Текст книги "Последний Иван на престоле. Рождение, жизнь и смерть под властью женщин"

Но почему именно в Шлиссельбург хотела Екатерина заселить своего первого мужа? Могла отправить в любую другую тюрьму, мест хватает. Живший в те годы в России французский поэт и историк Клод Карломан Рюльер приводил интересную версию[178]178
  Тайна смерти Петра III / О. И. Елисеева. – Москва: Вече, 2010.– 394, [1] с., [8] л. ил., портр.; 21 см.


[Закрыть]. По его словам, когда Петр III посещал Ивана, то в число людей, которых брал с собой на встречу, включил жену Екатерину. Для того, чтобы очень нетонко намекнуть ей, что именно сюда поместит её в скором будущем. А затеянная перестройка темницы для расширения пространства и решения обозначенной узником проблемы нехватки воздуха сочли за начало строительство тюрьмы, куда Петр желал заточить свою жену и сына[179]179
  Массон Ш. Секретные записки о России, – М.: «Новое литературное обозрение», 1996


[Закрыть].

Ну вот она и хотела ответить ему на ту угрозу тем же местом.

Но Екатерина никогда об этом не говорила, а ведь обязательно рано или поздно упомянула бы о таком намерении мужа. Суета со срочными переездами объясняется просто тем, что было после переворота очень волнительно. Действовать следовало очень быстро. Можем только представить, сколь страшной была для новой императрицы мысль, что совсем рядом с ней, захватившей власть, живут и здравствуют два ещё молодых, а главное – по крови и по праву – законные, но свергнутые государи. Внезапное избавление от одного из них не сильно способствовало снижению напряженности, ведь теперь на Екатерину падала ещё и кровавая тень. От этого и фигура оставшегося в живых узника становилась ярче.

Интересно, что Иван Антонович пережил Петра III ровно на два года, тоже был убит летом, тоже в неволи – рядом, всего в 80-ти километрах от места гибели старшего родственника. А ещё они оба так и не успели за время своего недолгого правления короноваться. Петру в этом вопросе повезло больше – коронация прошла посмертно, через много лет, благодаря стараниям нелюбимого сына. Ивану обзавестись потомством не посчастливилось, но в забвении узнику кануть никак не удавалось. Уже два десятка лет спрятан он был от глаз людских, а память всё жила, будоражила и волновала Петербург.

Помнили об Иване Антоновиче не только во Дворце. Даже самый простой люд помнил, что где-то томится бывший император. Более того, понимали все, что это обстоятельство тяготит нынешнюю власть. Тлеет, так сказать, костер потенциальной угрозы для власти, некоторые смельчаки пытались даже подлить в него масла, чтоб самому погреться.

Зафиксирован случай[180]180
  Старинные дела об оскорблении Величества (Очерки из нравов 1701–1797), А. В. Арсеньев, Исторический вестник, Т.;, 1881


[Закрыть], когда в 1754-м году беглый крепостной Алексей Алексеев пожаловался на Акинфия Надеина, копииста вотчинной коллегии. Суть доноса заключалась том, что копиист, в порыве мести своему начальнику, пытался нанять Алексеева с тем, чтобы тот составил ложное обвинение. Надлежало сообщить в компетентные органы, что указанный человек в кругу своих знакомых произносит такие слова:

«Вот-де, как ныне жестоко стало. А как-де была принцесса Анна на царстве, то-де порядки лучше были нынешних. А ныне-де всё не так стало, как при ней было. И слышно-де, что сын ея принцессы Анны, бывший принц Иоанн, в российском государстве будет по-прежнему государем».

Придумавший такой донос Надеин оказался прав, подобное сообщение требовало серьезнейшего разбирательства, но то ли пожадничал он в цене для нанимаемого клеветника Алексеева, то ли испугался беглый дворовой и пошел каяться. Началось следствие. Надеин упирался, что никого к подобному не подбивал.

Тогда дознание шло весьма сурово – пытке подвергли и Алексеева, и Надеина. Крепкие оказались. Один по-прежнему утверждал, что никого не подсылал, а второй упирался, что была попытка подкупа его. Следствие решило провести вторую пытку. Нет результата. Третью. Никто не сдается. Виновный был все равно определен – они оба признаны таковыми. Сослан Алексеев в Сибирь навечно на работы на казенных заводах. А Надеин отправлен в Оренбург на нерегулярную службу. Инцидент исчерпан. Нечего играть на темах, которые на нерв у властей давят.

