Текст книги "Герметическое наследие Древней Руси"

В славянском духовном наследии аналогом богини Исиды выступает София Киевская. Русский фольклор сохранил некоторые редкие памятники, частично проливающие свет на этот полузабытый культ. Обратимся к анализу русских песен «Василий и Софья» и «Федор Колыщатой»⁷⁰.

Согласно сюжету песни «Василий и Софья», « Во славном городи во Киеви // Жила-то была честная Вдова. // Было у вдовушки тридцать дочерей, // И все они во спасение пошли, // Все разъехались по пустым пустыням // И по всем монастырям. // Все становились по крылосам, // И все поют «Господи Боже». // Одна Софьюшка примолвилась, // Хотела сказать: « Господи Боже», // А в ты поры сказала: « Васильюшко, подвинься сюды».//Услышала Васильева Матушка, // Скорешенько бежала во Киев-град, // На гривеньку купила зелена вина, // На другую купила зелья лютого. // Василью наливала зелена вина, // А Софеи наливала зелья лютого. // Говорит она таково слово: // «Ты, Васильюшко, пей, да Софеи не давай, // А Софеюшка пей , Василью не давай». // А Васильюшко пил и Софеи подносил, // А Софеюшка пила и Василью подносила. // Васильюшка говорит, что головушка болит, // А Софея говорит: ретиво сердце щемит. // Они оба вдруг переставились, // И оба вдруг переславились».

Василия и Софию похоронили вместе. На их могилах выросли два переплетенных дерева Кипарисовое и Вербное. Но неугомонная «мамаша» Василия не смирилась и « Кипарично дерево повырубила, // А золоту Вербу повысушила».

Обращает на себя нестандартное начало песни, в котором упоминается некая Вдова с тридцатью дочерьми. Мы понимаем, что речь идет об аллегории. У какой вдовы может быть тридцать дочерей? Число явно знаковое. Интересным является и то, что все они добровольно скрывают себя «По пустым пустыням, по всем монастырям». То есть каждому из монастырей досталось по наследию Вдовы. Можно сказать, что девицам повезло, они остались живы, хотя и скрылись от Мира. Печальной оказалась участь дочери, которая решила отдаться Василию. Семантика этого имени указывает на Царское звание Избранника. Имя Девы Софии обозначает Вселенскую Мудрость. Но ее убивают, так же как, и ее избранника. После насильственной смерти взлюбленных из могил вырастают волшебные деревья, но и они , в итоге, одно –вырубается. А второе – высушивается.

Символику этих деревьев рассматривает К.Г. Юнг в своей « Психологии и Алхимии»⁷¹. Тело Адама служит Prima Materia, из которого вырастает Мировое Древо, связывающее с Небесами. Древо так же может вырасти и из тела Евы. Интересно, что если Древо Адама вырастает из его фаллоса, то Древо Евы вырастает из ее головы. Эта деталь из алхимического трактата XIV века, возможно, объясняет один плохо понимаемый фрагмент из «Мифа об Осирисе». Исида нашла все части расчлененного тела своего убиенного супруга, кроме одной – его фаллоса. Иными словами, из тела Осириса Мировое Древо вырасти никак не могло. Оно может вырастить лишь из головы Исиды, и то, лишь после того, как она соберет воедино расчлененные части своего супруга. Согласно сюжету русской песни, свекровь подрубает древо, которое выросло из тела ее сына, того же Осириса. Но без него древо Софии засыхает. Мудрость ничего не стоит без адептов, которые лелеют ее.

Сюжет второй русской песни – «Федор Колыщатой», повествует о трагической судьбе избранника Софии, который нарушает обет молчания, который , как правило, дается адептом при его посвящении. Обратим внимание лишь на то, что избранник Софии в пене называется «светом», а сама София «волшебницей», которую «ни красно Солнышко не обогреет», « ни перед Свет свечой млад светел Месяц».

