Текст книги "Мария Каллас. Голос любви. Маленькие рассказы о большом успехе"

72. Голоса больше нет

Последнее выступление Марии Каллас в качестве оперной певицы состоялось в 1965 году. Она пела «Норму» – в Париже, где жила, практически, безвыездно.

Этот спектакль стал ее прощанием с публикой и оперным искусством в целом. Последнее выступление, последняя опера, последняя первая партия. Как этот грустный момент переживает большой артист (а в масштабе дарования Каллас сомневаться не приходится, на оперной сцене рядом с ней нет ни одного голоса и ни одного человека – она и поодаль все остальные)? Сложный вопрос…

У нее не хватило сил оставить сцену сразу. Она продолжала изредка выступать, понимая, что ее профессиональный уровень неуклонно снижается. И что сложные колоратурные партии требуют постоянной тренировки связок. Иначе… провал.

То последнее выступление 1965 года провалом никто не считает, хотя Мария была вынуждена взять паузу, чтобы перепеть фрагмент арии. Ей вдруг не дались высокие ноты. И она, мертвенно побледнев, осознала – голоса больше нет. И великая Мария Каллас уже история, легенда, безвозвратно ушедшее прошлое.

Ей устроили овацию. А она не смогла сдержаться от слез. Она же понимала – чествуют ту Каллас, которой уже нет. И восхищаются вовсе не тем, как она спела любимую «Норму».

Грустная, очень грустная минута, пережить которую суждено любому артисту. В этот момент Каллас сожалела лишь об одном – о том, что она не ушла раньше. Со сцены? Нет – из жизни.

73. Аборт

В 1966 году Каллас узнала о том, что она беременна…

Она мечтала о ребенке. И полагала, что дитя от Онассиса позволит удержать любимого. И уж во всяком случае у нее будет собственная семья – как положено, с ребенком, которого они будут воспитывать вместе.

Онассис воспринял известие о беременности Марии без большого энтузиазма. Сначала мягко, затем более настойчиво он попытался убедить Марию решиться на аборт. А когда она воспротивилась, закричал на нее и в раздражении вышел вон, тут же покинув Париж.

Она размышляла четыре недели. Все это время Онассис не отвечал на телефонные звонки, бросая трубку. И Каллас сдалась. На четвертом месяце она прервала беременность. Их ребенку так и не суждено было родиться…

Этот отчаянный шаг Мария считала одной из самых непростительных ошибок своей жизни. Аборт не улучшил их отношений с Ари, но лишил Марию счастья материнства. Более того, это убийство нерожденного ребенка шло вразрез с ее убеждениями. Мария Каллас была религиозным человеком и понимала, что идет на осознанное и непростительное прегрешение.

Потом, когда отношения с Онассисом окончательно зашли в тупик, она задавала себе вопрос – могла бы она одна воспитать и поставит на ноги своего нерожденного ребенка. И сама себе отвечала – да. Но… не случилось…

74. Возмездие

Судьбы людей – как сообщающиеся сосуды. Ничто никуда не исчезает бесследно и ничто ниоткуда не берется. Зло, которое человек совершает, неизбежно возвращается к нему и его же настигает.

Судьба Онассиса так же печальна, как и судьба Марии Каллас. Ему тоже было суждено окончить свои дни в одиночестве и потерять ребенка, как потеряла его Мария.

Дети Онассиса так и не приняли Марию Каллас, как не приняли и последней его жены Жаклин Кеннеди-Онассис. Когда Кристине исполнилось двадцать лет, отец узнал, что она тайно вышла замуж за человека вдвое старше себя – 48-летнего торговца недвижимостью Болкера, отца четырех взрослых детей. Онассис пришел в полное расстройство и предпринял все усилия, чтобы брак распался. Спустя год Кристина развелась, окончательно испортив отношения с отцом.

А в 1970 году такой же фортель выкинул и сын Александр. Он сошелся с баронессой Фионой Тиссен, матерью двоих детей, которая тоже была вдвое старше юного воздыхателя. И снова Онассис ринулся в бой за наследника. Именно в этот период ему удалось наладить с сыном доверительные отношения. Он даже признался мальчику, что считает брак с Жаклин ошибкой. И что должен с ней развестись…

Но тут случилась беда – Александр Онассис попал в тяжкую автокатастрофу и погиб.

