Электронная библиотека » Николай Злобин » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 14 сентября 2022, 02:34


Автор книги: Николай Злобин


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Но я за то, чтобы добавить в наш Гражданский кодекс еще и новую категорию – гражданский союз. Заложить в него основные права супружеской пары. Правда, детей туда желательно не ввязывать, не приравнивать членов гражданского союза к родителям. Но это же и не обязательно. Любой из членов гражданского союза как свободный гражданин в свободной стране может усыновить ребенка и ответственно воспитывать его. Но семьей их союз называться не будет. Иначе мы размоем и обесценим настоящую семью. А это тот институт, которым общество пожертвовать не может. Никакое общество – ни российское, ни американское. У нас есть послереволюционный опыт. Проходили. Плавали. Знаем…

Зато гражданские союзы предоставляют своим участникам практически не ограниченные возможности. Такой союз можно заключать втроем, вчетвером и так далее. Пожалуйста – это ведь не семья! А еще, насколько я знаю, геи из «твердых искровцев» против всяких дурацких имитаций – надевать фату, выглядеть смешным на церемонии, бросать букеты за спину. Они говорят: «Минуточку, мы – другие! Вы не понимаете – мы не женщины, мы вот такие. Поэтому извольте нас полюбить такими». Как у Достоевского – красивым меня каждый полюбит, а ты меня вот таким полюби. Вот, собственно, в чем состоит их требование. Если, конечно, они не занимают какие-то трансгендерные роли – там другая история. Но и для них гражданский союз – утешение. Таким образом, мы как раз вместе продвигаемся в нужном направлении. Уверен, рано или поздно это будет сделано просто по принципам здравого смысла, чтобы убрать раздражающий элемент, не сеять рознь. У нас в Конституции говорится про межнациональную, межконфессиональную и тому подобную рознь, так зачем нам еще рознь между ЛГБТ-сообществом и людьми традиционной ориентации? Можно вынуть этот элемент розни и спокойно разрешить проблему.

Другое дело, что нужна какая-то вдумчивая дискуссия, но мешает опять же наша склонность к защите приватности в этом вопросе. Ну, вероятно, это удел профессионалов. Вполне реально в парламентской дискуссии решить вопрос и спокойно, без лишнего шума, ввести соответствующую статью и снять напряжение. Я это все к тому, что Россия здесь совершенно излишне демонизирована. На самом деле мы далеко не настолько отличаемся от других стран, насколько это принято представлять в публичном пространстве. Считаю, что и в Америке, и в Европе, и в России идет один и тот же поиск в направлении модернизации законодательства и приспособления его под человеческие нужды. С переменным успехом. В США, на примере разных штатов, мы видим, что разница между ними больше, чем разница между Россией в целом и Америкой в целом. Поэтому я не стал бы на этом основании говорить, что Россия – страна гомофобов. Абсолютно надуманный ярлык. Никто геев не притесняет, они работают и в нашем журналистском коллективе, и никаких преследований нет. Опять-таки, к нам вернулась традиция культивирования интимности отношений и сохранения приватности после Советского Союза. Никто сейчас в партком «Единой России», ЛДПР или какой-либо другой партии, даже коммунистической, не жалуется друг на друга. Это все, конечно, в прошлом.

Злобин: Дима, сделай программу на эту тему, если ты готов. Опекунство – это просто смешно. И, кстати, там свои правила оформления, в том числе медицинские, требующие определенных условий, которых у двух взрослых и здоровых людей может не быть. Кроме того, опекунство ставит партнеров в неравные отношения, а жизнь, как ты понимаешь, штука сложная. Все бывает, геи тоже ругаются, судятся и разводятся. В опеке один из пары должен быть признан ребенком, стариком или психически недееспособным. Это было бы как минимум жульничеством, а уж издевательством наверняка. Но я, честно говоря, сомневаюсь, что здесь будет принята идея гражданского союза. Да, наверное, Москва, Питер и другие большие города позитивно отнесутся и к ней, и ко многим другим вещам, но я слабо себе представляю, чтобы, например, Чечня вообще когда-нибудь подняла этот вопрос. Чем хороша Америка в этом смысле – и не только в этом, если смотреть на нее непредвзято, – тем, что она, в частности, очень децентрализованная страна. Там вообще нет федерального семейного законодательства, только местное, на уровне штатов, на уровне графств. В зависимости от штата существуют разные правила, и это нормально для такой разнообразной страны. Кстати, проблемы с усыновлением и удочерением детей из России возникли в свое время из-за того, что федеральные власти не могли ничего гарантировать. Вашингтон же не имеет права указывать штатам, как усыновлять и удочерять, да и к тому же Закон о частной жизни давал право родителям не пускать проверяющих российских дипломатов – словом, сложная ситуация, жертвой которой, к сожалению, стали дети. А у России, мне кажется, не хватило ни терпения, ни желания, ни политической воли найти рациональный выход.