«Поехали два брата, два Волховича, к Солнышку ко Владимиру. // У Солнышка Владимира на пиру были пьяны-веселы, // Кто хвастает своим богачеством, // Кто хвастает молодой женой. // А кто хвастает слугою верною.// Два брата ничем не хвастают.// Тут спроговорил Солнышко Владимир-Князь:// – Уж, почто, два брата, не хвастаете? // Тут встают два брата на ножки на резвые,// Еще кланяются они понижешенько.// – Еще чем мы будем хвастати? // Еще есть у нас родна сестрица, // Свет по имени Софьюшка Волшебница, // Не перед Свет свечой млад светел Месяц,// Не обогреет ее Красно Солнышко.// Тут сидит со Царем во рядом, // На том было на стулике на ременчатом,// Свет по имени Федор сын Колыщатой. // Встает он на ноженьки на резвые, // На зелен сафьян сапоженьки. // -Уж то правда, два брата, пустым хвастаете, // Видел, видел я вашу сестрицу в рубашке без поясу.// Поехал Федор к Софьюшке Волшебнице// Уж тобой я, душечка, призахвастался.// Тут споговорит Софьюшка Волшебница: // – Уж теперича нам живым не быть. // Выходил Федор на Красное на крыльцо, // Подкололи его два брата, два Волховича, // На два Копьюшка булатные.// Еще в ту пору Софьюшка Волшебница подкололося// На два ножечка булатные. // Еще в те поры два брата прослезилися:// – Уж не знали мы, сестрица// То совокупили мы голубя с голубицею».

К.Г. Юнг приводит интересную гравюру из алхимического трактата «Speculum veritatis»⁷², с изображением Мирового Древа, к которому «копьюшками булатными» Гермес прикалывает Царя, а его слуга – Змея. Комментарии к этой иллюстрации, наверное, излишни. Отметим лишь, что за образом Змея скрывается Мудрость София.

Мотив убийства адепта, покусившегося на девственность Девы Софии, обыгрывается так же в другой русской песне – «Иван Дудорович и Софья Волховична».

Ходил-гулял по чисту полю Иван – сын Дудорович. Чистым был как кристаллик. Совершенно случайно попадает каленая стрела Ивана во двор к Деве Софии, которая в песне почему то называется Волховичной. На мольбы Ивана вернуть ему его «стрелочку каленную» взамен «казны да сколько надобно» Софушка отвечает отказом. Ей нужен сам Иван. Эта София согласно песне жила в «тереме златоверхом», в «палатах белокаменных». Обреченный Иван идет в терем к Софии. Там она его напоила, накормила и спать уложила. Утром приходят два брата Софьи Волховичны, которых так же как и героя зовут Иванами. София пытается разбудить Ивана. «Тебе полно спать, Иван, да усыпатися!// Да пора Тебе, Иван, да пробужатися!». При встрече с братьями, Иван объясняет, что они с Софьюшкою давно «чудными крестами поменялися, злаченными перстнями обручилися». Несмотря на это, а ,может быть, именно поэтому, братья отвозят Ивана в чисто поле и там отрубают «по плеч голову». Затем положили отрубленную голову на блюдо и отвезли сестре – Софье Волховичне. Она уже ждала братьев, надев на себя подвенечное платье. Братья убивают и сестру – Софию Волховичну. Хоронят Ивана и Софию в одной могиле, над которой вырастают два сплетенных древа.

Герменевтика этой песни сводится к привлечению адепта в ложу и его насильственному обручению с Мудростью Софией. Последнее должно привести к его «пробуждению ото сна», которым была вся его предшествующая жизнь, когда он беззаботно «ходил-гулял по чисту полю». Окончательное посвящение предполагает гибель старого Ивана – ему отрубают «буйну голову» в чистом поле. Причем делают это другие Иваны, то есть братья-масоны. Этот ритуал известен в масонской символике как «положение в гроб» посвящаемого адепта. Имена главного героя и братьев Софии – Иваны, являются не случайными. Эти имена указывают на адептов Церкви Иоанна, идеология которой излагается ниже. Отметим лишь, что эта идеология лежит в основе некоторых доктрин масонства. «Но очень и очень многие думали, что Писания апостолов были не полны, что они содержат только зародыши другой доктрины, тайн, передаваемых из поколения в поколение в наших масонских преданиях, что были провозглашены Святым Иоанном Крестителем в пустыне» (Масонский Завет, 13:27).

