Текст книги "Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Первых сорок четыре года. Маленькие рассказы о большом успехе"

Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Первых сорок четыре года
Маленькие рассказы о большом успехе
Николай Яковлевич Надеждин

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-5048-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Фрэнсис

Скотт
Фицджеральд
Первых сорок четыре года

2024

Введение

Пересказывать своими словами «Великого Гэтсби» дело крайне неблагодарное. Это всё равно, что попытаться пересказать своими словами «Евгения Онегина». Да, и нужно ли пересказывать? Возьмите с полки «Гэтсби» – благо книги Фицджеральда издаются до сих пор и буду издаваться после нас. Перечитайте, если уже читали, прочитайте впервые, если ещё не открывали этот роман. Поверьте, книга того стоит…

А почему «классик»? Потому что вне времени. Эти романы не устареют никогда. Пока миром правят деньги, будут и пострадавшие от внезапно обрушившегося богатства. Успех может быть не менее разрушительным, чем личная катастрофа.

Оглянитесь вокруг. Сколько вы увидите звёзд-однодневок, ярких бабочек, порхающих подле пылающего золотом огня? И сколько из них уцелеет? Единицы. Да, и те вскоре будут уже не беззаботными бабочками, но безжалостными алчными крокодилами.

Прочитайте «Великого Гэтсби». Там всё об этом написано. И проверено на себе самом – Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом, который из всех моральных ограничений выбрал главное: не лгать. И следовал ему до самого конца.

1. Книга судеб

Если там, наверху, есть некая Книга Судеб, в которой описан весь жизненный путь новорождённого, то на странице, посвящённой Скотту Фицджеральду, должно значится: «Рождён для безумных экспериментов над собой, чтобы понять смысл существования целого поколения». Во всяком случае, именно так прожил свою короткую яркую жизнь Фицджеральд – в безумных развлечениях и неустанных попытках осмыслить, что с ним происходит и что это, вообще, всё означает…

Среди великих тайн жизни одна из самых загадочных – секрет таланта. Что такое талант? Почему он даётся от рождения далеко не каждому? И почему человек, наделённый огромным даром, зачастую наделён слабой или даже ничтожной личностью?

Сколько мы знаем великих поэтов, прозаиков, художников и артистов, пропивших, профукавших свою жизнь по пустякам, причём, в буквальном смысле слова? И погибших молодыми, явно не полностью раскрыв свои творческие возможности. Список имён пугающе длинный. Имя Скотта Фицджеральда в нём далеко не последнее…

А ещё в той Книге на его странице написано: «И быть тебе великим писателем. И безмерно страдать от своего дара, ибо талант – это знание, а знание – великая скорбь. И будет у тебя в жизни всё – богатство и нищета, любовь и разочарование, безумства и прозрение, великие почести и великий позор, слава и забвение…».

Но есть ли эта Книга Судеб? Или… мы сами вершим свою судьбу?

2. Внук бакалейщика

Фрэнсис Скотт Кей Фицджеральд появился на свет 24 сентября 1896 года. Произошло это в небольшом городке Сент-Поле, штат Миннесота, на берегу великой американской реки Миссисипи.

Семейство Фицджеральдов – отец Эдвард и мать Мери – ждали первенца с некоторой опаской. Отец переживал очередную «финансовую драму», он без конца пытался начать своё дело и неизменно прогорал, оттого и тревожился – сможет ли должным образом обеспечить семью. Мери его тревоги особо не беспокоили. Она знала, что родители в случае чего её не оставят. Но её малыш должен быть самым красивым и самым умным. Ему же уготовано великое будущее – либо пророка, либо миллионера. На меньшее Молли Макквиллан, в замужестве миссис Фицджеральд, была не согласна.

Они встретились в Сент-Поле всего год назад. Эдвард оставил родной Мэриленд и приехал в Миннесоту искать счастья. На самом деле он просто не мог перенести упрёков отца, известного на родине человека, требовавшего от сына отыскать своё поприще и стать, наконец, тем Фицджеральдом, которым был он сам. Но сын оказался не семи пядей во лбу. Что-то писал, сочинял стихи. И отовсюду, куда только ни устраивался на службу, изгонялся за профессиональную непригодность. В Сент-Поле Эдвард вознамерился открыть книжный магазин. Но из этого снова ничего не получилось.

А Мери не бедствовала. Её отец, ирландец, переехал в Америку ещё до её рождения. И держал в Сент-Поле бакалейную лавку, приносившую ощутимый доход.

