Текст книги "Очаровательная дикарка"

– И что? – осторожно поинтересовался Дэймон, останавливаясь.

– А то, что мне бы хотелось встретиться там с вами ровно через десять минут.

Глава 9

Возбудить в кавалере желание к себе – вот одна из основных целей, которую должна преследовать леди, хотя, естественно, нужно стараться не выходить за рамки приличий.

Анонимный автор. «Советы молодым леди, как завоевать сердце мужчины и выйти за него замуж»

Элеонора шла в библиотеку по коридору нижнего этажа большого особняка леди Хевиленд, который казался пустынным. Это было неудивительно, так как гости, приглашенные на бал, вовсю развлекались наверху, а слуги не покладая рук, обслуживали их и занимались приготовлением позднего ужина, который должен был состояться через несколько часов.

Когда Элеонора вошла в комнату, Дэймон, как и было условлено, уже поджидал ее. Шторы были опущены, а библиотека освещалась теплым лучом, исходящим от светильника, который он предусмотрительно зажег.

Тихонько закрыв за собой дверь, Элеонора прислонилась к ней спиной, сожалея о том, что при виде Дэймона ее пульс опять стал учащенно биться. Дэймон стоял около незажженного камина, небрежно положив руку на каминную полку, и наблюдал за ней спокойным взглядом, хотя спокойствие это было явно обманчивым. Элеонора шестым чувством понимала, что он тоже взволнован.

По крайней мере, она чувствовала себя весьма странно. Несколько секунд Элеонора стояла, не шевелясь, приказывая исчезнуть волнующим, доводящим ее почти до головокружения ощущениям в теле и сомневаясь в благоразумности своего импульсивного решения перейти в наступление. Дэймон считал, что может положить конец ее заигрыванию с принцем, всецело полагаясь на силу своей обольстительной натуры, а она намеревалась разрушить его происки и одновременно дать почувствовать вкус его собственного лекарства. Теперь она сама попробует играть на его мужской слабости, оставаясь при этом абсолютно безучастной к его возбуждению. Хотя, вероятно, это окажется не так-то просто, судя по бурной реакции ее тела, которому достаточно лишь одного его взгляда. Дэймон терпеливо ждал, когда она заговорит, и по-прежнему глядел на нее обжигающим взглядом.

– Итак, моя сладенькая, что стало причиной твоего приглашения? – наконец спросил он, первым нарушив тишину.

– Я же сказала вам: я устала постоянно изображать из себя леди. Для разнообразия я собираюсь повести себя несколько иначе.

От удивления его красивые черные брови взметнулись вверх.

– В доме триста гостей, не считая целой армии прислуги. Элеонора в знак согласия кивнула головой. До нее доносились музыка и приглушенные голоса людей, о чем-то болтающих и смеющихся наверху, однако здесь они с Дэймоном были совершенно одни, и чувство безопасности придало ей решительности.

Повернувшись, девушка закрыла дверь на ключ и с заговорщическим видом посмотрела на Дэймона через плечо.

– Сомневаюсь, чтобы кто-либо нас здесь обнаружил, а риск быть застигнутыми врасплох лишь усилит приятные ощущения. Но если вы все-таки боитесь, мы можем прямо сейчас отказаться от затеи…

Она намеренно не закончила фразу, а ее рука все еще сжимала ключ, готовая повернуть замок в случае, если виконт проявит нерешительность.

От его спокойной очаровательной улыбки сердце Элеоноры подпрыгнуло.

– Я-то нисколько не боюсь, а вот ты, я думаю, боишься.

Нет, нельзя опять поддаться этому гипнозу, подумала Элеонора. Следует действовать бесстыдно и смело, если она надеется достичь успеха прямо сейчас.

Вновь обретя решимость, Элеонора пересекла библиотеку и подошла к Дэймону настолько близко, что ощутила тепло, сквозь одежду исходящее от его тела. Встав на цыпочки, она запустила пальцы в копну его шелковистых волос и подняла навстречу свое лицо, дразня дыханием его губы.

