Текст книги "Манас. Возрождение. Книга вторая"

Старик, который вызвался показать дорогу до Кайнарского ущелья, увидев малочисленное количество воинов – чоро, изрядно расстроился.

– Грабителей очень много, – сказал он. – Вас они мигом растопчут.

– Сколько людей у грабителей? – спросил Айнакул у него.

– Несметное количество, – ответил старик. – Я уже боюсь вам показывать дорогу.

– Отец, – обратился к нему Манас, – богатыря убивает его честь сгоряча, а труса убивает шелест камыша. Вы нам покажите издали ущелье – и мы вас отпустим.

Так и сделали. Старик решил возвратиться обратно в пещеру. Двигаясь по направлению к ущелью, Манас и его чоро встретили Мажика с помощниками на въезде в просвет между двумя высокими горами. Было видно, что это пространство использовалось кыргызами как проезд с одной земли на другую. Вдруг сотряслась земля с таким страшным гулом, что, казалось, исходит он изнутри. Кони, подпрыгивая на месте, остановились с расставленными ногами. Через некоторое время все затихло. Манас велел продолжить движение. Проехав несколько верст по ущелью, они увидели бегущих навстречу вооруженных жайсанов. Вид у них был сильно напуганных и сильно озабоченных людей. Они были встревожены и бежали от какого-то страшного явления. Говорят в народе, если враг побежал, его и баба одолеет.

– Манжуйские калмыки, – выругался Мажик, вспоминая свои обиды на них в прошлом.

– Никого не пропускать! – предупредил Манас.

Передние ряды жайсанов под натиском задних рядов не могли остановиться и шли прямо на пики и копья чоро-джигитов. Они еле успевали вытаскивать свои копья из тел погибших и направлять их на других жайсанов. За какой-то короткий промежуток времени ущелье было завалено трупами так, что жайсаны не могли дальше двигаться и пробиваться через ущелье. Вдобавок чоро все трупы успели сложить один на другой, воздвигнув толстую стену из человеческих тел. Это еще сильнее напугало жайсанов манжуйцев. Было видно со стороны чоро, что манжуйцы хлынули обратно, не видя никакого выхода. Вдруг среди манжуйцев возникла ссора, которая превратилась в драку, сопровождавшуюся кровопролитием. Жайсаны приступили к уничтожению друг друга. Были слышны стоны, крики и проклятия. Через некоторое время все стихло…

Дальше продвигаться по ущелью было невозможно. Манас оставил половину своих чоро на том месте, где произошла встреча с манжуйцами, а сам, спешившись, с несколькими чоро начал карабкаться по склону, чтобы двигаться по вершинам гор в сторону своего второго народа – родне по линии матери.

Манас и его чоро долго шли по вершинам гор, пока не увидели идущих навстречу нескольких воинов. Первым заметил их Мажик.

– Тише! – приказал он остальным.

Манас и остальные чоро замерли на месте. Был слышен разговор двух воинов на кыргызском.

– Если побежит враг назад, он может наткнуться на пещеру.

– Надо было оставить часть людей.

Манас понял, что разговаривают енисейские кыргызы.

– Не волнуйтесь! Враг не побежит! – Громкий голос Манаса застал их врасплох.

Они вмиг остолбенели и, опомнившись, вытащили свои мечи, готовясь к сражению с неизвестным врагом.

– Я – Эштек! Сын Чыйыр-бия! Кто вы такие? – крикнул один из воинов.

– Я – Манас! Племянник Чыйыр-бия!

Манас со своими людьми вышел из укрытия.

– Кто Эштек? Кто мой дядя? – Манас бросил оружие.

– Ну я Эштек, – вышел навстречу Манасу человек, очень похожий на него, с недоверчивым взглядом.

Увидев друг друга, они остановились. Каждый увидел самого себя в другом. Из глаз каждого устремились родные искорки друг к другу. Они обнялись. Губы одновременно прошептали: «Родной мой!»

