Текст книги "Ловушка для тигра"

Глава 6

О случае в метро СМИ дружно промолчали, но два последующих дня Максим из дому не выходил, отсиживался, как в карантине. И готовился к последнему броску, продумывал план предстоящей операции. Старался учесть и предусмотреть все: любую мелочь, любой нюанс, возможные помехи и препятствия.

В назначенный день Максим вышел из квартиры еще засветло, а у дома старшего сына «куратора» оказался уже в сумерках. Прошел через арку, пересек двор. Свернул влево, пробежал по мокрому газону, вернулся немного назад. Здесь, в самом темном углу двора, за живой изгородью из невысокого кустарника, росло старое дерево. За ним и затаился Максим, приготовился ждать. Натянул шапку почти на глаза, поднял воротник куртки. Смотрел то на окна квартиры на пятом этаже, то на въезжавшие во двор машины. Прошло пятнадцать минут, полчаса, час, но ничего не происходило. Максим не волновался, не психовал – знал, что будет ждать сколько потребуется. Он прислонился плечом к мокрому стволу дерева, прикрыл глаза. И сжал в кармане рукоять Пашкиного ножа.

«Девочку» привезли в одиннадцать вечера. Неприметная светлая иномарка въехала во двор, остановилась у тротуара. Открылась левая передняя дверца. Водитель выбрался из машины, а девица – на сей раз это оказалась брюнетка – замешкалась, копалась в сумочке, искала в ней пиликающий мобильник. И пропустила все представление, не успела понять, куда делся водитель. А тот уже лежал за кустами живой изгороди и, кажется, еще дышал. Хотя два ножевых ранения в спину обычно считаются прогнозом для жизни неблагоприятным. Максим рывком открыл правую переднюю дверь, достал пистолет и приставил ствол к носу девицы. Та икнула, захлопала ресницами и протянула Максиму белую кожаную сумочку.

– Вот, возьмите, телефон там. И деньги, только тысяча, больше нет, – пролепетала она.

Максим схватил девицу за руку, выволок из машины и тихим ровным голосом предупредил:

– Будешь орать – убью. Ты к кому приехала?

– Не знаю, – пожала она плечами, – адрес у Петяя. А где он?

– В Караганде, – отозвался Максим. Плохо дело, рано он водителя вычеркнул. Придется импровизировать.

– Ты раньше здесь была? – спросил он проститутку, и та кивнула:

– Да, на прошлой неделе. Квартира в среднем подъезде на пятом этаже. Двое в коридоре ждали, они Петяю деньги отдали, и я осталась. Все. – Девица не сводила взгляд с пистолета, и голос ее дрожал. Если у нее начнется истерика – все пропало, надо спешить.

– Пошли. – Максим отступил в сторону и предупредил: – Не дурить, поняла? Давай. – Он спрятал пистолет в карман и подтолкнул девицу к подъезду.

Та послушно заковыляла к двери, остановилась.

– Дальше что? – прошипел Максим.

Она пожала плечами:

– Не знаю, он сам всегда номер квартиры набирал, – и замолкла.

За дверями послышались звуки шагов, голоса, коротко пропел сигнал домофона, и дверь открылась. Из подъезда вышли двое – женщина и мужчина, они не обратили на девицу и стоявшего за ней Максима никакого внимания. Максим придержал за ручку тяжелую дверь, пропустил девицу вперед, вошел следом. Они миновали будку консьержки – сегодня дежурила бдительная пенсионерка. Женщина открыла было рот чтобы спросить обязательное «Вы к кому?», но передумала – все и так понятно, без слов, первый раз что ли? И вернулась к чтению журнала. Максим с девицей остановились перед дверями лифта, Максим нажал кнопку вызова.

– Расположение квартиры помнишь? – спросил он сквозь зубы, и проститутка послушно закивала головой.

– Веди. – Максим нажал кнопку вызова.