Однако когда он попытался заключить ее в объятия, она быстро отпрянула и, выставив вперед руку на уровне его груди, удержала его от последующих действий.

– Нет, нет. Вы не должны дотрагиваться до меня, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно. – Я не могу уйти отсюда с взъерошенными волосами и помятым платьем.

Ей нужно было взять процесс обольщения в свои руки. Надо попробовать выбить его из колеи, увидеть, как он теряет свое пресловутое самообладание. Он знал, как довести ее до состояния трепетной покорности, и она намеревалась проделать то же самое с ним. Не говоря уже о том, чтобы заставить его горько пожалеть, что он вмешался в ее романтические отношения с принцем.

Она жестом указала ему на парчовый диван, стоящий у стены.

– Почему бы вам не устроиться поудобнее?

Дэймон захотел усадить ее рядом с собой, но вместо этого она встала прямо перед ним, а потом, к его нескрываемому удивлению, опустилась на колени у его ног на французский ковер ручной работы.

Чуть заметно улыбаясь, Элеонора сняла его вечерние туфли с серебристыми пряжками и отставила их в сторону, любуясь мускулистыми икрами, обтянутыми белыми шелковыми чулками. А затем, легко раздвинув его ноги, расположилась между ними, чем привела Дэймона в замешательство.

– Что ты делаешь, сладкая моя? – спросил он голосом, звучащим от волнения с хрипотцой.

– Всему свое время, – ответила Элеонора. – Имейте же чуточку терпения.

Дэймон жадно следил за обольстительным движением ее языка, облизнувшим нежные девичьи губы. Затем она подняла руку и провела пальцами по его губам, спустилась к шее и, скользнув по шейному кружевному платку, опустила руку ещё ниже, остановившись на пуговицах сюртука. Расстегнув их, она распахнула жилет, под которым теперь была хорошо видна тонкая батистовая рубашка.

Прикоснувшись к его груди, Элеонора почувствовала, как сильно бьется сердце под ее ладонью. Нервы девушки натянулись как струны, сердце учащенно забилось, но Элеонора, пересилив робость, медленно скользнула рукой еще ниже, к его плоскому животу, не решаясь идти дальше.

Дэймон продолжал пристально наблюдать за ней, вероятно, задаваясь вопросом, как же далеко она может зайти.

– Ты хочешь быть искусной соблазнительницей, моя яркоглазая, – прошептал он, когда она остановилась в нерешительности, – но ты имеешь хотя бы малейшее представление, как это делается?

Уголки ее губ тронула игривая улыбка.

– Честно говоря, нет. Я научилась кое-чему у своих замужних подруг, а также у вас. Я знаю, что, когда мы целуемся, ваша плоть становится твердой и что, когда вы не можете получить разрядку, это вызывает у вас болезненные ощущения…

– Действительно, очень болезненные.

– …ну а что касается всего остального – у меня мало опыта в сексуальных делах. И насколько я понимаю, вам придется рассказать, что мне следует делать.

Его глаза весело заблестели.

– А твоя книга разве ничего не советует по этому поводу?

– По этому – нет. Ведь она же написана для леди.

– А что подсказывают тебе твои женские инстинкты?

– То, что я должна возбудить вас. И я думала, что стану ласкать вас так же, как вы ласкали меня две ночи назад.

– Это было бы совсем неплохо для начала. Для этого у тебя есть руки и… рот.

– Рот?

В ответ на ее удивление Дэймон улыбнулся.

– Да, дорогая. Я же говорил тебе, что есть много любовных премудростей, которым тебе еще предстоит научиться.

Дрожь волнения прошла по ее телу.

– Вы меня научите, Дэймон? – стыдливо спросила она, голос выдавал ее смятение. – Вы покажете, как я могла бы доставить вам такое же удовольствие, какое вы подарили мне?

– С радостью.

В глазах Дэймона светился неистовый восторг. Виконт схватил ее руку и прижал к очагу своей страсти. Налитый горячий мужской источник любви свидетельствовал о сильном возбуждении, и Элеонора ощутила сквозь сатиновые панталоны пульсирующую кровь его упругого органа. Она видела, как напряглось все его большое тело от легкого надавливания ее руки.

