. Как только получим запрос, сразу направим за печатью и подписью ответственного лица, – начальник СБ повернулся к Говорову, – возьми на контроль.

– Сделаю, – кивнул Коля.

– Так, – Полтавский постучал пальцами по дереву стола, затем посмотрел на подполковника, – Сергей Леонидович, а можем мы наедине поговорить?

– Кхм, – подполковник крякнул. – Да, конечно.

Когда я, Савельев и Говоров собрались уходить, Полтавский сказал:

– Серег, тоже останься. Садись.

Я сел напротив за стол. Когда дверь захлопнулась, Полтавский внимательно посмотрел на подполковника:

– Товарищ подполковник, давайте начистоту. Раскрытое дело уже есть. Этого судимого отброса вы посадите. У сотрудницы остались же родственники?

– Да, мать, – ответил подполковник.

– Матери мы тоже поможем, – кивнул Полтавский.

Я почувствовал, как в его голосе послышались почти те же убаюкивающие нотки, что были в голосе следователя Савельева, когда тот меня уговаривал все рассказать. Тем временем Полтавский продолжал:

– Сотрудница у нас почти не работала, но все равно по-человечески нужно бы помочь. Это понятно. Только… можно как-то в деле обойти наших сотрудников?

– Григорий Семенович, давай я с тобой тоже начистоту, – ответил подполковник, скрестив руки на груди, – мне позвонил генерал из Москвы и сказал целовать тебя в задницу, когда ты эту самую московскую задницу сюда привезешь. То, что я обсуждал с тобой следственно-оперативные действия, за это уже можно под статью пойти. А ты мне предлагаешь еще и твоих сотрудников из дела исключить? Как я их исключу, если они подозреваемому рожу разбили, да из травмата в грудину зарядили два раза?

– Да как обычно это вы и делаете, – ответил Полтавский, ничуть не обидевшись на изменившуюся манеру общения подполковника, – оформите, будто приехали на выстрелы, смотрите: какой-то кретин по лесу ходит со стволом. Кретин оказал сопротивление и немного получил по своей роже. Там же и могилку нашли и вещи этой самой Обуховой, – Полтавский хитро прищурился. – Вы же там не только ее вещи нашли, да? Мне сказали, что перед тем как прибить свою любимую, он еще и заявление ее заставил написать?

– Откуда… – подполковник покраснел.

– Подполковник, передай мне это заявление, а? – оскалился Полтавский. – Я по-тихой в наш отдел кадров передам. Девочка официально к компании отношения иметь не будет, если будет заявление на увольнение. Если там даты нет, то поищи ручку, которой она это писала. Мы закорючку поставим, и все чистенько. Уволим ее до того, как она официально умерла по документам. Оформим все так, что письмо по почте пришло, а кто там разбираться уже будет. А у нас мертвой души в штате компании не будет.

– Мне из Москвы не говорили дело рихтовать под твою контору, Григорий Семенович, да еще и вещдоки тебе отдавать, – рявкнул подполковник.

– Ну что мне, второй раз звонить? – вздохнул Полтавский. – Ну зачем? Тебе нахрена это заявление нужно? Вот скажи, на-хре-на. У тебя доказательств нет? Я когда опером был, мне бы половины доказательств хватило, чтобы этого кретина засадить. Ты пойми, я тебя по-человечески понимаю, приехал какой-то ферзь из Москвы, да рассказывает, как ты работать должен и что должен ему передать. Еще и генерал московский наорал, поди, мол что ты там у себя в Боровске делаешь, раз мне уважаемые люди звонят, помочь просят, – Полтавский кивнул. – Я тебя правда понимаю. Но и ты меня пойми, есть правление компании с оборотами в миллиарды долларов, и я работаю в СБ этой компании. Я как ты, не генерал, а просто подполковник. Мне председатель правления так и сказал: «Гриша, будут инциденты, которые в сеть попадут, или с ментами будет какая-то канитель, полетишь с должности, Гриша». Вот я, Гриша, и суечусь тут как могу. У меня ипотека, платить надо по полтиннику в месяц, за машину вот только недавно расплатился. Да сын старший в школу пошел. Я такой же подполковник как ты, только в отставке, правда. И сейчас я приперся сюда в твой Боровск не чтобы жизни тебя поучить, а просто потому что работа мне моя нужна. Тебе что, хуже будет, если ты мне заявление отдашь? Или хуже будет, если эти два охламона из дела пропадут?