Но ведь это не единственный случай. В материалах Тайной экспедиции имеются сведения о нескольких десятках дел, где к имени свергнутого императора обращались «солдаты и чернь»[181]181
  Курукин И. В., История России. XVIII век: учеб. пособие для вузов. – М.: Дрофа, 2010.– 254.


[Закрыть]. Приведем ещё интересный случай на эту тему, он важен и сам по себе, и для очередного исторического вопроса. Иеромонах Арсений (Мацеевич) некогда проявил себя настоящим героем – отказался присягать Бирону, поддержал Иоанна Антоновича, его родителей. За это получил во времена Анны Леопольдовны сан епископа и назначение митрополитом Сибирским и Тобольским. Не присягнул он и Елизавете, когда та свергла Ивана. Императрица на него не сильно обиделась, решила не кнутом, а пряником воздействовать. Перевела митрополитом Ростовским и Ярославским, ввела в состав Синода. Но он так и не присягнул. Его активная позиция против политики Екатерины II по секуляризации земель Церкви, выраженная в многочисленных протестных письмах, а в конце и провозглашении анафемы всем обидчикам церквей и монастырей, привела к тому, что он был извергнут из сана и простым монахом сослан в монастырь под Архангельском. Но и оттуда был слышен его голос. Он упрекал императрицу в том, что она в неволе содержит невинного человека, свергнутого императора. Подчеркивал, что присягал на верность лишь ему. Развивая свою мысль о законности того или иного монарха, Арсений открыто утверждал[182]182
  Либрович С. Ф., Император под запретом. Двадцать четыре года русской истории/ 1912, С. Петербург, Москва, Т-во М. О. Вольф, 1912


[Закрыть], что если Екатерина хочет обрести легитимность, то ей следовало бы выйти замуж за Ивана Антоновича. Подумаешь, она старше на одиннадцать лет, зато все проблемы бы решились этим шагом. Запугивал пророчествами, что Брауншвейгская семья вернется, а править будет Петр Антонович, следующий по старшинству сын Анны Леопольдовны и Антона Ульриха, как и положено по завещанию Анны Иоанновны. В общем, бывший митрополит наговорил себе до расстрижения из монашества, ссылки в Ревельскую крепость, перемены имени на Андрей Враль.

Её мысли о них

Озвученная Арсением версия о том, почему бы Екатерине не выйти замуж за Ивана Антоновича – при всей своей фантастичности не лишена политической логики, а кроме того, можно при большом желании найти признаки, тому подыгрывающие. Скажем, визит императрицы к Иоанну Антоновичу в 1762-м. Зачем он потребовался? Ведь там был уже совсем недавно Петр III (между прочим, это еще один аргумент в отрицание того, что посещала с ним Ивана). К тому же любые нужные ей подробности о жизни и личности узника ей принесут по первому требованию.

Что хотела увидеть Екатерина? Вполне может быть, что вариант замужества хотя бы в совершенной теории, мог ею рассматриваться. Честно признаться, это был бы идеальный вариант для всех. Ликвидировалась бы давняя мозоль – не было бы больше тайного узника. Императрица обрела бы недалекого умом мужа, который никак не мешает ей править, а через него получает легитимность по линии от самой неоспоримой правительницы Анны Иоанновны. При правильно выстроенном пиаре, так и вовсе стала бы спасительницей исконной царской династии. Но не все так просто. Понимала императрица и подводные камни, которые при всем этом потенциально безоблачном плавании обязательно бы возникли.

Первое обстоятельство – её сын. Павлу Петровичу почти восемь лет. Он законный наследник, правнук Петра I, по нему нет никаких вопросов у общества. Появление у него царственного отчима создаст ненужный конфликт. Ведь между «отцом и сыном» всего 14 лет разницы. А если просто допустить, что Екатерина и Иван в браке обзаведутся ещё детьми, как тогда отрегулировать вопрос наследия – это же прямейший повод для новых дворцовых переворотов. А Екатерина, как и любой другой правитель, пришедший в результате свержения предыдущего, хотела, чтобы такое впредь не повторялось, по меньшей мере, с ней и с ее ближайшим потомством.