Надеясь усилить эффект, она медленно и нежно стала поглаживать это твердое чудо. Яркий огонь вспыхнул в глазах Дэймона, что еще сильнее раззадорило ее. Элеонора вдруг подумала: а осмелится ли она идти дальше в своем эксперименте? И от этого вопроса ее тело испуганно сжалось.

Закусив нижнюю губу, она обеими руками стала расстегивать пуговицы на его панталонах и затем, глубоко вздохнув, обнажила его член.

Она смотрела, очарованная, первый раз в жизни, любуясь этим очагом мужской страсти – длинным смуглым фаллосом, обрамленным темными вьющимися волосами. Да, он восхищал и пугал одновременно, то есть был именно таким, каким она себе его представляла. Неуверенно дотронувшись до него рукой, Элеонора принялась ласкать пульсирующий шелковистый ствол кончиками тонких пальцев. Плоть на ее глазах безудержно наливалась, слегка подрагивая под ее руками, отчего у девушки перехватывало дыхание.

– Я что-то не так делаю? – сказала Элеонора, убирая руку.

– Нет, совсем нет. Поласкай его еще.

– Как? – спросила она испуганно.

– Прикоснись к моим яичкам и головке члена.

Она робко взяла в ладони его крупные шершавые шары. Какие они большие, подумала она, наслаждаясь этими прикосновениями. Указательным пальцем Элеонора скользнула вверх, остановившись на круглой влажной головке набухшего ствола.

От этого легкого касания Дэймон ахнул. И раззадоренная его реакцией, она смелее задвигала пальцами, гладя эту волшебную флейту по всей длине. Наигравшись вволю, девичья ладонь, наконец, обхватила изнывающий от возбуждения мужской орган и замерла на мгновенье. Элеонора почувствовала, как в ее руке жаркими толчками пульсирует безысходная страсть, вызывая в ней самой ответную, горячую волну.

– Так хорошо? – спросила она.

– Да, – ответил Дэймон, его голос был хриплым. – Но гладь его сильнее.

Он положил свою ладонь сверху, стимулируя эрекцию и направляя движения ее руки. Из его груди, вырвался приглушенный стон, и когда Элеонора взглянула на него, то вид возбужденного полуголого мужчины заставил ее задрожать.

Ей стало трудно дышать, пульс забился сто раз в минуту, ответное желание почти парализовало все тело, туманя разум и угрожая разразиться внутренним взрывом страсти.

Однако Элеонора изо всех сил постаралась взять себя в руки, напоминая себе о поставленной цели. Она лишь подарила Дэймону улыбку – ласковую и обольстительную, невинную и соблазнительную одновременно, продолжая рассматривать красоту его мужской гордости.

Дэймон, казалось, был сражен очарованием этой улыбки. Все его тело будто расплавилось от чувства, которое она пробудила в нем.

Он никогда раньше не видел Элеонору такой, как сейчас. Она была не просто волнующей, сексапильной и возбуждающей, – это была красавица с искрящимися глазами, которая излучала пьянящий соблазн.

Когда из его груди вырвался очередной стон, она спросила почти с иронией:

– Что, больно?

– Это настоящая пытка, – честно ответил он.

– Отлично! Мне нравится заставлять вас чувствовать то же, что вы заставляли чувствовать меня.

«И тебе, кажется, прекрасно это удается», – подумал Дэймон. Он чувствовал, что сейчас взорвется. Инстинкт подталкивал его немедленно овладеть девушкой, пусть даже насильно, ведь он желал ее сейчас сильнее, чем своего следующего вздоха. Однако Дэймон знал, что этого делать нельзя, потому что она была девственна…

И вдруг все прекратилось.

– У меня для вас сюрприз, – сказала Эль таинственным шепотом.

– Какой сюрприз?

Ее ярко-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, встретились с его взглядом. Дэймон заметил в них какой-то подозрительный блеск.

