Текст книги "Манас. Возрождение. Книга вторая"

– А когда с ним идешь на сражение, – начал Кутубий, чувствуешь, что ты не один. Будто в тебя вселился богатырь и ничего тебе не страшно.

– Тенгир дал его нам, кыргызам, – сказал Кутунай. – Сжалился он над кыргызами.

– Голос народа дошел до Тенгри! – поддержал его Кутубий.

– Вот сейчас, когда его нет, – продолжил Кутунай, – стоит какой-то комок в горле, отяжелели руки и ноги.

Кутубий рассмеялся.

– Учись чувствовать, что Манас всегда рядом с тобой. – Кутубий перестал смеяться. – Тебе станет легче. Он всегда с нами со всеми. Даже тогда, когда его нет рядом.

Оба замолчали одновременно. Вокруг пространство полностью погрузилось во тьму…

Через два дня утром наблюдатели сообщили, что передовые части вражеского войска начали выдвигаться в сторону перевалов. Кутубий приказал джигитам Акбалты-ава заняться подготовкой камнепада на вершинах восточной горы. Полторы тысячи аскеров устраивают засаду на передовые части неприятеля, и пятьсот воинов во главе с Кутунаем объезжают гору с восточной стороны и ждут завершения камнепада. После камнепада джигиты Акбалты-ава примыкают к воинам Кутуная и участвуют в нападении на хвостовую часть калмыцкого войска…

День был очень жарким. Солнце уже клонилось к закату. После осуществления задуманного не удалось подсчитать, какие были потери у врага. На каждого жайсана передовой части калмыцких войск нападали по два-три аскера, что быстро решило исход сражения. Молча, без каких-либо уранов, тысячное войско засады во главе с Кутубием выскочило из укрытий. Растянувшийся строй жайсанов способствовал удачному проведению задуманных действий. Жайсаны от внезапного нападения превосходящих сил аскеров растерялись и не смогли быстро собраться в боевой порядок. Были вынуждены стать легкой добычей аскеров Кутубия. Как только стих шум от воплей людей, ржания коней, Кутубий дал знак двинуться в сторону западных гор, где была намечена встреча с частью аскеров во главе с Кутунаем. Около двухсот аскеров получили ранения различного характера. Через четверть дня с южной стороны западных гор показались радостные лица аскеров Кутуная. Все, что задумали Акбалта и Кутубий, а потом и Кутунай, силами аскеров и джигитов осуществлено без всяких препятствий со стороны врага. Враг, возможно, даже не понял, что произошло.

* * *

Утренний холодный воздух, омывая лицо Жолоя, разбудил его. Мелкий дождь моросил по шатру, издавая неприятные звуки, оповещая об изменении погоды. Жолой вспомнил вчерашнюю черную тучу, которая висела на вершине высокой горы. «На мою голову», – подумал Жолой. Он не любил непогоду, она никогда не поднимала его боевой дух. Он бы лучше продолжил спать под тихий барабанный стук капель дождя по крыше шатра. Но положение обязывает. Он буквально выпрыгнул из постели. Жайсаны войска готовились к дальнейшему движению на запад, в ставку Манаса, в земли Арал, Буурул-Токой, чтобы сломать хребет молодому хану кыргызов. Чтобы в дальнейшем Эсенкан не отправлял людей в такие походы. Чтобы на землях жунгаров, калмыков и манжу воцарились покой и блаженство.

Передовые части войска разделились по четырем направлениям и двинулись на запад в сторону Алтайских гор. Жолой разделил войско тоже на четыре направления и отправил вслед за передовыми частями. Во главе одного направления войск он поставил Кырмуса, второе возглавил сам, третье досталось Каражою, а четвертое направление осталось под началом Доодира. Таким образом Жолой добился сжатого, как кулак, положения своего войска. Связь между направлениями войск тоже стала плотной и быстрой. Нескару Жолой оставил при себе, чтобы поручить ему самое важное задание от имени Эсенкана. Он должен выступить приманкой при встрече с Манасом. Об этом знал только он сам, Жолой. Больше никого не посвящал в свои замыслы, кроме двоих помощников Эсенкана – Айжанжуна и Кунжанжуна. Они тоже находились рядом с Жолоем и по его знаку должны были принять условленные меры по поимке Манаса…

* * *

Утром, когда рассвело, прибежал один из аскеров охраны к шатру Акбалты и сообщил, что враг начал движение. В спешном порядке Акбалта в сопровождении Кутубия и Кутуная добрался по склону гор до высокого места, где была возможность рассмотреть движение вражеских войск. На этот раз враг двигался растянутым строем и сжатой глубиной.

