Текст книги "Братья Люмьер. Кинематограф. Маленькие рассказы о большом успехе"

43. Кинетофонограф

В теории кинетофонограф должен был работать безупречно. Однако, на практике у Диксона долго ничего не получалось. Скачковый механизм позволяет достаточно тонко регулировать экспозицию – изменением выдержки затвора, срабатывающего в момент фиксации пленки напротив кадрового окна (в киноаппаратах в качестве затвора используется светонепроницаемая шторка – обтюратор), либо изменением светового отверстия объектива (диафрагмы). Но Диксон не располагал ни тем, ни другим. Диафрагма в последующих конструкциях кинетофонографа появилась, а вот изменение времени выдержки затвора схема с 15-гранным барабаном не предполагала. В результате все попытки снять что-либо при помощи опытного аппарата приводили к избыточной засветке – на пленке попросту ничего не было видно.

Другая проблема касалась синхронизации механического затвора с движением барабана. Для того, чтобы натянутая на грани барабана пленка равномерно экспонировалась по всей площади кадра, затвор должен был срабатывать только в тот момент, когда пленка располагалась строго параллельно кадровому окну. Но барабан вращался непрерывно. И затвор начинал открываться, когда грань барабана была ещё наклонена по отношению к кадровому окну, а закрывался, когда грань барабана уже была наклонена (по ходу вращения). Поэтому края кадра получались смазанными.

44. Промышленные стандарты Эдисона

Все детали будущих аппаратов для съемки и демонстрации картин Диксон обсуждал с шефом. Эдисон никогда не отпускал от себя практическую реализацию собственных идей. Его хватало на все, в том числе и на кинетофонограф.

Когда пришла пора выбирать технические спецификации будущей системы, Эдисон отправился к Истмену, резонно считая его главным специалистом в области производства пленочных фотоматериалов. Неизвестно, какими именно критериями воспользовались Эдисон и Истмен, но в своем кинетофонографе изобретатель использовал пленку, которая до сих пор остается стандартом сразу в двух областях – в профессиональной кинематографии и в узкопленочной фотографии.

Для своего аппарата Эдисон выбрал 35-мм плёнку с двойной перфорацией. Размер кадрового окна – 24х36 мм. Частота смены кадров поначалу (для экономии пленки) была задана в 15 кадров в секунду – по числу граней барабана кинетофонографа, затем увеличена до 16, а позже – до 24 кадров в секунду, что позволило улучшить качество изображения.

Пройдут годы, и изобретатели узкопленочной фотоаппаратуры (прежде всего, Оскар Барнак, создатель матерчатого шторно-щелевого затвора и культовой камеры «Лейка») в качестве фотоматериала выберут уже набравшую популярность негативную черно-белую кинопленку. Поэтому и создателем стандартов современных аналоговых кинематографических и фототехнологий можно с полным на то основанием назвать великого Эдисона.

45. «Черная Мария»

Проблема регулировки экспозиции была решена Эдисоном и Диксоном весьма оригинальным способом. Если невозможно регулировать экспозицию внутри камеры, то её можно регулировать… извне, ограничивая освещенность снимаемого объекта при помощи светонепроницаемых экранов и стен. В теории выглядит несколько странно. А на практике? Элементарно просто!

В первых опытах для съемки картин Диксон использовал помещение лаборатории – освещенность он регулировал самым примитивным образом, занавешивая окна. После того, как изобретение было воплощено в реальные аппараты и заработало, Эдисон, обрадованный успехом, согласился на постройку специальной подвижной студии для съемок «кинефонограмм» – так назывались те фильмы.

Первая в мире киностудия была построена в 1894 году и получила официальное название «Кинефотоскопический театр», а неофициальное – «Черная Мария». Дело в том, что это было лёгкое передвижное помещение из двух комнат, каркас которых был обшит толем (отсюда и название). В одной комнате на рельсах размещался кинетофонограф – камера могла удаляться и приближаться к объекту съемки. Во второй комнате разыгрывались сценки будущего фильма. Освещалась студия через стеклянную крышу.

Все первые фильмы Эдисона были сняты в этой студии. Строительство «Черной Марии» обошлось изобретателю в 637 долларов.

