Текст книги "Потрошитель"

35

Смеркалось.

Тени вытягивались… Сейчас ее рыже-черный мех совершенно сливался с сумеречными пятнами солнечного света и тенью. Время охоты.

Тикки поднялась с устланного листьями ложа на поросшем травой скалистом обрыве холма, деревья и кусты которого защищали ее от дневной жары. Она вошла в один из водопадиков, срывающихся со скального обрыва, и понежилась в струях холодной воды, бьющих по шкуре. Из-под этого душа она вышла совершенно проснувшейся, взбодрившейся и настороженной.

Подняла голову и принюхалась.

По силе запаха она чувствовала, что олени – индийские замбары – где-то рядом, в пределах досягаемости. Их рев она слышала весь день. В тишине леса сиплые голоса замбаров разносились далеко, их запах она воспринимала, как приглашение к охоте. Вряд ли олени ее учуяли.

Тикки передернула ушами, отряхнулась, почесала шею, которая по непонятным причинам продолжала зудеть, и двинулась в лес. Она не спешила начинать охоту. Спешить может тигренок, она – нет. Тикки двигалась медленным расчетливым шагом – ни шороха листвы под лапами, ни хруста веток.

Высоко в ветвях деревьев щебетали птицы, но в их крике не было тревоги. Может быть, они ее тоже не замечали.

Внезапно лес взорвался резкими криками ярости и ужаса. Тикки остановилась и огляделась. Деревья кишели обезьянами, ветки тряслись и дрожали, дождем сыпались листья. Пронзительным криком и визгом обезьяны пытались отпугнуть ее, а заодно предупреждали обитателей леса о приближении опасности.

Тикки подумала было, не вскарабкаться ли на дерево и не заткнуть ли пасти этим противным тварям, но раздумала – бессмысленное занятие. Лазить по деревьям она уже пробовала. Мама тоже разок попробовала – чуть не свалилась, когда слезала. Деревья не выдерживают веса и размеров существ вроде Тикки.

Она пошла дальше, ориентируясь по запаху.

Вскоре Тикки опять услышала брачные крики замбаров. Они были где-то слева и теперь несколько дальше. Пришлось изменить направление. Свежие запахи деревьев и земли ласкали ее ноздри. Тикки достигла того места, где замбары были в тот момент, когда она отправилась на охоту.

Вскоре она заметила на небольшой лужайке несколько самцов и самок. Теперь Тикки двигалась осторожно, прижимаясь к земле, используя каждую неровность рельефа. Внезапно замбары подняли головы. Она замерла, полускрытая обломками скал всего в шаге от края лужайки. Неужели они ее увидели? Может, почуяли? Она подползла еще на один шаг, еще на один, и тут высоко на деревьях заорали птицы. Замбары дружно бросились наутек. Разрывая лапами дерн лужайки, Тикки выпрыгнула из кустарника и рванула в погоню.

Замбары рассыпались во все стороны, и теперь уже заверещали миллионы птиц. Крик тревоги вызвал у оленей панику, и они кинулись навстречу охотнице. Прежде чем они успели понять свою ошибку, Тикки уже оказалась среди них, ударила лапой, свалила одного из замбаров и тут же вцепилась ему в глотку.

Это был ее коронный смертельный захват. Теперь добыча не уйдет. Одного веса Тикки было достаточно, чтобы пригвоздить добычу к земле, как бы отчаянно жертва ни боролась. Тикки не удивилась бы, если бы жертва околела просто от ужаса. Такое случалось. Иногда добыча как будто понимала: раз она оказалась в лапах хищника – спасения нет. Тикки оставалось только сжать челюсти покрепче, да иногда еще дернуть головой из стороны в сторону, чтобы задушить жертву или сломать ей шею.

Так должно было быть и на этот раз, но случилось нечто необычное. Замбар продолжал сражаться. Отчаянный блеск его левого глаза превратился в спектральное сияние, которое распространилось по всему телу. Тикки сломала ему шею, а он еще сопротивлялся. Тикки содрала с него мясо, а он отбивался. Она разорвала его тело, кровь залила землю, потроха разлетелись под ее когтями, а замбар все пытался бежать.