Их отличал только возраст. Эштек выглядел намного старше, чем Манас. Седые волосы и усы, морщинки на лице указывали, что он повидал в жизни немало войн и сражений. Дядя Эштек рассказал Манасу, что манжуйские калмыки напали на минсуйских кыргызов, о чем они узнали от вестников. Эштек выступил с двумя тысячами аскеров с целью поддержать братьев и защитить южные селения своих кочевий. Но манжуйские калмыки опередили их. Эштек велел жителям спрятаться в пещерах. Сам он со своим войском стал уводить многократно превосходящие силы неприятеля в Кайнарское ущелье, которое счел удобным местом для сражения с врагом. И тут им пришел на помощь сам Тенгир…

Увидев Эштека и Манаса вместе целыми и невредимыми, тот старик, который указал ущелье Манасу, остолбенел от неожиданности.

– Вам покровительствует сам Тенгир! – сказал он удивленно и покачал головой.

Эштек приказал находящимся в пещере людям отправиться в аул Чыйыр-бия, не опасаясь грабителей. Сообщил, что все грабители уничтожены и бояться теперь уже некого.

Эштек со своей свитой попросили гостей следовать за ними в аул Чыйыр-бия. Чтобы добраться до аула Чыйыр-бия, потребовалось ехать еще три дня. Аул Чыйыр-бия представлял собой множество деревянных домов, которые выстроились по кругу, образуя ровную поляну посередине. Около некоторых домов стояли белые юрты. Эштек объяснил, что многие теперь уже не хотят заниматься животными, не хотят переезжать с одного места на другое. А вот кто занимается – они зимуют здесь, в ауле. С весны уезжают на пастбища для ухода за скотом.

Подъехали к большому дому Чыйыр-бия. Эштек предупредил Манаса, что сейчас Чыйыр-бий изрядно постарел и слышит очень плохо.

Справа от двери на тахте в постели лежал старик.

– Будьте здоровы, отец! – поздоровался Манас.

Старик даже не посмотрел на него.

Эштек подошел к нему и сказал на ухо:

– Отец! С тобой здороваются!

– Что? – Старик посмотрел на Эштека.

– Твой внук приехал к тебе! – прокричал Эштек.

– Что орешь! Я не глухой! Какой внук?

– Сын Шаканы! Манас! – объявил Манас громовым голосом.

Чыйыр-бий протянул правую руку. Манас подал свою.

Старик потянул руку Манаса к себе. Чтобы старцу было проще, Манас подался вперед. Чыйыр-бий сначала поцеловал руку Манаса, а потом прижал к своей груди.

– Как Жакып? – спросил он слабым голосом.

– Жив и здоров! – ответил Манас, удивленный памятью старца. – И мать Шакан тоже жива-здорова.

– А Акбалта жив? – Чыйыр-бий отпустил руку Манаса.

– Жив! Жив!

– Видишь, в каком состоянии я нахожусь, – проговорил старик будто с жалобой. – Одной ногой на том свете.

– Дедушка! Орозду-баатыра помните? – спросил Манас у Чыйыр-бия.

– А как же! Он был моим лучшим другом. – Старец посмотрел на потолок. – Жаль, что мало прожил на этом свете. Подвело его же любопытство.

– Что за любопытство, дедушка? – Манас обрадовался тому, что старец сам начал этот разговор.

– Жунгары придумали сильно горючее вещество. – Чыйыр-бий задумался на некоторое время. – Вот и он тоже заинтересовался этим веществом.

– Вы, дедушка, видели это вещество? – спросил Манас, сгорая от нетерпения.

– Да, Орозду-баатыр мне показывал, – Чыйыр-бий зевнул, – когда он испытывал это вещество здесь. Вещество, похожее на черное толокно.

– Как он испытывал? И зачем?

– Это вещество взрывалось, – сказал Чыйыр-бий. Он еще раз зевнул. – Если взорвать его вместе с камешками, то они разлетались в разные стороны с мощной силой. Он и хотел проверить, убьет ли этот камешек живое существо.

– Вы бывали рядом с ним? – спросил Манас.

– Нет. Меня его занятия не интересовали. Сынок! Я очень устал. Давай завтра продолжим разговор. – Чыйыр-бий еще раз зевнул и закрыл глаза.

Во время разговора с дедушкой никого рядом не было. Манас вышел из дома.

