Текст книги "On-line"

Глава 14

Говоров недоверчиво покрутил в руках мой телефон, глядя на полученное сообщение, затем отложил его в сторону. Он посмотрел на меня и спросил:

– И что ты от меня хочешь?

– В прошлый раз ты сам просил, чтобы в любой подобной ситуации я приходил к тебе. Или ты забыл?

– А, да, точно, – Коля сник и снова притянул телефон к себе. Он посмотрел на сообщение от капитана, затем жалобно спросил с надеждой голосе, – а звонить ему пробовал?

– Не абонент, – ответил я.

– Понятно, – Говоров почесал подбородок. – «Смерть это лишь начало». Что он хотел этим сказать?

– Мужика уволили с работы из-за потерянного дела, – сказал я. – Он явно любитель выпить. Сегодня я сказал ему, что не могу помочь с работой. Ты не думал, что он может…

– Серег, тебе это ничего снова не напоминает? – спросил Говоров. – Снова ты приходишь ко мне по поводу ситуации которая не имеет никакого отношения к нашей компании. Ладно та девочка, она еще была сотрудницей, но потенциальный суицидник Савельев. Серег, он нам вообще кто?

– Коля, ты можешь мне сказать, не как сотрудник службы безопасности. Как человек скажи мне, ты реально думаешь забить? Тебе не жалко его?

– Серег, да куда ты лезешь! – Говоров вдруг вышел из себя. – Ну куда! Нахрен тебе это надо! Нахрен тебе нужен этот уволенный из ментовки алкаш-капитан?!

Я подошел ближе к нему и посмотрел в глаза. Боевой настрой Говорова как-то моментально пропал и он невольно вжал голову в плечи, видимо опасаясь что я снова его ударю. Бить эту тряпку я не стал, а лишь развернулся и вышел из кабинета. Когда я уже поднялся на второй этаж, то услышал топот ног за спиной. Повернувшись, я увидел запыхавшегося Говорова. Он вытер пот со лба и устало спросил:

– Ну вот куда ты пошел? Что ты хочешь делать?

– Позвоню в полицию, – ответил я. – Попрошу проверить. Если надо, поеду в Боровск, в их дежурную часть.

– Серег, остановись, а? – Коля уже перестал тяжело дышать, приходя в себя от непривычного для него спринта. – Ты взрослый мужик, езжай домой, нахрен тебе оно надо?

– Просто надо, – я снова развернулся и пошел к рабочему месту.

– Постой!

– Что?

– На этот раз я поеду с тобой.

В полицию звонить мне Говоров запретил. Он лишь дошел до своего компа и спустя пару минут вернулся с адресом капитана. На мои вопросы «откуда и как» он только буркнул что-то нечленораздельное и явно агрессивное.

Половину дороги Говоров молчал, только зло пыхтя и глядя в окно. Затем он все-таки не выдержал и взорвался:

– Серег, ну вот объясни мне. Объясни. Почему ты такой.

– Какой?

– Вот всем тебе надо помочь, всех защитить! Нахрена тебе этот капитан сдался! Приедем, а он там бухой валяется.

– Может быть, – ответил я. – А еще мне помнится, кто-то мне говорил, что девочка с парнем своим просто поругалась.

– Ты мне теперь все время будешь это вспоминать?

– Да.

Капитан Савельев жил в замызганной пятиэтажке недалеко от центра Боровска. Когда мы подъехали, весь дом уже спал и только где-то в глубине двора раздавались пьяные крики. Мы вышли из машины и направились к подъезду.

– Какая там квартира?

– Двадцать третья, – отозвался Говоров.

– Так, это второй этаж тогда, – сказал я. Когда мы поднялись на второй этаж, я несколько раз нажал на кнопку звонка. Ответом была только тишина.

– Поехали, – Коля потянул меня за рукав.