Древо, вырастающее на могиле убитого Ивана, является Мировым. Посредством него возможен диалог с Небесами. Новый Иван имеет доступ в Небеса благодаря Софии Волховичны, которая есть часть этого Древа.

Таким образом, пример этих русских песен свидетельствует о сохранности герметических учений, посвященных образу Девы Мудрости, в духовном измерении русского народа. В «Масонском Завете» она называется богиней Исидой, в русском наследии Девой Софией.

САДКО И ИОНА. ДВА АСПЕКТА ОДНОГО МИФА. МАСОНСКИЙ СИМВОЛ НЕБЫТИЯ

У Августина Ниппонского, которого некоторые просвещенные мужи называют Блаженным, имеется весьма странная фраза. В своей «Исповеди» он называет Христа Рыбой, которая должна быть выловлена из глубин, дабы послужить пищей «избранным». В очередной раз мы убеждаемся, что раннее христианство ассимилировало в себе круг идей весьма далеких от евангельских догм.

Символ рыбы весьма архаичен. Он сложен и разнообразен. Зодиакальный круг замыкается знаком Рыб, причем, как правило, изображаются две Рыбы. Некоторые авторы пишут, что они символизируют Мать и Сына. То есть одна рыба порождает другую. В то же время иногда встречается иное толкование этого знака. Можно встретить изображения, на которых одна рыба поедает другую. Данный символ перекликается с символикой Уробороса, который кусает свой хвост, тем самым замыкая кольцо зодиакального круга и обеспечивая преемственность времени. Христос, являясь рыбой, таким образом, ассимилирует в себе Доктрину Традиции старого времени, являясь в то же время Символом Нового Божественного Откровения или Нового Завета.

Тем не менее, ответ на вопрос, кто кого и зачем «поедает» в символизме знака рыб может прояснить скрытые аспекты герметической Доктрины. В этой связи интересно вспомнить, что митра католического епископа исполнена в виде рыбьего рта. Епископ, судя по всему, и является тем «избранным», упоминаемым Блаженным Августином, для которого изловлена Рыба – Христос из глубин морской бездны. В то же время, епископ сам является рыбой, коли носит на голове ее атрибут. Являясь Рыбой, епископ олицетворяет собой Доктрину.

Среди Апокрифов Древней Руси сохранился удивительный литературный памятник – так называемые «Беседы Трех Святителей»⁷³. В них неизвестный автор изъясняет герметическую подоплеку многих евангельских притч. В частности, в этом произведении обнаруживается прямое указание на то, что символика Рыбы является аллегорией Знаний. В одном из пассажей автор задается вопросом: как мог Христос накормить людей пятью хлебами, двумя рыбами и двенадцатью корзинами с ломтями? И он же отвечает, что Пять хлебов означает Пятикнижие Моисеево – Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие; Две Рыбы – Апостол и Евангелие; Двенадцать корзин с ломтями – учение Двенадцати Апостолов.

В связи с этим по-новому переосмысливается тот факт, что первые ученики Христа были рыболовами. Очевидно термин «рыболов» так же следует понимать в качестве аллегории. Знаний они искали. Рыбку золотую в море мечтали поймать. В Евангелиях можно встретить другую загадочную фразу. Эти рыболовы должны были стать ловцами «Человеков». Спрашивается – для чего? Что эти «Человеки» должны были дать апостолам?

Возможно, ответ на этот непростой вопрос можно обнаружить в алхимическом трактате XII века «Hortus deliciarum» автора Геррарда Лангсбергского.

На одной из гравюр этого трактата изображен Рыболов, который изловляет Рыбу Кит при помощи наживки. Наживкой являются ветхозаветные пророки и распятый Христос. Сюжет этой герметической картинки можно трактовать по-разному. Непонятно, кем являются пророки и распятый Христос: то ли наживкой, то ли сама Рыба Кит изрыгает их из себя для Рыболова. К.Г. Юнг указывает, что пророки являются наживкой. Тогда остается непонятным, зачем вообще нужно ловить эту Рыбу.