Так вот, проблема отчасти в том, что Россия – очень разнообразная страна, и при этом очень политически и законодательно централизованная. Вертикаль – она и есть вертикаль. Как так – отдать законодательство на откуп регионам? Ельцин пытался начать этот процесс – потом центральные власти много лет занимались обратным. Это же надо решиться – разрушить, например, федеральное семейное или образовательное законодательство и отдать на откуп регионам. Либеральные российские центры будут разрешать очень многое, а Чечня и другие республики Кавказа будут принимать крайне консервативные законы, они реально живут уже в другом правовом поле в том, что касается семьи. Некоторые российские артисты или общественные деятели боятся ехать выступать в Чечню или участвовать в каких-то мероприятиях там, ибо им откровенно угрожают. И государство, кстати, ничего не может сделать. Может быть, так и должно быть? Северный Кавказ имеет свои культурные особенности. Тогда надо разрешить руководствоваться своими особенностями и другим регионам. Но все это рушит саму идею централизованной юридической структуры России, к чему Россия, по-моему, совершенно не готова. Поэтому я пока за идею гражданского союза, но я не понимаю, как ее реализовать на территории всей страны. Кроме того, российская Православная Церковь будет категорически против, не говоря уже про другие религиозные деноминации. Это серьезная политическая проблема – будут демонстрироваться истерические реакции. Дима, ты согласен?

Киселёв: Коля, вот ты много говоришь о разнообразии Америки. Прекрасно! Но при этом именно Америка хочет унифицировать Россию, навязав ей какие-то свои правила – «делай так и никак иначе», не признавая разнообразия и многоцветности нашей страны. Почему-то в США долбят Чечню за особое отношение к геям и не признают за ней права на своеобразие. Хотя Россия куда разнообразней, чем США. А для развития у нас есть большой ресурс, большой потенциал, в том числе законодательный. Россия – федерация, и законы в каждой республике имеют свои национальные особенности. И что касается Чечни, то положение о гражданском союзе в Гражданском кодексе там, на мой взгляд, могли бы по здравом размышлении и приветствовать. В традициях мусульманства ведь присутствует многоженство. А гражданский союз открывает здесь широкие возможности, не нарушая единого законодательного пространства в стране.

Да и не вижу, почему Русская Православная Церковь должна быть против гражданских союзов. Она же не против опеки. А здесь – просто ее разновидность. Этот законодательный институт не вводится конкретно для геев. Конечно, им будут пользоваться и геи, но наравне со всеми членами общества. Точно так же, как геи пользуются наравне со всеми метро. Это же не повод для Русской Православной Церкви выступать против метро. Еще раз: гражданский союз – для людей, которые хотят оформить свои отношения. И гражданский союз – не про секс. Сексом во всем мире занимаются в браке, вне брака, в гражданских союзах и вне их, утром, днем и вечером, в разном возрасте, на разных поверхностях и в разных состояниях. Об этом – отдельный разговор. Гражданский союз – про любовь в самом возвышенном христианском смысле, про любовь-самопожертвование, любовь-сопереживание и любовь-взаимопомощь. А Христос как раз и завещал любовь. Почему Церковь должна быть против? В современной коммерциализированной цивилизации понятие любви подменили сексом, а секс смешали с потреблением. Но разве это правильно? «Возлюби ближнего, как самого себя» – это же не про секс. Так что не вижу, какие, собственно, могут быть у нас противопоказания к введению гражданского союза. Это нормальная эволюция, и не надо говорить, что, мол, «у вас не получится». Что за пораженческие настроения? Мы просто относимся к этому спокойно, без экзальтации, вот и всё.