Где-то на третьем этаже хлопнула дверь, и я увидел, как входная железная дверь квартиры Савельева чуть подалась вперед. Она была не заперта. Коля быстро посмотрел на верх, глянул на дверь и, услышав шаги спускающегося человека сверху, резко открыл дверь и впихнул меня в квартиру, а следом залетел и сам. Когда он быстро прикрыл дверь, я увидел, как он в полутьме приложил палец к губам. Стоило шагам из подъезда стихнуть, как Говоров сделал несколько шагов вперед по темному коридору. Я хотел было включить фонарик на телефоне, но Коля бесцеремонно шлепнул меня по ладони. Мы вышли в единственную комнату, которая по русской традиции является в однушках и залом и гостиной и спальней без малейших признаков зонирования. Было пусто, лишь куча вещей валялась повсюду: похоже, помятый капитан точно также относился к своей внешности, как и к квартире. Мы вышли на кухню, и я ничего не обнаружил, кроме нескольких пустых пивных бутылок. Как ни странно, кроме недорогого пива «Львівське», на столе стояла выпитая на две трети бутылка «Jameson». Видать, капитан решил с размахом залить горе, не поскупился.

– Не трогай ничего! – зашипел Говоров из коридора. – Протри бутылку!

– Ладно-ладно, – я быстро протер бутылку «Jameson» футболкой, сделал шаг назад, а тем временем Говоров деловито заглянул в ванную, после чего вернулся и аккуратно закрыл дверь.

– Тоже ничего? – спросил я.

– Серег… – Коля посмотрел на меня и сказал, – пошли отсюда скорей, пока нас никто не заметил.

– А капитан тогда где?

– А капитан… – Говоров опустил голову, затем указал на дверь ванной. – А капитан там.

Я оттолкнул Колю и открыл дверь. Снимать с веревки уже не имело смысла: посиневшее лицо капитана едва было узнать. На стиральной машине лежал телефон. Когда я взял его в руки, то понял, почему капитан не отвечал: он просто был разряжен.

Глава 15

Меня не покидало ощущение дежавю, когда мы подъезжали к Москве. Я остановил машину возле дома Говорова, и он сказал:

– Вот из-за такого дерьма я и ушел из полиции. Парень, который убивает свою девушку и хоронит на сельском кладбище рядом с домом. Спившийся мент, которого увольняют, и он вешается в ванной. Вот это я не мог вынести. День за днем.

Он хлопнул дверью и пошел к себе. Когда я вернулся, то Мари лишь показала на часы:

– Опять задержался? Ночь на дворе, ты где был?

Я не ответил, а только медленно закрыл дверь и, не разуваясь, сполз по двери, обхватив голову руками. Супруга, ни слова ни говоря, села рядом.

– Ты приехал поздно опять из-за той истории с этой девушкой?

– Да.

– Можешь пообещать мне, что больше не будешь в эту историю лезть?

– Я не хочу больше в это лезть… Но сегодня этот следователь, который вел дело и который мне звонил по поводу работы, он повесился.

– Сереж, может, тебе нужна помощь? У меня есть двоюродная сестра, у нее муж работает в органах. Я не знаю, где именно, но наверняка он сможет нам помочь. Сереж, мы почти не поддерживаем связь с сестрой, но я могу ей позвонить, может ли она помочь, а, Сереж?

– Ничего не нужно, все закончилось, – ответил я.

– Сереж, ну давай я хотя бы спрошу, – повторила Мари.

– Мне ничего не нужно, – я встал и пошел в душ. Хотелось смыть всю эту грязь. Хотелось забыть все, что связано с этой историей.

Мари тем временем задумчиво смотрела на экран своего телефона. Я еще не знал, как скоро мне действительно понадобится помощь.

* * *

Когда на следующий день я зашел в свой кабинет, в кресле-мешке сидел молодой парень лет 27 и играл в телефоне в игры. Прогонять я его с ходу не стал. Мой новый кабинет с креслами-мешками иногда путали с комнатой отдыха, поэтому я уже привык, что ребята иногда разваливаются у меня и беззаботно чиллят. В принципе, я и не против: если не мешают, то пускай сидят, мне не жалко.

Пройдя мимо парня, я положил портфель под стол и повесил пиджак на спинку стула.

– Привет, – отозвался парень, продолжая играть в телефоне в какую-то игрушку.

– Привет, – ответил я и сел за рабочее место.

– Может, поболтаем? – спросил мой гость.

– Я не против, – ответил я. Выкатившись из-за компа, я продолжил, – пока комп загружается, могу поболтать. А потом извини: работа.

– Боюсь, придется работу немножко отложить, – сказал парень. Он поднялся с кресла и подошел ко мне, доставая удостоверение. – Николай Воронцов. Старший следователь главного следственного управления. Майор юстиции.