В честь приезда родного человека издалека дядя Эштек постарался уважить гостя. Широкая поляна между деревянными домами была заполнена множеством вновь возведенных белых юрт. Забито несколько лошадей. Женщины украшали юрты разными рукоделиями. Некоторые занимались приготовлением еды в честь приезда гостей. Несколько человек копошились вокруг казанов, где варилось мясо. Эштек пригласил Манаса в большую юрту. Попросил взять с собой еще двух чоро. Манас пригласил с собой Мажика и Айнакула. Остальных людей Манаса расселили в разные юрты…

В большой юрте было приготовлено все необходимое. Приступили к разговору, рассаживаясь по местам, на которые указал Эштек.

– Я благодарен тебе, Манас, – начал разговор Эштек, – что приехал издалека повидаться с родными матери.

– Повидаться одно, дядя, – задумался Манас. – Есть более важное предложение.

– Что за предложение?

– Задумал перекочевать в родные земли Ала-Too.

– О-о! – Эштек перебил Манаса, но замолчал.

– Перекочевка очень сложная, – продолжил Манас. – На пути враг. Родные земли необходимо отвоевывать у врага. Мне нужны силы, чтобы прогнать неприятеля с наших исконных земель. Я приехал к вам, дядя! Вы должны быть вместе со мной.

Манас замолчал. Пусть дядя думает. Если поедет – хорошо. Не поедет – не беда. У него и так небольшие силы. Что есть, что нет – разницы никакой. Самое главное, что нужно было Манасу, он выяснил. Дедушка Орозду-баатыр действительно просто так не умер. Его убили. Значит, он был любопытен. Стремился к знаниям. Когда дедушка Чыйыр-бий отдохнет, ему станут известны остальные секреты. Надо узнать причину, из-за чего убили Орозду-баатыра. Главное, был бы здоров Чыйыр-бий. Кстати, сколько ему лет?

– Для нас нелегкая задача, Манас. – Эштек задумался. – Я подумаю, Манас. Отвечу завтра.

– Дядя Эштек, сколько лет дедушке? – спросил Манас.

– Ему где-то сто пятнадцать, – ответил Эштек, что-то прикидывая в уме. – Больше века прожил твой дедушка.

Эштек рассмеялся:

– Смутные времена начались, Манас. Нам не дожить до его возраста.

– Сколько Тенгир нам отпустит, дядя, столько и проживем, – сказал Манас и поймал себя на мысли, что не хотелось бы дожить до возраста дедушки, чтобы быть в таком состоянии, в котором он находится в настоящее время. В состоянии беспомощности…

На следующий день Манас зашел к дедушке проведать его и продолжить разговор о том, какие испытания проводил Орозду-баатыр в этих краях.

– Будьте здоровы, дедушка! – приветствовал Манас Чыйыр-бия.

– Будь здоров, племянник! – бодро ответил старец, но так же, как и вчера, он лежал в постели.

– Как вы себя чувствуете?

– Сегодня лучше, – ответил Чыйыр-бий.

– Я занялся перекочевкой в Талас, дедушка. Давайте я заберу вас с собой. – Манас хотел обрадовать дедушку.

– Что ты, сынок, – улыбнулся Чыйыр-бий. – До Таласа живым не доеду. Оставь меня здесь, у себя.

– Благословите меня, дедушка, – сказал Манас, – чтобы я освободил земли предков от врага.

– Благословляю, сынок, – сказал Чыйыр-бий. – Будь достоин своих предков. Будь достоин Орозду-баатыра.

Хорошо, что Чыйыр-бий упомянул Орозду-баатыра.

– Дедушка, – попросил Манас, – расскажите мне про Орозду-баатыра.

– Что сказать, сынок, – оживился Чыйыр-бий. – Он был достойным ханом своего народа. Был бы жив, он бы не позволил захватчикам грабить свои земли.

– Что вы знаете о его смерти? – задал Манас прямой вопрос.

– Когда мы женили своих детей, – рассказал Чыйыр-бий, – он говорил, что идет охота за его головой.

– А почему за его головой? – спросил Манас.

– Он постиг тайну горючего вещества, что жунгары скрывали за семью замками. Жунгары не любят, когда в их тайны посвящены чужие люди.

– Как жунгары узнали, что Орозду-баатыр постиг тайну горючего вещества?