– Сейчас узнаете, – ответила она. – Закройте глаза.

Дэймон сначала решил не послушаться. От сильного возбуждения его лихорадило, и он не был настроен на дальнейшее поддразнивание или соблазнительные игры. Однако когда Элеонора требовательно повторила просьбу, он покорно опустил веки и стиснул зубы от неистовой боли раздирающего его желания.

– Чур, не подглядывать, милорд, – добавила она после того, как он успел увидеть, что она встала с колен.

Что-то изменилось в ее тоне, и это заставило Дэймона напрячься.

– Я могу тебе доверять, Эль?

– А с какой стати вам мне доверять? Так же, как и мне вам… Ее голос донесся откуда-то издалека, из противоположного конца комнаты. Услышав, как она отворила дверь, Дэймон мгновенно открыл глаза. Элеонора, перебежав через комнату, унесла его туфли.

Он пронзил ее взглядом, догадавшись, что она намерена оставить его одного.

– Куда ты собралась, Элеонора? Она улыбнулась.

– Обратно в зал. Думаю, что для одного вечера вполне достаточно неподобающего поведения, которое леди только что продемонстрировала. Да и моя тетушка наверняка задается вопросом, где я и что со мной.

– И именно сейчас вас волнует ваша тетушка?

– На самом деле я хотела помешать вам, вернуться в зал. Сомневаюсь, что вы рискнете пройтись босиком перед благородной публикой.

Дэймон привстал с дивана, очевидно, прикидывая, успеет ли он добежать до двери и вернуть свои туфли, но потом снова сел на место, поняв, что попытка не принесет желаемого результата. Уголки его губ задергались.

– Ах ты, маленькая негодница! Так это все было спланировано! Ты решила сначала возбудить меня, а потом бросить вот так… страдающего от боли…

– Ну, вообще-то да.

– Но две ночи назад я поступил с тобой совсем по-другому.

– Совершенно верно! Вы получаете удовольствие оттого, что бесцельно возбуждаете, волнуете и провоцируете меня, не так ли? Сейчас мы поменялись ролями – Честная игра, Дэймон!

Он опустил руку и со злостью стал застегивать панталоны.

– Полагаю, что таким образом ты отомстила мне за то, что я прервал ваш поцелуй с принцем, – проворчал виконт.

– Вы очень проницательны!

Дэймон с мрачно-ироничной улыбкой отрицательно замотал головой.

– Отдаю должное вашей изобретательности, леди.

– Спасибо, – произнесла Элеонора, задумчиво наблюдая за тем, как он застегивает ширинку. – А еще мне хотелось проверить вашу клятву соблюдать целомудрие, чтобы вам было еще труднее выполнить данное обещание. И если вдруг болезненные ощущения пересилят, то вы всегда можете обратиться к своей любовнице, чтобы получить некоторую разрядку.

– Я же говорил тебе, – раздраженно возразил он, – что у меня нет любовницы.

– Вероятно, вам следует найти кого-нибудь, кто бы удовлетворил ваши плотские желания, – небрежно бросила Элеонора. – Может быть, тогда вы, наконец, прекратите преследовать меня.

Несмотря на равнодушный тон, Дэймон уловил дрожь в голосе девушки, что свидетельствовало о том, что тема любовницы ей совсем не безразлична.

– Это лишь показывает, как мало ты знаешь о мужском теле, моя сладкая. Я могу справиться с этой болью самостоятельно. Для того чтобы удовлетворить плотские желания, мужчине не обязательно нужна женщина.

Его замечание заставило Эль помедлить с ответом. Она удивленно приподняла брови.

– Да? И как?

– Самому, лаская свой половой орган. Оргазм, достигнутый таким образом, конечно, не доставляет слишком уж большого удовольствия, однако является эффективным способом снять боль.

Элеонора смотрела на него какое-то время, как будто пытаясь представить картину, которую он только что описал. Потом, вспыхнув, она быстро затрясла головой, явно недовольная тем, что позволила себе слушать подобные вещи.