– А как Вы здесь оказались, Николай?

– Да тезка меня пустил, – улыбнулся Воронцов. – СБшник ваш. Смешной такой, пугается всего.

– Говоров?

– Да, он, – рассмеялся майор. – Сначала вышел на проходную, важный такой и надутый как индюк. Мол, на объект не пускают, он как ответственный… Ну, в общем, когда увидел удостоверение ГСУ, то сразу стал сговорчивым и понятливым. Отвел к Вам в кабинет, Сергей Владимирович, и даже спросил, не угодно ли мне испить кофею.

– Испили?

– Не, – Николай махнул рукой. – Дал пинка вашему СБшнику, чтобы под ногами не мешался, и стал ждать Вашего появления.

– А чем обязан, Николай?

– Ну а вы не догадываетесь? – удивленно поднял брови Воронцов. – Знакомого навещали недавно, а этот знакомый скоропостижно скончался. Чего же удивляться, что у Вас в кабинете следователь?

– Не понимаю, – я старался казаться спокойным, но внутри весь похолодел.

– Ну конечно, всегда не понимаете, – под нос себе пробормотал Воронцов. – Никогда не понимаете… – он посмотрел на меня и спросил, – а вот в вашей работе есть какие-то стандартные кейсы, с которым сталкивается каждый оператор компании?

– Ну конечно, – пожал плечами я. – Огромное количество обращений однотипные.

– А есть те, где клиент обращается с одной и той же претензией, например? Какие-то шаблонные обращения прямо есть?

– Ну да. Допустим, у клиента списывают плату по тарифу за интернет, например, а он звонит на линию с криками «Мошенники! Верните деньги!». Мы как-то замеряли, одна из самых частых фраз: «Верните деньги».

– Вот! – радостно вскрикнул Воронцов. – Вот! И у меня то же самое! Самые разные профессии так похожи, Вы не представляете! У вас «верните деньги», а у меня это неизменное «не понимаю». Ей-богу, кто бы это ни был, от менеджера и приличного человека вроде вас, до какой-нибудь гламурной дамы на BMW 6-й серии или бомжа с Савеловского. Одна и та же фраза! Вот человек точно знает, о чем я говорю, но упрямо произносит «не понимаю».

– Николай, Вы, вероятно очень интересный в общении человек, но я хочу знать причину Вашего посещения. Это допрос?

– Упаси боже, какой допрос, – взмахнул рукой Воронцов. – Ну какой допрос! Просто… – он выдержал паузу. – Просто я знаю, что Вы приезжали по адресу следователя Савельева. На светофоре у перекрестка возле дома установлена камера, было несложно установить, кто подъезжал к дому в день, когда капитан Савельев повесился. Еще проще было отследить, кому капитан звонил и писал перед смертью. Да, не удивляйтесь, мы разблокировали его телефон. Последнее сообщение он отправил Вам.

– «Смерть это лишь начало», – тихо сказал я.

– Вот видите, – растянулся в улыбке Воронцов. – А еще пару минут назад ничего «не понимали».

– И что теперь? – спросил я.

– Теперь давайте перестанем валять дурака и поговорим начистоту, = сказал Воронцов. Улыбка моментально спала с его лица, – капитан юстиции Савельев повесился у себя дома. Последний человек, которому он написал, это были Вы. Вы же и были последним, кто был у него дома. Я знаю, что Вы были у него дома. Но Вы не сообщили полиции ничего, Вы просто уехали.

– Я не убивал его, – сказал я.

– А кто говорит об убийстве? – поднял брови Воронцов. – Я не говорил, что Савельева убили. Я лишь говорю, что Вы последний, кому он написал перед смертью. И то, что Вы были в его квартире после смерти.

– И что с того?

– Хм, – Воронцов с улыбкой посмотрел на меня. – Позвольте я дам Вам некоторые подробности, чтобы вы понимали, почему я здесь. Следователь Савельев потерял уголовное дело. Это серьезно и ГСУ в рамках проверки направило следственную комиссию. И вот Савельев сегодня должен был прийти к комиссии на слушание по этому делу. Но какая незадача, за день до встречи с комиссией вдруг он решает покончить жизнь самоубийством. Интересно, да?

– Не очень, – сказал я.

