Текст книги "Потрошитель"

– Файнберг!… Файнберг!!!

Внезапно все стихло и повеяло прохладой. Вонь ослабла, стала терпимой. Грифон пронзительно вскрикнул и исчез, а Файнберг повалился на пол. К счастью, Кэркленд держал его достаточно крепко, чтобы смягчить падение. Прежде чем он успел взять Файнберга за кисть, чтобы прощупать пульс, тот очнулся, поднял голову и сел. Шляпа не свалилась у него с головы, книжка не выпала из рук.

– Вы в порядке? – спросил Кэркленд.

– Физически – да.

Файнберг потер затылок, потом медленно встал. Кэркленд поддерживал его под руку, пока не убедился, что тот способен стоять самостоятельно. Файнберг достал пачку сигарет. Пока он прикуривал от поднесенной Кэрклендом зажигалки, пальцы его дрожали.

– На свете есть кое-что новенькое, друг Горацио, – тихо проговорил Файнберг, – кое-что невообразимое, с чем не можешь справиться.

Кэркленд спрятал зажигалку, лихорадочно сооб-. ражая, в полном ли сознании Файнберг.

– Вам опять нехорошо?

– Здесь была война, лейтенант. Маленькая жестокая война. Знаете, что такое духи-призраки?

Что бы это ни было, Кэркленд про такое не слыхал. Он поправил сбившийся галстук и решил, что неплохо и ему закурить.

– Лучше будет, если вы мне расскажете.

– Призраки – это свободные духи. Более мрачные, более опасные, чем обычные духи. Большинство – природные, но есть и другие. Некоторых из них я бы назвал демоническими. Они наслаждаются кровопролитием и трудно контролируемы. Некоторые специалисты полагают, что духи-призраки могут быть отражением психической энергии людей, потерпевших большие физические и эмоциональные муки. Им свойственно объединяться с преступниками или сумасшедшими или привлекать их.

– И вы считаете, что один из этих духов-призраков был здесь?

– Я считаю, что один из них зародился здесь. Я его вызвал, но не смог контролировать. Слишком интенсивное наложение психополей. Видно, моя магия против него слаба. Призрак выиграл битву. Возможно, он убивает всякого, кто его вызывает, а может быть, даже овладевает им. Не могу сказать точно.

– Вы думаете, дух-призрак еще где-то здесь?

– Покинет ли Сатана рай добровольно? – Файнберг потряс головой. – Он слишком могуч, чтобы просто исчезнуть.

– Насколько же он могуч?

Файнберг сделал затяжку, а потом сказал:

– Лейтенант, могли бы вы сказать, насколько могуче солнце?

– Короче говоря, он могуч, как Бог? Файнберг помолчал, потом ответил:

– Бог? Не думаю. Но что-то вроде этого.

33

Последний вагон грузового поезда прогрохотал мимо. Тревожный звонок на переезде смолк, мигающие огни погасли. Когда красно-белый шлагбаум поднялся, Раман запустил двигатель, и его «харлей» пересек железнодорожное полотно. Раман проехал в заржавевшие ворота брошенной военно-морской базы, дорожка привела его к пакгаузам, стоявшим у самого уреза воды.

Катер уже ждал, болтаясь у бетонного пирса. Слышно было, как тихо бурчит двигатель. Катер едва виднелся в пасмурной тьме, но Раман хорошо знал, как он выглядит.

Это речной катер, гладкий и черный – модель, которой нет ни в одном каталоге. Больше двенадцати метров в длину, экипированный скрытыми оружейными портами, управляемыми компьютером минипушками, пусковыми ракетными установками и прочим снаряжением, включая спутниковую связь. Когда Раман подошел ближе, с борта катера спустился эльф в черном плаще с полуавтоматической винтовкой под мышкой. Раман остановился перед ним.

Эльф проверил, нет ли у него оружия.

– Esta bien[33]33
  Доброй ночи (исп.).


