Текст книги "Куда ведут дороги из Москвы. Восток"

Старинное село расположено в юго-западной части Щелковского района, на правом берегу реки Клязьмы, на древнем Стромынском тракте. Название села указывает на имя человека. В первой половине XVI века на этом месте находилась «пустошь Онисимовская», а к концу XVI века возникло село Анискино. В 1638 году оно принадлежало думскому дьяку М. Данилову, а в 1671 году было приписано к землям Потешного дворца. В 1687 году сельцо было отдано на оброк Алексею Плещееву и его снохе вдове Татьяне Плещеевой с детьми. Алексей Плещеев скоро умер, и западная часть деревни Анискино перешла к его сыну майору Федору Алексеевичу Плещееву. Он получил от государя разрешение на строительство деревянной церкви во имя Иверской Пресвятой Богородицы с двумя приделами: митрополита Алексия и святого Дмитрия Солунского, которая была освящена в 1722 году. Анискино тогда состояло из двадцати крестьянских дворов и двух домов вотчинников.

Владелец второй половины села Анискино – полковник Андрей Григорьевич Плещеев через двадцать лет, когда деревянная церковь обветшала, поставил новый каменный храм. В 1743 году был освящен первый придел во имя митрополита Алексия, а через двадцать лет освящены второй придел во имя Николая Чудотворца и сама церковь Рождества Пресвятой Богородицы. В 1808 году были построены трапезная и колокольня. В 1835 году территория храма была обнесена оградой на каменных столбах с трехчастными воротами и часовней. На погосте до последних лет сохранялись надгробия разного времени, в том числе над могилами владельцев: Плещеевых и Четвериковых.

Село Анискино состояло из сорока восьми крестьянских дворов, в которых проживало триста двадцать пять человек. В 1840-х годах оно по-прежнему принадлежало двум владельцам: коллежскому советнику Губину Павлу Михайловичу и Кареевой Ольге Владимировне. В селе работала фабрика бумажных платков купцов Кожевниковых. Во второй половине XIX века Анискино стало волостным центром. В селе уже было семьдесят семь крестьянских дворов, а население составляло четыреста девяносто человек, из них грамотных – сорок девять человек. Основным занятием населения было ткачество шелковых и шерстяных материй.

В 1870 году в Анискине отмечено сто восемнадцать крестьянских дворов и одна тысяча восемьдесят четыре жителя. Население в эти годы увеличивалось в связи с потребностью рабочих рук на Городищенской суконной фабрике Четверикова. Большое количество крестьян из других сел и уездов проживало в Анискине временно. Владельцы фабрики поощряли тех, кто обзаводился семьей и оседал в селе навсегда. Им помогали построить дом и приобрести скот. Сельскому обществу принадлежало триста девяносто пять десятин земли, в том числе пашни сто двадцать шесть десятин. Земледелием в селе занимались только несколько семей. Были в Анискине также столяры и кузнецы, но большую часть населения по-прежнему составляли ткачи. В 1890–1917 годах Анискиным владел крупный фабрикант С. И. Четвериков.

Особо жители села проявили себя во время Первой русской революции 1905–1907 годов. «Кровавое воскресение» 9 января 1905 года (расстрел мирной демонстрации в Санкт-Петербурге) вызвало протест всех рабочих России. В большинстве своем бывшие неграмотные крестьяне стали иначе смотреть на происходящее вокруг. Под влиянием прокламаций и агитаторов РСДРП, рабочие организовывались в группы, некоторые вооружались и предъявляли экономические требования своим хозяевам. В селах Анискино и Городище, на фабрике Четверикова, все местные власти были разоружены и удалены, а охрану порядка осуществляли крестьяне. 10 декабря 1905 года произошла грандиозная демонстрация рабочих фабричных районов Щелковского края: Городищенского, Лосино-Петровского и Щелковского. После подавления Декабрьского вооруженного восстания в Москве, все дружинники были арестованы.

Анискино. Храм Рождества Богородицы

В советские времена церковь села Анискина была закрыта, и с 1970-х годов стала разрушаться. В настоящее время храм полностью восстановлен и в 1998 году освящен.

Деревня расположена на Стромынской дороге, на берегу Клязьмы, в очень живописных местах. В старину она называлась сельцом Иванково. Под таким названием она значится на карте 1767 года. Согласно местной легенде, путешествующая повсюду императрица Екатерина II, однажды приехав сюда, поднялась на горку, и, увидев, какой оттуда открывается потрясающий вид, она с восторгом воскликнула: «Райское место!».

По этой или по другой причине, но стали называть деревню Иванково по-новому – Райково, а затем Райки. Удалось установить ее нескольких ранних владельцев. В 1725 году сельцо Иванково принадлежало стольнику Степану Яковлевичу Коровину, затем в 1745–1773 годах Сергею Ивановичу Измайлову, подполковнику Луцкого драгунского полка, из рода, владевшего расположенными рядом сельцами Городищами и Лукиным.

Сельцо Райково в 1811 году было во владении кригс-комиссара Петра Ивановича Давыдова, и было в нем три дома с тридцатью тремя крестьянами. Кригс-комиссар возглавлял управление и отвечал за правильную приемку, хранение, учет и распределение различных припасов и материалов для флота. В 1852 году сельцом владел крупный помещик и сахарозаводчик Аггей Абаза, правнук Ильи Андреевича Абазы, молдавского боярина, принявшего русское подданство в 1711 году вместе с Валахии Дмитрием Кантемиром. На карте хорошо виден усадебный облик Райков этих лет: сама усадьба с подъездными аллеями и длинным обихоженным спуском к реке Клязьме и ее прудам-старицам. Тогда, по всей видимости, и был заложен парк, с прудами и каналами. Их было три. Большой пруд имел форму треугольника и омывал небольшой лесистый островок, куда был перекинут деревянный мостик. Справа и слева располагались еще два водоема. Они были устроены на старицах Клязьмы. Разделяли их дамбы, а соединяли протоки. По мерцающей глади скользили лодки, и даже водные велосипеды.

После отмены крепостного права эту усадьбу вместе с Гребневской купили купцы Кондрашевы из Фрязина, знаменитые своими шелкоткацкими фабриками. В 1890 году Райки стали дачной местностью в усадьбе почетных граждан братьев Максима Ивановича и Федора Ивановича Кондрашевых, знаменитых попечительской деятельностью. В 1899 году дачное место Райки перешло от Кондрашевых к сибирскому золотопромышленнику и многогранному предпринимателю Ивану Игнатьевичу Некрасову.

В обширном парке по проекту архитектора Л. Н. Кекушева было построено несколько элитных дач-домов, и они сдавались москвичам. Здесь нередко отдыхали и творили художники Л. О. Пастернак, В. И. Суриков, П. П. Кончаловский, В. И. Денисов, К. П. Бедросов и другие. Здесь также проводила лето семья инженера Бари, знаменитого предприимчивым сотрудничеством с изобретателем Шуховым, создателем башен радиопередающих станций и водонапорных башен. Он и пригласил сюда на отдых семью художника Леонида Осиповича Пастернака. По его совету был снят белый одноэтажный дом, просторный и высокий, с большим крыльцом-террасой. Несколько лет юный Борис Пастернак – будущий поэт, а пока начинающий музыкант и композитор, вместе с бабушкой и сестрами проводил здесь лето. Множество его писем родителям, путешествующим по Европе, ушло отсюда, запечатлев разнообразные и прекрасные впечатления о Райках. Сохранилась также акварель Л. О. Пастернака «Дом в Райках».

Семья Л. О. Пастернака провела в имении Райки три лета: в 1907, 1908, 1909 годов. Здесь, среди чудесной природы, происходило рождение поэта Бориса Пастернака. Мать будущего поэта – прекрасная пианистка Р. И. Кауфман вела активную концертную деятельность. Друзья Бориса – Добровейн и Фейнберг – стали впоследствии известными музыкантами. Борис учился музыке у Глиэра и Скрябина, занимался рисованием и увлекался философией. Он искал свое призвание. Родители считали его философом, а брат отца Александр Пастернак был уверен, что Борис утвердится в поэзии. В 1907 году родители Бориса уехали за границу, а в 1908 году Борис Пастернак блестяще сдал выпускные экзамены, и ему был выписан «аттестат зрелости за № 383 в том, что он при отличном поведении окончил полный восьмилетний курс классической гимназии с отличными оценками по одиннадцати предметам и награждается золотой медалью». Лето 1901 года провел в Райках художник Василий Иванович Суриков.

В центре усадьбы, над склоном, возвышался главный дом – двухэтажное деревянное, обшитое тесом здание, возникшее на рубеже XIX и XX веков на месте старой усадебной постройки. Он был настолько живописным, что словами передать его красоту очень трудно. Многочисленные башенки, мансарды, множество элементов, выполненных с использованием резьбы. В уютном вестибюле размещались великолепная изразцовая печь, эклектичное трюмо, украшенное резными гирляндами, и зеркало в барочной раме. Винтовая лестница вела в шатер, увенчанный островерхим шпилем. От парадного входа расходились три липовые аллеи.

В это время в селении кроме усадьбы было тридцать три двора с ста пятьюдесятью девятью жителями. Крестьяне имели сто пятьдесят три десятины земли: шестьдесят восемь – пашни, пятьдесят две – покосов, двадцать одна – леса, а также девятнадцать лошадей и тридцать семь коров. Из промыслов крестьян главными было шелкоткачество и размотка шелковых нитей с кокона тутового шелкопряда. На дому работали два мужчины и тридцать одна женщина, а на сторонних фабриках – сорок один мужчина и тринадцать женщин.

Летом 1915 года в связи с женитьбой сына Некрасовых Николая Ивановича на Ольге Ивановне Морозовой внучке Викулы Морозова, родители подарили ему Райки, а он продал усадьбу Сергею Ивановичу Четверикову, директору Городищенской фабрики, имевшему усадьбу в соседнем селе Кашинцеве. Он купил еще одну усадьбу для своего большого семейства, но пришлось в ней устраивать лазарет для раненых. Фронты Первой мировой войны наступали и отступали, и с потоком раненых не справлялись госпиталя. А потом нахлынула Октябрьская революция.

К 1926 году население Райков увеличилось более чем в два раза и составляло триста сорок четыре человека. В хозяйстве у сельчан было уже тридцать три лошади, шестьдесят шесть коров и шестнадцать свиней, почти не выращиваемых в старину. Четвериковы уехали на Запад, а потомки Кондрашевых продолжали еще жить в одном из домов, отдав большую его часть новым жильцам.

Перед Великой Отечественной войной здания усадьбы использовал санаторий имени Горького. После войны по прошению МИД было принято «высокое» решение: «Разрешить Министерству иностранных дел, организовать для руководящих работников однодневный дом отдыха на пятьдесят коек на базе санатория МИД СССР имени Горького на станции «Чкаловской». 30 июля 1949 года. И. В. Сталин». Так в старинной усадьбе появляется дом отдыха с множеством коттеджей и домов обслуживающего персонала.

Долгое время здесь жил бывший сподвижник Сталина, министр иностранных дел СССР В. М. Молотов, в 1990-е проводились многие дипломатические встречи, русско-американские семинары.

Территория усадьбы в настоящее время используется под пансионат «Юность», который построил несколько новых зданий и активно работает в сервисе отдыха. Постройки XIX века, ранее украшавшие эту местность, не сохранились. Что-то из старого пришло в негодность, что-то пришлось надстроить. Сегодня многое переделано в Райках, но очарование природы остается неизменным. И сейчас угадывается необычная конфигурация ступенчатого парка с бывшими «висячими» садами, спускавшимися к реке, до сих пор стоят вековые деревья, украшавшие усадебный комплекс.

На правом берегу реки Вори, южнее впадения в нее речки Любосеевки, расположен археологический комплекс, включающий в себя группу домонгольских памятников XIV века, которые вызывают у археологов большой интерес. Эта местность известна и тем, что чуть дальше от поселений был возведен медно-латунный завод. Его основателем в 1822 году был купец Савельев Андрей Яковлевич, но есть данные, свидетельствующие о том, что завод был основан несколько раньше. Медное-Власово и получило название от основанного здесь завода.

В атласе промышленности, датированном 1842 годом, также упоминается медный завод на реке Воре, сына купца почетного гражданина Ивана Андреевича Савельева. На заводе было пять молотов, приводимых в движение водяным приводом, работали сто двадцать четыре человека и производили продукции: тазов, латуни, листовой меди, котлов и различных предметов, используемых в домашнем обиходе и в промышленности более чем на сто пятьдесят шесть тысяч рублей.

Когда владелец завода умер, предприятием стала владеть его вдова Ольга Федосеевна. Она продолжала дело мужа, но уже с меньшим размахом. К 1852 году медно-латунный завод продолжал выпускать продукцию, но теперь это были краны, подносы, тазы и чашки. В 1860 году Ольга Федосеевна уступила завод соседнему конкуренту – владельцу такого же предприятия на левом берегу реки Вори у деревни Дядькино, купцу Зернову, но приобретенная им собственность задержалась в его руках всего на три года. После этого завод был перекуплен братьями Соловьевыми, которые в то время уже были очень удачливыми промышленниками и занимались шелком.

Еще в 1795 году предки Соловьевых выделились среди местных крестьян деревни Авдотьино, владея большим количеством шелкоткацких станов. Постепенно на них стали работать и приходящие по найму крестьяне из соседних деревень. Две фабрики купцов Ивана Ивановича и Александры Михайловны Соловьевых вырабатывали бархаты, узорчатые шелковые ткани, сатин, атлас и шелковые платки. Владельцы фабрик закупали на московских ярмарках персидский и итальянский шелк-сырец, и шелковую пряжу, и английскую бумажную пряжу. В 1853–1856 годах на двух фабриках было установлено пятьсот восемьдесят семь станов и занято шестьсот семьдесят пять рабочих. Продукция фабрик отмечалась присуждением золотых и серебряных медалей всероссийских мануфактурных выставок. Бархаты и сложно рисунчатые шелковые ткани Соловьевых были признаны лучшими в России, и поставлялись императорскому двору. На промышленной выставке 1853 года бархаты Соловьевых были удостоены особой чести – их выставили в почетной императорской ложе.

Братья Соловьевы дали работу большинству жителей расположенных рядом деревень Топорково и Мизиново. В 1871 году производство медно-латунных изделий на заводе, купленном у купца Зернова, достигло прежнего уровня. В год выпускалось продукции на сто шестьдесят пять тысяч рублей. Одновременно на фабрике Ивана Семеновича Соловьева трудились двести девяносто рабочих, и было выработано более сто семьдесят тысяч аршин бархата и разных шелковых материй и более четырехсот восьмидесяти тысяч платков на сумму более пятисот тысяч рублей. В это же время у Александры Михайловны работали сто девяносто шесть человек, и было выработано более сорок четыре тысяч аршин материи и более тридцати девяти тысяч платков на сумму сто восемьдесят пять тысяч рублей. В течение десяти последующих лет производство на фабрике И. С. Соловьева удерживалось на достигнутом уровне, в то время как у А. М. Соловьевой оно к 1881 году сократилось почти вдвое.

Соловьевы расположили поодаль от завода и фабрик свою усадьбу. Они построили большой каменный дом с колоннами, несколько флигелей и хозяйственных построек. В 1890 году хозяином усадьбы был отмечен Иван Иванович Соловьев.

В начале 1900-х годов фабрика А. М. Соловьевой прекратила существование, и Авдотьине осталась одна фабрика Соловьевых. В 1906–1910 годах на ней было занято двести – двести пятьдесят рабочих. В 1910 году было выработано: крашенных шелковых тканей менее сто семьдесят три тысяч аршин, платков менее сорока девяти тысяч штук, мужских шарфов менее десяти тысяч штук, а сумма годового производства составила менее двухсот восьмидесяти восьми тысяч рублей. Таким образом, объемы производства уменьшились почти вдвое, и значительно сократился ассортимент продукции. В его составе не было теперь «коронных» соловьевских бархатов и сложно рисунчатых тканей. Фабрика отставала и в техническом оснащении. Только в 1872 году была построена котельная и приобретена небольшая паровая машина на тридцать семь лошадиных сил, и началось постепенное переоборудование фабрики механическими станками и машинами. Резкое падение производства существенно повлияло на сроки и темпы реконструкции, так как ощущался недостаток средств. Прекращение работы одной из фабрик, и значительное сокращение производства на оставшейся фабрике, были вызваны, вероятно, значительным повышением госпошлин на шелк и бумажную пряжу, ввозимых из-за границы, а также общим экономическим спадом производства в России.

Авдотьинская фабрика Соловьевых проработала до революции. В 1918 году она была национализирована, а в 1920-х годах было восстановлено производство. Фабрика функционирует и в наши дни.

Усадьба Медное-Власово. Парковый фасад

Что стало с имением и медно-латунным заводом сразу после революции – неизвестно. В советское время в усадьбе располагалась московская областная детская больница, а в 1990-е годы – московская городская детская больница-интернат для детей с ограниченными способностями. Дом постепенно ветшал, а денег на его поддержку и ремонт не выделялось. Практически все постройки братьев Соловьевых сохранились и до сегодняшнего дня, просто сильно обветшали. За ветхостью медицинское учреждение перевели в другое место, а опустевший господский дом, остался доживать свой век на возвышенном берегу неторопливо струящейся Вори.

Обитель была основана в начале XVII века. Монастырь находился вблизи села Авдотьина, в двадцати километрах от Богородска. Согласно преданию, название Берлюки произошло от прозвища разбойника, когда-то жившего и промышлявшего в этих местах. В XVII веке рядом с сожженным поляками в Смутное время храмом святителя Николая поселился монах Варлаам, пришедший, скорее всего, из соседнего Троице-Стромынского монастыря, и построил небольшую деревянную часовню. Вскоре на месте часовни была сооружена небольшая каменная церковь.

После упразднения Петром I патриаршества, эти земли перешли к Кремлевскому Чудову монастырю, а затем – к Троице-Стромынскому. Иноки обители образовали при Никольском храме общину, которой в 1732–1734 годах управлял Саровский иеромонах Иосия. При его преемнике – настоятеле Сильвестре община уже имела в Москве небольшое подворье. По описи имущества 1764 года за Николо-Берлюковской пустынью числился храм с двумя престолами: Живоначальной Троицы и святителя Николая, деревянная колокольня, братские и настоятельские кельи. К ней были приписаны и три часовни в близлежащих деревнях. Братии уже насчитывалось восемь человек.

Екатерина II продолжила политику Петра I по закрытию монастырей, и в 1770 году обитель упразднили, а ее имущество передали Екатерининской пустыни. Но вскоре митрополит Московский Платон Левшин, гостивший в имении сенатора В. И. Лопухина Саввинском, расположенном неподалеку от Берлюков, решил возобновить монастырь. В 1777 году он пригласил из Стефано-Махришенского монастыря игумена Луку, а через два года его сменил энергичный монах Иоасаф из Перервинского монастыря, также основанного в честь святителя Николая. В августе 1778 года в Берлюки доставили церковную утварь из московского храма святителя Николая в Мыльниках. Возрождающейся обители оказывали помощь многие зажиточные москвичи, чьи имения располагались в этих местах.

2 декабря 1779 года Николо-Берлюковская пустынь была утверждена как заштатный монастырь. К ней приписали две часовни, одна из которых находилась в деревне Псарьки, а другая – в Москве возле Каменного моста, где чуть позже образовалось монастырское подворье. Через год обители вернули и три часовни, принадлежавшие ей ранее, а в 1787 году передали еще одну – на Елоховской улице в Москве. При настоятеле Иоасафе, управлявшем обителью пятнадцать лет, на месте старого храма выстроили новый, теплый, трехпрестольный, во имя святой Живоначальной Троицы с приделами святителя Николая и мученика Мины, а также братский и настоятельский корпуса. В 1794 году Иоасаф скончался. Над его могилой поместили металлическую доску со стихами, которые московский владыка посвятил почившему настоятелю. Место Иоасафа занял его родной брат иеромонах Николай, подвизавшийся в обители до 1806 года. Его преемниками были сначала лаврский иеромонах Иаков, а затем инок Пахомий, особенно заботившийся о том, чтобы с ростом материального благополучия укреплялась и духовная мощь обители. Николо-Берлюковская пустынь жила по строгому общежительному уставу. По распоряжению митрополита Платона, на братское кладбище монастыря перенесли деревянную церковь во имя Казанской иконы Божией Матери из села Топоркова, откуда родом был дед митрополита.

В 1829 году в обители обрели икону «Лобзание Христа Спасителя Иудою», вскоре прославившуюся чудотворениями. В монастырь пришла женщина, которая, будучи тяжело больной, видела во сне, что облегчение ей принесет молитва перед редкой иконой, изображавшей предательство Иуды. Не обнаружив иконы ни в одной из монастырских церквей, она обратилась к монахам. Иконы не было и в ризнице. Тогда монастырский пекарь вспомнил, что деревянный круг, которым он закрывает квашню, хранит на себе наполовину стертые лики. Его промыли и обнаружили икону. С тех пор паломники, шедшие в монастырь, говорили, что идут к Спасителю, имея в виду чудотворную икону.

Важной вехой в истории обители стало время настоятельства иеромонаха Венедикта с 1829 по 1855 годы. Через Пешношских и Оптинских иноков братия Николо-Берлюковского монастыря находилась под духовным влиянием и опекой учеников знаменитого старца Паисия Величковского. Венедикт продолжал эту благодатную традицию, а также занимался строительством храмов. В 1840 году в обители освятили построенную надвратную церковь во имя святителя Василия Великого. В 1848 году митрополит Филарет освятил пятиглавый соборный храм Христа Спасителя. Как и одноименный московский храм, он был воздвигнут в память о победе в Отечественной войне 1812 года. В 1853 году митрополит Филарет очередной раз посетив обитель, освятил каменный Всехсвятский храм, построенный на средства московского купца Набилкина. Стараниями настоятеля Венедикта в монастыре возвели двухъярусную колокольню для шестнадцатитонного колокола, каменную ограду, братский корпус, баню, гостиницу и странноприимный дом, а также различные хозяйственные постройки. В 1840 году Венедикт первым из настоятелей Николо-Берлюковского монастыря получил сан игумена, а в 1853 году стал архимандритом.

Архимандрит Венедикт скончался в 1855 году, оставив обитель духовно и материально процветающей. Новым настоятелем стал афонский монах Парфений Агеев, известный духовный писатель, автор популярного «Сказания о странствии по России, Молдавии, Турции и Святой земле» и книг, посвященных полемике со старообрядцами. В 1860 году Парфений перешел настоятелем в Гуслицкий Спасо-Преображенский монастырь, основанный по указу Александра II специально для обращенных раскольников. Парфения сменил лаврский инок Иоасаф, при котором над пещерой проживавшего в Берлюковской пустыни старца Макария возвели храм в честь Иоанна Предтечи. Иеросхимонах Макарий Брюшков, почивший в 1841 году был учеником известного Валаамского подвижника Клеопы. Он, как и его последователь инок Феодорит, продолжил духовную традицию преподобного Серафима Саровского и великих Оптинских и Валаамских старцев. Сотни паломников шли в обитель. Николо-Берлюковскую пустынь уже знала вся Москва и усердно посещала ее. Обитель отличалась истинно патриархальным гостеприимством. Росла и численность братии. В 1864 году здесь было уже пятьдесят шесть насельников, а в 1884 году – девяносто.

В 1870 году настоятелем Берлюковской пустыни стал инок Николо-Угрешского монастыря, ученик архимандрита Пимена Нил Сафонов. В 1878 году он открыл при монастыре школу для крестьянских детей, ставшую вскоре образцовой. Нилу принадлежит первое описание Николо-Берлюковского монастыря, изданное в 1875 году. В 1895 году по проекту зодчего А. С. Каминского началось строительство новой монастырской колокольни, которая почти не уступала по размерам колокольне Ивана Великого в Кремле. В 1898 году колокольню освятили. В том же году вышло в свет третье издание «Исторического описания Николаевской Берлюковской пустыни», составленное церковным историком, священником Леонидом Ивановичем Денисовым, позднее принявшим постриг с именем Арсений. Он же был автором популярной книги «Православные монастыри Российской империи» и нескольких статей об иконах Николо-Берлюковского монастыря.

После 1917 года в Николо-Берлюковском монастыре разместилась психиатрическая лечебница, которая находится в нем и сегодня. Обитель во второй раз была закрыта. В 1993 году власти отказались вернуть хорошо сохранившийся монастырский ансамбль Церкви. В том же году с монастырской колокольни бурей сорвало крест, который не был снят даже при советской власти. Только осенью 2002 года при монастырском храме Христа Спасителя была зарегистрирована община. Указом митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, ее настоятелем был назначен иеромонах Евмений Лагутин. 19 декабря 2004 года в подклети храма Христа Спасителя была отслужена первая Божественная Литургия. В том же году общине были переданы храм Христа Спасителя, колокольня и территория монастырского сада. Силами общины были проведены реставрационные работы на территории обители.

Николо-Берлюковская пустынь

Зимой 2006 года на заседании Священного Синода, под председательством Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, приход храма Христа Спасителя был официально преобразован в мужской Николо-Берлюковский монастырь. В августе 2006 года на колокольне монастыря была установлена пятнадцатиметровая позолоченная главка с крестом.