Текст книги "Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия"

Причин сохранявшейся популярности «Ла Пренсы» было несколько. Во-первых, большинство никарагуанцев читали только одну газету и традиционно доверяли газете оппозиционной. Во-вторых, диктатура Сомосы привила многим стойкое отвращение к любой официальной прессе. В-третьих, «Ла Пренса», в отличие от «серьезных» «Баррикады» и «Эль Нуэво Диарио», печатала много всякого рода сенсационных материалов, типа светских новостей и криминальной хроники. Поэтому газету любили аполитичные домохозяйки. Наконец, все три главные никарагуанские газеты выходили в разное время, и у «Ла Пренсы» оно было самым предпочтительным – утро. «Эль Нуэво Диарио» разносили в полдень, а «Баррикаду» – ближе к вечеру[849]849
  Black G. Triumph of the People. The Sandinista Revolution in Nicaragua. London, 1981. P. 345.


[Закрыть].

После мая 1980 года каждый аршинный заголовок «Ла Пренсы» на первой полосе носил резко антиправительственный характер.

Несмотря на все маневры буржуазной оппозиции, первая годовщина Сандинистской революции продемонстрировала поддержку народной власти как внутри страны, так и за ее пределами. К 19 июля 1980 года количество стран, с которыми Никарагуа поддерживала дипломатические отношения, возросло примерно вдвое. В сентябре 1979 года Никарагуа вступила в Движение неприсоединения, и делегация страны, к неудовольствию американцев, приняла участие в конференции движения в Гаване.

Даниэль Ортега так объяснил причины присоединения Никарагуа к движению: «Мы вступаем в Движение неприсоединения, потому что видим в нем самую широкую организацию стран третьего мира, которая играет важную роль и оказывает растущее влияние на международной арене, в борьбе народов против империализма, колониализма, апартеида, расизма – включая сионизм – и любой формы угнетения. Потому что оно – за активное мирное сосуществование, против военных блоков и союзов, за перестройку международных отношений на достойной основе и за установление нового мирового экономического порядка»[850]850
  Black G. Triumph of the People. The Sandinista Revolution in Nicaragua. London, 1981. P. 301.


[Закрыть].

Следует отметить, что в то время Движение неприсоединения, где тон задавали Индия, Куба и Югославия было прогрессивной и влиятельной силой, которая по большинству международных вопросов поддерживала социалистические страны. И эта поддержка была взаимной – именно СССР выступил с идеей нового экономического порядка, который должен был создать льготные условия для развивающихся стран в международной торговле.

Но в том же сентябре 1979 года делегацию Хунты национального возрождения во главе с Даниэлем Ортегой, приехавшую в США на заседание Генеральной Ассамблеи ООН, принял президент Картер, и беседа носила вполне дружественный характер. Правда, никарагуанцы не пошли на уступки в главном вопросе – Картер требовал от страны принять делегацию МВФ, которая должная была сформулировать для Манагуа экономическую политику. Картер связывал это с предоставлением американской помощи и прогрессом на переговорах по реструктуризации никарагуанского внешнего долга.

Никарагуа установила дипломатические отношения со всеми социалистическими государствами, кроме Китая, который проводил тогда антисоветский и проамериканский курс. Но сандинисты не сильно огорчились и наладили хорошие торгово-экономические связи с Тайванем. В сентябре 1979 года население Никарагуа с энтузиазмом встречало премьер-министра Вьетнама Фам Ван Донга – героя борьбы вьетнамцев против агрессии США была в Никарагуа сверхпопулярна. Национальный дворец в Манагуа был украшен огромными портретами Хо Ши Мина и Че Гевары[851]851
  Black G. Triumph of the People. The Sandinista Revolution in Nicaragua. London, 1981. P. 301.


[Закрыть].

Однако в целом сандинисты старались в первое время особо не развивать политические отношения со странами социалистического содружества, за исключением Кубы. Это прямо вытекало из «принципа равноудаленности» от противоборствующих блоков «холодной войны».

Дипломатические отношения между СССР и Никарагуа были установлены 12 декабря 1944 года на волне роста авторитета Советского Союза благодаря блестящим победам Красной армии во Второй мировой войне (в 1944-м под давлением народных массы дипотношения с СССР установили многие латиноамериканские страны). При Сомосе дипломатические отношения с СССР формально не прерывались, но фактически никаких реальных связей между странами не существовало и посольствами они так и не обменялись.

