Текст книги "Марк Твен. Послевоенная Америка. Маленькие рассказы о большом успехе"

Марк Твен. Послевоенная Америка
Маленькие рассказы о большом успехе
Николай Яковлевич Надеждин

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-4168-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Марк
Твен

Послевоенная Америка

2024

Введение

Возможно, «Приключения Гекльберри Финна» – лучшая книга всех времён и народов. С этим можно, конечно, спорить – до той поры, пока ни возьмёшь эту книжку в руки, ни раскроешь на любой странице и в сотый раз ни прочитаешь главку о путешествии на плоту по водам великой реки Миссисипи.

Возможно, Марк Твен – самый выдающийся юморист, которого только порождала матушка Природа. С этим тоже можно спорить – опять же до той поры, пока ни раскроешь книгу его ранних рассказов и ни перечитаешь одну из уморительных историй американского «Дальнего Запада».

Возможно, без путевых очерков Твена этот жанр не существовал бы вовсе. И это утверждение вызывает определённые сомнения – пока ни откроешь его «Простаков» и ни убедишься лично, что впечатления полуторавековой давности остаются актуальными по сей день.

Но бесспорно то, что Марк Твен – одна из самых узнаваемых, самых популярных фигур мировой литературы. Вряд ли сыщется на свете хоть один человек (среди тех, конечно, кто умеет читать), который не знал бы этого имени и который не прочитал хотя бы одну книжку Твена.

А как он жил. А каким был другом. А как умел любить. Каким был отцом…

Неужели… святой? Да что вы, он даже в бога не верил! Нет, самый обычный человек. Только безумно талантливый. И никогда не позволявший себе лгать даже по пустякам.

1. Автограф

Это случилось в Нью-Йорке – летом 1869 года. Возле небольшого магазина «Клифф», торгующего канцелярскими товарами и книгами, прямо на мостовой, под палящими лучами полуденного июльского солнца терпеливо переминались с ноги на ногу около полусотни горожан. Замыкающий очередь человек с белой шкиперской бородкой, обрамлявшей обветренное красное лицо, и в потёртом флотском кителе угрюмо жевал потухшую кукурузную трубку.

Внезапно за его спиной раздался хриплый голос:

– Билли Хоккинс! Ты что здесь делаешь?

Человек обернулся и просиял, показывая прокуренные жёлтые зубы, которых оказалось намного меньше, чем можно было ожидать.

– Гарри, приятель!

– Что здесь дают, Билли? Капли от насморка? Или бесплатные костыли?

– Ты не поверишь, – улыбнулся Билли Хоккинс. – Я стою за книжкой.

– За книжкой? Ты что, заболел?

Приятели обнялись. Они говорили так громко, что люди, стоявшие в очереди, стали на них оглядываться.

– Ты помнишь, Гарри, пару лет назад я ходил боцманом на «Квакер-Сити»?

– Славная посудина… И что?

– А то, что мы тогда побывали в Европе. И один пассажир описал наше плавание в своей книжке. Эту книжку я и хочу купить, дружище. Ты не представляешь, какое это чудо. Я читал кое-что из неё в «Экспрессе» – едва ни лопнул со смеху…

И тут к приятелям приблизился толстенький господин с тросточкой. И сказал:

– Прошу прощения, джентльмены. Я случайно услышал, что вы боцман с «Квакер-Сити».

– Да, – ответил Билли с достоинством. – А что?

– Не могли бы вы дать мне… автограф?

Тут очередь пришла в движение и в одно мгновенье распалась. И Билли, не веря своим ушам, услышал:

– И мне, мистер боцман! И мне!

2. Кто такие «простаки»?

Растерянный Билли Хоккинс расписался на салфетке, потом на открытке с видом Манхеттена, затем на надорванном почтовом конверте. Наконец, взмолился:

– Граждане, помилуйте! Я всего лишь отставной боцман, а не какая-то там звезда. Я и пишу, как курица лапой… Ну, зачем вам мой автограф?

На что толстенький господин ответил:

– Вы же читали эту книгу, пусть и частично? Почему же тогда спрашиваете?

Но от Билли всё же отстали…

Гарри оглянулся. Очередь заметно выросла – за ним уже стояло несколько десятков человек. И к ним непрерывно пристраивались всё новые и новые люди, которых привлекала огромная, в полстены, вывеска – «Марк Твен, «Простаки за границей» и ниже – «доллар за штуку, доллар пятьдесят за две».

– Билли, – взмолился он, – скажи, ради бога, кто такой Марк Твен?