[Закрыть], – эльф мотнул головой в сторону катера.

Раман взошел на борт, эльф не отставал от него ни на шаг. Катер тем временем отошел от пирса и стал забирать к середине реки, затем, мягко рассекая воду, начал отворачивать к югу, уплывая от города.

Раман и эльф спустились в великолепно отделанную кормовую каюту, в которой преобладали черный и золотой цвета. У одной из стен стоял бар, а между бортами протянулся большой диван. Рядом с баром располагался замысловатый пульт, соединяющий в себе настольный компьютер с различными средствами связи, включая телеком. Слева стоял крепкий парень азиатского происхождения, а справа – здоровенный орк. Женщина в темных зеркальных очках и шитом золотом платье, облегающем ее, как собственная кржа, сидела в резном кресле посреди каюты. Это была Сарабанда. Раман и прежде имел с ней дело.

Она допила бокал, передала его тощему человеку в белой куртке слуги. Тот поставил бокал на стойку бара и вышел.

– Buenas noches[34]34
  Доброй ночи (исп.).


[Закрыть], – сказала Сарабанда. – Не хотите выпить?

Раман покачал головой. Он не любил расслабляться, пока был занят делом. Любым. К тому же перед тем, как прийти сюда, выпил и съел достаточно.

– Вы, как всегда, точны, амиго[35]35
  Друг, приятель (исп.).


[Закрыть]. – Сарабанда помолчала, склонив голову набок. У Рамана возникло ощущение, что она пристально рассматривает его через зеркальные очки. Так она всегда вела себя с ним – осторожно, обращая внимание на каждую деталь.

– Как мне вас называть на этот раз?

– Рипсо.

– Костюм вам идет. Это индейская куртка? – Была индейская.

– А теперь ваша. – Точно.

– Понятно. Sientese[36]36
  Разумно (исп.).


[Закрыть], – Небрежным жестом она указала на диван. Раман сел. Сарабанда положила ногу на ногу. Незначительное движение, если бы оно не было столь элегантным. Возможно, это движение было тщательно отработано.

– Вас уже ждут. Надеюсь, вам понравится. Она только что прилетела из Сан-Паулу.

Через мгновение Раман увидел на трапе, ведущем в каюту, точеные женские ножки в туфельках на острейших шпильках. Несколько позже в поле зрения появилось и все остальное, приятных форм, в облегающем платье. Женщина двигалась с кошачьей грацией, медленно и чувственно, голова была отягощена гривой волос цвета оникса. Глаза сияли, хотя губы и кривились. Она прошагала мимо, оглянувшись через плечо, остановилась рядом с Сарабандой, повернулась и пошла в обратном направлении.

Она не отрывала от Рамана взгляда, разве только когда поворачивалась, медленно встряхивая гривой.

– Ее зовут Доминик.

Раман почувствовал, что в нем проснулся интерес, даже возбуждение. Давненько у него не было латинянок, особенно таких – с огоньком, которые завели бы его гордым бунтарством и горячей кровью. С такими надо все время доказывать, что ты настоящий мужчина, с такими можно дойти до исступления. Он знал, что с Доминик он испытает блаженство. Не меньшее, чем с любой другой, которыми владел в своей жизни.

Пристально глядя на него, Доминик остановилась возле трапа.

Раман обернулся к Сарабанде, стремясь не показать своей заинтересованности. Нетрудно найти готовых на все женщин. Они сами находили его, голосуя на обочине проселочных дорог, подходили к нему в барах. Случалось, Раману их предлагали в качестве аванса. При желании он бы мог менять их каждую ночь, а может – двух или трех, если бы взбрело в голову. Раману иногда казалось, что и сама Сарабанда сдалась бы на милость победителя, если бы он проявил к ней интерес. Хотя, возможно, очаровывать – это только ее манера поведения, легкое надувательство. Может – так, а может – и нет. С такими женщинами, как Сарабанда, трудно быть в чем-либо уверенным. Иногда ее губы говорят одно, а тело – совсем другое.