Она разорвала его на части и…

Внезапно Тикки проснулась. Она лежала на полу в своем убежище в северо-восточном Филли, а в ушах звучали слова ее мамы о том, что, когда дела идут худо, бросай все и сматывайся. Беги и ни в коем случае не оборачивайся назад. Не думай о деньгах – это может стоить тебе шкуры. Выживание – превыше всего. Всегда найдется еще какой-нибудь метрополис с огромным количеством хищников, которые жаждут оплатить услуги талантливого охотника, и большинство из них интересуется только результатом.

Тикки подняла голову и огляделась. Комнату заполнял сумеречный свет, матрас, на котором она лежала, был весь изодран. Клочья набивки и ткани застряли в когтях. В доме было тихо. Вроде бы кругом никого.

Пора превращаться. Усилием воли она приняла человеческое обличье. Днем это довольно легко, а вот лунной ночью – всегда трудно. Тикки остро ощущала свое превращение из существа почти колоссальной силы в маленькую, жалкую и ничтожную личность, ковыляющую на двух лапах. Это все равно, что уступить добычу другому, более сильному хищнику. Она понимала необходимость превращения, но разочарование и огорчение были столь велики, что из ее горла вырвался почти по-человечески звучащий вопль. Превращение завершилось, но она продолжала лежать на остатках матраса, глядя в потолок и размышляя, что же ей теперь делать. Чутье подсказывало, что ситуация выходит из-под контроля. И она чувствовала… смущение.

Почему-то ей все время вспоминался последний, кого она убила по заказу Адамы, – Томита Харусо: как он пытался ползти, хотя уже давным-давно должен был быть мертв. Если бы Тикки не была в этом уверена, она бы подумала, что он какое-то паранормальное существо, может быть, даже оборотень, как она сама. Она должна была заподозрить, что здесь не обошлось без магии, и не сделала этого только потому, что все запахи были правильными. Люди пахли людьми. Воздух был пропитан ужасом и смертью, но то, что она видела собственными глазами, говорило ей: случилось нечто необычное. И это смущало ее.

Очевидно одно: лежа голой на матрасе, недоумений не разрешить. Тикки наложила свой красно-черный макияж, набросила красно-черную куртку и приобрела обычное обличье Потрошителя. Секунда ушла на проверку «канга» – один патрон в канале ствола и полная обойма. Потом пистолет отправился на место – в кобуру под мышкой.

День уже переходил в вечер, когда она вышла на улицу. Бело-синий автобус «Минитменов» двигался по кварталу в сторону тюрьмы. С запада доносился гудок проходящего поезда, в том направлении она и пошла. Миновав несколько кварталов, Тикки оказалась перед входом в «Хунань Мэйфер»[37]37
  Мэйфер – фешенебельный район Лондона, Хунань – провинция Китая.


[Закрыть] – маленький ресторанчик, зажатый между немецкой лавкой, торгующей на вынос, и пиццерией. На информационном дисплее, выставленном в окне, вспыхивала реклама: «Телятина Кун По! Горячая! Зажарена с водяными каштанами и земляными орехами! Горячий и душистый перечный соус!» Она вошла внутрь, села на одно из пластиковых кресел и заказала тарелку телятины.

– Сделайте погорячее, – сказала Тикки старику, принимавшему заказ.

– Мда-а? – промычал тот, нахмурившись. Она сняла зеркальные очки и поглядела старику в глаза. Англосакс, вероятно, увидел бы только красно-черную полосатую маску, старик, однако, разглядел больше. Она заметила в его глазах вспышку удивления – наверное, он приметил ее азиатский разрез глаз. Для китайца – а старик был китайцем – это существенно.

– Я хочу горячий! – сказала она на мандаринском диалекте.

– Очень горячий! – на том же диалекте ответил старик и улыбнулся. – Такой горячий, что вам понравится! Вот увидите!

Она кивнула, старик поклонился и исчез.