– Меня определенно не волнует удовлетворение ваших плотских желаний, Дэймон, как и вас не должны волновать мои романтические отношения. И я буду очень вам благодарна, если впредь вы не станете мне мешать.

Открыв дверь, она замешкалась, а потом сказала:

– Я попрошу дворецкого леди Хевиленд подать ваш экипаж, чтобы вам не пришлось долго ожидать в вестибюле. А если вы поторопитесь, то, возможно, он даже не заметит, что на вас нет туфель.

– Мне все равно, что скажет дворецкий леди Хевиленд, – сухо произнес Дэймон. – Меня больше волнует мнение моего собственного слуги. Корнби очень огорчится, если я вернусь домой без обуви.

Элеонора улыбнулась, и на ее щеках заиграли две очаровательные ямочки.

– Вы можете сказать ему, что это я унесла ваши туфли. Когда она выскользнула за дверь, Дэймон не мог тихонько не рассмеяться.

Откинув назад голову и закрыв глаза, он представил себе Эль в тот момент, когда она пулей помчалась к двери… Искрящиеся глаза, соблазнительные губы, на которых застыла чарующая полуулыбка. Этот образ будет преследовать его много дней.

Физическая боль от ее возмутительной проделки не оставляла его. Дэймон даже поерзал на месте, чтобы как-то ослабить возбуждение.

«Хотя я наверняка получил по заслугам», – подумал Дэймон, неодобрительно усмехнувшись. Возможно, ему не стоило так бесцеремонно вмешиваться в ее любовные отношения. На самом деле все закончилось тем, что своим поведением он, казалось, бросил ее в объятия принца и разжег в себе неудержимое желание к ней.

Ему следовало умерить свой пыл, но он не собирался обращаться к услугам любовницы или любой другой женщины. Дэймон намерен был и дальше выполнять свое обещание, воздерживаясь от любых сексуальных контактов, даже если это было чревато довольно сильным физическим страданием. Вернувшись, домой, он собирался, так или иначе, справиться с болевыми ощущениями. Однако в настоящий момент отнюдь не физический дискомфорт был главной проблемой.

Сейчас нужно решить, как заполучить туфли, которые как нельзя кстати пригодились бы для того чтобы покинуть бал леди Хевиленд, не ударив в грязь лицом.

Перед тем как вернуться в зал, Элеонора спрятала вечерние туфли Дэймона там, где он вряд ли смог бы их найти – в музыкальной комнате, находящейся через две двери от библиотеки. А потом, оказавшись в вестибюле, подошла к дворецкому и попросила его тотчас послать за экипажем для лорда Рексхэма.

Поднимаясь по лестнице, девушка не могла не испытывать чувства удовлетворения, смешанного с гордостью. Сама того, не осознавая, Элеонора в глубине души все же хотела отомстить Дэймону за душевную рану, нанесенную ей два года назад.

Даже если ее скандальная выходка сегодня вечером и была немножко жестокой, Элеонора ни капли не сожалела об этом. Злобный блеск в глазах Дэймона, который ей удалось вызвать, можно было считать расплатой. Она преуспела сразу в достижении двух целей: во-первых, она смогла смутить его так же, как он недавно смутил ее, а во-вторых, она не позволила ему вернуться в зал, чтобы и дальше мешать ее кокетству с принцем Лаззарой.

Войдя в зал, Элеонора обнаружила, что веселье было в самом разгаре. Раздавались оживленные звуки деревенского танца.

Она тотчас увидела тетушку Беатрис, которая разговаривала с хозяйкой дома, леди Хевиленд, но не сразу заметила принца Лаззару и синьора Векки. Стараясь не задеть резвых танцоров, Элеонора протиснулась сквозь толпу и направилась в дальний угол, где раньше был принц.

Она нашла его на том же месте, однако ее удивило то, что он сидел, согнувшись и прижав ко лбу носовой платок.

Охваченная беспокойством, Элеонора склонилась к нему и прошептала на ухо:

– Ваше высочество, вы себя плохо чувствуете?