Другое дело, что пока о вопросе передачи власти сыну Екатерина и не помышляла, она будет править всю свою жизнь.

Но здесь, как раз и кроется второе обстоятельство. Ведь, введя в игру такую Ивана Антоновича, мы получили бы персонажа, который с большей вероятностью может избавиться от своей супруги уже благодаря своему окружению, которым обрастет, выйдя на свободу. А вдруг ему подскажут ее ликвидировать, как неблагонадежную, которая раз уже свергла и погубила своего мужа?

Всё же она зачем-то едет смотреть на него. Через пару лет в манифесте по итогам происшествия в Шлиссельбурге она всенародно расскажет и том своем визите. Позже мы поговорим о том особо, а пока ограничимся предположением, что встреча с Иваном Антоновичем нужна была ей для того, чтобы, сославшись на него в будущем, сложить публике образ этого человека. Выходить замуж ни за него, ни за кого другого она бы не стала. Хотя народ очень фантазировать был горазд на эту тему, была даже версия, что Екатерину следует выдать за одного из братьев Ивана – Петра или Алексея (по-видимому, распространились тогда слухи, что сам бывший император не в полном здравии умственном). За такие разговоры распускавшие их офицеры были отправлены в ссылку[183]183
  Курукин И. В. Эпоха дворцовых бурь. Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.). – СПб.: Наука, 2019. –757 с.


[Закрыть].

Но возникала ли мысль у Екатерины даровать свободу узникам? Не могла не возникать. Как сообщал в своих донесениях английский представитель Бакингемшир[184]184
  Тургенев А. И. Русский двор сто лет тому назад: 1725–1783: По донесениям англ. и фр. посланников: 1 рус. пер. с берлин. изд. – Санкт-Петербург: тип. «Освобождение», 1907.


[Закрыть] такой жест доброй воли предлагали советники новой императрицы, а неназванные представители духовенства просили исправить ошибку Петра Первого и установить строгий порядок престолонаследования. Екатерина тогда строго запретила всем касаться этой темы. Но вопрос об освобождении Брауншвейгского семейства витал в воздухе, соединившись с идеей клириков, возникла, и по всей видимости, была предложена государыне идея того, что, опасаясь новой смуты в случае вневременной кончины наследника Павла Петровича, хорошо бы освободить узников и установить их во вторую очередь наследования престола. Тогда, случись что трагичное с императрицей и её сыном, власть спокойно перейдет далее.

Английский посол даже, поспешив, докладывал о принятом решении об освобождении семьи, отправки их в Европу с установленной суммой довольствия. Но дальше иностранных донесений эта идея не развилась. Мы с вами видим, что с момента своего заключения Иван Антонович встречался с двумя, а то и тремя правящими государями, которые не праздно глазели на него, а всерьез думали о том, как можно применить эту личность для пользы дела. Каждый из них мог даровать ему свободу одним своим словом, даже привести к власти. Но все остались на своих местах: Иван в Шлиссельбурге, отец, братья и сестры – в Холмогорах.

Но жест доброй воли всё же необходим, и, как мы сейчас увидим, он был важен, как демонстрация для Запада. К тому же и повод появился.

Узнав о том, что вместо Петра III на престол воссела Екатерина II, Антон Ульрих тотчас написал письмо ей, видимо, хорошо был проинформирован о происхождении новой государыни – писал ей на немецком[185]185
  Стасов В. В., «Брауншвейгское семейство», рукопись, РНБ, Ф.738 № 1.


[Закрыть]. Называя себя «пылью и прахом», выражал верноподданство, поздравлял, желал многого и ей, и её наследнику. В частности, уповал, что Бог дарует «долгую жизнь и еще более счастливую, славнейшее и приятное царствование», которое Он даровал «достославнейшей императрице Елизавете Петровне, величайшей на всем свете монархине». Генералисимус выражал радость по поводу того, что снова обрели они «несчастные червяки» всемилостивийшую и державнейшую императрицу в лице Екатерины. Какими только эпитетами не славословил он новую государыню, как только не принижал свое достоинство. О свободе не просил. По крайней мере, эта просьба высказана не была явно.