– Если бы у нас были силы, – глубоко вздохнул Акбалта. – Мы бы двинулись навстречу.

– Наших ребят они мигом растопчут, – сказал Кутунай, – если выйдем навстречу.

И так было понятно, без подсказки. Но он запретил себе думать о таком развитии событий.

– Акбалта-ава, – сказал Кутубий, – вы откочуйте свою ставку на то место, где мы условились. А мы с Кутунаем разделимся пополам и будем трепать врага с боков внезапными нападениями.

– Хорошо, Кутубий, – согласился Акбалта. – Я с собой возьму только раненых. Вечером соберемся в ставке. Постарайтесь, чтобы не было потерь с нашей стороны. Завтра уже должны прибыть наши аскеры.

Акбалта-ава спустился к себе. Кутубий и Кутунай остались наблюдать за движением врага, обсуждая между собой, как встретить непрошеного гостя. С такой скоростью калмыцкое войско прибудет в эти места только к вечеру. За это время можно подготовиться и выбрать места засады с двух сторон. На ровном месте нельзя осуществлять нападение на врага. В этом случае враг быстро может перестроиться и уничтожить тебя. Надо выбирать такие места, чтобы враг не только не перестроился, но и развернуться не успел. Для этого подходят горные участки с продольными увалами и ложбинами, расположенные по направлению движения войск неприятеля.

Убедившись, что враг не намерен ускорять движение, Кутубий и Кутунай занялись поиском мест для засады.

– Кутунай! – обратился Кутубий к своему собеседнику, ударяя пяткой в бок Телкызыла, скакуна под своим седлом. – Давай сначала нападем на передовые части.

– Я думаю, – сказал Кутунай, – это будет неправильно. Основные силы очень близко. Надо ударить сзади по основным силам. Пока враг будет перестраиваться, мы сможем исчезнуть.

– Правильно, – поддержал его Кутубий. – Я тоже так думал вначале.

– А почему тогда сразу не сказал, – рассмеялся Кутунай.

– Да вот руки чешутся, – отшутился Кутубий.

Действительно, Кутубию начали надоедать эти набеги и внезапные нападения на жайсанов. Как только войдешь во вкус победных взмахов саблей, сразу надо отходить, чтобы спасти аскеров. А так уничтожал бы врага без остановки и без перерыва. И как тянется время, быстрее наступило бы завтра и пришли основные силы аскеров. Вот тогда, может, перестанут чесаться руки. После победы над врагом. Кутубий усмехнулся. Пусть Манас опоздает на битву, пусть придет после победы над врагом. Пусть увидит он, на что способен Кутубий. Кутубий заметил, что мысли понесли его далеко-далеко. Он еще раз усмехнулся…

Кутубий и Кутунай подобрали подходящие места для засады на противника и определились с путями отхода после нападения. Договорились, что если край противника будет растягиваться, то будут отодвигать засады и находить новые укрытия. Поделив людей на две части, они поехали по своим местам по отдельности…