– Что за работа? – спросил он.

Сарабанда сделала знак, Доминик поднялась по трапу. Понятно. Морковку показали – теперь о деле.

– Она ваша, если понравилась, – начала Сарабанда. – Задание – ликвидация.

– Кто?

– Исполнитель. Кличка – Потрошитель.

– Подстраховка?

– Естественно, это очень важное дело.

Какие-то подозрения зашевелились у него в голове, может быть, потому, что его насторожило поведение Сарабанды. Если так, то дело это тонкое, настолько тонкое, что лучше бы для начала хорошенько разобраться в нем.

– Возможно, я и есть подстраховка? Сарабанда безмолвствовала.

– Наверное, первая попытка уже провалилась? Сарабанда и бровью не повела – словно ничего не слышала.

– Объект – не крепость, но риск есть, и немалый. Я готова предложить сто тысяч новых йен.

Раман хмыкнул. Ликвидации его не очень беспокоили, если не считать того, что с ними масса хлопот. Такая работа требует серьезного планирования – и самого убийства, и обеспечения собственного отступления. Поскольку у него уже сложились некоторые противоречия с полицией, контактов с ней следовало избегать. Вообще-то он предпочитал работу, связанную с шантажом или кражами. Это самое легкое. Он заставил Сарабанду подождать, потом сказал:

– Я слыхал о Потрошителе. В Гонконге. Она использует магию.

– Это не должно вас беспокоить.

Да, конечно, магии он не боится. Когда возникала необходимость, он даже нанимал магов – иногда это здорово помогало.

– Исполнитель может оказаться сложным объектом. А использующий магию – еще более сложным.

– Поэтому я и даю такую цену плюс дополнительные надбавки.

Раман помолчал, будто обдумывая сказанное, потом ответил:

– Двести тысяч.

– Я предлагаю сто. Раман пожал плечами:

– У меня будут расходы.

– У меня найдутся другие исполнители.

– Не такого класса, как я.

– Может быть, может быть. Мы сотрудничаем долго и взаимовыгодно, поэтому я и сказала, что эта работа ваша, если она вам подходит. Если нет – я найду кого-нибудь другого.

Раман улыбнулся:

– Никто из тех, кто стоят сто тысяч, не станут делать эту работу. И вы это знаете.

Некоторое время они молчали.

– Естественно, я готова оплатить расходы. Скажем, пятьдесят тысяч? И если хотите, можете использовать Доминик до окончания работы.

Последнее предложение было настолько вульгарно, что Раман чуть не рассмеялся. Меньше всего ему хотелось, чтобы глаза посредника постоянно глядели ему через плечо, пока он работает. Но его позабавило предложение, сделанное Сарабандой. Молодчина!

Дополнительные пятьдесят тысяч делали контракт приемлемым. Не Бог весть что, но неплохо. На приобретение снаряжения уйдет тысяч пять – десять, а с остальными деньгами он сможет делать все, что заблагорассудится.

– Отлично, – сказал Раман, – сто пятьдесят тысяч. Две трети – вперед.

– Вся сумма будет помещена на гарантированный счет в Карибском банке.

Что ж, это тоже приемлемо.

– Где сейчас объект?

– В Филадельфии.

Это хорошо. Он ненавидит дальние командировки.

– У меня есть чип с данными, которые вы, наверное, захотите просмотреть.

– Позже.

– Конечно.

Доминик ждала его в носовой каюте.

34

Центральная полицейская станция располагается на Рейс-стрит между 7-й и 8-й улицами. Нынешний тридцатиэтажный комплекс заменил прежнюю полицейскую штаб-квартиру около четырнадцати лет назад, когда та сгорела дотла. Как раз тогда Служба безопасности «Минитмен» получила контракт на полицейские функции в городе. У Кэркленда не было проблем в связи с заменой руководства. К моменту появления в городе «Минитменов» он уже десять лет был членом полицейской ассоциации и прекрасно знал, где будет служить следующий срок контракта. Впрочем, как и все остальные копы города.

