Текст книги "Антиманипулятор"

В России существует немалое количество статусов работающих и способов получения ими заработка.

Большинство – это работники, которые трудятся на постоянной основе в одной компании или организации. Это работники «списочного состава». Чаще всего они заключают с работодателем бессрочные трудовые контракты и получают определенный оклад, который, к их радости, не исключает премий или тринадцатых зарплат. Есть еще право на оплачиваемый отпуск, больничный лист, а женщины, родившие ребенка, сохраняют за собой рабочее место на время декретного отпуска.

Есть и те, кто работает по так называемым гражданско-правовым договорам (внешние работники). В этих договорах обозначается или определенный объем работы, или ее срок, или и то и другое. Таких людей можно назвать временными работниками.

При этом фонд заработной платы компаний, которые привлекают работников, считается единым. То есть в расчете появляются две составляющие. Первая – это фонд заработной платы, вторая – это сумма, полученная работниками. А вот эта сумма может уже делиться на ту, которую получили штатные работники, и ту, которую получили работники внешние.

При необходимости в расчет можно включить и другие категории работников и работодателей. Например, среди работников есть совместители, есть те, кто работает по патентам на частных лиц и по найму на индивидуальных предпринимателей, и так далее. Среди работодателей можно выделить индивидуальных предпринимателей. Не стоит забывать и о самозанятых, которых одновременно можно отнести и к получателям заработной платы, и к работодателям.

Все это разнообразие элементов при желании можно использовать в той или иной пропорции для расчета средних показателей заработных плат в регионе. Понятно, что при изменении пропорции будет меняться и средняя заработная плата.

Этим не преминули воспользоваться чиновники, отвечающие за повышение заработных плат учителей и врачей по государственной программе.

Перед стартом программы чиновники определили, что средняя заработная плата по региону (то есть тот показатель, с которым должны сравнивать среднюю заработную плату врачей или учителей, полученную в том же регионе) будет вычисляться

путем деления суммы фонда начисленной заработной платы работников списочного состава и внешних совместителей, фонда начисленной заработной платы работников, заключивших гражданско-правовые договоры, и других работников несписочного состава на среднесписочную численность работников (без внешних совместителей и лиц, выполнявших работы по договорам гражданско-правового характера) и на количество месяцев в периоде[17]17
  http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/trud/metod_zp.pdf. – Прим. авт.


[Закрыть].

Если перевести эту фразу на человеческий язык, то становится ясно, что, если брать в расчет заработную плату по гражданско-правовым договорам, но не учитывать количество людей, которые эти договоры заключали, получалась заработная плата, которая реально была выше среднеарифметической. Посудите сами, ведь сумма, начисленная работодателями в качестве заработной платы, делилась не на всех работников, которые получали свою часть общего пирога, а лишь на тех, кто работает постоянно.

Но, напомню, это лишь один средний показатель, который необходимо было учитывать в отчетности. Второй – это средняя заработная плата самих врачей или учителей. Ее тоже можно рассчитать по-разному.

При старте программы в 2012 году сама методика, несмотря на громоздкость описания, звучала объективно:

Показатель средней заработной платы категории работников учреждений социальной сферы и науки ‹…› исчисляется ‹…› делением фонда начисленной заработной платы работников списочного состава (без фонда заработной платы внешних совместителей и фонда заработной платы по договорам гражданско-правового характера с лицами, не являющимися работниками учреждений) на среднесписочную численность работников (без внешних совместителей и работающих по договорам гражданско-правового характера)[18]18
  http://docs.cntd.ru/document/902383325. – Прим. авт.


[Закрыть].

К этому «объективному» среднеарифметическому показателю еще предстоит вернуться.

А пока получается, что среднюю заработную плату работников считали как бы правильно, а сравнивали ее с явно завышенной по региону.

И все складывалось неплохо до тех пор, пока не изменилась экономическая ситуация в стране.

2015 год стал по-настоящему сложным для российской экономики. Падение мировых цен на нефть, экономические санкции, которые были введены против России после возвращения Крыма, – все это стало причиной роста инфляции и снижения покупательной способности рубля. Изменились и цели чиновников, отвечающих за достижение целевых показателей по увеличению заработной платы.

Так как реально увеличивать заработные платы в сложных экономических условиях стало проблематично, а отчитаться за исполнение президентского указа надо, то кто-то рассудил так: если заработную плату нельзя дотянуть до среднего показателя по региону, то средний показатель надо «подтянуть» до необходимого для отчета размера.