Возможный ответ на этот вопрос может дать герменевтика сюжета русской былины «О Садко», на которую до сих пор , к сожалению, не обращалось должного внимания. Древние Новгородские Храмы сплошь усыпаны эзотерическими символами. Это свидетельствует о том, что Великий Новгород являлся одним из сакральных Центров средневековой Европы. Мы не будем касаться анализа данной символики, поскольку последнее не является предметом нашей монографии⁷⁴. Отметим лишь, что духовное наследие русского Новгорода пронизано эзотерической составляющей. Это относится и к былине о новгородце Садко⁷⁵.

Жизненный путь этого героя претерпевает довольной неожиданные метаморфозы, под которыми следует понимать обряды инициации адепта. Примечательным является с одной стороны наличие подобных обрядов в древнерусском обществе, с другой – связь этих обрядов с другими Традициями.

Изначально Садко был гусляром, «ходил по честным пирам, спотешал и веселил» купцов и бояр. Важно отметить, что социальный статус Садко был значимым. Поскольку функции Барда в средневековом обществе подчас перекликались с функциями жреца. Но в силу непонятных обстоятельств, Садко перестают приглашать на пиры. Очевидно, его песни больше не удовлетворяют вкусам владык Новгорода. Садко с горя все чаще уединяется на берегу Ильмень Озера и там, устроившись «на синь горюч камне», в одиночестве поет свои песни. Песни эти понравились Водяному Царю. «Спотешил нас топерь да ты во озери». В благодарность за песни Царь Водяной обещает обогатить Садко. Для этого ему нужно поспорить с богатыми Новгородцами, что в Ильмень Озере водится Рыбка « с золотыми перьями». В споре Водяной Царь советует поставить на кон Голову Садко в обмен на торговые лавки в Гостином Ряду. «Злагай свою буйну да голову,\ А как с них выряжай топерь\ А как лавки во ряду да в Гостиноем\ С дорогими да товарами».

На очередном пиру, когда приглашенные начинают хвастать « кто несчетной золотой казной, кто удачей молодецкой, а кто и своей, дурак, молодой женой», Садко говорит о Золотой Рыбке, что водится в Ильмень Озере. « А я знаю, что во Ильмень да в Озери\ А что есть рыба то – перья золотые ведь». Ему, конечно же, никто не поверил, и без колебания вступили с ним в спор. Садко спор выиграл, ибо в Ильмень Озере изловил эту рыбку и показал гостям. Так в одночасье он стал самым богатым человеком в Новгороде.

Но счастья это, по всей видимости, Садко не принесло. Став самым богатым купцом, ему нечем было больше хвалиться. Рыбка золотая уплыла. Правда, он « выстроил палаты белокаменны», в которых « обделал все по – небесному:\ А как на небе пекет да красное уж солнышко, -\ В теремах у него пекет да красно солнышко;\ А как на небе светит млад да светел месяц,– \ У его в теремах да млад светел месяц». Теперь к нему часто захаживают Отцы Города – «и Лука Зиновьев, и Фома Назарьев». Садко попытался было затмить других купцов своим богатством, задумав скупить весь их товар, но это чуть было не привело его к разорению. Так он решает заняться международной торговлей – построил тридцать кораблей и отправился за Синь Море.

Наиболее интересной частью сюжета этой былины является история путешествия новгородского купца Садко в подводное царство. Герой попадает туда как искупительная жертва, которую вынуждены были принести его сотоварищи во время морского плавания. Эта жертва была необходима, дабы задобрить Морского Царя. Наступил полный штиль и корабли не могли сдвинуться с места. А если и поднимался ветер, то он рвал все паруса. Купцы-мореходы хотели было откупится от Морского Царя бочкой «красно золота», или , на худой конец, бочкой «скатного жемчуга», но Владыка Моря потребовал себе иного дара – Садко. « А и самого Садка требует Царь Морской да в Сине Море». Об этом мореплаватели догадались после жеребьевки. Три раза жребий указывал на Садко. «А у всей как у дружины хоробрыи\ А и жеребья топерь гоголем плывут.\ А и у Садка купца, гостя богатого, да ключом на дно».