Злобин: Ну, пока что те два парня, о которых я упомянул, вынуждены были уехать из страны, такое давление было на них оказано, а люди, которые зарегистрировали в России их брак, были уволены. Хотя они не нарушили российских законов. Но, возвращаясь к Америке, могу сказать: гражданский союз стал уже определенной нормой, он и называется в обиходе семьей. И очень важно понимать, что при всем культурном, этническом, религиозном, имущественном разнообразии в любой нормальной стране права человека являются одинаковыми для всех граждан. Тут никаких «местных особенностей» быть не может. Именно за это критикуют Россию на Западе. Россияне любят говорить о том, что самое важное для них – справедливость, что она даже выше закона, но при этом живут в стране, где каждый день сталкиваются с разного рода несправедливостью и неравенством перед государством, перед тем же законом. Россия – страна, где не все равны. Одни равнее других, как писал западный классик. Примеры, я думаю, приводить не надо?

Киселёв: В России однополые браки не предусмотрены законом. Значит, и регистрировать их не положено. Если кто-то зарегистрировал, он нарушил закон. Если специально нарушил, значит, должен быть уволен как чиновник, злоупотребляющий своим положением вопреки государственным законам. Если не специально, то должен быть уволен как человек, квалификация которого не позволяет занимать соответствующую должность. Я, честно говоря, не особо погружался в детали этой истории. Ну да, хайп был создан. На самом деле какого-то большого криминала там и не было. И уже проехали. Мелкое происшествие.

Злобин: Российская Конституция, надо сказать, декларирует запрет на любые ограничения в правах, в том числе по половому признаку. Поэтому тут есть принципиальные противоречия. Это то же, что и дискриминация женщин, например. Хотя можно это игнорировать, не замечать.

Киселёв: Просто есть половой признак, а есть половая ориентация и представления о семье. В любом случае оптимальной модели, делающей счастливыми всех, в мире пока создать не удалось никому, даже Соединенным Штатам. Но гражданский союз – прекрасное решение, чтобы продвинуться. Думаю, что это будет спокойно принято.

Злобин: Кстати, я вот еще о чем подумал: как ни странно, в России нет и никогда не было резкой реакции по поводу абортов. Как-то само собой. Тебя это не удивляет? По-моему, это идет категорически вразрез с тем, что Россия сама думает о себе как о хранительнице семейных традиций. В Америке еще совсем недавно убивали докторов и взрывали клиники, где делали аборты; есть очень большая дискуссия между теми, кто «за жизнь», и теми, кто «за выбор», это политическая дискуссия, каждый кандидат в президенты перед выборами публично выражает свою позицию по этому вопросу. И в Америке идет очень большая дискуссия, которая, может быть, со временем появится и в России, на тему – а когда, собственно, появляется жизнь? С какого момента? С момента рождения, с момента зачатия, с двадцатой недели – с какого момента можно считать, что это уже человек? Многие американцы считают, что уже в момент зачатия Бог вкладывает в зародыш душу, поэтому любой аборт однозначно является убийством. Россия в этом отношении гораздо более либеральная, чем Америка, страна – это к вопросу об авангардности, – и как большевики аборты разрешили, так с тех пор люди особо и не парятся по этому поводу, хотя в большинстве штатов Америки это до сих пор очень серьезная проблема.

Киселёв: Знаешь, мы уже навзрывались, наубивали… Для нас это не метод. У нас к этому прививка. Да, внешне мы мягче. Но это не значит, что общество не проделывает внутри себя работу в пользу рождения детей, а не аборта. Это очередной американский стереотип, что, мол, Россия не парится по этому поводу. На самом деле и у нас идет большая дискуссия, результатом которой стало снижение количества абортов. Еще в начале XXI века у нас число абортов превышало число родившихся детей. Сейчас пропорция совсем другая, притом с большим отрывом. И сегодняшняя российская мораль, коллективное бессознательное, поощряет роды, а не аборты. По данным Eurostat от 2015 года, в России двадцать две женщины из тысячи делали аборт, в Швеции и Эстонии – двадцать одна, а во Франции и США – семнадцать. То есть разница не так уж и велика, но вот динамика снижения – в нашу пользу.