– В этом он сам виноват. Он попросил сартов, чтобы привезли тонких бамбуков из Бейджина, и рассказал им, для чего это ему надо. А те в свою очередь рассказали жунгарам.

– А вообще, для чего нужен был бамбук?

– Я уже не помню. По-моему он хотел взрывать горючее вещество внутри бамбука вместе с камушками.

Вот оно что, направленный взрыв вместе с камушками. Вещество сгорит, а камушки полетели. Куда? Куда бамбук направлен…

Несмотря на приглашение Эштека отдохнуть на енисейских пастбищах и поохотиться на кайберенов в енисейских лесах, Манас заторопился домой на Алтай. Эштек в свою очередь сказал Манасу:

– Прости, племянник! Я не могу рисковать. Будущее енисейских кыргызов решится по воле Тенгри! Пусть наш курултай решит, следовать за тобой или нет. А я приеду после курултая с теми, кто согласится помочь тебе, чтобы вернуться обратно в родные земли.

Манас был доволен поведением и рассудительностью дяди. «Все правильно, – подумал он. – Сняться с земель, оторвав веками прораставшие корни, равносильно изгнанию – не врагом, а любовью к брату, что может быть еще хуже, чем изгнание врагом».

Отъезжая, он обнимал Чыйыр-бия и долго смотрел на него, осознавая, что прощается с ним навсегда, и благодарил Тенгри за то, что позволил ему узнать тайну смерти Орозду-баатыра, оставив в живых Чыйыр-бия до его приезда.

Простились они и с Эштеком. Манас его поблагодарил за радушный прием и сказал, что ждет его в течение трех месяцев и не будет обижаться, если тот примет другое решение.

Поход Жолоя на Алтай

Пришло сообщение от ребят, которые находились на местах наблюдения на вершинах мангульских гор. В нем говорилось, что враг приближается к границам ханства Манаса и через три дня вражеские войска выйдут к Ак-Кыйской котловине. Аксакалы во главе с баем Жакыпом – Бердике, Саламат и Ошпур, которые приехали проведать Акбалту, – опешили от такого сообщения. В поведении и рассуждениях аксакалов появились признаки паники и тревоги.

– Зачем мы сюда приехали? – метался взад и вперед Бердике. – Будто Акбалта находится в беде. Всегда ты, Жакып, что-то придумываешь.

– А что плохого произошло? – удивлялся Ошпур словам Бердике. – Мы же знали, что враг вот-вот должен прийти за нашими головами.

– Какая вам разница, где умереть, – успокаивал Саламат Бердике. – Лучше умереть с оружием в руках, а не в постели в объятиях молодой токал.

Акбалта рассмеялся словам Саламата:

– Правильно говоришь, Саламат! Привыкли прятаться за чужими спинами, даже не думая, чья эта спина. Если бы сюда Бердике не приехал, враг бы тоже не пришел.

– Хватит, Бердике, расстраиваться, – сказал бай Жакып. – Лучше давайте будем думать, что нам делать.

– Спасибо, аксакалы, – сказал Акбалта, – что приехали проведать меня с ребятами. Вам лучше возвращаться на Арал. Сообщите всем народам и племенам ханства, что враг у порога. Пусть все аскеры стягиваются сюда, в Ак-Кыю. А мы с ребятами не дадим врагу врасплох напасть на аулы наших народов. Будем вести с врагом скрытую войну, пока не прибудут все аскеры.

Аксакалы помчались обратно с сообщениями по всем аулам. Акбалте пришлось отправить еще несколько джигитов на север и на юг, чтобы оповестить мангулов, которые откочевали из Ак-Кыи.

Прибыл в походный шатер Акбалты Кутубий.

– Акбалта-ава, – обратился Кутубий к Акбалте, – вам тоже следовало бы уехать со всеми аксакалами.

– Нет, Кутубий, – возразил Акбалта. – Я тебе здесь нужнее, чем на Арале. Скажи, как и чем встретишь врага.

Кутубий замялся. Он еще не думал, как вести войну с врагом. Он смотрел на растянувшийся строй вражеского войска и примерно прикинул численность жайсанов в нем. Около пятнадцати тысяч жайсанов. Противопоставить врагу две тысячи аскеров смерти подобно. Одного аскера выставить против семи жайсанов – только сумасшедший сделает такой шаг, чтобы погибнуть.