А потому среднюю заработную плату в регионе было решено считать иначе. После сентября 2015 года в качестве среднемесячной заработной платы в регионе используется показатель

среднемесячной начисленной заработной платы наемных работников в организациях, у индивидуальных предпринимателей и физических лиц (среднемесячного дохода от трудовой деятельности)[19]19
  http://www.gks.ru/metod/metod-2016.pdf. – Прим. авт.


[Закрыть].

Так как зарплаты работников индивидуальных предпринимателей и тем более физических лиц минимальны (их попросту не показывают, чтобы не платить налоги, и чаще всего официально выплачивают лишь минимальный размер оплаты труда), то ими попросту «разбавили» предыдущий показатель. Таким образом, средняя заработная плата в каждом регионе уменьшилась, тем самым приблизившись к нужной пропорции с реальными. Смело можно отчитываться о достижении «целевых показателей»!

А в Москве, например, только одним таким ухищрением удалось снизить показатель средней заработной платы на 3–5 %, включив в расчет порядка 1 млн самозанятых, наемных работников индивидуальных предпринимателей и физических лиц (в подавляющем большинстве это мигранты, которые с помощью покупки патента и фиктивной работы на частников узаконивают свое пребывание в России).

Теперь давайте вернемся к вопросу, каким образом можно посчитать среднедушевую заработную плату учителей и врачей, которую они получают по факту. Что может показывать «средняя температура по больнице» – это понятно всем: ничего. Что может продемонстрировать средняя заработная плата по больнице – давайте посмотрим.

Летом 2015 года в небольшом городке случился скандал. Заместитель главного врача умудрился забыть телефон в ординаторской местной больницы именно в день зарплаты. Любопытные коллеги, заглянув в пришедшую эсэмэску, увидели цифру, которая заставила отринуть стыд и смело признаться в своем нехорошем поступке – перлюстрации чужих сообщений. А все потому, что замглавврача получил за месяц 700 000 рублей. И это при том, что зарплата обыкновенного врача в этом же учреждении – 30 000–40 000!

Надо сказать, что заместителей главного врача в этой больнице, как водится, было несколько, а главврач, как потом выяснилось, мог получать в месяц и больше миллиона. Этого вполне было достаточно, чтобы, не беспокоя излишними переменами рядовых врачей, стабильно показывать рост «средней» заработной платы, при определении которой, как вы уже догадались, учитывались не только зарплаты рядовых врачей, но и супердоходы главврача и его заместителей (рис. 4).

Эта незатейливая методика подсчета вызвала немалый резонанс как в общественной среде, так и в средствах массовой информации.

Появились и дополнительные статистические выкладки. Портал РБК опубликовал данные, согласно которым

в Москве средний доход главного врача в 2014 году составил 3,192 млн рублей (266 000 рублей в месяц), показывают расчеты РБК на основе сведений о доходах главных врачей, опубликованных городским департаментом здравоохранения. Это в 4,3 раза выше средней зарплаты всех врачей по Москве[20]20
  https://www.rbc.ru/economics/21/09/2015/560020969a794754d3dd2708. – Прим. авт.


[Закрыть].

Когда ситуация накалилась до предела, прозвучало предложение: руководитель государственной социальной организации (больницы, учебного заведения или научной организации) может получать заработную плату выше, чем… средняя (!) по учреждению, но лишь на определенный процент. Ох уж эти вездесущие средние показатели!

В период своей работы в «Народной экспертизе» я не раз сталкивался и со множеством других манипуляций, позволявших чиновникам показывать необходимую статистику и добиваться достижения нужных показателей – но только на бумаге…

Например, в сумму заработных плат включался весь доход, в том числе премии и надбавки. Это позволяло отчитываться о суммарном повышении, а на деле некоторым работникам даже снижали зарплату. Нередко в школах и больницах после оптимизации сокращалось количество сотрудников. Оставшиеся вынуждены были работать на полторы-две ставки, а чиновники при этом смело докладывали о росте заработных плат.

Чтобы описать все разнообразие манипуляций, придуманных только с одной целью – отчитаться, не достигая реального результата по повышению зарплат, наверное, потребуется отдельный труд. Но заработные платы – не единственная сфера, где активно используются трюки с методиками подсчета общих и средних показателей.