У Русской Православной Церкви по вопросу абортов тоже совершенно четкая позиция. Святейший патриарх Кирилл настоятельно предлагает вывести аборты из системы обязательного медицинского страхования (ОМС), для того чтобы государство, по крайней мере, их не оплачивало. Причем он понимает, что, может быть, не всегда по карману молодой женщине сделать аборт, ситуации бывают разные. Но в пример он приводит ситуацию со штрафами на дорогах Финляндии: в зависимости от дохода. Хотя бы символическая плата должна быть, государство не должно брать на себя такой сервис. То есть такая дискуссия идет, она продолжается. Вопрос действительно не такой простой. Ведь сейчас лишь меньшая часть абортов делается по желанию женщины. В основном – по медицинским показателям матери, по медицинским показателям ребенка или по социальным показателям. Так в каком случае делать аборт по ОМС? И кто четко определит это в каждом конкретном случае?

Злобин: Понимаешь, я, например, ни разу не слышал позиции президента Путина по этому вопросу. А у любого американского президента есть публичная позиция по вопросу абортов, и от нее часто зависит его избираемость и популярность. Я не знаю о законах на эту тему. Не наблюдал дискуссий в Думе.

Киселёв: Владимир Владимирович этой теме посвящает довольно много времени. Но он говорит не только об абортах, а ставит вопрос шире, выдвигая для России общенациональную демографическую инициативу. Это целая программа поощрения рождаемости и увеличения продолжительности жизни.

Злобин: Ставить вопрос шире – значит просто уходить от него. Старая-старая бюрократическая придумка. Президент Путин за право женщины распоряжаться своим телом – или он, как говорят американцы, «за жизнь», то есть против абортов? Потому что за аборты, в частности, выступают многие феминистские организации, считающие, что тело женщины – ее собственность и она может делать с ним все, что хочет. Это скорее политический вопрос, не имеющий ничего общего с рождаемостью в стране. Запрет или разрешение абортов нигде и никак не решали проблему рождаемости. Демографическая политика и право женщины на свое тело – немного разные вещи. Это скорее вопрос прав женщины и прав ребенка – с какого бы момента мы ни начинали отсчет его жизни.

Кстати, еще один аргумент, который активно используется в Америке, – что при современном развитии контрацепции некая ответственность должна быть у людей. Если раньше еще можно было объяснить ситуацию или неграмотностью населения, или несовершенством методов предохранения, то сегодня-то – если ты не хочешь забеременеть, ты никогда не забеременеешь. Уже есть и химические, и механические, и еще бог знает какие средства, так что если ты не удосужился их использовать – ну извини, это твоя ответственность. Нужно было думать. Но проблема в Америке возникает не столько с абортами как таковыми. Проблема возникает в отношении абортов подростков и несовершеннолетних. И во многих штатах действуют законы, согласно которым медицинские учреждения обязаны информировать родителей несовершеннолетних подростков о том, что есть беременность и надо (или не надо) делать аборт. Не может подросток прийти в больницу и сказать: «Я хочу сделать аборт, вот деньги, давайте, делайте». И в стране также идет большая дискуссия по поводу права на оплаченный аборт со стороны жертв насилия. С другой стороны, не очень понятно, почему налогоплательщики должны расплачиваться за безответственность людей, которые не использовали контрацепцию или ведут такой образ жизни, который не позволяет им контролировать самих себя. Почему эта нагрузка должна ложиться на всю медицинскую систему?

Киселёв: Ну, это близко к инициативе патриарха Кирилла.