На экране стерео, вмонтированного в стол, шел мотоциклетный матч между «Техас Раттлерс» и «Лос-Анджелес Сэйбрс». Тикки переключила стерео на канал новостей и стала слушать повторение сюжета о служащем Наймане, убитом на подземной стоянке. Новости до сих пор так ничего и не сказали об убитых якудза. Почему это ее так беспокоит? Может быть, из-за того, что история этого Наймана во многом совпадала с тем, как она сама убила Риокаи Наоши? Она знала, что пресса все равно выбалтывает информацию, несмотря на усилия полиции и корпораций кое-что скрыть.

Она размышляла, не солгал ли ей Адама, диктуя заказы на убийства. Не мог ли он впутать ее в убийства обычных горожан? Тикки всегда проверяла полученную информацию. Чтобы ввести ее в заблуждение, Адама должен был обратиться к магии, но он не маг!

Принесли мясо, настолько горячее, что едва можно было есть. Это немного улучшило ее настроение, размышлять стало легче. Тикки было собралась заказать вторую порцию, но преодолела соблазн. Сейчас не время чересчур наедаться. Надо думать. Думать направленно и серьезно.

Кто-то ее засек и назначил за ее голову награду. Не имеет значения, каким образом вычислили, что она является главным орудием Адамы в его честолюбивом стремлении к захвату командных высот в филадельфийском преступном мире. Что же делать теперь? Вот в чем вопрос!

Готовиться надо к худшему.

Забрать все деньги.

Идея скрыться отсюда Тикки не улыбалась, но если возникнет необходимость, она это сделает не задумываясь. А когда преследователи окажутся рядом, у нее может и не найтись времени зайти в банк.

Так называемый «банк» располагался в развалинах северо-восточного молла[38]38
  Место для гуляния (англ.).


[Закрыть]. Покинув ресторан, она взяла такси и за десять минут доехала до района Холмсбург. Автостоянка была завалена хламом, отбросами и сгоревшими машинами. В металлических бочках горели огни костров. Пять патрульных машин «Минитменов» с сигнальными огнями торчали у главного входа. Дюжина парней с мотоциклами гуляла прямо у западной стены. Тикки быстро нашла открытый пожарный выход у лестницы, ведущей в подвальное помещение.

Здесь было тесно и темно. Пахло керосином и еще какой-то химией. Вспыхивали лазерные огни, ревела музыка – разом полдесятка диссонирующих мелодий, не совпадающих по ритму, бьющихся, пульсирующих. В центре зала завывали гоночные мотоциклы, группками толпились люди, псевдолюди – эльфы, орки и даже несколько троллей. Все они болтали, ржали, вопили, визжали. Кто-то выпивал, кто-то уже задремал. Парочка в черной коже трахалась на мраморной скамье у стены. Мусор и отбросы местами не давали пройти. К затхлой вонище подвала примешивались ароматы блевотины, пота и испражнений.

Лавки по обе стороны зала предлагали самые разнообразны услуги. В одной из них продавались пиратские синтесенсорные чипы и ленты «Лучше, Чем в Жизни». С гарантией. Другие специализировались по нейролептической химии. На нескольких дисплеях в списке товаров красовались заманчивые вещицы, несомненно краденые. Большинство торговых точек охранялось «специалистами» с оружием, по большей части автоматическим, включая пулеметы.

Где-то в центре располагался склад, который теперь служил штаб-квартирой «Ангелов Смерти», одной из наиболее мощных банд байкеров. Большинство ее членов были недорогими боевиками – бандитами и киллерами. Уровень невысокий, но стоящий того, чтобы отнестись к ним с должным уважением и присматривать за ними хотя бы вполглаза.

Один из парней, околачивающихся у входа в штаб-квартиру, поприветствовал ее, взмахнув бутылкой:

– Хай, Потрошитель!

– Привет, пижон! – пробурчала она в ответ. Парень зашелся смехом, а потом сделал жест рукой – взад-вперед у бедра и заорал:

– Эль нумеро уно!

Уважение должно быть взаимным. Это обязательно. Если нет – жизнь становится опасной. «Ангелам Смерти» это тоже хорошо известно. Они бы не прижились в северо-восточном Филли, если бы задирали каждого встречного. Кажется, они понимали и то, что Тикки – хищник, ценящий правильное обхождение. Она не знала, как они это вычислили, но с ними у Тикки не было проблем с самого начала.