Уже незадолго до кончины Онассис решил ввести в бизнес дочь. Он же лишился наследника, которому намеревался передать все дела. Но тут внезапно скончалась мать Кристины. Молодая женщина впала в депрессию. И Онассис так и не успел с ней толком поговорить…

75. Соперница

О том, что Онассис помолвлен с вдовой президента Кеннеди, Каллас узнала из парижских газет. Это был настоящий удар. Мария была уверена, что сможет тем или иным образом вернуть возлюбленного. Но все ее надежды оказались напрасными…

Очень умная, властная женщина, Жаклин покорила избалованного вниманием красавиц Онассиса своей неприступностью. Она была насмешлива и иронична. Ухаживания Онассиса принимала, как должное, позволяя ему тратить на себя огромные деньги. И многочисленные украшения, роскошные наряды, автомобили принимала, как должное, словно это были не миллионы долларов, а пустяк из сувенирной лавки.

В ее действиях был лишь расчет. Внезапно утратив статус первой леди и лишившись покровительства могущественного мужа-президента, она решила устроить свою жизни и жизнь своих детей за счет слабости Онассиса к эффектным женщинам. И Аристотель Онассис очень быстро понял – это не Мария Каллас, готовая бросить к ногам и свою карьеру, и славу, и саму жизнь. Жаклин позволяла себя любить, но при этом не любила никого, кроме самой себя.

Жаклин стала в жизни Онассиса и самой крупной его ошибкой, и самым большим разочарованием. Очарованный её могуществом – там, где Онассису требовались многомесячные сложные переговоры, Жаклин было достаточно лишь одного телефонного звонка – он надеялся с ее помощью упрочить свой разрастающийся бизнес. Но Жаклин только тратила – без счета и без малейших угрызений совести. А делами Онассиса попросту не интересовалась.

76. Свадьба Онассиса

20 октября 1968 года в крошечной часовне Богоматери на острове Скорпио состоялся обряд венчания Жаклин Кеннеди и Аристотеля Онассиса. Во время церемонии Жаклин держала за руку свою 10-летнюю дочь. Одетая в роскошное бежевое платье Жаклин выглядела королевой. А Онассис, в мешковатом двубортном костюме, в белой сорочке с красным галстуком, был похож на провинциального престарелого клерка…

На свадебных торжествах присутствовали всего 22 человека. Вокруг острова барражировали катера с вооруженной охраной, отгоняя волнующихся репортеров. Но, оставаясь верным себе, Онассис вывел супругу и гостей к причалу, где и были сделаны несколько фотоснимков, которые обошли все газеты мира.

На этих кадрах примечательно настроение детей. И дети Онассиса, и дети Жаклин явно опечалены. Забегая вперед, можно сказать – семьи новобрачных так не слились воедино. Пропасть неприязни пролегла и между детьми миллиардера и вдовы президента…

Вскоре после свадьбы Онассис и Жаклин покинули Скорпио. И за дело взялся дизайнер Билл Болдуин, которого Жаки пригласила из США для перестройки дома. Когда Онассис вернулся на Скорпио, он свой дом не узнал. Та же участь постигла и яхту «Кристина» – Жаклин нашла ее убранство вызывающе безвкусным. Яхта, как и дом, подверглись реконструкции в американском стиле, который, к слову, Онассис не переносил. Но такова уж была воля его новой супруги.

От прошлой жизни Аристотеля Онассиса не осталось ровно ничего.

77. На обочине любви

И Мария Каллас прекратила бесполезную и выматывающую борьбу за сердце Онассиса. Она, наконец, осознала, что былой любви больше нет. Гордая гречанка, она сказала себе – хватит, все кончено, остановись. И, действительно, остановилась.

Она не позволяла себе оскорбительных выпадов в адрес Жаклин – все же это был выбор Ари, который она уважала, как бы ни относилась при этом к личности бывшей первой леди Америки. Но с содроганием прочла в американских газетах, комментирующих свадьбу Онассиса – «в этот день наш президент умер во второй раз».

Сообщения газет о размолвках Жаклин и Онассиса она старалась не читать. Ей было все равно, сколько тратит Жаки, что покупает и во что одевается, а та была настоящим «шопоголиком» – могла зайти в модный магазин и оставить там сотню тысяч долларов.