Каждый день я проезжаю по Ленинскому проспекту в Москве – одной из самых оживленных трасс города. На проспекте где по три, а где и по четыре полосы с каждой стороны.

Возвращаясь домой летним вечером, я издалека увидел женщину: она стояла на обочине под знаком пешеходного перехода и ждала, когда хоть кто-нибудь даст ей перейти на другую сторону. Следуя правилам дорожного движения, я затормозил. Справа остановилась пара на каком-то «универсале», слева притормозил внедорожник. Девушка прошла, благодарно махнув рукой. Я тронулся с места…

И не успел осознать, что произошло, но, слава богу, успел нажать на тормоз, когда тело девушки с распростертыми в стороны руками и ногами откуда-то сверху вдруг упало прямо перед моей машиной. Мотоциклисты, мчавшиеся между полосами, не остановились…

Так я стал свидетелем очередной смерти, которая произошла здесь, около перехода между домами 50 и 51 по Ленинскому проспекту. Надо сказать, что сейчас этого смертельного перехода уже не существует. В конце концов власти города обратили внимание на то, что именно здесь из месяца в месяц гибнут люди, и поставили светофор и необходимые ограждения. Но многие годы тут был необорудованный и нерегулируемый переход, ставший последним для многих людей.

Как же так? А как же статистика? Она, конечно, была, но вот что показывала на самом деле? Как мы уже с вами поняли, у статистики повадки хамелеона. Может перекрашиваться в зависимости от задач, которые преследуют те, кто эту статистику использует.

Что нужно сделать, чтобы получить больше денег на реконструкцию дорог, на оборудование перекрестков, камеры контроля скорости, новые ограждения и светофоры? Конечно, признать большие проблемы, которые есть на дорогах, и проиллюстрировать их соответствующими статистическими выкладками.

Что нужно сделать, чтобы получить благодарность от начальства и доказать свою эффективность? Конечно, продемонстрировать свои достижения по исправлению ситуации и, несомненно, подтвердить их соответствующей статистикой.

Благо в случае со статистикой безопасности дорожного движения это можно сделать, опираясь на абсолютно официальные статистические данные!

В мире используется два самых распространенных показателя уровня смертности на дорогах. Первый – показатель так называемых транспортных рисков, который исчисляется количеством погибших в расчете на 10 000 автомобилей. Но у нас в России он не прижился и практически не используется.

Другой – показатель социального риска – определяется по числу погибших в расчете на 100 000 населения.

Итак, как рассчитать, сколько человек погибло на 100 000 населения в регионе? Логика подсказывает, что надо узнать, сколько людей здесь живет, и сравнить с количеством смертей на дорогах этого региона.

Если бы все было так просто! Не стоит забывать, что понятие «проживает» имеет разные значения. Есть население, которое прописано и проживает постоянно на определенной территории; есть люди, которые зарегистрированы временно, но прописаны на другой территории или даже в другой стране, и в этом случае они будут населением одной страны, но временно проживают на территории другой. А есть те, кто не прописан и не зарегистрирован, но все равно ходят по улицам и имеют неосторожность попадать под колеса автомобилей. Кого считать населением, а кого – нет?

Вот на этой неопределенности и построена манипуляция чиновников, которая касается показателей безопасности дорожного движения.

В одной версии, которая использовалась Государственной инспекцией по безопасности дорожного движения на начало 10-х годов третьего тысячелетия, погибшим от дорожно-транспортного происшествия считался человек, который погиб непосредственно на дороге или в течение 30 дней со дня ДТП.

Кстати, если захочется изменить этот параметр, то и статистика смертности изменится в одночасье, как это произошло в 2009 году – до этого погибшим в ДТП считался человек, отошедший в мир иной в течение семи дней с момента аварии. В Молдавии, например, погибшими считаются скончавшиеся в течение года после ДТП, в Словакии – в течение суток, в Португалии и Албании – на месте ДТП, что значительно облегчает жизнь местным властям и улучшает статистику.

Исходя из такого метода расчета, смертность от ДТП в России в 2014 году составила 18,77 случая на 100 000 населения. Для сравнения: в Голландии, Франции, Швейцарии и других странах Европы в этом же году смертность на дорогах была порядка пяти случаев на 100 000 населения. То есть у нас – круглосуточная война и катастрофа. И это правда.