Все, счет пошел на минуты, скоро здесь будет аншлаг. Дом в очередной раз прославится на весь город – убийцу собак застрелили в собственной квартире. Только до нее надо еще добраться. Двери лифта открылись, Максим втолкнул в него девицу, вошел следом, нажал на панели кнопку с цифрой «5». Лифт остановился, двери открылись. Девица вышла первой, направилась к знакомой двери, остановилась перед ней, обернулась. Максим вытащил пистолет, произнес тихо:

– Как зайдем – падай на пол и ползи в ванную или туалет. И сиди там, пока все не закончится, поняла?

– Да, – всхлипнула девица, – поняла. А как я узнаю, что можно выходить?

– Узнаешь. Все, звони. – Максим прислонился спиной к стене, опустил руку с зажатым в ней ножом.

Девица вздрогнула, надавила длинным разрисованным ногтем на клавишу звонка. Долго ждать не пришлось – гостей ждали. Дверь открылась, раздались нечленораздельные восторженные крики. Девица заученно улыбнулась, шагнула через порог и замешкалась в дверях, обернулась. Максим ждать не стал – отпихнул взвизгнувшую проститутку и двумя ударами ножа прикончил ближайшего охранника. Высокий плотный детина в пятнистом свитере, камуфляжных штанах и белых кроссовках грохнулся на колени, прижимая ладони к животу. Максим пнул его ногой в плечо, тот рухнул на бок и то ли провыл, то ли попытался что-то сказать. Второй оказался посообразительнее – выхватил пистолет, но прицелиться не успел. Максим пригнулся, бросился к нему навстречу, схватил того под коленки, дернул на себя. И изо всех сил приложил его затылком об стену, повторил еще несколько раз, для верности. Быстро осмотрелся: девица сидит на корточках у стены, вцепилась зубами в свою сумку и попискивает жалобно. Два охранника лежат на полу – один у входной двери, второй немного подальше, вытянулся на полу прихожей. Быстро обыскал тела убитых, даже не удивился, обнаружив в их карманах полный джентльменский набор оружия. Рассовал добычу – два пистолета – по карманам и замер, услышав шаги. Кто-то приближался по длинному полутемному коридору и шел очень тихо. Максим обернулся к девице – она закивала головой и на коленях поползла к ближайшей двери, потянулась к ручке. И не успела – упала рядом с простреленной головой. Максим бросился на пол, перекатился вперед и ударил ногами в живот стрелявшему. Вскочил, выхватил пистолет и выстрелил несколько раз перед собой. Рванул вперед, но почти сразу же остановился на развилке перед огромной кухней и комнатой. На полу, привалившись спиной к зеркальной дверце встроенного шкафа, сидел старший сын «куратора». Внешне он очень отличался как от младшего брата и племянника, так и от остальных соплеменников. Неестественно вытянутое лицо, скошенные к переносице глаза, кривая слюнявая улыбка – то ли дебил, то ли даун, то ли просто неполноценное, неразвитое существо. Прижимает к животу руку с зажатым в ней пистолетом, скалит желтые кривые зубы. Старшенький оказался явно не лучшим папиным проектом, вот и сидел целыми днями взаперти. Только и развлечений – по собакам пострелять да девок по телефону вызывать. Негусто. Но что-то показалось Максиму подозрительным в облике «сыночка», а что именно – лицо, глаза, форма носа, разбираться не было времени. Существо еще подавало признаки жизни, слабо мотало головой, сучило ногами. Максим ждал чего угодно – воплей, ругательств, сопротивления, драки, но только не этого. Не ожидал вместо окруженного охраной, озлобленного на весь мир шакала встретить здесь слюнявое, уродливое создание. А оно уже умирало: две пули попали ему в живот, одна в грудь. Еще две влетели в пластиковую панель на потолке. Максим подошел к нему вплотную, приставил к его голове пистолет, нажал на спусковой крючок. Вот теперь точно все, впереди финишная прямая.