46. Киносеанс для Томаса Эдисона

В начале октября 1889 Томас Эдисон возвращался в Америку с Парижской выставки. Успех был, конечно, полным – Эдисона чествовали, как великого изобретателя современности. Но мысли его были заняты вовсе не триумфом. К его возвращению Диксон пообещал показать первые результаты многомесячных работ по созданию кинетофонографа и кинетоскопа.

Едва прибыв в Уэст-Ориндж, Эдисон сразу все понял – Диксон широко улыбался. Без лишних слов Уильям подвел шефа к окулярам кинетоскопа. Эдисон склонился. Застрекотал механизм. И Томас Алва Эдисон увидел фигуру своего помощника, который поздоровался, поднял руку и принялся считать до десяти… Подумать только – кинетоскоп Эдисона был звуковым!

Внутри кинетоскопа был установлен валик фонографа. Движение пленки, склеенной в кольцо (длина всего полметра, фильм длился несколько секунд), было механически синхронизировано с вращением валика. И движущаяся в кадре фигура говорила, обращалась к зрителю, улыбалась. И это было потрясающе…

Эффект оказался настолько впечатляющим, что на следующий день – 7 октября 1889 года – Эдисон пригласил в свою лабораторию гостей и показал им действие кинетоскопа. Друзья изобретателя были шокированы увиденным. И слава о новом изобретении была разнесена газетчиками по всей Америке.

Так взошла кинематографическая звезда Эдисона, сияние которой затмил лишь кинематограф братьев Люмьер.

47. «Кинетоскоп компани»

Кинетоскоп был готов к коммерческому применению, и обладавший бульдожьей коммерческой хваткой Эдисон тут же принялся выжимать из своего изобретения все возможные дивиденды. 31 июля 1891 года Томас Эдисон запатентовал кинетоскоп. В следующем году основал акционерное общество «Кинетоскоп компании», которое занялось производством кинетоскопов и съемками фильмов для них. 14 апреля 1894 года в Нью-Йорке, на Бродвее открылся первый в мире «кинетоскопический театр» «Кинетоскоп Парлор». Непродолжительная эпоха кинематографа Эдисона началась…

Здесь нужно заметить, что Томасом Эдисоном было основано множество компаний, управлением которых он не занимался. «Кинетоскоп компании» возглавили один из братьев Эдисона, брат супруги Томаса Норманн Раф и Чарльз Гаммон.

Уильям Диксон, считавший себя равноправным соизобретателем кинетоскопа (и имел на это, надо полагать, веские основания), об этой особенности шефа знал. Эдисон быстро загорался, добивался осуществления своей идеи, но откровенно скучал, когда приходило время внедрять изобретение в производство или превращать в популярный товар. В конце концов, пути Диксона и Эдисона разошлись. В 1896 году Уильям оставил своего шефа и 12 октября того же года основал собственную компанию «Байограф». Главные расхождения состояли в различных взглядах на коммерческую эксплуатацию изобретения. Диксон считал ошибочным решение Эдисона больше внимания уделять производству кинетоскопов, а не фильмов к ним.

48. Как это было

Чтобы представить причины провала кинетоскопа Эдисона, мысленно перенесемся в Нью-Йорк конца XIX века – в один из 12 «кинетоскопических театров».

Билет на сеанс стоил 25 центов – между прочим, на эти деньги в те годы можно было неплохо пообедать. После оплаты посетитель театра входил в зал, где вдоль стен возвышался десяток кинетоскопов, каждый – с одной раз и навсегда заряженной лентой. Для ожидающих своей очереди зрителей – а смотреть фильм можно было только в одиночку – были расставлены диваны.

Дождавшийся своей очереди зритель склонялся над деревянной пирамидой кинетоскопа и приникал к наглазнику. Через окуляры он наблюдал фильм – действие разворачивалось на небольшом стеклянном экранчике, освещаемом цейсовской дуговой электролампой. Внутри аппарата была склеенная в кольцо кинолента, приводившаяся в движение электрическим двигателем. Из недр кинетоскопа раздавался звук – стенки аппарата служили усиливающим раструбом.

Все было здорово, кроме двух вещей. Первое – поза была жутко неудобной. Неестественно склоняясь, люди с большими животами не могли свободно дышать. Коротышки не могли дотянуться до окуляров – приходилось подставлять скамеечки. Высокорослые зрители жаловались на затекшие шеи и ноющие поясницы.