3. Школа

Второго ребёнка бог Фицджеральдам не даровал. И мама Молли целиком сосредоточилась на маленьком Скотти, из которого обязательно, как она полагала, будет толк, если взяться за воспитание мальчика со всей серьёзностью.

Малышу нужен был пример для подражания, но разве годился для этого папаша Эдвард? Слава богу, во внуке не чаял души дед Макмиллан, балуя мальчика так, что Скотти был одет лучше собственного отца. Но Эдвард, как считала Молли, был сам виноват. Он раз за разом занимал деньги у её родителей и младших братьев и сестёр, вкладывал их в совершенно ничтожные дела и постоянно прогорал. Добытчик из него был просто никакой. Так что жили, в основном, за счёт милосердных подачек родни Молли.

С раннего детства Мери внушала сыну: быть бедным – это стыдно и очень глупо. Посмотри на своего отца. Он не может заработать и сотни долларов. Вот и пусть перебивается с хлеба на воду. А мы, сынок, пойдём ужинать к дедушке или к тёте Сарре.

И уходили же, оставляя Эдварда в полной растерянности. Словно и не семья это была, а сожительство двух чужих людей, связанных общим ребёнком…

В 1908 году Скотти отдали в школу, которая по обычаям американской глубинки называлась не иначе как «академия». Три года начальной школы, и мама Молли (опять же при помощи деда) устроила сына в частную римско-католическую «Ньюман Скул» в Нью-Джерси. Фицджеральду-младшему была уготована карьера священника, поскольку оба родителя были ревностными католиками.

4. Всегда на виду

Во время учёбы в Нью-Джерси юный Скотт Фицджеральд впервые увлёкся литературой и… спортом. Он очень любил футбол. Заметим, не классический соккер, а американский футбол, разновидность регби, который тогда лишь входил в моду. И вроде бы даже подавал большие надежды.

Впрочем, он успевал по всем предметам. Если можно было увильнуть от лекций, Скотт это непременно делал. Но вечерами, когда парни выходили на улицу, он закрывался в комнате и занимался, занимался, занимался.

В 1913 году, предположительно, поскольку точных свидетельств не осталось, Фицджеральд написал первое законченное произведение. Как обычно и случается с 16-летними подростками, это были стихи. Но не просто стихи, а стихи о… футболе…

Мама Молли только радовалась за сына. Он приезжал домой подтянутым, жизнерадостным, сильным. И первое, что делала мать, когда Скот приезжал на каникулы – вела его в лучший магазин готовой одежды. Там юноше покупалось всё новое, чтобы он выглядел лучше всех.

– Это очень важно, – говорила мать, – быть лучше всех. Успех приходит только к победителям. Ты должен быть на виду. Тогда ты точно не упустишь свой шанс.

Скотт лишь улыбался и помалкивал. Мать знала, что говорила.

– Я не знаю, сынок, что с тобой произойдёт. Но я верю, что произойдёт обязательно. Ты будешь богат и знаменит. Не то, что твой непутёвый отец…

Эдвард Фицджеральд, как обычно, безмолвствовал. А что он мог возразить?

5. Принстон

В 1913 году Скотт Фицджеральд поступил в Принстонский университет. И сделал это играючи. Преподаватели Принстона были уверены – этот мальчик будет учиться блестяще. С такой памятью и с такими выдающимися способностями… Но из этого ничего не получилось…

Выбор университета для Фицджеральда определился весьма необычным образом. Однажды, перед самыми выпускными экзаменами в «Ньюман Скул» Скотт услышал, что на футбольном поле будут играть университетские команды Йеля и Принстона. И тут же отправился на матч, чтобы взглянуть на игру студенческих сборных. Его поразил мастерский удар некоего Сэма Уайта, забившего гол в ворота йельской команды. И Скотт решил, что будет учиться в Принстоне.

Первое, что он сделал в качестве студента – обосновался в кампусе университета. А второе – отправился в раздевалку футбольной команды, где познакомился с тренером и предложил себя в качестве игрока.

– Ты точно знаешь, что делаешь, сынок? – спросил тренер, скептически оглядывая нового кандидата в университетскую команду. – А ну, покажи, на что ты способен.

Скотт переоделся и вышел на поле. Немного размялся. Побегал туда-сюда. Несколько ударов по мячу. Пробежка с командой…

– Ладно, ты в игре, – сказал тренер. – Посмотрим, на что ты способен.

Через две недели состоялась товарищеская встреча с командой другого университета. Скотт вышел на поле в форме Принстона. Тренер включил его в основной состав.

6. Скамейка запасных

Этот матч стал первым и последним в футбольной карьере Фицджеральда. Честно говоря, для него это был даже не матч, а полная катастрофа. Разгром по всем статьям.