Максим вернулся в коридор, остановился рядом с телом проститутки. Она лежала лицом вниз, длинные темные волосы разметались по ламинату, под ними уже расплывалось черное матовое пятно. Максим аккуратно переступил через тела убитых, потянул на себя дверь, вышел в подъезд и направился к лифту. Спустился на первый этаж. Все выглядело как обычно: сутенер получил деньги и возвращается в машину. За небольшим исключением – выстрелы наверняка слышали соседи. И гадают теперь, что это было – очередной отстрел собак или их буйный сосед придумал себе новое развлечение. Максим миновал будку с бдительной пенсионеркой, вышел из подъезда, обернулся, посмотрел наверх. Окна квартиры на пятом этаже продолжали ярко светиться, и погаснет эта иллюминация не скоро. Он обошел припаркованную у тротуара иномарку, посмотрел в сторону живой изгороди, за которой лежал еще один труп. Взглянул зачем-то на часы: половина двенадцатого ночи. Все заняло минут пять или шесть, не больше, и просто чудо, что в подъезде ему не встретился никто из жильцов. Консьержка не в счет, хоть она и свидетель. Если по уму, то следовало бы прикончить и ее тоже, но эта кровь будет лишней. Капитан Логинов давно живет по своим законам. Пенсионерка останется в живых, хоть и представляет собой опасность. И наверняка опознает его по записи с камер видеонаблюдения – Максим заметил две. Одну над подъездом, вторую на площадке перед квартирой сына «куратора». И, как ни отворачивался, как ни прятал лицо, толку от этого немного. Ладно, наплевать, пусть папаша полюбуется на убийцу своих детишек. А заодно и…

Максим едва успел отпрыгнуть в сторону, вжаться спиной в стену арки. Со стороны набережной во двор влетела машина, зажглись фары дальнего света. Из двора между тем выезжали сразу два автомобиля, загораживая собой выход. И тоже включили фары, их лучи били в глаза. Захлопали дверцы машин, замелькали силуэты людей. Все было просто, как грабли, – его поймали на живца. Выследили, подготовили легенду с проститутками и отстрелом собак, а вместо старшенького подсунули как две капли воды похожего на него дебила. И приказ, похоже, получили взять капитана Логинова живым. Первым с ним пообщается безутешный отец и дядя убитых наследников, потом то, что останется от Максима, отдадут на растерзание родственникам боевиков, расстрелянных в зеленой «Ниве». Терять Максиму было нечего, он стрелял на шум, на звуки работающих двигателей, на крики. Упал на землю, заполз под внедорожник, отстреливался оттуда. И выскочить успел в последний момент – иномарка, газанув, рванула вперед, и Максим побежал в сторону проспекта. Мчался, прижимаясь к стенам домов, где тени глубже, не оглядывался, старался не сбить дыхание. И слышал за спиной рев двигателей и ругань на знакомом до тошноты языке. И свернуть, как назло, некуда – центр города, полно милиции, сейчас все патрульные машины будут здесь. Не надо быть пророком, чтобы предположить, кому достанется отловленный общими усилиями находящийся в федеральном розыске капитан Логинов.