– Вот видишь, Кутубий. – Акбалта подвел его к сооружениям из глины. – Смотри, они тебе напоминают кое-что?

Кутубий долго смотрел на глиняные сооружения. Да, это та же местность, на которой они находятся. Только она уменьшена в сотни раз умелыми руками Акбалты-ава. Вот большая гора со снежной вершиной. Вот ее северные ровные склоны. А это южные ее склоны с большими продолговатыми хребтами, вот ложбины между ними. Это сооружение напоминает восточную гору, хребты которой протянулись на юг, а это перевалы, соединяющие большую и восточную горы. Ай да Акбалта-ава! Не зря ты с нами приехал. Открыл ты мне глаза. Кутубий восхищался трудами Акбалты-ава. Он сожалел о том, что не принимал участия в этой работе и Акбалта-ава один возился по вечерам с глиной. Думал, что старик выживает из ума. Оказывается, умными вещами занимался. Враг должен пройти именно по этой поляне между горами. Он по горам не пойдет. В открытое противостояние мы не сунемся. Надо изматывать противника внезапными краткосрочными нападениями, причем в разных местах одновременно. Напал, побил врага – и немедленно исчез, чтобы неприятель не успел стянуть силы в один кулак. Где и как, какими силами нападать, подсказывает и даже указывает вот это чудесное сооружение Акбалты-ава.

– Чудесно, – Кутубий выразил свое восхищение. – Спасибо, Акбалта-ава.

– Это тебе спасибо. – Акбалта тоже был доволен сообразительностью Кутубия. – Сразу сообразил, без подсказок. Ты говоришь, что строй вражеского войска растянулся? К этому его вынуждает местность, и нам это на руку. Когда передовые части врага пройдут вот эти перевалы, – в руке Акбалты появилась палочка, которой он указывал на сооружение, – нам нужно ударить по ним на этом месте.

Палочка показывала низину.

– На уничтожение передовых частей врага у нас четверть дня. Когда его основные силы будут переправляться через перевал, нас уже не должно там быть. В это время мы должны ударить по хвостовой части строя вражеских войск. Мы должны действовать, как стая волков, которые нападают на отару овец. Вырезали несколько овечек и исчезли.

У Кутубия горели глаза. Он взял палочку из рук Акбалты.

– Смотри, Акбалта-ава, – показал он на сооружении место, где между горами расстояние уменьшалось, создавая узкое ущелье с крутыми склонами. – На этом месте можно завалить врага камнями.

– Прекрасно, – поддержал Кутубия Акбалта. – Теперь остается тебе поработать с аскерами, чтобы каждый из них четко знал, что делать.

– Да, Акбалта-ава, будет сделано. – Кутубий почесал затылок. – Что дальше будем делать? Это мы с вами обсудили действия только одного дня. Нам же неизвестно, сколько дней нам придется вести такие набеги.

– Будем смотреть, Кутубий, – сказал Акбалта, – что будет предпринимать враг. Нам нужно продержаться три дня после встречи с врагом. За это время наши аскеры будут подтягиваться к нам на помощь. На второй день раздели своих воинов на несколько дружин, чтобы они нападали на врага и отходили в разные стороны. В те стороны, откуда должны подходить наши основные силы.

Кутубий промолчал. Он чувствовал, что Акбалта-ава не проработал, как действовать аскерам на второй день, и поэтому ему самому придется продумывать и действия врага, и действия своих воинов. Он спешно собрал сотников и с помощью глиняных сооружений объяснил задачу каждой сотни аскеров. Пока враг еще находится вдали, Кутубий совместно с сотниками отработал все действия на местности…

* * *

Вот уже три месяца войско Жолоя находится в пути. Перед войском тянутся горы со снежными вершинами, за горами, по словам Нескары, уже начинаются мангульские земли, которыми овладел молодой хан кыргызов Манас. Слава о нем распространилась по всей земле. Теперь слава Жолоя должна распространиться по всей земле как о воине, заарканившем Манаса. «Я его приведу в Бейджин связанным арканом, пешим и босым, поставлю его перед Эсенканом». Приятные думы будоражили сознание Жолоя. Он мечтал о славе и почестях со стороны Эсенкана. Перед наступлением на земли Манаса нужно дать войску отдохнуть пару дней. Он объявил привал…

В походном шатре Жолоя собрались Нескара, Доодир, Кырмус-шаа и стрелок Каражой. Жолой посмотрел на Нескару и попросил рассказать, что находится за горами.