* * *

Весь день с утра как начался дождь, так до вечера не переставая поливало небо землю. До следующих высоких гор оставалось немного. Успеет ли войско переправиться через горы до темноты? Вряд ли. Что там за горами? Прежде чем лезть в горы, необходимо разведать. Так решил Жолой. Его мучила неизвестность. Особенно после вчерашних таинственных событий надо быть осторожным. Ему казалось, что, если кого отправить в разведку, они все равно не вернутся, в конечном счете ничего не будет известно. Лучше двигаться наугад. Но на сегодняшний день хватит движения. Жолой приказал остановить войско. Впереди горная местность. День клонился к вечеру. Мысль оказаться ночью на вершинах гор, где ни воды, ни ровной местности для устройства ночлега для войска, страшила Жолоя. Он решил переночевать в предгорьях и продолжить путь утром следующего дня. Но вопрос, что за земли за горами, не покидал его ни на миг. Решил рискнуть малыми силами и приказал Доодиру, чтобы он отправил сотню жайсанов разведать местность за горами. Жолой хотел дать приказ разбить лагерь в низовьях горы, однако охватило его беспокойство. С двумя помощниками он поднялся на возвышенное место и понял, на чем основывалось его беспокойство. Нужно размещать ночлег вдали от горы, а то любой камнепад может принести плохие последствия для войска. Могут произойти и оползни, ведь не зря поливает небо землю. Кроме того, враг может воспользоваться положением: если он сумеет обойти лагерь, сумеет и окружить, чтобы прижать его к горе. Жолой приказал войску следовать в южную сторону, где виднелась ложбина между горами и равниной. Отправил помощников показать место для размещения лагеря, чтобы ложбина оказалась между лагерем и горами. Он остался очень довольным собой за свое такое принятое решение…

* * *

Утром, когда враг продвинулся в сторону гор, чтобы переправиться через перевалы, Кутубий приказал аскерам приготовиться к нападению на хвостовую часть крайнего ряда войск жайсанов Жолоя во главе с Доодиром. Такие же действия должен был осуществить Кутунай с другого края. Очень удобные условия для нападения в пешем порядке. Враг неповоротлив, не может осуществить какие-то действия, чтобы навязать свою волю. Он будет вынужден защищаться в условиях нападавших. Так и случилось. Нападавших на отдельных участках приходилось по три-четыре человека на одного жайсана. Копьями, укрюками аскеры стаскивали жайсанов с коней и всаживали в валявшиеся их тела копья и мечи. Кого-то обезглавливали саблями. Одним из жайсанов оказался сам Доодир, который задержался в последних частях своих людей. Кутубий сгоряча срубил ему голову.

Один из жайсанов, находившихся на перевале, испустил отчаянный крик:

– Кыр-гы-ы-зы! Напа-а-ли! – И помчался вниз по склону за перевалом, обращая внимание всех жайсанов на себя.

Один из сотников Доодира остановился. Он понял, что с Доодиром что-то произошло, и увидел перескочившего через седловину перевала Кутубия с кровоточащим лезвием сабли. Сотник повернул обратно несколько жайсанов и направил их в сторону Кутубия. Он сам руководил действиями жайсанов. Оглянувшись вокруг, Кутубий заметил, что в стане врага находится он один. Его аскеры еще добивают врагов на той стороне перевала. Несколько жайсанов начали со всех сторон теснить его к скальному бугру и стали бить его копьями и саблями. Он отбивался изо всех сил. Его спасло то обстоятельство, что местность была неровной, с крутыми склонами, из-за чего жайсаны не смогли нанести одновременные удары со всех сторон. Но, несмотря на отчаянные усилия Кутубия, все же несколько ударов копьями достигли цели. Из ран Кутубия хлынули струйки крови.

– Друг мой! Держись! – Голос Кутуная послышался сбоку, и Кутубий краем глаза заметил нескольких аскеров, бежавших вместе с Кутунаем в его сторону.

Обессилевший, изможденный Кутубий почувствовал, что теряет сознание и падает с обрыва на склоне. Кто-то поднял его голову.

– Кутубий! Очнись! – кричал он. – Смотри! Враг убегает!

Какие приятные слова! Кутубий хочет подняться и открыть глаза, но он не знает, как это делается. Каким образом можно открыть глаза? Каким образом можно встать на ноги? Он никак не может вспомнить. Что-то потянуло его вниз. Ему показалось, что он поплыл вниз головой туда, где темнело, где царствовала тьма…

Со стороны ставки Акбалты навстречу врагу двинулось множество аскеров разных народов Алтая. С тысячами аскеров прибыл сын Айдаркана Кокче. Приехали найманы во главе с Карабеком. Алымсейит привел восемьсот воинов из кыпчакских племен. Во главе эштеков – Умет, северных мангулов – Уйшин и тесть Манаса Кайып-Данг со своим племенем. У каждого было по семьсот-восемьсот аскеров для отпора жайсанам войска Жолоя. Объединенные войска алтайских народов во главе с Акбалтой напали на войска Жолоя с западной стороны. Несмотря на малочисленность своих рядов, катаганы воспрянули духом. Объезжая горные вершины со стороны севера, во главе с Кутунаем начали наступление на вражеские ряды. Через четверть дня на перевале, где ранили Кутубия, показались грозные чоро Манаса. За ними спускались около тысячи аскеров восточных мангулов во главе с Жайсонгом, которые соединились с Манасом, возвращающимся из поездки к енисейским кыргызам в поисках родных.