Долго такая гонка продолжаться не могла, Максим уже чувствовал, что выбивается из сил. Он тяжело дышал, оглядывался назад – преследователи не отставали. Да, подтверждаются худшие подозрения: его будут брать живым. Загонят для начала до бесчувствия, подождут, пока жертва сама не свалится от усталости. Вспомнилась некстати старая шутка: не бегай от снайпера, умрешь уставшим. Максим свернул на боковую улицу, помчался вдоль темных домов. Услышал, как взревели за спиной моторы, как завизжали покрышки, прибавил скорости из последних сил. И вспоминал мучительно, что находится поблизости, – ведь несколько дней назад облазил здесь каждый двор. Сообразил наконец, взял чуть левее, пронесся мимо закрытого магазина и небольшой кафешки, побежал дальше вдоль забора. За ним находилась замороженная стройка – два этажа недостроенного очередного торгово-развлекательного монстра. Максим помнил, что ворота недалеко и пролезть под ними – раз плюнуть. Вот они, уже близко, одна сетчатая створка приоткрыта, даже не надо ползать по грязи. И только успел подумать об этом, как упал ничком, успев в последний момент вытянуть перед собой руки. Что-то тяжело ударило в правое плечо, перед глазами полыхнул сноп искр, земля качнулась под ногами. Преследователи, видя, что беглец уходит, все же решились подстрелить его. Не убить – обездвижить. И рискнули, открыли огонь. Максим рывком поднялся на ноги и снова рванул вперед. Боль мешала только видеть, но не двигаться, так уже было с ним когда-то давно. Сейчас все силы брошены на решение одной задачи – уйти от погони, оторваться, найти безопасное место, где можно отлежаться. И посмотреть, насколько опасна рана. Максим подбежал к воротам и в последний момент заметил, что створки связаны между собой проволокой. Снова рухнул на землю, подполз под сеткой, услышал, как трещит ткань куртки. Вскочил, промчался мимо груд смерзшегося песка, гор кирпича и бочек, вбежал в проем то ли окна, то ли двери, споткнулся и растянулся на полу гулкого, заваленного строительным мусором помещения. Поднялся на ноги и быстро пошел вперед. Заметил ведущую куда-то вниз лестницу, кинулся к ней, сбежал по ступеням. Долго шел по коридорам, петлял, сворачивал в первые попавшиеся помещения, пока не свалился на пол у бетонной стены, мокрый от пота и полностью обессилевший. И только сейчас почувствовал, как вниз по правой руке текут тонкие струйки крови, рукав свитера и куртки промок и липнет к коже. Все, дальше идти нельзя, можно потерять сознание прямо на ходу.

Максим затаил дыхание, прислушался, но, кроме звона в ушах, не разобрал ничего – он был один в этих развалинах, преследователи давно отстали. И наверняка заметили, что беглец ранен. Значит, вернутся сюда завтра и их будет гораздо больше, чем сегодня. Ничего, пусть сначала найдут его здесь, в этом лабиринте. Патроны еще остались, есть чем встретить самых настырных. Не забыть про последний, для себя. Но это завтра, сейчас надо попытаться перевязать рану. Куртку удалось стянуть без проблем, а со свитером пришлось повозиться. Но и с ним Максим в конце концов справился, поднял окровавленный рукав футболки и вывернул голову, посмотрел назад. В темноте ничего не разглядеть, но, похоже, кровь уже остановилась. Чтобы начаться вновь при первом же неловком движении. Кое-как Максим отрезал рукав свитера, левой рукой перебросил его через плечо, затянул с помощью зубов узел. Снова накинул куртку – от холода в подземелье уже стучали зубы. Но зато мороз не давал потерять сознание, и Максим прополз еще немного дальше по коридору, уперся спиной в угол. Все, позиция просто замечательная – коридор просматривается отлично, других входов и выходов нет. Тупик, однако. Ничего, могло быть и хуже. Максим вытянул ноги, уперся ими в противоположную стену. Положил на колени пистолет, закрыл глаза. Сколько ему осталось – часа три? Четыре? С рассветом здесь будет все племя во главе с «куратором». Старый шакал приползет на запах теплой крови. Пусть приходит и старшенького сыночка приводит. Может быть, Максиму повезет напоследок, заберет с собой хоть кого-то из них.

Холод заглушал боль, но Максим уже чувствовал, как накрывает его липкая дремота. Если поддаться ей, заснуть, то очнуться можно где-нибудь далеко отсюда, в обществе вооруженных людей. Или вообще не проснуться, и неизвестно, какой вариант предпочтительнее. Максим согнул ноги, подтянул колени к подбородку, сел ровнее. Повернул отяжелевшую голову вправо-влево, осмотрел свое укрытие. Похоже на подвал, под потолком узкие длинные окна, через них пробивается слабый свет. Посмотрел на глухие бетонные стены перед собой, шевельнулся неловко и прикусил губу, чтобы не застонать от боли. Почувствовал, как тело покрывается липким ледяным потом, а в висках тяжело стучит кровь. Снова закрыл глаза и сидел не двигаясь несколько минут. Вроде отпустило, только стук в висках не прекращался. Он усилился, и к нему прибавились то ли хрипы, то ли сдавленные стоны. Максим задержал дыхание, прислушался. Стук повторился, и доносился он из-за стены за спиной. «Рановато для галлюцинаций», – подумал Максим. Рана, конечно, инфицирована, из рукава свитера стерильную повязку соорудить затруднительно. Но инфекция проявит себя не раньше чем через сутки, а после ранения прошло всего несколько часов. Да и не проживет он столько времени – у столбняка и раневой инфекции слишком много конкурентов.