Нетрудно заметить, что этот эпизод былины повторяет библейскую историю Ионы. Помнится, того Иону так же бросили в море, дабы утихомирить шторм. На этом, казалось бы, общность этих двух историй и кончается. Сюжеты их кардинально расходятся, и они никак не пересекаются. Иона попадает в чрево Кита, где получает откровение Божье, Садко же начинает свой диалог с Владыкой Моря – Царем Морским. В результате Ему удается вытребовать себе в жены Дочь Морского Царя, которая носила странное имя – Чернава. Тем не менее, обе истории объединены невидимыми на первый взгляд параллелями, поскольку они излагают одну и ту же эзотерическую концепцию. Более того, разноплановость обоих рассказов дополняет друг друга. Она лучше помогает проникнуть в весьма затуманенные сферы эзотеризма, которыми пронизаны обе истории.

В них прослеживается мотив инициации Героя в стихии Моря. Как указывает К.Г.Юнг в работе «AION»⁷⁶ Море в данном случае символизирует небытие, возврат к изначальной индифферентности. Рыба Кит, которая поглощает Иону, является аллегорией не только и не столько женской матки, в которой герой должен созреть для нового рождения, сколько герметических знаний. В изложении авторов Библии эти знания названы «откровением Божиим».

В истории Садко не обращается внимания на весьма важную деталь сюжета: к Морскому Владыке Герой попадает во сне. Сотоварищи по плаванию, оставили его в открытом море как искупительную жертву на доске. На нем изможденный страхами Садко засыпает.

« А и заплакал горько…прощался он со своим со Новым Городом».

Как справедливо отмечает К.Г. Юнг, свои основные «путешествия» при инициации адепты совершают в области бессознательного. В этом ключе весьма интересно имя дочери морского царя – Чернава. Именно ее настоятельно рекомендует взять в жены Никола Можайский, который неожиданно является на помощь Герою. Нетрудно заметить, что имя Чернавы символизирует область запретного, недоступного, темного, таинственного. Иными словами, того же юнгианского «бессознательного».

Русский сюжет, помимо прочего, отличается и некоторыми другими специфическими особенностями. Герой Садко надумал Царя Морского уму-разуму научить. Для этого он решил поиграть на своих гуслях, как некогда это делал для Владыки Ильмень Озера. И если в первом случае, подобное действие привело к поощрению Героя, то теперь от этой «игры» множество народа погибло, «ибо взволновалось море». Никола Можайский, покровитель мореплавателей, посоветовал Садко приобрести новые гусли и сходить за ними в Киев, к Софии Киевской. Старые гусли пели старые песни, поэтому у них было необходимо «повырвать струночки». Очевидно, разные Гусли служат символами разных ступеней посвящения. Морская стихия требует новых песен, которые играются на новых гуслях. Они хранятся у Софии Киевской. Кроме того, еще нужно «взять в жены» и Чернаву. То есть проникнуться идеями эзотеризма.

Возвращаясь к выше поставленному вопросу – для чего нужно вылавливание Рыбы из глубин Моря, сюжет русской былина о Садко наводит на мысль, что эта Рыба содержит в себе весь комплекс сакральных знаний. Иными словами – в ней заключены и пророки и Христос. Об этом знает София Киевская.

По всей вероятности в русском варианте этого мифа аллегорией знаний выступает одна из дочерей Морского владыки, которую Садко настойчиво требует выдать за него замуж.

Интересно отметить, что Царь Морской не спешит выдавать Чернаву за Садко. «Перво три ста девиц стадо ты пропусти», – советует герою Никола Можайский.

