Текст книги "О Родине, времени и о себе… Воспоминания, рассказы, стихи"

Про заграницу

«Бывали ли вы заграницей?», – такой вопрос был когда-то в анкете, которую приходилось заполнять при приеме на работу в советские времена. И я всегда честно отвечала: «Нет». Теперь же с улыбкой я на этот вопрос отвечаю: «Да», поскольку и Украина, и Белоруссия, и Молдавия, и Прибалтийские, Закавказские, Среднеазиатские республики бывшего великого Советского Союза превратились в самостоятельные государства, включая и саму Россию.

Насколько они самостоятельны, – это другой вопрос. Взять хотя бы Грузию – Джорджию или Украину. Читайте, смотрите телевизор, и вы все поймете.

Еще в советские времена я ездила к брату в Киев, куда перевели его академию из Москвы, где он учился, а потом стал преподавать. Потом и с работы мы ездили в Киев на экскурсию. Помню экскурсию в Киево-Печерскую лавру, к Золотым воротам, на могилу Аскольда и Дира, на место расстрела гитлеровцами во время войны украинских евреев – Подол. Теперь там разбит парк и поставлен памятник погибшим. В Минск я ездила к знакомой по санаторию Валентине. Она была больна, но организовала поездку в Хатынь – страшное место, хотя таких Хатыней по Союзу было много, но это самое известное. Еще Муслим Магомаев пел: «Люди мира, на минуту встаньте…». Это он пел о Бухенвальде, где были замучены и сожжены миллионы людей разных национальностей.

А в Хатыни в назидание тем, кто осмелился бороться с захватчиками, сожгли заживо целую деревню, согнав жителей в большой сарай: там были женщины, дети, старики, спасся только один мальчик, который в это время был в соседней деревне. Сейчас в Белоруссии живут мои дальние родственники, да и однокурсник Николай Лебедев оттуда. Они «в один голос» говорят, что там не так плохо, как это рисует наша пропаганда, что там все дешево и качественно и что народ уважает «батьку» Лукашенко.

Как-то на экскурсии по Новгороду заезжали в имение А.В.Суворова, куда он был сослан императором Павлом, – обычная избенка. Меня до сих пор удивляет, что и в советские времена были люди, считавшие, что если бы не сопротивление оккупантам, то и при немцах очень даже неплохо можно было бы жить, и что партизаны сами виноваты в сожжении целых деревень и казни людей – заложников. Так как-то меня из соседней деревни подвозил парень, приехавший работать в совхоз из Мордовии.

Он не стесняясь говорил, что если бы не советская власть, то при немцах он стал бы помещиком, на что я ему возразила, что он тогда бы вовсе не родился, так как его родителей не было бы в живых.

Мне жаль нашей великой советской державы. Если Гитлеру не удалось рассорить наши народы и развалить Советский Союз, то это с успехом удалось некоторым нашим правителям, следующим советам США, у которых также был план развала СССР. Как они смели называть нашу большую державу «империей зла». Не они ли в наше мирное время бомбили Югославию, не они ли с войсками НАТО разместились вблизи наших границ и являются советниками в Ливии, где поддерживают повстанцев во главе с нужным им покладистым правителем и т.д.?

Впрочем, в политике я не разбираюсь и думаю, что вы сами поймете, что их рабочий класс добился сносного существования только благодаря тому, что существовал Советский Союз как угроза их бесконтрольной эксплуатации трудящихся, которые только забастовками и добились улучшения условий жизни.

А у нас сейчас «дикий капитализм», при котором вольготно живется разбойникам, ворам и проходимцам, которых мне ничуть не жаль, когда их убивает их же «братва»… Хуже то, что простые люди страдают от авантюристов, теряя квартиры, попадая в рабство и становясь рабами в прямом смысле этого слова.

Но это я отвлеклась от своих «заграничных» поездок. В детстве папа возил меня в Партенит, что находится теперь на Украине между Медведь-горой и Медвежонком у самого синего Черного моря. На Медвежонка – маленькую гору мы с братом лазили, вернее он меня туда затаскивал, а в Черном море я училась плавать, ловила крабов и медуз, которых тут же отпускала.