– Ладно, порешаем что-нибудь, – буркнул подполковник. – Но это тоже не так просто, надо начальнику следствия объяснить ситуацию, да капитану тоже мысль донести и твои аргументы.

– Смотри, у меня есть несколько аргументов, – Полтавский достал из кармана пиджака конверт. – Тут аргументы для тебя, начальника следствия, да и капитана этого. Ну мы с тобой же нормальные мужики, Сыпачев, ну ты все же понимаешь.

– Ладно, только при необходимости будьте на связи, – сказал Сыпачев. – Там данные биллинга, если нужно еще что-то уточнить…

– Без проблем, все, что нужно, мы пришлем, я, если нужно, лично Говорова отправлю сюда, чтобы он все привез.

Полтавский как бы невзначай пододвинул конверт в сторону подполковника. Сыпачев открыл папку на столе, и начальник СБ положил конверт туда. Подполковник кивнул, и мы посчитали, что разговор окончен. Когда мы вышли из кабинета, Полтавский остановил меня и спросил:

– Как ты думаешь, почему я тебя оставил?

– Чтобы увидел, каких проблем мы доставили? – спросил я.

– Да, мне говорили, что ты умный мужик, – кивнул начальник СБ. – Только вот поступок твой неумный был. Поэтому я и удивился, когда узнал, что именно ты влип в это дерьмо. Пошли, заберем твоего Короткова, да поедем отсюда.

На улице мы обнаружили стоящих Короткова и Говорова. Полтавский щелкнул сигнализацией, и стоящий рядом «рендж ровер» моргнул фарами.

– Поехали, заберем вашу тачку. Мне сказали, что ее трогать не будут. Я специально попросил еще отогнать ее на окраину деревни, чтобы местным глаза не мозолила.

* * *

Когда машина москвичей отъехала с парковки, подполковник Сыпачев отошел от окна и взял трубку на столе.

– Зайди.

Когда капитан Савельев зашел в кабинет, подполковник сидел за столом, сложив руки.

– Вызывали?

– Вызывал, – сказал Сыпачев. – Что думаешь?

– СОГ еще работает, думаю, тело они все-таки найдут, – сказал капитан. – Не нравится мне это дело.

– Думаешь, мне нравится, капитан?

– Да я не про это, – сказал капитан. – Странно это все. Ну даже если он по пьянке ее прибил, то ладно еще могилу на кладбище выкопать, но зачем подписывать-то ее? И заявление на увольнение на столе рядом с телефоном в доме… Ну слишком странно выглядит. Это же кретинизм.

– А он и есть кретин, – сказал подполковник. – Самый натуральный. Ты еще не понял, что ли?

– Да все я понял, – вздохнул Савельев.

– Ну и молодец, что все понял, – подполковник посмотрел на капитана. – В общем, слушай сейчас меня и не перебивай. Нужно сделать так, чтобы москвичи из дела пропали. И по поводу заявления на увольнение отдельно еще нужно сделать одну вещь: свяжись с СОГ и скажи, чтобы по вещдокам оно не прошло, да передай этому Говорову, ну второй который с этим наглым москвичом. А дело оформи так, будто приехал патруль на выстрелы, да нашел этого Токарева одного по лесу шляющегося с пистолетом. Все понял?

– Но как…

– Как я сказал, – рявкнул подполковник. – А Токарева этого ломай. Чтобы сегодня он подписал чистосердечное. Все улики против него, что тут думать. Сделай так, чтобы прокурорские к этому делу не подкопались. Приказ понял?

– Так точно.

– Свободен.

Капитан вышел из кабинета подполковника и спустился на первый этаж. Пройдя по замызганному коридору, он вошел в допросную. Токарев лежал на полу, в то время как один из оперов поднимал стул, с которого тот, видно, упал после очередного удара. Увидев следователя, опер вытер пот со лба и сказал:

– Упрямый, не признается.

– Нужно чтобы сознался, – ответил Савельев.

– Менты, суки! Я не убивал! – заорал Токарев, стуча по замызганному линолеуму ногами.

Капитан только мельком посмотрел на лежащего на полу, затем кивнул оперу, который доставал шокер из тумбочки, после чего вышел из допросной. Капитан знал: сознается. У них все сознаются.