Когда он поднял голову, она увидела, что его оливковое лицо стало бледным, и слово «нездоров» как нельзя лучше подходило к его виду.

– Мне кажется… меня очень тошнит… – обессилено ответил Лаззара и издал звук, похожий на стон.

– Пойдемте со мной…

Элеонора быстро взяла его под локоть и помогла встать. Затем, подставив плечо, чтобы он мог опереться на него и не повредить больное колено, Элеонора повела принца к пальмам в горшках – и как раз вовремя.

Оторвавшись от Элеоноры, принц неожиданно ринулся к одному из больших горшков, используя его в качестве емкости, чтобы опорожнить свой желудок.

Пока он испытывал мучительные приступы рвоты, Элеонора, заметив стоящего рядом лакея, подозвала его, чтобы тот оказал помощь больному. Когда крепкий слуга, поддерживая, отвел принца на его место, танец закончился и появился синьор Векки.

– Что случилось, донна Элеонора? – спросил он, заметив болезненное состояние своего племянника.

– Я не знаю, – обеспокоено произнесла она, – но его только что стошнило. Полагаю, надо послать за доктором.

К ее удивлению, лицо дипломата странно оживилось после того, как он узнал, что произошло с Лаззарой.

– Не думаю, что это необходимо, поскольку недомогание принца, вероятно, не столь серьезно. У него всегда были проблемы с желудком. Дон Антонио, как жаль заканчивать наш вечер так скоро, я ведь знаю, с каким нетерпением вы его ждали. Но мы сейчас же отправимся домой.

Принц кивнул, как бы выражая признательность за такое предложение, и вытер губы носовым платком.

По требованию дипломата лакей позвал на помощь одного из слуг, и они вдвоем осторожно поставили принца на ноги.

Синьор Векки уже готов был следовать за принцем, как Элеонора, слегка дотронувшись до его руки, задержала его.

– Синьор Векки, я все сильнее беспокоюсь о здоровье принца. За последние дни с ним приключилось слишком много неприятностей.

Итальянец выглядел несколько озадаченным.

– Полагаю, что это лишь случайное стечение обстоятельств, донна Элеонора. Без сомнения, это недомогание вызвано исключительно тем, что он что-то съел. Я отвезу Антонио домой, чтобы он мог, как следует отдохнуть и восстановить свои силы. Умоляю, принесите мои извинения вашей прелестной тетушке.

Отвесив изящный поклон, синьор Векки пошел следом за племянником. Однако столь легкомысленное отношение к опасности, грозящей принцу, не могло не удивить Элеонору. Если кто-то намеренно пытается навредить его высочеству, этого мерзавца следует немедленно остановить.

Но сначала ей следовало выяснить, существовала ли на самом деле угроза, как она склонна была думать.

Элеонора, нахмурившись, размышляла, что делать дальше, как вдруг вспомнила о друге Дэймона, враче Отто Гиэри, который тоже был здесь.

Вскоре она обнаружила Отто, беседующего с несколькими немолодыми женщинами, наперебой жалующимися ему на свои физические недуги. И когда Элеонора попросила уделить ей минутку внимания, мистер Гиэри, казалось, вздохнул с облегчением.

Когда он отошел с ней в сторонку, Элеонора рассказала о случившемся, поделившись в конце своими подозрениями.

– То, что сейчас произошло с принцем, никак нельзя назвать простым совпадением. На самом деле все выглядит очень зловеще. Возможно, я преувеличиваю, но… может быть, кто-то действительно пытается его отравить?

Глаза доктора округлились от столь серьезного обвинения.

– Вы случайно не знаете, что он ел или пил сегодня вечером, миледи?

– В начале вечера он выпил бокал пунша. Мы оба пили.

– Но вы-то чувствуете себя хорошо?

– Да, прекрасно.

– А когда ему стало плохо?

– Я точно не знаю, – ответила Элеонора, – но когда я пришла сегодня вечером на бал, лицо принца уже было какого-то красноватого оттенка. Лоб покрылся испариной, и принц жаловался на духоту.

Гиэри нахмурился.