– Эх, приятель, – вздохнул старый боцман. – даже я, прочитавший в своей жизни полторы газеты, знаю это имя…

– Нет, кое-что я слышал, – неуверенно произнёс Гарри.

– Это обычный парень откуда-то с Миссисипи. Говорят, был не то капитаном, не то лоцманом. Пишет о таких же, как мы с тобой, Гарри.

– Да, ну?

– Вот тебе и ну… Представь, если бы ты поехал тогда, два года назад, в Европу на пароходе.

– Мне трудно представить. Два года назад я возил по Гудзону уголь.

– Но мог бы наняться и на «Квакер-Сити»?

– Мог бы. Да только не нанялся, – согласился Гарри.

– Так вот, если бы нанялся, тоже угодил бы в эту книжку. И удивлялся бы сейчас, как удивляюсь я – до чего всё похоже.

– Выходит, простаки это вроде как… мы с тобой, Билли?

– А то!

И Билли засмеялся, снова показав свои прокуренные зубы. А за ним засмеялась и очередь, прислушивавшаяся к их разговору.

3. Старый боцман

И Билли Хоккинс, и его друг Гарри, и все, кто в тот день томился в очереди под жарким июльским солнцем, получили свои книги.

Правда, Хоккинсу досталось всё же больше, чем другим. Под впечатлением «Простаков» он не удержался и написал мистеру Твену письмо. Адреса он не знал, поэтому на конверте значилось: «Марку Твену, тому, что живёт в Баффало и служит в газете «Экспресс». И ниже приписка: «Это тот самый Баффало, что в штате Нью-Йорк, а не какой-то другой».

Как ни удивительно, но письмо дошло. И вскоре мистер Хоккинс получил от писателя ответ, в котором Твен очень тепло приветствовал старого боцмана, назвав его другом.

Расчувствовавшийся Билли Хоккинс написал второе письмо, в котором подробно изложил все обстоятельства своей жизни. И даже попросил совета – не устроиться ли ему на старости лет на портовый склад. Он, собственно, уже ходил проситься, да ему вроде как отказали…

На это Марк Твен ответил, что просить совета в данном случае бессмысленно, поскольку устроиться на портовый склад у Хоккинса всё равно не получилось. Но если мистер Хоккинс готов немного подождать, то Марк Твен попробует ему помочь.

Билли написал, что мистер Хоккинс готов ждать хоть сто лет – даже несмотря на то, что ему уже стукнуло шестьдесят пять, и его вряд ли кто возьмёт на работу. А без работы дело совсем дрянь…

Они переписывались три месяца. Потом Твен посоветовал обратиться в пароходную компанию Миссисипи, где по его рекомендации Хоккинса готовы взять капитаном, поскольку люди с опытом, да ещё такие «морские волки», ценятся на вес золота. И Билли Хоккинс без сожаления покинул Нью-Йорк и переселился в Сент-Луис, штат Миссури.

Их приятельство длилось пять лет – до самой кончины Билли Хоккинса. Заметим, не боцмана, а капитана. Уважаемого человека, которому пусть и на склоне лет, но всё же удалось выбиться и стать почти богатым человеком.

4. Вся жизнь – путешествие

«Простаки за границей» были не первой книгой Марка Твена, но первой серьёзной работой, заявившей всему миру – в Америке появился большой писатель.

Ему исполнилось 34 года – возраст, когда в писательской судьбе всё становится на свои места. Если есть в начинающем литераторе дар божий, он обязательно даст о себе знать. Если таланта нет, то ничего уже и не будет… С некоторым запозданием (так считал сам Твен), но он всё же написал свою первую значительную книгу. И Америка, которая уже знала Твена, как блистательного остроумного фельетониста и великолепного рассказчика (Твен очень много выступал с публичными чтениями своих произведений), тут же приняла его в качестве писателя.

Успех был бесспорным и оглушительным. О книге Твена высказывались критики и старшие коллеги по писательскому цеху. В том же 1869 году в бостонском литературном журнале «Атлантик монсли» появилась статья Уильяма Дэна Гоуэлса, признанного гранда американской литературы того времени, романиста и поэта. Гоуэлс высказался недвусмысленно: книга Твена – это именно то, чего так давно ждали читающие американцы, настоящее явление искусства…

Читательские письма, подобные тем, что писал ему старый Билли Хоккинс, привозили Твену мешками. И он, ещё не привыкнув ко всеобщему вниманию и наслаждаясь успехом, старался отвечать всем. Сильным мира сего – иронично, а иногда и едко. Простым людям – как такой же простой человек, безыскусно и искренне.