После победы Сандинистской революции Москва и Манагуа нормализовали двусторонние связи только 18 октября 1979 года. В начале 1980 года КПСС и СФНО подписали соглашение о межпартийном сотрудничестве. Обмен посольствами состоялся лишь в том же 1980 году.

В целом Никарагуа проводила в отношении Москвы весьма самостоятельную линию (в отличие от сервильности, с которой Сомоса относился к США). После ввода советских войск в Афганистан Никарагуа воздержалась при голосовании в Генеральной Ассамблее ООН по антисоветской резолюции, разработанной США. Никарагуанская делегация отметила, что не поддерживает ввода советских войск, но и осуждение его считает в данный момент контрпродуктивным. Заметим, что ту же позицию заняли многие страны – лидеры Движения неприсоединения, прежде всего Индия.

Легкий диссонанс с СССР существовал и в сфере разоружения. Никарагуа поддержала резолюцию ООН с требованием полного прекращения испытаний ядерного оружия, в то время как Советский Союз воздержался, а США проголосовали против[852]852
  The Nicaragua Reader. New York, 1983. P. 266.


[Закрыть].

Вместе с США Никарагуа подержала резолюцию ООН по событиям в Чаде, в то время как СССР голосовал против[853]853
  В Чаде в то время войска тамошнего прозападного режима при поддержке Франции и США вели борьбу против повстанцев, которых поддерживала Ливия.


[Закрыть].

Сомоса, следуя в русле американской внешней политики, практически не развивал отношения с собратьями Никарагуа по третьему миру, так как большинство режимов там придерживались прогрессивной и даже социалистической ориентации. Сандинисты восполнили этот пробел.

Тесные отношения сложились с арабским миром – особенно с прогрессивными режимами: Алжиром, Ливией и Сирией, а также с Организацией освобождения Палестины (ООП)[854]854
  Палестинцы в 70-е годы обучали на своих базах бойцов СФНРО.


[Закрыть]. Алжир продал Никарагуа советские танки Т-55, а Ливия предоставила крупный кредит в 100 миллионов долларов на льготных условиях.

Естественно, что испортились никарагуанско-израильские отношения. Израиль снабжал диктатуру Сомосы новейшим оружием и инструкторами в 1978-1979 годах, когда военную помощь перед лицом зверств диктатора против собственного народа заморозили даже США. Предоставленные Израилем Сомосе кредиты в 4 миллиона долларов были практически единственной частью внешнего долга, которую сандинисты не признали и отказались погашать. Заметим, что иностранные кредиторы Никарагуа восприняли это с пониманием. Никарагуа стала оказывать моральную и политическую поддержку прогрессивным национально-освободительным движениям – АНК в Южной Африке, СВАПО в Намибии, ПОЛИСАРИО в Западной Сахаре, левым партизанским движениям в Аргентине, Уругвае, Сальвадоре и Гватемале.

Впервые в истории никарагуанская делегация во главе с Даниэлем Ортегой посетила в 1980 году ряд африканских стран и приняла участие в праздновании церемонии провозглашения независимости Зимбабве.

В Латинской Америке прекрасные отношения сложились с Мексикой, которая в первые годы революции снабжала Никарагуа нефтью в кредит и по льготным ценам. СФНО вступил и в Конференцию политических партий Латинской Америки, организованную под эгидой правящей мексиканской Институционно-революционной партии. Страны связывала старинная дружба, и никарагуанцы были благодарны Мексике за помощь в борьбе против американской интервенции в 1925-1927 годах. Именно Мексика предоставила в свое время политическое убежище Аугусто Сандино.

Хорошие доверительные отношения сложились у Мексики с Перу.

Но, конечно, американцы не сидели без дела, пытаясь изолировать Никарагуа (как и Кубу) в Западном полушарии. К тому же Никарагуа не могла иметь хороших контактов с правыми полуфашистскими режимами вроде Чили или Аргентины.

Аргентинская военная хунта[855]855
  Во время своего правления она истребила по разным данным от 12 до 30 тысяч собственных граждан левых и демократических взглядов, которые, по официальной версии, пропали без вести. В современной Аргентине эти преступления военной хунты были осуждены и получили наименование «грязная война».


[Закрыть] также активно, как и Израиль, помогала Сомосе оружием до самого конца диктатуры, и садинисты не признали 3 миллиона долларов никарагуанского долга Буэнос-Айресу. Вместо официальной аргентинской делегации на праздновании первой годовщины Сандинистской революции присутствовали представители левого партизанского движения Аргентины – «монтонерос». Поддерживали сандинисты и левых аргентинских партизан из коммунистической Революционной народной армии.

17 сентября 1980 года группа аргентинских партизан (четверо мужчин и три женщины) успешно осуществила в столице Парагвая Асуньсоне (там правил диктатор-фашист Альфредо Стресснер[856]856
  Отец Стресснера Хуго Стресснер в 1898 году эмигрировал в Парагвай из баварского города Хоф и сначала работал на местном пивоваренном заводе. Альфредо Стресснер вступил в парагвайскую армию в 1929 году и воевал против Боливии в «чакской войне» 1932-1935 годов, Стоит отметить, что в тогдашней парагвайской армии служило много белых русских офицеров-эмигрантов, а главным военным советником боливийской армии был в 20-е годы лидер нацистских штурмовых отрядов Эрнст Рем. 4 мая 1954 года Стресснер захватил власть в ходе военного переворота и правил железной рукой до 1989 года. Парагвайский диктатор был таким же садистом, как Сомоса. Он допрашивал политзаключенных, когда те сидели в ванне из фекалий и мочи, и к их конечностям прикладывали ток. Генерального секретаря парагвайской компартии живьем разрезали электропилой, и Стресснер наслаждался криками коммуниста, слушая их по телефону. Как и в Аргентине или Чили, многие противники Стресснера «бесследно исчезали» (таких было около 3 тысяч человек) – их трупы просто топили в реках. Как и Сомоса, Стресснер был верным другом США и предлагал послать парагвайские войска во Вьетнам. Никаких дипломатических отношений с социалистическими странами (за исключением Югославии) Стресснер не поддерживал. В феврале 1989 года Стресснер был, в свою очередь, свергнут в ходе военного переворота, когда наслаждался обществом одной из своих любовниц. Диктатор бежал в Бразилию, где прожил еще 17 лет.


[Закрыть], и не случайно, что в Парагвае нашли прибежище многие нацисты) операцию «Рептилия». Из гранатомета РПГ-7 и автоматов Калашникова партизаны расстреляли «мерседес» бывшего диктатора Никарагуа Анастасио Сомосы. Один из участников операции впоследствии заявил: «Мы не можем терпеть существования миллионеров-плейбоев, в то время как тысячи латиноамериканцев умирают от голода. И мы готовы отдать за это дело свою жизнь»[857]857
  Anastasio Somoza DeBayle. См.: http://en.wikipedia.org/wiki/Anastasio_Somoza Debayle.


[Закрыть].

Один из участников операции под видом продавца газет дал сигнал, когда машина Сомосы проезжала по авениде Эспанья, и тогда другой партизан («капитан Сантьяго») выстрелил по «мерседесу» из РПГ-7. Однако гранатомет не сработал, и партизаны расстреляли из автоматов водителя, в то время как один из бойцов группы перезаряжал РПГ. Второй выстрел оказался успешным, и бывший никарагуанский диктатор был убит на месте, хотя двигатель его машины все еще продолжал работать (партизаны специально не стреляли с фронта автомобиля, так как опасались, что он бронирован и граната может дать рикошет). Тело диктатора было настолько обезображено взрывом, что его смогли опознать только по ступням.

Из семи партизан шести удалось скрыться, седьмого опознали по светлой бороде и казнили.

В Никарагуа известие о казни Сомосы вызвало взрыв народного ликования. Члены Национального руководства СФНО разъезжали в открытых автомобилях по Манагуа, размахивая черно-красными флагами СФНО. Их приветствовали тысячи людей.

Сомосу похоронили в его любимом городе – Майами. Его сын нашел прибежище в Гватемале.

Уже в первые годы революции охладели отношения Никарагуа с Панамой, Коста-Рикой и Венесуэлой – теми странами, которые активно поддержали сандинистов во время восстания против Сомосы. Но никакой вины Никарагуа в этом не было.

Дружеские чувства к СФНО панамского диктатора Торрихоса, как уже упоминалось, остыли еще до падения Сомосы. В июле 1980 года он не приехал на первую годовщину революции, где должен был быть одним из главных почетных гостей (15-летний сын Торрихоса сам участвовал в боях против диктатуры в рядах СФНО). Торрихос не хотел быть в тени главной фигуры торжеств – Фиделя Кастро. Так как до последней минуты не было известно, приедет ли Кастро в Манагуа, Торрихос держал наготове свой самолет для полета в Никарагуа[858]858
  31 июля 1981 года личный самолет Торрихоса ДНС-б потерпел катастрофу в Панаме и генерал погиб. Из-за неразвитой системы радарного контроля в Панаме того времени обломки самолета и труп генерала обнаружили только в начале августа. Начальник панамской разведки и правая рука Торрихоса Мануэль Норьега утверждал, что катастрофу устроили США. В 1989 году сам Норьега (на тот момент, командующий панамскими вооруженными силами) был захвачен в ходе американского нападения на Панаму и доставлен в США, в 1992 году обвинен американским судом в наркоторговле, рэкете и отмывании денег и приговорен к 40 годам заключения (срок был позднее сокращен до 30 лет, что с учетом возраста Норьеги, родившегося в 1934-м, означало пожизненное заключение). Норьега с 1950-х годов был информатором ЦРУ (формальным агентом американской разведки он стал в 1967 году). За хорошее поведение срок Норьеге сокротили до 17 лет и в 2007 году выпустили. Но его немедленно выдали Франции, которая обвинила Норьегу в том же отмывании денег, полученных от торговли наркотиками. 7 июля 2010 года Норьегу приговорили к семи годам уже французской тюрьмы.


[Закрыть]. Как только стало известно, что Кастро вылетел из Гаваны, Торрихос предоставил свой самолет бывшему президенту Венесуэлы Карлосу Андресу Пересу, который не побоялся встать на одну трибуну с Кастро[859]859
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 190.


[Закрыть].

Новый президент Коста-Рики Карасо, антикоммунист, также без особых симпатий относился к СФНО, тем более что местные правые силы при поддержке американцев активно критиковали костариканские власти за помощь сандинистам в 1978-1979 годах. Карасо тоже не приехал на годовщину, но, в отличие от Торрихоса, открыто заявил, что не хочет видеть Кастро. Мол, Коста-Рика не для того помогала сандинистам, чтобы сменить одного диктатора на другого.

Венесуэла при христианско-демократическом президенте Луисе Эррере Кампинсе тоже дрейфовала вправо (предшественник Кампинса социал-демократ Карлос Андрес Перес поддерживал в 1978 году сандинистов, хотя и не столь активно, как Кастро). Летом 1979 года Кампинс попытался подкупить сандинистов, предложив 20 миллионов долларов или дешевую нефть в обмен на усиление позиций Социал-христианской партии Никарагуа в правительственных структурах. Предложение, естественно, было отвергнуто, и СФНО относился к Кампинсу без особого доверия. К тому же сама Социал-христианская партия активно боролась против правительства, а с сандинистами сотрудничала отколовшаяся от нее Народная социал-христианская партия, стоявшая на левоцентристских позициях[860]860
  Несмотря на огромные нефтяные запасы, Кампинс довел Венесуэлу до тяжелого экономического кризиса и в 1983 году проиграл президентские выборы. В 2001 году вооруженные преступники угнали у него машину. Бывшего главу государства можно было видеть на улицах столицы Венесуэлы в потрепанной одежде, когда он пешком возвращался из супермаркета. Эррера Кампинс скончался в 2007 году.


[Закрыть].

Резко осложнились отношения Никарагуа с главным военным союзником США в Латинской Америке – Колумбией. Во время американской оккупации Никарагуа в 1928 году был заключен никарагуанско-колумбийский договор, по которому к Колумбии отходил архипелаг Сан-Андрес в Карибском море вместе с огромной морской акваторией. Сандинистское правительство расторгло неравноправный договор и заявило претензии на острова. США, конечно, встали на сторону Колумбии, чье правительство с 1948 года вело жестокую войну против левых повстанцев, в ходе которой с американской помощью правительственные войска убили десятки тысяч мирных жителей.

Во время борьбы против Сомосы большую дипломатическую помощь сандинистам оказали страны Андского пакта. Но после победы революции американцы приложили немало усилий для того, чтобы между Никарагуа и этой интеграционной группировкой наступило охлаждение. В 1980 году произошел реакционный военный переворот в Боливии, что тоже отразилось на контактах пакта с Манагуа.

Очень мудрым решением СФНО стало присоединение к Социалистическому интернационалу в качестве наблюдателя. Это позволило активно развивать межгосударственные отношения с теми странами (прежде всего западноевропейскими), где у власти стояли социалистические и социал-демократические партии (скандинавские страны, Нидерланды, Франция – с 1981 года, Испания – с 1982 года и т. д.).

Особенно полезными с точки зрения нараставшей конфронтации с США были отношения Никарагуа с ФРГ, которой с 1969 года управляла коалиция социал-демократов (СДПГ) и свободных демократов (СвДП). СДПГ считала политику администрации США в Центральной Америке абсолютно бесперспективной, причем это относилось как к жесткому подходу СНБ, ЦРУ и Пентагона (ставка на реакционные военные диктатуры и жестокое подавление народных движений), так и к госдепартаменту (поддержка правых реформистов при обязательном отстранении от власти любых левых сил)[861]861
  Black G. Triumph of the People. The Sandinista Revolution in Nicaragua. London, 1981. P. 303.


[Закрыть].

СДПГ поддерживала СФНО политически и финансово, что вызывало резкую критику американцев. Германские социал-демократы кардинально разошлись с США во мнениях и по поводу Сальвадора, где набирало силу революционное партизанское движение против проамериканской хунты. После встречи заместителя председателя СДПГ Вишневски (ответственного за международные вопросы) с госсекретарем Маски последний ледяным тоном заметил, что не видит основы для совместной политики ФРГ и США в Центральной Америке.

Однако американцы попытались осложнить жизнь СФНО в Социнтерне с помощью лидера португальских социалистов Марио Соареша. После «революции гвоздик» в апреле 1974 года португальские социалисты одно время были, пожалуй, самой радикальной силой в Социнтерне и даже поговаривали о строительстве социализма в своей стране. Однако резкий рост влияния португальских коммунистов толкнул социалистов вправо и в объятия американцев.

Соареш даже попытался в противовес СФНО сделать членом Социнтерна партию Робело, которая никогда не имела ничего общего с социал-демократическими идеями и опиралась на предпринимательские круги. Лидер португальских социалистов (который во главе миссии Социнтерна прибыл в Манагуа через несколько недель после победы революции) опасался «кубанизации» Никарагуа.

Напротив, фонд Фридриха Эберта СДПГ провел в феврале 1980 года получившую широкий резонанс конференцию солидарности с Никарагуа и выделил средства на кампанию по ликвидации неграмотности.

Таким образом, первая годовщина победы революции стала триумфом сандинистской внешней политики, сочетавшей принципы неприсоединения с прогрессивным курсом в отношении развивающихся стран.

19 июля 1980 года главную площадь столицы перед Национальным дворцом – теперь она именовалась Площадь революции – заполнили, по разным оценкам, от 300 до 500 тысяч человек. Таких массовых мероприятий в истории Никарагуа еще не было. Вся площадь была в черно-красных цветах СФНО.

Звездой торжеств был, несомненно, Фидель Кастро, который, в отличие от кратких выступлений других иностранных гостей (СССР представлял заместитель председателя Верховного Совета), произнес 40-минутную речь. Под ликующие аплодисменты собравшихся он вспомнил, как диктатор Никарагуа Луис Сомоса, напутствуя в апреле 1961 года кубинских контрреволюционеров (которые отплыли к своему бесславному фиаско в бухте Свиней из никарагуанского порта Пуэрто-Кабесас) попросил привезти ему волосы из бороды Кастро. И вот теперь сам Кастро в Манагуа, и борода его цела[862]862
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 193.


[Закрыть].

Кубинский лидер назвал очень мудрым решение сандинистов сохранять и развивать в стране политический плюрализм. Кастро пророчески заметил, что платформа республиканской партии США (президентские выборы в Америке предстояли в ноябре 1980 года) означает возврат к «политике большой дубинки» в Латинской Америке.

Буржуазная оппозиция ждала от Даниэля Ортеги (он выступал с главной речью на митинге от Национального руководства СФНО) выполнения обещания и объявления точной даты президентских выборов. Однако лидер сандинистов ограничился лишь подтверждением обязательства провести свободные выборы «в духе новой демократии». Но в целом, подчеркнул Ортега, годовщина революции посвящена памяти погибших за ее дело героев, а не удовлетворению желаний тех, кого не было видно в решающий момент под ее знаменами. Создание госсовета уже является достаточным подтверждением приверженности сандинистов принципу политического плюрализма.

Торжества по случаю первой годовщины революции не обошлись без маленького инцидента, который практически никто не заметил. Как только люди стали петь гимн СФНО, американская делегация, стараясь не привлекать особого внимания, покинула трибуну, так как не хотела слушать слова гимна: «Мы боремся против янки – врагов человечества».

Однако глава американской делегации (посол США при ООН) сделал все, чтобы не придавать этому демаршу большого значения.

Примечательно, что ключевой член делегации США – сенатор-демократ от Небраски Зорински (он возглавлял подкомитет сената по делам Западного полушария и поддерживал выделение Никарагуа кредитов и помощи) – полностью поддержал точку зрения Ортеги по вопросу выборов. Прежде чем провести достойное и свободное голосование, требовалось воссоздать заново списки избирателей, провести их регистрацию (в Никарагуа по американскому образцу все избиратели должны были регистрироваться заранее, для того чтобы в день голосования попасть в списки).

У Зорински состоялась дружественная беседа с Кастро, который выразил озабоченность перспективой победы на президентских выборах кандидата республиканцев Рейгана и обещал, что Куба не сделает ничего, что могло бы подорвать позиции Картера перед голосованием. Кубинский лидер предложил американцам сотрудничать в деле оказания помощи Никарагуа, чтобы США не думали, что Куба хочет превратить Никарагуа в свою марионетку[863]863
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 192.


[Закрыть].

Сразу же после окончания торжеств КОСЕП собрал пресс-конференцию и подверг резкой критике нарушение сандинистами их майского обещания, что выразилось в отказе назвать точную дату выборов. Больше всего досталось сандинистам от лидера УПАНИК Хорхе Салазара (который и в мае 1980 года был против компромисса с СФНО по вопросу о расширении госсовета). Особенно возмутил Салазара постоянный рефрен садинистской пропаганды, согласно которому буржуазия не сыграла в победе революции никакой роли (хотя это было правдой и так считало подавляющее большинство никарагуанцев). Если СФНО не объявит точную дату выборов, сказал Салазар, то КОСЕП оставляет за собой право выйти из госсовета.

Интересно, что рупор оппозиции «Ла Пренса» со ссылкой на Томаса Борхе сообщал в мае 1980 года, что муниципальные выборы пройдут в 1981-м, а президентские и парламентские – в 1982-1983 годах[864]864
  Ryan Rh. The Fall and Rise of the Market in Sandinista Nicaragua. McGill-Queen's University Press, 1995. P. 117.


[Закрыть].

18 августа 1980 года четыре буржуазные партии (Демократическая консервативная, Никарагуанское демократическое движение Робело, социал-христиане и социал-демократы) потребовали проведения выборов, ссылаясь на письмо, направленное Хунтой национального возрождения в Организацию американских государств (ОАГ) в июне 1979-го.

23 августа СФНО ответил КОСЕП. Выступая на массовом митинге по случаю успешного окончания войны против неграмотности, Умберто Ортега объявил в присутствии президента Коста-Рики Карасо, что выборы состоятся не ранее 1985 года, а политическая кампания по выдвижению кандидатов не начнется ранее 1984-го. При этом Ортега заметил, что выборы в понимании СФНО серьезно отличаются от того, что представляют себе олигархи: чередования у власти двух традиционных буржуазных партий – консерваторов и либералов, – которые в течение долгих десятилетий предавали интересы народа. «Запомните, что выборы послужат для того, чтобы укрепить революционную власть, а не для того, чтобы устранить ее, поскольку народ уже и так находится у власти в лице своего авангарда – Сандинистского фронта национального освобождения и его Национального руководства»[865]865
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 198.


[Закрыть]. К тому же до выборов надо преодолеть «отсталость и экономическое, социальное и моральное разрушение страны».

Ортега спросил собравшихся на площади бойцов Армии грамотности, согласны ли они с его словами. В ответ прозвучало многоголосое «Да!».

КОСЕП немедленно отозвался на выступление Умберто Ортеги, утверждавшего, что сандинисты раскрыли свои планы навсегда остаться у власти.

Между тем СФНО не собирался отсиживаться в идеологической обороне. Через две недели после выступления Ортеги были опубликованы декреты хунты № 511, 512 и 513. Эти декреты запрещали политическим партиям заниматься «политическим прозелитизмом» (то есть вербовкой новых сторонников) до официального объявления предвыборной кампании. Средствам массовой информации запрещалось распространять информацию на определенные темы без ее предварительного получения или одобрения правительственными органами. К таким темам относились, в частности, недостаток товаров в торговле или инфляция, вооруженные столкновения с противниками режима, забастовки, конфликты на селе, включая захваты земель, чрезвычайные происшествия в сфере коммунальных служб[866]866
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 199.


[Закрыть].

Естественно, буржуазная оппозиция расценила эти декреты как начавшееся превращение Никарагуа в марксистско-ленинское тоталитарное государство.

Лидер УПАНИК Салазар (родился в 1939 году) принял решение свергнуть сандинистов насильственным путем. Отец Хорхе Салазара, капитан национальной гвардии, был личным помощником Сомосы, а сам он получил военное образование в США. Семье Салазаров принадлежали большие кофейные плантации. Во время борьбы против Сомосы, когда сандинисты и их сторонники сотнями гибли в городах под бомбами национальной гвардии, Салазар организовал в своей родной провинции Матагальпа сбытовой кооператив, в котором объединились под его руководством около 7 тысяч мелких и средних производителей кофе. Позднее Салазар создал и возглавил объединение средних сельхозпроизводителей и скотоводов – УПАНИК (испанская аббревиатура Союза аграрных производителей Никарагуа). УПАНИК противился созданию производственных кооперативов и в штыки встретил монополию государства на экспорт кофе.

Салазар был ярым противником сандинистов, и те отвечали ему взаимностью. В октябре 1979 года на собрание кооператива Салазара приехал ответственный за аграрную реформу член Национального руководства СФНО Хайме Уилок. Он пытался убедить собравшихся, что такие люди, как Салазар, которые не принимали в революции никакого участия, не могут быть настоящими представителями интересов сельских производителей. Но Салазар был довольно харизматической личностью и прочно держал власть в кооперативе. Выступление Уилока закончилось скандалом, а Салазара вынесли из зала на руках.

Салазар решил свергнуть сандинистов силой еще до того, как те объявили дату выборов в августе 1980 года. Еще в мае 1980 года, сразу же после открытия заседаний госсовета, его двоюродный брат Алехандро Салазар сказал Хорхе, что на него вышел офицер Сандинистской народной армии Нестор Монкада, который предлагает свергнуть СФНО вооруженным путем[867]867
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 203.


[Закрыть]. Монкада назвался представителем некой военной организации в составе сотен офицеров и солдат армии и полиции, которые недовольны марксистской политикой Национального руководства СФНО.

Буйный темперамент лидера УПАНИК и ненависть к сандинистам возобладали над осторожностью, и Хорхе Салазар дал согласие на контакт с Монкадой. После встречи с Монкадой, который прямо предложил Салазару возглавить новое правительство после свержения СФНО, братья Салазары стали плести паутину заговора среди своих друзей и бизнес-партнеров. Первым делом они переговорили с недавним членом хунты Робело, причем сделали это в США, где и Салазар, и Робело часто бывали по делам своего бизнеса. Робело участвовать в заговоре отказался, сказав, что будет бороться против сандинистов легальными политическими средствами[868]868
  Christian S. Revolution in the family. New York, First Vintage Books, 1986. P. 203.


[Закрыть]. Зато не отказался принять участие в рискованном предприятии вице-президент Торговой палаты Никарагуа Леонардо Сомарриба.

Монкада попросил Салазара достать большую партию оружия, так как ее сложно украсть из арсеналов, не возбудив ненужных подозрений. Странная просьба не вызвала у Салазара лишних вопросов. Но реально достать оружие можно было только за границей и только при помощи бывших национальных гвардейцев и их американских покровителей.

Салазар установил в США контакты с бывшим полковником национальной гвардии Сомосы Энрике Бермудесом, который к тому времени уже был платным осведомителем ЦРУ.

Бермудес родился 11 декабря 1932 года в Леоне в многодетной семье автомеханика (он был третьим из восьми детей). В 1948 году из карьеристских соображений Бермудес вступил в национальную гвардию, став 380-м кадетом военного училища (позднее, когда Бермудес возглавил вооруженную никарагуанскую контрреволюцию, он взял себе боевой псевдоним «3-80»)[869]869
  Dillon S. Comandos. The CIA and Nicaragua's Contra Rebels. New York, 1991. P. 61.


[Закрыть]. Карьера Бермудеса в гвардии развивалась медленно и бесцветно. Он сам вспоминал, что всегда был заместителем и никогда – реальным командиром. В 1954-1956 годах Бермудес получил военное образование в Бразилии, но в течение 15 лет никак не мог подняться выше лейтенанта. Он преподавал в военном училище математику и химию (по военной специальности Бермудес являлся инженером и фактически не был боевым войсковым офицером).

Положение изменилось в 1965 году, когда Бермудес возглавил никарагуанскую роту, посланную Сомосой для поддержки американской интервенции в Доминиканской республике. Американцы приметили услужливого Бермудеса и уже не выпускали его из поля зрения. За десять лет Бермудес дослужился до подполковника. Венцом его карьеры стал пост заместителя дорожной полиции Манагуа.

В августе 1975 года Бермудеса направили для повышения квалификации в США, где в Межамериканском оборонном колледже (Inter-American Defense College) в Вашингтоне он написал работу на странную для офицера инженерной службы тему: «Психологические и социальные корни подрывной деятельности» (под «подрывной деятельностью» имелось в виду революционное движение). По окончании учебы Сомоса оставил Бермудеса военным атташе в США в звании полковника.

В последние месяцы существования диктатуры американцы пытались спасти национальную гвардию, заменив ее одиозное командование людьми, не запятнанными репрессиями против народа. Естественно, сразу всплыла кандидатура Бермудеса, но того не любили в самой гвардии, так как боевым авторитетным офицером он никогда не был. Поэтому после 17 июля 1979 года бывший военный атташе Никарагуа в США стал водителем грузовика (правила дорожного движения он знал досконально) и развозил абонентам журнал «Ньюсуик».

Осенью 1979 года Бермудесу позвонил генерал-майор ВВС США Чарльз Бойд, отвечавший в военно-воздушных силах за Западное полушарие. Бойд свел Бермудеса с ЦРУ, и с середины 1980 года бывший полковник стал платным осведомителем американской разведки[870]870
  Dillon S. Comandos. The CIA and Nicaragua's Contra Rebels. New York, 1991. P. 63.


[Закрыть]. В задачу Бермудеса входило информирование ЦРУ о настроениях никарагуанской политической эмиграции и сбор сведений о положении в самой Никарагуа.

На деньги ЦРУ Бермудес стал разыскивать в Гондурасе, Гватемале и Сальвадоре бывших национальных гвардейцев и убеждать их включиться в активную вооруженную борьбу против сандинистов.

Собственно, такая борьба началась сразу же после победы революции. Бывшие гвардейцы, жившие в Гондурасе в лагерях недалеко от никарагуанской границы, при поддержке коллег из гондурасской армии изредка нападали на никарагуанские села, уводя скот и зверски расправляясь с членами сандинистских массовых организаций и кооперативов. Однако ни на какую поддержку населения бывшие гвардейцы рассчитывать не могли. Как бы ни противились частные сельхозпроизводители Никарагуа мерам по государственному регулированию экономики со стороны новых властей, само слово «гвардия» продолжало оставаться ругательством и оскорблением даже в их кругах. Сандинисты даже не задействовали против мелких групп национальных гвардейцев регулярной армии: с ними вполне справлялись милиция и пограничная стража.

Многие офицеры и солдаты гвардии нанялись на службу сальвадорскому и гватемальскому военным режимам, где формировали секретные отряды для расправы с политическими противниками этих проамериканских правительств.

Примерно в середине 1980 года Бермудес получил от ЦРУ задание объединить своих бывших коллег в единую вооруженную организацию. После этого вместе с женой он переехал из Майами (где был центр никарагуанской политической эмиграции, группировавшейся вокруг соратников Сомосы) в Гватемалу и создал там из бывших национальных гвардейцев «Легион 15 сентября»[871]871
  Назван так в честь даты провозглашения независимости Центральной Америки от Испании в XIX веке.


[Закрыть].

Правой рукой Бермудеса стал Рикардо Лау (по кличке Китаец) – личность одиозная даже по меркам национальной гвардии. Майор национальной гвардии Лау дослужился в национальной гвардии до начальника контрразведки и в этой же должности подвизался и в «Легионе 15 сентября». При Сомосе Лау с удовольствием лично пытал политзаключенных. Его излюбленным методом было подведение проводов в 220 вольт к гениталиям узников[872]872
  Sklar H. Washington's War on Nicaragua. Boston, South End Press, 1988. P. 77.


[Закрыть]. Во время гражданской войны Лау лично курировал деятельность контрольно-пропускного пункта в Манагуа по дороге в аэропорт. На КПП останавливали всех молодых людей и искали у них синяки и ушибы на коленях. Если таковые обнаруживались, то это воспринималось как доказательство участия в боевых действиях против гвардии на баррикадах, и несчастных немедленно расстреливали.

Лау редко улыбался и производил на всех, кто с ним общался зловещее впечатление.

Попав в эмиграцию, Лау взялся выполнить секретный приказ командования сальвадорской армии и организовал убийство архиепископа Сальвадора Ромеро (деньги на «благое дело» в размере 120 тысяч долларов пожертвовали сальвадорские крупные предприниматели и землевладельцы). Виной Ромеро было то, что он выступал против массовых убийств, совершаемых армией и тайными полувоенными «эскадронами смерти». Лау участвовал и в заказных политических убийствах, и в Гондурасе.