В лифте он поднялся на четырнадцатый этаж и оказался перед пластиковыми дверями. Надпись на закопченных дверях гласила:

«Бюро по расследованию убийств. Центральное отделение».

Он прошел в двойные двери и сразу свернул налево, избегая центрального прохода, ведущего через лабиринт клетушек в зал. Проход вдоль левой стены вел мимо дверей и окон камер с надписями: «Комната для допросов». Кэркленд прошел уже полпути, когда один из его подчиненных, сержант-детектив Мэрфи, выглянул наружу из камеры № 3.

– Привет, босс…

– Не сейчас, Мэрфи.

– Но на это вам действительно стоит посмотреть.

Ладно. Кэркленд остановился, поглядел на Мэрфи, потом заглянул через окошко в камеру. Девице, которая сидела там у макропластового стола, было чуть больше двадцати, она была в широкополой шляпе и черном же пуловере. Длинные черные волосы спадали на плечи. Кэркленд углядел, что физиономия у нее зареванная. Он повернулся к Мэрфи:

– Ну и что? Мэрфи ухмыльнулся:

– Она пришла с час назад. Вы слыхали про трупы у моста?

Кэркленд тяжело вздохнул, достал сигарету и закурил. Обычное дело – пришел на работу, а о нескольких свеженьких трупах еще ничего не слыхал.

– Давай коротко. Мэрфи кивнул:

– Трое парней найдены мертвыми на складе фирмы «Делгадо». Обнаружили их репортеры. Трупы совершенно обезображены. Слыхал что-нибудь про парня по кличке Молоток?

– Миллион раз. Так в чем дело?

– Один из этих трупов и есть Молоток. Местный боевик. Занимался серьезными делами. Так или иначе, эта девица пришла сюда и сказала дежурному офицеру, что она входила в банду Молотка до его последнего дела.

– А что за последнее дело?

– Ас по кличке Потрошитель.

А вот это действительно интересно. Все, что касается кличек типа Потрошитель, Кэркленду надо знать. Но вот в чем вопрос: эта девица в допросной – ненормальная с маниакально-депрессивным психозом и мазохистским комплексом вины или она и вправду что-то знает?

– Как ее зовут?

– Дана Джакетти. Она маг.

Если бы Кэркленд давал по сигарете каждому, кто делает такие заявления, ему надо было бы держать табачную лавку. Имя это не говорило лейтенанту ни о чем. Ладно, Мэрфи сам как-нибудь с этим справится.

– «Делгадо» – это ведь мафиозное предприятие, верно?

– Ага.

– Проверь их связи. Раз эта шпана нанимает такого профессионала, как Потрошитель, возможно, нас ждет еще одна война. Свяжись с отделом по организованной преступности и с экономическим отделом. Посади на это кого-нибудь. Выкачайте из девицы все, что она знает, потом прочешите базы данных. Если она решится уйти – обеспечьте сопровождение.

– Босс, не первый день замужем!

– Держи меня в курсе. В любое время, Мэрфи! Кэркленд уже двигался дальше, а Мэрфи еще улыбался и кивал ему в ответ, что-де все будет о'кей. Мэрфи хороший детектив, только он чертовски длинно рассказывает, а у Кэркленда в голове разом пять тысяч дел, а еще десять тысяч, тоже требующих его немедленного внимания, просто идут в сортир.

Так это Потрошитель прибрала Роберта Наймана и прочих экзотековских деятелей? Так это «Экзотек» нанял Молотка рассчитаться с Потрошителем? А не могут ли все эти фигуранты быть завязаны на чем-то еще? А он об этом и не подозревает?

Кэркленд фыркнул. Единственное, что он ненавидел больше, чем вопросы, не имеющие ответов, были вопросы, ведущие к куче других, также не имеющих ответов. Лучше бы он стал автомехаником, как отец!