Все свое время она проводила в пустом и огромном парижском доме. Очень редко выходила на люди, очень редко давала интервью. Ее не забывали только благодаря пластинкам. Благодаря им, она вела вполне безбедное существование – грамзаписи приносили ей до миллиона долларов в год. Да только деньги эти ее не особенно радовали.

Иногда в доме Каллас появлялся Тито. Формальным поводом этих встреч были уговоры встретиться с престарелой матерью, коротавшей свои дни в дорогом доме престарелых. Но дело заканчивалось лишь передачей через Тито очередного чека. Мария не хотела видеть женщину, которая отняла у нее детство.

78. Возвращение Ари

В мае 1970 года Онассис навестил Марию Каллас. Он пришел без приглашения. Оказалось, он живет по соседству – в парижском отеле «Пьер» (здесь Онассис преимущественно и провел последние годы жизни). Ари жаловался на расточительность Жаклин. К тому времени он избавил ее от необходимости расплачиваться за покупки самой – Жаки выписывала счета, которые сразу передавались к оплате в офис Онассиса. Она покупала себе дорогие наряды от ведущих кутюрье мира, летала на личном самолете, обедала с самыми знаменитыми людьми. О расточительности Жаклин ходили легенды.

Но Мария слушала его жалобы с рассеянной улыбкой. Казалось, она полностью утратила интерес к его личной жизни. И тогда Онассис стал рассказывать о своих делах. И с удовольствием отметил, что глаза Марии загорелись.

Она и в самом деле всегда живо интересовалась его успехами в бизнесе и восхищалась его талантом финансиста. Жаклин, в отличие от Каллас, дела мужа не интересовали совершенно. Ее интересовали только его деньги.

Онассис спросил – не нуждается ли Мария в его помощи. Каллас отрицательно покачала головой. Нет, у нее есть все, что ей нужно. И тогда старик положил ей руку на колено, сказав:

– Как приятно чувствовать твое тело, Мария. У Жаки только кожа, да кости…

Потом наклонился к ней и поцеловал. И она его не оттолкнула.

Эти встречи были крайне нерегулярными, но все же были. Сама Каллас никакой инициативы не проявляла. А Онассис чувствовал, что целует женщину, которую сам же и уничтожил…

79. Попытка самоубийства

Однажды ей стало совсем плохо. Мария легла в постель. Закрыла глаза. Со светлой грустью она думала об Ари, редкие тайные визиты которого не приносили никакой радости. О несчастном Тито, который так и остался один. О тех 12 годах собственного царствования на оперной сцене.

Она думала о Париже, который, в общем-то, не знала, поскольку редко выбиралась из дома. О цветах, постоянно украшавших дом и поразительно напоминавших похоронные венки. О той толстой близорукой девочке, которая возомнила себя великой певицей и, что совсем невероятно, добившейся воплощения своей необыкновенной мечты. Ей стало очень жалко себя. Свернувшись калачиком, она подтянула ноги к подбородку и почувствовала, что зябнет.

Поднялась, подошла к зеркальному старинному бару. Налила себе немного коньяку – а пила она крайне редко, поскольку очень не любила состояние опьянения. Затем ее взгляд упал на шкатулку с лекарствами.

Она выпила все таблетки снотворного, какие у нее только были. Затем добавила успокоительного. И снова забралась в постель.

Вероятно, она что-то перепутала и одни таблетки нейтрализовали действие других. Мария проспала двадцать часов кряду, насмерть перепугав служанку. А когда открыла глаза и увидела доктора, склонившегося над ее постелью и рядом заплаканную Розу, то улыбнулась и сказала:

– Роза, а где у нас можно купить собаку? Нам совершенно необходима собачка. С ней тепло спать. И можно погулять…

80. Пазолини

В том же 1970 году дом Каллас посетил необычный гость из Италии – кинорежиссер Пьер Паоло Пазолини.

Они проговорили целый вечер. И когда Пазолини уехал в свою гостинцу, Каллас бродила по дому, находясь в странном возбуждении. Она мысленно прокручивала этот разговор, недоумевая, как этот совершенно чужой человек, который жил в другой стране, за сотни километров от Парижа, смог проникнуть в ее мысли…

Пазолини предложил сыграть Марии роль Медеи. Не в опере, Каллас сразу сообщила Пазолини, что больше не поет и что лишилась голоса. В кино. Первая и сразу главная роль… А что, может это начало новой жизни?