Кутубий почувствовал удар по спине чуть ниже шеи. Что это? Кто его ударил? Или он сам ударился о землю, когда падал? У него сами собой открылись глаза. Он увидел небо, которое накренилось в сторону, вот-вот, сейчас оно упадет. Кутубию стало очень страшно, ему захотелось удержать небо и привести его в первоначальное положение, но он никак не мог встать на ноги. Голова упала набок. Крутилась земля. До него доносились звуки сражения, как горное эхо билось о скалы, глухие удары сабель по щитам, палиц по шлемам. Крики, стоны и проклятия, которые направлялись противниками друг на друга, были отчетливо слышны Кутубию. Закружилась у него вместе с землей и голова на плечах, вынуждая его сомкнуть глаза и закрыться от мира. Закрывая глаза, он увидел жайсана, который замахнулся саблей на аскера. «Бей копьем, аскер, пока еще сабля в воздухе», – промелькнул у него в голове такой совет. Остался он очень доволен тем, что аскер будто услышал его, ударил копьем в сердце жайсана. Сабля в руках жайсана замерла в воздухе и упала на землю. У Кутубия от радости ослабело сознание. Не подчиняясь желанию рассмотреть сражение, его глаза закрылись от бессилия тела. Когда через некоторое время глаза открылись, он увидел, что тот аскер, который убил жайсана ударом копья в сердце, теперь замахнулся на другого жайсана саблей, удерживая ее обеими руками за рукоять. Его удар пришелся на щит жайсана, которым тот умело управлял, и жайсан в свою очередь запустил в аскера палицу, что попала точно в голову. Кутубию стало плохо, будто удар жайсана пришелся ему самому на голову, отчего она у него опять закружилась и потащила его на землю, хотя он и так лежал на земле. Ему показалось, что рушится небо над кыргызами и Вечное Синее Небо тоже падает на него. Он потерял сознание.

Очнулся он от гулкого топота многотысячной конницы, от громогласного урана: «Ман-а-а-с! Ман-а-а-с! Кырг-ы-ы-з!»

У Кутубия широко раскрылись глаза. Увидел он Торучаара, несущего на себе Манаса, который размахивал саблей налево и направо, и от этих взмахов сыпались вражеские головы на землю.

«О-о, Тенгир! Мы тебе благодарны! Вовремя ты привел Манаса к нам на подмогу!» – Кутубий простонал с радостью и заметил, что накренившиеся Алтайские горы и небо над ними встали на свои места, как прежде. «О-о, наш Манас! Ты наша опора! Опора под небом кыргызов на земле!» – рыдало от радости сознание Кутубия. Он опять потерял его. Теперь уже от чрезмерной радости…

«Кутубий! Очнись, Кутубий!» – родной голос Манаса, голос друга детства, проникал в сознание Кутубия, чтобы чувства вернулись к нему. Кутубий открыл глаза.

– Друг мой! Манас! С приездом! – шептали его губы.

– Да, дорогой! Это я! Держись! Все будет хорошо! – Манас взял Кутубия на руки, как ребенка, и понес его в свою походную ставку…

Только теперь, когда кончилось сражение с врагом из-за того, что всюду стало темнеть, только теперь, когда нашелся Кутубий, Манас начал здороваться с главами народностей и племен. Первым обнял Акбалту-ава, который уже плакал, как побитый мальчик от обиды при виде грозной защиты.

– Почему так долго? – вопрошал сквозь слезы Акбалта.

– Что с тобой, Акбалта-ава? – рассмеялся Манас. – Где твое мужество? Что скажут аскеры, которые шли за тобой?

– Из-за них я в обиде. Мои слезы – слезы радости, что я их передаю под твое крыло. – Акбалта-ава оправдывал свои слезы.

С Манасом поздоровались и другие знатные люди племен и народов. Кокче, как всегда, обнял Манаса:

– С приездом, мой хан!

– Спасибо! – ответил Манас.

Подошли по очереди Алымсейит, Карабек, Умет и Уйшин. Последним подошел Кайып-Данг.

– С приездом, сынок! – сказал он. – Без тебя будто мир перевернулся для нас.

– Не переживайте, отец, – сказал Манас. – Все будет хорошо. Враг будет повержен.

Манас пригласил всех в свою походную ставку. Кутубия перевели в юрту под наблюдение лекарей, которые обнаружили на теле баатыра шестьдесят ранений. Кутунай постоянно находился рядом с Кутубием и поддерживал его разговорами…

– Какая численность врага? – Манас задал вопрос всем.

– Мы насчитали около пятнадцати тысяч жайсанов, – сказал Акбалта. – С учетом наших набегов и сегодняшнего сражения надо полагать, что враг насчитывает около тринадцати тысяч воинов.

– У нас около девяти тысяч аскеров, – подытожил Манас. – Численный перевес на стороне врага, поэтому сражение должно быть тщательно продуманным.

– Калмыки-тыргооты во главе с Калдаром и Кулдиром, – вставил Кокче, – тоже собирались в путь. Говорили, что соберут около двух тысяч аскеров.

– Приедут – хорошо, – сказал Манас и обратился к Акбалте-ава: – Акбалта-ава, вы, наверное, изучили местность? – Манас посмотрел на него внимательно. – Опишите ее мне вкратце.

Акбалта рассказал, что местность содержит множества увалов, примыкающих к Кара-Тоо, к первой из Алтайских гор.

Совет глав племен и народов у Манаса продлился очень долго. Наконец Манас принял решение. Прежде чем огласить приказ, он спросил:

– Чей это желтый стяг на стороне Кара-Тоо?

– Это стяг правителя тебитских калмыков Кырмус-шаа, – ответил Акбалта-ава.

Манасу вспомнился рассказ Кошоя о Билерике, но он никак не мог вспомнить, кем тот был для кыргызов. Только помнил, что Кошой отправил Билерика в город Дагалак к жанжуну по имени Кырмус для переговоров по торговле, но до сих пор нет никаких вестей от него.

– Очень хорошо, – отметил Манас. – Я с сорока чоро с поддержкой катаганских аскеров во главе с Кутунаем спозаранку устрою набег на врага именно со стороны Кара-Тоо.

– А почему спозаранку? – поинтересовался Кокче. – Мне кажется, надо подождать и действовать в зависимости от того, что враг будет предпринимать.

– Что враг будет предпринимать, и так ясно, – сказал Манас. – Он ударит в том направлении, в каком ему очень удобно. И сразу увидит, что у него численное превосходство. А это взбодрит врага. Нам нужно не показывать ему его численного превосходства. Поэтому нам самим надо нападать на врага с разных сторон. Хорошо, что горы Кара-Тоо оказались с восточной стороны врага. Когда мы нападем на него спозаранку, ему покажется, что у нас появились новые, свежие силы. С севера нападут на врага Алымсейит, Карабек и Умет. С западной стороны пусть нападают Уйшин и Кайып-Данг. Кокче и Жайсонг объединенными силами аскеров будут осуществлять набеги на врага то с севера, то с запада поочередно, поддерживая нападения основных сил аскеров в тех местах, где начинает ощущаться численное превосходство противника. А теперь отдыхайте.

Всем стало ясно: враг не должен почувствовать, что он превосходит численностью. Поэтому набеги аскеров на врага должны быть кратковременными и меткими. Необходимо нанести врагу как можно больше урона…

* * *

На востоке едва начало светлеть Вечное Синее Небо от белых лучей солнца. Манас со своими сорока чоро и Кутунай с полутора тысячами аскеров-катаганов были уже на выгодных местах для осуществления набега на почти десятитысячное спящее войско Кырмус-шаа. Манас понимал, что от исхода этого набега зависит дальнейшая судьба похода Жолоя на Алтай. По крайней мере враг должен потерять численное превосходство. Пришлось еще выждать немного времени, чтобы четче стала видна поверхность земли, где что лежит. И наконец Манас махнул рукой.