– Отчего же неинтересно, – удивился Воронцов. – Дело ведь интересное потеряли. Там вроде как все чистенько, только вот подследственный упорно мне утверждал, что, когда его задержали, были еще двое. Какие-то два мужика избили его и изрешетили из травмата. А еще этот самый Анатолий Токарев утверждает, что никого не убивал.

– Не пони… – я начал было ответ, но осекся после улыбки майора.

– Правильно, – он одобрительно кивнул и подмигнул мне. – Правильно, что передумали, Сергей Владимирович, использовать этот избитый шаблон. Дважды его используют только кретины. Вы ведь не кретин, Сергей Владимирович? – он ухмыльнулся и продолжил. – Ведь я уже расколол как орех подполковника Сыпачева, который сдал вас с потрохами. Он честно сказал, что уважаемые люди из Москвы попросили о вас позаботиться. А сами люди неплохо заплатили, чтобы просто исчезнуть из дела. Забавно, да? Местное быдло ломают и заставляют подписать признание, а пара мальчиков из компании «Телеком» из дела пропадает. Знаете, Сергей Владимирович, пожалуй все бы прокатило, если бы в следственной комиссии не оказался я. А мне вдруг стало очень интересно это дело.

– Зачем Вы мне все это рассказываете? – спросил я.

– А затем, чтобы ты знал, что очень скоро мы будем беседовать не в твоем милом кабинетике с креслами-мешками, а побеседуем у меня. И тебе не понравится, – Воронцов приблизился ко мне почти вплотную и тихо сказал, – обещаю тебе, Сереженька, я разберусь в том, что произошло, ты хорошо меня понял? И ваши генералы, которые крышуют эту конторку, мне не указ.

– Хорошо, я задержан? Арестован? – спросил я.

– Пока нет, – Воронцов подошел к двери моего кабинета, затем развернулся и сказал, – но запомни мои слова. Я разберусь в этом деле. И мы еще разберемся, повесился ли сам Савельев или ему помогли ретивые сотрудники компании «Телеком». Разберусь.

Когда майор вышел, я понял, что мои колени трясутся.

Глава 16

Полтавский, сидящий за столом, был мрачен как никогда: он молча перелистывал страницу за страницой доклада Говорова и хмурился все сильнее. Артемьев, развалившись в кресле только ковырялся в телефоне и казалось, что ему абсолютно безразлично на происходящее прямо сейчас. Говоров словно вспомнил свою полицейскую молодость и стоял по стойке «смирно» посреди кабинета своего начальника. Дочитав доклад Говорова, Полтавский посмотрел на меня:

– Сильно давил этот козел?

– Нет, скорее просто пугал. Но он знает почти все.

– Пу-га-ло, – протянул с кресла Артемьев, не отвлекаясь на остальных.

– Саша, может, оторвешься от своего телефона? – вспыхнул Полтавский.

– Ща, погоди, на письмо отвечу, – вице-президент что-то быстро напечатал на мобильном, затем поднял глаза на начальника службы безопасности, – Гриш, давай еще раз обозначим. Рычать ты можешь на своего придурка, – палец уткнулся в Говорова. – Можешь рычать на остальных придурков, что у тебя в подчинении. Хочешь, можешь даже на самого себя рычать, стоя перед зеркалом. Но на меня рычать не смей, понял?

– Саша, ты читал это? – Полтавский отпихнул от себя доклад Говорова в сторону Саши. Листы доклада развернулись словно веер на столе.

– Читал-читал, – скучающе сказал Артемьев. – Ничего интересного, доклад, кстати, хреновый. Одни рассуждения, ни одной цифры и точных выводов, – Артемьев скривился и посмотрел на Говорова, – ты делал, да? Не отвечай, вижу, что ты.

– Можешь сколько угодно наезжать на Колю, но у нас реальные проблемы, – прошипел Полтавский. – Реальные!

– Ой-ой, реальные проблемы, – покачал головой Артемьев. – Я испугался и дрожу. Очередной мент, который решил, что есть возможность поживиться на компании. Ребята зарабатывают, не все же с преступностью им бороться.

– Воронцов не такой, – ответил Говоров, все еще стоя по стойке «смирно». – Это реально крутой следак. У него есть репутация, я пробил через своих людей: он ведет только серьезные дела.