Банк помещался рядом с «ангельским» штабом. В него вела узенькая дверца в металлической стене. Тикки постучалась, открылась узенькая щель, через которую на нее глянул огромный глаз. Дверь распахнулась, и Тикки вступила в прихожую. Перед ней была другая стена, в которой виднелись очертания следующей двери. Слева от нее стоял пластиковый стол, справа– тролль, довольно крупный. Звали его Герцог, под шкурой у него были такие костные отложения, что это выглядело как куски камня, обшитые узловатой кожей. Бугры на темени переходили в короткие толстые шипы.

Герцог был не очень высок, но если встать прямо перед ним, казалось, что он в два раза выше Тикки. Смотреть ему в лицо – все равно что смотреть в потолок. Чтобы такому в дверь пройти, надо сгибаться в три погибели. Если бы он вздумал залезть в автомобиль, для других пассажиров места бы не осталось. Наверное, Герцог весил меньше, чем автомобиль, но выглядел не легче – явно за сто килограммов. Впечатление массивности и вызывающей мощи усиливалось доспехами, покрытыми заклепками и шипами, а также тяжелым пулеметом «М-107», висящим у него на плече.

– Если тебе нужны неприятности, – сказал он низким голосом, шедшим откуда-то из желудка, – то я их тебе обеспечу!

Тикки нисколько не сомневалась в этом. Тролль произвел на нее впечатление. Конечно, не настолько сильное, чтобы испугаться, но вполне достаточное, чтобы понимать – если ей вздумается нарываться здесь на неприятности, с парнем по имени Герцог надо быть очень осторожной. У нее вообще нет привычки устраивать шум без необходимости. Удивительно только, что этот тролль так разговорился.

– Оружие запрещено!

Обычное дело. Тикки положила «канг» на стол и дала себя обыскать. Герцог заворчал и нажал на кнопку в стене. Зазвучал зуммер, но дверь открылась не сразу. Кое-кто в нее не пройдет никогда. Нужно знать людей. А люди должны знать, что ты не опасен.

– Помни, что я сказал, – прорычал Герцог. Тикки кивнула, хотя напоминания ей уже надоели. Главное, в них нет необходимости.

Комната за дверью была просторной. Изнутри по бокам двери стояла парочка крутых – парень и девица с армейскими винтовками. В центре комнаты стоял прямоугольный стол, а единственным источником света был экран стоящего на нем компьютерного терминала. За столом сидел Жирный Андрэ. Это был нормальный человек, темнокожий и чудовищно тучный – множество подбородков, щеки свисают на грудь. Женщины, заботясь о фигуре, могли бы позавидовать такому бюсту. Его гигантское брюхо начиналось откуда-то из-под мышек и уходило далеко под стол. Поразительно, но от него воняло рыбой.

Тикки дала волю воображению – сколько же надо рыбы сожрать, чтобы так разжиреть! Запах Андрэ, правильнее сказать – вонь, был необычной комбинацией пота и прочих ароматов естественного происхождения.

– Привет, – сказал Жирный Андрэ. Тикки кивнула, остановившись перед столом:

– Я беру пятьдесят тысяч. Пять сертификатов.

Жирный Андрэ уставился на нее, очень долго молчал, и Тикки подумала, что он не понял ее английского. Хотя многие говорили, что у нее с языком все в порядке – практики хватало. Но все же это был не ее родной язык, и она никогда не была до конца уверена, что изъясняется правильно. Это, кстати, одна из причин, по которой она ограничивалась кивками и покачиванием головы в общении с англоговорящими.

Ее сомнения по поводу языка поуменьшились, когда она услышала сзади шорох и шарканье шагов. С их приближением изменились и запахи. Кто-то, может, те крутые охранники у дверей явно напряглись. Тикки не была уверена, но у нее возникло ощущение, что пара винтовочных стволов сейчас направлены ей в спину.

– Шутки кончились, – медленно произнес Жирный Андрэ.

Тикки сначала не поняла.

– Что?

– Ты не получишь здесь денег, Потрошитель.

– Что?