В первую же минуту матча Скотт понял, что школьная команда к настоящему американскому футболу никакого отношения не имела. Тамошний тренер попросту не допускал контактной игры, считая, что мальчишкам ещё рано участвовать в силовых столкновениях.

Первый удар Сбил Скотта с ног. Он поднялся, пришёл в себя. И снова бросился в общую схватку.

Второй удар на несколько мгновений его просто выключил. Скотт очнулся лишь после того, как почувствовал, что кто-то пинает его в бок. Открыл глаза – понятно, надо вставать.

Он снова поднялся. И побежал в противоположном направлении. Неожиданно для себя он обнаружил в своих руках мяч. Впереди ворота. Рывок, отчаянный спурт. Скотт бьёт по мячу – гол… В свои ворота…

Тренер помахал ему рукой, мол, давай сюда. Скотт понуро заковылял к скамейке запасных. На поле его сменил опытный игрок.

– Ладно, не переживай, – сказал тренер, улыбаясь. – Тебе просто казалось, что ты умеешь играть. Ничего ты не умеешь. Отправлю я тебя в группу приготовишек. Месяц-другой, потом посмотрим, что из тебя получится. А пока поносишь ребятам воду и мячи.

– Я не хочу носить кому-то воду, – насупившись пробормотал Скотт.

– Что? – изумился тренер.

– Ничего, – ответил Фицджеральд. – Глупая игра, этот ваш футбол.

7. «Треугольник»

Футбол футболом, но была ещё одна причина, по которой Скотт выбрал именно Принстон – знаменитый театральный кружок, называвшийся «Клуб «Треугольник».

В «Треугольник» Фицджеральд угодил волей случая, который подготовил и тщательно спланировал сам. Дело в том, что стенгазета курса, на котором учился Скотти, висела прямо напротив входа в зал клуба («зал» громко сказано, это был, скорее, большой чулан – в комнате не было окон). А у Фицджеральда был небольшой опыт публикации в школьной стенгазете. Незадолго до выпуска он сочинил детективный рассказ и собственноручно вписал его в лист газеты. Несколько дней у стенгазеты толпились соклассники – рассказ и в самом деле получился весьма и весьма.

На этот раз Скотт написал стихи. Потом – небольшую юмореску. Третьего раза не понадобилось. После занятий к нему подошёл долговязый парень и, слегка заикаясь, сказал:

– Привет. Меня зовут Эд Уилсон. Ты нам нужен, Скотт – нашему «Треугольнику». У нас проблемы с репертуаром.

Эдмонт Уилсон, будущая звезда американской журналистики, прозаик и публицист, свёл Скотта с Джоном Бишопом, тоже ставшим в последствии известным писателем, и с самодеятельными актёрами, среди которых Фицджеральд приметил одну особу… Это была Жинева Кинг, которую все звали на французский манер «Жижи». Девушка была потрясающе красива. Хотя на сцене играла так себе – по мнению Фицджеральда, разумеется.

8. Жижи

Скотт с энтузиазмом взялся за наполнение репертуара студенческого театра. Пьесы, инсценировки собственных юмористических рассказов, плюс сами рассказы – на этот раз в университетскую стенгазету. О, он просто блистал! И это не ускользнуло от внимания прелестной Жижи. Она вдруг заметила его интерес. И даже благосклонно приняла пока ещё робкие ухаживания стройного и приятного во всех отношениях джентльмена…

Одна загвоздка – любовь требует денег. А Скотт не мог сводить даму даже в кафе, чтобы угостить копеечным мороженным.

Денег из дома приходило всё меньше. Родители поистратились, заплатив за обучение сына. К тому же у отца был очередной «финансовый кризис». А дед и тётки денег уже не давали, считая, что подросший Скотти в состоянии заработать сам.

Фицджеральд едва ни опозорился, оказавшись в весьма пикантной ситуации без копейки денег. Однажды Жижи выбрала букетик цветов. Хозяин цветочной лавки красноречиво взглянул на Скотта. Тот так же красноречиво пожал плечами, выбрав момент, когда девушка отвернулась. И… хозяин достал долговую тетрадь. Он много лет торговал цветами рядом с университетским кампусом. Он всё понимал…

В январе 1914 пришла пора сдавать первую сессию. И Скотт успешно провалил все экзамены. Оказалось, что за первый семестр он посетил едва ли десяток лекций. А когда ему было учиться – при такой-то загруженности?