– Тогда какого хрена ему понадобилось у нас? Зачем он расследует дело этого повесившегося капитана?! – взорвался Полтавский. – Откуда этот Воронцов вообще взялся!

– Я не знаю, – сказал я.

– Я знаю, – расплылся в улыбке Артемьев. – Я. Все. Знаю.

– И что же? – поинтересовался Полтавский.

– Господи, да все просто, – Артемьев встал и прошелся по кабинету. – Этот Воронцов такой же, как все остальные менты, только ценник у него повыше. Неужели ты не понял? Ему плевать на капитана, который повесился. Плевать и на само дело. Просто когда он поскреб ногтем это дело, да просто понял, что тут можно нормально заработать. Это не Боровский мент, это холеный следак из управления, им нужно много платить. Понимаешь? Я уверен, что у него и мысли нет, что наши ребята что-то сделали. Но он умный, если местные Боровские менты прикрыли в деле наших сотрудников, то значит были причины. Причина первая: наши сотрудники действительно что-то совершили и мы отмазали убийц. Причина вторая: наши сотрудники ничего не совершали и оказались втянуты в темную историю. Ну он поковырялся, понял, что наши дураки просто по случайке оказались, но то, что компания выходит на IPO для него не тайна, это же в открытых источниках можно прочитать. Вот майор и сложил два плюс два. Принимая истинную «причину номер два», он начинает давить на нас, бухтя про «причину номер один». Звучит страшно, но парня я понимаю. Раз отвалили захудалым Боровским ментам, значит, и ему должны отвалить. Только побольше.

– Тоже хочет заработать, – задумчиво сказал Полтавский.

– Все хотят заработать, Гриша, все хотят заработать, – вздохнул Артемьев.

Глава 17

Эти выходные мы с Мари решили провести за городом. Супруга заявила, что в такую погоду она категорически отказывается сидеть дома и ей хочется на природу. И только Один сможет ее остановить. Я был, честно говоря, не против. После всех этих историй с Обуховой и Савельевым мне хотелось просто все забыть и отдохнуть. Благо, именно такое я указание от Артемьева и получил. Полтавский же в свою очередь получил указание выйти на этого Воронцова и сделать так, что он больше не появится на горизонте. Григорий Семенович поворчал, но угрюмо согласился. Впрочем, когда у тебя квартира в ипотеку, согласишься на все.

И вот теперь я стоял, облачившись в спортивный костюм, и запихивал вещи в багажник. Хотелось забыть. Всё и навсегда.

К моему стыду, собственной дачи у нас не было, поэтому мы планировали просто отдохнуть в одной из эко-деревень, которых стало множество вокруг столицы. В километрах 60 от МКАД был небольшой домик, где мы хотели провести субботу и воскресенье. Надо сказать, Мари была просто счастлива. Ей так надоело меня видеть то уставшего с работы, то с какими-то синяками, так что теперь, когда был отличный солнечный день, супруге не терпелось проявить всю свою степень счастья. По дороге до эко-деревни Мари то радостно что-то подпевала Зиверт, то пританцовывала под Меладзе, то просто болтала без умолку о том, как все прекрасно и как хорошо, что мы наконец-то хоть куда-то вырвались. Когда мы подъехали к эко-деревне, Мари, уже немного успокоившаяся, снова стала гиперактивной.

– Ой, смотри, козлики! На моего мужа похожи! – важно заявила она.

– Господи, вот зачем я тогда ей написал во «ВКонтакте»? – вслух спросил я сам себя.

– Ах ты негодяй!

– Ты только что сказала, что я на козла похож! – возмутился я.

– Вот сейчас очень похож!

Перепалка, кто из нас «казьель», продолжалась ровно до того момента, пока мы не подъехали к домику, в котором располагалась администрация эко-деревни. Устав препираться со мной, Мари с интересом разглядывала павлинов в загоне, который располагался прямо возле входа в администрацию.

– Дай угадаю, ты сейчас покажешь на павлина и скажешь «это ты», да? – только вздохнул я.

– Ой, Сережа, такой ты скучный, я не могу! – Мари лишь махнула рукой и вышла из машины.

Само собой, разбираться с регистрацией и заездом предстояло мне, а Мари уже с телефоном прогуливалась по территории и фоткала все подряд. Я зашел внутрь домика. Сонный парень за стойкой поднялся со стула.

– Доброе утро.