Садко получит Чернаву в жены. Примечательно, что с Чернавой Герою не советуется «творить какой бы то ни было блуд». Посвященный должен знать, но не злоупотреблять Знанием. «Как проснешься тут ты в Синем Мори.\ Так будешь в Нове Граде на крутом кряжу,\ а о ту о реченку о Чернаву то.\ А ежели сотворишь как блуд ты в Синем Мори\ так ты останешься навеки да в Синем Мори». На наш взгляд в этом отрывке русской былины излагается суть идеи посвящения. Если Герою удастся осмыслить и «совладать» с полученными знаниями, он окажется «на высоком кряжу» в Нове Граде. В противном случае, если он злоупотребит этими знаниями (совершит с ними блуд), то останется их рабом, и вечно будет играть «не по своей воле» песни на чужих гуслях.

Былина умалчивает о дальнейшей судьбе Чернавы. «Окажешься над рекою, над Чернавою». Эту фразу следует понимать, что герой покорил Знание, иными словами, девица стала частью самого Садко. Он будет уже другим – преображенным. Породнившимся но не покорившимся «морской стихии».

Из истории Ионы мы можем сделать вывод, что этот Иона так же породнился с морем. Его в своем чреве выносила Рыба Кит. Он составлял с ней одно целое.

«Посещение» глубин Моря бесследно не проходит. Приключения новгородского купца с полным правом можно назвать путешествием в загробный мир. В былине о Садко имеется примечательная деталь: после всех своих злоключений Герой в Море больше не ходил. Посещение иномирья не является увеселительной прогулкой, которую совершают когда вздумается. Это путь посвящения, к которому допускаются единицы. Причем делается это на рубеже эпох. Когда нужно накормить страждущих и «построить новый Храм»⁷⁷.

Как с историей Ионы, так и с историей Садко связан один из значимых символов масонства. Речь идет о широко практикуемом обряде положения в гроб неофита при церемонии посвящения в масоны. Сущность этого обряда сводится к символической смерти старой личности. Той самой, которая жила до своего вступления на духовную стезю. Неофит вступает не столько в ложу, сколько встает на новый жизненный путь, иными словами, переживает новое рождение. Теперь неофит по идее должен иметь другие жизненные ориентиры – духовные. Нужно отметить, что данный обряд не является исключительно масонским. Он проявляет себя так же в наследии Венецианской цивилизации. В тюрьме Светлейшей республики сохранились странные деревянные камеры, напоминающие скорее гроб, нежели камеру. В них нет ни окон, ни дверей. Человек не может стоять в них в полный рост, так же как ему затруднительно вытянуться в горизонтальном положении. Очевидно, отцы города под наказанием преступника понимали его духовное перерождение, которому должна предшествовать символическая смерть и побывка в гробу. Язык восточно-христианских церквей сохранил удивительную этимологическую связь, существующую между названием кедра, из материала которого был изготовлен ковчег, и слова мать. Это однокоренные слова (майри и майр соответственно). Из этого следует, что символика ковчега, так же как и гроба, связана с символикой материнского лона, которое вновь вынашивает человека для его нового рождения.

Былина «О Садко», помимо прочего, для нас примечательна еще и тем, что она, по всей видимости, является довольно архаичным наследием. Не покажется надуманным предположение о том, что ее истоки необходимо искать в Междуречье, где обитали далекие предки славян. Более того, именно сохранность этой мифологемы у Новгородских Венетов может свидетельствовать об их потерянных духовных связях с Междуречьем.