– Существует несколько заболеваний, а также других причин, которые могут вызвать подобные симптомы. Если он полностью выздоровеет, мы будем точно знать, что его не отравили.

– Ну а если он не выздоровеет? – спросила девушка взволнованным голосом. – Неужели мы ничего не можем предпринять, чтобы выяснить это?

– Я не знаю, как… хотя, если бы я взглянул на остатки пунша, который он пил, то, возможно, смог бы сделать заключение.

Элеонора несколько секунд думала, и вдруг у нее появилась идея.

– Думаю, вы сможете взглянуть на остатки пунша. Вы не могли бы пойти со мной, сэр?

Она повела доктора в тот угол зала, где недавно сидел принц. Бокалы с пуншем все еще стояли на полу возле его стула.

Подняв оба, Элеонора без труда определила, какой из них принадлежал принцу. Гиэри взглянул на бокал и еще сильнее нахмурился.

– Как странно…

Следя за его взглядом, она поняла, что привлекло его внимание. На дне в нескольких каплях оставшейся жидкости находились остатки какого-то порошкообразного вещества.

Взяв у нее бокал, Гиэри сначала понюхал жидкость, а потом обмакнул в нее палец.

– Это напоминает рвотный корень, – произнес он через некоторое время.

Элеонора в замешательстве посмотрела на него, прекрасно зная, что ипекакуана[2]2
  Ипекакуана (рвотный корень) – растение семейства мареновых, произрастающее в Бразилии. Культивируется для получения лекарственного сырья


[Закрыть] была порошкообразным препаратом, используемым в качестве слабительного.

– Вы уверены?

– Вполне.

– Итак, содержимое его бокала не было отравлено?

– Нет, я в это не верю. Рвотный корень относительно безвредное средство, по крайней мере, не представляющее никакой угрозы для жизни.

– Но оно же не могло очутиться здесь случайно.

– Конечно же, нет. Наверняка его подсыпали в бокал с определенной целью.

Элеонора обессилено опустилась на один из стульев.

– Но почему же, скажите на милость, этот препарат оказался в пунше принца Лаззары?

– Это загадка, – согласился мистер Гиэри, усаживаясь возле нее. – Возможно, он, как и подозревал Рексхэм, действительно является мишенью для кого-то, кто желает ему зла.

Элеонора с любопытством взглянула на доктора.

– Лорд Рексхэм говорил вам о злоключениях принца, мистер Гиэри?

Тот кивнул.

– Он сказал, что на его высочество буквально обрушились несчастья, трудно поддающиеся объяснению. Вероятно, вам следует рассказать лорду и о том, что произошло сегодня, леди Элеонора.

Элеонора ответила не сразу. Во-первых, она больше не хотела иметь никаких дел с Дэймоном ни сегодня вечером, ни в обозримом будущем. Во-вторых, он, видимо, уже покинул бал. А в-третьих, даже если бы она захотела прибегнуть к его помощи, она сомневалась, что ему было бы интересно оказывать содействие человеку, которого он, кажется, считал – и совершенно напрасно, по ее мнению – своим соперником.

– Полагаю, лорд Рексхэм вряд ли пожелает обременять себя злоключениями принца, – в конце концов, сказала она.

– Возможно, вы удивитесь, – ответил Гиэри, – но последние несколько лет он только и делает, что интересуется бедами других людей.

Эта реплика удивила Эль, и она озадаченно посмотрела на Гиэри.

– Бедами? Что вы имеете в виду, мистер Гиэри?

– Ну… возможно, слово «беды» не совсем удачное.

– Тогда скажите точнее.

– Слово «недуги» было бы уместнее.

Судя по выражению лица Элеоноры, она все еще была сбита с толку, и Отто печально улыбнулся ей, как бы извиняясь.

– Речь идет о несчастных, как проклятьем пораженных чахоткой. До сегодняшнего дня у них все еще очень мало надежды на выздоровление. Однако Рексхэм посвятил три года своей жизни поискам средства для лечения этой страшной болезни, потратив на это значительную часть своего состояния.