– За горами был большой аул мангулов. Место называется Ак-Кыйской котловиной, вокруг которой высятся горы. А дальше гор я не знаю, какая местность.

– Да-да, мы знаем, – усмехнулся Жолой. – Мы знаем, что помешал тебе Манас изучить местность. Куда мы должны дальше двигаться?

– Один старец сказал, что нужно двигаться на запад. Манас обитает на землях Арал, Буурул-Токой и Кен-Арал. От Ак-Кыи десять дней дороги.

– Похвально, что ты хоть это выяснил. – Жолой не прекращал усмехаться. – Значит, мы уже близко подъехали.

– Доодир! – Жолой обратился к Доодиру. – Теперь передовые части увеличишь в два раза. Не двести, а пусть будет четыреста человек.

– Хорошо, таксыр! – согласился Доодир.

Воспоминания Нескары еще раз привели его в Ак-Кыйскую котловину, где он потерял свою богатырскую честь, славу и голос. Проклятые места. Тот проклятый старик, который обрисовал Манаса непобедимым богатырем, что постоянно мелькал перед глазами. Из-за него поселился страх в сердце Нескары, заставляющий его временами вздрагивать, когда он вспоминал имя Манаса. Надо выбросить страх из сердца. Для этого надо вызвать Манаса на поединок и воткнуть копье в самое сердце врага. Сколько дней и ночей стоит перед глазами этот миг, когда он наслаждается победой над Манасом.

Через два дня войско Жолоя опять вышло в путь. Действие отдыха на войско чувствовалось повсюду. Шум веселья, смех жайсанов были явными приметами того, что войско взбодрилось и укрепило боевой дух. Передовые части, состоящие из жайсанов Доодира, уже выдвинулись вперед и уехали на расстояние полудня пути. Оттого что осталось пути до Манаса совсем мало, Жолой радовался как ребенок, но свою радость никому не показывал. Ему казалось, что близки слава и почести всего жунгарского, калмыцкого и манжуйского народов.

Сегодня с утра ясная погода и солнечно. Только за снежную вершину самой высокой горы зацепилась черная туча и встала неподвижно. «На голову кыргызов», – подумал Жолой, и еще сильнее поднялось его настроение. Прошла четверть дня, когда Жолой переправился через два маленьких перевала, и впереди остался следующий, самый высокий перевал. Спускаясь по склону, он услышал грохот, который исходил от поверхности горы позади него с восточной стороны. Невольно пришлось рассмотреть, и Жолой увидел большую каменную глыбу, которая начала скатываться с высоты. Она перевернулась один раз медленно и начала крутиться быстрее и быстрее. Через мгновенье она полетела вниз, разрушая на своем пути скалистые каменные выступы, дробя их на мелкие части, что тоже двинулись вниз. Одна большая каменная глыба распалась по пути на множество кусков, которые стремительно падали на тропу, где шла конница Жолоя. Грохот от падения камней сопровождался визгом и проклятиями людей, жалобным ржанием лошадей и животных. До Жолоя доносились предсмертные крики и стоны людей. Он знаком пригласил к себе поближе своих помощников, чтобы приказать им разобраться с тем, что произошло в местах падения камней. Но еще одна большая каменная глыба начала двигаться вниз по склону. Жолой остановился, показывая плеткой помощникам на падающий камень. На этот раз камень висел прямо над его головой. Рванул что есть мочи в сторону гор, противоположную от склона с падающими камнями. Помощники помчались за ним. Отскочив на безопасное расстояние, Жолой развернулся на коне и посмотрел на падающий камень. Он уже лежал на том месте, где недавно стоял сам Жолой. Вокруг опять крики, стоны и ржание испуганных лошадей. Несколько жайсанов лежали без движения. Некоторые ползли в сторону Жолоя, будто он должен был их спасти от мучительной боли, вызванной попаданием каменных обломков.

