Текст книги "Илья Ильф и Евгений Петров. Киса и все остальные. Маленькие рассказы о большом успехе"

14. «Коллектив Поэтов»

Ещё в бытность сотрудником РОСТА Ильф стал посещать заседания «Коллектива Поэтов», неформального творческого сообщества молодых литераторов, собирающихся по средам в Одессе, в доме по улице Петра Великого. Сюда Илья приходил не один, а со своим братом Михаилом, который жил в ту пору в родном городе.

Илья писал стихи – необыкновенные, белые, лишенные рифмы и поражавшие всех своим странным звучанием. А ещё Ильф запомнился своим умением одеваться. Один из членов литературного клуба Валентин Катаев вспоминал, что «даже самая обыкновенная рыночная кепка приобретала на его голове парижский вид». Илья был элегантен, немногословен, серьезен. Изредка он подавал из своего угла голос. И каждая фраза была парадоксальна и… очень смешна.

Членами сообщества были поэты и писатели, имена которых впоследствии вошли в историю советской литературы – Юрий Олеша, Валентин Катаев, Эдуард Багрицкий, Аделина Адалис. Большинство вскоре перебрались в Москву. Те, что остались, в конце концов, угасли. А некоторые погибли в застенках НКВД…

Были среди завсегдатаев клуба два брата Ширмахеры. Дмитрий писал стихи, которые читал на литературных средах. С ним частенько приходил старший брат Мотя. Этот человек имел косвенное отношение к уголовной среде – как один из ключевых сотрудников уголовного розыска, на которого была возложена обязанность борьбы с бандитизмом. Балагур, придумщик, веселый человек, Мотя Ширмахер стал одним из прототипов Остапа Бендера.

15. Тая и Лина

В начале 1923 года старший брат Ильи (второй сын Файнзильбергов) Михаил оставил работу в 3-й Пролетарской художественной студии Одессы, где работал преподавателем, и уехал в Петроград. Самый старший брат Александр уже был в Париже. Младший брат поступил учиться. И остался Илья один с больным отцом и без особых видов на будущее.

Свою тоску Ильф выражал в стихах, которые читал на литературных средах в «Коллективе Поэтов». Однажды сюда, на поэтический вечер, заглянули две юные прелестницы – подружки Тая Лишина и Лина Орлова. И Ильф… влюбился. Причем, сразу в обеих. Не в силах выбрать кого-то из них, он стал писать подругам пылкие письма. И так пристрастился к эпистолярному жанру, что писал письма много лет, правда, уже не Тае и Лине, а Марусе – девушке, которая появилась в его жизни чуть позже (но в том же 1923 году).

Тае, оставшейся в Одессе, и Лине, которая вскоре переехала в Москву, суждено было остаться в жизни Ильфа только в качестве «поддерживающих подруг». Кроме того, Лина по своей воле или помимо её пробудила в Ильфе желание самому попробовать «покорить столицу». В своем письме Лине, когда она уже жила в Москве, Ильф писал: «Я ожидаю от Вас письменного разрешения моих грехов до той благословенной поры, когда и мне будет надлежать Москва… Живите возвышенно и не ешьте дурного хлеба. Его с большим удовольствием можно заменить шоколадом».

А вот строки из другого письма Орловой: «Здесь холодно, и меня мучает воспоминание о ваших теплых коленях. Я один в комнате, где могли бы быть и Вы. Я грустен, как лошадь, которая по ошибке съела грамм кокаина…» И это уже тот самый Ильф – зрелый писатель, будущий автор бессмертных романов.

16. Маруся

С будущей женой Марией Николаевной Тарасенко Ильф познакомился в художественном училище, в котором совсем недавно преподавал его брат Михаил. Пронзительно красивая девушка, которая была на семь лет младше Ильи, тут же поразила сердце Ильфа. Он влюбился – на этот раз безусловно и окончательно.

Маруся выросла в семье одесского пекаря и была младшим, четвертым ребенком. Все её просто обожали, выполняя все её прихоти. Сама Маруся интересовалась только искусством. А потому после окончания женской гимназии поступила в 3-ю Пролетарскую художественную студию, где училась рисовать.

Её первой любовью стал… Михаил Файнзильберг, с которым девушка вступила в переписку. Но Михаил уехал. Появился Илья. И Маруся описывала в письмах Михаилу свои отношения с Ильей – ещё весьма зыбкие, неясные, робкие. Илья влюбился, а Маруся долго сомневалась в его чувствах. Понадобились месяцы, чтобы девушка поняла – жить без Ильфа она уже не может.

Вскоре в Москву уехал и Илья… Все уехали, бросив бедную Марусю. И напрасно Илья писал свои письма, признаваясь Марусе в любви. Девушка не верила в его искренность. Потом… верила. Потом снова не верила. Она то нежно ворковала, то обвиняла Илью в несуществующих грехах – совершенно нелогичное поведение влюбленной девушки. Убедительное свидетельство того, что все её мысли заняты только им. Отсюда и неверие – прежде всего, собственному томлению… Каких только нелепостей ни совершает влюбленный человек! Но это самые светлые и уж точно простительные нелепости.

17. Любовь Ильи Ильфа

Не следует думать, что Ильф вел себя умней, чем его Маруся. Он был отчаянно влюблен, строил далеко идущие планы, хотя, денег зарабатывал так мало, что едва хватало на почтовые конверты и бумагу. В первые месяцы жизни в Москве Илья самым настоящим образом голодал…

Его грела любовь к этой милой, красивой девушке. Мечты о будущем семейном счастье. С Марусей Илья сговорился, что как только он устроится и найдет работу, Маруся переедет в Москву. И она выполнила обещание. Но перед этим были месяцы переписки и совершенно неясные виды на будущее.

Все, что зарабатывал, Илья делил на две части. И большая часть предназначалась Марусе, которая жила на его деньги, считая себя (с полным на то основанием) невестой Ильфа. Со своих скромных журналистских заработков Ильф покупал Марусе милые вещицы – когда хватало денег – золотые украшения, когда денег не хватало, обходился чем-нибудь попроще. И все это высылалось в Одессу с письмами.

Писем Ильф писал огромное количество. И Маруся не оставалась в долгу. Более того, они так привыкли к переписке, что писали друг другу, даже находясь в одном городе. Приехав в очередной раз в Одессу, Ильф днем встречался с Марусей, а ночью, когда были закончены все дела, садился за очередное письмо.

Необыкновенная была любовь. Глубокое, искреннее чувство двух совсем ещё молодых и талантливых людей.

18. Письма

Маруся на много лет пережила Ильфа – Мария Николаевна умерла в 1981 году. После её смерти Александра Ильинична Ильф нашла в старых вещах матери связку писем, о существовании которых даже не подозревала. Письма открыли дочери Ильфа историю любви её родителей. Часть переписки Александра опубликовала в виде книги.

В письмах Марусе Илья Арнольдович (Ильф писал свое отчество именно так, оно и вошло в полный псевдоним – Илья Арнольдович Ильф) не выглядит веселым скептиком. В них он, скорее, поэт, лирик, очень искренний, открытый человек, который не прячет свих истинных чувств. Такими же живыми и непосредственными были и ответные письма Маруси, которая, вне сомнений, обладала литературным даром.

Но Ильф старше и опытней своей возлюбленной. И он не только ласкает девушку в своих письмах нежными признаниями, но и старается её научить своему пониманию мира. Вот два фрагмента из писем Ильфа Марусе Тарасенко.

Фрагмент первый. «Целую очень, очень, пальцы, губы, сгиб на руке и худое милое колено в синем чулке с дырочками. И синее платье, на котором тоже дырочки. И помню белую рубашку, в которой ты была на вокзале. Моя маленькая, я очень тебя люблю».

Фрагмент второй. «И вся жизнь для тебя – таинственное пастбище с рогатыми коровами, которые могут забодать рогами. А коровы очень мирные и вовсе не бодаются. По зеленой траве можно идти совершенно спокойно. Маруся, по зеленой траве можно ходить спокойно. Ты меня поняла? Не усложнять, ничего не надо усложнять. Если бы мы были вместе. Но это будет. Я знаю».

19. Москва

В 1923 году Илья Ильф решился переехать в Москву. Это был отчаянный шаг. Он очень хотел стать писателем. Но что за перспективы были у него в провинциальной Одессе? В Москву звал старый товарищ Олеша, который пообещал, что Ильф будет жить у него. В Москве вовсю гремел Валентин Катаев, знакомый Ильфа по «Коллективу Поэтов». Катаев сыграет в судьбе Ильфа ключевую роль. Но это будет потом, потом…

Москва, как многоопытный (несмотря на молодость) Ильф и предвидел, встретила молодого поэта недружелюбно. Он сразу направился к Олеше, который выполнил обещание – предоставил Ильфу в качестве лежанки старый рассохшийся сундук. Поделился и хлебом, и работой – отвел Ильфа в «железнодорожную» газету «Гудок», в которой работал сам. Юрий Карлович оказался настоящим другом и человеком слова. Ильф очень многим ему был обязан. И Ильфа, который прожил всего 39 лет, Олеша вспоминал всю жизнь – с нежностью и грустью, как одного из лучших друзей…

Жили очень бедно. У Олеши и Ильфа были одни приличные брюки на двоих. Они висели на гвозде, вбитом в дверь. И когда кому-то из друзей предстоял «выход в общество», то он надевал эти брюки. На работу в редакцию «Гудка» ходили в самом что ни на есть затрапезном виде. Правда, при этом Ильф умудрялся выглядеть элегантно – он выглядел так в любой одежде. Высокий, невероятно худой (он много лет болел туберкулезом легких и не знал об этом), Ильф производил впечатление серьезного человека. А не менее талантливый Олеша был при Ильфе, как… повзрослевший инфант террибль.

20. «Гудок»

Газета железнодорожников «Гудок», издававшаяся в Москве, в середине 20-х годов превратился в стартовую площадку для множества выдающихся писателей. На четвертой полосе «Гудка», отведенной юмористическим рассказам и фельетонам, печатались Валентин Катаев, его младший брат Евгений (будущий соавтор Ильфа Евгений Петров), Юрий Олеша, Ильф Ильф, Лев Славин, Михаил Булгаков (тот самый Михаил Афанасьевич, боль и совесть русской литературы, будущий автор «Мастера и Маргариты»). И все они состоялись в большой литературе – одни чуть раньше, как Катаев, другие чуть позже…

Как бы ни воспринимали Олешу окружающие, но коллеги относились к Юрию Карловичу с большой нежностью. Это был добрый и отзывчивый человек, который умел писать так, что от его фельетонов и рассказов невозможно было оторваться. И когда Олеша привел в редакцию Ильфа, особых рекомендаций не понадобилось. Редактор предложил Илье написать фельетон для четвертой полосы. Ильф написал. И Катаев, заглянувший в редакторский кабинет, бросил быстрый взгляд через плечо шефа на машинописный листок с фельетоном Ильфа и сказа: «Ну, что я говорил?».

Ильф был принят в штат. И включился в работу, словно писал фельетоны всю жизнь. У него было очень острое перо и цепкий, внимательный взгляд. Фельетоны получались не просто разящими, они получались безумно смешными. И Ильф быстро стал главным украшением газеты.

21. «Москва-Азия»

В 1925 году Ильф отправился в первую командировку в качестве собственного корреспондента «Гудка». Его путь лежал в Среднюю Азию – в Киргизию и Узбекистан. Публиковавший свои фельетоны и очерки в различных изданиях с 1923 года, Ильф писал сразу для нескольких московских газет, публикуясь и в местных изданиях Самарканда и других городов, в которых ему довелось побывать.

В чем он никогда не испытывал недостатка – в желании трудиться. Ильф писал ярко, много, интересно. Его материалы отличались отменным литературным стилем и юмором. Он умел писать весело о самых серьезных вещах. И находил глубокий смысл в вещах простых.

В том же 1925 году по возвращению в Москву Илья Арнольдович собрал свои путевые очерки в книгу, которая вышла в свет стараниями главного редактора «Гудка». Это была первая в жизни Ильфа книга, получившая название «Москва-Азия». В неё вошли лучшие очерки, но далеко не все – Ильф был к себе строг. Когда, к примеру, пришла пора выпустить большой сборник произведений Ильфа и Петрова, этакое неполное (как полагали авторы) собрание сочинений, то по настоянию Ильфа, в него не вошел роман в новеллах «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска». Это произведение было выпущено соавторами в 1928 году и особого шума не наделало. Ильф посчитал это творческой неудачей. И включать этот роман в сборник отказался. Петров с мнением старшего друга согласился.