Настоящей целью письма было напомнить новому правителю о своей семье и бедственном положении. Возможно, разжалобить. И тогда, кто знает, может и настанет неожиданный день свободы. Но формальной причиной письма выбрал Антон Ульрих ходатайство о дозволении обучать детей. Как следует из строк Брауншвейгского принца, его сыновья и дочери уже «почти достигли своего полного возраста, и некоторые из них страдают разными болезнями, и ничего не знают о Боге и Его святом Слове». Утверждал, что несмотря на то, что дети ходят в церковь, но там они «смотрят и слушают, ничего не понимают». Сам он, как сообщает, стар, слаб, болен, не в состоянии учить.

Екатерина не стала поддаваться на эту игру в экивоки, она ответила по существу дела. Вовсе не про учение, а про их положение. Сообщила, что давно имеет жалость по этой фамилии, но пока «избавление соединено с некоторыми трудностями», и ей требуется время. Пока же обещает «стараться облегчать заключение». Такой яркой надежды за все прошедшие два десятка лет никто никогда им ещё не дарил.

Вопрос этой семьи действительно занимал императрицу в то время. Уже 17 ноября 1762 года была составлена и передана генерал-майору Бибикову секретная инструкция[186]186
  Записки о жизни и службе Александра Ильича Бибикова. / Сыном его сенатором Бибиковым. – В Санктпетербурге: В Морской типографии, 1817.


[Закрыть]. Александру Ильичу следовало отправиться в Холмогоры и встретиться там с Антоном Ульрихом. Предложить пленному принцу возможность, дарованную ему по человеколюбию, выйти на свободу. Объяснить также надо было, что, исходя из «государственных резонов, которые он по благоразумию своему сам понимать может, дети с ним отправиться не могут. Но если он всё же предпочтет уехать, то сыновья и дочери принца будут содержаться достойно и при первой же возможности приедут к нему. Екатерина в инструкции призывала Бибикова всячески обнадеживать Антона Ульриха, убеждать, что всё делается ради того, чтобы скорее его и детей от злоключений избавить. Но это еще не все. Переговоры были лишь первым заданием.

Вторым, может быть, более важным было поручение оценить, как мыслит пленник, а особенно какие нравы и понятия у детей. Ведь, напомним, сам Антон Ульрих не имеет никакого политического значения. Его и выпустить не опасно. Анны Леопольдовны больше нет, новых детей, имеющих права на престол создать не сумеет. А вот Елизавета, Екатерина, Петр и Алексей – наследники по завещанию Анны Иоанновны, пусть оно много раз и нарушено, но всё же официальный и весомый документ. Бибикову надлежало изучить весь быт семьи: где живут, чем питаются, в каких занятиях проводят дни.

Знала Екатерина, что не согласится принц уехать без детей, а потому и наказала своему посланнику в таком случае пожелать Антону Ульриху набираться терпения оставаться в нынешнем состоянии до тех пор, пока не появится возможность и детей его освободить.

Бибиков выполнил всё порученное. Принц уезжать в одиночку отказался, а наблюдений о Брауншвейгском семействе Александр Ильич привез императрице столько, да такого живого характера, что чрезвычайно ее разозлил. Например, он очень тепло отзывался об уме и талантах тезки государыни – Екатерины Антоновны, которая умудрялась их проявлять несмотря на обретенную в день переворота глухоту и сопутствующее косноязычие. Бибиков, не желая того, показал, что держит взаперти императрица простых, невинных беззащитных и добрых людей. Ему даже пришлось на несколько месяцев удалиться с глаз подальше, под Рязань, чтобы не навлечь на себя гнев и опалу.

Его последние годы

В правление Екатерины Иван Антонович прожил всего два года. Она ничуть не облегчила его содержание. Да и с чего бы ей делать это, когда имя его вновь всплыло в народе. Резкий, спорный и нелогичный приход к власти новой правительницы вызывал большие недовольства. Канувший в Лету Петр Федорович тоже восторга не вызывал, чтобы уж слишком по нему печалиться. Потому и вспомнили о законном, обиженном императоре Иване. Прусский посол Гольц писал императору Фридриху донесения о мятежниках, которые были недовольны тем, что Екатерина извела мужа, захватила власть, притворяется набожной, а сама смеется над религией. Толпа является периодически ко дворцу, требует встречи с императрицей. Иногда выходит и сама, иной раз передает подачки. Неспокойна и гвардия, за исключением Измайловского и конного полков. Открыто ведутся в народе и среди солдат разговоры, что надо бы государем сделать Ивана.

Разные ходили слухи, например, в 1763 году солдат Кирилл Соколов[187]187
  Курукин И. В. Эпоха дворцовых бурь. Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.). – СПб.: Наука, 2019. –757 с.


[Закрыть] зачем-то стал распространять непроверенную информацию, что Иоанн Антонович живет теперь в Москве, и на его сторону уже перешел Преображенский полк. Все подобные разговоры несли в себе зачастую не просто мысль о возможных политических изменениях, но о некоем содержании выгоды. Стремящийся к власти правитель непременно должен наказать неугодных народу людей у власти, а простым людям дать, скажем, денег в виде прибавки к солдатскому жалованию или в другом каком выражении.

Эти разговоры приводили к тому, что ужесточалось содержание узника. За ним были еще прочнее закреплены надсмотрщики Власьев и Чекин, те самые, что изводили его и издевались всячески. Только им дозволялось получать медицинскую помощь в случае болезни. По инструкции[188]188
  Бильбасов, Василий Алексеевич. Иоанн Антонович и Мирович / [соч.] Бильбасова. – М.: Моск. книгоизд. тов-во «Образование», 1908.– 123 с. – (Русская быль; вып.10 (1-я серия)).


[Закрыть] караульным можно было приглашать лекаря, но чтобы в этот момент «безымянный колодник» был изолирован. А вот если сам Иван заболеет, то здесь допускать несогласованного императрицей врача не дозволялось, но ведь согласованного тоже не было. Зато имелось другое распоряжение, которое косвенно отвечает на вопрос о поисках путей выздоровления. Сказано, что если «занеможет опасно» и не будет надежд на выздоровление, то следует призвать священника, чтобы исповедовал и причастил. Стало быть, если занеможет не опасно, то в принципе никаких мер принимать не надо. Для человека, содержащегося в крепости в непростых условиях, это фактически расширение ворот, через которые он может покинуть сей бренный мир. Вроде никакого преступного действия нет. Просто человек умирает от болезни. А отказ от предоставления врачебной помощи – так это еще доказать надо, да и никто не будет доказывать. Ведь никто явно не поставил в упрек Екатерине смерть во время родов её первой, нелюбимой снохи. Бытовали слухи, что императрица приказала врачам не сильно упорствовать в помощи жене Павла, оттого и не смогла женщина перенести родов. Но случай с Натальей Алексеевной недоказуем, а Иван Антонович умер совсем по другим причинам, не по болезни, потому и не можем мы Екатерину обвинить, что ей свойственен такой метод устранения неугодных родственников.

Была у правительницы и альтернативная версия будущего для узника. Караульным надлежало вести такие диалоги с заключенным, чтобы подвигнуть его к монашескому пострижению. Зачем-то следовало сообщить, что имя ему тогда будет изменено с Григория на Гервасия. Почему именно это имя было выбрано заранее и чем должно привлечь, неизвестно. Можем предположить, что Иван почитал святого с этим именем. Например, известны святые братья Гервасий и Протасий – мученики первых веков христианства. Они подверглись гонениям, провели какое-то время в заключении в темнице, прежде чем были казнены. Но через пару веков их тела были обнаружены. Нетленные мощи святых являли чудеса и исцеления, но главное, стали доказательством истинности православия в борьбе с арианами в Медиолане. А мы помним, наш герой очень яростно не любил ереси, потому судьба бывших узников, которые после смерти помогали отстаивать истинность веры, могла отозваться в душе Ивана.

Тоже ведь, очень красиво бы сложился паззл, если отстраненный некогда император решит стать монахом, порвав со всеми земными страстями, приняв обеты нестяжания, безбрачия и послушания в монастыре с крепкими стенами. Общественное мнение на то было бы положительным.

«Нет ничего нового под солнцем»[189]189
  Библия, Еккл 1, 9


[Закрыть]

У князя Владимира Крестителя было очень много детей, одних сыновей было рождено более десятка. К выбору имен подходил креативно. Были и Вышеслав, и Мстислав, и даже Позвизд. Мы помним, что Владимировичи устроили междоусобицу, не жалея своих людей, в борьбе за лучшее и высшее княжение. Сначала борьба разразилась между Святополком, прозванным Окаянным, и Ярославом, прозванным позже Мудрым. Когда Святополк потерпел поражение, то на сцену вышло поколение младших братьев, а именно Мстислав, прозванный Храбрым или Удалым. Заметный был человек. «Могуч телом, красив лицом, с большими очами, храбр на ратях, милостив, любил дружину без меры, имения для нее не щадил, ни в питье, ни в пище ничего не запрещал ей»[190]190
  Повесть временных лет /подгот. текста, пер., ст. и коммент. Д. С. Лихачева; под ред. В. П. Адриановой-Перетц. – СПб.: Наука, 1999.


[Закрыть]. Он лично в поединке одолел касожского князя Редедю. Но увы, умер молодым. Сыновей не оставил. Ярослав тогда занял все его владения.

А во Пскове сидел тихо князем Судислав, никого не трогал. Был младшим из Владимировичей и, скорее всего, единоутробным братом Мстислава. Это и беспокоило Ярослава. Хоть Судислав брат и ему самому, но почившему противнику всё же более родственник. Потому очень кстати младший «был оклеветан», как пишет летописец, перед старшим. От греха (и своего, в том числе) подальше Ярослав посадил Судислава во Пскове в поруб. А это, надо вам сказать, тяжелейшие условия. Маленькая бревенчатая изба без окон и дверей – чтобы вызволить надо не просто дверь открыть, а прям вырубать топором, так как иных ходов нет. Есть лишь маленькое отверстие, куда хлеб да воду подают. Вот и всё. Сколько в таких условиях может человек прожить?

Судислав, если верить летописцу, прожил так почти четверть века, 24 года. Пережил Ярослава. А теперь, согласно лествичному праву, как старший в роду, последний из поколения своих братьев, имел больше других прав на главный княжеский престол. Тем не менее, так называемый Триумвират Ярославичей (дети Ярослава: Изяслав, Святослав и Всеволод) принимает решение освободить дядю из заключения. В летописях не уточняется, но можем мы себе представить, в каком состоянии извлекли из поруба этого многолетнего узника. Вряд ли кто будет столь оптимистично утверждать, что Судиславу удалось каким-то чудесным образом сохранить физическое и психологическое здоровье за эти годы взаперти в темноте. Но раз есть человек, то есть и риск, потому Ярославичи не решились на полную свободу последнего из Владимировичей. Они заставили его принести им крестное целование, то есть клятву верности, отказаться от всяческих притязаний на княжеский престол. Но и после этого не пустили любоваться луговыми цветами, наслаждаться шумом берез и свежестью ветра. Судислав был пострижен в чернецы и отправлен в монастырь, где прожил всего четыре года.

Но в веках осталась добрая память, что племянники дядю освободили, доброе дело сделали. Наверняка и старшим поколением современников такой поступок был высоко оценен с моральной точки зрения. Хотя при этом лишь изменены условия и место заключения Судислава.

* * *

Такой же вариант решения «Иоанновского вопроса» виделся Екатерине. Но вряд ли узник отказался становиться Гервасием, он человек набожный, с радостью бы посвятил себя молитве и служению Богу. Скорее, не готовы были в Петербурге к переводу хорошо спрятанного политического анонимного арестанта в новый статус обычного монаха. Потому не сработал и этот вариант. Да и нравы не те, что в Древней Руси, сейчас, в наш прогрессивный XVIII век, и чернеца могут короновать, и пострижение признать недействительным, было бы желание, а желающие найтись могут легко. Наверняка Екатерина, для которой был риск оказаться в монастыре волею её супруга, прокручивала в голове не раз варианты того, как она могла бы оттуда с достоинством выбраться. Но давайте эту идею мы сейчас не будем далеко отбрасывать, она вскоре нам пригодится для одного любопытного рассуждения.

Что остается Екатерине? Ждать, когда жизненный путь бывшего императора истончится естественным ходом лет?

В качестве страховочного варианта напомним, действовало распоряжение на то, что если кто-то, вне зависимости от чина и должности, но без письменного распоряжения императрицы, захочет забрать арестанта, то сопротивляться, а если не удается противиться, то узника «умертвить, а живого никому его в руки не отдавать». Но это был очень маловероятный вариант. Екатерина с каждым годом сильнее укрепляла свою власть, а столь отчаянного безумца, кто мог бы решиться брать приступом Шлиссельбургскую крепость и вызволять Ивана, сложно было себе представить.

Спасение, охрана, смерть

Когда-то очень давно, ещё во времена Петра Первого некоторый переяславский полковник Федор Мирович оказался в числе тех предателей, кто вместе с Мазепой встали на сторону шведского короля против России. Оказалось, что решение принято неверное, шведы нам тогда в Северной войне проиграли. Карл XII был убит. Мазепа оказался в Османской империи, а Федор Мирович стал жить в Польше. Своей испорченной судьбы и репутации человеку оказалось недостаточно. Вспомнил он, что в России остался сын его Яков. Стал Федор через него пытаться на своей исторической родине дела свои выстраивать. Самому показываться не с руки, так он Якова в Польшу регулярно вызывал для поручений своих. Дело это незамеченным не осталось. Выявили этот канал коммуникаций с беглым предателем. Яков Федорович был осужден и сослан в Сибирь. Лишился всего имущества. Спасибо папе. Пришлось обосновываться в далеких краях.

Там и дети родились. Среди них был Василий[191]191
  Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия в 3 т. Т. 1: Осьмнадцатое столетие. В 2 кн. Кн. 1. А-М/ Отв. ред. П. Е. Бухаркин. – СПБ.: Филолог. ф-т СПбГУ, 2001.


[Закрыть]. Мальчик очень талантливый. Играл на скрипке, расположен был к иностранным языкам, учился хорошо. В 22 года уже был офицером Смоленского пехотного полка. Но с детства Василию Яковлевичу не давали покоя рассказы его отца, запали в душу и никак не покидают. Рассказывал Яков Федорович, какие замечательные были земли у них в собственности в переяславских деревнях, как их отобрали. Грезил Василий вернуть семейное имущество. Да не просто мечтал вечерами, а решительно писал ходатайства в различные инстанции.

В феврале 1762 года такое прошение дошло до самой Екатерины Великой, она отписала его на рассмотрение в Сенат. В апреле, не дождавшись положительного решения, Мирович снова пишет. Теперь уже самой императрице. Письмо полно печали[192]192
  Сборник исторических материалов и документов, относящихся к новой Русской истории XVIII и XIX веков. Изд. М. Михайловым, С.‐ Петербург. Типогр. Ю.Штрафа, Невский просп.№ 88, 1873


[Закрыть]. Пытается разжалобить рассказом о тяжелой судьбе трех «неимущих сестер» его, которые «в девичестве в Москве странствуют». А причиной тому называет «давнее приключение злосчастного и вредного нам предка нашего». Просит Екатерину, чтобы сестрам пожаловала из отписанных от них деревень или хотя бы пенсион от великодушия своего выделила. Не сжалилась императрица и призвала довольствоваться её прежней резолюцией. При том, отписала письмо она уже 9 июня, то есть, спустя два месяца. А эти два месяца были, разумеется, полны надежд. Которые вновь оказались пустыми.

Интересно в этой ситуации, что подпоручик Мирович, который был внуком перебежчика, сыном ссыльного, сумел сделать неплохую военную карьеру. Видимо, действительно хорош был Василий Яковлевич. Но каким образом с этой родословной и нескрываемой неудовлетворенностью в вопросе возврата конфискованного имущества, он смог попасть в караул в столь стратегическое место, где содержался столь значимый в политическом смысле узник? Вероятно, никого не посетила мысль, что накопившееся недовольство может быть воплощено в опасное действие.

А ведь он еще, едва заступив на караул в крепость узнал о том, что там содержится Иван Антонович. Как следовало из материалов дела, поведал ему о том некий отставной барабанщик, имени которого Мирович не запомнил. Случилось это еще в 1763 году, то есть до всех вышеназванных писем. Значит ли это, что написание писем происходило параллельно планированию смены власти в стране, а писанные им нижайшие просьбы – изначально лицемерные? Да и к чему писать, если ты задумал привести на трон нового правителя?

Ответов на этот вопрос может быть много. Начиная от того, что он, зная, что идет ва-банк, понимая возможность неуспеха, пытался обеспечить своих сестер. Сомнительная перспектива. Другим объяснением может быть его последняя надежда, он был готов в любой момент отказаться от планов, если б ему пришел положительный ответ. Это уже вернее.

Ну и третье объяснение может быть лишь такое, что он действовал по чьей-то указке, этот таинственный «кто-то» и устроил его в Шлиссельбург, и рассказал где, кем и как охраняется Иван Антонович, настоял, чтобы тот писал просьбы – это нужно было для того, чтобы для будущего следствия был очевиден личный мотив Мировича. Причем, таинственный кукловод на самом деле был нацелен не на освобождение узника, а именно на его устранение при попытке освобождения. Так и случилось. А расследование как раз и определило обиженного на власть виновника.

Очень сложно принять ту совершенно невероятную легкость, с которой 24-летний поручик организовал попытку спасения сверженного императора какой-то абсолютно топорной подготовкой. В одной из важнейших тюрем России, где содержится особая категория заключенных, Мирович разрабатывал подложный указы и манифесты, проводил работу по вербовке сторонников.

В мае 1762 он понял, что ему нужен единомышленник в лице поручика великолуцкого пехотного полка Апполона Ушакова. Василий Яковлевич обратился к тому не в свободное время, не где-то в бане или углу темном, а пришел во время караула и прямым текстом предложил вместе совершить это дело. Тот сначала испугался, но потом осмелел и согласился. Читая эти показания, складывается впечатление, что речь шла не о вызволении бывшего императора, а о рядовом солдатском похищении со склада ящика тушенки.

Через пару дней новоиспеченные друзья-сообщники чувствовали себя настоящими рыцарями. Если бы тогда было кино, то они представляли бы себя героями крутого триллера. Они отправились в храм, там же, в крепости, где отслужили службу по себе, но не как по живым, а уже как по погибшим. Резонный вопрос возникает: «Ребята, если вы настолько не верите в успех того, что замышляете, зачем же идете на это?». Но они договариваются всё исполнить в течение недели после того, как императрица уедет в Лифляндию. Неплохие знания планов главы государства. Она и правда собирается.

План заключался в следующем:

1. В условленное время Мирович отвлекает караул крепости;

2. Ушаков на шлюпке в полночь подбирается к пристани;

3. Разумеется, его засечет часовой, но следует назваться курьером от государыни;

4. Затем, назвавшись полковником Арсеньевым, вручить Мировичу, как караульному офицеру заранее подготовленный указ императрицы;

5. Далее Мирович должен прочесть всем караульным указ, в котором говорится об освобождении Ивана Антоновича;

6. Затем Василий Яковлевич берет с собой восемь человек и арестовывает коменданта крепости;

7. После чего Ушаков и Мирович должны направиться к месту содержания бывшего императора, силой указа прогнать часовых, освободить узника;

8. Далее Ивана Антоновича везут в Петербург. Там представляют его военным, стоявшим лагерем на Выборгской стороне и собравшимся людям;

9. Всех собравшихся на месте приводят к присяге;

10. Дальше захватывают орудия, палят из пушек. Все в страхе. К присяге приводятся все полки Петербурга;

11. Дальше уже по всем госучреждениям разносятся заготовленные манифесты;

12. Императрицу Екатерину и ее наследника Павла в отдаленное и уединенное место заточению предать только останется.

Такой вот порядок действий родился в голове Мировича. Не удивительно, что они заранее о себе за упокой молились. Но ведь вели всё дело к свершению намеченного. Десять дней они осматривали местность, составляли указы и манифесты. И тут Мировичу пришло, непременно свыше, последнее предупреждение. Его сообщник Аполлон Ушаков был направлен в Смоленск военной коллегией для сопровождения суммы денег, обещал скоро вернуться, но в этой поездке нелепо утонул. Самое время остановиться, или хотя бы призадуматься о всех этих знаках. Но нет, поручик намерен довести задуманное до конца.