Это у нее получилось резковато, может быть, резче, чем положено. Удивление сменилось злостью, которая охватила ее настолько, что она не смогла с собой совладать. Слово сорвалось, но Тикки быстро взяла себя в руки и подавила эмоции. Пока она этим занималась, в левый бок ей уткнулся ствол винтовки, чуть ниже лопатки.

Тикки осталась неподвижна, глядя на Жирного Андрэ в упор.

– Мы здесь давно, – сказал он. – Ты здесь денег не получала. У тебя здесь денег никогда не было. Я бы дал тебе в долг, но мне надоело заниматься этим дреком[39]39
  Дерьмо (нем., идиш).


[Закрыть]. Сечешь?

Дрек – это, наверное, какой-то банковский термин, решила Тикки. То, что сказал Жирный Андрэ, казалось ей какой-то бессмыслицей. Он и его банк имели отличные рекомендации – и как банк, и как потенциальный работодатель. Несколько его заказов она выполнила, еще когда приехала сюда в первый раз. Они платили немного, но дали ей несколько советов, как делать дела в Филли. До этого момента Тикки была уверена, что у нее надежный контакт с Жирным Андрэ. Теперь эта уверенность поколебалась.

– Ты слышишь, что я говорю? – резким тоном сказал Андрэ.

Тикки ответила спокойно:

– Я тебе оставляла больше ста тысяч.

– Опять этот дрек! Я больше не могу.

– Не пудри мне мозги.

Второй ствол уперся в нее сзади. В голову. Вообще-то этого достаточно, чтобы заставить ее действовать. Стоять спокойно становилось все труднее. Инстинкт подсказывал ей, что с этими стволами надо что-то делать. Но Тикки старалась, очень старалась стоять спокойно.

– Мне нужны… мои деньги. Все. Сейчас. Жирный Андрэ посмотрел на потолок, откинулся в кресле и показал рукой на терминал. Кресло заскрипело под его тушей. На экране терминала сменилась картинка. Тикки наклонилась, чтобы разглядеть ее.

– Вот, что у меня есть на тебя, – сказал Жирный Андрэ. – Вот это.

В одной строке было написано: «Потрошитель». В следующей: «Файл не найден». Тикки закрыла глаза. Это было с ее стороны и глупо, и умно. С закрытыми глазами она не могла драться, но если бы она так не поступила, то сделала бы нечто такое, о чем потом пришлось пожалеть. Она сжала зубы, борясь со злостью.

– Я приходила сюда три раза, – прохрипела она, – три раза приносила деньги. Сорок тысяч каждый раз. Всего – сто двадцать. Вот что ты от меня получил.

– Ты хочешь посмотреть мои записи? Отлично. Я тебе покажу.

Жирный Андрэ набрал на клавиатуре команду, и на дисплее появилась картинка с телекамер безопасности, висящих на стене у него за спиной. Тикки смотрела на то, что казалось видеозаписью случившегося здесь несколько минут назад, если не считать того, что на этот раз оба охранника у нее за спиной были мужчинами.

– Ты получил от меня восемьдесят тысяч! – рычал ее экранный двойник.

– Ты никогда не оставляла мне никаких денег! – отвечал на экране Жирный Андрэ.

. Что за черт!

Тикки не верила своим глазам. Она посмотрела на настоящего Жирного Андрэ и сказала:

– Это фальшивка. Монтаж.

– Да? А когда ты сделала последний вклад? Она задумалась:

– Неделю назад.

– Тебя здесь не было месяц.

Точные сроки несущественны. Или существенны? Она не помнила, когда была здесь в последний раз. Она была все это время очень занята. Была или не была занята? Она работала на Адаму, возня с Молотком и его тупоголовыми приятелями тоже отняли время. Это что же, она так заработалась, что в датах путается? Возможно ли это? И почему она чувствует себя смущенной? Еще одно дело вышло из-под контроля?

Она не верила, что Жирный Андрэ может просто спереть ее деньги – у него слишком хорошая репутация. Но другого объяснения у нее не находилось.

Она что, с ума сошла? Тикки затрясла головой.

– Ничего не понимаю!

– Понимай, как хочешь, – отрезал Жирный Андрэ, – но тебе ничего не обломится. А теперь проваливай. И сделай одолжение – не появляйся здесь больше.

Когда две винтовки упираются тебе в спину – выбор невелик. Уходить или драться. Она могла бы ввязаться в драку, но с троллем женщине не справиться. Чтобы сразиться с ним, надо принять естественное обличье, а Тикки предпочитала раскрывать свою тайну только тогда, когда все присутствующие, кроме нее, должны были умереть.

К тому же это бессмысленно. Убийство Андрэ не вернет ей денег. И ничего не объяснит.

Она повернулась и вышла.

Очень осторожно.

36

Бар располагался неподалеку от городского молла. Переулок за ним был замусорен и темен. Раман ждал в затененной нише, образованной задними стенами выходящих сюда домов. Услышав звук шагов по растрескавшемуся бетону, он достал из скрытых в левом рукаве куртки ножен тонкий стилет, приготовившись метнуть – у него в этом деле большой опыт.

Шаги медленно приближались. Раман слегка наклонился и выглянул из-за угла. У приближавшегося коренастого здоровяка была темная морщинистая кожа и клыки орка. Он был в черном плаще и темно-синем мундире Службы Всеобщей Полиции (СВП). Звали его Гунтер.

Убедившись, что Гунтер пришел один, Раман оставил в покое стилет, развел руки в стороны и вышел из укрытия. На секунду замешкавшись, Гунтер шагнул ему навстречу.

– Цена – пятьсот, – сказал он низким мрачным голосом.

Раман протянул руку.

– Деньги вперед, – возразил Гунтер.

Он еще не договорил, а Раман уже начал движение. Он перехватил шею орка, а острое как бритва лезвие выскочило из правого рукава. Раман приставил его к физиономии Гунтера. Вытаращив от ужаса глаза, орк отшатнулся к стене.

– Ты же знаешь, как мы дела делаем! – произнес Раман тихо, но в его голосе звучал металл. Один из его когтей врезался в кожу орка, оставив кровавую царапину. Трясущийся от ужаса Гунтер вжался в стену и закрутил шеей, пытаясь восстановить дыхание.

– Покажи товар, – прорычал Раман, – я заплачу столько, сколько он стоит.

Гунтер попробовал улыбнуться.

– Конечно… о'кей! Я просто… пошутил, – задыхаясь, дрожащим голосом выговорил Гунтер. – Это меня в кармане.

– Достань.

Гунтер извлек из кармана плаща пластиковый пакет с оранжевыми наклейками «СВП» и «Улики». В пакете лежал широкий лоскут черной ткани – по краям уже, чем в середине.

– Что это?

– Улика… найдена на месте преступления. Нашли в «Гингко-клубе». Позади дома. Думают, что это маска.

– Думают или уверены?

Голос Рамана звучал угрожающе. Гунтер нервно улыбнулся:

– Никто ни в чем не уверен. В СВП не понимают, что происходит. Копы в Филли думают, что ту работу в «Гингко-клубе» делала Потрошитель. Во всяком случае, так говорят. Если это правда, значит, Потрошитель была там в этой маске.

– Если врешь – считай, что ты труп.

– Я не вру.

Раман решил, что орк, пожалуй, и вправду не врет. Он запихнул пакет в карман куртки, а в нагрудный карман форменной рубашки орка – кредитную карточку в двести новых йен. Карточку он запихнул с такой силой, что слегка порвал на Гунтере рубашку – чтобы тот не особо расслаблялся.

– В следующий раз не зарывайся. Не люблю глупых шуток. Они меня ужасно злят.

– Извини…– выдавил испуганную улыбку Гунтер. – Впредь буду скромнее.

Раман убрал лезвие в рукав, отпустил шею орка и кивнул в сторону переулка. Гунтер еще раз нервно улыбнулся и двинулся прочь.

Раман сделал то же самое, оседлав свой оставленный неподалеку мотоцикл. Двигаясь по дороге «1-676», он попал сначала в контролируемый якудза Кэмден – местную Мекку развлечений. Казино, публичные дома, салоны синтесенсорики и прочее. После моста Уитмэна пошла дорога «1-76», это уже был Глостер-Сити, индустриальная часть метрополиса с разбросанными по нему редкими спальными районами. На следующем съезде с хайвэя Раман свернул на бульвар Кресент.

По противоположной стороне дороги двигалась колонна мотоциклистов по два в ряд. Раман узнал цвета «Райских Убийц», которые объявили восточный берег Делавэра своей собственностью. Раману случалось и убивать, и калечить «Райских Убийц», и сейчас он заметил, что некоторые из них поворачивают головы ему вслед. Чтобы не вводить их в соблазн, Раман свернул у первого же светофора и прибавил газу.

Если «Убийцы» желают подраться – как-нибудь в другой раз. Сейчас у него другие заботы.

Где-то он про эту Потрошительницу уже слышал. Может быть, в Гонконге, когда занимался охотой на одного китайского милитариста? Нет, не уверен. Говорили, что Потрошитель использует магию, но какую – неизвестно. По слухам, Потрошитель не проиграла ни одного поединка.

Это интриговало. Первоклассные специалисты – большая редкость, а женщина-боец – вообще вещь уникальная. Интересно, какова же она, его преуспевающая коллега? Она должна быть очень сильной и очень умной. Особенно умной – чтобы компенсировать недостаток физической силы. Ясно, что ее мозг усилен кибернетикой, возможно, поэтому ползут все эти слухи про ее магические таланты.

Такая женщина могла бы его заинтересовать. Во многих отношениях. Жаль, что они с Потрошителем никогда не встречались. Теперь он никогда не узнает, согласится ли она ему отдаться – разумеется, по доброй воле, как многие другие женщины. А теперь ему надо найти ее и убить. Вот о чем надо думать. Главное – захватить ее врасплох, не дать воспользоваться своими магическими штучками. И убить. Одно дело – напоминать о своей силе и славе разным мелким сошкам вроде Гунтера, другое дело – убивать профессионала. Вредное занятие. Рискуешь собственной шкурой.

Но деньги есть деньги. На них можно купить кое-какие развлечения.

Почти сразу за Бродвеем он свернул в узкую улицу, застроенную четырехэтажными кирпичными домами. По обочинам стояли малолитражки и машины, принадлежащие среднему классу. Уличные фонари здесь были сделаны под старину. В первых этажах большинства домов располагались магазины. Группа людей стояла перед каким-то заведением – то ли кафе, то ли кофейней: Раман расслышал несущиеся оттуда звуки флейты. В середине квартала он снизил скорость и припарковался между двумя машинами, поставив «харлей» на выдвинутую опору.

Мимо прошел орк с гитарным футляром. Он приветственно кивнул Раману. Впрочем, ничего удивительно для этого района.

Раман не спеша пересек вымощенный кирпичом тротуар. На небольшой табличке, висящей на фигурной металлической настенной скобе, значилось: «Р. Лидди. Целебные травы и ворожба». Маленькая стрелка, приделанная к табличке, указывала вниз. Раман обогнул металлическую решетку перед лестницей и глянул вниз – к белой двери вел один марш.

Сидящих на узеньких ступеньках типов Раман встречал здесь и раньше. Что-то вроде банды. Сегодня их было семеро – пять девиц и двое парней, все молодые. Юные. Одетые как боевики или под боевиков. В облике каждого было что-то кошачье. Пушистые волосы подстрижены и выглядят словно мех, глаза – желтые, на макушках торчат и подрагивают чуткие уши. Фигуры стройные, почти как у эльфов. У девиц – объемистые бюсты. У всех длинные ногти, смахивающие на кошачьи коготки.

Когда Раман начал спускаться, одна из девиц вскинула голову и стала присматриваться, за ней насторожились и остальные. Раман их просто обошел – опасности нет, обычно эти ребята не высказываются, просто наблюдают. И если даже они считают эту лестницу своей частной собственностью, то никак этого не демонстрируют. Раман мог только догадываться, чем они тут занимаются. До него отчетливо доносились звуки флейты – здесь, внизу, параллельно тротуару, тоже тянулся проход вдоль улицы. Мимо профланировали несколько личностей – белые, черные, мулаты разных оттенков, из них трое людей, орк и пара эльфов. Кое-кто был одет, как одеваются художники и музыканты. Раман прошел в дверь заведения Р. Лидди.

Когда он толкнул дверь, звякнул маленький колокольчик.

Лавка была маленькая и безалаберная. В воздухе курился туманом ладан, слышались звуки инструмента, который Раман принял за ситар[40]40
  Индийский музыкальный инструмент.


[Закрыть]. С потолка свисали коренья и связки растений, на полках были разложены камни и кристаллы. Витрины вдоль стен были уставлены чашами и бутылями с какими-то экзотическими порошками и настоями. Там же лежали богато инкрустированные ножи, жезлы, барабаны, трещотки и разные украшения. А на полу, на полках и витринах лежало множество самых обычных кошек.

Женщину, которая вышла в лавку через завесу из бусин в дальней стене, звали Риса. Она была закутана в какую-то длинную хламиду с нарисованными на ней цветами и увешана огромным количеством украшений. Встретившись глазами с Рама-ном, она помрачнела, сложила перед собой руки с переплетенными пальцами и вопросительно посмотрела на него.

– Элиана, – произнес Раман. Риса покачала головой:

– Ее нет.

– Ты лжешь.

Глаза Рисы расширились, губы сжались, на щеках выступил румянец. В глазах был страх, а на лице – злость.

– Она не хочет тебя видеть.

– Скажи ей, что я здесь.

– Она уже знает…

– Скажи ей, – прорычал Раман.

Риса повернулась и скрылась за дверью. Ее поведение не играет никакой роли – она просто служанка. Ее мнение о нем никак не повлияет на ту, к которой он пришел. Риса вернулась довольно быстро и надменно объявила:

– Элиана ждет.

Раман в этом и не сомневался.

Он прошел в дверной проем, завешенный нитями бусин, и оказался в маленькой, задрапированной атласом комнате. Середину комнаты занимал круглый, украшенный затейливыми инкрустациями стол. Инкрустации образовывали сложные мистические фигуры и колдовские символы. Смысла этих фигур Раман не понимал, потому что не был ни магом, ни шаманом. Он обогнул стол, прошел через дверь к противоположной стене и оказался в узком коридоре, с обоих концов завешенном тканями. Слева в проходе стоял крепкий орк, голый по пояс, но с перевязью, на которой висел тяжелый автоматический пистолет в кобуре.

Когда Раман проходил мимо, орк молча кивнул.

За портьерами в конце коридора была еще одна маленькая, но более роскошно меблированная комната. С зеркального потолка, отделанного золотом, свисала небольшая люстра. Стены были обиты ярко-красным бархатом, пол покрыт толстым ковром. Напротив входа стоял диван из темного резного дерева – скорее всего, старинный, – с множеством темно-красных подушек, обшитых тесьмой с кисточками.

На диване возлежала томная красавица – Элиана. Ее белые с пепельным оттенком волосы каскадом спадали на лицо и подушки, черты лица были столь же правильны, сколь и очертания тела, в котором было что-то от грации лисицы. Она была в блистающем золотом свободном халате, но казалась обнаженной. Длинные наманикюренные ногти на ногах и руках были покрыты золотистым лаком. На ней было всего одно украшение – большой медальон необычного оранжево-золотистого цвета на тоненькой цепочке. На медальоне был изображен какой-то неизвестный Раману представитель семейства кошачьих – зрачки-щелочки, узкая спесивая мордочка. Больше всего этот загадочный зверек напоминал Раману обычную домашнюю кошку, которых и в этой комнате было в изобилии.

Пять экземпляров нежились на ложе Элианы и добрая дюжина лежала на ковре. Были они разных цветов и размеров, но черная – только одна. На нескольких кошках были ошейники, но только на черной – золотой. Черная кошка сидела на полу между Раманом и Элианой – она была неподвижна и не мигая смотрела на него.

Раман не удостоил ее вниманием.

– Элиана, – произнес он.

Имя это надо произносить особым образом – «Э-ли-а-на», так чтобы звуки гладко стекали с губ и каждый слог выговаривался одинаково четко. Элиана… Если произнесешь ее имя иначе – она наверняка воспримет это как оскорбление и откажется разговаривать. Элиана очень чутко реагирует на тон. Сейчас она, изогнув бровь, с видом королевы посмотрела на Рамана и жестом предложила войти.