– Доброе, – ответил я. – У меня бронь на фамилию Звонарев.

– Зво-на-рев, – проговорил парень, глядя в ноутбук. – Ага, вижу. Так, у вас гостевой домик номер семь. Найдете?

– Найду, – ответил я, забирая ключи и расплачиваясь картой.

– В принципе, заезд у нас в 12, но я могу пустить вас раньше.

– Спасибо. Пойдем заселяться тогда, – сказал я.

Мари тем временем явно хотела получить награду «За вклад в развитие жанра сториз» и «За взятие ленты «Инстаграма». Когда я подошел ближе, она протянула мне телефон и сказала:

– Так, давай, сфоткай меня.

Моя безобразница взобралась на деревянный забор, распустила волосы и стала задумчиво смотреть вдаль. Несколько секунд она созерцала просторы, затем подозрительно скосила глаза:

– Ты снимаешь?

– Снимаю.

– Хорошо снимаешь?

– Да, только на видео! – рассмеялся я.

– Ах ты засранец! – от романтичного образа Мари не осталось ни следа. Она спрыгнула с забора и бросилась за мной, но я не собирался терять ни секунды и шустро побежал в сторону машины.

Я искренне надеялся, что парень за стойкой не видел, как моя супруга гонялась за мной вокруг машины. Устав кружить, Мари попыталась выманить меня жалобами, что ей «что-то покалывает в боку», но когда я не повелся на этот развод, она снова бросилась чтобы отколошматить любимого супруга. Итогом гонок стали переговоры у капота: я пообещал супруге устроить ей самую лучшую фотосессию, роскошный вечерний ужин на веранде, а она в свою очередь откажется от планов избиения собственного супруга. Последним аргументом в мою пользу стало то, что какого черта она носится со спринтерской скоростью за мной. Мари, видно, еще не успела прочитать про то, как бег может повлиять на развитие плода, поэтому все же сдалась и отказалась от плана возмездия. Впрочем, временное перемирие не помешало ей укусить меня за плечо. Когда я лишь коротко вякнул в ответ, Мари как ни в чем ни бывало поправила прическу и сказала:

– Прости, милый, я обожаю тебя кусать. Когда-нибудь съем, обещаю. А пока это так… кэшбек.

– Знаешь, почему я на все твои истории в «Инстаграм» отвечаю огоньком?

– Потому что я огонь, нет? – Мари подозрительно приблизилась ближе.

– Потому что я знаю, что с такими, как ты, делали в Средневековье.

Как вы понимаете, перемирие закончилось, собственно, и не начавшись.

В общем, спустя еще минут 30 мы все-таки смогли заселиться в домик. Место оказалось действительно неплохим: отдельный деревянный дом стоял совсем рядом с озером и от нашего участка каменная дорожка вела прямо к нему. Сам домик же представлял собой новодел под классическую русскую избу с печкой и мебелью из дерева.

Я потрогал здоровенный стул, больше похожий на трон. С виду мебель не покупная, видно некоторые вещи делают прямо тут местные умельцы. Пока я затаскивал вещи, Мари внимательно осмотрела сам домик. В целом ей все тоже понравилось, но еще ее привел в восторг совсем маленький, но по-особенному милый предмет кухонной утвари, а именно деревянные ложки.

– Сережа! Ты только посмотри на это! – она протянула мне расписные ложки. – Смотри какие красивые! У тебя в детстве не было таких?

– Нет, я же не в деревне вырос… – покачал головой я.

– Как будто я из деревни! – рассмеялась Мари. – У нас такие на даче были у родителей. Когда мы приезжали на дачу, то я прямо помню вкус окрошки из этой ложки… м-м-м, – она мечтательно посмотрела наверх. – Сергей Владимирович, я Вас официально обожаю за то, что привезли меня сюда.

– Может, тогда все-таки откажешься от идеи как-нибудь съесть меня? – с улыбкой спросил я.

– Нет, пожалуй, все-таки съем, – немного подумав, ответила супруга.

Оставшийся день прошел прекрасно: мы гуляли по эко-деревне, смотрели, как пасутся коровы, как местные скачут на лошадях, а остальные приезжие мирно отдыхают в зоне барбекю, играют в волейбол и бадминтон. Погода была хорошая и ясная, а солнышко лишь нежно грело, а не хотело сжечь до костей.

Под вечер мы пошли в ресторан на летнюю веранду. Мари забыла про то, что я потомок земледельцев, и уже совершенно никак не реагировала на то, что я заказал себе шашлык. Единственное, что ее теперь волновало, это то, что она больше не могла выпить вина. Подперев щеку, она печально сказала:

– Сереж, ты бы знал, как я сейчас хочу бокал «Лыхны».

– Даже не знаю, как тебя подбодрить, – улыбнулся я. – Ты же почти никогда не пила, отчего вдруг такое желание? Ты максимум раз в месяц бокал выпивала.

– В том то и дело, что раньше, когда могла пить, совсем не хотелось, – сказала Мари. – А теперь, когда нельзя, вдруг захотелось страсть как.

– Ладно, я тебя поддержу, – хмыкнул я. – Тоже тогда не буду.

– Ой, ладно тебе, – Мари повернулась к подошедшему официанту. – Принесите, пожалуйста, бокал вина моему супругу. Красного полусладкого. На Ваше усмотрение.

– Забыла сказать «самого дорогого», – рассмеялся я.

– Они и так принесут самое дорогое, – отмахнулась Мари. – Не переживай, эти ребята своего не упустят.

Вино оказалось действительно неплохим. Когда я допил бокал, Мари показала куда-то мне за спину:

– Смотри, солнце садится. Такой закат красивый.

– Да, это точно, – я повернулся и увидел, как алый диск вот уже начал заползать за горизонт.

– Смотри, там церковь какая красивая в стоит, – Мари мечтательно посмотрела вдаль. – Может, пойдем пофоткаемся?

– Да скоро заказ принесут уже, – улыбнулся я. – Куда ты все торопишься?

– Да мы на 10 минут, – Мари умоляюще посмотрела на меня. – Ну там только мост перейти, и мы в деревне местной, сфоткаемся и вернемся обратно. Еще приготовить ничего не успеют. Я беременная, мне нельзя отказывать. Когда у меня еще фотки на фоне заката будут?

– Ладно, беременная-мне-нельзя-отказывать, пошли, – хмыкнул я.

Мы встали и вышли из веранды. Когда мы подошли к забору ограждающему территорию эко-деревни, мой телефон неожиданно зазвонил.

– Да.

– Это Говоров, – отозвалась трубка.

– Коля, иди в жопу, – обозлился я. – Дай мне отдохнуть, господи, что такого срочного случилось? Опять молоко сперли?

– Сереж… – я услышал, как голос Говорова дрогнул. – Полтавского задержали за дачу взятки.

– Что?

– Д-да, – Коля уже откровенно заикался. – Они его задержали. Воронцов вроде как согласился «порешать вопрос», а когда Полтавский к нему поехал, так он устроил ему маски-шоу.

– И что теперь делать будем? – спросил я.

– Я не знаю, Сереж, ты где?

– Да в эко-деревню поехали с супругой, – ответил я.

– Передай привет, – механически сказал Коля. – От Коли Говорова.

– Тебе привет от Коли Говорова, – сказал я.

– И ему привет, – настороженно сказала Мари. – Что-то случилось на работе?

– Да нет, все нормально, рабочие вопросы, – соврал я. Поднеся трубку к уху, я сказал, – Артемьев в курсе?

– Да, он сказал пока сидеть и не высовываться, – проворчал Коля. – Говорит, в понедельник решим, что делать. Но я чувствую, он тоже нихрена не понимает. Он крутой мужик, у него тоже есть знакомые, может, даже покруче друзей Полтавского… Но этот Воронцов какой-то реально долбанутый. Я говорил Полтавскому, что не за взятки он всю эту историю раскручивает, а он мне не поверил. Мне вечно никто не верит, Сереж.

– Ладно, Коля, давай мы эту историю в понедельник обсудим, – сказал я. Мы с Мари уже почти поднялись на мост тем временем.

– Это еще не все, – сказал Говоров. – Я пробил через своих старых знакомых этого Толика, которого посадили. У него тоже оказались какие-то друзья, но не из правоохранительной, а криминальной среды. Вроде как он был на побегушках у какого-то авторитета. Так вот дружки этого самого Толи хотят если не вытащить его, так найти тех, из-за кого этот самый Толя попал за решетку. Короткова я уже предупредил, чтобы он был внимательней и ты будь осторожен. Твоих данных в деле нет, но мало ли, если Савельева убили эти отморозки, то они могли узнать и твои контакты. И могли отправить сообщение специально, чтобы подставить тебя или просто «срисовать».