Долгие годы Россия оставалась страной с одним из самых высоких показателей смертности на дорогах. Наряду с Китаем, Индией, Бразилией, Камбоджей, Египтом, Кенией, Мексикой, Турцией и Вьетнамом она входила в группу Risky States – 10, то есть в десятку стран с высоким уровнем рисков, на которую приходится более половины от общего числа смертей на дорогах мира. Об этом было заявлено в докладе «Безопасность дорожного движения в России: современное состояние и неотложные меры по улучшению ситуации», подготовленном экспертным советом при правительстве РФ совместно с НИУ «Высшая школа экономики» в 2013 году[21]21
  http://archive.government.ru/media/2013/3/29/55579/file/economy.pdf. – Прим. авт.


[Закрыть].

Чтобы закончить этот позор, снижение смертности в ДТП стало стратегической задачей государственной политики, нашедшей отражение в президентском указе. Была поставлена цель: 10,6 случая на 100 000 населения к 2018 году.

Но в мире чиновников достигнуть цели – это зачастую не столько добиться фактического результата, сколько правильно посчитать.

Обратимся к официальной статистике. Вы будете удивлены, но в 2014 году смертность от ДТП составила не только 18,77 случая на 100 000 населения, но и 14,1 случая на 100 000 населения. Это не шизофрения, это реалии. Только в первом случае это статистика ГИБДД, а во втором – Росстата (табл. 4). То есть официально в стране существовало два показателя, которые назывались одинаково, должны были демонстрировать одно и то же явление, но считались по-разному!

А значит, в зависимости от текущего интереса чиновничьей корпорации можно на абсолютно законных основаниях использовать разные – и при этом официальные – данные!

Росстат формирует показатель на базе данных отделов ЗАГС: они основываются на медицинских свидетельствах причин смертей тех граждан, которые живут на территории данного региона постоянно. То есть считаются не все погибшие на дорогах, а только те, кто постоянно прописан на этой территории.

По сути, это доля смертей от дорожно-транспортных происшествий в показателе «убыли» (еще одно ужасное слово чиновничьего языка – мы не умираем, а «убываем») постоянных жителей региона, которые умирают и от сердечно-сосудистых заболеваний, и от пневмонии, и от несчастных случаев, и еще от огромного количества причин. Но показывает ли это опасность дорог?

Различия в расчетах, произведенных по методике ГИБДД и Росстата, таковы: в данных официальной статистики не учитываются, например, смерти от инфаркта, произошедшего во время ДТП; или асфиксии водителя и пассажиров при падении автомобиля в реку; не учитываются иностранцы, которые погибли на наших дорогах. Таким образом, например, в 2013 году в системе Росстата было учтено на 6500 с лишним смертей меньше, чем в ГИБДД.

Но и это еще не все. В течение нескольких лет чиновники пытались отчитаться за «достижения» двух разных целевых показателей одновременно. Одного, обозначенного в указе президента, – 10,6 случая на 100 000 населения, второго – обозначенного в правительственном документе, который был принят для исполнения указа и в котором на тот же 2018 год была поставлена цель в 15,8 случая.

Абсурдность ситуации была очевидна, а потому требовала публичного объяснения. Так и произошло после отчета, который был подготовлен фондом «Народная экспертиза» и представлен на одном из мероприятий Общероссийского народного фронта. Под прицелом телекамер официальному представителю министерства пришлось заявлять, что эти два показателя суть одно и то же. Просто в правительственном документе (цель – 15,8 случая на 100 000 населения) имеются в виду случаи смерти в дорожно-транспортном происшествии (при этом умолчим, по какой методике – Росстата или ГИБДД), а в президентском указе (10,6 случая на 100 000 населения) имеются в виду ДТП, в которых произошла смерть одного или нескольких людей. Здесь появилась третья, доселе неизведанная методика подсчета этого же показателя – считать аварию с несколькими смертями как один случай. При этом опять не упоминая, какие 100 000 населения – постоянного или «проходящего» – предлагается брать в расчет.

Как и в других примерах, манипуляции со статистическими показателями, методиками подсчета и их интерпретациями стоят на страже интересов отдельных бюрократов и чиновничьих корпораций, которым предстоит отчитываться за свою работу. Но и здесь наибольший вред от таких манипуляций наносится государству и людям, живущим в нем, ведь дороги от таких статистических «упражнений» не становятся безопаснее, а средства, которые ежегодно тратятся на повышение безопасности, в таких «гибких» условиях отчетности используются все менее и менее эффективно. Зачем задумываться о достижении реального эффекта, если в любом случае можно будет придумать, как отчитаться за мнимый результат?