Стук за стеной возобновился, послышались приглушенные крики. Максим кое-как поднялся на ноги, постоял немного, подпирая стену, сжал в левой руке рукоять пистолета. Выбрался в коридор, прошел вдоль стены, касаясь ее здоровым плечом, и остановился перед следующим дверным проемом. Здесь был такой же полумрак, что и за стеной, но значительно теплее. Где-то поблизости проходила труба отопления, и нечто или некто сидело к ней спиной. Мычащее существо топало обутыми в ботинки на толстой подошве ногами по полу. Верхняя часть тела раскачивалась из стороны в сторону. Вместо головы – неопределенной формы кулек или сверток. Максим с минуту рассматривал существо, потом подошел вплотную. Голову и большую часть лица человека закрывал наглухо застегнутый, плотно затянутый капюшон, руки, похоже, связаны за спиной. Максим заставил сидящего поднять голову, всмотрелся в полумраке в его лицо. Так и есть – рот заклеен широкой полосой клейкой ленты, глаза вытаращены, смотрят на пистолет в руке Максима.

– Только не орать. Иначе пристрелю, – негромко предупредил человека Максим.

Тот быстро-быстро закивал головой и прекратил наконец стонать. Максим убрал оружие, кое-как действуя левой рукой, расстегнул молнию на пуховике заложника, подцепил ногтем край ленты и рывком отодрал ее с лица человека. Тот вскрикнул, дернулся и ударился затылком о стену. Но не заорал, молча облизывал губы. Максим прислонился к стене, прикрыл глаза, но тут же заставил себя встряхнуться. И только собрался задать первый вопрос, как человек, оказавшийся парнем лет двадцати с небольшим с короткими светлыми волосами, заговорил первым:

– Вы не можете удерживать меня здесь, я гражданин Норвегии! Где мои документы и телефон? Немедленно… – Но тут же сник, видя, что зря старается.

– Очень приятно, – отозвался Максим.

Меньше всего на свете он ожидал здесь встретить гражданина приличной, цивилизованной страны. Той, где за четкое выполнение приказа, от которого зависит успех войсковой операции, людей обычно поощряют и даже награждают, а не вынуждают пускаться в бега, чтобы сохранить свою жизнь.

– Какими судьбами? – спросил Максим.

Парень наморщил лоб и глупо захлопал глазами:

– Простите, вы не могли бы повторить вопрос? Вы полицейский?

– Как ты сюда попал, спрашиваю. Нет, я не полицейский, гораздо хуже.

Последние слова Максим произнес с иронией, но парень отнесся к ним серьезно. И рассказал, путая падежи и ударения, что приехал к любимому дяде в Москву, пошел прогуляться по городу. В ресторане познакомился с девушкой, она предложила поехать к ней. Вместе сели в машину, дальше он ничего не помнит. Очнулся здесь – со связанными руками и заклеенным ртом. Сколько времени прошло? Наверное, сутки или больше – точно он не знает.

– Понятно, – отреагировал Максим на сбивчивую речь заложника. Все, как всегда, просто до безобразия. Богатенького иностранца выследили, подослали к нему шлюху, вырубили ненадолго и теперь собираются получить в обмен на его жизнь крупную сумму денег. Кстати, в любой момент похитители могут заявиться сюда. Максим едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Ситуация дурацкая, даже в чем-то комичная. Интересно, кто доберется до него первым – люди, похитившие норвежского подданного, или «куратор»? Впору делать ставки.

Максим отклеился от стены, подошел к заложнику. Тот инстинктивно шарахнулся в сторону. Комнатенка была узкой, но теплой, даже душной. Максим чувствовал, как снова наплывает дремота, тяжелеют веки, а по правой руке от плеча к локтю бежит тонкая струйка крови.