Этот фильм так и остался в жизни великой певицы единственной художественной картиной. Но свою роль в ее личной судьбе все же сыграл. Почти год она жила этой ролью, доказав придирчивому зрителю, что обладает недюжинным драматическим даром.

Выучив роль за считанные дни, Каллас выехала на съемки картины и, практически, жила на площадке до полного их окончания. Она успела подружиться с Пазолини. И нашла его очень знающим, тонким человеком, экспериментатором и новатором кино.

Личность Пазолини и в самом деле неординарна. Его фильмы шокируют натурализмом и поражают филигранной выстроенностью мизансцен. Кто-то считает его пошляком и даже порнографом. Кто-то выдающимся, хотя и не понятым публикой художником. Мы должны быть благодарны в любом случае – он подарил нам экранный образ Медеи в исполнении Каллас.

81. «Медея»

Этот фильм не имел коммерческого успеха, так и оставшись элитарным кино для ценителей творчества Пазолини. Не принес он славы и Марии Каллас. Впрочем, она в том и не нуждалась. В образе мифической Медеи Каллас рассказала о самой себе – так, как могла рассказать только она, великая певица и великая актриса…

Этот фильм стоит отыскать и посмотреть хотя бы ради того, чтобы увидеть, как живет, как движется на экране Каллас. Чтобы осознать ее драматический дар, ее степень проникновения в образ. Чтобы увидеть игру высшего класса. И чтобы понять, насколько нереализованной была эта женщина.

Этот фильм посмотрел и Аристотель Онассис. Он сделал это тайком, отправившись в небольшой парижский кинотеатр в компании с другом. Посреди сеанса он поднялся и вышел. Следом вышел и товарищ Онассиса.

Аристотель стоял под моросящим дождем и нервно курил. Друг спросил – в чем дело. Онассис не ответил. Потом они вернулись в зал. И спутник Онассиса, скосив взгляд, увидел, что лицо старика орошает влага. То ли невысохшие капли дождя, то ли нечаянные слезы…

Вечером того же дня Онассис отправил в дом Каллас огромную охапку цветов. В букете была спрятана записка. Но спустя два часа цветы вернулись обратно. Конверт с запиской остался нераспечатанным.

В тот вечер Онассис сказал:

– Я совершил колоссальную ошибку. Я потерял женщину, на которую должен был молиться. Я ошибся…

82. Одинокий миллиардер

В конце зимы 1975 года Аристотель Онассис почувствовал сильные боли в области желудка. Его тут же забрали в клинику и провели первое обследование. Болеутоляющие лекарства сделали свое дело – Онассису стало лучше.

Жаклин в это время была в Америке. Ей позвонили. И супруга Онассиса тут же вылетела в Париж. В больнице она встретила дочь мужа Кристину и престарелых сестер Аристотеля. Спросила – нужна ли ее помощь. Сестры отрицательно покачали головами, старательно отводя взгляд в сторону.

Его поместили в американский госпиталь близ Парижа. Жаклин поселилась в гостинице и раз в день звонила в клинику справиться о его здоровье. Журналисты следовали за ней по пятам, снимая ее посещения магазинов, парикмахерских, ресторанов.

Пять недель Онассис находился между жизнью и смертью. Когда его состояние стабилизировалось, ему сделали операцию. Вердикт врачей был обнадеживающим. Сильный человек, Онассис, несмотря на возраст, мог справиться с навалившимся недугом.

К кровати больного Жаклин так и не пустили. Впрочем, она и сама не особенно рвалась. В последнее время они с мужем жили даже не в одном доме, а в разных странах. Имя Онассиса и его деньги открывали перед Жаклин любые двери. А былая слава первой леди Америки превращали ее в постоянную героиню телевизионных новостей и газетных страниц.

В начале марта Жаклин все же преодолела молчаливое сопротивление родственников Аристотеля и поговорила с ним. Убедившись, что его состояние улучшается, она сообщила мужу, что намерена провести выходные с детьми – в Америке. И улетела домой.

83. Кончина Онассиса

Жаклин позвонила в понедельник и снова поговорила с мужем. Мол, как дела, как себя чувствуешь? Хорошо? Тогда я останусь дома еще на недельку… Бай-бай!

А Онассис уже умирал. В субботу 15 марта 1975 года он впал в затяжную мучительную агонию. Его сестры и дочь наблюдали ужасную картину его ухода и ничего не могли сделать. Смерть стояла на пороге больничной палаты Онассиса. И никакие богатства не могли остановить ее костлявой руки.

В тот же день он умер.

Жаклин, узнав о кончине супруга, тут же вернулась в Париж.

На церемонии похорон она была в черных очках, не произнесла ни слова, не проронила ни слезинки. Во время произнесения траурных речей она выглядела безучастной. А в ответ на соболезнования улыбалась. И эта улыбка, как подметили газетчики, вовсе не выглядела печальной…

Кончина Онассиса не тронула ее сердца. Собственно, это было лишь освобождение от уз надоевшего брака и начало борьбы за наследство. Эту борьбу Жаклин не выиграла и не проиграла. Как и обычно, она добилась выгодной для себя и своих детей сделки.

Жизнь величайшего авантюриста и финансиста Аристотеля Онассиса завершилась. После всех перипетий последних лет, развода с Тиной, последовавшего за этим раздела компании, политических потрясений (и, возможно, безумных трат Жаклин), капитал Онассиса оказался не так велик, как можно было предположить – порядка 500 миллионов долларов (в лучшие для Онассиса времена он оценивался в более чем миллиард долларов). Хотя и это очень и очень много. Но жизнь не купишь ни за какие миллионы…

84. Я потеряла все…

Когда в феврале 1970 года лондонский журнал «Обсервер» брал у Каллас очередное интервью, она сказала: «Нет, музыка – не самая важная вещь в жизни. Самая важная вещь в жизни – общение. Это то, что делает человеческие трудности терпимыми. И искусство – наиболее глубокий путь общения одного человека с другим… любовь более важна, чем любой артистический триумф…».

Любовь она ставила выше искусства, которому она отдала всю жизнь. Было ли это разочарование? Сожалела ли Каллас о том, что лучшие годы посвятила сцене, а не поискам любви и созданию семьи? О, да…

После кончины Онассиса, репортеры, памятуя о бесконечных скандалах вокруг этой пары, бросились к Каллас. И Мария ответила на их вопрос. Она сказала: «Ничего больше не имеет значения, потому что ничего никогда не будет так, как было… Без него…». И тем самым поставила крест на слухах о ее возвращении на сцену.

Она была еще слишком молода, чтобы по собственной воле отказаться от лавров лучшей певицы мира. Слишком любила музыку, чтобы отказать себе в удовольствии петь. Слишком самолюбива, чтобы уступить оперный Олимп своим последователям. Но факт остается фактом – она отказалась от всего. Без Онассиса она считала бессмысленной и саму жизнь.

Это было одно из последних ее интервью. После марта 1975 года она нигде не появлялась, отклоняла любые приглашения и никого не пускала в свой дом – кроме самых близких людей.

85. Одиночество

Мария Каллас добилась того, о чем простой смертный человек может только мечтать. И тем не менее она чувствовала себя глубоко несчастной., поскольку не получила главного – семьи, личного счастья, любви.

Смысл в ее добровольном затворничестве стоит поискать в ее корнях. Гречанка по происхождению, Каллас была очень гордым человеком. Она и так была достаточно долго открыта для досужих пересудов публики. Но теперь, завершив сценическую карьеру и отдав людям все, что она могла отдать, Каллас имела право на частную закрытую жизнь. Отныне ее переживания были только достоянием ее самой и верной служанки Розы. Больше в ее частную жизнь не допускался никто, особенно репортеры.

Соседи Каллас вспоминали, что иногда видели Марию прогуливающейся по парижским бульварам. Она была очень скромно одета, не пользовалась автомобилем и не от кого не скрывалась. Возможно, именно поэтому ее никто и не узнавал, чему Каллас была только рада. В газетах о ней писали нечасто и только как о неудачнице, о женщине, растерявшей былую славу. Каллас эти статьи забавляли.

Ее особенно трогало отношение простых людей. Ее узнавали в булочной, в такси, очень редко во время прогулок. И всякий раз старались произнести добрые сердечные слова, трогавшие Марию до слез.

Чего она себе не позволяла до конца своих дней – снова располнеть. Ее вес, как она призналась году в семьдесят шестом, равнялся 55 килограммам. Идеальная для женщины ее возраста форма.