Со средними показателями воевать сложно. Если вы возразите любому чиновнику или политику, оперирующему средними показателями, указав на случай из жизни, который противоречит усредненным данным, то, скорее всего, услышите в ответ, что «это лишь частный случай, который, несомненно, нужно изучить и взять на заметку, но в целом, как уже продемонстрировано средними показателями, ситуация очень даже неплохая».

Но именно дефрагментация среднего показателя, изучение разброса отдельных показателей, вошедших в средний, могут раскрыть манипуляцию. В главе, посвященной информационной асимметрии, мы уже рассматривали государственную программу по созданию новых мест в детских садах.

Чиновникам было жизненно необходимо отчитаться о ее исполнении, так как обеспечить детей избирателей местами в детских садах – это было одно из важных и ожидаемых предвыборных обещаний президента.

Неудивительно, что после наступления часа икс газеты и новостные порталы запестрели государственными отчетами, демонстрирующими, что указ президента выполнен, хотя и с некоторыми допущениями, не превышающими размер статистической погрешности.

«Доступность дошкольного образования для детей от трех лет до семи лет составляет на 1 июня 98,90 % (на 1 января – 98,94 %)[22]22
  http://tass.ru/obschestvo/4360714. – Прим. авт.


[Закрыть]», – сообщала представитель Министерства образования и науки на заседании Социальной платформы партии «Единая Россия» (речь идет о датах 2017 года).

«Доклад для парламента о развитии образования в минувшем году подготовило правительство России. С 1 января 2018 года доступность дошкольного образования в РФ для детей от трех до семи лет составила 99,01 %, следует из доклада»[23]23
  https://iz.ru/751206/2018–06–03/pravitelstvo-otmetilo-dostupnost-doshkolnogo-obrazovaniia. – Прим. авт.


[Закрыть].

Показательно, что для публикаций в прессе использовались только обобщенные данные – уровень доступности в целом по стране. Тем, кто решил бы поинтересоваться полным текстом отчета правительства, открылась бы несколько иная картина.

Вот некоторые выдержки из правительственного отчета: «По состоянию на 1 апреля 2017 года уровень доступности дошкольного образования для детей в возрасте от трех до семи лет составил 98,73 %»[24]24
  http://government.ru/orders/selection/406/27649/. – Прим. авт.


[Закрыть].

Однако само правительство далее указывает:

В 74 субъектах Федерации уровень доступности дошкольного образования для детей в возрасте от трех до семи лет составляет более 99 %, в четырех субъектах Федерации – от 95 до 99 % (республики Бурятия, Татарстан, Новосибирская и Самарская области).

В семи субъектах Федерации уровень доступности дошкольного образования для указанной возрастной категории составляет ниже 95 % (Республика Дагестан – 82,88 %, Республика Ингушетия – 56,07 %, Республика Крым – 76,17 %, Республика Северная Осетия – Алания – 93,33 %, Республика Тыва – 86,92 %, Забайкальский край – 90,4 % и город Севастополь – 94,86 %).

То есть разброс показателей доступности начинается от 56,07 %!

При этом надо учитывать, что сами показатели по регионам также являются усредненными. Например, хотя доступность детских садов в Забайкальском крае значится на уровне 90,4 %, в самом регионе есть своя детализация «среднего» значения по районам. Так, согласно официальному сайту электронной очереди[25]25
  http://eo.edu.ru. – Прим. авт.


[Закрыть], в Нерчинско-Заводском муниципальном районе Забайкалья доступность на момент победного отчета правительства составляла всего 64,4 % (табл. 5).

Таким образом, только рассмотрев, из каких именно показателей состоит среднее значение и насколько велик их разброс, можно понять, стоит ли вообще верить официальной статистике. Ведь за средним показателем доступности детских садов в 99,01 % мог скрываться как разброс между 99 и 99,02 %, так и от реальных 56,7 до 100 %. Когда мы говорим о средних показателях, демонстрирующих работу чиновников или исполнение программ, всегда нужно помнить, что за каждой десятой долей процента скрываются сотни и тысячи человеческих историй и жизней, из которых и складывается государство.