Текст книги "Наследники и оборотни Империй. Конспирологическая повесть"

А что же Сталин? Культ Ленина был в общих чертах сформирован в 1923—1924 годах основными кандидатами на роль его преемника – Зиновьевым, Каменевым, Сталиным и Троцким. Поклонение Ленину, как я уже отмечал, прямо обосновывалось многовековыми традициями России: вывешивание портретов (иконы), демонстрации и уличные шествия также с портретами (крестные ходы), публикация романтизированных биографий (жития святых), «ленинские уголки» («красные углы» русских изб, в которых размещались иконы), и, конечно, тело Ленина в Мавзолее (нетленные мощи). К числу непосредственных архитекторов культа, что интересно, относится нарком просвещения Луначарский. Показательно, что именно он в молодости принадлежал к движению богостроителей. Власти Советской России традиционно продолжали видеть в ссылках на авторитет Ленина один из основных источников своей легитимности. Мог ли Сталин отказаться от ленинизма? Формально не мог, потому что его мгновенно «сожрали» бы однопартийцы. Но на деле он полностью поменял постулаты ленинизма на противоположные: вместо раздувания пожара мировой революции, он начал строить социализм в одной стране; вместо воинственного атеизма он дал серьёзные послабления православию, особенно в тяжёлое время Отечественной войны; вместо разрушения государственности и разбазаривания территорий он прирастил земли в результате геополитических компромиссов и победы в войне. Он был Верховным жрецом и даже ненадолго попал после смерти в мавзолей. Но та же логика борьбы за власть заставила Хрущёва начать войну с покойником, прокладывая дорогу собственному культу, который он не успел реализовать. А вы думаете, сменивший его Брежнев не будет строить собственный культ? Обязательно будет, но во всё более мягких формах на основе того же ленинизма. Предвижу, что через 4 года с небывалым размахом пройдут юбилейные торжества к 100-летию со дня рождения Ленина-бога. Культ не поколеблен в верхах, однако плохим сигналом для властей становится массовое распространение анекдотов, показывающих явное раздражение народа непомерным раздуванием ленинской тематики.

А теперь об азиатской специфике, близкой вам, что собственно и вызвало к жизни учреждаемую сегодня Всемирную антикоммунистическую лигу. Такие же подобные религиям системы ценностей пытаются установить Мао Цзэдун в материковом Китае и Ким Ир Сен в Северной Корее. Культ личности Мао Цзэдуна зарождается ещё во время Яньаньского периода в начале сороковых годов. Уже тогда на занятиях по изучению теории коммунизма используются главным образом труды Мао. В 1943 году начинают выходить газеты с портретом Мао на передовице, а вскоре «идеи Мао Цзэдуна» становятся официальной программой КПК. После победы коммунистов в гражданской войне плакаты, портреты, а позже и статуи Мао появляются на площадях городов, в кабинетах и даже в квартирах граждан. Однако до гротескных размеров культ Мао был доведён Линь Бяо сейчас – в середине 1960-х годов. В КНР впервые опубликован цитатник Мао – «Красная книжечка», которая позиционируется, как Библия «культурной революции». В пропагандистских сочинениях, как, например, в «Дневнике Лэй Фэна», громких лозунгах и пламенных речах культ «вождя» форсируется до абсурда. Толпы молодых людей доводят себя до истерии, выкрикивая здравицы «красному солнцу наших сердец» – «мудрейшему председателю Мао». Мао Цзэдун становится фигурой, на которой в Китае сосредотачивается практически всё. С началом «культурной революции» в стране царствует настоящий психоз: «хунвэйбины» избивают велосипедистов, осмелившихся появиться без изображения Мао Цзэдуна; пассажиры автобусов и поездов должны хором повторять выдержки из сборника изречений (цитатника) Мао; классические и современные произведения уничтожаются; книги сжигаются, чтобы китайцы могли читать только одного автора – «великого кормчего» Мао Цзэдуна, издающегося в десятках миллионов экземпляров. О насаждении культа личности свидетельствует следующий факт. Хунвейбины в своём манифесте пишут: «Мы – красные охранники Председателя Мао, мы заставляем страну корчиться в судорогах. Мы рвём и уничтожаем календари, драгоценные вазы, пластинки из США и Англии, амулеты, старинные рисунки и возвышаем над всем этим портрет Председателя Мао».