9. Замысел романа

Выхода было, собственно, всего два – либо окончательно бросить учёбу, либо взять академический отпуск на год, «изобразив» какое-либо заболевание. И он талантливо симулировал сердечное заболевание (зря его не взяли в актёрскую студенческую труппу – мотивировали отказ его хронической неуспеваемостью).

Что ему оставалось? Скотт Фицджеральд собрал свои пожитки, попрощался с Жижи, твёрдо пообещав вернуться через год и взяв с неё слово ни в кого за этот год не влюбляться. И отправился домой…

Мама Молли «обрадовалась» особенно сильно. Впервые в жизни она подняла руку на сына, отходив его вешалкой для платья. Папа Эдвард деликатно помалкивал – ему от жены доставалось регулярно.

– Кстати, – сказал он сыну, когда буря понемногу улеглась, – я тут начал роман. Не посмотришь?

Скотт перечитал исписанные отцом листы. Это было совершенно беспомощно. Отец воспринял оценку сына стоически и своё писательство забросил. В его оптимистическом мозгу зрел план открытия магазина канцелярских принадлежностей (такой же неосуществимый, как и авантюра с романом).

А Скотт задумался… Первые наброски некой большой вещи он сделал ещё в студенческом общежитии. Идея была простой – написать историю молодого человека, стремящегося к успеху и ступень за ступенью восходящего по этой шаткой лестнице вверх…

Делать было положительно нечего. Почти год Скотт «занимался» – читал и писал. Правда, к учёбе это не имело ровно никакого отношения.

10. Армия

На следующий год он вернулся в университет. Но это был уже не тот Принстон – по крайней мере, для Фицджеральда.

Жижи, изменница, была влюблена и, похоже, неоднократно. Со Скоттом она едва поздоровалась. А когда Фицджеральд увидел её в компании с высоким молодым человеком («прыщавый хлыщ», подумал он), то всё понял.

Его приняли с распростёртыми объятиями члены «Треугольника». Но была и в этом одна неприятная деталь – все старые друзья были старше Скотта на курс.

Фицджеральд корпел над учебниками, сдавал зачёты и экзамены. Но его энтузиазм угасал. Наконец, он бросил университет. Денег у него не было. Возвращаться домой было немыслимо (и очень стыдно). К тому же Фицджеральду нужна была веская причина порвать с университетскими амбициями.

В Европе в это время шла война. Америка набирала молодых рекрутов и направляла их за океан защищать интересы родины… Однажды Фицджеральд заглянул на сборный пункт и поинтересовался, на что он может рассчитывать, записавшись в армейские ряды добровольцем. Ответ его удовлетворил.

В ноябре 1917 года Скотт получил чин младшего лейтенанта (как лицо с «незаконченным высшим образованием», хотя его образование следовало бы именовать «едва начатым») 67-го пехотного полка…

То, что армия (любая и во все времена) делает «из мальчика мужчину», факт общеизвестный. И Фицджеральд, подобно миллионам сверстников, получил своё – в армии он научился «по-молодецки» пить… Но не убивать себе подобных – до этого дело всё же не дошло.

11. Великая американская мечта

Шагистика, пьянство, бессмысленные патриотические речи, устав, снова пьянство… Вам это ничего не напоминает? Нет? Ну, конечно, мы живём в другой стране и в другую эпоху. И армия у нас совершенно иная…

А Фицджеральд так, бывало, напивался, что валялся под окном казармы, не в силах дотащиться до кровати. И отцы-командиры, оглянувшись предусмотрительно – не видит ли кто из высшего начальства, затаскивали бесчувственное тело безусого паренька, засовывали его голову под умывальник и отливали студёной водой. Как говорится – плох тот лейтенант, который не умеет пить, как пьют генералы. Или что-то вроде этого…

Бессмысленная «школа жизни» Фицджеральду всё же пригодилась. Во-первых, он был избавлен от необходимости думать о пропитании. А во-вторых, у него была масса свободного времени. И Скотт потратил его на свой первый роман.

Да, постепенно книга стала приобретать очертания. Это была история восхождения к успеху такого же парня, каким был сам Скотт. Он даже название придумал – «Романтический эгоист»…

Что под словом «успехом» подразумевал Фицджеральд? Да, то же, что подразумевали все молодые американцы того времени (и, к слову, тоже, что и наши юные современники) – деньги, много денег, беззаботную жизнь, мыслимые и немыслимые удовольствия. И чтобы всё это сразу и без многолетнего упорного труда. Дескать, дайте нам миллион, а уж мы постараемся его правильно потратить… А разве есть что-то ещё?