В этой связи вспоминается важное свидетельство вавилонского жреца Беросса о культе некоего Бога Иоанесса, которого почитали в этом государстве. Хотя этот Бог и был антропоморфен, тем не менее, его культ связывался со стихией Моря. На развалинах Нинивеи⁷⁸ сохранился барельеф с изображением этого Бога, поэтому сведения вавилонского жреца можно считать достоверными. На древнем барельефе изображен жрец, одетый в рыбий костюм. Голова рыбы служит ему головным убором . Такое почитание символики моря было обусловлено тем, что этот бог Иоанесс согласно преданию появился из морской стихии. Это был Бог-просветитель. Он дал человечеству знания, связанные как с социальной организацией общества (как то законы, навыки градостроительства и сооружения храмов), так и утилитарные знания (земледелие, геометрия, математика и т.д.). Мы бы, возможно не упомянули бы об этом, если бы этот Бог не носил русское имя. Иоанесс является греческой транскрипцией русского имени Иван. Живые языки сохранили память об Иванах, которые некогда жили в этом регионе. В качестве примера можно привести название величественных царских врат, сохранившихся на руинах Ктесифона – древней столицы Ирана. Они названы в честь некоего царя Ивана – сына Хороса. Надо полагать, что Цари в ту далекую эпоху нередко носили имена Богов, которые, оказывается, были славянскими.

СИМВОЛИЗМ КИТОВРАСА И НАУКА КАБАЛА

Как правило, термин Каббала относят к еврейской сакральной традиции. Само слово Каббала в переводе с еврейского языка и означает Традицию. Традицию непосредственного переживания Бога, поскольку эта Наука позволяет расширить рамки повседневных религиозных представлений. Бернард Симон в своей работе «Суть Гностицизма» ⁷⁹ упоминает разные таинственные звания, которыми наделялись приверженцы Каббалы – «Дети Веры; Дети Царского Дворца; Хозяева Знания; Хозяева Таинства; Те, кто сняли Урожай с Поля; Те, кто вошел и вышел» и т. д. Предание гласит, что Моисей на горе Синай получил от Бога помимо Письменного Закона – Торы, так же и Закон Устный, который некоторые посвященные мужи и называют Каббалой. Сама концепция этого учения предполагает, что божественное откровение доступно лишь избранным, которым позволено «проникнуть» в скрытый (эзотерический) смысл Торы. Помимо прочего, Каббала включает в себя практику, позволяющую установить связь с божественным измерением. Эта практика нацелена на то, что бы искры божественного , плененные в материальном измерении «высвободились», дабы творение стало совершенным.

Однако исследование данного вопроса, показывает, что термин «Каббала» обнаруживает себя так же и вне измерения еврейской Традиции. И, как бы это ни показалось парадоксальным, имеет самое непосредственное отношение к славянскому духовному наследию.

Листая средневековый Бестиарий, можно встретить весьма необычную картинку. В главе, посвященной мифическим Кентаврам, дано его изображение вместе со Змеем. Розовощекий юноша – Кентавр, он же русский Китоврас, держит в руках Змея и восхищается им. Смотрят друг на друга, не на любуются. Герметическая наука является именно наукой. Поэтому каждый из ее символов имеет строго определенное значение. Известно, что образ Змея символизирует мировую мудрость. Для подтверждения этого тезиса, достаточно упомянуть Евангельское «Будьте мудры как Змии» (Мф.,10:16). Из иллюстраций Бестиария следует, что в образе Кентавра-Китовраса так же скрыта символика Мудрости и Знаний. Указание на это можно обнаружить в греческой мифологии. Помнится, там, воспитанником героев был Кентавр Хирон. Видно он знал чему и как учить будущих вершителей судеб Мира.

Сохранность данного образа на протяжении столетий свидетельствует о его важности и значимости. Поэтому логично предположить, что этот символ должен бы был упомянут в других герметических трактатах. Подобное свидетельство обнаруживается у французского алхимика Эжена Канселье.

В своей « Алхимии»⁸⁰ он утверждает, что образ коня в герметической традиции символизирует науку Кабалу, и выводит из этого этимологию романского слова конь – caballe . На это замечание можно было бы и не обратить особого внимания, если бы не существовало другого важного артефакта, подтверждающего данный тезис.

В 1976 году на стене Софийского собора в Киеве была обнаружена необычная азбука, над которой был изображен тот самый Китоврас, держащий в руке Змея⁸¹. Интересно, что тут же был изображен конь. Это послание из глубин веков явно содержало в себе некий скрытый контекст. Русская исследовательница Л.И. Сотникова предположила, что буквы в этой азбуке имеют свое числовое значение⁸². Сакральный, глубинный смысл слов можно обнаружить, сопоставляя их числовые эквиваленты. При равенстве числовых эквивалентов слов они являются синонимами. Иначе говоря, для анализа семантики русских слов был применен принцип еврейской Каббалы. Результат лингвистических исследований превзошел все ожидания. Ниже приводятся наиболее яркие примеры этих изысканий.