Злобин: А что, Церковь теперь за государство решает какие-то вопросы? Она не отделена? Или не совсем отделена? В Америке же все это бурно обсуждается, и пока ответа, честно говоря, нет. В некоторых штатах довольно серьезно стоит проблема подростковой беременности – ее уровень очень высок. В первую очередь это связано с тем, что 17—18-летние подростки (а возраст совершеннолетия в Америке – 21 год) сегодня созревают раньше и раньше вступают в сексуальную жизнь. Очень высок уровень подростковой беременности среди этнических меньшинств, среди нелегальных мигрантов. Не знаю, насколько серьезна эта проблема у нелегальных мигрантов в России. И возникает новая для Америки и для мира проблема – возвращаясь к вопросу о том, что такое семья, – противоречие, что делать с семьями мигрантов. С одной стороны, действует закон, согласно которому человек, родившийся в Америке, является гражданином Америки. А с другой стороны, если этот человек родился от нелегалов – имеет он право на гражданство по месту рождения или не имеет? И кого высылать? Высказываются мнения, что родителей надо высылать, а ребенка оставлять, но это противоречит идее о воссоединении семей, что тоже в американском праве защищено очень сильно. Получается, что высылать ребенка нельзя, потому что он имеет право на американское гражданство, оставлять родителей в стране нельзя, потому что они нелегалы, и разрывать семью тоже нельзя.

Летом 2018 года в США вспыхнул большой политический кризис из-за разлучения семей нелегальных мигрантов. Несколько тысяч детей оказались разлученными со своими родителями. К ситуации было приковано большое общественное и медийное внимание, и президент США Дональд Трамп под сильным давлением со стороны гражданского общества был вынужден издать указ, запрещающий разлучать детей и родителей. Но президентский указ – не закон. Интересно, примет ли Конгресс США закон на эту тему и когда? В любом случае проблема требует решения. Жизнь ставит новые проблемы постоянно – и та страна, которая успевает их вовремя решать, а еще лучше – предугадывать, оказывается в авангарде.

В России тоже может возникнуть такая ситуация, и американский опыт здесь может пригодиться. Трамп, как я сказал, сейчас пытается решить эту проблему по-своему. Америка так и не создала эффективной системы иммиграции, в частности именно потому, что американская система иммиграции позволяет называть семьей родственников чуть ли не до десятого колена, поэтому все иммигранты туда тащат своих бабушек, дедушек, двоюродных братьев и троюродных племянников, называя их всех словом «семья». И при этом Америка гордится своими иммигрантскими корнями и традициями. Это серьезное противоречие в американской политической культуре, которое пока не удалось разрешить.

Киселёв: Обрати внимание, Россия не говорит Америке, какие решения ей следует принимать в этой сфере. В отличие от Америки, которая постоянно что-то такое указывает России. И не просто указывает, но потом еще и санкции вводит, называет наш режим тоталитарным и вообще вешает всех собак. Если же вернуться к геям, детям, абортам – я считаю, что в России все эти темы отчасти окрашивает низкая рождаемость. Исторически предопределенная – мы вошли в так называемую двойную демографическую яму, когда малочисленное поколение, родившееся во время Второй мировой войны, произвело следующее малочисленное поколение, которому как раз сейчас рожать. То есть у нас сейчас просто меньше женщин и меньше мужчин. А поскольку Россия сыграла огромную роль во время Второй мировой войны, во многом пожертвовав собой ради освобождения человечества от фашизма, то, наверное, Западу прилично было бы отнестись с пониманием к семейной политике в России, некультивированию гей-культуры, запрету гей-пропаганды среди несовершеннолетних, вообще ЛГБТ-ценностей. Вместо этого мы получаем полную враждебность. Со стороны Запада такое отношение к России просто аморально.

Злобин: Ты меня не слышишь: этот вопрос на Западе и не только на Западе поднимается не с точки зрения ЛГБТ-прав на личную жизнь, а с точки зрения социально-экономического равенства всех граждан страны, независимо от сексуальной ориентации. Об этом идет речь.

Киселёв: Да, это частный случай, но просто надо разбираться более подробно. Брать проблему и рассматривать ее со всех сторон. Тема, безусловно, более широкая, просто мы взяли сейчас именно этот ее аспект.