Я вспомнил, как Савельев показывал в баре десятки сообщений с разных номеров, и говорил, что разберется с этой вошью. А потом было нападение в переулке. Может, это была не случайность? Может, друзья-уголовники посаженного за решетку Токарева просто так захотели решить проблему?

Я быстро прокрутил в голове все, что запомнил из тех сообщений, и сказал:

– Ты думаешь, угроза реальна?

– Я не знаю, реальна она или нет, – ответил Коля. – Просто будь осторожен, и все. Носи с собой какое-нибудь оружие, нож или баллончик. Ну или тупо гвоздь купи в хозяйственном магазине. И законно носить можно, и, если что, угрожать сможешь. Хорошо?

– Хорошо, – сказал я.

Когда я нажал на красную кнопку отключения вызова, мы уже прошли весь мост и почти подошли к церкви. Было тихо, только издалека ревел мотор машины: видно, деревенские резвятся на отечественных «феррари».

Мари остановилась и посмотрела мне в глаза:

– Что-то случилось?

– Ничего страшного – сказал я.

– Не ври мне, – твердо ответила она. – Это по тому делу? Той девочки, что погибла?

– Да, – вздохнул я. Шум мотора приближался. Я посмотрел на древнюю шестерку, которая неслась по раздолбанной дороге, гремя всем своим естеством и сказал, – давай отойдем с дороги, видишь, какой-то придурок едет.

– Объедет, – твердо сказала Мари. – Я не сдвинусь с места, пока ты не пообещаешь мне, что больше не будешь заниматься этим делом. Ты не следователь, ты просто обычный менеджер. Убийство – это не твое дело.

– Мари, я…

– Обещай! – она чуть не плакала.

– Обещаю, – сказал я. – А теперь давай отойдем с дороги, ну серьезно.

Машина была уже близко, когда мы отошли на обочину. Тарахтящая шестерка слегка сбавила скорость, подъезжая к нам, и вдруг резко вильнула в нашу сторону.

Мари даже не успела закричать, когда я столкнул ее по склону в овраг и тут же нырнул следом за ней. Спуск был пологий и падение было нестрашным. В голове мелькнула мысль, что если бы шестерка пошла на нас, когда мы были на мосту, то она бы просто либо раздавила нас, либо сбила с 10-метровой высоты. Внизу был только крохотный ручеек, который игриво струился по камням, и мы бы точно разбились.

– Мари! Как ты?! – я подполз к супруге, которая лежала в траве.

– Я… я… я нормально! – судорожно кивнула она.

Страх за жену сменился гневом.

– Ах ты ублюдок! – я с диким ревом стал карабкаться по оврагу наверх.

– Сережа, не надо! – истошно закричала Мари.

Кажется, закричала. В тот момент я уже ничего не видел перед собой: только красную пелену ярости. Оскалив зубы как дикий зверь, я карабкался по жухлой траве, царапая руки о камни и какие-то сучки и ветки. Этот. Ублюдок. Чуть. Не. Убил. Мою. Жену. Мою беременную жену. Когда я выбрался наверх, шестерка все еще стояла у края обочины. Я был сзади машины, она же просто замерла и не двигалась с места. Водитель даже не посчитал нужным показаться. Когда дверь машины открылась, я шагнул вперед и увидел лежащий на земле камень и быстро нагнулся за ним. Этот урод с целой тачкой отсюда точно не уйдет.

Это меня и спасло. Когда я резко пригнулся, чтобы поднять камень, раздалось несколько выстрелов. Похоже, выстрелы пришлись в бетонное ограждение моста за моей спиной. Внизу истошно закричала Мари, а я лишь инстинктивно перекатился по пыльной земле снова к оврагу и изо всей силы зашвырнул камень по машине. Послышался дикий грохот и в следующий миг шестерка рванула с места. Со стороны эко-деревни уже бежали в нашу сторону мужчины, издалека было не разглядеть, но кажется у них в руках были охотничьи ружья. Я перекатился в овраг, обнял трясущуюся от страха и плачущую Мари и повторял одно и тоже: «Все хорошо».