– Повернись, – скомандовал Максим, и парень поспешно выполнил приказ. Руки заложника оказались связаны скотчем. Максим перерезал путы Пашкиным ножом.

– Спасибо, – голос освобожденного парня донесся словно из-под потолка.

Максим отвечать не стал, развернулся, поплелся обратно по коридору к своей норе. Там холоднее, в голове прояснится, дремотная дурь отстанет. Парень, как теленок, топал сзади, бормотал что-то. Кажется, предлагал свою помощь. Уже поздно, вернее, рано – небо сереет, рассвет близко. Уйти отсюда успеет только один, и это будет не Максим. Он плюхнулся на пол в углу, посмотрел на парня. Тот не уходил, снова открыл рот, но Максим перебил его:

– Тебя как зовут?

– Эйрик.

– Прекрасно. Слушай меня, Эйрик, и делай то, что я тебе скажу. – Слова давались с трудом, голова вновь отяжелела, перед глазами качалась стена и пол. Осталось немного, всего несколько слов. – Дядин адрес помнишь? А телефон? Отлично. Вот, возьми. – Максим вытащил из внутреннего кармана куртки мобильник, бросил его парню.

Тот схватил трубку на лету, попытался что-то сказать, но Максим не дал ему открыть рта:

– Молодец. А теперь, Эйрик, иди отсюда, вали, беги, проваливай, катись к чертовой матери. И как можно скорее. Чем быстрее ты все это проделаешь, тем больше у тебя шансов снова увидеть дядю. – Максим замолчал.

Гражданин Норвегии кивал, переваривая услышанное, сообразил, отступил назад.

– А вы? – пискнул он. – Я не могу так…

– Можешь. Давай бегом отсюда. И побыстрее. Или пристрелю. – Максим потянулся за пистолетом.

– Хорошо-хорошо. – Эйрик вывалился в ко ридор. – Скажите, кто вы? – спросил он оттуда почему-то шепотом.

– Кириллов Игорь Владимирович, – ответил Максим. О том, что он находится в федеральном розыске и заочно приговорен к двадцати трем годам колонии строго режима, лишен всех воинских званий и наград, упоминать не стоило. Не тот случай.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил вежливый гражданин Норвегии и пропал в полумраке.

Звуки его шагов скоро затихли. Хочется верить, что парню повезет, он благополучно выберется с заброшенной стройки и воссоединится с убитым горем дядей. В одной семье сегодня будет праздник, надо порадоваться за людей. И подготовиться к скорой встрече с другими «дядями». Максим подполз к окну. На фоне серого утреннего неба громоздилась груда слежавшегося щебня, закрывая собой обзор. Что происходит на стройплощадке дальше, Максим не видел, да и не интересовался особо – какая разница, сколько будет охотников? Главное, не пропустить момент начала облавы. Посмотрел на наручные часы – уже почти семь утра. К полудню все должно закончиться, а может быть, даже и раньше. Как повезет. Лабиринт пока пуст, из гулких просторных помещений не доносится ни звука. Слышен только шум крови в висках и стук собственного сердца. Так прошло пятнадцать минут, двадцать, полчаса. Максим старался не заснуть, двигал раненой рукой и прикусывал губу от боли. Надо бы осмотреть рану, но толку? Что он там увидит, ведь сделать-то все равно ничего нельзя.