Злобин: Запад действительно читает России лекции, причем очень часто безосновательно, а Россия называет себя страной-носителем, хранителем и эпицентром всемирной справедливости и правильности. Что, конечно, вызывает у меня много сомнений, потому что большей несправедливости, чем в России, я вряд ли где-то мог в современных развитых странах найти. И это маленький пример несправедливости, на мой взгляд, когда те или иные социальные группы, что сексуальные, что возрастные, что имущественные, имеют меньше прав, потому что они в чем-то другие.

Киселёв: А я не понимаю – каких прав у них меньше? Пожалуйста, заключайте договор опекунства, хотите наследовать – наследуйте, живите вместе. В чем дискриминация?

Злобин: Честно говоря, я не читал российский закон об опекунстве и не знаю, что он позволяет, а чего не позволяет. Я в данном случае ориентируюсь…

Киселёв: … на западную пропаганду?

Злобин: Нет. На то, что российские геи недовольны ситуацией. Они, наверное, знают, какие возможности у них есть, каких – нет. Но главное – почему какие-то группы людей должны делать больше юридических телодвижений, правовых шагов, тратить время и деньги, когда Конституция гарантирует им равенство во всем?

Киселёв: Минуточку. Социологически российские геи считают, что сейчас лучшее время за всю их историю. А равенства во всем никто в мире вообще не гарантирует. Российская Конституция гарантирует гражданам равенство перед законом.

Злобин: Ну еще бы! Геев всегда преследовали очень жестко еще совсем недавно. Тут я не могу не согласиться. Интересно, кстати, что в Советском Союзе мужеложство было запрещено Уголовным кодексом, а лесбийские отношения – нет. До сих пор не понимаю логику этого явления, почему одно было запрещено, а другое не было. И к лесбиянкам в обществе относились и относятся сегодня гораздо терпимее, чем к геям, я не слышу особых выражений возмущения в их сторону. Однажды мне даже попалась информация, что лесбийское порно – одна из самых популярных тем на соответствующих интернет-ресурсах в России. Вообще, можно сказать, что мы сейчас живем во времена, когда одна часть сексуальных перверсий, если мы можем применить это слово по отношению ко всей этой области, очень жестко пресекается, но при этом другая их часть требует либерализации, как, например, геи и лесбиянки. И это происходит в разных странах.

Киселёв: Вот именно. И говорить сейчас про какое-то широкое ЛГБТ-недовольство в России несправедливо. Да и социологи это не подтверждают. Просто реально в ЛГБТ-сообществе есть люди, которые сделали протест своей профессией. Для них это способ добывания денег.

Злобин: Мне кажется, дело во многом в том, что Россия действительно страна больших категорий. Очень часто здесь предпочитают не обращать внимания на те или иные меньшинства. Не только на геев. На пенсионеров или обладателей валютной ипотеки, провинциалов, инвалидов или малоимущих… Большинство хочет вот так – а остальные потерпят.

Киселёв: Не соглашусь. Мы же помним, допустим, то, что делали с американскими индейцами, такой классический пример. В то время как в России почти две сотни национальностей сохранены, всем дали азбуку и всех, так сказать, держат на ладони и поглаживают. Тех же коряков, ительменов… Так что я бы здесь осторожнее высказывался про меньшинства и любовь к меньшинствам в Америке.

Злобин: Ну, так вульгарно тоже нельзя рассуждать. Америка вовсе не белая и пушистая, да, хотя индейцы в основном погибли до создания США. Фактически этим занимались европейцы. И дикие совершенно эпидемии, выкосившие большинство индейцев, были принесены, конечно, европейцами, к которым относятся и россияне. Индейцы, кстати, активно воевали против европейских колонистов, этого тоже нельзя забывать. Не надо уж до такой-то степени вульгаризировать историю США. Но, понимаешь, американская демократия работает очень просто. Как я уже говорил, люди верят в то, что «все мы входим в меньшинства», те или иные. Женщины, дети, мужчины, пожилые, молодые, толстые, худые, больные, здоровые, бородатые, лысые… Мы все должны быть равны по всем категориям, иначе теряется смысл равенства. И когда происходит ущемление той или иной категории, это меньшинство начинает возбухать и пытается навязать свою повестку дня. И складывается такое впечатление, будто оно навязывает свою повестку дня всему обществу. Но оно борется за свои права.