А в Северной Корее упрочение режима единоличной власти Ким Ир Сен сопровождает интенсивной кампанией самовосхваления. Культ Кимов (включая его детей и внуков) в этой стране является полурелигиозным– полукарикатурным. Портреты новоявленного северокорейского бога обязательны во всех жилых домах и служебных помещениях, газетные публикации активно цитируют его работы. Имя Ким должно при этом набираться специальным жирным шрифтом, а в школах обучают правильной грамматике при построении фраз, восхваляющих вождя. С начала этого десятилетия его культ личности приобрёл невиданные масштабы. У Ким Ир Сена множество пышных титулов – Великий Вождь, Солнце Нации, Железный Всепобеждающий Полководец, Маршал Могучей Республики, Залог Освобождения Человечества и т. д. Все корейцы, достигшие совершеннолетия, обязаны носить значки с его изображением. Его портреты помещаются в вагонах метро и поездов. На склонах корейских гор высекаются многометровыми буквами здравицы в честь вождя. По всей стране ставятся памятники только Ким Ир Сену и его родным, в день рождения вождя каждый кореец считает своим долгом возложить цветы к подножию одного из этих памятников. Изучение биографии Ким Ир Сена начинается в детском саду, продолжается в школах и вузах, его труды заучиваются корейцами наизусть на специальных собраниях. Дети в детских садах хором благодарят вождя за своё счастливое детство. Все места, где побывал Ким Ир Сен, отмечены специальными мемориальными досками, объявлены национальной реликвией и тщательно оберегаются. Имя Ким Ир Сена упоминается почти в любой северокорейской песне, а герои фильмов совершают невероятные подвиги, вдохновляемые своей любовью к нему. Пхеньянские обществоведы разработали специальную дисциплину «изучение революционных вождей», которая исследует особую роль их лидера во всемирно-историческом процессе. По образу жизни Ким Ир Сен существенно отличается от большинства диктаторов «второго мира». Хотя у него дворец на окраине столицы, куда по специальным трубам гонят чистый горный воздух, и множество резиденций по всей стране, он часто бывает в разъездах. Недавно у Ким Ир Сена возникла идея сделать наследником своего сына Ким Чен Ира, учредив в КНДР нечто вроде монархии. С этого времени начинается стремительное продвижение Ким Чен Ира по карьерной лестнице. Слабые протесты против этого среди высших чиновников окончились исчезновением недовольных. Пропаганда начала восхвалять его сверхчеловеческую мудрость с такой силой, с какой раньше она воспевала только деяния самого Ким Ир Сена. По замыслу вождя после его смерти в КНДР должен сохраниться культ его личности, дополненный культом личности его сына и преемника. В день рождения Ким Ир Сена в КНДР празднуют День Солнца.

Подводя итоги сказанному, не могу не сделать, как учёный, некоторые обобщения в отношении «культа личности», хоть и считаю этот навязанный Хрущёвым термин условным. Итак, помимо достижения всеобщего преклонения, создание такого явления, как вождизм, преследует четкие практические цели:

– Внушение страха врагам. Ощущение присутствия личности вождя повсюду вселяет серьезные опасения во всех, кто посмеет подумать о перевороте.

– Видимость непобедимости. Едва ли найдутся те, кто захочет побороться за власть с непогрешимым богоподобным существом. Главное – чтобы люди воспринимали вождя как гаранта существования государства и собственного благополучия, как равного богу или как его земное воплощение.

– Неограниченная власть. Лишь немногие из уверовавших в личность диктатора решаются оспаривать его решения или хоть как-то выражать протест.

Теперь о способах создания. Путь утверждения каждого отдельного режима, безусловно, имеет свои особенности, однако, есть ряд общих методов, которыми с успехом пользуются вожди:

– Создание изображений лидера. Размещение портретов, статуй или иных изображений диктатора в местах скопления людей. Народ должен ежедневно видеть своего лидера и чем чаще, тем лучше. Все должны знать, кто именно стоит у руля.

– Присвоение политическому лидеру титулов. Помимо титула, обозначающего занимаемую в государстве должность, диктаторы часто присваивают себе и иные звучные эпитеты, говорящие о мужестве, силе, мудрости и их отцовской любви к своему народу.

– Создание государственной идеологии со звучным названием. Идеология создается по образу и подобию религии, а главная роль в ней отводится, конечно же, политическому лидеру.

– Издание собственных книг. Население страны должно знать какие политические воззрения у его вождя, какие светлые и судьбоносные идеи посещают его голову. Эти произведения должны содержать не только политические размышления, но и наставления морально-этического направления. Большой популярностью пользуется издание художественных книг или книг с собственными изречениями небольшого, удобного формата, которые всегда можно носить с собой.

– Присутствие во всех новостях. Средства массовой информации должны внимательно следить за жизнью вождя и немедленно сообщать стране о любой, даже незначительной новости, за исключением несущих негативную информацию. Культура и личность вождя должны быть едины: необходимо поощрять деятелей искусства за создание произведений о главе государства.

– Присвоение объектам имени вождя. Имя диктатора могут носить улицы, школы, предприятия, площади, города, аэропорты, премии и даже горные вершины и астероиды. Все зависит от фантазии того, кто занимается созданием идеологии.

– Издание необычных законов и поправок, например, в Конституцию. Цель таких действий – показать народу, кто именно принимает решение в государстве. Законы могут казаться глупыми и бессмысленными, но они достигают своей цели.

Генералиссимус Чан! Уважаемые участники конференции! Мао Цзэдун, который никого не оставляет равнодушном в этом зале, когда-то сказал: «Винтовка рождает власть». И на штыках этих винтовок он несёт свои идеи, поощряя братоубийственные войны в Корее и Вьетнаме, других странах и регионах. Не оставляет его спокойным и то, что есть китайцы, неподвластные его воле, которые не хотят быть его рабами. Другой известный политик из противоположного лагеря и с другого конца света заметил о демократии, что «это наихудший способ управления государством, но ничего лучшего человечеством до сих пор не придумано». Однако именно Уинстон Черчилль больше, чем кто бы то ни было, подталкивал мир к ядерной войне, натравливая Америку на Россию.

Друзья! Я желаю вам в этот знаменательный день, который войдёт в историю, чтобы никто не пришёл в ваш дом непрошенным ни справа, ни слева. Я желаю вам мирного неба, достатка за трудолюбие, любви и счастья в семьях и свободы осознанного выбора собственного пути!»

Зал аплодировал стоя. Потому что слова попали в сердце.

Николай Илларионович не мог знать, что спустя почти тридцать лет его внук, тоже Николай, учёный-японовед, присоединится к деятельности Всемирной лиги за свободу и демократию (как стала называться ВАКЛ после развала СССР и социалистического лагеря) в Берлине, где встретится с Далай-ламой, через год проведёт конференцию Лиги в Москве, устроив приём для ветеранов-антикоммунистов в Кремле, а затем будет избран на долгие годы Заместителем Генерального секретаря этой организации…

9

Тужуркин/Блюменфельд отправился в Соединённые Штаты по заданию Моссада не куда-нибудь, а для участия в Гарвардском Международном Семинаре, который регулярно проходил ещё с 1950 года и имел целью объединить молодых людей всего мира в борьбе против коммунизма в условиях «холодной войны», а также утвердить гегемонию США, как лидера западного мира. Семинар изначально привлёк пристальное внимание ЦРУ, которое сразу же нашло ему многочисленных спонсоров и финансировало его всё возрастающий бюджет. Бессменным директором Семинара и его постоянным ведущим был сначала бакалавр, а затем и доктор Киссинджер. Не прерывая академической деятельности, Киссинджер в 1955 году вошел в состав исследовательской группы Совета по внешним связям США. С ним-то и предстояло встретиться Якову, а уж присутствие уполномоченных на сотрудничество с Израилем сотрудников ЦРУ шло, как естественное приложение, которое не должно было бросаться в глаза. Сам Яков Ааронович, тоже с приставкой доктор, должен был выступить с сообщением «Усиление позиций СССР на Ближнем Востоке: взгляд из Иерусалима».

Летний международный семинар при Гарвардском университете был учрежден, чтобы дать возможность иностранцам обсуждать проблемы современности со своими коллегами из Соединенных Штатов, а также из других европейских и азиатских стран. При этом семинар брал на себя все расходы его участников, в том числе транспортные издержки – туда и обратно, оплату жилья, питания, обучения и выделял соответствующую сумму на личные нужды. Программа состояла обычно из трех частей:

а) давала участникам семинара возможность познакомиться с разными аспектами жизни Америки;

б) включала официальную учебную программу, в соответствии с которой приблизительно 10 человек работали над совместным проектом, представлявшим для них интерес, под общим наблюдением кого-либо из преподавателей;

в) предоставляла возможность максимальному числу участников семинара выступить перед американской аудиторией и рассказать о каком-то аспекте жизни своей страны.

Первая встреча Якова с Киссинджером была эпизодической и, даже можно сказать, шутливой.

– Здравствуйте, – сказал он перед семинаром молодому профессору в очках с вьющимися волосами, в ком без труда узнал многолетнего директора мероприятия. – Доктор Киссинджер, если не ошибаюсь? Много о вас слышал, вплоть до того, что вы собираете перспективный кадровый резерв из многих стран, а потом сливаете эту информацию не только в ЦРУ, но и в ФБР, которые хотят всюду сунуть свой нос. Глупость, конечно, но, думаю, вы играете с федеральными чиновниками, как с детьми в их любимые игры.

– А вы, наверно, из Моссада, раз всё так раскладываете по полочкам, но знаете из теории Эйнштейна, что всё относительно. Учитывая ваши седины, зовите меня просто Генри…

– А вы меня просто Джекоб. Понимаю вашу занятость на семинаре, как ведущего. Я у вас тоже выступлю, но, когда дело пойдёт к концу, попросил бы у вас пару вечеров для фундаментального обмена мнениями.

За пару дней до окончания семинара у Киссинджера выдался свободный вечер и они уединились с Тужуркиным, чтобы им никто не мешал.

– Скажите, Генри, а что вами движет? Я слышал, у вас довольно мрачный взгляд на мир, и это – отголоски раннего периода вашей жизни. Не из вашей ли объемной гарвардской диссертации «Значение истории» такие слова: «Жизнь есть страдание, рождение подразумевает смерть» или «Преходящесть есть судьба существования. Еще не было ни одной вечной цивилизации, ни одного полностью удовлетворенного стремления. Это необходимость, предопределенность истории, дилемма смертности». Тут явное влияние Освальда Шпенглера, которое внушило страх перед «возвращением к насилию, хаосу и крахом Веймарской Германии». Спрашиваю не из любопытства, а чтобы мы нашли правильную тональность во взаимодействии. Я вот всю жизнь оптимист, хотя насмотрелся стольких смертей, предательств и вранья, что на несколько поколений хватит.

– Я – реалист. Помните, как в той шутке, кто что изучает. Оптимисты изучают русский, пессимисты – китайский (ну, вы знаете и тот, и другой), а реалисты – винтовку М-16 или автомат Калашникова. В зависимости от того, по какую сторону забора вы находитесь…

– Изучаю и то, и другое, и ещё автомат «Узи». А знаете, что нас объединяет? Я с детства хотел быть кукловодом, а не сыном аптекаря, и отчасти мне это удалось. Думаю, у вас это в тысячу раз сильнее, чем у меня. Может, это в крови, а может, судьба не случайно свела нас. Я полжизни прожил в Китае и делал ставку на Чан Кайши, а победил Мао. Но я тогда работал на Советы. Вдруг, вы тот человек, который, работая на Америку, приблизится к Мао, даже ценой сакральной жертвы Тайваня. В этом была бы диалектика, единство и борьба противоположностей…

– Посмотрим, как пройдут ближайшие президентские выборы… Но в целом вы правы: мне никуда не деться от германо-еврейского детства – я родился в 1923 году, когда веймарская гиперинфляция достигла пика; когда мне было десять лет, к власти пришел Гитлер; в 1938 году, когда мне было пятнадцать, моя семья эмигрировала в Соединенные Штаты – всё это заложило основы отчетливо пессимистического мировоззрения, потому что пробиваться здесь было тяжело. До эмиграции в Америку я и мои родные во всё большей степени испытывали остракизм и дискриминацию… Я никогда не забуду, как вдохновляла Америка жертв преследований, мою семью и меня в те жестокие и всё более мрачные годы… Поэтому мне казалось важным, чтобы Америка не была унижена, не была разбита, но чтобы она вышла из Вьетнама, в который она сейчас влезла, не успев забыть войну в Корее, таким образом, чтобы даже критики могли счесть этот выход отражением американского выбора, сделанного с достоинством и самоуважением.

– Ну, ладно, отвлечёмся от региональных конфликтов. Я бы хотел понять, какой миропорядок вы бы хотели построить и в какой обозримой перспективе. Давайте просто помечтаем и пофантазируем, проведём своеобразную «мозговую атаку».

– Понимаю, это никого ни к чему не обязывает, но мечты, овладевшие целеустремлёнными личностями, имеют тенденцию сбываться… Давайте рассуждать, как аналитики. Сто лет назад всё было просто: существовали метрополии (или Империи, хотя, например, Бельгию к ним не отнесёшь) и колонии. Первые грабили последних и истребляли туземцев, если те смели протестовать. Империи иногда воевали между собой, вступая в те или иные коалиции – французы не любили англичан, те и другие опасались немцев, русские защищали славян от османов, а евреев вообще никто не принимал в расчёт. Но вот Соединённые Штаты, где ростовщический и прочий компрадорский капитал не был ограничен условностями монархий и жёсткими кастами, а негры ещё знали своё место, организовали и профинансировали Первую мировую войну, да ещё и колоссально заработали на ней. Результат: разрушились Российская, Прусская, Австро-Венгерская, Османская и Цинская империи, а Британская, хоть и была с Америкой как бы в одной лодке, зашаталась. Казалось бы, главная угроза в виде России с её опережающими темпами роста, набожным населением, культурой и духовностью, отрицающими голый расчёт, сокрушена. Проплаченные нью-йоркскими банкирами Ленин и Троцкий начинают рвать страну на части – Империя теряет Финляндию и Польшу, получает позорный Брест-Литовский мир с уступками уже фактически проигравшим немцам и не получает Константинополь, Босфор и Дарданеллы, которые уже практически были у неё в руках.

– Спасибо Америке, а то я так бы и остался потомственным аптекарем во Владивостоке.

– Идём дальше. США, Англия, Япония и компания осуществляют интервенцию и уже готовы разделить Россию на части, грабят её и устраивают концентрационные лагеря задолго до Гитлера. Ленин умирает от сифилиса, Свердлов якобы от «испанки» и, откуда ни возьмись, возникает какой-то грузин, хотя Ленин из последних сил писал письма в ЦК, чтобы его задвинули. И Троцкий, под которым была вся Красная Армия, ЧК и ключевые соратники вождя вдруг оказывается отодвинутым, потом высланным, а затем и вовсе убитым в далёкой Мексике. Я до сих пор не могу понять, в какой момент что-то пошло не так… Сталин, на словах оставаясь верным Ленину и делу партии, меняет курс на диаметрально противоположный. Вместо дальнейшего разрушения России под видом мировой революции, которой нет конца, он провозглашает строительство нового строя в отдельно взятой стране. Дальше больше – начинается индустриализация (пусть варварскими кровавыми методами, но результативно), происходит преодоление саботажа крестьянства, которое обманули большевики (тоже через кровь и насилие, но механизм запускается), создаётся федеративное устройство, преодолевающее цетростремительные тенденции к распаду…

– Да, помню, например, Дальневосточную Республику, которая хотела существовать вполне себе независимо.

– Тогда Америка начинает готовить Гитлера и Вторую мировую войну, прячась за двумя океанами и тогда ещё не принимая в серьёзный расчёт Японию, которую взломала за несколько десятилетий до этого «чёрными кораблями» коммодора Перри, как средневековую архаичную страну, добровольно обрекшую себя на 200 лет самоизоляции. Что происходит между двумя мировыми войнами? Коммунизм душится повсюду, кроме Советской России, где это сделать невозможно. Берётся старый сценарий – стравить немцев и русских и, как проговорился американский президент, помогать то одним, то другим, в зависимости от того, кто будет побеждать, дабы не допустить такой победы. Но Сталин уже набирается геополитического опыта и учится на ходу. Он финансирует Коминтерн, имея своих агентов и источники информации повсюду. Ну, не вам, Джекоб, агенту Коминтерна по Дальнему Востоку об этом рассказывать. А во-вторых, он играет в свою игру с Гитлером, налаживая экономические связи, военные обмены специалистами, а заодно и прихватывая территории, как при размене фигурами в шахматной игре. Он идёт на подписание пакта Молотов-Риббентроп, чем фактически разрушает Антикоминтерновский пакт, в котором разочаровывается Япония. Он ещё верит, что Гитлера можно перенацелить на Англию, а в Японии есть тайный план атаковать Америку через Бразилию и Перу, куда в массовом порядке отправляются «мирные» колонисты. Но снова, что-то идёт не так и развязывается самая кровопролитная в истории человечества война с основной коллизией на немецко-советском фронте. Что же Америка? Опять в шоколаде: принимает на хранение тонны золота, которые никогда не вернутся назад к владельцам, и зарабатывает на поставках по ленд-лизу. Аллилуйя! Европа в руинах, США получают от поверженных противников ещё и новейшие разработки ядерного и бактериологического оружия. Pax Americana! С одним маленьким «но»: коммунизм на штыках победоносной Красной Армии превращается в мировую систему. Теперь это уже не только одна страна (пусть и самая большая в мире), это система в Европе, Азии и после кубинской революции и у нас под боком в Латинской Америке. К Советскому Союзу добавляется Китай с его человеческим потенциалом, который лезет повсюду в Азии. Корейская война, коммунизация Индонезии, Вьетнамская война и это ещё не конец… Что мы имеем в итоге? Деление на три мира: первый – это мир свободы и демократии, коллективный Запад. Второй мир – это тоталитаризм под руководством Советского Союза, они называют его «социалистический лагерь», хотя, по-моему, уже само использование слова «лагерь» выдаёт их ГУЛАГовскую философию с головой. И третий мир – Азия, Африка и Латинская Америка, слаборазвитые и отсталые страны, за ресурсы которых и идёт борьба…

– Блестящий экскурс, Генри, но я спрашивал о будущем. В прошлом, которое вы описали, мы сами были активными игроками.

– Вот к этому я и подвожу. Америка, благодаря ядерному оружию и Бреттон-Вудской системе, стала бесспорным лидером Западного мира. Собственно говоря, именно Бреттон-Вудс – это логическое следствие создания ФРС и одна из основных целей Второй мировой войны. С фунта стерлингов мы перетащили одеяло на себя, сначала введя новую золото-долларовую денежную систему и учредив Международный Валютный Фонд, а на втором этапе отделив доллар США от золотого обеспечения и открыв ворота бесконтрольной и ничем не ограниченной денежной эмиссии ФРС.

– Да, для такой финансовой революции потребовалось убить около ста миллионов человек, если суммировать мировые войны с локальными конфликтами и гражданскими войнами.

– Ставка высока, к этому всегда и стремились еврейские ростовщики. Теперь это абсолютная власть над миром, защищаемая самым крупным военным бюджетом Пентагона. Но… по-прежнему есть русские и китайцы. И, увы, тоже с ядерным оружием и развитой экономикой. Вы знаете, в 50-е годы я разработал доктрину ограниченной ядерной войны как способа избежать бессилия в атомном противостоянии. Полноценная ядерная война, по моему мнению, была бы актом не политики, а отчаяния. Должны существовать менее катастрофичные варианты, чем термоядерный холокост. Поэтому сейчас я выступаю за усиление вооруженных сил и наращивание обычных вооружений Западной Германии и Японии при одновременном создании компактного, высокомобильного стратегического резерва США на Ближнем Востоке. Кроме того, в своем труде «Ядерное оружие и внешняя политика» я рекомендую большую готовность к размещению и использованию небольших тактических ядерных вооружений.

– Но, Генри, гонка вооружений не стоит на месте: вслед за атомной бомбой была создана водородная, ядерные запасы нарастают. Уже не может быть маленькой победоносной ядерной войны. Это будет тот самый всеобщий холокост и уничтожение планеты Земля. Не лучше ли думать о другом оружии и других мерах?

– Вы неглупый человек, Джекоб, и мы думаем об этом. Мы, например, взяли с потрохами все японские наработки по бактериологическому оружию, у нас это есть! Какие разработки пойдут через двадцать или сорок лет, мы не знаем. Может быть, это будет искусственный интеллект. А, может, управление рождаемостью или поведением через прививки. Но мы можем управлять политическим процессами, зная человеческую психологию и используя коррупцию, которую никто не отменял.

– Например? Как вы проникнете в такие закрытые тоталитарные системы, как Советский Союз или Китайская Народная Республика?

– А я скажу вам как. Системы эти этно-психологически совершенно разные, и к каждой мы подберём свой ключ. Начнём с Китая. Я предложу следующему Президенту США совершенно новую парадигму. Сейчас у нас с Пекином очень плохие отношения. У нас были прямые военные столкновения в Корее, теперь это повторяется во Вьетнаме. Мы тратим огромные деньги на военную защиту Тайваня, Но КНР может вторгнуться туда в любой момент и до ядерного конфликта рукой подать. Эту напряжённость нужно разрядить – назовём эту разрядку непривычным французским словом «детант». Для этого нужно привезти к китайцам американского президента, потому что сами они не приедут из соображений безопасности.

– Мао Цзэдун вообще выезжал за границу всего два раза и оба в Москву.

– Естественно, должен быть торг, чтобы всё было логично: здесь мы хотим того-то, а здесь готовы пойти на уступки. США согласились бы открыть китайским промышленникам доступ к западным кредитам и технологиям. Правда, в обмен на ряд условий. Сначала американцы потребуют предоставить им право осуществить реформу финансового сектора КНР с тем, чтобы сформировать его в соответствии со своими интересами. Предложим им снизить до минимума или вообще устранить госконтроль банковского сектора, а также внедрить американскую систему налогообложения. Затем порекомендуем вывести Народный Банк КНР из-под контроля правительства. Наконец, потребуем и вовсе превратить центробанк Китая в аналог ФРС. Фактически наша задача – получить возможность контролировать эмиссию юаня. И все довольны. Одновременно мы подбросим им идею создания очагов рыночной экономики – «свободных экономических зон» по типу ленинского НЭПа, чтобы им было понятно, эдаких лабораторий новых форм хозяйствования под полным партийным контролем. Они на это пойдут, потому что никто не отказывается от дармовых денег, когда нужно кормить миллиард голодных ртов. Помимо этого, Вашингтон выразит готовность пойти на уступки по некоторым политическим вопросам. Но поступим мы хитро: все эти «уступки» Соединенные Штаты готовы сделать исключительно… за счет своих союзников и марионеток. Так, администрация Белого Дома готова поддержать идею передачи КНР места постоянного члена Совета Безопасности ООН. Но место, которое будет передано, принадлежит Тайваню. Еще одной «уступкой» будет согласие на передачу под формальный контроль Пекина Гонконга и Макао. Но сами американцы к этим территориям не имеют никакого отношения. Гонконг принадлежит Великобритании, а Макао – Португалии. Потом мы разговариваем с Тайванем и спрашиваем: «Хотите уменьшить угрозу коммунистического вторжения?» Конечно, да! Тогда дайте денег через нас Пекину, потому что напрямую они не возьмут. Вот это я и называю «челночной дипломатией». И мы работаем чужими деньгами.

– А вы знаете анекдот про «челночную дипломатию»? Это про вас, Генри: Допустим, я прихожу к Рокфеллеру и спрашиваю: «Послушайте, Рокфеллер, вы хотите заполучить в зятья крутого сибирского мужика?» – «Что за идея взбрела вам в голову, – недоумевает Рокфеллер. – Зачем мне это?» – «А если он владелец швейцарского банка?» – настаиваю я. – «Это меняет дело», – говорит он. Дальше совсем просто. Я еду в Швейцарию и спрашиваю: «Хотите, чтобы вашим банкиром стал крутой сибирский мужик?» – «Этого еще нам не хватало!» – возмущаются швейцарцы. – «А если он зять Рокфеллера?» – говорю. – «Это другое дело», – заинтересовывается совет банка. Теперь наступает завершающий этап. Я приезжаю к крутому сибирскому мужику и предлагаю: «Хочешь жениться на американке?» Он пожимает плечами: «Зачем мне это?» Я снабжаю его дополнительной информацией: «А если она дочь Рокфеллера?..» – «Ну, это совсем другое дело», – соглашается он. Остается сущая ерунда. Я посещаю дочь Рокфеллера и спрашиваю ее: «Хочешь выйти замуж за владельца швейцарского банка?» – «Эка невидаль! – отвечает она. – Таких женихов вокруг пруд пруди. Выбирай любого…» – «Ну, а если он – крутой сибирский мужик?» Выражение её лица меняется: «Так бы сразу и сказал!»

– Да, смешно. Но вернёмся к геополитике. Америка сближается с Китаем, Москва начинает нервничать, тем более после вооружённых приграничных конфликтов у них и так не «медовый месяц». Тут мы начинаем гладить Советы – тот же президент летит к Брежневу с тем же «детантом». Брежнев, естественно, все лавры приписывает себе, он – миротворец, и ястреб прилетел к нему на поклон. И здесь мы переходим к русскому сценарию, который отличается от китайского. Как устроен Советский Союз? Он стоит на двух вертикалях страха: репрессивном аппарате во главе с КГБ и партийной системе, которая пронизывает всё от колхоза и завода до театра и университета. СССР устроен по принципу пирамиды. Если вы пойдёте снизу или сбоку, вам никогда его не одолеть. Но если вы поставите одного – всего одного – человека на верхушку пирамиды, она вся развалится или будет работать на вас, в зависимости от сценария, который вы же и выберете.