Позже, когда я уже была школьницей, я с родителями ездила в Одессу к папиному дядюшке – Константину Михайловичу Майорову, который ждал наследства из Франции от своего родного брата, покинувшего страну во время революции. Дядюшка был худощав, чуть сгорблен и мне казался стариком, но несмотря на это он в трамвае уступал место женщинам и даже девушкам – вот что значит воспитание. До революции дядюшка служил в Польше, которая тогда входила в состав царской России, инженером-путейцем на железной дороге. Я помню, что ему нравилось, когда его там называли «паном».

С дядюшкой мы ездили на пляжи Большого фонтана, на Пересыпь, Молдаванку – районы Одессы. Только тогда я стала понимать слова известной песни, исполняемой М. Бернесом: «Фонтан черемухой покрылся, … вся Одесса очень велика, но и Молдаванка и Пересыпь обожают Костю-моряка…». Кстати я долго, пока не стала учить географию в школе, не понимала слов песни «Ах, Самара-городок».

Я воспринимала «ахсамара» как одно слово и не понимала, что оно значит. Дядюшка не был женат и шутил: «Холостой живет как барон, а умирает как собака. А женатый живет как собака, а умирает как барон». Кстати, через несколько лет он все же женился на женщине с взрослым сыном, которой нужна была прописка и жилплощадь.

Так что, по его словам, он жил и умер как барон. В Одессе я побывала в театре оперы и балета – очень красивое здание как снаружи, так и внутри, но я не помню была ли я там только с экскурсией или что-то слушала… Как я люблю слова из оперетты: самое синее в мире Черное море мое и Одесса – мой город родной. К сожалению, право так говорить теперь оспаривают правители Украины.

Незадолго до развала Союза я ехала в санаторий под Калининградом в Светлогорск. Соседкой моей по купе была молодая девушка-прибалтка, которая без умолку радостно говорила, какие вещи она приобрела в Москве, чтобы их перепродать у себя подороже. Я с экскурсией перед самым отъездом попала на Куршскую косу, где местный гид рассказывал, будто там снимались некоторые эпизоды фильма «Белое солнце пустыни» и предложил всем сфотографироваться, пообещав выслать фотографии тем, кто уезжает.

Но фотографий я так и не получила, хотя деньги были мною уплачены. В те времена в Москве было плохо с промтоварами. Некстати вспоминается одесский анекдот: «Дорогой Леонид Ильич! До нас дошли слухи, что до Вас дошли слухи, что в Одессе с мясом плохо.

Напротив, в Одессе с мясом хорошо, без мяса плохо». Итак, потому что в Москве с ширпотребом плохо, отдыхающие старались кое-что приобрести в местных магазинах по визиткам местных жителей, а кое-что в магазинах во время экскурсий. Возле санатория колготками спекулировали приезжие из Прибалтики, вискозные трусы покупались в местном магазинчике, а вот бюстгальтер в одном из городов Прибалтики мне отказались продать, хотя Союз еще существовал. Я негодовала, поскольку только что слышала рассказ их соотечественницы, как она отоваривалась в Москве.

Как-то группа наших сотрудников с работы (ВНИЭСХ) ездила на экскурсию в Ригу и побывали в Юрмале. Был не сезон, холодно, но по морю плавали красавцы белые лебеди… Нам, почему-то, не показали, где проходят знаменитые КВН или тогда их там не проводили… Зато, я купила там в магазине дешевые серые кожаные сапожки, которые с удовольствием носила две или три зимы, а может быть и дольше.

Однако, чтобы приобрести брошь даже из прессованного янтаря, пришлось прибегнуть к помощи русской женщины, которая давно жила в Прибалтике и хорошо знала язык, а также имела талон, как местная, на приобретение некоторых дефицитных товаров. Но даже ей в этот день вторую брошь не продали бы – такой был у них порядок. Меня же янтарную брошь просила приобрести сотрудница, которая недавно потеряла такую брошь с пальто. В Риге мы побывали на концерте органной музыки в величественном Домском соборе, который днем уже посещали с экскурсией.

Я вспомнила, что уже бывала в Прибалтике в качестве сопровождающей польской группы молодежи. Мы были в каком-то молодежном лагере на побережье, где наши гости катались на водных лыжах. Я же человек неспортивный и у меня ничего не вышло…

Что меня поразило так это то, что за время пребывания с этой группой в течение какой-то недели или десяти дней, я уже стала понимать их речь. Это выяснилось по приезде в Москву. Автобус с экскурсантами остановился на Красной площади, часть поляков побежала в ГУМ – им почему-то потребовались логарифмические линейки, а другая часть осталась в автобусе. Вдруг из соседнего автобуса вышла группа пожилых женщин и направилась к нашему автобусу. И тут я оказалась свидетельницей такого разговора: «Вы из Варшавы?» – «Да.» – «Как Вы там живете, не бедствуете? У нас говорят, что у Вас там очень плохо живется». Боюсь ошибиться, но, кажется, это была группа из Франции.

Что касается Закавказских и Среднеазиатских республик, то я побывала в столицах всех этих республик в министерствах и филиалах нашего НИИ с командировочными удостоверениями. Везде принимали хорошо, хотя были порой и инциденты. В Тбилиси мне удалось посетить выставку работ Пиросмани, о котором только что просмотрела фильм в Москве по телевизору. Что меня растрогало и приятно удивило, что для меня одной провели экскурсию – вот что значит любить свою работу. Еще меня удивляло, что случайно встретившиеся на улице знакомые не просто здороваются, но при этом обнимаются и целуются. Люди там гостеприимны: могут пригласить к себе домой на застолье и незнакомых людей… В институте мне в помощь предложили русскую женщину, которая с детства жила в Грузии, так как ее отец участвовал там в создании цветной металлургии. В отличие от своей мамы в играх с детьми она быстро освоила грузинский язык. Она внешне даже стала смахивать на грузинку. На прощание она подарила мне маленькую на один цветок вазочку, которой я до сих пор любуюсь. Жаль только, что я забыла, как ее зовут. Она проводила меня до поезда на Ереван и мы распрощались. В купе помимо двух военных юристов оказался молодой человек, который, несмотря на соседей, стал назойливо ко мне приставать с недостойными предложениями.

Мне пришлось обратиться к проводнице и объяснить ей ситуацию. Рядом оказалось полупустое купе с двумя девушками – родственницами начальника поезда. Они любезно согласились принять меня в свою компанию, согласилась и проводница. Ехать было недолго – всего одну ночь. Бросив свои вещи в купе с военными, я попросила их занести мои вещи в соседнее купе. Они пообещали это сделать утром, когда будут выходить. Так они и сделали, сообщив при этом, что и им не давал покоя молодой человек, они предположили, что он был наркоманом.

На перроне меня встретили сотрудники нашего филиала и по дороге в НИИ стали расспрашивать, как я добралась. Мне пришлось рассказать о ночном происшествии. Они меня всячески старались успокоить и даже развеселить. Одна девушка рассказала о смешном случае в Москве: «Иду я по улице, а навстречу мне молодой человек, который мне что-то сказал, а что, я не поняла. Я догнала его, он опять что-то сказал и я опять не поняла. Снова догнала, он остановился и внятно сказал: «Фары-то, какие!» Так он сказал ей комплимент о ее красивых крупных черных бархатистых глазах. В Ереване меня сопровождал молодой человек Гагик, который подарил мне на память чеканку «Ахтамар», рассказал о ней легенду и еще много интересного, в том числе по секрету о том, как с помощью неучтенных посевных площадей «увеличивали» урожайность.

В то время в Армении хорошо была развита местная промышленность и предпринимательство. Там я купила недорого украшения и кофточку-маечку, красивое кримпленовое летнее пальто и т. д.

Правда, обувь хоть и красивая, мне не подошла. В свободное от работы время, я бывала в мастерской художника Сарьяна и в художественном музее, где любовалась картинами Айвазовского.

Прошу прощения за некоторую непоследовательность моего рассказа, вернее повествования. Прежде, как нас учили в школе, надо было составить план. Как правило, он состоял из введения, основной части, где было три подраздела и заключения. Но, к сожалению, мои мысли перескакивают из одного времени в другое и я их только успеваю записывать, что-то забываю и снова возвращаюсь в другие времена. Чтобы не выглядеть старухой, потерявшей память, я сошлюсь на принятое ныне клиповое сознание, ведь теперь не только в дурацких клипах с какой-нибудь рекламой, но во многих передачах по НТВ начинают рассказ про одного человека, перескакивают на другого героя, потом третьего и снова возвращаются к первому, и т. д. Кстати, меня удивляет теперь то, что в передачах, пропагандирующих здоровый образ жизни, практически по всем каналам советуют ложиться спать не позднее двадцати двух часов и, как раз в это время, начинаются самые интересные передачи, которые заканчиваются в два, три часа ночи, а то и в четыре часа утра…

Итак, в свое время я побывала во многих городах и населенных пунктах Советского Союза, то в командировках, а то и на экскурсиях, организуемых профсоюзными организациями института, где я работала. Я была в Саратове, где тогда был построен самый длинный мост через Волгу, в Красном Куте на мелькомбинате, в Пицунде, где растут реликтовые сосны, в Батуми, Сухуми, Кисловодске, Железноводске, Махачкале, в Ростове-на Дону, Ростове Великом, Новгороде Великом, Краснодаре, в Петрозаводске, на Украине в Киеве, Черновцах, Одессе, Бендерах, Львове, в Белоруссии в Минске и Хатыни, в Молдавии в Кишиневе, в Грузии в Тбилиси, в Азербайджане в Баку, в Армении в Ереване, в Казахстане в Алма-Ате, в Узбекистане в Ташкенте, в Киргизии во Фрунзе – теперь Бишкек, в Туркмении в Ашхабаде с пересадкой в Мары, в Таджикистане в Душанбе, в Эстонии в Таллине, в Литве в Вильнюсе, в Латвии в Риге, да еще забыла, что была в командировке в Барнауле. Что меня тогда удивило, что лету оттуда было четыре часа, но из-за разницы во времени между Москвой и Барнаулом в четыре часа, я, вылетев из Барнаула в восемь утра, в Москву прилетела также в восемь утра. Конечно же, я бывала и в тогдашнем Ленинграде у брата, который там служил по окончании академии и, уже потом, с академией был переведен в г. Киев. Кстати, там в военном училище учился мой племянник Александр.

Так случилось, что и мой папа, и мой брат и его сын дослужились только до полковников. Мой племянник теперь живет в Смоленске.

К нему я ездила в гости и осмотрела оборонительные укрепления Смоленска, ведь это город-герой – он дважды встал на пути врага к Москве: в 1812 и в 1941 годах.

Когда я была еще школьницей, мы с мамой ездили к отцу, который после войны служил в Прибалтийском военном округе: зимой войска квартировались в Пскове и гг. Валге и Валке, а летом в деревне Череха под Псковом, где мы с мамой и проводили лето.

Деревня Череха стояла на реке Черехе и, если я не путаю, сливалась с рекой Псковой в реку Великая. Летом папе приходилось ездить по делам то в Псков, то в Валгу. Иногда он брал меня с собой покататься. Город Валга расположен в Эстонии, а город Валка в Латвии.

Граница, которая в советские времена только числилась, проходила по небольшой речушке, которая разделяла эти два города. Таким образом, по мосту мы переходили из одной республики в другую, чтобы пообедать. В Валге мы зашли в одну семью, где была девочка – моя ровесница. Мы разговорились. Она прекрасно говорила по-русски. Вдруг она мне задала вопрос: «Как по– эстонски будет „суп“?» Я, конечно, не знала, но выдумала слово «пус», переставив буквы. Оказалось правильно. А на вопрос, как будет «Иди сюда скорее», я уже не смогла ответить. Тогда она произнесла фразу, которую я запомнила на всю жизнь: «Тули си ерутту», правда я не знаю, правильно ли написание – транскрипция.

В Баку я познакомилась с женщиной, которая пообещала свозить меня в выходной на пляж, но нам не повезло: именно в этот день поднялся сильный ветер, который гнал тучи песка с пляжа, который забивался в глаза, уши, волосы, рот. Пришлось срочно покидать пляж на том же трамвае, закутав голову полностью газовым или капроновым платком. Одна из моих новых знакомых девушек показала мне их символ веры, который они, как и мы носят на цепочке на груди, но это ладонь, на которой лежал глаз, что это означало, я не знаю… Кроме того, она рассказала о тех порядках, которые царили тогда у них в вузах. Оказалось, что зачеты и экзамены удачно сдавали те девушки, которые безоговорочно исполняли прихоти преподавателя. Для меня, учившейся в московском институте, это было дико, хотя может быть я чего-нибудь и не знала. В Баку издалека я видела нефтяные вышки, для меня это была экзотика. Гуляя по набережной, я видела знаменитую «Девичью башню». Кажется, я уже рассказывала о Пицунде, где мне случайно удалось побывать зимой. По дороге из аэропорта меня восхитили мандариновые сады, потом эмблема Пицунды – выпрыгивающие из воды голубые дельфины, лавровые кусты и реликтовые сосны. Оттуда довольно часто совершались интересные экскурсии в Батуми в ботанический сад, в Сухуми в обезьяний питомник, посетили озеро Рицу и т. д.

Когда ты молод, тебе хочется увидеть многое своими глазами. Так, как-то услышав по радио объявление о продаже путевок по маршруту Черновцы – Кишинев – Бендеры – Одесса, я не задумываясь приобрела эту путевку. В поездке не обошлось без приключений. Не доехав до Черновиц, поезд вдруг остановился и нам по радио объявили, что поезд дальше не пойдет: из-за проливных дождей размыло железнодорожные пути и были оползни. Пришлось с чемоданами тащиться к ближайшей автобусной остановке. Вскоре нас доставили в молодежный лагерь, который состоял в основном чуть ли не из фанерных домиков и палаток. По приезде нас сразу предупредили, что пользоваться водой из-под крана для питья не рекомендуется. Можно пользоваться только привозной водой из цистерн, набирая ее в кувшины. Я не привередлива в еде и потому с удовольствием поглощала супы и котлеты в местной столовой и этого мне вполне хватало. В Черновцах мы побывали в местной достопримечательности – оперном театре – полной копии Одесского, но меньшего по размеру, ходили на старинное кладбище с изумительными памятниками. У нас была пешая прогулка в сталактитовую пещеру под Черновцами. Я не удержалась, чтобы не отломить маленький кусочек сталактита.

Так, я думаю, сделали и другие, хотя нас строго-настрого предупреждали не делать этого. Особенно красивы были подсвеченные цветными лампочками пещеры, где сталактиты и сталагмиты росли навстречу друг другу, создавая изящные узоры. Еще мы ходили в пеший поход по «горам».

Затем переезд на автобусах в Кишинев, где нас разместили в гостинице в огромных комнатах, наверное, на двадцать человек, из-за этого было очень шумно. Там я и познакомилась с Тамарой, которая пыталась навести порядок, а я ее поддержала. В Кишиневе мы посетили домик А. С. Пушкина, где у него зародилась идея написать поэму «Цыгане». Потом мы переехали в Бендеры, которые удивили прямыми, перпендикулярно пересекающимися улицами, как на Западе, но архитектуру я не запомнила.

В Одессе мы поднимались по широкой Потемкинской лестнице к памятнику Дюку, побывали у дворца графа Воронцова, который посещал А.С.Пушкин. Здесь мы убедились, что театр в Черновцах копия Одесского. Театр очень красив, как снаружи, так и внутри.

Правда не помню, была ли это просто экскурсия или мы были на спектакле. Поразили платаны – деревья, которые ежегодно теряют верхний слой коры, выглядят не очень опрятно. А из-за того, что они сбрасывают кору их прозвали «бесстыдницами».

Срок путевки кончился. В этой поездке я познакомилась с двумя девушками, которые мне были близки. Одна из них была Тамара.

Она оказалась из Москвы, мы с нею обменялись телефонами и впоследствии стали с нею подругами. Она уехала сразу, как закончилась путевка, видно ей было пора на работу. Вторая девушка Лера осталась со мной и по договоренности с вдовой Константина Михайловича остались у нее еще на несколько дней. Мы и столовались у Елены Семеновны, которая угощала нас очень вкусными украинскими блюдами. Все было хорошо. Но опять же случилось так, что мне пришлось уехать из Одессы на два – три дня раньше Леры. Мы с ней даже некоторое время переписывались, пока не получила письмо от Елены Семеновны, которая сетовала, что у нее из кладовки пропали зимние сапоги, привезенные ее сыном Виктором из-за границы, поскольку в то время он служил на Китобойной флотилии «Слава». Но что я могла поделать? Лера все отрицала. Переписка прекратилась.

Еще я летала на экскурсию с сотрудниками института в город-музей Самарканд. Мы бродили по узким улочкам старого города, любовались его минаретами и знаменитой усыпальницей-мавзолеем Тамерлана. Нас пригласил к себе один из жителей Самарканда на узбекский плов конечно по договоренности с экскурсоводом и за небольшие деньги. К сожалению это было незадолго до развала СССР и уже чувствовалась какая-то напряженность в отношениях людей разных национальностей. Об этом же нам рассказали татары, улетающие, как они сказали нам на свою историческую родину – в Крым.

Как-то я поздним вечером прилетела в командировку в Ашхабад. Мне было заранее обещано забронировать для меня номер, но это не было сделано. Тут же возле окошка регистратуры я услышала, что один гражданин был выселен, хотя срок его командировки еще не кончился. Другая женщина возмущалась, что они поселяют только тех, кто им дает «барашка», то есть взятку. У меня был телефон одного из руководителей филиала нашего института.

Пришлось извиниться за поздний звонок. Наконец он приехал, и меня поселили в счет брони для работников ЦК. Я была голодна, а ресторан при гостинице был уже закрыт, т.к. было уже 23 или 24 часа. Но мой «спаситель» договорился и меня накормили. Почему так случилось, что я прилетела в Ашхабад поздно и голодной? Я уже не помню, из какого среднеазиатского города я летела, но только помню, что почему-то пришлось делать пересадку в Мары, где пассажиры дожидались несколько часов самолета местных линий. До этого я никогда не летала на таких самолетах и думала, что там меня накормят, но оказывается, что на местных линиях не кормят. В остальном командировка прошла успешно.

В Ашхабаде меня настойчиво уговаривали попробовать их пиво. Я конечно же отказывалась, так как смолоду не терплю ни вкуса, ни запаха пива. Меня еле-еле уговорили, и я была удивлена, что их пиво пивом не пахнет и вкус неплохой.

Забыла еще рассказать, что когда я была в санатории под Калининградом в Светлогорске, для нас было организовано несколько экскурсий, в частности в музей янтаря, где были представлены очень интересные экспонаты, а потом и в город Черняховск, названный так в честь генерала армии И.Д.Черняховского.

Еще в юности я почему-то очень нервничала перед посадкой в самолет, но стоило мне сесть в самолет, я тут же успокаивалась. А теперь то и дело слышишь, что самолеты падают и пассажиры погибают.

Когда я прилетела в командировку в Ташкент, мест в гостинице не было, и меня пригласили к себе пожить сотрудники филиала нашего НИИ – местные жители – молодая семья узбеков. В день прилета было очень жарко, а я прилетела из Москвы, где еще носили демисезонные пальто. Конечно, я сильно вспотела, а у моих гостеприимных хозяев дом был без удобств. Поэтому меня проводили в дом к соседям, какой-то другой национальности, у которых был душ. После душа меня угостили таким вкусным чаем, какого я больше нигде и никогда не пила. Он был без всяких добавок, но так ароматен и вкусен… Не знаю уж почему: то ли вода другая, то ли заварен как-то по особому, а может быть и то и другое. Через несколько дней я уже жила в лучшей гостинице Ташкента «Узбекистан».

В Казахстане в Алма-Ате меня приняли не очень гостеприимно, тому были особые причины… Поэтому я очень подолгу работала в Министерстве, собирая материал. Как-то я задержалась в Министерстве до двадцати двух часов, так как это был последний день моего пребывания в Алма-Ате. У меня уже был куплен билет на самолет во Фрунзе. Сижу в Министерстве, на улице проливной дождь, а я одета легко и без зонта. Пришлось звонить домой моему недругу – начальнику отдела и просить, чтобы меня доставили в гостиницу на машине. В гостинице я собрала вещи в дорогу и вышла в холл к телевизору. Возле телевизора сидели два русских мужчины, которые стали меня расспрашивать, кто я и откуда. Я рассказала. Они в свою очередь поведали мне, что приехали в Алма-Ату на автобусе из Фрунзе, привезли группу на экскурсию. Они побывали на Медео и еще где-то и очень удивились, что я ничего не видела из-за работы и своеобразного «гостеприимства» хозяев. Поэтому они мне предложили с утра пораньше сдать билет на самолет и ехать с ними автобусом, чтобы полюбоваться хотя бы горами и цветущими там тюльпанами и жарками. Утром на своем автобусе они отвезли меня к кассам Аэрофлота, где я сдала билет на самолет, а потом повезли к очень красивому памятнику погибшим в Великой Отечественной войне, где горит вечный огонь и стоят в почетном карауле пионеры.

Затем мы вернулись в гостиницу, забрали группу экскурсантов и поехали. Я сидела на свободном месте в конце автобуса. Рядом со мной сидела девушка-киргизка, которая не очень хорошо владела русским языком, но собиралась поступать в МГУ и просила меня помочь ей в этом, но что я могла сделать? Из окна автобуса я любовалась красотами весенних гор. Была сделана небольшая остановка и я нарвала небольшой букетик цветов. И мы поехали дальше.

Меня беспокоило только одно, что меня должны были встречать в аэропорту. Моя новая знакомая Гуля вызвалась меня проводить туда. Там действительно меня уже ожидали, проводили и устроили в современную гостиницу «Бишкек», затем пригласили в ресторан, где меня в меню соблазнило название форель, которую я никогда не пробовала. Мне принесли заказ – какую-то дохленькую рыбку, которая по вкусу мне не понравилась и не зря, возможно это и не была форель, а что-то несвежее, поскольку наутро я была больна, а мне предстояло посетить два учреждения: министерство и филиал нашего института. Утром напилась лекарств и отправилась в министерство сельского хозяйства, выяснив нужные мне вопросы и еле сдерживая боль, вновь напилась лекарств и в филиал нашего научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства. Там меня приняли радушно, пригласив отобедать, так как я приехала в обеденный перерыв. Пришлось сказать, что сегодня кроме белых сухарей и чая я ничего не могу есть. Перекусив таким образом, я принялась за работу. Во Фрунзе я посетила музей Фрунзе – маленький домик, где он жил в детстве. Теперь я сомневаюсь, что он существует, ведь теперь потихоньку уничтожают нашу историю – чем-то она не нравится нынешним властям и олигархам.

Жалею, что не имела фотоаппарата и не умела фотографировать – сколько можно было бы еще вспомнить. Вот на Дальнем Востоке и крайнем Севере я не бывала, хотя последнее время работала в Министерстве сельского хозяйства в главке Северов – так на профессиональном языке в министерстве называют северные территории.

Теперь я состарилась и меня никуда не тянет: ни в Париж, ни в Лондон, ни в другие города и страны. При этом вспоминаются наши советские песни, которые мы пели в школе на занятиях пения, в частности песню «Летят перелетные птицы» на слова М. Исаковского и музыку М. Блантера, где есть такие слова:

«Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна!», тем более что в другой песне о Родине на слова В. Лебедева-Кумача и музыку И. Дунаевского говорится: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек…», а также «Наши нивы глазом не обшаришь, не упомнишь наших городов…». Вот практически и все. Зимой живу в Москве, а на лето уезжаю в дальнюю деревню Подмосковья. Если вам интересны мои воспоминания, то при случае напишу еще что-нибудь, ведь время от времени вспоминается что-то новое…