12. Первая попытка

Между тем, Скотт был искренним, очень открытым парнем. И впечатления впитывал, как губка – и хорошие, и плохие. Искренность, откровенность – вот характерные черты его прозы и ранней, и поздней, которые отличаются лишь глубиной проникновения в тему, широтой обобщений и степенью безжалостности к самому себе.

Именно это и привлекло редакторов нью-йоркского издательства «Скрибнер», в которое Скотт выслал роман, направляясь к постоянному месту дислокации – в учебный военный лагерь «Шеридан» в Алабаме. Ответ из издательства он получил уже в лагере. Пакет оказался подозрительно объёмист. Когда Скотт его вскрыл, то сердце его охватила печаль. Рукопись была возвращена… Он просто не знал, что издатели возвращают только те рукописи, которые достойны переделки. Прочие идут в мусорную корзину.

Замечаний было очень много. И первое – неважное название. Амбициозное, даже глуповатое… Нужно переделать. А ещё нужно переписать то-то и то-то. Уточнить, подправить, устранить стилистические помарки. Короче, надо как следует поработать, и всё может получиться очень даже ничего. Во всяком случае, в романе есть вполне уловимые признаки потенциального бестселлера.

Фицджеральд думал, что его успокаивают. Но всё же заставил себя взяться за основательную переработку романа.

В офицерской среде о его подпольных занятиях ничего не знали. Зато очень скоро он прославился, как «тот самый тип, что пьёт всё, что имеет хоть какие-то градусы».

13. Зельда

Учебный лагерь «Шеридан» располагался на окраине столицы штата Алабама города Монтгомери. По вечерам молодые офицеры отлучались из части – по разрешению начальства или самовольно – потанцевать в местных вечерних клубах. Эти спонтанные вылазки «в цивилизацию» предпринимал и Скотт Фицджеральд, но не столько с целью потанцевать, сколько пропить полученное накануне денежное содержание.

Летом 1918 года Скотт, как обычно, зашёл в один из клубов, выпил для начала стаканчик виски (двойная порция без льда и содовой, маслины не надо) и осмотрелся.

Играла музыка, крошечный оркестр из чернокожих музыкантов – скрипка, контрабас и труба. Рядом стоял пустующий рояль. Оркестр наигрывал популярный рэгтайм. У Скотта сами собой затанцевали ноги…

И тут он увидел нечто. Это было то, что он не мог описать словами. Что-то воздушное, ароматное, волнующее.

Он вдруг поймал себя на мысли, что не может сфокусироваться на фигуре этой девушки. Словно она бестелесный дух.

Скотт подошёл. Девушка была в сопровождении двух мальчишек. Они сразу набычились, изображая могучих мужчин. В голове пролетела короткая и острая мысль – убрать обоих. Удар в подбородок, другому ногой в живот.

Но девушка улыбнулась и сделала еле уловимый жест рукой. Парни тут же послушно отошли.

– Зельда, – сказала она, протягивая узкую ладошку, сложенную лодочкой.

– Спасибо, – неожиданно для себя проговорил Скотт и густо покраснел.

Девушка звонко рассмеялась.

14. Предчувствие любви

Это был жест самого Провидения. Скотт понял это сразу. И сразу влюбился – без памяти, безнадёжно и, наверное, трагически.

Почему трагически? На Зельде было очень скромное платье. И небольшое украшение – миниатюрное золотое колье. И это колье стоило столько же, сколько вся жизнь Скотта Фицджеральда со всем лагерем «Шеридан», офицерами-алкоголиками и солдатами в казармах. Она была из богатых – Скотт это понял сразу…

Они поговорили о всякой всячине. И Скотт вдруг подумал, что ему с Зельдой очень легко. Первое смущение прошло само собой. А она внимательно слушала и очень точно отвечала. Она была в курсе всех последних событий – даже литературных (а Фицджеральд считал себя знатоком современной литературы и ничуть себе не льстил, хотя знанием своим и не кичился).

– Вы читали Джойса?

О, это уже «тяжёлая артиллерия»!

– Читал, – обрадовался Скотт.

И они минут двадцать говорили о романе «Улисс».

Скотт старался понемногу вытянуть из Зельды самое главное – кто она, из какой семьи. И очень хотел понять, как она относится к нему.

А чего тут было понимать – девушка смотрела на молодого офицера во все глаза. Он был так хорош собой. Так умён. Так изысканно галантен…

Потом они гуляли по вечернему городу. Скотт опоздал в казарму и получил нагоняй. Но через неделю снова был возле клуба, где его ждала Зельда. Потом ещё раз и ещё. И так всё лето.

Скотт чувствовал себя счастливым.