– Ма-на-ас! Ма-на-ас!

Боевой клич смешался с топотом тысячи коней. Глухой гул с сотрясанием вырывался из-под земли. По палаткам вражеских войск полетели стрелы с огненными языками, вылизывая пламенем сухие липкие места. Аскеры Манаса, как селевые потоки, достигли лагеря калмыцких и манжуйских жайсанов в то время, когда там начались суматоха и неразбериха. Шум, визг и крики людей заполнили все пространство. Жайсаны выбегали из палаток и мчались в разные стороны в поисках укрытий – и натыкались на пики аскеров Кутуная. Многие, не зная, куда бежать, простились со своими жизнями на месте.

Манас заметил знатного человека, вокруг которого толпилось много жайсанов, не подпуская к нему никого. Защищали его от нападений аскеров, прикрывая своими телами. Манаса всегда прикрывали сорок чоро с двух сторон, разделившись на две части. Манас повернул Торучаара в сторону того знатного человека и нацелился на него своим оружием – Сырнайзой.

– Кырмус! Это он! – крикнул ему Мажик.

Сорок чоро быстро справились с окружением Кырмус-шаа, освободив путь Манаса к нему. Скакун под Кырмус-шаа только начал разгоняться под постоянными ударами по бокам пятками своего хозяина. Но Торучаар не дал ему увеличить расстояние между всадниками. Нацеленное на Кырмус-шаа копье Сырнайза, пущенное с великим мастерством, вонзилось в ягодицу, заставив всадника испустить отчаянный вопль и упасть со скакуна против своего желания.

– Взять живьем! – крикнул Манас, проскакивая через него на своем Торучааре.

Постепенно враг начал стягивать свои силы в центр лагеря и оказывать отчаянное сопротивление аскерам Манаса. Шум и гам со стороны северных и западных вражеских станов извещали о нападениях кыргызских аскеров по указанию Манаса. Сражение с врагом далее происходило для аскеров безуспешно. Чувствовалось, что они очень устали махать саблями и пускать копья. Со стороны врага тоже не было никакого рвения, чтобы переломить ход сражения. Манас дал приказ трубить в карнаи и сурнаи на отдых…

* * *

Утренний набег кыргызов со всех сторон привел войско Жолоя в изможденный вид. Тебитская часть войска осталась без главы. Очевидцы рассказали, что Кырмус-шаа был пленен самим Манасом. От состояния своего войска Жолою хотелось самому добить оставшуюся его часть, пойти к кыргызам одному и показать им всем, где раки зимуют. Обозленный Жолой недосчитался Кырмус-шаа, вчера потерял Доодира. Что вообще происходит? Три дня подряд враг не показывается на глаза. Но калмыцкое войско с каждым днем уменьшается. За эти три дня ни разу ему не приходилось руководить сражением. Сражаться так, как ему хотелось, не удается вот уже третий день. То там, то тут возникают кыргызские аскеры, наносят урон войску Жолоя и исчезают. От обиды ему захотелось заплакать. Нет, не плакать надо, а принять какие-то меры. Нельзя опускать руки. Те, кто мог дать советы, – они уже на небесах. Жолой дал приказ, чтобы пригласили к нему Нескару и Каражоя. Сам расположился в своем походном шатре. Айжанжун и Кунжанжун прибыли сами к нему без приглашения.

– Что будем делать? – обратился Жолой с вопросом, когда к нему заглянули Нескара и Каражой.

– Будем делать то, что ты скажешь, – ответил Нескара. – Буруты вырастают из-под земли, как ты сам заметил. Ждешь их в одном месте, а они появляются совсем в другом.

Слова Нескары прозвучали как оправдание своего поражения в предыдущем походе. Жолой усмехнулся.

– Давай попросим у кыргызов три дня передышки, – посоветовал Каражой. – За эти три дня обдумаем до мелочей, как дальше действовать.

Совет Каражоя пришелся по душе Жолою.

– Правильно, – сказал он. – Пошлю на переговоры своих советников.

Жолой посмотрел на Айжанжуна и Кунжанжуна. «Что толку от их советов, пусть хоть займутся переговорами», – так подумал Жолой.

Привязав белые платки к концам двух деревянных шестов, Каражой отправил переговорщиков Айжанжуна и Кунжанжуна в стан кыргызов в сопровождении четырех жайсанов.

– Ушли, – зашел в шатер Каражой, потирая руки от удовольствия. – У нас будет время обдумать, что делать дальше. Даже в том случае, если кыргызы не согласятся. Хотя бы сегодня. Потому что они будут думать, дать передышку или нет.

– Мне бы заманить самого Манаса в ловушку, – размечтался Жолой. – Взять бы его живьем, связав арканами. Вот была бы потеха для Эсенкана.

– Смотри, – предупредил его Нескара, – чтобы не пришлось думать, как ноги унести отсюда.

– Все же, – вмешался в разговор Каражой, – нам нужно решить, как устроить сражение с кыргызами.

– Будем думать над тем, – настоял Жолой, – как заарканить Манаса.

– Мне кажется, что эта затея неосуществима. – Нескара опустил свою голову.

– С чего ты взял? – Вопрос Жолоя прозвучал со злостью.

– Я слышал, – ответил Нескара, – у Манаса много покровителей. Они его предупреждают об опасностях.

– Сказки не рассказывай, – возразил Жолой. – Выйдем. Определимся на местности.

Жолой, Каражой и Нескара вышли из походного шатра. Невольно им пришлось посмотреть в сторону кыргызских войск и увидеть несметное количество аскеров вокруг огромного походного шатра.

– К ним прибывают новые, свежие силы, – заметил Каражой. – Их стало больше, чем наших жайсанов.

– Наши силы не меньше, – не согласился с ним Жолой. – У страха глаза велики.

– Я что, думаешь, испугался? – Каражой обиделся. – Говорю как есть.

– Ладно, не обижайся, – успокоил его Жолой. – Видишь, мы находимся на возвышенной местности. Если враг будет нападать, нам легче будет вести сражение.

– Появилась одна мысль, – обратился к ним Нескара.

– Что за мысль? – Жолой заинтересовался.

– После передышки, – объяснил Нескара, – по обычаю выходим на поединки. Если я выйду на поединок, против меня обязательно выступит Манас.

– Ну и что? – удивился Каражой. – Он тебя мигом раздавит как муху.

– Дело в том, что я с ним сражаться не стану, – усмехнулся Нескара. – Я побегу.

– Тьфу, позор! – крикнул ему Каражой.

– Подожди, – оборвал Каражоя Жолой. – Ты побежишь туда, где сидит Каражой в засаде.

– Правильно, – оживился Нескара. – И тысяча жайсанов, чтобы связать Манаса. Каражой должен пристрелить скакуна под седлом Манаса, чтобы он оказался пешим, без коня.

– Вот это то, что я хотел, – обрадовался Жолой. – Вот для чего я взял Нескару в поход? Для того чтобы заманить Манаса в ловушку.

Нескара был очень доволен своим предложением. Он понимал, что, несмотря на свои героические замашки, он может опять побежать от Манаса в случае поединка. Когда их покинул Доодир, когда Кырмус-шаа оказался в плену, ему обязательно придется выйти на поединок. Если не первым, то вторым или третьим, это точно. Если выйдет на поединок Нескара, то Манас не упустит такого подходящего случая, чтобы наказать его за предыдущий свой промах. Свой позор можно будет преподнести как замысел по пленению Манаса. Нескара был вынужден оправдать свой позор. Вот поэтому ему пришла такая мысль. Достаточно одного позора…

Поздно вечером возвратились из лагеря кыргызов Айжанжун и Кунжанжун. По их веселому настроению можно было понять, что просьбу Жолоя о передышке враг удовлетворил. Они сказали, что кыргызы поставили условием переезд калмыцких и кыргызских войск к месту сражения, которое будет подобрано совместно с обеих сторон тысячниками войск.

* * *

После утреннего набега разных частей войска Манаса главы племен и народов решили дать отдых своим аскерам на четверть дня. В это время к ним присоединились калмыки тыргооты – четыре тысячи аскеров во главе с Кулдиром и Калдаром. Они сказали, что прямо сходу готовы идти на сражение. Возникла необходимость продумать предстоящее сражение с врагом с учетом появления свежих сил.

В это время в походный шатер Манаса зашел Айнакул.

– Жолой что-то задумал, – задумчиво доложил он Манасу.

– Что случилось? – спросил Манас у него.

– Идут к нам от него люди, – ответил Айнакул, – с белыми флажками. Значит, надо устроить переговоры.

– Переговоры так переговоры. – Манас обратился к Кулдиру и Калдару: – Вам повезло. Устраивайте своих людей на отдых. Но прежде послушайте посланцев Жолоя.

Айнакул приказал джигитам шире раскрыть дверные пологи шатра, чтобы сидящим внутри была видна толпа из шести посланцев Жолоя. Кутунай остановил четырех жайсанов и вместо них поставил двух джигитов для дальнейшего сопровождения двоих с белыми платками.

Еще издали в сопровождении джигитов Кутуная посланцы начали кланяться всем вокруг. Это были они, Айжанжун и Кунжанжун. Они остановились перед шатром Манаса, вернее, их остановили джигиты Кутуная. К ним вышел Абдылда и спросил по-калмыцки:

– Что вас привело к нам?

– Предводитель наших войск, – лепетал Айжанжун, – просит три дня передышки.

Абдылда перевел их слова. Все главы аскеров разных племен и народов удивленно переглянулись между собой. Это было действительно удивительно. За несколько дней не было же ни разу сражения лицом к лицу. Ни одного дня не было такого утомительного сражения, чтобы устраивать передышки. Манас рассмеялся.

– Что вас вынудило просить передышку? – спросил он.

Айжанжун и Кунжанжун тоже переглянулись между собой. И наконец Кунжанжун объяснил причину.

– Ваши войска нанесли большой урон нашему войску сегодня утром, – говорил он, поглядывая на Айжанжуна, который постоянно ему поддакивал. – Много людей погибло. Всех нужно проводить в иной мир. Поэтому нам нужно три дня.

Вроде разумный довод для того, чтобы просить передышку. Может быть, что-то другое кроется в замыслах противника. Абдылда не отрывал свой взгляд от лица Манаса. Когда Манас затруднялся принять решение, он всегда мрачнел взглядом. Это становилось невыносимо для тех, кто ждал от него ответа. И на этот раз невозможно было угадать решение Манаса по выражению его лица. Абдылда обратился к переговорщикам Жолоя:

– Вам следует ожидать ответа в другом месте.

Он повел переговорщиков в глубину лагеря, завел их в шатер для аскеров и приставил к ним двух джигитов, которые сопровождали их по приказу Кутуная.

– Может быть, они ждут дополнительные силы? – задал вопрос Карабек. – Подозрительно, что они просят три дня. Хватило бы одного дня, чтобы справить проводы.

– Я догадываюсь, – сказал Манас, – какие силы они ждут. Но к ним на помощь никто не придет.

Манас рассказал историю погони манжуйских калмыков за енисейскими кыргызами и как манжуйское войско было уничтожено в Кайнарском ущелье вследствие оползня, вызванного сотрясанием земли. Все сидевшие в шатре поклонились Вечному Синему Небу что Тенгир не позволил манжуйцам выполнить приказание Эсенкана. Это великое благодеяние Тенгри для кыргызов. Если Жолой ждет манжуйских калмыков, то ему нужно дать передышку. Ожидая манжуйцев, он растеряет боевой дух и надежду на победу – оттого, что не дождется никакой помощи. Здесь время сыграет с ним злую шутку. Но все же надо держать ухо востро. Может случиться такое, что он ждет помощи из Бейджина. Что нужно предпринять в этом случае? В крайнем случае необходимо послать в мангульские горы аскеров для наблюдения за передвижением войск на пути следования возможных дополнительных сил противника. Внутренний голос подсказал Манасу, что необходимо согласиться на предоставление противнику передышки.