Он, безусловно, поймал ту главную тему, которая и привела к «Простакам»… Путешествие! Конечно же – путешествие. Чего ещё не хватает людям, живущим в американском захолустье и страдающим он недостатка впечатлений? А тут – настоящее живое приключение.

Отныне все книги Твена так или иначе будут связаны с путешествиями – в пространстве или во времени.

5. Клерикалы и атеист

Однако, любая большая работа вызывает не только признание и похвалы.

Значительная часть путевых заметок Марка Твена посвящена Палестине и святым для христиан и мусульман местам. Но и эти места Твен описывает, как юморист – легко и с улыбкой. Его улыбка и вызвала возмущение святош…

Скажем прямо, времена были всё-таки либеральные. Если бы «Простаки» были написаны и опубликованы сегодня, спустя почти полтора столетия, в нашем в доску компьютеризированном и автомобилизированном двадцать первом тысячелетии, то Твен подвергся бы нешуточным преследованиям со стороны ортодоксальных мусульман. Чего стоит, к примеру, твеновское описание следа, оставленного Пророком на камне. Досталось бы ему и от христианских блюстителей веры, например, за описание гроба Господня, поделённого между конфессиями. Рассказано-то в книге всё в высшей степени убедительно, да… как-то несерьёзно. С легкой иронией (но, заметим, всё же не с издевкой).

Однако, дело ограничилось лишь нападками в прессе, да кое-где запретами книги. Не само страшное, что может случиться с писателем и его книгой (вспомните судьбу Салмана Рушди).

Твен никогда особо не скрывал, что в бога не верит. Более того, состоявшись, как писатель, Твен не упускал случая высмеять клерикалов. Вот всего лишь одна цитата. Слова, как всегда, предельно точные и беспощадные…

«По меркам нашего нынешнего христианства, каким бы скверным, ханжеским, внешним и пустым оно ни было, ни бог, ни его сын не являются христианами и не обладают качествами, дающими право даже на это весьма скромное звание».

6. Его «миллионы»

Писателю Марку Твену никогда ничего не доставалось просто так. И деньги свои он зарабатывал тяжело. Первая книга «Знаменитая скачущая лягушка» и другие очерки» вышла в мае 1967 года. Она принесла ему известность, но не финансовое благополучие. Чтобы вести жизнь литератора, Твену всегда приходилось много и напряжённо трудиться.

И после успеха второй книги «Простаки за границей» миллионером он не стал. К слову, Твен им никогда и не был, даже в годы наивысшего расцвета своего литературного дара. Деньги поступали от издателей и книжных магазинов, но это были не те средства, что позволяют считать себя состоятельным человеком.

Он объездил всю Америку, читая главы из «Простаков». Мы, конечно, можем лишь вообразить, как читал свои вещи молодой Марк Твен. Но судя по тому, сколько он зарабатывал этими «лекциями» и по откликам в газетах того времени, которые донесли до нас подшивки полуторавековой давности, это были блистательные выступления.

Талантливый человек талантлив во всём. Твен был великолепным оратором и импровизатором. Не от него ли пошла традиция чтения своих рассказов писателями-юмористами?

Впрочем, в Америке второй половины девятнадцатого века это самое что ни на есть обычное дело. Звукозаписи ещё не было, радио и телевидения – тем более. А были лишь газеты, журналы, книги. Театры и авторские публичные чтения Диккенса. В декабре 1867 года в Нью-Йорке писатель слышал голос классика английской литературы, посетившего США, и это событие оставило незабываемый след в памяти Твена. И был Марк Твен, один стоивший целого драматического театра.

7. Пополнение в семействе Клеменс

Однако, с чего же всё началось?..

30 ноября 1835 года в семье Клеменсов, жившей в крошечном городке с величественным названием Флорида, что в штате Миссури, на свет появился мальчик, которого назвали Сэмюэлом Лэнгхорном. Он был не первым и не последним ребёнком. Третий из четырёх выживших ребят, он стал одним из любимчиков матушки Джейн Лемптон Клеменс. Отец Джон Маршалл Клеменс в те годы перебивался случайными заработками, а потому семья явно не процветала.