Вдруг вдали, в конце растянувшегося строя войск, раздался боевой клич: «Ман-а-с! Ма-на-ас!» – и были слышны скрежет сабель и удары по щитам, звуки ударов палицами по шлемам жайсанов. Крики, проклятия доносились до Жолоя. Оказалось, что Манас напал на войско Жолоя сзади. Через некоторое время все стихло. Наступила мертвая тишина. Были слышны только жалобные стоны и вопли раненых жайсанов. Никаких других признаков, что напали на них какие-то враги или войско неприятелей, не было заметно. Жолой отправил своих помощников разузнать на месте, что же произошло с его войском. За следующим перевалом начали кружиться в небе крупные стервятники.

С помощниками прибыл Нескара с помутневшим взглядом растерянного человека. Он совсем не мог говорить. Помощники объяснили, что из тех трехсот жайсанов, которые следовали за Нескарой, в живых никого не осталось. Все триста жайсанов перебиты неизвестными аскерами, но с боевым ураном «Манас!». Как они внезапно напали и как они исчезли, никто не мог объяснить разумно и толково. Под камнепадом погибли более двухсот жайсанов и ранены около сотни человек. Многие из них безнадежны. От внезапности событий никто не мог высказать никаких соображений. Остервеневший от неопределенности и злой из-за произошедшего, Жолой велел главам войск продолжить движение вперед. Он сам выступил на передовые рубежи главных сил. Самое страшное событие ожидало Жолоя впереди. Как только миновали последний перевал, стало ясно, почему кружились стервятники в небе. Поляна за перевалом была завалена трупами жайсанов, находившихся в передовых частях войска. Это они должны были предупредить об опасности, если встретят крупные силы врага. Но предупредить никто не успел. Души всех воинов уже находились на небесах. В одно мгновенье потерять почти тысячу жайсанов неизвестно каким образом – у Жолоя и глав войск волосы дыбом встали. Уже темнело, солнце ушло за черту между небом и землей. Примерно на том же месте, где располагался в прошлом лагерь Нескары, Жолой дал приказ всем спешиться и разбить лагерь. От аула Жайсонга, о котором говорил Нескара, не было никаких следов…

Походный шатер Жолоя наполнился опять теми же главами войск, что накануне обсуждали направление движения с Нескарой. На этот раз на их лицах не было веселости, не было прежней уверенности. Был испуг. Если каждый день они будут терять людей в таком количестве, то через десять дней не станет никакого войска. Об этом думали все, и все прекрасно понимали, что необходимо принять какие-то меры от внезапных нападений.

– Что же произошло? – спросил у всех Жолой. – У кого какие соображения?

– Это могут быть только мангулы, – объяснил Нескара, вспоминая роковой для него вечер. – Основные силы могут появиться завтра.

– Выходит, они за нами следили, – поделился Жолой своими соображениями и обратился к Доодиру: – Твои передовые части куда смотрели?

Доодир вместо ответа пожал плечами. Жолой еле сдержался, чтобы не запустить в него деревянную чашу, из которой попивал теплое молоко.

– У нападавших малочисленная дружина, – высказался Кырмус-шаа. – Они заранее заняли места, зная, что мы именно здесь и проедем. Они боятся вступить с нами в открытый бой.

– Это понятно. – Жолой пренебрежительно кивнул головой, будто пустая болтовня ему надоела. – Как мы должны действовать дальше – об этом надо говорить сегодня.

– Надо было двигаться в нескольких направлениях, – включился в разговор Каражой, обычно он всегда молчал. – Если враги малочисленны, их будет легко обнаружить.

– В этом что-то есть, – согласился Жолой. – Передовую часть тоже разделить на несколько частей. Пусть они тоже двигаются в разных направлениях, в которых идут основные силы.

Нескара не хотел высказывать свои соображения, ибо он понимал, что его слова будут восприняты с усмешкой и недоверием. Он уже побывал во главе войска и с позором провалил все замыслы Эсенкана. Ему теперь не будет никакого доверия. С одной стороны, он радовался тому что для Жолоя день закончился с таким печальным итогом. С другой стороны, горевал и корил себя за то, что судьба безжалостна к нему. Отобрало небо самых лучших, самых надежных и самых верных ему людей. Теперь он один. Теперь к нему никто не пойдет служить. Потому что он неудачник. Все будут знать, что пойдешь к нему служить – небо тебя быстро призовет к себе. От безысходности Нескаре хотелось провалиться сквозь землю. Кусая губы до крови, решил принимать удары судьбы до конца…

* * *

Когда Кутубию сообщили, что враг решил устроить привал за горами, он с радостью посмотрел на Вечное Синее Небо и встал на оба колена: «О-о, Тенгир! Благодарен я тебе!» Привал может продлиться несколько дней. За это время, возможно, стянутся аскеры всех племен народов Алтая. Вчера вечером отправил Кутубий Акбалту-ава в долины за западными горами с целью построить такие же сооружения из глины, изображающие местность, чтобы придумать и замыслить действия аскеров на случай опоздания основных сил. Теперь у него будет много времени еще раз поразмыслить над действиями врага и своими действиями. Кутубий подошел к глиняным сооружениям и начал снова размышлять над своими будущими действиями. Мысленно отрабатывал каждое движение аскера в бою, действия двоих, троих аскеров. Пришел к выводу, что сотник должен знать и объяснить каждому аскеру, чем тот обязан заниматься в бою. Решил проверить, все ли сотники усвоили тот урок, который был дан каждому из них. Кутубий пригласил к себе Кутуная, главу аскеров племени катаган.

– Ну как, Кутунай? – спросил Кутубий. – Хочу проверить, все ли держится в памяти, не против?

– Нет, Кутубий, – ответил Кутунай. – Я не против проверки. Считаю, что это даже необходимо.

– Давай тогда рассказывай. – Кутубий подал палочку Кутунаю.

Кутунай рассказал замыслы Акбалты-ава без запинки и ничего не упустил. Кутубий остался доволен памятью Кутуная, у которого горели глаза от удовольствия, будто дело уже сделано.

– Кутубий, – обратился он, – давай еще вот здесь произведем камнепад. Прямо руки начинают чесаться.

Кутунай показал палочкой еще одно место для камнепада.

– Там еще одна большая глыба стоит свободно, – улыбнулся Кутунай. – Просто грех не воспользоваться.

– А как там с путями отхода? – спросил Кутубий.

– Точно так же, как на месте первого камнепада, – ответил Кутунай. – Они объединятся с дружиной для нападения на хвостовую часть войска калмыков.

– Проверить бы на месте, – засомневался Кутубий.

– Я уже съездил и проверил с ребятами. – У Кутуная блестели глаза. – Ну что, согласен?

– Хорошо, Кутунай, – согласился Кутубий с доводами собеседника.

Кутунай приехал вместе с караваном оружия как глава катаганских аскеров. Умен, сообразителен и находчив. Среди своих аскеров имеет огромное уважение. Кутубий тоже проникся к нему уважением из-за острого ума и храбрости. С такими людьми можно противостоять сотням, а то и тысячам противников.

– Кутунай, – обратился к нему Кутубий. – Я думаю, что проверку своих сотников ты произведешь сам.

– Хорошо, – сказал Кутунай.

Стало совсем темно. На небе поблескивали отдельные лучи солнца, пробиваясь через открытые пространства между облаками. Это время суток настраивает человека на воспоминания. Кутунаю вспомнились его земли в Ат-Баши. По сравнению со здешними родные горы казались красивее и теплее. Вспомнил, как Манас восхищался величием гор с вечно снежными вершинами, когда приезжал в Ат-Баши. Улыбнулся тому, как он сам испугался Манаса, завидев его издали.

– Кутубий! – обратился он. – Когда Манас приедет?

– Не знаю.

– Без него кажется, что земля пустая. Будто без хозяина.

– Точно. Правильно говоришь, Кутунай, – поддержал его Кутубий. – Я тоже много раз бывал в таком состоянии.

– Когда знаешь, – продолжил Кутунай, – что Манас находится в своей ханской юрте, у меня бывало такое чувство, будто у меня все есть. Будто мне ничего не нужно.