ЛГБТ-движение, кстати, так и возникло в Америке в 60-е годы прошлого века. До этого были этнические меньшинства, которые не имели тех же прав, они боролись за равенство. Вспомни Мартина Лютера Кинга и других. Америка все-таки молодая страна, ей всего лишь чуть больше двухсот лет, но там были решены многие проблемы, которые в России решались столетиями, а некоторые не решились до сих пор. У Америки был очень сжатый период, чтобы их решить. Когда мне говорят, что Америка моложе Большого театра, я не уверен, что это комплимент, а главное – комплимент кому? Так вот, повестка дня очередного меньшинства, требования очередной группы становятся повесткой дня всей политической системы. В последнее время это были геи. Сейчас, мне кажется, геи в Америке начнут уходить с авансцены, и, может быть, давление на Россию со стороны Запада в этом вопросе начнет снижаться, а может быть, и нет – может быть, российские геи перехватят эту повестку.

Мне кажется, что в Америке сейчас начинается другая борьба, хотя она может и не вырасти в серьезный протест, – начинают бороться за свои права люди с избыточным весом. Потому что в 1970-е, 1980-е, 1990-е, 2000-е годы Голливудом и модной индустрией навязывались определенные жесткие стереотипы – все эти худые модели, худые актрисы, весь мир моды и красоты. Красота – это быть худой, ходить в спортзал, вести здоровый образ жизни, ни грамма лишнего веса, диеты… Дошло до того, что некоторые авиакомпании за людей с большим весом берут больше денег или требуют купить два билета. Что с точки зрения самолета, наверное, логично, но с точки зрения прав человека – нет.

И вот это меньшинство, например, может стать следующей темой борьбы. В России ею может стать другое меньшинство – не могу с ходу сказать, какое, ну, допустим, курильщики. В Америке, кстати, прошлое десятилетие прошло отнюдь не под знаком борьбы геев за свои права, а под знаком борьбы сторонников легализации марихуаны как медицинского средства. Они, как известно, победили. Не знаю, может, и до России это докатится, а может, нет. Например, в середине 2018 года политическая повестка дня оказалась в значительной степени «монополизирована» российскими пенсионерами. Это меньшинство. Власть даже придумала понятие «предпенсионная группа». Это еще одно меньшинство. Они борются за свои права, вовлекая в эту борьбу людей, далеких от пенсионного возраста, и вот эти тренды – они не потому, что чья-то злая воля на это толкает, они потому, что очередное меньшинство чувствует себя ущемленным. Те же курильщики, которых зажали со всех сторон. Меньшинство чувствует себя неравным, хоть оно и меньшинство. И оно начинает давить на большинство, которому вроде бы безразличны интересы этого меньшинства. Но американская демократия так работает, что меньшинство может достучаться до большинства и сделать на какое-то время свою повестку дня повесткой дня всей страны – или, если хочешь, всего Запада. Вот так эта система работает. Не знаю, насколько в России это понимают.

Киселёв: Ты знаешь, мне кажется, это все такие второстепенные примеры… Когда мы говорим об американской демократии, для меня это вообще оксюморон. Взаимоисключающие понятия. Какая демократия, если нарушается главный принцип: «Один человек – один голос»? Какая демократия? О каких правах толстых мы вообще говорим? Мне кажется, это все коммерческие кампании, подпитанные деньгами, товарами для данной группы людей… Все имеет вот эти корни. Как недавно сказал Ален Делон в интервью журналу «Пари Матч»: «Я ненавижу эту эпоху, меня от нее тошнит… Все фальшиво, все – подделка. Уважения больше не существует, никто не выполняет своих обещаний. Только деньги имеют значение… Я знаю, что покину этот мир без сожалений». Так же и во всех этих псевдодемократических движениях меньшинств. Когда президент США называет избирательную систему своей собственной страны жульничеством, – о какой демократии идет речь? Большой миф эта американская демократия.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации