Текст книги "Женская месть"

Глава седьмая

Когда Адрианна снова проснулась, сквозь щель в шторах струился солнечный свет. Ее глаза саднили от слез, а голова кружилась. Все же ей было восемь лет, и первым делом она подумала о еде. Она снова натянула платье, в котором была в Париже, и направилась к выходу.

Квартира была гораздо больше, чем ей показалось накануне. Арки дверей вели в стороны от основного коридора. Она была слишком голодна, чтобы осматриваться, и начала тихонько спускаться по лестнице в надежде найти внизу хлеб и фрукты.

Она услышала голоса. Мужской и женский. Затем раздался взрыв хохота. Потом мужчина и женщина снова принялись что-то обсуждать. Женщина говорила высоким раздраженным голосом, а английский мужчина показался Адрианне странным. Чем больше они говорили, тем больше смеха слышала Адрианна. Она бесшумно пошла на шум и оказалась в кухне Селесты.

В комнате никого не было, но голоса продолжали звучать. Адрианна увидела, что они раздаются из маленькой коробки, в которой были маленькие люди. Она, как зачарованная, подкралась к коробке и прикоснулась к ней. Люди продолжали спорить, не заметив ее появления.

Адрианна улыбнулась. Она поняла, что это не люди, а только их изображения. Двигающиеся и разговаривающие картинки. Это означало, что люди в коробке были кинозвездами, как ее мать. Забыв о еде, она оперлась локтями о кухонную стойку и уставилась на экран.

– Просто поставьте все это вон там. Ах, Адрианна, ты уже встала.

Адрианна быстро выпрямилась, ожидая, что ее будут ругать.

– Вот и хорошо. – Селеста выждала, пока посыльный поставит пакеты на стойку. – Теперь у меня будет компания, а не только «Я люблю Люси». – Она подала юноше несколько банкнот. – Спасибо.

– Благодарю вас, мисс Майклс.

Он подмигнул Адрианне и вышел.

– Твоя мама еще спит, но я так и думала, что желудок тебя разбудит. К сожалению, я понятия не имею, что едят маленькие девочки, поэтому оставила выбор за бакалейщиком. – Она вытащила коробку рисовых хрустяшек. – Мне кажется, это неплохое начало.

Взрывом цвета и шума началась реклама. Адрианна от удивления открыла рот. В кухню вихрем ворвался Белый Торнадо, спасая измученную домохозяйку от желтого налета на кухонных поверхностях.

– Занятная штука, верно? – Селеста положила руку на плечо Адрианны. – У вас нет телевизора в Джакире?

Онемевшая от изумления Адрианна лишь покачала головой.

– Ну, следующие несколько дней можешь смотреть все, что захочешь. В другой комнате есть телевизор побольше. Этот я держу здесь для своей экономки. Может, позавтракаешь?

– Да, с удовольствием.

– Рисовые хрустяшки?

Адрианна посмотрела на коробку. На ней были нарисованы забавные маленькие человечки в белых шляпах.

– Я люблю рис.

– Это немножко другое. Я тебе покажу. – Селеста сделала Адрианне знак пододвинуть стул к столу, откуда ей были видны одновременно и телевизор, и сама Селеста. – Сначала ты насыпаешь их в миску. Потом… – Селеста неторопливо налила поверх хлопьев молоко, наслаждаясь каждым мгновением. – А теперь послушай это. – Она помахала Адрианне пальцами. – Давай, наклонись к миске и прислушайся.

– Они шипят.

– Щелкают, потрескивают и хлопают, – уточнила Селеста, посыпая блюдо сахаром. – Шипящие хлопья вряд ли пришлись бы кому-то по вкусу. Попробуй.

Адрианна нерешительно погрузила ложку в молоко. Она не понимала, как можно хотеть еду, издающую звуки, но была слишком хорошо воспитана и боялась обидеть хозяйку. Она съела одну ложку хлопьев, затем вторую, а потом наградила Селесту широкой искренней улыбкой.

– Это вкусно. Спасибо. Мне нравится американский рис.

– Рисовые хрустяшки. – Селеста взъерошила ее волосы. – Пожалуй, я тоже их поем.

Из всех воспоминаний о первых днях в Америке этот час, который Адрианна провела с Селестой, навсегда остался ее любимым. Это было очень похоже на гарем. Селеста была женщиной, и они болтали о женском. О магазинах, о еде, которую она помогала Селесте убирать в холодильник. Там было масло, сделанное из арахиса, и суп из букв. К ее радости, там также был шоколад.

Селеста с ее короткими золотистыми волосами и брюками отличалась от женщин гарема. Адрианне нравились мелодичные переливы ее голоса, то, как она сопровождала слова движениями рук и даже тела.

Когда к ним присоединилась Фиби, Адрианна чопорно сидела на диване Селесты и смотрела первую в своей жизни мыльную оперу.

– Бог ты мой, я не помню, когда в последний раз так долго спала. Привет, малышка.

– Мама!

Адрианна тут же вскочила с дивана и обеими руками обвила Фиби.

Несмотря на раскалывающуюся с похмелья голову, Фиби прижала к себе дочь.

– Самое лучшее начало дня. – Она с улыбкой отстранилась, всматриваясь в лицо девочки. – А как начался твой?

– Я ела рисовые хрустяшки и смотрела телевизор.

В комнату ворвалась Селеста, за которой тянулся след сигаретного дыма.

– Как видишь, Эдди уже начала американизироваться. Как твоя голова?

– Бывало и хуже.

– Если кто и имел право напиться, так это ты.

Она покосилась на телевизор, спрашивая себя, можно ли восьмилетней девочке смотреть эту программу. С другой стороны, судя по тому, что ей рассказала Фиби, Адрианну больше шокировала бы «Улица Сезам», чем страсти «Главного госпиталя».

– Ну, поскольку ты уже встала, я предлагаю тебе выпить кофе и что-нибудь поесть перед тем, как мы отправимся гулять.

От льющегося в окно света у Фиби болели глаза, поэтому она повернулась к окну спиной.

– Мы идем гулять?

– Дорогая, ты же знаешь, что я готова поделиться с тобой всем, что лежит в моих шкафах, но среди моих вещей нет ничего такого, что подошло бы тебе, не говоря уже об Адрианне. Я знаю, тебе предстоит решать множество проблем, и подумала, что могу помочь тебе с самыми первоочередными.

Фиби прижала пальцы к векам, борясь с желанием ринуться обратно в постель и с головой укрыться одеялом.

– Ты права. Эдди, почему бы тебе не подняться наверх и не привести себя немного в порядок? Тебе необходимо причесаться. А потом мы отправимся осматривать Нью-Йорк.

– А тебе этого хочется?

– Да. – Фиби поцеловала ее в кончик носа. – Иди. Я позову тебя, когда мы будем готовы.

Селеста подождала, пока Адрианна не начала подниматься по лестнице.

– Ребенок тебя обожает.

– Я знаю. – Уступая пульсирующей в висках боли, Фиби села. – Иногда мне кажется, что она – это награда за все, через что мне пришлось пройти.

– Милая, если тебе не хочется никуда выходить…

– Нет, – Фиби покачала головой, останавливая Селесту. – Нет, ты права, нам необходимо начать с приобретения основных вещей. Кроме того, я не хочу держать Эдди взаперти. Она и так всю свою жизнь просидела за закрытой дверью. Но меня беспокоит вопрос денег.

– Ах, и это все?

– Селеста, я уже взяла у тебя слишком много. У меня осталось мало гордости, поэтому я не могу отказываться от того, что удалось сохранить.

– Хорошо, считай, что ты их у меня одолжила.

– Когда я уехала, мы с тобой были приблизительно в равном положении. – Она со вздохом обвела взглядом пентхаус. – С тех пор ты взлетела, а я застряла на месте.

Селеста села на подлокотник дивана.

– Фиби, ты просто ошиблась с поворотом. Так бывает.

– Ага. – Ей смертельно хотелось выпить. Подавляя это желание, она подумала об Адрианне и той жизни, которую она хотела ей обеспечить. – У меня есть кое-какие драгоценности. Большую часть мне пришлось оставить в Джакире, но кое-что удалось вывезти. Я все это продам, а после того, как начнется бракоразводный процесс, денег от Абду нам с Эдди на жизнь хватит. Разумеется, я снова начну работать, так что деньги не будут вечно представлять собой проблему. – Она отвернулась к окну, глядя на небо. – Я дам ей все. Все самое лучшее. Я должна это сделать.

– Давай подумаем об этом позже. А сейчас, мне кажется, ей не помешают несколько джинсов и пар кроссовок.

Адрианна стояла на углу Пятой авеню и Пятьдесят второй улицы, одной рукой сжимая ладонь матери, а пальцами другой беспокойно теребя пуговицы своего нового пальто с меховым воротником. Если при беглом знакомстве с Парижем он показался ей другим миром, Нью-Йорк представлял собой другую вселенную. И она тоже к ней принадлежала.

Тут повсюду были люди. Ей казалось, что их миллионы. И все они выглядели по-разному. В отличие от Джакира, тут не было одинаковой одежды. С первого взгляда мужчин часто было нелегко отличить от женщин. Волосы у обоих полов, как правило, были длинными. Некоторые женщины предпочитали носить брюки. Законы Нью-Йорка этого не запрещали, как и другой женской одежды – крошечных юбок, открывавших ноги значительно выше колен. Она видела мужчин в бусах и с повязками на головах, мужчин в деловых костюмах и пальто. Ее окружали женщины в норковых шубах или в облегающих джинсах.

Но независимо от своей одежды, все двигались очень быстро. Фиби и Селеста перевели Адрианну через улицу, и девочка попыталась охватить взглядом весь окружающий мир одновременно. Люди наполняли город – каждый его дюйм и уголок, и шум их существования поднимался над тротуаром подобно испарениям. Они шли группами и поодиночке. Они одевались как нищие и как короли. У нее в ушах звучали тысячи слов, произнесенные тысячами голосов.

И еще тут были здания. Они взмывали прямо в небо и были выше любых мечетей, величественнее любых дворцов. Возможно, их возвели для прославления Аллаха, но она еще ни разу не слышала призыва к молитве. Люди вбегали в эти здания и снова выбегали наружу, и она не замечала никаких ограничений для женщин.

Некоторые владельцы магазинов выставляли свои товары и на тротуар, но когда Адрианна остановилась, чтобы на них поглазеть, мать потащила ее дальше.

Она терпеливо заходила в магазины, но ее совершенно не интересовали покупки. Ей хотелось быть на улице – смотреть и поглощать. К примеру, запахи. Вонь выхлопных газов от сотен машин, грузовиков и автобусов, которые, громко сигналя, ползли по улицам. Ароматного дымка от поджариваемых каштанов. И еще запах тысяч человеческих тел.

Это был грязный, а зачастую и безжалостный город, но Адрианна не замечала его засаленной изнанки или обтрепанных краев. Она видела жизнь – бурлящую, разнообразную – в таком количестве проявлений, о котором раньше и не подозревала. И она не могла оторвать от нее глаза, стремясь видеть все больше и больше.

– Кроссовки.

Испытывая приятную усталость, Селеста опустилась на стул в обувном отделе «Лорда и Тейлора»[9]9
  Lord and Taylor – старейший роскошный универмаг Соединенных Штатов, со штаб-квартирой в Нью-Йорке.


[Закрыть]. Она улыбнулась Адрианне, думая о том, что на лице ребенка написана целая книга. И на каждой странице этой книги читалось изумление. Она была довольна решением отпустить водителя и пройтись пешком, хотя от усталости у нее уже подкашивались ноги.

– Что ты думаешь о нашем большом скверном городе, Эдди?

– Можно мы еще что-нибудь посмотрим?

– Да. – Уже влюбленная в девочку, Селеста заправила ей за ухо прядь волос. – Мы можем посмотреть все, что ты захочешь. Фиби, ты еще жива?

– Я в порядке. – Фиби вымученно улыбнулась и расстегнула пальто. Ее нервы были на пределе. Весь этот шум и толпы после стольких лет тишины и одиночества. И решений. Ей казалось, что она вынуждена принимать сотни решений, в то время как она так долго вообще ни о чем не заботилась. Ей хотелось выпить. О боже, она была готова на преступление ради глотка виски. Или пилюли.

– Фиби?

– Да? Ты что-то говорила? – Глубоко вздохнув, она заставила себя сосредоточиться и со спокойной улыбкой обернулась к Селесте: – Прости. Я задумалась.

– Я говорила, что у тебя усталый вид. Может, на сегодня хватит?

Она с готовностью кивнула, но тут же заметила разочарование на лице Адрианны.

– Нет, у меня должно открыться второе дыхание, – ответила она. Она наклонилась для поцелуя к щеке Адрианны. – Тебе нравится?

– Это лучше вечеринки.

Селеста рассмеялась и пошевелила пальцами в туфлях.

– Милая, Нью-Йорк – это самая лучшая вечеринка в этой стране. – Скрестив ноги, она с игривой улыбкой посмотрела на продавца. – Нам нужны кроссовки для маленькой девочки. Я обратила внимание вон на те, розовые с цветочками. И может быть, еще какие-нибудь чисто-белые.

– Разумеется. – Он присел на корточки и улыбнулся Адрианне. От него пахло мятным кремом, который иногда ела Джидда, а его волосы тронула седина, но совсем чуть-чуть. – Какой размер вы носите, юная леди?

Он обращался к ней. Непосредственно к ней. Адрианна смотрела на него, не имея ни малейшего представления, как ей следует себя вести. Он не был членом ее семьи. Она растерянно подняла глаза на мать, но Фиби невидящим взглядом смотрела куда-то в пространство.

– Почему бы вам не измерить ее ногу? – предложила продавцу Селеста.

Наклонившись к Адрианне, она подбадривающе сжала ее пальцы. При виде того, как широко раскрылись глаза Адрианны, когда продавец взял ее ногу, чтобы снять с нее обувь, ее сердце сжалось от жалости, хотя одновременно это ее позабавило.

– Он измерит твою ногу, чтобы узнать, какой тебе нужен размер, – успокоила она девочку.

– Вот именно, – жизнерадостно подтвердил мужчина, опуская стопу Адрианны на измерительную доску. – Встань на ножку, милая.

Адрианна сглотнула и исполнила его просьбу. Она старалась смотреть поверх его головы, успокаивая себя тем, что продавец обуви – это что-то вроде врача, но чувствовала, что заливается краской.

– Ага, понятно. Что ж, я пойду посмотрю, что у нас есть.

– Эдди, почему бы тебе не снять и вторую туфлю? Тогда ты сможешь походить в новой обуви и решить, нравится ли она тебе.

Адрианна наклонилась, расстегивая пряжку.

– Продавцу обуви позволено прикасаться?

Селеста прикусила губу, пряча улыбку.

– Да – это его работа – продать тебе обувь, которая будет как раз по ноге. Для этого он должен измерить твою ногу. В его обязанности также входит разувать тебя и переобувать в новые туфли.

– Это ритуал?

Селеста растерянно откинулась на спинку стула.

– В каком-то смысле да.

Вполне удовлетворенная ее ответами, Адрианна сложила руки и, когда продавец вернулся с коробками, позволила ему себя обуть. Она пристально наблюдала за тем, как он шнурует розовые кроссовки в цветочек, завязывая шнурки красивым бантиком.

– Ну вот, милая, готово. – Продавец похлопал ее по подъему стопы. – Попробуй пройтись.

Повинуясь ободряющему знаку Селесты, Адрианна встала и сделала несколько шагов.

– Они другие.

– Это хорошо или плохо? – спросила Селеста.

– Хорошо.

Она улыбнулась при мысли о цветочках у нее на ногах и нисколько не смутилась, когда продавец нажал большим пальцем на носок ее кроссовки.

– Размер подходит.

Адрианна глубоко вздохнула и улыбнулась ему:

– Они мне очень нравятся. Спасибо.

Она выдохнула, радостно усмехнувшись. Впервые в жизни она обратилась к мужчине, который не приходился ей родственником.

Три недели, которые Адрианна провела в Нью-Йорке, стали одними из самых счастливых и грустных в ее жизни. Она так много увидела и узнала. Какой-то ее части – той, в которую вбили строгие, несгибаемые правила поведения, – импульсивность города казалась неприличной. Но другая часть – та, которая раскрывалась навстречу новой жизни, – воспринимала ее с восторгом. Для Адрианны Нью-Йорк был воплощением Америки. И он навсегда остался для нее Америкой в ее самых лучших и самых ужасных проявлениях.

Правила поменялись. У нее была своя спальня, но эта комната была больше и светлее помещения, которое ей отвели в отцовском дворце. Здесь она не была принцессой, но со всех сторон ее окружала забота. Она часто забиралась в постель Фиби, чтобы утешить мать, если она плакала, или просто молча полежать рядом, если она спала. Она понимала, что ее мать терзают демоны, и это ее пугало. Бывали дни, когда Фиби переполняли радость и оптимизм. Она беспрестанно говорила о былой славе и славе, ожидающей ее в будущем. Она смеялась, строила планы и засыпала дочь обещаниями. Спустя всего пару дней это оживление бесследно пропадало, сменяясь унынием. Фиби жаловалась на головную боль и усталость и часами не покидала свою комнату.

В такие дни Селеста водила Адрианну на прогулки в парк или в театр.

Даже еда отличалась от всего, что она ела прежде, и ей позволялось брать все, что она захочет и когда захочет. Она быстро пристрастилась к резкому шипучему вкусу пепси, которую пила прямо из запотевшей бутылки. Она съела свой первый хот-дог, даже не догадываясь, что он сделан из запретной для мусульман свинины.

Телевизор стал для нее как учителем, так и развлечением. Она смущалась, зачарованно глядя на то, как женщины обнимают мужчин – открыто и даже как-то агрессивно. Истории часто оканчивались, как в сказках: кто-то влюблялся – взаимно или безответно. В этих историях женщины сами решали, за кого им выйти замуж. Иногда они вообще от этого отказывались. Она смотрела на это в молчаливом изумлении. Перед ней проходили Бетт Дэвис в «Иезавели», Кэтрин Хепберн в «Филадельфийской истории» и, на удивление, Фиби Спринг в «Ночах страсти». Так начинало расти ее восхищение сильными женщинами, способными выстоять и победить в мужском мире.

Но больше любых драм и комедий ее восхищали рекламные ролики, герои которых одевались самым причудливым образом и решали все свои проблемы в считаные секунды. С их помощью ее американский вариант английского совершенствовался и обогащался.

За эти три недели она узнала больше, чем за три года школы. Ее мозг напоминал губку, готовую впитывать и поглощать информацию.

Но ее настроенный на одну волну с Фиби дух испытывал переживаемые ее матерью взлеты и падения.

А затем пришло письмо. Адрианна знала о разводе. У нее вошло в привычку по ночам тайком спускаться по лестнице и слушать, как ее мать и Селеста разговаривают на темы, наглухо закрытые в ее присутствии. Так что она понимала, что ее мать собирается развестись с Абду. И была этому рада. Развод означал, что Фиби больше не будут избивать и насиловать.

Когда пришло это письмо, письмо из Джакира, Фиби ушла к себе в комнату. Она провела там весь день, не выйдя даже для того, чтобы поесть. И всякий раз, когда Селеста стучала в ее дверь, она лишь просила оставить ее в покое.

Теперь, ближе к полуночи, Адрианна проснулась. В ее беспокойные сны ворвался смех матери. Она проворно вскочила с кровати и на цыпочках подбежала к двери спальни Фиби.

– Я чуть не сошла с ума от тревоги за тебя.

Шелестя шелковой пижамой, Селеста быстро ходила по комнате.

– Прости, дорогая, но мне действительно было необходимо побыть одной.

Адрианна прижалась глазом к щели в приотворенной двери. Она видела Фиби, которая полулежа расположилась в кресле. Ее волосы были всклокочены, глаза лихорадочно блестели, а пальцы нервно барабанили по подлокотнику, выстукивая какой-то стремительный внутренний ритм.

– Письмо от Абду стало ударом. Я знала, что это произойдет, но все равно оказалась не готова. Поздравь меня, Селеста, теперь я свободная женщина.

– О чем ты говоришь?

Фиби порывисто вскочила на ноги, чтобы наполнить бокал из графина. Она улыбнулась, приподняла бокал в шутливом тосте, затем припала к напитку.

– Абду со мной развелся.

– За три недели?

– Он мог сделать это за три секунды. И он это сделал. Разумеется, мне еще предстоят необходимые в Америке формальности, но можно считать, что дело сделано.

Селеста обратила внимание на уровень виски в графине.

– Может, спустимся вниз и выпьем кофе?

– У меня праздник. – Она прижала бокал ко лбу и расплакалась. – Этот ублюдок даже это не позволил мне сделать по-своему. За все эти годы у меня ни разу не было выбора. Даже в этом.

– Давай присядем.

Селеста потянулась к подруге, но Фиби тряхнула головой и снова вернулась к графину.

– Нет, я в порядке. Мне было необходимо напиться. Трусость, конечно.

– Человек, который сделал то, что сделала ты, Фиби, не может называться трусом. – Селеста отняла у нее бокал, после чего подвела к кровати и усадила. – Я знаю, что это сложно. После развода тебе кажется, что ты пытаешься нащупать ногами дно и вдруг обнаруживаешь, что там ничего нет. Но рано или поздно у тебя под ногами опять окажется надежная почва, можешь мне поверить.

– У меня никого нет.

– Что за глупости. Ты молода и красива. Этот развод – это твое начало, а не конец.

– Селеста, он что-то у меня отнял. И я не могу вернуть это обратно. – Она закрыла лицо ладонями. – Неважно. Главное – это Эдди. Все остальное не имеет значения.

– Эдди в порядке.

– Ей так много нужно, и она этого заслуживает. – Фиби начала шарить по столику в поисках салфетки. – Я должна быть уверена в том, что у нее есть все необходимое.

– У нее все будет.

Фиби вытерла глаза и глубоко вздохнула:

– Абду не будет нам помогать.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что финансового обеспечения для Эдди не будет. Не будет ничего. Ни целевого фонда, ни выплат на ребенка, ничего. Все, что у нее есть, – это бесполезный титул, которого даже он не может ее лишить. Он оставляет себе все, что у меня было, когда мы поженились, все, что он мне подарил. Даже «Солнце и Луну», ожерелье, за которое он меня купил.

– Он не имеет права. Фиби, у тебя хороший адвокат. Возможно, это займет некоторое время и потребует определенных усилий, но у Абду есть обязательства перед тобой и Адрианной.

– Нет, он дал мне это понять очень четко. Если я попытаюсь оспаривать его решение, он отнимет у меня Адрианну. – От выпитого виски у нее заплетался язык. Она выпила еще, чтобы немного его развязать. – Поверь мне, Селеста, он на это способен. Она ему не нужна, и один бог ведает, через что ей придется пройти, если он ее заполучит, но он ее у меня заберет. Ничто этого не стоит. Даже «Солнце и Луна». Она бесценна.

Селеста снова взяла из рук Фиби бокал и отставила его в сторону.

– Хорошо, я согласна с тем, что прежде всего необходимо позаботиться об Эдди. Что ты намерена предпринять?

– Я уже предприняла. – Она встала и начала ходить по комнате. Полы ее длинного белого халата развевались от ее стремительных движений. – Я напилась. Потом мне стало плохо. Потом я позвонила Ларри Кертису.

– Своему агенту?

– Ему самому. – Она развернулась к Селесте. Ее лицо снова светилось жизнью. Она все еще была бледна, но в то же время великолепна.

– Он уже летит сюда.

«Да, она прекрасна, – думала Селеста. – Красотой огня, пылающего чересчур ярко».

– Дорогая, ты уверена, что готова к этому?

– Я должна быть готова.

– Ладно. – Селеста подняла ладонь. – Но Ларри Кертис? О нем ходят слухи, и не очень хорошие.

– В Голливуде обожают сплетничать.

– Я знаю, но… послушай, он привлекательный мужик, пробивной и пронырливый, но насколько я помню, ты подумывала о том, чтобы с ним расстаться, еще до того, как завершила свою карьеру.

– Это все в прошлом. – Фиби снова взяла бокал. Она чувствовала себя хозяйкой положения и была готова сворачивать горы. И еще ей было очень худо. – Ларри помог мне однажды, и он поможет мне снова. Я возвращаюсь, Селеста. Я снова буду знаменита.

Адрианна не понимала, почему от первого же взгляда на Ларри Кертиса ей стало не по себе и почему он напомнил ей отца. Физического сходства между ними не было ни малейшего. Кертис был плотного сложения и ниже Фиби, рост которой составлял пять футов десять дюймов. Вьющаяся белокурая шевелюра обрамляла его гладкое загорелое лицо. И он беспрестанно улыбался, демонстрируя крупные, белые, идеально ровные зубы.

Адрианне понравился его костюм. Она по-прежнему думала о западной одежде как о костюмах. Он был облачен в лавандового цвета сорочку с длинными рукавами и распахнутым на груди воротником, открывающим взгляду толстую золотую цепь – явно предмет гордости ее хозяина. Его брюки в мелкую клетку расширялись внизу и были подхвачены на талии широким черным ремнем.

Ее мать обрадовалась его появлению и открыто его обняла. Когда Ларри небрежно пошлепал Фиби по заднице, Адрианна поморщилась и отвела взгляд.

– Добро пожаловать обратно, милая.

– О, Ларри, я так рада тебя видеть.

Она рассмеялась, пытаясь говорить как можно небрежнее, но он был достаточно проницателен, чтобы уловить в ее голосе нотки отчаяния. И сыграть на них.

– Я тоже рад тебя видеть, малышка. Дай-ка мне на тебя взглянуть. – Он вытянул руку, отстраняя Фиби и меряя ее взглядом, от которого у Адрианны зарделись щеки. – Выглядишь ты неплохо. Немного похудела, но худоба нынче в моде.

Морщинки вокруг глаз и рта представляли собой проблему, но он решил, что макияж и мягкий фокус помогут ее решить.

Когда Фиби Спринг покинула Голливуд, она была настоящей золотой жилой. И она могла снова ею стать. Все зависело от количества вложенных усилий и смекалки.

– Так, значит, Селеста, это и есть твоя квартира. – Продолжая обнимать Фиби за плечи, он обернулся к хозяйке. – Очень мило.

– Спасибо. – Селеста напомнила себе, что он нужен Фиби. Возможно, даже очень. За ним действительно водилась репутация ловкого и грамотного бизнесмена. А сплетни, особенно грязные, часто оказывались всего лишь сплетнями. – Как перелет?

– Все прошло гладко как по маслу. – Он улыбнулся, поглаживая руку Фиби. – Но я не прочь чего-нибудь выпить.

– Сейчас принесу. – Готовность, с которой Фиби ринулась прислуживать, заставила Селесту внутренне поморщиться. – Ларри, ты пьешь бурбон, верно?

– Абсолютно верно, милая. – Он непринужденно расположился на диване Селесты. – А это что за хорошенькая маленькая штучка?

Он одарил ослепительной улыбкой Адрианну, напряженно сидевшую в кресле у окна.

– Это моя дочь. – Фиби подала ему бокал, затем села рядом. – Адрианна, подойди сюда. Я познакомлю тебя с мистером Кертисом. Он мой очень близкий старый друг.

Адрианна неохотно встала и подошла к ним.

– Я рада нашему знакомству, мистер Кертис, – произнесла она.

Это прозвучало так величественно и так естественно, что он расхохотался и взял ее за руку, прежде чем она успела ее отдернуть.

– Никаких мистеров здесь нет, моя дорогая. Мы практически одна семья. Так что я для тебя дядя Ларри.

Адрианна сощурилась. Ей не понравилось его прикосновение. Оно было горячим и прилипчивым. Совсем не таким, как у продавца обуви.

– Вы брат моей мамы?

Ларри откинулся на спинку дивана и разразился таким хохотом, как если бы она исполнила какой-то удивительный трюк.

– Да ей палец в рот не клади.

– Эдди все воспринимает очень буквально, – объяснила Фиби, нервно улыбаясь дочери.

– Мы отлично поладим.

Он сделал глоток виски, окидывая Адрианну поверх края бокала оценивающим взглядом, как если бы она была новой машиной или дорогим костюмом. «В ней есть потенциал, – решил он. – Еще несколько лет, несколько дополнительных округлостей в фигуре, и из нее может получиться весьма достойный экземпляр».

– Мы с Адрианной еще не закончили рождественские покупки. – Селеста протянула девочке руку, за которую Адрианна с благодарностью схватилась. – Не будем вам мешать говорить о делах.

– Спасибо, Селеста. Желаю хорошо провести время, малышка, – произнесла Фиби.

– Одевайся потеплее, дорогуша. – Ларри подмигнул Адрианне. – Там очень холодно. – Он выждал, пока за ними не закроется дверь, после чего снова откинулся на подушки. – Как я уже сказал, милая, я рад твоему возвращению, но ты находишься на неправильном побережье.

– Мне было нужно время. – Фиби сплела перед собой пальцы. – Селеста была к нам очень добра. Не знаю, что бы я без нее делала.

– А для чего еще нужны друзья? – Он похлопал ее по бедру и остался доволен тем, что она не стала возражать, когда он задержал пальцы на ее ноге. Вообще-то, он предпочитал менее пышных женщин, но секс для него был испытанным средством, позволяющим без особых усилий получить контрольный пакет акций. – Рассказывай, малышка, надолго ли в наши края?

– Я вернулась навсегда. – Как только он сделал последний глоток бурбона, Фиби встала, чтобы снова наполнить его бокал. На этот раз она налила виски и себе. Ларри удивленно приподнял бровь. Та Фиби, которую помнил он, никогда не прикасалась ни к чему крепче вина.

– А как же шейх?

– Я подала на развод. – Она облизала губы и огляделась вокруг с таким видом, как будто кто-то мог ее ударить уже за одно это заявление. – Я больше не могу с ним жить. – Она сделала глоток, опасаясь, что и без него тоже не сможет жить. – Ларри, он изменился. Ты не представляешь себе насколько. Если он за мной приедет…

– Ты сейчас находишься в Соединенных Штатах Америки, милая. – Он привлек ее к себе, снова скользнув взглядом по ее телу. По его подсчетам, ей было уже далеко за тридцать. В целом он предпочитал женщин помоложе. Но она была беззащитна. А он любил, когда его женщины и клиенты были беззащитны и чувствовали свою уязвимость. – Я всегда о тебе заботился, разве не так?

– Да. – Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться от облегчения. Она понимала, что ее красота уже начала увядать. «Это не имеет значения, – сказала она себе, чувствуя, как поглаживает ее спину Ларри. – Он обо всем позаботится». – Ларри, мне нужна роль. Для начала любая. Я должна думать об Адрианне. Ей нужно очень много, и она заслуживает самого лучшего.

– Предоставь это мне. Прежде чем ты переберешься на Западное побережье, необходимо организовать для тебя интервью. В духе «королева вернулась». – Он небрежно и бегло сжал ее грудь и потянулся к своему напитку. – Зритель должен увидеть твою фотографию с маленькой принцессой. Детишки всегда обеспечивают великолепные продажи. Я начну подготавливать почву, кое с кем переговорю, поторгуюсь. Можешь на меня положиться. Полтора месяца, и все будут у твоих ног.

– Я очень на это надеюсь. – Она крепко зажмурилась. – Я так долго отсутствовала. Так многое изменилось.

– Собирай вещи и готовься к отлету в конце недели. Об остальном позабочусь я. – Он был уверен, что одно ее имя позволит ему заключить выгодный контракт. Даже если она провалит роль, он все равно недурно заработает. И еще был ребенок. У него было ощущение, что девочка может ему пригодиться.

– У меня не слишком много денег. – Она решительно подняла голову, как будто бросая вызов своему позору. – Я продала свои драгоценности. Нам этого хватит, чтобы какое-то время продержаться на плаву. Но большая часть средств уйдет на оплату хорошей школы для Адрианны. Я знаю, как дорого жить в Лос-Анджелесе.

Да, ребенок определенно был ему на руку. Он понял, что ради дочери Фиби пойдет на все.

– Я ведь уже сказал, что позабочусь о тебе.

Он потянул за язычок молнии на спине ее платья.

– Ларри…

– Брось, милая. Покажи, что ты мне доверяешь. Я добуду тебе роль, поселю тебя в прекрасном доме, девочка пойдет в отличную школу. В самую лучшую. Ведь ты этого хочешь, не так ли?

– Да, я хочу, чтобы Эдди получила все самое лучшее.

– И ты тоже. Я снова окутаю тебя лучами славы. Если ты готова со мной посотрудничать.

«Какая, в сущности, разница?» – думала она, позволяя ему себя раздевать. Абду пользовался ее телом, когда хотел, ничего не давая взамен ни ей, ни Адрианне. А от Ларри она получит защиту и, возможно, немного любви.