ИМЯ БОГА = ПРАВДА (45); ИМЯ ХРИСТА = БОГОЧЕЛОВЕК (111); ТВОРЕЦ = ТРОИЦА (82); ПРЕМУДРОСТЬ = ИСТИННАЯ СОФИЯ (153); РУССКИЙ ЯЗЫК = ГРАМОТА ГОСПОДА (151); ПРАВОСЛАВИЕ = ПУТЬ ЛЮБВИ (104); ИИСУС ХРИСТОС = СЫН ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ = СПАСИТЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ (200); ХРИСТОС = ПОЗНАВШИЙ БОГА = ЛОГОС ОТЦА = ВОПЛОЩЕНИЕ = ЖИВОЕ СЛОВО БОГА = АЗ ЕСМ ГОСПОДЬ = ИЕРАРХ СВЕТА (123).

Как тут не вспомнить загадочную фразу черноризца Храбра, ученика Кирилла и Мефодия: «Господь глаголет Адаму на русском языке». Эти открытия в очередной раз подтверждают тезис о том, что сакральные языки, а к таковым, безусловно, относится и русский язык, были созданы на Небесах. В этой связи уместно процитировать апостола Павла: « Знаю Человека во Христе, который четырнадцать лет тому назад восхищен был до третьего Неба… И слышал там неизреченные слова, которые Человеку нельзя пересказать» (2 Коринф. 12:2). Принципы Каббалы, таким образом, действенны не только применительно к еврейскому языку. Мы догадываемся, что Китоврас, держащий Змея, символизирует эту божественную науку – Кабалу⁸³, а порядок букв в Софийской азбуке единственно верный, ибо по этому порядку можно определить правильное числовое значение славянских букв.

Исходя из вышеизложенного, интересно обратить более пристальное внимание на метафизическое измерение сакральных символов как Коня, так и Китовраса.

Образ Китовраса запечатлен на фасадах древнерусских храмов, а так же сохранен в мифах. Из них следует, что Китоврас любит обитать на снежных вершинах «головой упираясь в небо». Он существо вольное и обладает некоей могущественной властью, поскольку его услуг алчут небесные светила – Солнце и Луна. Китоврас – искусный строитель. Именно он построил на горе Алатырь храм Солнца. В русском духовном наследии осталось так же свидетельство о том, что подлинным строителем Храма Соломона был ни кто иной, как Китоврас. Из этого следует, что образы Китовраса и Мастера Хирама перекликаются. А может быть речь идет об одном и том же персонаже?

В 2002 году мир потрясла очередная археологическая сенсация. В Восточной Анатолии, в местечке Неркин Навэр (Нижние Корабли), были обнаружены царские захоронения неизвестной цивилизации, которая насчитывала 4500 лет. В одном из захоронений к останкам царя был прилажен круп коня. Ученый мир получил материальные артефакты почитания культа мифических кентавров. Выяснилось, что кентавры не были продуктом творческой мысли греческого гения. Они существовали задолго до них. Вряд ли удастся восстановить культ, который существовал пять тысяч лет назад у неизвестного народа неизвестной цивилизации. Тем не менее, можно попытаться обозначить некоторые ключевые положения этого культа. Прежде всего, обратимся к языку.

В греческом слове кентавр явно прослеживается русский корень конь. Греческий корень тавр означает круп. Кентавром является тот, кто имеет круп коня. У греков, кентавры – отрицательные персонажи. Они были символами необузданной энергии. Последнее в очередной раз свидетельствует о том, что их почитал чуждый грекам народ. Лишь одного кентавра уважали греки – Хирона, который выделялся своей мудростью. Именно он выступил наставником многих античных героев, в том числе и Ахилла.