В конце прохода находился застеленный ковром пятачок, где располагались пятеро офицеров, занимающихся данными о населении. Быстренько проскочив этот участок, он оказался у дверей своего кабинета прежде, чем кто-нибудь из них успел его заметить. Он щелкнул тумблером кофеварки, сел за стол, затушил окурок и тут же закурил следующую сигарету. Затянувшись, взялся за телеком. Прибор включал монитор и микрокомпьютер с полным списком городских телефонов.

Он нажал несколько сенсорных клавиш, и на экране появилась картинка директории местной телекоммуникационной сети. После двух сигналов высветилось изображение привлекательной блондинки.

– Добрый день. «КФК плаза». Меня зовут Мелисса, – сказала она мелодичным голосом. – Чем могу вам помочь, сэр?

– Пожалуйста, мистера Торакидо.

– Как вас представить?

Кэркленд поднес к объективу телекома свой полицейский значок.

– Лейтенант Кэркленд, отдел по расследованию убийств.

– Один момент, сэр, соединяю.

Блондинка на экране сменилась видом с воздуха на здание штаб-квартиры КФК в окружении зеленых газонов, а голос за кадром сообщил, что все это располагается где-то по соседству с Токио. Видеофильм в сопровождении оркестровой музыки объяснил зрителю человеколюбивую философию КФК. Картинка держалась недолго, и Кэркленд не успел ознакомиться с полезной информацией об огромном вкладе корпорации в повышение уровня жизни всего человечества, которая обычно излагалась в таких заставках.

Экран опустел, а потом на нем появилась брюнетка такой картинной красоты, что тут явно не обошлось без пластической хирургии. Кэркленд очень внимательно ее рассмотрел, но не обнаружил ни малейших изъянов ни в темно-синих глазах, ни в изящной фигуре.

– Добрый день, лейтенант! – сказала она сладким голоском, в котором чувствовался английский акцент. – Меня зовут Феона Мак-Фарлан. Я секретарь мистера Торакидо.

– Я хотел бы поговорить с вашим боссом, – сказал Кэркленд.

– Мистера Торакидо сейчас нет в офисе, может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь?

В словах не было ничего особенного, но тон был заинтересованный. Можно подумать, она сидела целый день и ждала, когда же Кэркленд позвонит. Интересно, что будет дальше? Корпорации обычно очень много разговаривают, но очень мало делают, когда речь заходит о полицейском расследовании.

– О'кей, может быть, – сказал Кэркленд, решив, что надо пользоваться помощью, когда ее предлагают. – Я расследую смерть Роберта Наймана…

Продолжить он не успел, Мак-Фарлан тут же сказала:

– Да, лейтенант, я знаю.

Значит, в курсе. Интересно; она просто широко информирована или тут что-то другое?

– Тогда вы, наверное, знаете, что я запросил некоторую информацию у президента «Экзотек» мистера Бернарда Охары – некоторые файлы о персонале, данные об Отделе Специальных Проектов: эта информация может иметь важнейшее значение для моего расследования. – Не дожидаясь, пока Мак-Фарлан ответит, он продолжил: – Но он что-то не торопится сотрудничать со мной.

На лице Мак-Фарлан появилось выражение сдерживаемого удивления.

– Вы лично просили мистера Охару?

– Именно. Лично. В его офисе.

Снова удивленные глаза, потом в них появился интерес:

– Лейтенант, скажите мне, какая именно информация вам необходима?

И ее взгляд, и вопрос убедили Кэркленда в том, что за кулисами КФК явно творятся какие-то темные делишки. Что за делишки – он может только гадать. Главное, что его интересовало, – это Отдел Специальных Проектов: кто там работал, когда, что делал. Ему нужны были послужные списки всех убитых чиновников и их помощников. Все это он и перечислил.