И второе – фильмы длились от силы минуту-полторы. Смотреть закольцованную ленту можно было сколько угодно. Но… что в этом интересного?

Когда первый интерес публики угас, кинетоскопы стали собирать гораздо меньше денег, чем рассчитывал Эдисон. И он не мог понять – в чем просчитался.

49. Рождение кинопроката

На советах акционеров Эдисон настаивал на увеличении количества «кинетоскопических театров», поскольку полагал, что лишь таким образом можно увеличить сборы с этих аттракционов. Акционеры с ним согласились. И в том же 1894 году новые театры открылись в Нью-Йорке (их общее число со временем достигло 12), Чикаго, Сан-Франциско, Атлантик-Сити, Вашингтоне, Балтиморе. А потом – в Лондоне и Париже.

Все это было организовано быстро и без каких-либо проволочек. Авторитет Эдисона действовал стопроцентно. И публика поначалу ломилась на кинетоскопические сеансы.

Одновременно «Кинетоскоп компании» приступил к выпуску новых фильмов. Это были видовые короткометражки, которые ничем не отличались от первых фильмов братьев Люмьер. Среди кинетоскопических фильмов были танцевальные и цирковые номера, фокусы, популярные в ту пору в Америке боксерские бои (между прочим, боксировали без перчаток и без ограничения количества раундов), выступления дрессированных животных, зарисовки из жизни ковбоев.

Каждая новая лента выпускалась вместе с новым кинетоскопом. Практику смены картин Эдисон ввел позже, когда все-таки понял, что одними «живыми картинами» зрителя не возьмёшь. Но замена ленты из-за сложности лентопротяжного тракта кинетоскопа производилась квалифицированным специалистом.

Так была создана первая в мире система кинопроката – немножко странная на современный взгляд, но для эпохи зарождения кино вполне эффективная.

50. Звуковой кинетофонограф

Все по своим местам расставляет история. Но все же кинетоскоп Эдисона вызывает удивление – ещё до изобретения немого кинематографа Томас Эдисон создал… звуковое кино! Почему же звук не спас кинетоскопический кинематограф? В чем тут дело?

Возможно, понять «капризы» зрительских симпатий поможет история любимого изобретения Эдисона – фонографа. Этот аппарат давал очень неважное качество звука. И быстро сошел со сцены, уступив место граммофону и граммофонным пластинкам Эмиля Берлинера. Восковой и жестяной валики плохо подходят для записи высококачественного звука и ещё хуже – для долговременного воспроизведения. Кинетоскопические фонограммы быстро изнашивались. Качество звука оставляло желать лучшего. И главное – кинетоскопические короткометражки не нуждались в звуковом сопровождении.

Звук потребовался кино на той стадии развития, когда фильмы превратились в новый вид искусства. Когда в картинах появилась драматургия, когда выразительных средств пантомимы оказалось недостаточно, чтобы передать все нюансы сюжета. Звуковое сопровождение приблизило кинематограф к традиционному театру. Кинетоскопические же фильмы остались настолько же далеки от театра, как и в момент их изобретения. По сути, кинетоскоп Эдисона был все той же стробоскопической иллюзией, аттракционом. И только. Кинематограф же перерос болезни становления и превратился в самостоятельный вид искусства. В этом смысле у кинетоскопа не было ни одного шанса выжить.

51. «Паноптикон» Латама

Упрямец по натуре, Томас Эдисон иногда не желал замечать очевидных вещей. Спад интереса к кинетоскопам он для себя объяснил слишком высокой стоимостью билета на сеанс. И тут же решил эту проблему «по-изобретательски» – сконструировал автоматический кинетоскоп, одновременно в пять раз понизив стоимость билета. Теперь кинетоскоп включался сам, стоило лишь опустить в щель монету в 5 центов. Отмерив положенное время демонстрации – по окончанию закольцованной ленты – аппарат отключался. Особого успеха это нововведение не принесло, но Эдисон не сдавался.

Изобретение кинетоскопа дало мощный толчок другим изобретателям кинематографа. Практически в одно время во всем мире появилось множество самых разных систем, эксплуатирующих все тот же оптический эффект стробоскопа.

В 1894 году американец Вудвил Латам изобрел собственную систему «живых фотографий», названную им «паноптиконом». Новаций было достаточно много – широкий формат и, соответственно, применение широкоформатной пленки. Усовершенствованная механика киносъемочного аппарата и кинопроектора. Но, самое важное, Латам впервые в истории докинематографических систем применил компенсационную петлю. В области кадрового окна пленка была несколько приспущена и образовывала свободную петлю. В результате скорость протяжки мимо кадрового окна была более или менее равномерной.

Компенсационная петля «пантоптикон» не спасла – система тихо скончалась, не выдержав конкуренции с кинематографом системы братьев Люмьер. Но изобретение Латама было использовано во всех последующих версиях киноаппаратуры.

52. Киноаппарат Демени

Между тем, Эдисон уже осознал, что его модель «кино для одного зрителя» проигрывает проекционной кинодемонстрации. Он взялся было за конструирование проекционного варианта кинетоскопа, но с горечью обнаружил, что это изобретение уже запатентовано Чарльзом Дженкинсом и Томасом Арматом в виде «вайтаскопа» (или «фантоскопа»). И Эдисону пришлось выкупать патент на собственное, по сути, изобретение.

23 апреля 1896 года в Нью-Йоркском мюзик-холле «Костер и Биэл» состоялась первая публичная демонстрация эдисоновского «вайтаскопического» фильма. Зрители были разочарованы. На большом экране картинка выглядела смазанной – «вайтаскопу» отсутствие скачкового механизма вредило ещё больше, чем кинетоскопу, в котором недостатки картинки стушевывались крошечными размерами экрана.

Между тем решение, вокруг которого блуждал великий Эдисон, уже было найдено. В 1894 году Жорж Демени изобрел очень простой и в то же время хорошо работающий скачковый механизм. Это был диск с выступающим «зубом», вращавшийся в области кадрового окна перпендикулярно поверхности пленки. При вращении зуб вступал в зацепление с перфорацией и протягивал пленку на один кадр. Этот механизм стал главным узлом киносъемочного аппарата Демени, сконструированного в 1896 году, и получил бы широкое распространение. Но… в свет вышел киноаппарат братьев Люмьер с рычажным грейфером. Этот скачковый механизм был таким же простым и работал лучше дискового.

53. Явление Люмьеров

Ненадолго остановимся и, переведя дух от этого стремительного путешествия во времени, осмотримся… Что же изобрели братья Люмьер? В чем принципиальные отличия их киноаппарата от массы предшествующих кинематографу систем?

Вывод будет совершенно неожиданным. Люмьеры изобрели лишь… грейфер. Однозубый рычаг, один конец которого закреплён на оси, а середина прикреплена штифтом к поверхности вращающегося диска – со смещением от центра (образуя кривошип). В результате рычаг совершает сложное возвратно-поступательное движение, входит «зубом» в зацепление с перфорацией и переводит пленку на один кадр. Во время холостого хода происходит экспозиция пленки. Затем обтюратор закрывает кадровое окно, поток света перекрывается, грейфер переводит пленку на следующий кадр… Просто, очень просто! И работает с равным успехом и при съемке, и во время проекционной демонстрации.

Все остальные узлы киноаппарата, пленка, экран, источник света (дуговая электролампа), ручной механический привод – все это было изобретено до Люмьеров. Словно оправдываясь за это, спустя год Луи Люмьер установил в свой киноаппарат «мальтийский крест» – скачковый механизм для кинопроекторов и больших студийных кинокамер. Но в первое время развития кинематографии грейферный механизм появился в киноаппаратах всех систем, правда, постоянно видоизменяясь. Такова уж судьба великих изобретений – едва появившись, они тут же начинают совершенствоваться.

Что сегодня осталось от лампы накаливания Эдисона? Только стеклянная колба.

54. Кинематограф идет по миру

Победа кинематографа братьев Люмьер лишь сегодня выглядит триумфом. А в те годы становления нового вида искусства в обращении были едва ли ни десятки разношерстных систем. Некоторые из них даже назывались одинаково – например «Байограф» Германа Каслера (сотрудника Уильяма Диксона) и «Биограф» Жоржа Демени. Оба названия в английском варианте звучат идентично, хотя речь идёт о разных аппаратах. У Каслера – модернизированный вариант кинетоскопа Эдисона, у Демени – оригинальная система, имеющая некоторое сходство с киноаппаратом Люмьеров.

Эта путаница продолжалась довольно долго. Кинетоскопические театры были демонтированы Эдисоном лишь в 1918 году. И не выброшены, а скуплены почитателями таланта великого изобретателя, чтобы осесть в музеях, частных собраниях и прослужить долгие годы в качестве «домашнего видео» задолго до появления первых видеомагнитофонов.

Чем взяли публику Люмьеры – так это простотой кинопроцесса (съемки и демонстрации), качеством изображения и надёжностью аппаратуры. Известно же – чем проще устройство, тем оно надёжней. Киноаппарат Люмьеров был в этом смысле образцом простоты, настоящим шедевром инженерного искусства. И это удивительно – Люмьеры были, скорее, химиками, фотолюбителями, но не оптиками и механиками. Даже Луи, у которого был несомненный изобретательский талант, постройку новых аппаратов доверял мастерам, вроде Муассона, сам занимаясь лишь чертежами.

55. Грейфер и «мальтийский крест»

Изобретённый Луи Люмьером грейфер снял последнее препятствие на пути кинематографа. Съемочная и проекционная аппаратура (а поначалу это было одно универсальное устройство) получила надёжный и простой скачковый механизм.

Однако, классический рычажный однозубый грейфер имел целый ряд недостатков. Соприкасаясь с односторонней перфорацией 35-мм пленки, он часто перекашивал её – протяжный механизм стопорился, съемку приходилось останавливать. При этом часть снятого материала могла быть засвечена (поскольку камеру приходилось открывать, чтобы освободить плёнку). Следующим шагом на пути совершенствования кинематографии стал переход на пленку с двусторонней перфорацией и грейфер двустороннего действия. Первым появился двухрычажный скачковый механизм, за ним – рамочный.

Но сам Луи Люмьер считал грейфер узлом слишком ненадёжным. В 1896 году он заменил его изобретением французских механиков Виктор Контенсуза и Бюнцли – двухлепестковым «мальтийским крестом». С тех пор мальтийский крест применялся во всех профессиональных аппаратах, а грейфер остался лишь в любительских и портативных ручных камерах.

Скачковый механизм типа «мальтийский крест» устроен очень просто. Два диска вращаются в одной плоскости. На ведущем диске сбоку от оси установлен штифт, на ведомом – четыре (два в первом кресте Контенсуза и Бюнцли) лепестка с радиальными ровными прорезями от края к центру. Ведущий диск соединён с рукояткой (пружинным механизмом или электромотором) привода камеры. Ведомый – с транспортировочным роликом лентопротяжного механизма. Совершая оборот, ведущий диск штифтом попадает в прорезь лепестка ведомого диска, проворачивает его на 180 градусов в двухдисковой или на 90 градусов в четырехдисковой схеме. Пленка проматывается на один кадр. Штифт выходит из зацепления – происходит экспозиция кадра.

56. Два подхода к развитию кинематографа

С появлением кинематографа братьев Люмьер обозначились два направления идеологии развития «живых картин» – для индивидуального и для массового просмотра. Жизнь показала, что шансы завоевать сердца зрителей были только у первой модели, проекционной демонстрации фильмов.

Томас Эдисон долгое время сопротивлялся проекционной технологии. Он считал, что фильм, как и фонограмма, должны развлекать только одного зрителя. Тогда у изобретателя есть возможность получить от своего изобретения максимальную прибыль. И действительно, чтобы насладиться кинетоскопическими фильмами, каждый зритель должен был купить индивидуальную демонстрацию – сначала за 25 центов, потом за 5. И весь доход от просмотра шел в карман Эдисона и акционеров его компании. Эдисон не зависел от прокатчиков, мог не бояться «зайцев», проникших в театр.

Совсем иначе на кинематограф смотрели Люмьеры. Они, вообще, не закладывали в своё изобретение какую-либо прибыль. Деньги должно было приносить производство аппаратуры. А продажу билетов Люмьеры устроили лишь для того, чтобы не разориться на аренде парижских залов.

Оказалось, что эдисоновская модель несостоятельна. Что публичная демонстрация со всеми её недостатками превращает кинематограф в подобие театра – с его условностями, атмосферой сопереживания и совместной с актерами игры.

Примерно то же, что и с кинетоскопом, произошло с другой великолепной игрушкой – стереоскопом. Простой прибор для индивидуального просмотра диапозитивных стереопар так и не перешагнул стадию оптической забавы.