За окном послышался отдаленный звон, его перекрыли крики. Максим отполз подальше от наружной стены подвала, выглянул в коридор. Там пока пусто, загонщики еще только сужают кольцо вокруг жертвы. Крик повторился, уже отчетливее – несколько слов – не несущая информации ругань. Максим посмотрел в окно – там по куче щебня кто-то бежал. Снизу, через узкую щель окна, Максим видел только ноги. Кто-то остановился, потоптался на месте. Прозвучал выстрел, затем другой. Максим не сразу сообразил, что короткие сухие щелчки за стеной – это звуки выстрелов. И человек на груде щебня не ищет затаившегося в развалинах капитана Логинова, а сам отстреливается от кого-то. Выстрелы прогремели еще раз, протрещала короткая автоматная очередь, потом все ненадолго стихло. Там, на стройплощадке, разворачивались настоящие боевые действия, вот только кого с кем… Максим дорого заплатил бы за то, чтобы узнать, что происходит у него над головой. В комнатенке на миг стало темно, потом загораживающая окно тень исчезла. Максим привстал, подполз к окну – во дворе ничком лежал боевик, упирался головой в стену здания, куртка на его спине была прострелена в двух местах. «Ничего себе!» Максим замер, услышал звуки шагов и голоса людей. По подвалу шли люди – человека три или четыре, переговаривались негромко. Ну, вот и все, сейчас все закончится. Он перевел предохранитель пистолета на боевой взвод, подобрался к дверному проему. Выглянул быстро, тут же отшатнулся. Выстрелил в полумрак перед собой, услышал вопли и ругань. «Попал», – злорадно улыбнулся Максим и повторил маневр. Ответные выстрелы он услышал, уже укрывшись за выступом стены. Снова прогремели где-то недалеко две автоматные очереди, и все затихло.

Люди из охраны «куратора» отступили, в коридоре снова было пусто и спокойно. Первый контакт состоялся, пока счет в пользу Максима. Одного он точно успел зацепить, что уже неплохо. За окном снова послышались звуки шагов – кто-то со скрежетом пробирался по битому камню. Вся надежда только на то, что смотревший с улицы человек его не заметит. Максим затаил дыхание, глядя, как человек в сером камуфляже и берцах подходит к окну, присаживается на корточки, стучит согнутым пальцем в перчатке по стеклу. И наклоняет голову в «сфере», лицо закрыто маской. Омоновец у окна не задержался, поднялся на ноги, двинулся дальше, за спину Максиму. Тот перевел дыхание. Неужели справедливость восторжествовала и капитана Логинова решили передать государству? Похоже, что все именно так – в подвале тишина, значит, ОМОН пока прочесывает территорию. Но кто в кого стрелял и, главное, почему? Боевики в омоновцев? Те, кто похитил норвежского подданного, в боевиков? Все друг в друга? Или бьются между собой за право первым пристрелить капитана Логинова? Голова отказывалась думать над решением этой загадки, мысли путались. Максим успел услышать, как по лестнице сбегают несколько человек, грохочут подошвами тяжелых ботинок по бетону. А сделать ничего не мог: против бронежилетов и «сфер» пистолет бессилен. У окна снова показался омоновец, присел на корточки и заорал что-то в рацию. А коридор был уже полон людьми, Максим слышал, как они перекрикиваются между собой. «Пусто, пусто, у меня тоже» – в подвале шла настоящая зачистка. Все, ждать больше нечего, он проиграл эту войну. Он поднял пистолет и успел выстрелить несколько раз перед собой, в гущу серо-синих пятнистых силуэтов, а затем шарахнулся назад, чтобы выиграть хоть несколько секунд. Кто-то схватил его за капюшон куртки, потащил назад, к стене, схватил под мышки. И сразу все исчезло – стены, потолок, толпа то ли людей, то ли пришельцев с других планет, осталась только тьма. Зато пропала боль в раненом плече и можно было наконец заснуть.

Пробуждение было резким, внезапным. Максима словно толкнули в бок, он открыл глаза и попробовал сесть. Но попытка не удалась, свет снова померк перед глазами, правда ненадолго. Впрочем, он успел заметить, что в помещении, кажется, никого нет и решеток на окнах тоже не наблюдается. Полежал немного, снова приоткрыл глаза и уселся на кровати. Обычная комната – окно, цветы на подоконнике, дверь, потолок, на нем люстра. Только потолки очень высокие, словно это нежилое помещение. Или старый, «сталинский» дом. На стене огромная «плазма», рядом с кроватью небольшой столик. На нем упаковки с ампулами, шприцы, какие-то коробки с лекарствами. Максим осторожно двинул плечом, оно отозвалось приглушенной болью. Значит, действие наркотика или снотворного еще не закончилось, голова тоже соображает плохо, с опозданием. Рана перевязана, крови на бинтах нет. Одежды, обуви и оружия, в том числе и Пашкиного ножа, тоже – Максим, как и положено больному, лежит под одеялом в одних трусах. Как же все это понимать, спрашивается? Но решение этой задачи пришлось отложить – к горлу подкатила тошнота, Максим зажмурился и снова лег. Слабость после кровопотери – это нормально, так и должно быть. Но обстановка странная, не пугает, но настораживает. И где люди, хоть один человек?

Дверь в комнату приоткрылась, Он рывком сел на кровати и тут же пожалел об этом. Прикусил губу, но помутнение сознания быстро прошло, и Максим увидел, что в комнате он уже не один. У окна, прислонившись к подоконнику, стоял человек, рассматривал какие-то бумаги у себя в руках. Высокий, лет под пятьдесят, немного располневший, лицо загорелое, на его фоне особенно выделяются светло-синие глаза, густые седые волосы подстрижены очень коротко. На кого-то он похож, только на кого, Максим не мог припомнить, да особо и не старался. Человек оторвался от бумаг и повернулся к Максиму:

– Как вы себя чувствуете?

Ответа не последовало, Максим только слегка кивнул головой, показывая, что слышит собеседника. Тот подошел к кровати, остановился рядом со столиком.

– Скажите, как к вам обращаться. При вас нашли вот это, – на одеяло упали паспорт Максима и военный билет, – и вот это, – рядом легла справка об утере паспорта на имя Кириллова Игоря Владимировича, выданная почти три месяца назад.

Максим не отвечал, смотрел на свои документы так, словно видел их впервые в жизни. И – краем глаза – на человека, вернувшегося к окну. Молчание затягивалось, и собеседник Максима первым нарушил его:

– Я вас понимаю, и даже лучше, чем вы можете себе представить. Ситуация заставляет меня первым раскрыть карты. Эйрик – мой племянник, в университете у них рождественские каникулы, и он напросился вместе со мной в Москву. Пошел прогуляться и пропал два дня назад. Вечером того же дня мне позвонил некто, не представился, заявил, что Эйрик у них и за его жизнь я должен заплатить. Я согласился, мы договорились о сумме, но передать ее я предпочел специалистам, профессионалам в своем деле. Однако вы опередили их и деньги по праву ваши. Я готов компенсировать весь ущерб, нанесенный вам, и предложить свою помощь.

– Вы считаете, что я нуждаюсь в чьей-то помощи? – произнес наконец Максим. Из сказанного он понял только одно: перед ним тот самый дядя гражданина Норвегии. И дядя счастлив, получив племянника в целости и сохранности.

– Эти документы… Мне приходилось решать подобные проблемы и раньше. Это недешево, но паршивец дорог мне, как никто другой на этом свете. Я говорю о мальчишке. Вечером он улетает в Осло и в Москву вернется не скоро. Обсудим детали сейчас или позже, когда вам станет легче?

– После, – Максим предпочел взять паузу. Слишком многое предстояло обдумать и вспомнить.

– Как скажете. – Человек отошел от окна, остановился рядом с кроватью и положил поверх паспорта и справки объемистый бумажный конверт.

– Посмотрите на досуге, мне кажется, что вам это будет интересно, – сказал дядя Эйрика негромко.

– С чего вы взяли?

– Видите ли, на этой стройке, где вы нашли Эйрика, вчера собралось много людей. И все они искали вас, но с разными целями. Эйрик позвонил мне рано утром, говорил что-то невразумительное о герое-полицейском, который его спас и теперь умирает в гордом одиночестве. Мне только и осталось проплатить выезд специалистов и дать им соответствующую ориентировку. Они уничтожили всех, кто пришел за вами, фотографии убитых в конверте. Возможно, вы узнаете кого-нибудь из своих знакомых. – Последние слова человек произнес с особенным нажимом и добавил: – Не торопитесь и ни о чем не волнуйтесь. Все ваши вещи убраны в надежное место, вы можете забрать их в любой момент. И считайте, что вы находитесь на территории Норвегии, вас тут не найдет никто. Отдыхайте. – И вышел из комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь.