Текст книги "Как поджарить цыпочку"

Джасмин заставила себя встать со стула. Честно говоря, ее уже тошнило от рецептов и удачных находок Марселлы, и хотя она намеревалась приготовить сегодня на ужин густой сливовый суп по ее рецепту, Джасмин направилась к шкафу, в котором хранила все необходимое для выпечки. Ей захотелось шоколада. Жирного, густого, сливочного, утешающего шоколада. На ужин она чего-нибудь зажарит на гриле и нарежет салату. Основные же усилия направит на десерт. Она достала большую миску и миксер. Положила в миску кусковой шоколад, ваниль и сахар. Сунула голову в холодильник и пересчитала количество яиц. Десять. Как раз хватает. Рот ее наполнился слюной, она несколько раз сглотнула. Так, сливки есть? Из-за банки с майонезом выглядывал пол-литровый пакет. Она понюхала содержимое. Сегодня еще пойдут. Потом направилась к бару и проверила запасы. Бренди, «Амаретто», «Гран Марнье». М-м-м, «Гран Марнье» пойдет. Нежный, апельсиновый. Шоколад и масло уже плавились в котелке с двойными стенками. Жирная, мягкая смесь. Джасмин до лимонной желтизны растерла яичные желтки с сахаром и профессиональным подкручивающим движением вылила на них шоколад. Пара взмахов лопаткой – и смесь приобрела желанный вид. Джасмин встала над миской и слизнула с лопатки остатки шоколада. Теперь «Гран Марнье». Так. Попробовала. Еще чуть-чуть. Еще раз попробовала. Она отмерила нужное для получившейся смеси количество белков, взбила их и выложила сверкающей массой на шоколад. Разравнивая белковые волны, Джасмин всхлипнула. Пригладила белок, подтерла нос рукавом и со слезами на глазах засунула мусс в холодильник. Прислонилась к дверце, превозмогая тошноту, схватилась за живот и зарыдала.

Придя домой, Дэниел застал жену сидящей за заваленным посудой столом. Она бессмысленно смотрела в стену, обняв миску с муссом. Глаза у нее были красные и припухшие. Боевой шоколадной раскраски на щеках на сей раз не было, зато в волосах снежинками мерцал засохший яичный белок. Дэниел открыл холодильник и достал пиво.

– Поссорилась с Карим?

Она с усилием перевела на него взгляд.

– Ее так зовут?

Дэниел улыбнулся, взял ложку и зачерпнул из миски.

– М-м-м! – присосался он к ложке, как младенец к соске. Вылизав ложку до блеска, он склонил голову набок. – Ну как тебе? Мне кажется «Гран Марнье» многовато, а? Мне-то в самый раз, но если это новый рецепт или…

Джасмин сидела, не говоря ни слова, и он вновь потянулся к миске. Зачерпнув следующую порцию, он покачал головой.

– Сколько раз я тебе говорил – она играет у тебя на нервах, как на скрипке.

Джасмин закрыла глаза.

Он опять потянулся к муссу.

– Как насчет ужина?

– Ты его уже ешь.

– Потрясающий, честное слово.

Джасмин рассмеялась. Громко хохотала, запрокинув голову. Дэниел улыбнулся. Ему всегда нравилось, как она смеется. Именно это и привлекло его в ней – она умела до конца отдаться веселью. И шуткам. Особенно его шуткам. Джасмин вручила ему миску и, пошатываясь, направилась к раковине. Плеснула холодной воды в лицо и прижала ладони к покрасневшим глазам.

Дэниел постучал в дверь Карим.

– Чего?

– Это я.

Ответа не последовало.

– Если надеешься ездить на моей машине, советую меня впустить.

Дверь открылась. Карим толкнула ее ногой, не вставая с кровати и чуть не потеряв один из наушников. Дэниел оглядел царивший в комнате хаос и примостился на краешке кровати. Карим смотрела на него, покачивая головой в такт металлическим звукам, которые неслись из наушников. Дэниел протянул руку и вытащил один у нее из уха.

– Ты не заметила в матери ничего странного?

Карим рассмеялась.

– Господи, папа! Вы столько лет женаты, а ты только сейчас обратил внимание?

Она снова плюхнулась на кровать. Дэниел протянул к ней руку. Она с досадой вырвала наушники из ушей и отдала ему.

– Вы поссорились?

– Я не знаю, – пожала она плечами.

– Просто она за тебя переживает. Дай ей передохнуть, ладно?

– Ладно, ладно.

– А почему такой тон?

– Да потому что… не знаю.

– Ну, говори, что случилось?

– Ни за что не буду такой, как она, когда доживу до ее лет.

– Да-да-да, мы все так говорим.

– Ни за что на свете.

Дэниел горестно улыбнулся. Он вспомнил, как шестнадцать лет назад, когда Карим выбралась из тела Джасмин, он чуть не упал в обморок. Кровь, рвота Джасмин, вопли. Как на войне. А кто победил? Карим, скользкая от крови и слизи, корчившаяся в свете лампы, была похожа на подземного грызуна, но никак не на человека. Акушерка вручила ему Карим, и он, держа ее на руках, натужно искал в себе проблеск родственных чувств. Положив Карим на грудь к Джасмин, он смотрел, как это существо вцепилось в ее сосок. Один глаз существа был плотно закрыт, а второй без всякого выражения уставился прямо на него. Любовь пробудилась в Дэниеле только на третий день. Это сосущее, вопящее, срыгивающее, пачкающее пеленки чудо было его кровинкой.

– Я тебя очень люблю, – говорил он, купая ее. – Надеюсь, и ты меня тоже.

Теперь, глядя в ясные глаза дочери, любуясь ее нежной кожей, ртом без единой морщинки и чистым лбом, Дэниел испытывал огромную любовь к жене. Грустно было осознавать, что в этой любви как-то внезапно потерялся физический аспект. Но чувство по-прежнему оставалось глубоким, неоспоримым, искренним и было сродни тому, которое он испытывал к своему старому псу Ральфу.

Он поднялся с кровати и погладил дочку по плечу.

– Будь с ней поласковей, – попросил он.

Внизу зазвонил телефон. Дэниел услышал, как Джасмин ответила.

– Да, он здесь. – Пауза. – А кто его спрашивает, простите? – Опять пауза. – Дэниел! Тебя!

– Я здесь подойду.

Он снял трубку телефона, стоявшего в ванной.

– Да?

– Твоя жена проверяет все твои звонки?

– Откуда у тебя мой номер?

– Из телефонной книги. А что? Предпочел бы скрываться?

– Нет.

– Тогда ладно. Привет. – Тина выжидала.

В голове у него зашумело.

– Тебе что-нибудь нужно? – наконец выдавил он.

– О да! – выдохнула она.

Дэниел напрягся, приготовился. Пригладил волосы. Выглянул в коридор проверить, не подслушивает ли Карим по другому аппарату. Потом сел на кровать и положил ногу на ногу. Расставил ноги.

– Я не понимаю…

Она засмеялась.

– Нет? Сказать по буквам?

Дэниел ухмыльнулся и, ощущая бегущую по спине струйку пота, подумал, как ему убедить Джасмин, что позвонили по ошибке, если та опять снимет трубку.

– Ну, раз ты готова, то и я готов, – пробормотал он и подскочил на кровати, потому что в этот момент в комнату вошла Джасмин, держа в руках стопку выстиранного белья. Запинаясь, он заговорил в трубку: – Ну да, так что, я думаю, вам нужно прочитать книгу Мейснера, она как раз о том, как делать выбор. Копию для вас мы найдем, договорились?

Тина хихикнула.

– Она рядом, да?

– Да-а, так что продолжайте работать. Завтра увидимся.

– А-а-а…

– Хорошо? Мне надо идти. Спокойной ночи.

Он швырнул телефонную трубку. Джасмин подскочила на месте.

– Кто это был?

– Студентка. Психопатка. Я же им сказал, чтобы домой не звонили.

Джасмин, складывая трусы Дэниела, краем глаза наблюдала за ним.

– Тина. Новенькая?

– Да. Нет. Не знаю.

– Не знаешь?

– Ну, пожалуй, да. Да.

– Годится?

Дэниел сглотнул.

– Годится для чего?

– В актрисы годится?

– Ох. Нет. Лучше бы и работала там, где работает.

Дэниел скрылся в ванной, чтобы перевести дух. Посмотрел в зеркало на свое лживое лицо. Облизнул пересохшие губы – тоже лживые. Покрутил головой из стороны в сторону, изучая лживый профиль, и улыбнулся. В конце концов, виноват не он, а демографическая ситуация. Женщин слишком много. А мужчин не хватает. Он всего лишь помогает. Сдерживает наводнение. Во Франции, где мужчины не страдают лицемерием, завести любовницу считается вполне нормальным, это как бы еще одна составляющая брака. Как второй дом или пожизненная страховка, если на них, конечно, хватает средств. Завести любовницу считается там вполне разумным и зрелым поступком. На самом деле Джасмин, может, и одобрила бы, если бы узнала. Она любит все французское. Даже, может, подумала бы, что это очень по-иностранному. Высококультурно. Очень с его стороны je ne sais qoui.[20]20
  Я ничего не понимаю (фр).


[Закрыть] Дэниел достал из шкафчика с лекарствами свой любимый цитрусовый лосьон после бритья и обрызгал им щеки. Ах, Джасмин. Если бы она обо всем узнала, то зажарила бы его яйца в чесночном соусе и подала их на стол, например, с каким-нибудь приятным винцом. Медок очень бы подошел. Представив себе это изысканное блюдо, он с удовлетворением рассмеялся. Даже с некоторой гордостью. А потом вдруг осекся и прикрыл пах руками. Не дай бог, если она узнает…

Глава 7

Карим, скрестив ноги, сидела на постели и размеренно, очень размеренно дышала. Надо как следует извлекать питательные вещества из воздуха. На коленях у нее лежала брошюра о том, как обезопасить себя от токсинов и раз и навсегда похудеть. Воздух – вот ответ. И как только это ей раньше не пришло в голову? Зачем нужна пища? В воздухе навалом витаминов и чистого кислорода. Согласно исследованиям общества «Воздух как пища», человеческому организму ничего больше и не требуется. Пора покончить с навязчивой западной идеей постоянно набивать брюхо. С этой бессмысленной привычкой одних – потреблять, а других – извлекать из этого прибыль. Интересно, подумала она, а умирающие от голода африканцы носы, что ли, позатыкали? Карим на эту западную удочку не попадется, это точно. Ни одно питательное вещество не проникнет в ее организм через рот. Ее тело и душа будут тонкими. Единственное, что необходимо, – дышать. Так говорилось в брошюре. Итак, Карим стала дыханием. Она питалась дыханием.

Мера, конечно, крутая (хотя в этом Карим могла признаться только себе). Но необходимая. Карим слишком толстая. Именно это и оттолкнуло Троя. Он посмотрел на нее и подумал: вот это коровушка, и на что она надеется? Если придерживаться инструкций, через неделю она похудеет на пять килограммов, и Трой будет умолять ее о прощении. А она профланирует мимо, как будто его и не существует. Она встанет перед ним, высокая и тонкая, а он потеряет дар речи, увидев изысканные линии ее фигуры, и рухнет на колени. Именно так. На колени. Карим зажмурила глаза. Дышать, наставляла брошюра. Дышать.

Джасмин остановилась у входа в «Саттон Плейс Гурмет» и принюхалась. Тыква. Она чувствовала ее запах даже отсюда. Неплохо для начала. Так, надо подумать. Она вновь принюхалась. Щепотку тмина. Шалфея не нужно. Тмин. Ее мозг встрепенулся и сбросил с себя паутину. Тыкву тушить, пока не станет совсем мягкой, смешать с сыром маскарпоне и проложить между двумя слоями свежеприготовленной пасты… а сверху нежный сметанный соус с тмином. Пойдет? Добавить самую малость спелого чеснока, чуть притомить. Вот в этом и будет вся изюминка. Чуточку мускатного ореха. Да. Джасмин толкала тележку вдоль овощного ряда, и рот ее наполнился слюной от предвкушения.

Сбрызнутые водой овощи лежали блестящими разноцветными рядами. Фиолетовые кочаны капусты, пахучий темно-зеленый укроп, карамельно-яркие половинки тыквы. Джасмин потерла руки. Из всех времен года она больше всего любила осень. Обычно кулинары предпочитают весну или лето, успевая за долгую темную зиму истосковаться по свежему вкусу. По ароматным помидорам, спелым ярким ягодам, первым весенним овощам, нежным и душистым, как мясо ягненка. Джасмин же тосковала по богатому вкусу земли. Она обожала корнеплоды, консервировала их тоннами, с маслом и пряными травами. Она представила, как они тают на языке, мягкие, маслянистые дети земли, и в ней заиграла кровь.

Джасмин взяла головку чеснока и, проверяя ее на крепость, слегка сдавила в ладони. Потом обтерла пальцы бумагой и принюхалась. Слишком старый. Ища головку посвежее, она вдруг подумала о картофеле. Можно сегодня вечером поесть печеной картошки. Она огляделась и вытащила из контейнера упаковку.

Микроволновые печи. Сатанинские ящики. Они не только свели процесс приготовления пищи на нет, но и уничтожили саму суть кулинарных достижений. Теперь считается, что можно приготовить приличное блюдо всего за полчаса… Безумие. У Джасмин полчаса уходило только на то, чтобы решить, какое масло и какой уксус взять для соуса к салату. И это бывали чудесные полчаса. Великолепные полчаса, когда самыми важными становились размышления, какой именно уксус и какое именно масло подойдут лучше всего.

Не желают люди тратить время. Вот в этом-то и причина. Но следует все-таки смотреть правде в глаза – невозможно запечь картошку в микроволновке. По-настоящему мягкая, нежная сердцевина и хрустящая корочка получаются только в духовке. Нужно проткнуть каждую картофелину тонкой шпажкой, чтобы она не лопнула от жара, обмазать ее маслом, посыпать крупной морской солью, уложить на противень и поставить его в середину прогретой до двухсот градусов духовки. А то в микроволновке, быстренько… Смех, да и только.

Джасмин забавляло, как люди мучают картошку. Настоящие повара никогда их не поймут. На своем веку она съела полусырой и пережаренной картошки больше, чем нужно. В беседе с хозяйкой она всегда старалась рассказать ей, как правильно приготовить картошку, говорила о том, что картошка больше всего любит слабую варку и горячий жир. И если ее слушали, она вежливо и ненавязчиво рассказывала все по порядку. Сначала картошку надо почистить, порезать на мелкие кубики и варить пятнадцать минут в соленой воде. Потом залить ее маслом или, что лучше, гусиным жиром, причем масло должно на сантиметр покрывать слои кубиков картофеля. Потом поставить в разогретую до двухсот тридцати градусов духовку на двадцать – тридцать минут. После чего перевернуть, убавить температуру до ста восьмидесяти градусов и оставить еще минут на сорок пять – семьдесят пять, чтобы получилась хрустящая золотисто-коричневая корочка. Хозяйка слушала, кивала и забывала о присутствии Джасмин до конца вечера. А она ведь просто хотела помочь.

Подняв глаза, Джасмин увидела в соседнем ряду Миранду Лейн. Та, склонившись над полками, подыскивала подходящий пучок петрушки. По лицу Миранды было видно, что результатом она не удовлетворена. Джасмин пыталась угадать, что Миранда задумала приготовить. Может, она придумывает рецепт для новой книги? Джасмин охватил ужас А вдруг Миранда намерена переметнуться к жиру? Нет, не может быть. Жир – вотчина Джасмин. Она будет охранять ее, как сторожевой пес. Джасмин приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в корзину Миранды: лук, морковь, помидоры, томатная паста, свежий орегано. Наверняка какое-нибудь рагу. Миранда ткнула пальцем в бочок баклажана. Ага, муссака. Так в чем же хитрость?

Соблюдая дистанцию, Джасмин последовала за Мирандой в молочный отдел. Притворившись, что изучает наклейки на банках с восемнадцатью сортами крыжовенного варенья, она уголком глаза следила за Мирандой. Та, как прикованная, стояла у полок с молочными продуктами. Джасмин затаила дыхание. Потом с облегчением выдохнула. Однопроцентное молоко и маслозаменитель с нулевым содержанием жира. Она содрогнулась. Как можно приготовить сливочный соус из сопутствующих промышленных продуктов? Да, подумала она, надо же было так далеко зайти. Испытывая жалость к читателям Миранды, Джасмин на цыпочках отправилась дальше.

Обходя отделы магазина, она размышляла о конкуренции. Она пыталась выработать справедливый, здоровый, спортивный подход. Особенно в отношении к молодым женщинам. Хорошо было бы объединиться со всеми подружками и работать вместе. Она помогла одной молодой китаянке напечатать ее первую поваренную книгу, «Суп из бамбуковых занавесок». Джасмин считала, что людям нужно помогать. Только рабский менталитет заставляет считать, что наверху должен быть кто-то один. Прошли времена, когда выцарапывали друг другу глаза и подличали в поисках протекции. Настало время, когда женщинам надо общаться с миром и друг с другом на равных. Это, разумеется, означает, что нужно быть готовой к настоящей конкуренции. Нужно быть жесткой, охранять тылы и быстро, эффективно отсекать всех, сующих нос в твои дела. Ничего личного. Только бизнес. Она улыбнулась. А потом вдруг нахмурилась, осознав, что счастье ее придавлено тяжелым задом разочарования. Книга китаянки увидела свет. А с ее-то собственной что будет?

– Миссис Марч? Джасмин?

Трой смотрел на нее сверху вниз, сжимая в горстях свежие ароматные кругляши инжира. Рот Джасмин мгновенно наполнился слюной.

– Трой, а ты что здесь делаешь?

– Решил попробовать рецепт из книги, которую вы мне дали. Инжир в красном вине.

– Должно быть вкусно.

– Я тоже так думаю.

Джасмин смотрела в его ясные карие глаза. Какой открытый и уверенный взгляд. Какой приятный. Она вздохнула.

– Твои родители на тебя, наверно, не нарадуются. Ты все время готовишь.

– Моя мать считает, что это дурь.

Джасмин рассмеялась.

– Ну, если тебя это утешит, моя тоже так думала.

Трой улыбнулся. Какая понимающая, взрослая, дружелюбная улыбка. Джасмин повернулась и с деловым видом начала складывать продукты в тележку. Трой взглядом пробежал по ее телу и остановился на глазах.

– Хотите зайти попробовать, что получится?

– Да нет, пожалуй. – Она взялась за ручку тележки и толкнула ее вперед.

Трой пошел за ней.

– Я не укушу.

Джасмин бросило в краску. Он что, почувствовал ее желание? Или смеется над ней? Она изо всех сил старалась изображать безразличие, но, похоже, вывеска «Умираю, как хочу тебя» сверкала у нее на лбу яркими неоновыми буквами. Она опустила глаза.

– Джасмин! – Миранда вывернула из-за угла и въехала прямо в бок тележки Джасмин. Увидев Троя, Миранда от удивления открыла рот.

– Не знала, что у тебя есть сын.

– Это… друг.

Миранда в изумлении смотрела на нее.

– Моей дочери.

– А-а.

– Обожает готовить.

Миранда перевела взгляд на Троя и соблазнительно улыбнулась.

– Ну что же, здравствуй. Я – Миранда Лейн. – Она замолкла в ожидании изъявления восторга по этому поводу.

Трой кивнул. Восторга не наблюдалось. Он опять уставился на Джасмин.

Миранда попыталась еще раз:

– Ты, наверно, читал мою книгу «Ямайка и Япония»?

Он наморщил нос и покачал головой. Потом вручил Джасмин инжирину.

– Это вам, – сказал он.

Джасмин прижала инжирину к груди, а Трой направился к выходу. Обе женщины проводили взглядом его юный, обтянутый вельветовыми джинсами зад.

Миранда надула губки. Она заглянула в тележку Джасмин, пытаясь угадать, для какого рецепта та купила три упаковки сыра бри и банку шоколадной пасты «Нутелла», но явно не смогла.

– Как неудачно получилось с Гарреттом, – сказала она.

– Да уж.

– Что собираешься делать?

– Делать?

– Деньги как собираешься зарабатывать? Ты ведь сейчас совсем на мели, верно?

– Ну, я…

– Я слышала, в «Safeway» есть вакансия. Они ищут кого-нибудь, кто писал бы рецепты для их отдела мороженых продуктов. Позвонили сначала мне, представляешь? – Смех Миранды звонком будильника взлетел под своды магазина. – Я сказала, что несколько занята. Но ты…

Она замолчала. Джасмин бросила в тележку вторую банку «Нутеллы».

– Ну, спасибо огромное, Миранда. Очень кстати.

– Да ладно, мы же коллеги.

Миранда удалилась, толкая впереди себя тележку обезжиренного кошмара, а Джасмин вытащила записную книжку. У нее вдруг возникли мысли по поводу книги. Она их сейчас и запишет, чтобы напечатать. Придумать хорошую обложку. Устроить дискуссию. И уничтожить конкурентов. Последний пункт она подчеркнула дважды.

Доктор Вайджей оказался действительно молодым и красивым. Карим уселась на смотровой стол в легком халатике, и быстрые руки врача, исчезнув в его складках, принялись ощупывать и тыкать в ее тело. Зажимая на теле складки, врач определял их толщину маленьким измерительным инструментом. Щеки Карим залились румянцем, она пыталась сдержать улыбку и сделать серьезное лицо.

Карим затаила дыхание. Он взглянул на нее своими эбонитовыми глазами.

– Надеюсь, я не делаю вам больно? – спросил он с ярко выраженным индийским акцентом.

Карим, словно в трансе, покачала головой. Джасмин закатила глаза.

– Хм, – произнес он, произведя еще одно измерение. Карим, не отрываясь, смотрела на его губы. Джасмин старалась смотреть на его руки. Еще несколько измерений, и он отступил в сторону. – Можете одеваться, – сказал он и задернул занавеску.

Не произнеся ни слова и оставив лишь легкий запах кардамона и антисептического мыла, врач проскользнул за спиной Джасмин. Сел за стол и, не поднимая глаз, нацарапал что-то карандашом в своих бумагах. Джасмин изучала взглядом его дипломы, висевшие на стене, пытаясь разобрать даты. Карим появилась из-за занавески с робостью новоиспеченной невесты.

– У вас все в порядке, мисс Марч, – поставив крутую завитушку, произнес он. – Я выписал вам прозак. Он поможет расслабиться и начать есть. Вы ведь сделаете это для меня, правда?

Он поднял голову и посмотрел Карим в глаза. Карим опустила голову и подтверждающе улыбнулась.

– А теперь, если не возражаете, я хотел бы поговорить с вашей матерью.

Карим бросила на нее взгляд, в котором читалось «попробуй только что-нибудь такое сказать – убью», и хлопнула за собой дверью. Доктор Вайджей приблизился к Джасмин и протянул ей руку. Джасмин пожала ее, но он, не выпуская руки и поглаживая ее пальцы в знак утешения, внимательно посмотрел ей в глаза.

– Я понимаю, как вам трудно. Но на вашем месте я не стал бы так беспокоиться. Жировые запасы вашей дочери пока в пределах нормы. А из беседы с ней я сделал вывод, что с психикой у нее тоже полный порядок. Пока.

Джасмин подумала, что надо его поблагодарить, но вместо этого спросила:

– Но почему она это делает?

Доктор Вайджей заговорщицки наклонился к ней.

– Знаете, что я хочу сказать? Что Фрейд был не прав. Причина всех неврозов не секс, а пища.

Джасмин удивленно моргнула.

– Ну, наверно, – сказала она. – Я тоже так считаю.

Доктор Вайджей еще крепче сжал ее руки, глаза его фанатично сверкнули.

– Голодание разрушает молодой дух. Он становится угнетенным, зависимым, исполненным вины.

– Да!

– И те, кто внушает этим молодым созданиям, что им нужно голодать, должны стыдиться!

– Верно. Вот именно! – Джасмин была готова поклониться этому молодому человеку. Наконец-то она услышала правду. Наконец нашелся кто-то, кто думал так же, как она. Она недооценивала его. Он был умнее, чем полагалось в его возрасте. – Вы просто не представляете, как мне приятно было услышать ваши слова.

Он кивнул, улыбнулся и обласкал ее тело радостным взглядом.

– С подростками, конечно, все проще. Они всего лишь не хотят быть похожими на своих матерей.

Рэй Чандерс сидел у стола перед микрофоном. Нос у него был размером с форму для пирога. Усаживаясь на свое место, Джасмин подумала, что именно поэтому он и работает на радио, а не на телевидении. Ее коллега-кулинарка, Салли Сноу, села сбоку от нее и хитро ей улыбнулась. Джасмин проигнорировала улыбку. Она полностью сосредоточилась. Генри был прав. Успех в этом мире не жалует добреньких. Нужно доказать, что она так же безжалостна, как и сидящий рядом автор. Кто сказал, что нельзя рекламировать неизданную книгу? Она и словом не обмолвилась Рэю, что ей дали отставку и что ее книга этой зимой, скорее всего, не выйдет. Рэй предполагал, что Гарретт собирается ее напечатать, и она не стала его в этом разубеждать. Дай бог, чтобы и Салли не проболталась, дотерпела хотя бы до конца передачи.

– Мои любимые авторы поваренных книг, рад снова видеть вас обеих, – сладким голосом проникновенно заговорил он в микрофон.

– Рэй, постарайся на сей раз перебивать реже, чем в прошлый, – сказала Салли, забросив в рот мятную пастилку. – А то не успеешь разойтись, а ты уже встрял.

– Я просто хотел подхватить в нужный момент…

– Раздражает до чертиков.

Рэй моргнул и заглянул в свои записи.

– Ладно. Хорошо. О'кей. Говорите отчетливо и не в самый микрофон, помните, да? Вопросы есть?

– Не-а, – ответила Салли, отпив маленький глоток газировки. – Вопросы – это по твоей части.

– Отлично. Так, готовы? Поехали. Добрый день, леди и джентльмены, добро пожаловать на нашу разговорную линию. Сегодня у нас в гостях два известных автора поваренных книг. Они расскажут нам о своих последних работах. Салли Сноу, автор книг «Без калорий и соли», «Не разбивай мое сердце» и, конечно, незабываемого «Духовного руководства к закусочному столу», пишет сейчас книгу под названием «Здоровые идеи для здоровых семей». Джасмин Марч, автор многих поваренных книг, в том числе недавно вышедших «Хорошее питание» и «Питаться лучше», ожидает выхода из печати своей новой книги «Истинно хорошее питание». Добрый день, Салли, давайте начнем с вас. Приближается День благодарения, и поэтому я хотел бы попросить вас поделиться с нами своими мыслями насчет Дня индейки.

– Да, Рэй, в День благодарения неплохо было бы подумать о здоровье. Здоровой и свежей пище. Свежая клюква… свежая индейка… свежеиспеченный яблочный пирог…

Рэй одобрительно хихикнул в микрофон.

– Звучит свежо.

– И я думаю, что на сегодняшний день это – ключевая мысль.

– Джасмин?

Джасмин осторожно нагнулась к микрофону.

– Я готовлю угощение ко Дню благодарения вот уже двадцать лет, Рэй. И главное – это масло. Потому что масло – это вкус. Я говорю о политой маслом индейке, картофельном пюре с маслом, жаренной в масле кукурузе…

– Вот об этом я только что и говорила, – перебила Салли. – Нам нужно от этого избавляться. Уходить от всего этого промасленного, индустриального, сложного образа мышления. Только здоровая пища. Что нам нужно, так это здоровый подход. Что вы скажете насчет пиццы с ананасами? Или…

– А я считаю, что самое главное в Дне благодарения – это традиции. Разве не так? – перебила Джасмин.

– Давайте создадим новые традиции. Придумаем новые рецепты. Здоровые. Для здоровых семей…

– Я всегда стараюсь приготовить начинки в два раза больше, чем нужно, потому что половину съедаю еще до того, как начну фаршировать индейку, – доверительно сообщила Джасмин.

– Ну, это так же свежо, как смолотый вчера кофе, – парировала Салли со снисходительной улыбкой.

– Во всяком случае, это свежее недорощенных идей.

– Как ты их назвала?

– Здоровое, здоровое, здоровое. Заладила, как говорящий попугай.

Рэй наклонился вперед.

– Дамы…

– Новые идеи не удерживаются в голове, если их не вдалбливать, – сказала Салли.

– А мне, чтобы общаться со своими читателями, не нужна кувалда.

– С какими читателями? У тебя нет ни одного. Твои книги, дорогая, измельчают на кусочки и добавляют в собачий корм.

– А твоими собака подавится.

Рэй поднял руку.

– Ну что же, время нашей передачи подходит к концу…

– Не маши на меня своим ножом, Джасмин Марч! – завопила Салли.

Вытащив из сумки большой мясницкий нож, Джасмин театральным жестом занесла его над головой Салли.

– Я устала от вранья, которое ты пишешь. Меня тошнит от всех, кто пишет вранье. Мир тошнит от здорового, ему нужен настоящий вкус.

– Джасмин, опусти нож, – подлизывалась Салли.

– Америка жаждет пищи. Жаждет настоящего яблочного пирога с настоящим маслом. Мечтает, чтобы к пирогу подали гору сливочного мороженого. Не замороженного обезжиренного йогурта, не холодного молока, не постного соуса. Я говорю о настоящем, жирном, сливочном мороженом…

Рэй отчаянно тянулся к кнопке на пульте, сверкавшем, как новогодняя елка.

– У нас на третьей линии Гертруда Грин из Гейтерсбурга. Добрый день, Гертруда.

– Привет, Рэй. Я просто хотела сказать, что наконец-то в твоей передаче прозвучали нормальные слова… Ты вечно несешь какую-то ахинею, но сейчас, вот только что… это была чистая правда.

– Спасибо за звонок. А теперь Джон Дин из…

– Рэй, чего она добивается? Убить нас всех хочет, что ли? Мне кажется, что передачи вроде твоей нужно сопровождать предупреждениями…

– А вот, пожалуйста, опять Гертруда, на той линии был какой-то невменяемый…

– Послушай, толстозадая…

– Кто это – толстозадая?

– Да ты. Даже здесь слышно, как трясется твоя жирная задница…

Рэй потянулся к кнопке «выкл.».

Салли нагнулась к микрофону.

– Здоровые идеи для здоровых семей…

– А что оскорбительного в этом слове из трех букв? Я говорю «жир», а не «ж…».

Рэй отключил аппаратуру и желчно уставился на женщин. Джасмин засунула нож в сумку, вычеркнула в своих записях строчку «устроить дискуссию» и допила кофе.

Салли, посмотревшись в маленькое зеркальце, подправила на губах помаду.

– Классная мысль, Джасмин, – сказала она.

– Спасибо.

– К Сью идешь?

– Да, собиралась.

– Подвезти?

Салли подхватила Джасмин под руку, и обе не спеша вышли из студии. Рэй смотрел им вслед.