Флорида не оставила следа в памяти будущего писателя. Спустя четыре года семья Клеменсов в поисках заработка перебралась на берега Миссисипи – в городок Ганнибал… Ох уж эта Америка с её полным отсутствием величественного прошлого. Отсюда и названия городов – Феникс, Санкт-Петербург, Москва. И даже названия целых штатов, например, Джорджия (то есть Грузия)…

Детство юного Сэма Клеменса прошло в Ганнибале. А каким он был тогда – в отрочестве, в возрасте от четырёх до двенадцати лет? Очень подвижным. Любознательным. Предприимчивым. Озорным. И – рыжеволосым.

В книге «Приключения Тома Сойера» в образе главного героя Твен описал себя двенадцатилетнего. Отличия в том, что Сойер из благополучной семьи. Ему не пришлось работать, чтобы прокормить себя, братьев и мать. Отца у мальчика нет (эта тема в книге деликатно обойдена), но Тому при этом не приходится бедствовать.

Похож на Сэма и другой герой Твена – его любимец Гек Финн. Но здесь «перегиб» в другую сторону. Сэм не беспризорничал, не курил (по крайней мере в двенадцать лет), не был таким очаровательным бездельником и оболтусом, как Гекльберри… Разве что в душе? Но в таком случае Твен оставался Геком Финном до глубокой старости.

8. Ганнибал

Читая «Тома Сойера» и в особенности «Гекльберри Финна», мы поражаемся схожести наших детских впечатлений и описанного Твеном быта. Словно и не Америка вовсе. И не первая половина девятнадцатого века… Если вам довелось провести детство в небольшом городке где-нибудь в российской глубинке, то вы непременно обнаружите это сходство.

Дело, конечно, не в каких-то там деталях государственного устройства или в архитектурных особенностях. В этом отношении всё как раз совершенно непохоже (в американских домах даже окна открываются иначе – снизу вверх). Дело в атмосфере. Затхлый воздух неспешной провинциальной жизни. Не происходит ровным счётом ничего. И покраска забора, которую поручают Тому, превращается в грандиозное событие.

По нашим меркам, Ганнибал и тем более родную для Твена (лишь номинально, своей малой родиной Марк Твен считал всё-таки Ганнибал) Флориду городами назвать сложно. Это, скорее, большие деревни – одноэтажные, живущие по неторопливому сельскому укладу. Из промышленных предприятий – пристань да лесопилка…

Но рядом с Ганнибалом течёт великая река. И по этой реке плывут пароходы – туда, в волнующую неизвестность, которая скрывается за дальним поворотом и обещает необыкновенные приключения.

Ганнибал Твен очень любил. И возвращался туда, уже будучи всемирно известным писателем. Собственно, он и не терял связи с этим городком всю жизнь. В молодости он полагал, что никогда и никуда отсюда не уедет. Разве что ненадолго уплывёт. Но только для того, чтобы потом вернуться.

9. Без отца

Отца будущий Марк Твен потерял в 12 лет. Ещё совсем не старый (ему было чуть больше сорока лет) Джон Клеменс умер от сердечного приступа, оставив супругу Джейн с тремя малолетними детьми на руках. Четвёртый, старший сын был уже достаточно взрослым, чтобы зарабатывать на жизнь самостоятельно. Но и ему едва перевалило за шестнадцать.

Всю жизнь Джон Клеменс отчаянно выкарабкивался из нищеты. Но финансовая пропасть самая бездонная на свете – в неё можно падать всю жизнь. И семья долгие годы балансировала на грани голода. А отец, типографский наборщик по профессии, работал по 12 часов в сутки, чтобы принести домой хоть какую-то копейку.

Осиротевший Сэм тосковал по отцу, хотя при жизни тот постоянно пропадал на работе и дома появлялся только в самом конце дня, когда дети уже спали. Они мало общались. Но всё же главные жизненные заповеди отец сыну передать успел…

В творчестве писателя Марка Твена есть несколько запретных тем. Он никогда не рассказывал о своих отношениях с женщинами (с женой Оливией – она была единственной женщиной в его жизни), о семье, об отце. Но в то же время весь «Том Сойер» и весь «Гек Финн» это и есть рассказ о родительской семье Твена.

Отношение Твена к рано ушедшему отцу проясняет одна байка, которых вокруг писателя бытовало великое множество. Однажды Твен получил письмо от молодого человека, который сетовал на то, что его родители слишком… непонятливы. И Твен написал в ответ: «Потерпите! Когда мне было четырнадцать лет, мой отец был так глуп, что я с трудом переносил его. Но когда мне исполнилось двадцать один год, я был изумлен тем, насколько этот старый человек поумнел»…

При этом уже в четырнадцать лет Сэм Клеменс мог только мечтать о том, чтобы рядом с ним был отец. Пусть и «глупый», но – живой.