Мак-Фарлан в ответ проворковала:

– Должна сказать вам, лейтенант, что «Коно-Фурата-Ко» гордится своим ответственным поведением в обществе, мы всегда готовы сотрудничать с любыми официальными расследованиями законных общественных институтов.

Кэркленд кивнул: такие речи ему доводилось слышать и раньше.

– Дайте мне час, – сказала Мак-Фарлан.

Кэркленд настолько удивился требуемому времени, что не успел ответить, и Мак-Фарлан отключилась. Экран опустел. Он сделал длинную затяжку. В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ввалился капитан Энрикес, старший офицер отдела по расследованию убийств Центральной полицейской станции. Кабинет Энрикеса был через две двери. Кэркленд прикурил одну сигарету от другой и откинулся в кресле.

– Как там дела с Джерментауном? – спросил Энрикес.

– Перед тем как пойти лучше, дела идут все хуже.

– Лучше? Если произойдет еще что-нибудь в этом роде, мы с тобой окажемся в отделе дорожной полиции. – Энрикес плюхнулся в одно из пластиковых кресел перед столом Кэркленда. – Так где мы, собственно, находимся?

Кэркленд прикусил язык, едва не выложив то, что первым делом пришло ему на ум, и сказал:

– Я хочу собрать весь отдел – поговорить.

– Хорошо.

Через пять минут кабинет Кэркленда был битком набит детективами отдела убийств Центральной станции. Всего тридцать восемь человек – не так много для трехмиллионного города, то есть зарегистрированных трех миллионов населения.

– Ну, у кого что есть? – обратился к собравшимся Кэркленд.

Трое или четверо заговорили разом, потом разобрались и стали говорить по очереди, как хорошие мальчики и девочки. Все они отслеживали массу ниточек, возможностей и незначительных намеков на слабый след по делу об убийствах служащих «Экзотек». К нынешнему моменту они исключили из числа подозреваемых большинство филадельфийских боевиков, большинство известных полиции якудза, мафиози и убийц из банды «Сеульпа». Были также отслежены родственники, друзья и сотрудники погибших. Все это было замечательно, но не то, что капитан Энрикес мог бы доложить мэру.

Сержант Лиза By проверила данные по иногородним киллерам. В них фигурировала кличка Потрошитель, но в этом не было ничего удивительного – просто кличка числилась в списках.

– Пока о ее деятельности никаких сведений, – сообщила By. – Шесть недель назад ее засекли в чайнатауне, несколько осведомителей за ней смотрели, но никакой волны она не гнала. По крайней мере, мы об этом ничего не знаем. Это само по себе удивительно – такие люди без дела не сидят. У нас есть информация, что она работала телохранителем у какого-то крутого…

– Что за крутой?

Детектив By пожала плечами. – Исчерпывающий ответ. Вы уволены.

– Извините, босс.

Сарказма оказалось недостаточно, чтобы избавиться от раздражения. Кэркленд откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

– А есть кто-то, кто хоть что-нибудь знает? Что, нужно десять тысяч человек, чтобы отыскать волосок? Двадцать – чтобы найти отпечаток руки? Она была телохранителем не у «какого-то» крутого! Неужели она случайно встретила его в баре? Господь всемогущий! Люди, спуститесь на землю!

By потерла рукой лоб. Выглядела она слегка перепуганной, остальные уставились взглядами в пол. Воздух в кабинете стал попахивать потом. Вообще-то это не так плохо. На Кэркленда с делом «Экзотек» давила добрая половина центрального командования, так что, если нужно будет надавить на людей, чтобы выудить из них сведения, он это сделает. Он прикурил сигарету и только тогда заметил, что предыдущая еще дымится в пепельнице. Ее он проигнорировал. Если это заметил кто-нибудь из присутствующих, ничего, тоже придется проигнорировать.

– Что еще у нас есть?

Рамирес зашелестел своими бумагами.

– Говорите, черт подери! – прорычал Кэркленд.

– Мы получили из ФБР результаты сравнительного экспериментального исследования волоска, обнаруженного в лифте, где прятался убийца Наймана.

Роберт Найман был убит первым. Случилось это в подземном гараже. Стоящий в лифте киллер обстрелял стоянку из мини-пушки «виндикейтор». Однако Кэркленд не стал отвлекаться.

– Что за волос? С чем сравнивали? Что за эксперименты?

Рамирес кивнул, сглотнул и ответил:

– Волос, найденный в лифте, совпал по фактуре с волосом, найденным полицейским департаментом Сеула на месте, где пару лет назад было совершено другое убийство – тоже дело рук Потрошителя.

– ФБР обменивается данными с Сеулом? С каких это пор, черт побери?

– Ну, ходят слухи, что некоторые двойные агенты…

Кэркленд замахал руками:

– Все, забудьте мой вопрос. Ну, и что там за совпадение?

– Практически полное. Единственная проблема – никто не знает, чей это волос. И что это за тип волос. ФБР провело ряд экспериментов, но результата не добилось. Это не человеческий волос, он не похож на волос псевдочеловека и вообще по структуре не похож на волос любого известного нам вида живых существ.

– Ну, так… и что? Это шерсть животного?

– Неизвестно.

– Так что же это?

– Никто не знает.

– Что, и ФБР не знает?

– Они посоветовали пригласить зоолога. Желательно такого, кто имеет опыт работы с паранормальными животными.

В любом другом случае Кэркленд порадовался бы, услышав, что величайший дар Господа человечеству – ФБР – чего-то не знает. Это поддержало бы его непоколебимую веру в силу полицейских департаментов. А вот про зоологов он от кого-то недавно слышал… Он разогнал рукой сигаретный дым, но вспомнить не смог. Слишком много имен, мозги перегружены информацией.

– Как звали ту женщину, которая занималась вурдалаками? Из Научного Центра?

Детектив Киова вспомнил:

– Лисс. Доктор Мэрион Лисс. По-моему, она паразоолог.

– Свяжитесь с ней, Рамирес.

– Есть, босс.

– Что еще? Шэклфорд.

Детектив Шэклфорд была самой маленькой в отделе, чуть выше метра. «Минитменов» не смущало, что она гном, не смущало это и Кэркленда. Она была сильна в компьютерах и статистике, а самое главное – имела светлую голову. У нее всегда была масса идей. Но на этот раз она покачала головой:

– Это не Потрошитель.

Кэркленд тяжело вздохнул и уставился в потолок.

– Профиль Потрошителя – наркобароны, короли преступного мира. Она может убрать кого угодно, но не тронет корпораций, если только они не ввязались в подпольный бизнес.

– Это ваша психоаналитическая оценка, Шэклфорд?

Детектив Шэклфорд сжала губы, на мгновение у нее на лице отразилось раздражение, не меньшее, чем у Кэркленда. Психоаналитический профиль, который они получили на Потрошителя, был совершенно дурацким, чтобы отнестись к нему серьезно. И если Шэклфорд основывалась на нем, это означало, что все ее предположения – из области догадок.

– Ничего неправильного в оценке по типу жертв нет, – заявила Шэклфорд твердо. – Раньше это вообще был единственный метод.

Все течет, все изменяется, подумал Кэркленд. Конечно, то, что говорит Шэклфорд, верно. Однако верно и то, что все меняется. И люди в том числе. Кэркленду встречались случаи, когда киллеры и бандиты неожиданно меняли почерк – как раз для того, чтобы не соответствовать полицейским стереотипам.

– Так вы считаете, что Потрошителя можно исключить?

– В городе полно подонков, которых нет в наших списках, но которые уроют собственную мать за пару монет.

– Как это понимать?

Шэклфорд не успела ответить. Дверь кабинета широко распахнулась, толпа детективов расступилась, и в кабинет вошла заместитель шефа детективов Наннет Лемер. Она быстро огляделась и спросила:

– Что нового по делу «Экзотек»? Боже, покарай начальство!