10. Ученик наборщика

Осенью 1948 года, спустя без малого год после смерти отца, Сэмюэлу пришлось оставить школу. Семья просто не тянула его обучение – к тому времени кое-какие приработки были лишь у матери. Правда, вскоре старший брат Орайон устроился наборщиком в типографию местной газеты «Миссури Курьер». Но его денег едва хватало на пропитание. Бросив школу, Сэм в неё больше не вернулся, пополнив собой список блистательных американских «недоучек», создавших впоследствии великую литературу…

Сэму было 13 лет, когда он последовал примеру брата и отправился в «Миссури Курьер» наниматься на работу. Мальчика, несмотря на его возраст, взяли – на должность ученика наборщика. Это и были его «университеты».

Денег платили немного, по три доллара в неделю. Но и это уже было кое-что, поскольку после отца остались огромные долги. Незадолго до смерти он купил в рассрочку старенький домишко, в котором семья и поселилась. Деньги Сэма шли на питание, а брат Орайон и матушка расплачивались с банком. При этом Орайон умудрялся ещё и копить. Парня одолевала мечта стать настоящим предпринимателем. Одним из его верных единомышленников, безоговорочно поддерживающих эту безумную в их положении идею, был братишка Сэм…

Только не следует думать, что у Марка Твена не было детства. Было. Но не особенно сытое и не такое беззаботное, как у героя одной из главных книг писателя Тома Сойера.

11. Первая газета

Этот период безотцовщины пришёлся на время становления Сэмюэла Клеменса как юного мужчины. Место покойного отца занял старший брат Орайон, которому Сэм подражал и безоговорочно верил.

В 1850 году Орайон, скопивший немного денег и сумевший взять в банке ссуду (Твен говорил, что взять деньги в банке проще простого, надо лишь убедить банкира, что деньги вам, в общем-то, не нужны), открыл своё дело. Это была газета «Уэстер юнион», которая поначалу очень смахивала на «Миссури Курьер». И та, и другая выходили в Ганнибале. И та, и другая были еженедельниками. Наконец, и та, и другая испытывала жесточайший дефицит материалов. Городишко-то был крохотный и захолустный. И обе газеты писали, в основном, о делах пароходных компаний, да перепечатывали сплетни, доносившиеся из крупных городов восточных штатов США – Нью-Йорка, Бостона, Вашингтона и Филадельфии.

Нужно ли говорить, что Сэм тут же оставил работу в «Миссури Курьер» и перебрался к брату? Правда, первое время денег он почти не получал. Но зато получил повышение по службе, став уже не учеником, а настоящим наборщиком.

В это же время бойкий и любознательный Сэм начал понемногу писать. Это были простенькие заметки бытового характера, репортажи о немногочисленных событиях, происходивших в Ганнибале, изредка юмористические зарисовки жизни американской провинции. Ничего, в общем-то, особенного. Но с этих неумелых заметок начался большой писатель.

12. Бостонская публикация

Первые газетные статьи Сэма ничем не выдают будущего классика американской литературы. Это, скорее, опыты мальчика, который интересуется литературой, но ни в коей мере не стремиться стать литератором. Сэм, действительно, и не думал становиться писателем. Журналистом? Да, наверное. Но исключительно для того, чтобы получить возможность путешествовать и содержать себя.

Заметки будущего Твена похожи на школьные сочинения и на устные рассказы жителей американской глубинки. Наивные, смешные, не отличающиеся особым изяществом, но искренние и правдивые.

По совету старшего брата, Сэм решил написать что-нибудь для литературного журнала – испытать свои силы в издании более значительном, чем еженедельная провинциальная газета. Его первым рассказом стал очерк «Франт пугает скваттера», юмористическая миниатюра о нравах, царящих в глубинке. Этот очерк Сэм отправил весной 1952 года в бостонский журнал «Карпет-Бег». И… забыл о нём.

В мае того же года из Бостона пришёл пакет со свежим номером журнала, в котором был напечатан очерк, и чек на десять долларов – первый литературный гонорар будущего писателя.

Орайон был на седьмом небе. Он показывал журнал всем знакомым и беспрестанно твердил:

– Из него выйдет толк! Вот увидите!

Сэмюэл не спорил, хотя и был уверен, что рассказ получился… так себе.

Ему было всего 17 лет. Он чувствовал, что ему не хватает самых элементарных знаний. И он очень хотел посмотреть мир.